Контракт на Сердце. Замуж за Воронцова

– Он отследил тебя, выяснил, кто ты, и теперь приглашает в свой офис? – Марина смотрела на неё с плохо скрываемым ужасом. – Вика, это же прямо какой-то триллер!

Они сидели в круглосуточном кафе недалеко от дома Виктории. Ночной город за окном переливался огнями, в кафе играла тихая музыка, но Вике казалось, что она оказалась в параллельной реальности.

– Я даже не представляю, как он мог узнать, – она вертела в руках чашку с остывшим чаем. – Оксана клянётся, что никому не говорила. На вечере я ни с кем не контактировала. Но каким-то образом он не просто узнал, кто я, но и понял, что я искала именно его.

– В сети полно твоих фото, ты же PR-директор, – пожала плечами Марина. – Мог ведь просто приказать охране следить за всеми незнакомыми лицами. А потом пробить тебя по базам. Да и вообще, с его деньгами… – она выразительно замолчала.

Виктория подавила дрожь. Ощущать себя объектом внимания такого человека было одновременно пугающе и странно волнующе.

– Это не самое важное, – она подалась вперёд. – Главное – зачем я ему понадобилась? Если он уже всё знает о моей семье и проблемах, почему просто не отказал через помощницу?

Марина задумчиво побарабанила пальцами по столу.

– Может, хочет лично насладиться твоим унижением? Я слышала, что он любит смотреть в глаза тем, кого раздавил.

– О боже, Марин!

– А что? Его не просто так Снежным королём называют. Говорят, у него вместо сердца ледяная глыба. – Марина подалась вперёд и понизила голос. – Я навела справки через наших журналистов. Знаешь, сколько бизнесов он похоронил за последние пять лет? Больше двадцати! Причём некоторые были на подъёме, просто встали у него на пути. Он покупает компании, выжимает из них всё ценное и выбрасывает остов.

– Ты не помогаешь, – Виктория устало потёрла виски.

– Я просто хочу, чтобы ты понимала, с кем имеешь дело, – голос Марины стал серьёзным. – Такие, как Воронцов, не помогают из доброты душевной. Если он согласится спасти ваш ресторан – а это огромное «если» – то цена будет несоразмерной. Он съест тебя и не подавится, Вика.

– У меня нет выбора, – тихо ответила Виктория. – Отцу нужно дорогое лечение. Кредиторы требуют немедленной выплаты. Бергман уже дышит в затылок, готовый забрать дело всей жизни папы за копейки. Если есть хоть один шанс из тысячи, что Воронцов может помочь – я обязана его использовать.

Марина накрыла её руку своей.

– А если… – она помедлила, – если он попросит что-то неприемлемое?

– Например? – Виктория подняла бровь.

– Не знаю… Может, тебе придётся работать на него бесплатно. Или он выкупит ресторан за сущие копейки. Или… – Марина нахмурилась. – Встреча один на один в его офисе. Ты красивая женщина, Вик. А богатые мужчины иногда думают, что могут купить всё.

Виктория не смогла сдержать горького смешка.

– Александр Воронцов? Серьёзно? Человек, которому доступны самые красивые женщины мира, вдруг положит глаз на меня? – Она покачала головой. – Ты насмотрелась сериалов. В реальном мире такие мужчины даже не замечают таких, как я.

– В реальном мире такие мужчины часто оказываются самыми испорченными, – упрямо сказала Марина. – Пообещай, что не пойдёшь к нему одна. Я могу подождать внизу, или…

– Нет, – твёрдо остановила её Виктория. – Я пойду одна. И буду готова к любому повороту.

Они помолчали, глядя на ночной город за окном. Наконец Марина сжала руку подруги.

– Позвони мне сразу после встречи, хорошо? Или хотя бы напиши сообщение. Чтобы я знала, что ты в порядке.

– Обещаю, – кивнула Вика. – Всё будет хорошо. В конце концов, это просто деловая встреча.

Но в глубине души она понимала, что это неправда. Предстоящая встреча с Александром Воронцовым могла изменить всю её жизнь. И не факт, что к лучшему.

Виктория почти не спала той ночью. Она перебирала возможные сценарии встречи, продумывала речь, аргументы, данные о ресторане и финансовой ситуации. Собрала информацию о проектах «Воронцов Групп» в их районе. Подготовила своё резюме – на случай, если ей придётся предлагать свои профессиональные услуги в обмен на помощь.

Утром она выбрала самый строгий деловой костюм – серый с голубой блузой – и уложила волосы в аккуратный пучок. Никакой драмы, только бизнес.

Такси остановилось перед высоким стеклянным зданием с логотипом «Воронцов Групп» – стилизованной буквой «В» на фасаде. Сердце Виктории колотилось так сильно, что она боялась, как бы оно не выпрыгнуло из груди. На мгновение ей захотелось развернуться и убежать.

Вместо этого она глубоко вдохнула, расправила плечи и шагнула к вращающимся дверям.

«Я готова ко всему, – подумала она. – Даже к тому, что цена помощи будет непомерно высокой».

Она не могла знать, насколько окажется права. И насколько не готова к тому, что ей предложит Александр Воронцов.

Глава 3

Штаб-квартира «Воронцов Групп» возвышалась над городом стеклянным обелиском, отражающим утреннее солнце. Виктория смотрела на здание, запрокинув голову, и ощущала себя крошечной и незначительной. Тридцать этажей власти и денег, и где-то там, на вершине пирамиды, ждал человек, от которого зависела судьба её семьи.

В вестибюле царила стерильная роскошь – мрамор, сталь, экзотические растения в огромных кадках. Всё идеально, всё выверено – от расстояния между креслами до выражения лиц служащих. Виктория подошла к стойке ресепшн, старательно удерживая на лице маску спокойной уверенности.

– Виктория Соколова. У меня встреча с Александром Дмитриевичем в десять.

Девушка за стойкой улыбнулась такой выверенной улыбкой, что Виктория невольно задумалась, не прописано ли количество обнажаемых зубов в корпоративном кодексе.

– Да, вас ожидают. Пожалуйста, ваш временный пропуск. – Она протянула пластиковую карту. – Лифт справа, двадцать девятый этаж. Вас встретят.

Кабина лифта бесшумно взмыла вверх, и Виктория использовала эти тридцать секунд уединения, чтобы сделать глубокий вдох. В тусклом зеркальном отражении она видела бледную женщину с решительным взглядом. Она поправила воротник блузы, одёрнула пиджак. Всё будет хорошо. Она справится. Она должна справиться.

На двадцать девятом этаже её встретила немолодая женщина с безупречной осанкой – та самая Вера Николаевна, которая нашла её на благотворительном вечере.

– Следуйте за мной, – коротко произнесла она, не тратя времени на приветствия.

Они прошли через просторное пространство, заполненное рабочими станциями. Царила атмосфера сдержанной деловитости: приглушённые телефонные разговоры, тихий стук клавиатур, почти неслышные шаги по ковролину. Ни одной улыбки, ни одного громкого слова.

Вера Николаевна остановилась перед массивной дверью из тёмного дерева.

– Александр Дмитриевич примет вас через пять минут. Желаете чай, кофе?

– Нет, спасибо, – ответила Виктория, радуясь, что голос не дрогнул.

– Присаживайтесь.

Виктория опустилась в кожаное кресло у окна, а Вера Николаевна заняла рабочее место за идеально организованным столом. Ни одной фотографии, ни одной личной вещи – только монитор, клавиатура и безукоризненный порядок.

Пять минут растянулись в вечность. Виктория перебирала в голове заготовленные аргументы, стараясь сохранять спокойствие. Взгляд невольно возвращался к часам на стене, отсчитывавшим секунды с неумолимой точностью.

Ровно через пять минут зазвонил телефон на столе Веры Николаевны. Та ответила едва слышным «Да, конечно» и поднялась.

– Александр Дмитриевич ждёт вас, – сказала она, открывая перед Викторией дверь.

Кабинет поражал масштабом. Широкие панорамные окна от пола до потолка открывали головокружительный вид на город, распростёртый внизу как карта. Пространство было организовано с той же стерильной эффективностью, что и всё здание: минималистичный стол из тёмного дерева и стали, кожаные кресла, пара абстрактных картин на стенах. Ни одной лишней детали, ничего личного – только функциональность и демонстрация статуса.

И в центре этой выверенной композиции – он.

Александр Воронцов стоял у окна, спиной к двери. Высокий, широкоплечий, в безупречно сидящем тёмно-сером костюме. Услышав, как закрылась дверь, он медленно обернулся.

Его взгляд был первым, что отметила Виктория. Тёмно-синие глаза смотрели на неё с холодной оценивающей пристальностью. В них не было ни любопытства, ни заинтересованности – только аналитический расчёт, словно она была объектом под микроскопом.

– Виктория Сергеевна, – произнёс он глубоким, чуть хрипловатым голосом, и кивнул на кресло напротив своего стола. – Присаживайтесь.

Она прошла через кабинет, чувствуя, как его взгляд следует за каждым её движением. Опустившись в кресло, Виктория решила взять инициативу в свои руки:

– Благодарю за приглашение, Александр Дмитриевич. Я хотела бы обсудить…

– Ваша семья владеет рестораном «Соколиное гнездо» уже семнадцать лет, – перебил он, садясь напротив. – Ваш отец, Сергей Павлович, четвёртого марта перенёс инфаркт миокарда. Сейчас ему требуется операция стентирования. У ресторана задолженность перед банком в размере четырёх миллионов восьмисот тысяч рублей, просрочка по кредиту два месяца, задолженность перед поставщиками около восьмисот тысяч. Конкурент в лице «Бергман Групп» предложил выкупить помещение за тридцать процентов рыночной стоимости.

Виктория застыла, чувствуя, как всё внутри холодеет. Откуда он мог знать такие подробности? Она не успела опомниться, как он продолжил тем же размеренным тоном:

– Вы окончили факультет журналистики с красным дипломом, специализация – связи с общественностью. Работаете в агентстве «Новые технологии» три года, последний год в должности PR-директора. Зарекомендовали себя как эффективный кризисный менеджер. Ваша последняя кампания для «Экопродукта» после скандала с загрязнением партии товара спасла репутацию бренда, это впечатляет.

– Вы следили за мной? – Виктория наконец обрела голос. В нём звенела смесь возмущения и страха.

Воронцов поднял бровь:

– Я изучаю информацию о людях, с которыми имею дело. Это называется осмотрительность.

– Это называется вторжение в частную жизнь, – парировала она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

– Ничего личного. Простая деловая практика. – Он откинулся на спинку кресла, сохраняя безупречную осанку. – Итак, вчера вы проникли на благотворительный вечер под чужим именем, чтобы встретиться со мной. Вопрос: зачем?

Виктория сделала глубокий вдох. Её тщательно выстроенный план рассыпался, как карточный домик. Она рассчитывала вести переговоры с позиции деловой женщины, а оказалась в положении просительницы, чьи карты уже раскрыты.

– Вы знаете зачем, раз проделали такую работу, – она встретила его взгляд прямо, не позволяя себе отвести глаза. – Моей семье нужна помощь. Я искала способ обсудить возможные варианты сотрудничества…

– Сотрудничества, – повторил он с лёгкой иронией. – Что же вы можете предложить мне, Виктория Сергеевна?

Она напряглась. В его тоне сквозило снисхождение, но взгляд оставался холодно-оценивающим.

– Я PR-директор с опытом антикризисного управления. Мои навыки могли бы пригодиться…

– У меня работает целый отдел таких специалистов. – Он снова перебил её, небрежно поведя рукой. – Давайте не будем тратить время. Ваш семейный ресторан находится в районе, где моя компания реализует проект редевелопмента. «Бергман Групп» пытается получить часть этой территории через вас. Исходя из этого, я мог бы рассмотреть вопрос помощи вашему ресторану, но…

Он сделал паузу, и Виктория напряглась в ожидании. Но что? Какую цену он запросит?

– Но у меня есть встречное предложение. – Воронцов подался вперёд, опираясь локтями о стол и сцепляя пальцы. – Предложение, которое решит все ваши проблемы.

Виктория сглотнула, ощущая, как по спине пробежал холодок.

– Я слушаю.

Воронцов смотрел на неё несколько секунд, словно оценивая её готовность услышать то, что он собирался сказать. Затем произнёс с обескураживающей прямотой:

– Я предлагаю вам фиктивный брак. Сроком на один год.

Виктория моргнула. Потом ещё раз. Слова достигли сознания, но отказывались обретать смысл.

– Простите, что?

– Фиктивный брак, – повторил он, как будто объяснял очевидное. – Вы становитесь моей женой на бумаге и перед публикой. Мы проживаем вместе, появляемся на мероприятиях как пара, создаём видимость брака. Через год расходимся по обоюдному согласию. Всё цивилизованно.

Виктория почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Это не могло быть правдой. Такие вещи случаются в дешёвых романах, а не в реальной жизни.

– Вы с ума сошли? – выдохнула она.

– Вовсе нет, – Воронцов остался невозмутим. – Я предлагаю деловое соглашение, выгодное для обеих сторон.

– Выгодное? – Виктория издала нервный смешок. – В чём выгода? И зачем вам это вообще?

Он поднялся из-за стола и подошёл к панорамному окну, глядя на город.

– По условиям завещания моего деда, я получаю полный контроль над семейной компанией и 60 процентов акций только если состою в браке не менее года. Срок истекает через три месяца. Я не планировал жениться, но обстоятельства изменились. – Он обернулся к ней. – Мне нужна жена. Временная. Образованная, презентабельная, способная поддержать разговор в обществе. Вы подходите.

Виктория слушала, не веря своим ушам. Это было абсурдно, нелепо, унизительно.

– А мне что с этого? – выдавила она.

– Я выплачу все долги вашей семьи. Обеспечу лучшее лечение вашему отцу – швейцарская клиника, лучшие специалисты. Инвестирую в ваш ресторан сумму, достаточную для полной модернизации и ребрендинга. Гарантирую его невмешательство в дела «Бергман Групп», независимо от исхода наших отношений.

Он вернулся к столу и достал из ящика папку.

– Здесь проект контракта. Условия, обязательства, гарантии. Вы можете изучить его с юристом.

Виктория смотрела на протянутую папку, как на ядовитую змею. В голове шумело, руки похолодели.

– Вы предлагаете мне продаться? – Её голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. – Стать… вашей куклой на год? Притворяться перед всеми, лгать?

– Я предлагаю деловое партнёрство, – поправил он. – Это всего лишь контракт. Год вашей жизни в обмен на благополучие вашей семьи.

– Всего лишь? – Виктория поднялась на ноги, чувствуя, как внутри закипает возмущение. – Всего лишь год моей жизни? Всего лишь моя репутация? Моё достоинство?

Воронцов смотрел на неё с лёгким любопытством, словно изучал неожиданно интересный экспонат.

– Достоинство, – повторил он. – Что стоит ваше достоинство в сравнении с жизнью отца? С делом всей его жизни?

Эти слова ударили больнее, чем пощёчина. Виктория сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

– Как вы смеете? – прошипела она. – Как вы смеете использовать моего отца, чтобы манипулировать мной? Вы… – она задохнулась от возмущения, подбирая слова, – вы циничный, бесчувственный… Я не вещь, которую можно купить!

– Все мы продаёмся, Виктория Сергеевна, – отозвался он спокойно. – Вопрос только в цене и форме оплаты.

– Не я, – отрезала она. – Найдите себе другую марионетку. Я не соглашусь на ваш… ваш абсурдный план, даже если от этого будет зависеть моя жизнь!

Она развернулась, намереваясь уйти, но его голос остановил её:

– А жизнь вашего отца?

Виктория замерла, не оборачиваясь, чувствуя, как каждое слово бьёт точно в цель.

– Ему нужна срочная операция. Очередь на бесплатное стентирование – три месяца. В вашем случае счёт идёт на недели.

Она медленно обернулась. Воронцов стоял у стола, всё так же невозмутимый, словно обсуждал погоду, а не торговался за её будущее.

– Вы отвратительны, – тихо сказала она.

– Я практичен. – Он снова протянул ей папку. – Возьмите контракт. Подумайте. У вас есть два дня на решение.

Виктория не двинулась с места.

– Мой ответ – нет. И он не изменится ни через два дня, ни через неделю, ни через год.

Воронцов пожал плечами с лёгкой полуулыбкой:

– Как скажете. – Он убрал папку обратно в ящик. – Было приятно познакомиться, Виктория Сергеевна.

Это был явный сигнал к окончанию встречи. Она развернулась и направилась к двери, спиной ощущая его взгляд. Ноги едва не подкашивались, но она держалась прямо, не позволяя себе ни на секунду продемонстрировать слабость.

У самой двери его голос настиг её снова:

– Кстати, я слышал, «Бергман» сократил срок своего предложения. Они дают вашей семье неделю на решение. Любопытное совпадение, не правда ли?

Виктория вылетела из кабинета, не ответив, почти не видя перед собой дороги. Пронеслась через приемную, не обращая внимания на взгляд Веры Николаевны, и направилась к лифтам.

Только в кабине лифта, оставшись одна, она позволила себе судорожный вдох. Руки дрожали от пережитого унижения и гнева. Как он посмел? Как посмел предложить ей такое? И как посмел использовать отца, зная, что это её самое уязвимое место?

Снежный король. Ледяное сердце. Все эти прозвища оказались правдой. Человек, способный превратить чужую беду в сделку, чужую жизнь – в услугу.

Выйдя из здания на улицу, Виктория глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Ей нужно было думать, искать другие выходы. Должен быть другой способ спасти семью. Должен.

Телефон в сумочке звякнул уведомлением. Она достала его машинально и замерла, увидев письмо от неизвестного отправителя с корпоративного домена «Воронцов Групп». Тема: «Предложение о реструктуризации долга ресторана Соколовых».

Дрожащим пальцем она открыла сообщение. Во вложении был документ – детальный план финансового оздоровления «Соколиного гнезда». Рефинансирование долга на более выгодных условиях, инвестиции в ремонт, маркетинговая поддержка, защита от рейдерского захвата со стороны «Бергмана»… Всё, о чём она могла только мечтать. Всё, что могло спасти дело всей жизни отца.

И в самом конце файла, выделенное жирным шрифтом: «Данное предложение является частью брачного контракта и действительно только при заключении соглашения, обсуждавшегося на встрече».

Виктория закрыла глаза, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Дьявольский выбор. Невозможный выбор.

Она стояла посреди шумной улицы с телефоном в руке, застывшая между гордостью и отчаянием, между собственной свободой и жизнью отца, не зная, куда повернуть и что решить.

Александр Воронцов только что загнал её в угол. И у неё осталось всего два дня, чтобы найти выход.

Или принять его предложение.

Глава 4

Виктория брела по улице, не замечая ни людей, ни машин, ни начинающегося дождя. В голове звучал голос Воронцова, спокойный и уверенный: «Я предлагаю вам фиктивный брак. Сроком на один год». Абсурд, насмешка, оскорбление. И в то же время – шанс, которого у неё больше не будет.

Виски сдавило тупой болью. Каждый шаг отдавался гулким эхом внутри черепа. Она чувствовала, как немеют кончики пальцев – первый признак подступающей паники, которую она пыталась задавить усилием воли.

В кармане лежал телефон с открытым файлом – планом спасения «Соколиного гнезда». Профессиональным, продуманным, идеальным планом. Воронцов не шутил и не блефовал. Он предлагал настоящий выход из ситуации. Но цена…

Родной ресторан всплыл перед глазами – маленький зал с деревянными столами, которые отец сделал своими руками, кухня, где мама колдовала над своими фирменными блюдами, уголок у окна, где они с Денисом делали уроки, пока родители работали. Семнадцать лет жизни, вложенной в эти стены. Тысячи воспоминаний, пропитавших каждый сантиметр пространства – первые шаги в бизнесе, семейные праздники, долгие вечера планирования будущего. Место, которое было не просто рестораном – оно было сердцем их семьи.

Виктория остановилась у маленького сквера. Дождь усиливался, но она едва ощущала, как капли стекают по лицу, смешиваясь с непрошеными слезами. Холодная вода просачивалась за воротник блузки, стекала по спине липкими дорожками, но внутренний озноб был сильнее внешнего холода. Год жизни. Год притворства. Год в роли марионетки холодного, расчётливого человека.

«Свобода. Моя свобода», – пульсировало в сознании. Что значит быть свободной? Распоряжаться своим временем, своим телом, своими чувствами. Решать, с кем говорить, с кем молчать, с кем просыпаться утром. А теперь? Теперь каждый её шаг, каждый взгляд, каждая улыбка будут частью контракта, частью сделки. Она сама станет ходячим обязательством.

Она резко тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, и нырнула под козырёк ближайшего кафе. Звон колокольчика над дверью заставил её вздрогнуть. Только здесь, в тепле и относительной безопасности, среди приглушённого гула голосов, звяканья посуды и аромата свежесваренного кофе, она позволила себе по-настоящему осознать произошедшее.

«Как он посмел?», – пульсировало в висках вместе с головной болью. Как посмел предложить ей продаться? Превратить её жизнь, её личность, её свободу в пункт контракта?

Виктория заказала кофе, который не собиралась пить, просто чтобы иметь право занимать столик. Достала телефон и снова открыла файл. Смотрела на цифры, на графики, на пункты плана – как заворожённая. План был безупречен. Он не просто решал текущие проблемы, но и открывал перспективы роста, защищал от подобных ситуаций в будущем. Такой документ не составляют за час – очевидно, Воронцов подготовился заранее. Ждал её. Знал, что она придёт.

От этой мысли Викторию передёрнуло. Как долго он следил за ней? За её семьёй? Как много знает? И что ещё задумал?

Но другой голос, настойчивый и рациональный, шептал: «Какая разница? Главное – это шанс спасти отца, ресторан, семью».

Виктория вцепилась пальцами в чашку, стараясь согреть заледеневшие руки. Год притворства. Триста шестьдесят пять дней лжи. Неизвестно на каких условиях, с каким контрактом, с какими ограничениями. Воронцов не из тех, кто оставляет лазейки. Если уж он задумал эту сделку, то всё просчитал до мелочей.

«А если это ловушка? Если за год он найдёт способ забрать ресторан? Или просто уничтожит меня юридически, когда я буду не нужна?»

Она вспомнила его глаза – тёмно-синие, холодные, изучающие её как новый бизнес-проект. Вспомнила его спокойный голос, властную осанку, идеальный костюм. Ни одного лишнего движения, ни одной случайной эмоции.

«Снежный король, – подумала она с горечью. – А я должна стать его снежной королевой на год. Выставлять себя на публике, играть роль, лгать всем… включая семью».

Мысль о семье обожгла новой болью. Что она скажет родителям? Что внезапно влюбилась в миллиардера, о котором раньше никогда не упоминала? Что за несколько дней решила связать с ним жизнь? Они никогда не поверят. А если рассказать правду… нет, это невозможно. Отец никогда не примет такой жертвы. Он скорее потеряет ресторан, чем позволит дочери продать себя ради его спасения.

Виктория закрыла глаза, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Из всех вариантов развития событий она не могла представить именно этот. Деловой брак. Как в средневековье, когда короли и принцы женились по расчёту, укрепляя свои королевства.

Только она – не принцесса. Она – обычная женщина, загнанная в угол обстоятельствами.

За окном по-прежнему лил дождь, превращая улицы в серые реки. Виктория смотрела на размытые силуэты прохожих, спешащих по своим делам, и завидовала им – обычным людям с обычными проблемами.

Телефон в её руке внезапно ожил, заставив вздрогнуть. На экране высветилось имя матери. Сердце сжалось от дурного предчувствия.

– Мама? Что случилось?

Голос Натальи дрожал, прерываясь на полусловах:

– Вика, папе стало хуже. Они сказали, что нужна более серьёзная операция. Там какие-то осложнения, я не всё поняла… – она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Врач говорит, что в нашей больнице это слишком рискованно. Нужна специализированная клиника, возможно, за границей.

Виктория почувствовала, как пол уходит из-под ног. Она вцепилась в край стола, чтобы не упасть.

– Насколько всё серьёзно?

– Он стабилен сейчас, но… Вика, врач говорит, что без этой операции риск повторного инфаркта очень высок. А следующий может быть фатальным.

В трубке повисла тяжёлая пауза.

– Я приеду, – наконец сказала Виктория. – Через час буду в больнице.

– Не торопись, сейчас ему ничего не угрожает. Просто… нам нужно решить, что делать дальше.

Повесив трубку, Виктория несколько минут сидела неподвижно. Отец. Сильный, гордый, упрямый Сергей Соколов. Человек, научивший её никогда не сдаваться. Теперь он лежал в больничной палате, а его жизнь зависела от денег, которых у них не было.

Операция за границей. Это сотни тысяч, если не миллионы. У них едва хватало на текущие счета и лекарства.

«А Воронцов предлагает лучшее лечение в Швейцарии», – напомнил предательский внутренний голос.

Виктория рывком поднялась, расплатилась за нетронутый кофе и вышла под дождь, уже не заботясь о том, что промокнет до нитки. Холодные капли били по лицу, стекали за воротник, но она не замечала дискомфорта. Физическая дрожь была ничем по сравнению с внутренней бурей.