Гремучий дом

Девушка подчинилась. Их желания сошлись, ведь Реми намеревалась выйти через Костю на Марину. Покинув бальный зал, они прошли в жилую часть дворца и оказались в уединённой комнате, выполненной в голубых тонах, которая раньше служила библиотекой. Костя рассказал, что это его самое любимое место во всём дворце.

Реми, пройдя через множество залов, коридоров и комнат, удивлялась, как можно жить в таком огромном дворце, где царит такая чуждая и холодная атмосфера. Создавалось впечатление, что за каждой дверью скрывается внимательный и любопытный персонал. За жизнью императорской семьи пристально следят сотни глаз. Единственным местом, где они могут побыть наедине, являются их личные апартаменты. В доме графа Реми иногда удавалось побыть в уединении, гуляя по поместью. Однако здесь такое просто невозможно. Это жизнь под микроскопом. И сэва в очередной раз убедилась, что не испытывает желания так жить.

– Будешь что-нибудь? – спросил Костя.

Оказавшись наедине с Реми, он как-то даже выдохнул, слегка сутулился и расслабился, скрывая облик сильного цесаревича, готового занять отцовский трон. Не дожидаясь ответа, молодой мужчина вытащил из бара бутылку кофейного ликёра, разлил его по небольшим ликёрным рюмкам, а потом подошёл к Реми, застывшей у тёмного окна. Она любовалась падающими снежинками, которые будто бы лежали на белой перине огромной площади, окружённой стенами Кремля. Отсюда ей виделись башни с золотыми звёздами и позолоченными статуями орлов. Когда прошедшей зимой в городе наблюдались перебои с электричеством и людям приходилось топить по-чёрному, превращая город в жуткий туманный сон, дворец сиял всеми огнями до момента, когда Костя не настоял, чтобы выключили свет в знак солидарности с горожанами.

– Когда же закончится зима? – глухо спросила Реми, принимая рюмку. На празднике она выпила больше, чем хотела, и внутри ощутила знакомый предвестник грядущей головной боли, после которой обязательно явится очередной жуткий сон. – Я так устала от вечного снега. Уже середина марта, а кажется, что всё ещё февраль.

– Увы, но мы не властны над погодой, Реми, – ответил Костя.

На мгновение ему захотелось дотронуться до голого плеча девушки, чтобы вновь ощутить бархат её кожи, но мужчина сбросил наваждение, заговорив хрипло и немного устало:

– Я хочу извиниться перед тобой. Я был неправ, когда давил на тебя. После всего, через что мы прошли, мне казалось, что под нами разверзлась пропасть, и скоро земля уйдёт из-под ног. Я нуждался в опоре, нуждался в определённости, которой смог бы поделиться с другими. Но вместо этого потерял ещё больше. Сейчас я это понимаю.

– Костя, ты предложил мне выйти за тебя, даже не задумываясь о том, что мы едва знаем друг друга. Какой бы я была тебе женой, а ты мне мужем? О… – Девушка оборвала себя, вспоминая, где находится. Нельзя говорить о прошлом. Нужно идти к будущему. – Я прощаю тебя, хотя ты был в своём праве. Ты будущий император. Тебе предстоит решать, какой будет наша империя. И уж точно мне не следовало тебе отказывать таким образом, хотя я не могла иначе.

Косте не понравились её слова. Зная о шаткости своего положения, он не мог с ней согласиться. Мужчина осознавал, что Реми лишь проявляет уступчивость, смиряя свою гордость. Ей было что-то нужно, и только поэтому она пошла на примирение. Костя понял, что девушка, стоящая рядом с ним, более не является той, с кем он пережил ужас катакомб. Она повзрослела, посуровела лицом и окаменела сердцем. У неё была цель и, судя по словам Ульриха, Реми превратилась в настоящую гончую, выслеживающую люцианитов.

– Оставим это в прошлом. Я более не потревожу тебя, Реми. Сейчас нас объединяет одна цель. Необходимость искоренить люцианитов и задавить остатки «Своры певчих». Я по глазам вижу, тебе что-то нужно. Говори.

Реми кратко пересказала то, что разузнал Матвей, умолчав, откуда у неё эти сведения. Она также не стала говорить о том, зачем на самом деле она так стремится найти люцианитов, опасаясь реакции Кости. В разговоре с ним девушке казалось, что она ходит по тонкому льду, слишком пристально он в неё всматривался. И сама она видела перемены в молодом цесаревиче.

Ему исполнилось двадцать девять лет, и за последние полтора года он сильно изменился. Стал холоднее, увереннее, в чём-то злее. У неё появилось ощущение, что она разговаривает не со своим другом и бывшим любовником, а с правительственным мужем. Государственником, который всё видит через политическую призму. Это проявлялось и в том, как он говорил, думал, двигался. Чётко, без лишней суеты, выверено, будто сражаясь с тяжестью тысячетонной плиты, упавшей ему на плечи.

– Я организую встречу с Мариной, – поглаживая отросшую бородку, выдал он. – Можешь не объясняться, в этом нет нужды. Но будь готова к тому, что императрица захочет объяснений. А за свои знания стребует платы. Она испытывает к тебе интерес. Даже зная, что идут разговоры о моей грядущей помолвке с дочерью алианского короля, Марина всё ещё считает тебя ценным активом.

Реми нахмурилась, не понимая, о чём речь. Новость о том, что Костя планирует жениться, вызвала в ней лёгкий укол ревности. Оказавшись наедине, рядом с его массивной статной фигурой, она вновь ощутила то влечение, перед которым не смогла устоять два года назад. А он словно знал, как влияет на девушку, поэтому и держался так близко, не пытаясь отодвинуться, словно они заговорщики… или любовники. Его дыхание касалось её кожи, а слова проникали в мысли.

Девушка прерывисто вздохнула и отошла, спиной чувствуя его разочарование. Он говорил, что отпускает её. И видит Аллейн, с той проклятой ссоры на кладбище, Костя всеми силами пытался изменить ситуацию. Он освободил её от опасного статуса святой, закрыл грудью от нападок прессы. Именно он поспособствовал её устройству на работу в Третье отделении канцелярии. Костя делами доказывал свою порядочность, не требуя ничего взамен. Однако былое не вернуть. Распался их круг, пропали связующие нити.

– У меня ещё одна просьба. Вивьен оказалась в непростой ситуации. Её исключили из Военной академии и уволили из шершней. Ты знаешь о её отношениях с отцом. Знаешь её характер. Она не сможет стать светской сэвой. Ей можно помочь? Виви прекрасный воин. После всего, она не заслуживает такого отношения.

Реми села на диван, чинно сложив руки на коленях и наблюдая за Костей, мелкими глотками пьющего кофейный ликёр. Он стоял вполоборота, через окно наблюдая, как аристократы выходят на улицу, чтобы насладиться праздничным салютом. Его лицо оставалось бесстрастным, но девушке показалось, что ему не понравилась её просьба. И она спросила, в чём дело. Парень недовольно кашлянул, разворачиваясь к ней. Поставив рюмку на подоконник, он скрестил руки на груди.

– Ты слишком хорошо к ней относишься, – заявил Костя. – Вивьен проводила много времени с Виктором. Более того, к ней проявляли интерес и другие представители «Своры певчих». Сейчас, когда большинство или казнено, или гниёт в колониях на севере, цепочки их связей отчётливо видны. Знай же, Вивьен поддерживала контакты минимум с шестью членами этой группировки. Кроме того, Виви не только состояла в интимной связи с Виктором, но и сделала аборт, что является нарушением закона. И аборт провела подпольная сэва-повитуха, голосом убившая её ребёнка. Угадай, кто направил девушку к ней? Это прекрасный крючок, чтобы держать Виви в узде. Далее, в том… мире, где мы были, её держали отдельно. И отдельно же обрабатывали, вербуя. Кто знает, не стала ли она членом новой «Своры певчих»? Шпионом. Спящей птицей. – Костя покачала головой. – Она очень глубоко вовлечена во все события, хотя кажется, что её это не касается. Что сказать, её тётя, с которой она поддерживала близкие отношения, сейчас разрабатывается в связи с люцианитами. И чтобы ты знала, я в курсе содержания писем, что Виви отсылала ей с просьбой помочь.

Сделав неглубокий вдох, мужчина сочувствующе взглянул на девушку, понимая, как больно ударили по ней его слова.

– А теперь повтори свою просьбу, Реми, – жёстко произнёс он.

Каждый довод Кости действовал на сэву как хорошая оплеуха. Жёстко и бескомпромиссно. Такого она не ожидала. Ещё больнее было то, что она ни о чём не подозревала. Не видела ничего, не чувствовала. Забывшись, девушка случайно сжала ткань платья в руках, и на ней образовались некрасивые складки. Её лицо, словно восковое, застыло, и только глаза горели зловещим золотым светом. От этого взгляда внутри Кости всё перевернулось от первобытного ужаса. Не только он изменился за эти полтора года. Ремия Беркут, подобно перелетной птице, тоже покинула весенние поля юности. Пролетев сквозь лето и осень, она ступила под зимний ледяной покров.

Вспышка гнева схлынула, а Реми прозрела. Фамилия Вивьен – Сокол. Птица, упоминаемая в Библии Люциана. Вполне может быть, что подруга находится под колпаком люцианитов именно из-за своего рода. Они могут следить за ней, пытаясь выяснить, не является ли она пресловутой огненной птицей.

– Я поняла, – сухо заявила Реми. – Однако пока не вижу ничего, что прямо указывало бы на её причастность к люцианитам или к Своре. А что за новая «Свора певчих»? Я думала, что с ними покончено.

– Виктор вернулся, – Костя даже пошатнулся от того, как Реми взглянула на него. В её взгляде читалась такая злоба, словно она была одержима злым духом. – Не поверишь, но, судя по его передвижениям, он прибыл из Урласка. Да-да, чистокровный сэв в обители наших врагов. Понятия не имею, почему его не убили и почему такой ярый фанатик захотел связаться с ними. Наша разведка утверждает, что Виктор сейчас обретается на подпольных квартирах одиозных ревунов. Он поднимает старые связи и что-то планирует. Думаю, завтра Ульрих просветит гарпий и выдаст задания. Будь готова – партия «Рокот истины», вставшая на смену предыдущим борцам за свободу, активизировалась. Закончилась зимняя спячка. Надвигаются жаркие деньки.

За окном прогремел взрыв, и в первое мгновение они испуганно пригнулись, но затем, как по волшебству, напряжение исчезло. Праздничный салют. Первый после адских праздников или судных дней, как их ещё называли в народе. Когда Реми подошла к Косте, он раздвинул тяжёлые шторы, чтобы было лучше видно. Зелёные, красные, фиолетовые и жёлтые огоньки взлетали в небо, раскрываясь подобно сияющим георгинам. Как-то само собой рука Кости оказалась на талии Реми, а её голова на его плече.

– Такое чувство, будто мы в эпицентре урагана, – прошептала девушка. – Иногда в самые глухие ночи я просыпаюсь и будто вновь брожу по туннелям под городом. В полной темноте с жалким фонариком, который вот-вот погаснет. Такой мне и кажется наша жизнь. Блуждание в лабиринте с чудовищами, без возможности выйти на свет.

– Это неправильное отношение к реальности, Реми. Не надо всё упрощать. Мир никогда не был безопасным местом. Но ты была ребёнком под защитой родных. Да, Дмитрий был плохим человеком, однако он дал тебе счастливое детство. Поэтому сейчас тебе так трудно адаптироваться к происходящему. Тебе кажется, что раньше было лучше, но это заблуждение. Всегда где-то шла война. Где-то действовали террористы. Взрывались бомбы, стреляли и убивали. Был мор, голод и прорывались морликаи. Эти полтора года не стали худшими. Да, люди восставали. Громили и поджигали. Но и помогали нам. А мы им. Поэтому империя выстояла. Поэтому сейчас ты смотришь на салют, а не на урласские бомбы.

Его горячности можно было позавидовать. И Реми впервые увидела в нём тень грядущего величия. Она кристально ясно осознала, что стоит рядом с будущим императором Ролльской империи. Нет, сыну Марины не занять трон, как бы она не старалась. Константин сменит отца. Это было ясно как день.

– Значит, будем воевать. И блуждать в лабиринтах жизни, пытаясь вернуться к свету, – очаровательно улыбнувшись, произнесла Реми. А когда Костя как-то странно посмотрел на неё, девушка привстала на каблуках и осторожно поцеловала его в щёку. – Я как-нибудь приду в Пряничный домик. И мы сыграем в шахматы. Поговорим обо всём на свете. Вспомним прошлое. И подумаем о будущем. Только прошу тебя, не пытайся вернуть то, чего больше нет, – прошептала она ему на ухо, когда он, словно белогривый орёл, удержал её за предплечья, не давая отстраниться.

В дверь раздался требовательный стук. На пороге комнаты появились двое: мрачный, как туча, граф Давид Голубев, возглавивший министерство финансов, и председатель совета министров Пётр Синицын.

– Собирается срочный военный совет, ваше высочество. В королевстве Алианс человеческий радикал застрелил наследного принца Витолда, – чётко возвестил сиятельный граф Синицын.

Сердце Реми пропустило один удар, будто намекая – началось.

Глава 6. Царская доля

Константин

Оставив Реми, Костя последовал за своими советниками. Он забыл все слова, которые хотел сказать девушке, а вместе с ними исчезла и та лёгкость, которую он ощущал рядом с ней. В его мыслях снова завертелись шестерёнки, прокручивающие случившееся. Пока сэвы шли к кабинету заседаний, Синицын вкратце рассказал, что произошло.

Около шести часов вечера принц Витолд с супругой Анной в кабриолете направлялся в театр, чтобы посмотреть премьерную постановку. Возле главной площади образовался затор, и они застряли в пробке. В этот момент к машине подбежал неизвестный и десять раз выстрелил в принца и его супругу, крича о свободном Алиансе, после чего его задержали прохожие до приезда полиции. Витолд и Анна скончались на месте. Взятый преступник открыто заявил, что является членом террористической группировки, нацеленной на искоренение сэв. Быстро стало ясно, что данная группировка финансируется правительством Асслейска при поддержке Урласка.

– Его Величество Франц II уже объявил о своих намерениях отомстить. Мы ожидаем, что вскоре алианцы объявят о начале военных действий против Асслейска. Последние отрицают свою причастность.

Цесаревич выругался сквозь зубы. Напряжение между разделёнными странами возрастало последние лет десять. А за прошедшие полтора года ситуация ухудшилась. Если алианцы вступят в войну против Асслейска, полыхнёт вся Европа, разделённая на две части.

– Слишком рано, – сожалеет цесаревич.

Голубев понимающе ухмыляется.

– Война всегда приходит не вовремя, – в голосе министра финансов прорезались весёлые нотки. – Хорошо, что идея с реформой Государственной думы вновь откладывается. Представляю, что началось бы, если бы пришлось согласовывать все наши действия с людьми.

– Бросьте, голубчик. Военные вопросы даже в первом плане оставались в ведении императора, а не правительства. Мы же не какое-то там Асслейское государство или Цинциния, – с лёгкой ирониейоткликнулся Давид Голубев. – Меня больше волнует реакция Ястребовых. Неурожай здорово потрепал их владения, так что, думаю, они будут только рады поучаствовать в войне на чужой территории.

Костя поморщился. После того, как у отца появились первые симптомы болезни, цесаревичу удалось добиться расширения своих полномочий. К сожалению, вмешалась Марина, заимевшая поддержку ряда министров, тем самым получившая возможность участвовать в принятии важных решений. Самым скверным стал отказ императора назначить его официальным наследником. А состояние Николая Орлова стремительно портилось.

Никто не знает, что за официальными словами об ухудшении здоровья императора в связи с последствиями взрыва бомбы в Аллейской опере скрывается нестабильное душевное состояние отца. Попросту император сходит с ума, и ни один врач не может объяснить, из-за чего это происходит.

Тем временем они дошли до кабинета заседаний. Перед ними открылись двери, пуская в комнату с большим круглым столом в центре, за которым уже собрался весь цвет военного министерства вместе с представителями смежных органов власти. Во главе стола сидела напряжённая, как сова перед атакой, царственная Марина Орлова. Когда Костя попал в поле её зрения, она сощурилась, демонстрируя тонкую сеть морщин вокруг глаз. Её ладони сжали подлокотники кресла, женщина выдвинулась вперёд.

Костя занял кресло напротив неё. Это было уже не первое их рандеву, поэтому всё происходило по устоявшемуся порядку: министры, генералы и советники занимали свои места в зависимости от степени преданности цесаревичу или императрице. А посередине между Костей и Мариной разместились нейтрально настроенные сэвы, самым примечательным из которых являлся тайный советник, канцлер Ролльской империи и министр внутренних дел – рыжеволосый сорокалетний Клавдий Ястребов. Будучи доверенным лицом императора, Клавдий был единственным, кто знал об истинном состоянии здоровья Николая Орлова. Именно он следил за тем, чтобы никто за пределами семьи не узнал о его болезни.

Ещё раз озвучив сложившуюся диспозицию, Синицын передал слово Косте. Выразив соболезнования, цесаревич направил разговор в сторону готовности империи выступить на помощь соседям. Необходимо было оценить возможности государства, прикинуть, кто из других союзников в каком виде откликнется на запрос алианцев. И кто из врагов поддержит Асслейск.

– К сожалению, ваше высочество, однако в данный момент возникает определённая сложность с зоной вашей ответственности, – после первой волны вопросов вступил известный судебный реформатор, действующий тайный советник Андрей Жулан. – Его Величество, император Николай, подписал распоряжения о наделении вас и императрицы Марины соответствующими полномочиями в вопросах управления, разрешения и державия над людом, судом и думой. Однако в документах его рукой вымараны позиции о военных вопросах. В связи с чем и в соответствии с его дополнительными пояснениями было записано, что нынешними военными кампаниями управляет генерал-аншеф Роман Беркут. Однако же право на принятие решения о начале новых действий остаётся в ведении императора. И только его. Без присутствия Его Величества весь этот совет считается нелегитимным, – размеренно и с какой-то торжественной расстановкой договорил советник Андрей, сквозь кустистые, побелевшие от старости брови пристально разглядывая собравшихся министров.

– Не переживайте, господин Жулан, разрешение уже получено, – с немалой долей странного веселья заявил Клавдий в наступившей неловкой тишине. – Изучайте, – добавил он, протягивая старику папку из толстой кожи с вышитым на обложке орлом. – Подписано сегодняшним числом. Император Николай уже отзвонился королю Войцеху Карскому и выказал свои глубочайшие соболезнования о случившемся. Он также выдал право своим представителям, императрице Марине и цесаревичу Константину, самостоятельно определять, в каком объёме и виде будет оказана помощь нашим союзникам в соответствии с договором, заключённым сорок лет назад.

Улыбка на лице худощавого Клавдия давно впечаталась в складки вокруг его тонких губ, отчего казалось, что даже сообщая печальные вести, он вовсю улыбается. Сейчас серьёзность его слов подтверждало лишь сияние его серых, как сталь, маленьких глаз.

Документ пролетел по столу, вызвав лёгкий шепоток среди собравшихся. Он миновал Марину, загадочно улыбавшуюся, и достиг Кости. Бегло просмотрев его, молодой мужчина воззрился на мачеху, чуть прищурившись. Определённо, она стоит за этим. Судя по всему, сразу, как были получены первые сообщения из столицы Алианса, Марина вместе с Клавдием направилась к отцу ради этого документа. В прозорливости ей нельзя было отказать, как и в стремлении упрочить свои позиции.

– Теперь, когда с формальностями покончено, перейдём к обсуждению наших дальнейших действий? – невозмутимо заявила она, вздёрнув подбородок и выжидательно сложив на столе руки в замок.

* * *

После совещания в кабинете остались Костя, Марина и Клавдий. Императрица, дождавшись, когда все уйдут, вытащила из своей маленькой сумочки портсигар, пока господин Ястребов разливал по стаканам коньяк. Она закурила, сделала приличный глоток, а потом выругалась, да так грязно, что Костя поморщился. Марина редко давала волю чувствам, однако её можно было понять. Недвусмысленные намёки, обвинения и давление со стороны совета привели её в злобное расположение духа. Совещание прошло не по её плану, а подозрения, открыто высказанные господином Жуланом, встретили поддержку не только нейтрально настроенных членов совета, но даже в рядах соратников императрицы.

– Мы не можем и дальше скрывать положение вещей, – успокоившись, заявила она. – Благодаря лечащему императора врачу Герману, мне удалось добиться от мужа согласия на наши действия, однако, если станет известно о его болезни, все усилия пойдут прахом. Нас обвинят в подлоге. Мы можем всё потерять.

– Включая наши головы. Как Герману удалось привести в чувство отца? – Костя всё рассматривал печатный документ, лежавший перед ним, как дохлая змея.

Первые распоряжения император отдавал лично в присутствии всего совета, пока ещё сознание не так часто оставляло его. Этот же приказ был заверен только председателем Ястребовым и личным секретарём императора. Опасная комбинация в нынешних обстоятельствах.

– Нам повезло. Муж мой был достаточно светел разумом, чтобы понять, чего я от него хочу, – невозмутимо отреагировала Марина, хотя её рука дрогнула, когда она затушила сигарету, тотчас потянувшись за следующей. – Однако это временная мера. Рано или поздно, но… – женщина запнулась.

– Как только люди узнают, что его величество не в своём уме, начнётся хаос. Этим воспользуются революционные партии, и революция, о которой так беспокоится его высочество… – начал Клавдий, слегка улыбаясь, но при этом сохраняя серьёзность. Он кивнул в сторону Кости. – Произойдёт в течение месяца. И мы повторим судьбу аристократии Урласка.

– Но что мы можем сделать? Николая нельзя показывать людям. Невозможно предугадать, когда он будет в сознании. А значит, мы должны сами объявить о его состоянии. Так мы опередим наших врагов, – воскликнула императрица.

Марина откинулась назад, а Клавдий, подойдя к ней и чуть сжав её плечо, многозначительно глянул на Костю, о чём-то намекая женщине. Сообразив, о чём, она встрепенулась.

– Есть один вариант, способный разрешить ситуацию, – деятельно заговорила женщина, наклоняясь вперёд. Её глаза мягко засветились. – Вы знаете, император хорошо относится к Саше. Мой сын – единственный, кого он терпит и узнаёт. Мы можем упросить его выступить с заявлением… Подгадать подходящий момент, когда он будет в сознании! – лихорадочно продолжила она. – В истории бывали случаи, когда император складывал свои полномочия в пользу наследника. Объявим о неизлечимой болезни. Николай выберет Сашу своим преемником, от лица которого я и Костя будем вести дела до его совершеннолетия. Муж сможет отъехать в удалённое поместье подальше от людских и сэвских глаз. Я понимаю, это серьёзное решение. Понимаю… но что делать? Продолжать жить, как на пороховой бочке? Сейчас, когда нас ожидает война?..

По тому, как убедительно говорила Марина и не скажешь, что это её сокровенная мечта, а не суровая необходимость.

– Нужно, наконец, признать, что мы не в силах ему помочь. Костя, не смотри на меня так! – женщина поперхнулась сигаретой, и быстро затушила её о сервировочный поднос, затем прикладывая пальцы к губам, будто страшась собственных слов.

Костя всегда задавался вопросом, любила ли мачеха его отца, или же просто использовала, выжимая максимум из навязанного своим отцом, графом Ястребовым, союза.

– Как я на тебя смотрю? – холодно спрашивает Костя, переглядываясь с Клавдием. – Ты же уже всё решила. Правда, мне непонятно, как ты намереваешься заставить моего отца отказаться от трона. Ты знаешь – он приходит в бешенство при любом намёке на свою болезнь. Отец непредсказуем. Я удивлён, что после подписания этой бумажки, – парень демонстративно потряс вытащенным из папки документом, – он не заявился сюда, чтобы лично принять участие в совете.

– Мы дали ему снотворное, чтобы он успокоился, – хладнокровно отреагировала Марина, однако её глаза загорелись опасным золотым светом. – Будь Николай здесь, он начал бы нести околесицу про конец времён и приход истинного спасителя сэвского рода. Говорил бы про церковь проклятых, про врата, через которые пройдёт избранник света и тьмы. А потом начал бы искать неверных среди членов совета, чтобы своей великой дланью отправить их на тот свет, как он это сделал с статс-советником Теодором. Ты этого хочешь? Или намереваешься сам занять трон? Он тебя на дух не переносит, называя пустышкой. Или планируешь провернуть это в обход императора? Устроить свой личный переворот? – чем больше сэва говорила, тем больше распалялась, миниатюрными коготками впиваясь в поверхность стола.

Клавдий покачал головой.

– Ваше высочество, – обратился он к Марине. – Вы торопите события. Ваш сын не дебютировал. Даже если император даст своё согласие, что вряд ли, учитывая причину, по которой он так и не назвал Константина своим преемником, никто не поддержит ребёнка, который может оказаться таким же, как и его старший брат. Это может спровоцировать ещё больший раскол в наших рядах.

Костя задумчиво двигал пустой стакан по столу. В его голове вращались тени идей, осколки интересных мыслей и вариаций будущего. Он только начинал нащупывать почву под ногами, стараясь найти новый путь между острыми скалами, как его внезапно осенило.