ПОХОЖДЕНИЯ МАЛОИЗВЕСТНОГО ПИСАТЕЛЯ, БУДУ ЗА ТЕБЯ МОЛИТЬСЯ, КНИГА ПЕРВАЯ

– Сеня, с ним матери будет легче справляться. Ты же знаешь рядом некому ей померить давление. Твой брат Федор живет далеко. Он не наездится! ― Она оказалась права. Мать быстро научилась измерять давление, привезенным мной «японским чудом», и без прибора уже обходиться не могла.

Перед отъездом из Москвы, я набрал номер телефона матери и сообщил, что приеду, назвав день. Мы разговаривали очень долго. Я пользовался карточкой дешевой фирмы и мог время не экономить. Правда, во время разговора я не раз порывался положить телефонную трубку, ― завтра будет время, ― приеду, и наговоримся, но мать о чем-то вдруг неожиданно вспоминала, и разговор продолжался. Наконец, она словно нехотя стала прощаться:

– Ну, все, я тебя утомила своими разговорами. Приезжай сынок, приезжай, а то в вашей Москве сейчас неспокойно, я тут по телевизору смотрела новости, знаю, так что буду за тебя молиться! ― сказала она и линия разъединилась. Я не расспросил о том, что ей нужно привезти, но перезванивать не стал. Мне хорошо было известно, от чего мать не откажется. Это от: «коляски» украинской жареной колбасы, от сыра, ― раньше я брал копченый колбасный, но после того, как в него стали добавлять всякие лишние компоненты, приобретал «Российский» или же «Советский». А еще ― от рыбы: банки соленой сельди или горбуши, конечно же, от «червячков» ― консервированного коктейля из морепродуктов в растительном масле ― мать его однажды попробовала и полюбила. Кофе, чай, конфеты, печенье ― это было, как дополнение к гостинцам и мной прилагалось. Мятные леденцы мать брала в баню. Они ее спасали от слабости, когда вдруг от жары начинало учащенно биться сердце. Хлеб ― мать любила «Бородинский», я тоже его привозил, но на этот раз решил испечь дома ― и черный, и белый. У нас появилась хлебопечка. Ее мы приобрели после того, когда один из купленных в солидном магазине, а не в киоске, батонов хлеба покрылся красной плесенью, а не зеленой и в черном хлебе мне попался гвоздик. Я тогда чуть не сломал зуб.

Незадолго до отъезда, я, надеясь на то, что мне удастся посидеть над своей второй книгой, записал нужный файл на флешь-память. Мысли о том, что Юрий Александрович Шакин должен развернуться ― построить свой собственный заводик не давала мне покоя. Я рисовал в голове схемы, представлял, как это все должно произойти.

За день до отправления в Щурово я с женой отправился в гипермаркет. Там мы прикупили, что нужно было мне в дорогу, в качестве подарков и для дома, загрузили все в багажник машины, но неожиданно жена вспомнила, что давно хотела зайти в «книжный мир». Он находился через дорогу и манил нас своими неоновыми огнями. Решили заглянуть, была мысль ненадолго, но не получилось, ― задержались на целый час, а то и больше.

Моя супруга покупала книги только лишь для работы, так как художественные на семейном совете мы дали зарок больше не приобретать. У нас за годы совместной жизни скопилась большая библиотека. Она состояла не только из классики, в ней были произведения современных авторов, книги по культуре. Библиотека разместилась в книжном шкафу, на полках стенки и ее антресолях, в прикроватных тумбочках, там, где только было возможно поставить один, другой том, везде стояли книги.

Книги некуда было девать. Новыми ― нас снабжала дочь и зять и мы их, прочитав тут же торопились им возвратить, чтобы не ломать голову куда поставить. Даже временное их нахождение вызывало у нас желание от них избавиться. При необходимости все можно было вытащить из Интернета. Проблем не существовало.

Я, оказавшись в книжном магазине, обычно рассматривал книги малоизвестных мне авторов, по возможности, зачитывал отдельные абзацы для того, чтобы почувствовать язык, и тут же торопился сравнить его со своим письмом. Искал отличия.

Особый интерес у меня вызывали люди, завалившие прилавки магазинов своими произведениями: Андрей Пельмин, Игорь Луканенко, Василий Голвачев. Некоторые из книг этих авторов мне были знакомы. Не удержался, прочитал.

Жена Светлана тут же отправилась в отдел учебной литературы, а я застрял у полок с книгами русских авторов. Мне в руки попалось новое произведение Пельмина о графе Толстом. Я вспомнил, что о нем мне говорила дочь Елена Прекрасная и обещала дать почитать. Для того чтобы иметь впечатление об этой книге я принялся зачитывать отдельные куски в начале книги и в конце, пытаясь понять сюжетную линию произведения. Время для меня остановилось. Заслышав рядом шаги, я подумал, что жена уже сделала выбор, но ошибся, услышав мягкий незнакомый мне голос:

– Молодой человек, не подскажите…, ― я тут же опешил: какой такой молодой человек ― пенсионер уже, но, взглянув на гражданина, обратившегося ко мне, ― меня в нем поразила шевелюра и седая борода, ― понял, что я для него молодой. ― Он попросил меня показать ему отдел русской классики. Такового в магазине не было, и я посоветовал поискать нужные ему книги в отделе русской литературы. Гражданин, окинув взглядом, множество полок, обрадовался большому количеству книг и согласился:

– Да, здесь есть, где «разгуляться», то есть, что посмотреть, ― и тут же протянул мне руку: ―Я, Иван Сергеевич, ― сказал старик. ― Живу…, ― он сделал паузу и, отчего-то вздрогнув, продолжил: ― в Брянске. Случайно, вот оказался в Москве, хочу подыскать что-нибудь из классики. Меня интересуют описания городов и весей в литературе русских писателей. Я люблю путешествовать по России и сравнивать прошлое и настоящее. Я побывал уже, ― старик задумался, помолчал и принялся перечислять малоизвестные названия городов и сел, среди них будто случайно мелькнуло и название моего села ― Щурово. ― Я, услышав название, с удивлением взглянул на Ивана Сергеевича. Он, заметил мой интерес и сказал: ―Интересное село, интересное ― поселение старообрядцев, бывший посад, там когда-то и ратуша была, шли бурные заседания… ― Я, не стал его расспрашивать, ни к чему было, не мешкая, назвал себя, пожелал ему успехов, и мы расстались.

Затем я отыскал взглядом в зале жену, ― она направлялась в кассу, ― поторопился на выход. Идя по длинному проходу книжного магазина, я на одной из полок увидел книгу Тургенева «Дворянское гнездо». Портрет на обложке напомнил мне о старике, и я оглянулся. Моего знакомого Ивана Сергеевича и след простыл. Я подошел к жене и на время забыл о странном, ничего не обязывающем, знакомстве. Правда, дома я неожиданно вспомнил о старике, остановившем меня в зале книжного магазина, и похвастался:

– Света, представляешь, я тут земляка встретил. Его зовут Иван Сергеевич. Уж очень он похож на другого Ивана Сергеевича ― Тургенева, известного русского писателя.

– Странно, земляк и похож на известного русского писателя, ― в раздумье проговорила Светлана. ― Тургенев ведь орловский, а не …

Зазвонил телефон, и я, не дослушав фразу жены, побежал брать трубку, на связи был племянник.

– Дядя Сеня, приезжайте, ― сказал Владислав, ― мать и Санька вас ждут.

– Хорошо, сейчас буду, ― ответил я и принялся одеваться. Мне удобно было отправиться со свояченицей и ее внуком в Щурово от себя: улица, на которой находился мой дом, выходила на МКАД, не было необходимости петлять по городу.

Вечером я их привез к себе. Затем мы принялись загружать машину. Я забил ее под завязку сумками с подарками, просто с пустыми банками и тем, что желал вывезти из квартиры, дабы ее не загромождать. Здесь в Москве оно ― это добро было лишним, а в селе могло пригодится. Например, я после замены в квартире кухни, мебель не выбросил на помойку, а отвез ее в Щурово на своей, не очень уж и большой машине, предварительно завалив задние кресла. Мебель выглядела прилично и могла еще послужить. Я установил ее у матери в доме и соседи, заглядывая к ней, находили овощной стол, рабочий стол, несколько подвешенных полок прекрасно вписывающимися в интерьер комнаты. Удивляла их и вытяжка над плитой, правда, не шумом вентиляторов, а возможностью подсветки. Стиральная машина, я ее тоже доставил из Москвы, пока была не задействована, но в случае подвода воды и устройства канализации могла пригодиться. То, что все это я мог привезти за сотни километров, приводило Федора в восторг. Он недоумевал, как такое возможно.

– Вот у двоюродного брата Александра машина намного больше твоей «Ласточки», но разместить в салоне габаритные предметы, хотя бы те, что ты доставил в Щурово, ему бы не удалось, правда, задние кресла у него не раскладываются, ― крепятся жестко, возможно из-за этого.

Ночь прошла тяжело. До меня во сне не раз пытались добраться какие-то люди. Я чувствовал в голове шум, а еще, какой-то стук будто барабанили в дверь: «тук-тук, тук-тук, тук-тук». На миг, продрав глаза и уставившись на лицо смотрящего, на себя человека ― это был отчего-то мой новый знакомый, земляк Иван Сергеевич, я тут же впадал в забытье. Не понимая, что ему от меня надо, я некоторое время был представлен самому себе, затем снова пробуждался от шума и стуков в голове. Я не помню момента, когда надоедливый земляк отставил меня в покое. Он будто кому-то незадачливо сказал: «Видно ничего не получится. Вай-фай с Интернетом на него не действует. Он запрограммировал себя на сон и на дорогу. Придется попробовать другой способ воздействия». Затем наступила тишина. Меня оставили в покое. Я мог спать.

Поднялись мы очень рано в половине четвертого, в окнах было еще темно. Принялись собираться, однако выйти из дому быстро не смогли: у нас все валилось из рук. Я с трудом приготовил в дорогу термос с горячим кофеем, при этом чуть не ошпарил себе руки, когда наливал из чайника воду. Жена подала мне бутылку воды, хлеб и мясо, ― копченые куриные окорока. Я затолкал все это в сумку, затем она помыла и, вытерев полотенцем, положила нам в сумку несколько яблок и апельсин, со словами:

– В дороге все пригодится, если ни вам, так мальчику. Санька фрукты умнет с удовольствием, за милую душу.

Из квартиры ― на выход я отправился, не дожидаясь, Валентины: ― она собирала внука. Захватив кое-какие вещи, я не забыл захватить с собой и тормозок, лучше не скажешь о сумке с едой, способной на полпути заставить вдруг остановить автомобиль, расстелить скатерть-самобранку и утолить голод. У двери я сказал свояченице, чтобы она не тянула и спускалась на лифте вниз. У меня не было желания подниматься снова на этаж, но я забыл «незамерзайку». Пришлось вернуться, при этом в голове мелькнула мысль: это нехорошо.

– Света, Света, ― появившись снова в квартире и не забираясь дальше порога, позвал я жену, ― принеси мне с балкона емкость с синей жидкостью.

Жена принесла и я, схватив ее, повернулся, чтобы уйти.

– Мы же не простились, ― сказала Светлана и, обхватив меня, чмокнула в щеку. ― Вот теперь можешь идти.

– Ну, зачем эти любезности? Я, отправляюсь в Щурово ненадолго: туда и назад. Дней на пять… ― не больше. ― Ладно, будет тебе, так нужно, ― сказала жена. И она была права. Человеку неизвестно что с ним может произойти, например, через пять минут, а уж через пять дней ― да что угодно.

Я вышел из подъезда в темноту, глубоко вздохнул, огляделся. Воздух был сырым, ну что та губка. Погода скверная. Даже мороз, если бы он неожиданно ударил ночью, спасти положение не смог бы, лишь только усугубил его. Хотя зима без холода, не зима. Да, в дороге нам будет тяжело, ― подумал я и направился к автомобилю.

Моя «Ласточка» была заставлена машинами. На расстоянии, надавив на кнопку пульта, я отключил сигнализацию и, подойдя к автомобилю, забрался на водительское кресло. Чтобы не заносить в салон грязный снег я, присев на кресло, неторопливо отряхнул его, стукая ботинком о ботинок и, повернувшись на девяносто градусов, закрыл за собою дверь, затем, пристроив сумку с едой и емкость с не «замерзайкой», принялся заводить двигатель. Машина заводиться не хотела, глубже вдавив педаль тормоза, я повторил попытку. Двигатель заработал. Я принялся, выворачивая руль то круто влево, то вправо, дергаться: вперед, назад, вперед, назад ― до тех пор, пока не выехал из колонны авто, пристроившихся на ночевку вдоль дороги. Народ еще досыпал и не успел разъехаться.

Из подъезда вышла свояченица с Санькой. Я их увидел в зеркало заднего вида и выбрался из салона авто, чтобы им помочь. Мальчика я посадил в креслице сзади и пристегнул ремнем. Он устроился без капризов и тут же принялся посапывать носом. Валентина расположилась справа от меня. Я не смог разложить вещи таким образом, чтобы найти ей место рядом с внуком.

– Не беда, ― сказала Валентина, ― часов восемь-десять и будем в Щурово.

Медленно, для того чтобы прогреть двигатель, не используя педаль акселератора, я начал движение по слабоосвещенному двору, заполненному машинами. Осторожно огибая их чтобы не зацепить, я выкатился на широкую улицу.

– Да, уже половина шестого, а ведь хотелось выбраться из города пораньше, теперь бы не попасть в «пробку», ― сказал я Валентине. В ответ она лишь кивнула головой.

Улица была пустынна, и я прибавил скорость, пересек несколько других, одолел мост через реку Москва, затем, выбрался на МКАД, и тут мы увидели плотный поток медленно, движущегося транспорта. Только на московской кольцевой автодороге, я ощутил все «прелести» погоды на ветровом стекле автомобиля. Достаточно было очистить стекло от грязи, летящей из-под колес, рядом идущих машин, как через минуту оно снова становилось почти непрозрачным. Я снова давил на рычажок и жидкость струйкой брызгала на стекло. «Дворники», смешивая ее с грязью, распределяли по всей поверхности, усугубляя положение, и я давил и давил на рычажок, с мыслью: «Хорошо бы хватило «незамерзайки», хорошо бы хватило….». Дорога предстояла дальняя.

Из-за плохой видимости я допустил оплошность и, пытаясь выбраться из города, свернул несколько раньше, не доехав до нужного поворота. Возможно, меня сбил с толку, водитель черной машины «БМВ», попался на пути и я, увидев его лицо, что тот фоторобот, дернул руль, правда, вовремя спохватился и не съехал с МКАДа, а помчался назад, но с внешней его стороны, теряя драгоценное время. Свояченица не могла мне помочь. Город ее пугал и она в процесс вождения не вмешивалась. Это не то, что моя дочь Елена Прекрасная, супруга или же племянник Владислав. Они у меня исполняли обязанности штурманов, сидя рядом в автомобиле, следили за знаками, подсказывали, а еще выискивали всякие промахи и тут же указывали на них. Особенно был въедливым племянник. Он меня просто доставал: уже километров сто осталось позади, а Владислав порой говорил и говорил о незначительном нарушении: «Дядя Сеня, а вот вы там… ― махал при этом куда-то далеко в сторону, рукой, ― при обгоне заехали за сплошную линию. Это вы зря сделали. Что если бы милиция? Вас тут бы оштрафовали!». Однажды оштрафовали. Произошло это забавно. Незадолго до этого инцидента он на заправке попытался дать мне деньги на бензин. Я отказался: «Не нужно» ― Племянник тут же быстро спрятал деньги в карман. Ну, спрятал, и спрятал. Не знаю, отчего Владислав из-за небольшой ошибочки не удержался и принялся меня «учить». Ну, я бы его понял, если бы парень безукоризненно водил автомобиль, а то только имел права и ни чего более. Правда, и я не был богат опытом: обзавелся автомобилем, перед тем как выйти на пенсию. Так вот мы распалились, я не увидел знак ограничения и превысил скорость ― коробка автомат, не какая-то механика, оттого даже не заметил. Тут же взмах жезла милиционера, прижался к обочине и подождал стража порядка. Он неторопливо подошел и сообщил мне о нарушении, затем проверил документы и пригласил в будку ГИБДД, где я заплатил штраф.

– Ну, что? ― спросил Владислав, уставившись на меня, когда я возвратился и недовольный уселся в кресло машины.

– Что-что? ― на вопрос ответил я вопросом, а затем, усмехнувшись, сказал: ― Ты там мне деньги совал на бензин? Давай! ― Помолчал и добавил: ― Чтобы меньше болтал. Нет бы, вовремя подсказал, а то сел на место штурмана и выедаешь мне мозги! ― Владислав нехотя полез в карман и отдал мне купюру. Какое-то время он молчал, затем не удержался. Правда, я тут же его остановил:

– У тебя, что денег много, не знаешь куда потратить?

В настоящее время ситуация была другой: уж теперь меня никто не задевал, правда, и ждать помощи было не от кого. Я сам был хозяином положения. Забота о том, чтобы доставить нас в Щурово лежала исключительно на мне и на моей «ласточке». Не смотря ни на что, я при плохой видимости должен был не только управлять автомобилем, но и, задрав голову, смотреть на указатели, подвешенные на растяжках, а также на знаки по правой стороне дороги.

Сориентировавшись, я перебрался через мост на внутреннюю сторону автомагистрали и, одолев километров пятнадцать, сделав полукруг, и сверху взглянув на МКАД, выбрался из Москвы. Впереди Апрелевка, Наро-Фоминск, Обнинск, мост через реку Угру, слева у нас останется Калуга, затем будет Брянск и …

– Ну, все, теперь мы на правильном пути, триста километров, а то и больше прямо и прямо… ― Свояченица взглянула на спящего мальчика и вздохнула:

– Хорошо!

Дорога близ Москвы была освещена, и я шел с включенным ближним светом, как-то предписывали правила. Неизвестно отчего фонари горели не на всех участках и мне, время от времени, приходилось переключаться на дальний свет. И тогда меня слепили встречные автомобили. Но я опускал козырек, а еще отводил глаза, держа руль ровно, не съезжая со своей полосы движения. Это меня и спасало. Скоро рассвело, и я тут же переключил освещение.

Трасса не везде была плохой. Нам попадались совершенно сухие участки, на которых можно было скорость держать приличную, а не плестись, да и жидкость для очистки стекол не требовалась. Это меня радовало. Так как, имевшегося запаса, в багажнике, на всю дорогу, могло не хватить. Правда, купить ее не проблема, однако задерживаться в пути не хотелось. Мы и так много времени потеряли зря: Москва не отпускала. Пока вырулили на трассу, час прошел, а может и больше. Я рассчитывал остановиться, где-то возле Брянска, покушать и еще один раз на одной АЗС, для того чтобы заправиться хорошим бензином. Однажды я попался, ― взял «левый» бензин, чуть не «запорол» двигатель.

Санька недолго молчал. Скоро он проснулся и принялся возмущаться:

– Развяжите меня. Я не могу так!

– Ну, что? ― сказал я свояченице. ― Придется искать место для стоянки. Вот так взять и стать на обочине, я не могу. Дорога не чищена, потом не выберешься, еще видимость плохая: ноль. Не заметишь, как стукнут в зад моей «Ласточке», при этом даже не поморщатся. Съехать с трассы можно только на автозаправке более негде.

– Ну, раз на автозаправке, так на автозаправке, ― тут же отреагировала Валентина и принялась успокаивать внука. Он замолчал и я, пользуясь тем, что мальчик не капризничает, проехал одну заправку, другую. Наверное, зря. Нужно было остановиться, так как скоро Санька начал плакать, это случилось в тот момент, когда я не мог остановиться, впереди шли большегрузные машины и грязью забрасывали ветровое стекло. Я поливал его моющей жидкостью и выжидал момент, чтобы вырваться на «встречку», так как дорога имела по одной полосе в разные стороны и совершить обгон. Неожиданно меня подсек «лихач» на «Лексусе» и мне, чтобы избежать столкновения пришлось надавить на тормоз. За рулем сидел молодой парень. На мой сигнал клаксона, он лишь только ухмыльнулся. Я вынужден был плестись за внедорожником. Правда, недолго, «Лексус» выскочил на встречную полосу и ушел вперед. Затем я увидел «БМВ», он шел на большой скорости: не менее двухсот километров в час, по встречной и тоже скрылся из виду. Я вздрогнул. Мальчик похныкал и успокоился. «Ну, слава Богу!» ― подумал я и тоже пошел на обгон. Мне необходимо было обойти большегрузные машины ― фуры. Я их обошел. Далеко впереди на повороте мелькнул черный «БМВ» и скрылся. Дорога намного километров была свободна, и опасаться чего-либо непредвиденного не следовало. Я так думал, но зря: вдруг на большой скорости меня обошла машина ГИБДД и долгое время шла передо мной. Я даже через грязное стекло видел ее габаритные огни. Ну, и пусть все спешат, торопятся, подумал я, обгоняют меня. За десять часов доедем до Щурово, так за десять. Это летом я мог потратить на дорогу семь-восемь часов, однажды мне хватило и шести, правда, я тогда ехал один, без попутчиков.

«Ласточкой» я был доволен. Она шла безукоризненно. Не так давно я поменял на ней «расходники»: масло в двигателе и даже в коробке переключения скоростей, хотя и не было необходимости: автомобиль не прошел и ста тысяч километров, а еще прокачал тормоза. Они и так работали на отлично. Что меня смущало? Это то, что я, опасаясь при торможении заноса машины, переключил коробку перемены передач на зимний режим, не в полной мере зная ее возможности. У меня была боязнь, что при экстренном нажатии на педаль тормоза, система сработает, как-то иначе, полного заневоливания всех колес не произойдет. Эта ситуация могла быть не в мою пользу. То чего я боялся, и случилось. Так уж видно устроены люди. Они сами программируют свое будущее и оказываются в не нужном месте и в не нужный час. Нет бы все с точностью наоборот. Тогда бы и жизнь была другой.

Метров за двести я увидел фуру. Она шла без габаритных огней. Мне попадались машины без включенного света. Да и я сам порой отправляясь в путь или же сделав остановку, забывал включить ближний свет. Отключить его проблем не было. У меня включалось сигнальное устройство. Оно пиликало до тех пор, пока я не ставил переключатель в нулевое положение. Не поставил машину на ручной тормоз ― снова сигнал, не вытащил ключ зажигания ― сигнал, а вот не включил свет ― тишина. Тишина ― означающая, что автомобиль на дороге будет плохо просматриваться. Мы водители уже привыкли замечать машины с включенным светом, а без света в последний момент. Я не раз уходил от столкновения с «невидимым автомобилем», в самый последний момент, рискуя жизнью, ― все из-за того, что глаз его воспринимал с запозданием.

Фура приближалась. До нее оставалось метров сто, я снизил скорость до шестидесяти-семидесяти километров в час. Это значение, пусть и ненамного, но превышало ее скорость. У меня было желание догнать большегрузный автомобиль и пойти на обгон. Расстояние между нами сокращалось. Я снова побрызгал на стекло. Пятьдесят метров. Еще прилично. Мелькнула мысль прибавить «газку», но не стал. Что-то меня остановило, возможно, то, что у большегрузного автомобиля не горели габаритные огни, и на глазах он у меня находился лишь во время промывки стекла и минуту-две после, затем из поля видимости исчезал.

Минуты через три я снова побрызгал на стекло, обогнать большегрузный автомобиль не было возможности: по встречной полосе шли машины. Затем я, выждав некоторое время, снова принялся брызгать на стекло. Заработали дворники, и я увидел, что фура стоит и ни где-то в стороне, на обочине, а у меня на пути. Она словно умерла. Никаких признаков жизни, даже аварийная система не включена и это при плохих погодных условиях. Я не понимаю до сих пор, отчего до такой степени не уважать едущего следом человека, на все наплевать. Наглость водителя большегрузного автомобиля непозволительна. Ну, да он же на фуре едет. Ему все было по-фигу. Это мне, находящемуся сзади него необходимо беспокоится о своей безопасности. Значит, я не беспокоился. Иначе бы столкновения не было. Я обязан был увидеть габаритные огни идущей впереди фуры, даже сквозь грязь и вовремя сориентироваться, остановить свою «ласточку». Поздно я начал давить на педаль тормоза. Очень поздно. Мой автомобиль на зимнем режиме работы не встал как вкопанный, продолжал двигаться. Я снизил скорость, до пятидесяти километров в час не меньше, может до сорока, машину несло, в голове тут же мелькнула мысль ― это конец, а может…― страха, не было. Время просто остановилось.

Мало людей, которые способны предсказать свои действия в экстремальных ситуациях и засчитанные секунды среагировать. Для этого необходимо знать себя. Я себя не знал. Что еще плохо, мне и в голову никогда не приходило отрепетировать, пусть и не в заведенном автомобиле экстремальные случаи, которые могли быть на дороге. Что стоило отработать правильную реакцию, взял бы поставил перед автомобилем племянника Владислава, дал ему в руки обычный флажок, а брата Федора посадил рядом, чтобы наблюдал за мной. Неожиданный взмах Владислава флажком и мои действия, затем обсуждение этих действий, при необходимости повтор, снова взмах флажком и все сначала. Отработка до автоматизма. Ох, как бы мне это все пригодилось.

4

Мне не раз приходилось размышлять над тем, как я засыпал. А еще меня интересовал тот факт, что я мог находиться в бессознательном состоянии и существовать. Физиологические процессы внутри моего тела не прекращались ― «механизм», как говорят, работал, что те часы четко и без перебоев. А душа? Она, находясь в покое ― сне, могла быть использована, например, Богом или еще кем-то без участия физического тела? Возможно, да!

Я засыпал по-разному, мог например, у постели дочери, рассказывая ей одну из своих историй, пересиливая усталость организма, вырубиться мгновенно. Меня будто кто-то отключал от всемирной сети, щелкнув тумблером. Что интересно? Я, проваливаясь в сон, словно в яму, слышал эффектный шумовой удар, вздрогнув, словно испугавшись чего-то, тут же возвращался в реальный мир, и как ни в чем не бывало, продолжал свой прерванный рассказ. А еще, отправившись вечером на покой, я мог попросту не заметить перехода в состояние сна, и, отключившись, проспать сколь угодно долго.