Контракт на Сердце. Замуж за Воронцова

– Это идеально, – произнесла Вера Николаевна, впервые за день проявив настоящие эмоции. – Именно то, что нужно.

Виктория смотрела на своё отражение с странным чувством отстранённости. Девушка в зеркале была невероятно красива, но как будто чужая – идеальная оболочка без души внутри. «Именно то, что нужно для фиктивного брака», – подумала она.

– Мне нужно минутку, – сказала Виктория, когда все начали обсуждать возможные украшения и аксессуары к платью. – Я вернусь.

Она прошла в уборную, заперла дверь и прислонилась к стене, пытаясь справиться с внезапным приступом головокружения. Тошнота подкатывала к горлу, а мерцающий свет люминесцентных ламп казался нестерпимо ярким. Виктория опустила голову, сделала несколько глубоких вдохов. «Это временно, – напомнила она себе. – Всего год. Ради семьи. Я справлюсь».

Вернувшись в примерочную, она натянула на лицо маску спокойствия:

– Да, это платье. Мы его берём.

Когда все формальности с платьем были улажены (цена даже не обсуждалась – очевидно, бюджет был неограничен), Вера Николаевна взглянула на часы:

– Нам пора. У нас ещё встреча с флористами.

Виктория покорно кивнула, чувствуя себя тряпичной куклой, которую таскают с одного мероприятия на другое. Усталость накатывала волнами.

– Я заеду к тебе вечером, – сказала Марина, крепко обнимая её перед расставанием. – Погрязнешь в этом безумии в одиночку – сломаешься.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Виктория. – Я буду дома после восьми.

День продолжался в том же лихорадочном темпе. Флористы, ювелиры для выбора обручальных колец («Александр Дмитриевич предпочитает платину, без камней, лаконичный дизайн»), фотограф для предсвадебной фотосессии. К восьми вечера, когда Виктория наконец добралась до своей квартиры, она чувствовала себя так, словно пробежала марафон.

Дверной звонок прозвенел почти сразу, как она переоделась в домашнюю одежду. На пороге стояла Марина с бутылкой вина и коробкой пиццы:

– Решила, что тебе нужна дозаправка калориями и алкоголем.

– Ты читаешь мои мысли, – улыбнулась Виктория, пропуская подругу.

Они устроились в гостиной, и Вика наконец позволила себе расслабиться – первый раз за день. Марина внимательно слушала рассказ о всех перипетиях подготовки, временами качая головой:

– Это какое-то безумие. Никогда не думала, что свадьбы могут быть такими… стерильными.

– Именно! – воскликнула Виктория. – Все говорят о безупречности, соответствии статусу, общественном мнении. Никто ни разу не упомянул чувства, желания, радость. Словно готовят не праздник, а бизнес-презентацию.

– А чего ты ожидала от фик… – Марина осеклась, но потом продолжила: – От фиксированных роботов вроде Воронцова и его окружения.

Виктория благодарно улыбнулась за то, что подруга не произнесла вслух слово «фиктивный». Даже в безопасности собственной квартиры она боялась называть вещи своими именами.

– Знаешь, что самое странное? – задумчиво произнесла Виктория, вертя в руках бокал. – Я весь день не видела Воронцова и, может быть, не увижу до самой церемонии. Но его присутствие ощущается во всём – каждый выбор, каждая деталь отражает его вкус, его предпочтения, его мир. Такое чувство, что меня затягивает в… его гравитационное поле, где всё вращается только вокруг него.

– Ты говоришь как…

Звонок в дверь прервал фразу Марины. Виктория нахмурилась – она никого не ждала.

– Курьер? – предположила Марина.

– В десять вечера?

Виктория подошла к двери и заглянула в глазок. На площадке стоял курьер в фирменной форме с логотипом известного ювелирного дома.

– Доставка для Виктории Соколовой, – сообщил он, когда она открыла дверь.

– Это я.

Курьер передал ей небольшую коробку, затем планшет для подписи:

– Распишитесь здесь, пожалуйста.

Когда курьер ушёл, Виктория вернулась в гостиную с коробкой в руках.

– Что это? – заинтересовалась Марина.

– Понятия не имею. Я ничего не заказывала, – Виктория открыла бархатную коробочку и застыла.

Внутри лежало изысканное бриллиантовое колье с изумрудами – тонкая платиновая цепочка с филигранным узором из небольших драгоценных камней, обрамляющих более крупный центральный изумруд. Украшение было одновременно элегантным и сдержанным, но явно баснословно дорогим.

– Боже мой, – выдохнула Марина, заглядывая через плечо. – Это… настоящее?

Виктория молча кивнула, аккуратно доставая колье из коробки. Под ним лежала карточка. Открыв её, Вика увидела всего две строчки, написанные чётким, острым почерком:

«Для церемонии. Подчеркнёт цвет твоих глаз. Для достоверности. А.В.»

Она протянула карточку Марине, которая прочитала и присвистнула:

– Ничего себе. Кажется, господин Снежный король всё-таки заметил цвет твоих глаз.

Виктория не ответила, разглядывая украшение. Это был первый жест со стороны Воронцова, который хоть отдалённо напоминал нормальный предсвадебный подарок. И всё же последняя фраза – «для достоверности» – перечёркивала любой намёк на личное внимание.

– Какая ирония, – тихо сказала она. – Единственная деталь, которая действительно подчеркнёт что-то моё на этой свадьбе – подарок с циничным напоминанием о фальшивости всего происходящего.

– Может, не всё так плохо? – неуверенно предположила Марина. – По крайней мере, он заметил твои глаза. Это уже что-то.

Виктория покачала головой, осторожно возвращая колье в коробку:

– Это ничего не значит. Просто ещё один элемент безупречного спектакля. Вряд ли он даже сам выбирал – наверняка поручил это Вере Николаевне или кому-то ещё.

И всё же, закрывая коробочку, она не могла отделаться от странного чувства. Фраза «подчеркнёт цвет твоих глаз» эхом отдавалась в сознании. Значит, он всё-таки заметил. Среди всех деловых переговоров, расчётов и контрактов Александр Воронцов каким-то образом запомнил, что у неё зелёные глаза.

Этот факт был таким незначительным в масштабах всего происходящего, но почему-то именно он заставил Викторию впервые за весь день почувствовать что-то, кроме усталости и отчаяния. Раздражение? Любопытство? Она не могла точно определить это чувство. Но оно нарушало стройную картину представлений о Воронцове как о бездушной машине, думающей только о выгоде.

И это было опасно. Потому что ей предстояло прожить рядом с этим человеком целый год, сохраняя эмоциональную дистанцию. А любая трещина в её представлении о нём, любой намёк на то, что за холодной маской может скрываться нечто большее, создавал риск. Риск увидеть в нём человека, а не дельца. Риск почувствовать что-то настоящее в этом фальшивом браке.

Этого она допустить не могла. Её задача – отыграть свою роль, получить то, что нужно для семьи, и выйти из игры через год с минимальными потерями. И никакие изумруды, даже идеально подходящие к её глазам, не должны были этому помешать.

Глава 7

Первые лучи солнца пробивались сквозь тяжёлые шторы президентского люкса отеля «Империал», когда Виктория открыла глаза. Несколько секунд она смотрела в потолок, не понимая, где находится, а затем реальность обрушилась на неё всей тяжестью осознания: сегодня день свадьбы. Сегодня она официально станет женой Александра Воронцова.

Вика села в кровати, чувствуя, как сердце заходится в паническом ритме. Свадьба. Фиктивная, расчётливая, деловая – но всё же свадьба. Белое платье, кольца, клятвы, которые будут фальшивкой от первого до последнего слова.

В соседней комнате послышалось движение – кто-то из команды стилистов, флористов, организаторов. Они появились в номере ещё вчера вечером, превратив пространство в импровизированный свадебный штаб. Виктория попросила их не беспокоить её до семи – хотела хоть ненадолго остаться наедине с собой перед тем, как начнётся весь этот спектакль.

Она подошла к окну. Вид из люкса открывался на исторический центр города – купола соборов, башни старинных зданий, всё в золотистом свете раннего утра. Где-то там, в одном из этих зданий, шли последние приготовления к церемонии.

Телефон на тумбочке завибрировал. Сообщение от матери: «Доченька, мы приехали. Уже внизу, можно подняться?»

Родители прилетели вчера из Швейцарии специально на свадьбу. Отец, ещё бледный и ослабленный после операции, но уже с искоркой в глазах – эффект от лечения превзошёл ожидания врачей. Он оказался в Швейцарии буквально в последний момент – ещё неделя, и операция могла бы не помочь. Когда Виктория думала об этом, сомнения в правильности её решения отступали. Ради этого стоило согласиться на контракт с Воронцовым.

«Конечно, поднимайтесь. 1255 номер», – ответила она.

Всю неделю перед свадьбой Виктория избегала серьёзных разговоров с родителями. Отцу она объяснила своё внезапное решение выйти замуж тем, что они с Александром давно знакомы, просто скрывали отношения. Сергей Соколов не выглядел убежденным, но из уважения к дочери принял эту версию. Или сделал вид, что принял. Виктория не знала, что было хуже.

Стук в дверь прервал её мысли.

– Вика? – мамин голос звучал взволнованно.

– Иду!

Наталья Соколова выглядела элегантно в светло-голубом платье с серебристым жакетом – её «свадебный наряд», выбранный стилистами Воронцова. Обнимая дочь, она вгляделась в её лицо с материнской проницательностью:

– Ты не спала, – не вопрос, а утверждение.

– Нервничаю, – Виктория отвела взгляд. – Как папа?

– Отдыхает внизу с Денисом. Врач сказал, что трёх часов на церемонию ему хватит, но нужно беречь силы.

Наталья прошлась по номеру, рассеянно касаясь цветочных композиций, шкатулок с украшениями, вороха коробок с логотипами элитных брендов.

– Какая роскошь, – заметила она тихо. – Твой жених… не скупится.

– Александр любит делать всё… на высшем уровне, – произнесла Виктория заученную фразу, чувствуя горечь от этой полуправды.

Мать остановилась, внимательно глядя на дочь:

– Вика, я не хочу давить, но… Ты уверена, что поступаешь правильно? Всё происходит так стремительно. Ещё месяц назад ты даже не упоминала об Александре, а теперь – замуж?

Виктория почувствовала, как к горлу подкатывает комок.

– Мам, пожалуйста… Я… я знаю, что делаю.

– Дело в деньгах? – прямо спросила Наталья. – В лечении отца? В ресторане? Если этот человек как-то давит на тебя из-за нашей ситуации…

– Нет! – слишком поспешно возразила Виктория. – Ничего подобного. Просто… так сложилось.

Она не могла смотреть матери в глаза, произнося эту ложь.

Наталья вздохнула, затем подошла и мягко взяла дочь за руки:

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, солнышко. Александр кажется… очень сильным человеком. Властным. Я надеюсь, он будет ценить твою собственную силу и независимость.

Виктория обняла мать, пряча лицо у неё на плече, как делала в детстве, когда ей было страшно.

– Всё будет хорошо, мам. Правда.

Словно по сигналу, дверь номера открылась, и в комнату вошла целая делегация – стилисты, визажисты, ассистенты Веры Николаевны. Началось утро невесты – странное, нереальное утро фиктивной невесты.

Следующие три часа превратились в калейдоскоп рук, касающихся её волос, лица, тела; голосов, обсуждающих оттенки, текстуры, формы; зеркал, в которых Виктория постепенно трансформировалась в безупречно красивую, но почти незнакомую женщину.

Мать сидела в стороне, наблюдая за процессом с плохо скрываемым беспокойством. Иногда она ловила взгляд дочери в зеркале и улыбалась ободряюще, но Виктория видела тревогу в её глазах.

– Время для платья! – объявила старший стилист, когда макияж и причёска были закончены.

Белоснежное платье извлекли из специального чехла, бережно, словно драгоценную реликвию. Четыре ассистентки помогали Виктории облачиться, ловко справляясь с множеством пуговиц и крючков. Наталья тихо ахнула, когда дочь наконец повернулась, полностью одетая.

– Виктория, ты… прекрасна, – прошептала она. – Как принцесса.

«Нет, мама, – подумала Вика, глядя на своё отражение. – Как товар на аукционе. Красивый, дорогой, но всё же товар».

В дверь постучали. Вошла Вера Николаевна, элегантная в строгом сером костюме. Она окинула Викторию профессиональным взглядом и кивнула, явно удовлетворённая результатом.

– Прекрасно. Осталось добавить украшения.

Она протянула знакомую бархатную коробочку – колье с изумрудами, подаренное Воронцовым. Но затем достала ещё одну, меньшего размера:

– Это тоже от Александра Дмитриевича. Прибыло сегодня утром.

Виктория открыла коробочку. Внутри лежали изящные серьги с изумрудами и бриллиантами, идеально сочетающиеся с колье. Под ними была записка, написанная тем же чётким почерком: «Комплект должен быть полным. А.В.»

Что-то в этой записке – её деловитость, отсутствие каких-либо личных чувств – задело Викторию глубже, чем она ожидала. Это был не подарок невесте, а скорее аксессуар для манекена, необходимый для завершения образа.

– Помочь надеть? – предложила Вера Николаевна.

– Я сама, – Виктория взяла серьги и приколола их к ушам, глядя в зеркало невидящим взглядом.

Вера Николаевна проверила время:

– Пора. Машина ждёт. Церемония через час.

Наталья подошла к дочери, крепко обняла её:

– Что бы ни случилось, Вика, помни: мы с отцом любим тебя. И поддержим любое твоё решение.

В этих словах Виктория услышала невысказанное: «даже если ты передумаешь в последний момент». Горло снова сжалось от подступающих слёз, но она не могла позволить себе плакать – это разрушило бы идеальный макияж. Очередная метафора её новой жизни – нельзя проявлять настоящие чувства, это испортит совершенный фасад. Историческое здание в центре города выглядело как дворец из сказки – белые колонны, увитые живыми цветами, красная дорожка, ведущая к входу, хрустальные вазы с белыми орхидеями, вспышки фотокамер, десятки машин с логотипами телеканалов.

Виктория, сидя в белом Rolls-Royce, подъехавшем последним, смотрела на это великолепие с отстранённым удивлением. Неужели это действительно её свадьба? Этот масштаб, эта роскошь, этот ажиотаж прессы?

Вера Николаевна, сидевшая рядом, коснулась её руки:

– Всё готово. Помните, что мы обсуждали – улыбка, прямая спина, глаза либо на Александра Дмитриевича, либо слегка опущены. Никаких резких движений, только плавность и грация.

Виктория кивнула. Инструктаж, как для актрисы перед спектаклем.

– Ваш отец ждёт у входа, чтобы проводить вас, – добавила Вера Николаевна. – Удачи.

Дверь открыли снаружи. Вспышки камер, возгласы, шум – всё слилось в единый гул, пока Виктория выходила из машины, придерживая длинный шлейф платья. У входа действительно ждал отец – бледный, но держащийся прямо, в безупречном смокинге.

– Папа, – выдохнула она, беря его под руку и вглядываясь в лицо с тревогой. – Ты как? Не стоило тебе…

– Даже не начинай, – он улыбнулся, в глазах блеснули непролитые слёзы. – Я бы не пропустил свадьбу единственной дочери, даже если бы пришлось ползти. Ты сегодня… самая красивая невеста в мире.

Он смотрел на неё с такой любовью и гордостью, что Виктории захотелось разрыдаться, упасть на колени, признаться во всём – в сделке, в контракте, в обмане. Но она не могла. Ради него же она не могла.

– Готова? – спросил Сергей Соколов, предлагая руку.

«Нет, не готова, никогда не буду готова к этой лжи», – кричало всё внутри неё.

– Да, – ответила она вслух.

Они вошли в здание, медленно, торжественно. Огромный зал был преображён до неузнаваемости – белая симфония цветов, тканей, кристаллов, свечей. Сотни гостей в вечерних нарядах повернулись, когда заиграл свадебный марш. В конце длинного прохода, у импровизированного алтаря, стоял он – Александр Воронцов.

Виктория впервые видела его за всю неделю подготовки. Безупречный чёрный смокинг, белоснежная рубашка, идеальная осанка. Его лицо – непроницаемая маска, только глаза, тёмно-синие, внимательные, следили за её приближением.

Путь к алтарю казался бесконечным. Виктория шла словно во сне, почти не ощущая руки отца. Лица гостей сливались в размытое пятно – она не знала почти никого из них. Где-то в этой толпе были мать и брат, возможно, пара друзей и коллег – мизерная часть трёхсот приглашённых.

С каждым шагом Александр становился всё ближе. Теперь она могла разглядеть детали – запонки с синими сапфирами, идеально выбритое лицо, тонкую линию губ. Никакой улыбки, никакого волнения – только сосредоточенность человека, выполняющего важную, но рутинную задачу.

Отец передал её руку Александру. Момент был таким традиционным, таким символичным – отец вручает дочь будущему мужу, доверяет её заботе и защите. Только в их случае это был просто жест, пустой ритуал.

Рука Александра оказалась неожиданно тёплой и сухой. Его пальцы уверенно сжали её ладонь – не нежно, не грубо, просто функционально, словно они заключали деловой контракт. Впрочем, именно это и происходило.

Церемониймейстер начал традиционные слова о союзе двух любящих сердец. Виктория стояла, слушая эту ложь, и чувствовала себя всё более нереальной, будто наблюдала за происходящим со стороны.

Настал момент клятв. Александр произносил слова чётко, решительно, глядя ей прямо в глаза – идеальная имитация искренности. Если бы она не знала правду, возможно, поверила бы.

Потом настала её очередь. Виктория чувствовала, как дрожит её голос, как пересыхает горло. «Клянусь любить и заботиться…» – слова, которые были ложью от первого до последнего звука. Любить этого холодного, расчётливого человека, который купил её год жизни?

И всё же она произнесла их. Ради отца, сидящего в первом ряду. Ради матери, украдкой вытирающей слёзы, думая, что это слёзы счастья. Ради брата, которому теперь не придётся бросать учёбу, чтобы спасать семейный бизнес.

– Объявляю вас мужем и женой, – произнёс церемониймейстер. – Можете поцеловать невесту.

Этот момент. Виктория знала, что он будет, готовилась к нему, и всё же оказалась не готова, когда он наступил. Александр повернулся к ней, его рука легла на талию – не притягивая, просто обозначая позицию. Он слегка наклонился, его лицо приблизилось.

Виктория ожидала формального, мимолётного прикосновения губ – клинического, холодного, делового. Как рукопожатие, только губами.

Но когда их губы соприкоснулись, произошло нечто неожиданное. Его губы оказались тёплыми, мягкими, а поцелуй – не таким уж формальным. Он длился всего пару секунд, но Виктория почувствовала странное тепло, разливающееся от места соприкосновения по всему телу. Словно электрический ток, слабый, но ощутимый разряд.

Она открыла глаза, не помня, когда успела их закрыть, и встретилась с его взглядом – внимательным, изучающим, с намёком на удивление. Он тоже что-то почувствовал?

Момент растворился в грохоте аплодисментов, вспышках фотокамер, возгласах одобрения. Александр отстранился, его рука всё ещё лежала на её талии – теперь чуть крепче, почти собственнически.

Они повернулись к гостям, улыбаясь – она неуверенно, он сдержанно. Совершенный кадр для прессы: красивая пара, счастливые молодожёны. Идеальная ложь. Приём был безупречен, как и всё, что касалось бизнес-империи Воронцова. Шампанское лилось рекой, оркестр играл негромкую классику, официанты с подносами изысканных закусок скользили между гостями.

Виктория держалась рядом с Александром, как предписывал сценарий. Её рука лежала на сгибе его локтя, их плечи иногда соприкасались, они обменивались короткими фразами, изображая супружескую близость.

«Улыбайся, – напоминала себе Виктория каждые несколько минут. – Смотри на него с обожанием. Ты влюблённая невеста. Это твой счастливый день».

Гости подходили один за другим – поздравления, комплименты, многозначительные улыбки. Виктория едва успевала запоминать имена – крупные бизнесмены, политики, знаменитости. Мир, о существовании которого она знала только из новостей, теперь окружал её, принимая как свою – без подозрений, без вопросов.

– Ты прекрасно справляешься, – неожиданно шепнул ей Александр, когда они на мгновение остались одни между приветствиями. – Все верят, что ты без ума от меня.

Его голос был ровным, деловым, словно он оценивал выполнение работы подчинённым. Но был в нём и намёк на… одобрение?

– А ты отлично изображаешь влюблённого жениха, – парировала она тихо. – Даже я иногда верю.

Тень улыбки тронула его губы – той самой, что она ощутила во время поцелуя.

– Мы оба профессионалы своего дела, – ответил он. – Кстати, тебе очень идут изумруды. Как я и предполагал.

Прежде чем она успела ответить, к ним приблизилась очередная пара с поздравлениями, и момент был потерян.

Традиционный первый танец прошёл как в тумане. Александр уверенно вёл, его рука на её талии была твёрдой, но не давящей. Они двигались в идеальном ритме – ещё одно доказательство его контроля над всем, даже над танцем.

– У тебя хорошая техника, – заметил он, когда они кружились в центре зала под прицелом десятков камер.

– Брала уроки в юности, – ответила она. – А ты где научился?

– В Швейцарии. Частная школа. Танцы были обязательным предметом.

Этот короткий обмен фразами был самым личным разговором за весь день. Виктория поймала себя на странной мысли: ей хотелось узнать больше. Каким ребёнком был Александр Воронцов? О чём мечтал? Когда стал тем холодным, расчётливым человеком, которого она знала?

Танец закончился. Александр элегантно поклонился, затем поднёс её руку к губам – ещё один жест для публики, ещё одна деталь спектакля. Но его губы задержались на её пальцах чуть дольше необходимого, и Виктория снова почувствовала тот странный электрический импульс, который заставил её пульс участиться.

Именно в этот момент она увидела её – женщину, направлявшуюся к ним сквозь толпу с целеустремлённостью торпеды. Высокая, стройная блондинка в облегающем серебристом платье, подчёркивавшем каждый изгиб безупречной фигуры. Её лицо – произведение искусства: высокие скулы, большие серо-голубые глаза, полные губы, изогнутые в улыбке, не затрагивающей глаз.

Виктория почувствовала, как рука Александра на её талии напряглась.

– Алекс, дорогой! – женщина приблизилась, её голос звучал как шёлк, но с острыми краями. – Какой чудесный сюрприз! Ты и… женитьба.

– Диана, – холодно кивнул Александр. – Не помню, чтобы отправлял тебе приглашение.

– О, это мелкое недоразумение, – она взмахнула рукой с длинными, идеально наманикюренными ногтями. – Я с Виталием Сергеевичем, он не мог прийти один на такое событие.

Её взгляд переместился на Викторию, оценивающий, острый, как скальпель.

– А это, должно быть, счастливая невеста! – Диана протянула руку. – Диана Ренская. Алекс и я были… хорошо знакомы.

В её голосе звучал недвусмысленный намёк. Виктория пожала протянутую руку, ощущая, дорогой крем и прохладную кожу.

– Виктория Воронцова, – произнесла она, впервые используя новую фамилию. – Приятно познакомиться.

– Воронцова! – Диана мелодично рассмеялась. – Как быстро ты освоилась с новым статусом. И правильно, дорогая. Наслаждайся, пока можешь. Алекс такой… непостоянный.

Эта прямая атака, почти не скрытая светским тоном, заставила Викторию напрячься. Она знала, что Воронцов был связан с другими женщинами до неё – это естественно. Но встретить бывшую возлюбленную на собственной свадьбе, пусть и фиктивной, было неприятно.

– Диана, – голос Александра стал ещё холоднее, глаза сузились. – Ты забываешься.

– Что ты, милый, – она игриво коснулась его плеча, – я просто хотела поздравить вас обоих. Такая… неожиданная свадьба. Почти спонтанная. Заставляет задуматься о причинах такой спешки.

Виктория почувствовала, как щёки заливает краска. Диана била точно в цель – именно этот вопрос задавали и будут задавать все вокруг. Почему так быстро? Не потому ли, что…

– Когда находишь то, что искал всю жизнь, – неожиданно произнёс Александр, его голос стал бархатистым, почти нежным, – глупо медлить.

Он повернулся к Виктории, его взгляд был тёплым, с тенью улыбки:

– Правда, любимая?

Виктория на мгновение потеряла дар речи. Его взгляд, его голос – если бы она не знала правду, поверила бы, что он действительно влюблён. Такого уровня актёрского мастерства она не ожидала.

– Правда, – эхом отозвалась она, заставляя себя улыбнуться. – Когда это настоящее, время не имеет значения.

Диана наблюдала за этим обменом с недоверчивым удивлением.

– Как… романтично, – процедила она. – Никогда не думала, что услышу нечто подобное от тебя, Алекс. Она, должно быть, особенная.

– Именно так, – кивнул Александр, его рука на талии Виктории стала собственнической. – А теперь, если позволишь, нас ждут другие гости.

Он повёл Викторию прочь, оставив Диану стоять с плохо скрываемым раздражением.

– Твоя бывшая? – тихо спросила Виктория, когда они отошли.

– Одна из многих, кто считает себя таковой, – равнодушно ответил он. – Диана всегда переоценивала наши… отношения.