У горизонта событий. Том II

– Ваш свекор… не такой, каким кажется, не правда ли? – произнесла незнакомка у окна.

– Отчего же, – подумав, возразила Сэнни. – Вполне такой. Но не только такой. Он гораздо… многогранней. Или, лучше сказать, многослойней.

Вторая незнакомка хихикнула:

– Какая рассудительная девочка!

Сыновья, по обыкновению, висли у Сэнни на руках и требовали играть, с любопытством поглядывали на гостий.

– В Лиоренции все маленькие дети такие… шаловливые?

– Скорее всего, нет, – сказала Сэнни. – Я просто никудышная воспитательница.

Джарн и Эйсмар залились смехом, а темноглазая гостья снова захихикала. Она явно чувствовала себя гораздо более раскованно, чем вторая. И чем Сэнни.

Слуги принесли чай с медовым печеньем, шоколад, свежую клубнику и черешню, и кучу всего еще.

За окнами быстро темнело. Сэнни сама зажгла лампы и свечи в люстре. И, разглядев, наконец, вторую гостью, опустилась на первый подвернувшийся стул, не в силах унять дрожь в ногах.

У незнакомки были фиолетовые глаза и темные волосы, но Сэнни отчего-то сразу подумала, что волосы крашеные. Не отчего-то – а из-за несостыковки с описаниями Юста. Но кое о чем Юст не написал. Конечно же, специально. Об одной, конечно же, крайне маловажной детали!

Со зрительным восприятием и распознаванием лиц у Сэнни было все в порядке. В голове царил полный кавардак. Какой бы вопрос задать, чтоб не показаться полной дурой? «Кто вы?», «Кто вы мне?» Гостья молчала и разглядывала ее – с интересом и доброжелательностью. Сэнни тоже молчала. Потом вздохнула и решила заговорить:

– Извините, не придумала никакого умного вопроса. Почему вы… только сейчас?

– Потому что узнала совсем недавно. Да и то – я не могла быть уверенной.

– Вас зовут… Сю-Джин. Юст писал о вас. Вы магистр Ордена Созерцателей, – Сэнни перевела взгляд на вторую гостью. – А вас зовут Ллайна. Вы тоже магистр Ордена Созерцателей.

– Да, – Ллайна улыбнулась.

– Это Юст вам сказал про меня?

– О! – в голосе Сю-Джин прорезались едкие нотки. – Не сказал, намекнул, и довольно туманно. Но, по сравнению с его отцом, он очень прямой и откровенный.

«Юст, как и Илинора с Джионной, просто никого из себя не строит, – подумала Сэнни. – За ненадобностью».

– Моя мать умерла, – выговорила она с некоторым усилием. – Так, по крайней мере, мне рассказывали. Я ее совершенно не помню.

– У меня есть основания считать, что она моя дочь, – осторожно сказала Сю-Джин.

Сэнни чувствовала себя… оглушенной, но и только. Она ничего не знает об этой женщине, она видит ее впервые в жизни. Она совсем не помнит мать. Она бы вообще с удовольствием забыла свою жизнь в Шуоре. И еще – она не имеет ни малейшего представления – что ей делать, что говорить, что чувствовать… Созерцателям должно быть… все равно. Они отрезают себя от эмоций, от желаний – разве не так? Выходит, не так. Нельзя заниматься редукционизмом, сводить оценки к удобным ярлыкам…

– У меня было время подготовиться… к нашей встрече, – заметила Сю-Джин. – Но, тем не менее, я не имею ни малейшего представления, как себя следует вести. И я не самый общительный человек.

– Я тоже, – признала Сэнни.

Она ощутила, насколько ей вот прямо здесь и сейчас не хватает Хеймира. Да даже Илиноры или Джионны. Они легко бы прикрыли ее слабые стороны в общении с незнакомыми людьми. Не о погоде же ей говорить со своей предполагаемой бабушкой? Хотя как сказать: в преддверии Конца света разговоры о погоде вполне могут нести в себе смысл…

Ллайна понимающе улыбнулась. Она-то, на взгляд Сэнни, не слишком походила на Созерцательницу и, если и испытывала неловкость, это было совсем незаметно. Она могла бы помочь, но вместо этого решила поиграть с Джарном и Эйсмаром. Мальчики оба охотно включились в игру – они умели подстраиваться под других, чувствовали, что от них хотят, и любили находиться в центре внимания. При этом Эйсмар то и дело с интересом поглядывал на Сэнни и Сю-Джин – он был очень вдумчивым и внимательным, в отличие от куда более легкомысленного брата.

Сю-Джин достала из своей сумки стеклянные колбы, мешочки с порошками и полые иголки. У нее оказалась даже маленькая горелка. Она попросила застелить чем-нибудь инкрустированный столик у дивана и расставила на нем все эти вещицы.

– Хочу проверить наше родство, – объяснила Сю-Джин. – Исследовать твою и мою кровь.

Она зажгла горелку, прокалила иголку, присоединила к ней поршень с колбой, на стенках которой было нанесено несколько отметок,

– Дай мне свою руку, – попросила Сю-Джин.

Сэнни заметила, что она перешла на ты. Впрочем, и по лиорентийским, и по ронийским меркам обращаться на «ты» к младшим было в порядке вещей.

Сэнни послушно протянула руку, и Сю-Джин воткнула иголку ей в локтевой сгиб, наполнив колбу кровью до половины. Сэнни внимательно следила за ее действиями, стараясь оставаться спокойной и сосредоточенной. Потом Сю-Джин взяла другую колбу, и, проделав то же самое со своей рукой, перелила кровь в первую емкость, так что уровень смешанной крови в той достиг верхней отметки.

Созерцательница насыпала сверху две порции порошков из мешочков и размешала мерной ложкой. Кровь булькала и пузырилась, на дно опускался темный осадок. Наконец, реакция завершилась, и осадка получилось не так много. Сю-Джин выглядела озадаченной, несмотря на всю свою сдержанность.

– Что означает такой результат? – спросила Сэнни.

– Мы с тобой родственники, – Сю-Джин подняла на нее задумчивый взгляд. – Но родственники в гораздо большей степени, чем можно было бы предположить… Ну да, – прошептала она едва слышно, нахмурилась, сжала губы. – Если только…

В этот момент пришли Джионна с Эгертом. Сэнни поняла, что обрадовалась их появлению. Эг, по-видимому, Джионне что-то рассказал, потому что она не выглядела изумленной, просто внимательно, чуть прищурившись, рассмотрела Ллайну и Сю-Джин, перевела взгляд на Сэнни – сравнивала.

– О! – воскликнула Ллайна. – В женской вариации тоже выглядит превосходно!

Джионна полыхнула угольными глазами, иронично улыбнулась и решила никого из себя не строить.

– Итак, – сказала она, сложив на груди руки и обращаясь к Ллайне. – Я должна быть безмерно польщена вашими словами?

– Вы очень похожи, – отметила Ллайна.

– Да, – согласилась Джионна. – Больше, чем Сэнни и ваша подруга. И… как он вам показался, мой брат?

– С эстетической точки зрения, практически безупречный. Уверенный в собственной неотразимости.

– Вполне ёмко, – заметила Джионна, а Сэнни подумала, что Джионна по Юсту очень соскучилась.

Однако развивать эту тему Джионна не стала – она не любила потакать своим слабостям, но любила вникать в детали интересовавших ее вещей.

– Вы не могли бы пояснить, что это и чем вы сейчас заняты? – спросила Джионна, указав на колбы.

Она выспросила все до мелочей, и Сэнни тоже слушала. Сю-Джин была терпеливой и снисходительной к их любопытству.

Джионне, конечно, не нравилось, когда к ней снисходят, но жажда знать все, что касалось медицины и смежных областей, многократно пересиливала. Тем не менее, она все-таки слегка обозначила свое недовольство, чем привела Ллайну в веселое настроение. Эта Ллайна была, во-первых, наблюдательная, во-вторых, живая и жизнерадостная. Вот предполагаемая бабушка – та казалась истинным образцом Созерцательницы. Хладнокровная и сдержанная, и с манерами, от которых отдавало шуорским воспитанием.

У Сэнни вертелось на языке несколько вопросов, и она думала, с чего лучше начать. В конце концов, она решила пока отложить прояснение результатов проверки их кровного родства и спросила:

– Ваша дочь… Моя мать… Она ведь не была магом? Почему?

– Потому что ее отец, очевидно, не был носителем магических признаков. Магические признаки слабее и должны наследоваться с обеих сторон.

– Правда ли, что женщина с магическими способностями может родить лишь одного ребенка – без угрозы для своего здоровья?

– Иногда и одного не может.

– Если у нас с вами большая степень родства, то… с какой стороны?

– Я не знаю, Сэнни, – Сю-Джин прямо посмотрела ей в глаза.

Что-то еще было. Что-то она недоговаривала.

– Расскажите – как это все получилось.

– Я бы предпочла рассказать потом, чтобы не повторять несколько раз.

– Полагаю, ничего страшного, если даже вам придется повторить, – возразила Джионна. – Давайте сначала поговорим в более… спокойной обстановке.

Глупо было бы сейчас, в нынешней ситуации, заикаться о том, что Джионну это не касается.

– Я не привыкла обсуждать подробности своей личной жизни.

– Я вас вполне понимаю, – искренне сказала Джионна. – Но что же теперь поделаешь? В жизни приходится учиться новому.

Джионна была требовательной и настойчивой, а не мягкой и пушистой. Разница в возрасте, в происхождении, в общественном положении для нее мало что значили.

– Тебе стоило бы поучить для начала своего отца, – заметила Сю-Джин.

На «ты». И так, что ясно – нашла коса на камень, под Джионну она прогибаться не собирается.

– Вы правы. – Джионна улыбнулась – она совсем не была топорной. – Именно это я и собралась вскоре попробовать. Вы позволите на вас немного потренироваться?

– Вряд ли тебе поможет такая тренировка, – возразила Сю-Джин.

И, тем не менее…

Они пили чай, с печеньем и фруктами, даже Эгерт снизошел, и Сю-Джин, подбирая слова, рассказывала о своей жизни в маленькой шуорской деревушке, упрятанной высоко в горах. Очень приблизительно, в общих чертах.

– В Шуоре были люди, которые мне помогали. Им удалось выяснить судьбу моей дочери – найти семью, в которую ее отдали на воспитание. Мне сообщили, что она умерла… И я перестала думать об этом.

ГЛАВА 3 Разговоры в гостиной продолжаются

Лоретто

Сэнни

Вернулся Хеймир и привел с собой Илинору и Кенлара Бьоргстрома. Где уж он их там нашел, Сэнни не знала.

Было видно, что Хеймир на обоих очень злился. И словно все время порывался что-то сказать, но в последний момент удерживался. Илинора отвечала ему жгучими взглядами, и сам воздух, казалось, искрил и потрескивал от висевшего между ними троими напряжения. Кенлар Бьоргстром, хоть и выглядел привычно бесстрастным, довольно резко выговорил и, очевидно, не в первый уже раз:

– Ты не прав, Хем.

Хеймир бросил на него в ответ мрачный сердитый взгляд. А с Илинорой… С Илинорой они таращились друг на друга, проедая сквозные дыры. В обычное время их переглядывания заканчивались поцелуями, жадными и неприличными. Но сейчас и речи о поцелуях не было.

Кенлар Бьоргстром встал у окна и заглянул за задернутую штору.

– Погода сошла с ума. Ветер поднялся, не пойми откуда. Того и гляди превратится в ураган… Тучи налетели. Похоже, грядет настоящая буря. Вполне перекликаясь с предстоящим разговором.

Он обернулся к остальным и конвульсивно дернул ртом, изображая улыбку.

Увидев Сю-Джин, Илинора распахнула глаза и застыла – правда, очень и очень ненадолго.

– Оказывается, у тебя, Сэнни, – не упустила случая зловредно отметить Илинора, – тоже есть так часто поминаемые тобой скелеты в шкафах.

– Выходит, что так, – согласилась Сэнни. – Об этом я, правда, и сама не имела понятия.

С другой стороны, бабушка не была так уж похожа на скелет и не сидела в шкафу.

– Почему ты не удосужился рассказать хотя бы об этом, Хем? – раздраженно спросила Илинора. – Зачем сразу полез со своими претензиями?

– Потому что и затем что, – ядовито отбрехнулся тот.

Потом все же Хеймир соизволил представить всех друг другу. Конечно, слегка так запоздало.

– Добро пожаловать на наши семейные разборки, – провозгласила Илинора, обращаясь к гостьям. – Вас ожидает крайне увлекательное зрелище! Но не корите себя – не вы тому причиной, наоборот… Мы все вам очень рады.

– Вы с ним сильно поругались, мама? – спросила Джионна.

– Да, – лаконично ответила Илинора.

– Но с отсрочкой, – добавил Хеймир.

– Какой отсрочкой? – не поняла Сэнни.

– С отсрочкой вступления в силу, – ответила Илинора таким тоном, будто разъясняла нечто элементарное: – Чтобы совсем уж откровенно не собачиться при гостях. Не беспокойтесь, мы будем вести себя прилично. Пока. А разберемся друг с другом, когда останемся наедине. Мы так уже раньше делали. Это бывает удобно.

– Какая интересная задумка! – воскликнула Ллайна, поглаживая пальцами подбородок. – А вы часто ссоритесь?

– Что вы называете словом «часто»? – вопросом на вопрос ответила Илинора.

Часто или нет, но на памяти Сэнни ТАК они ссорились первый раз.

Джионна, потянув Илинору за руку, отвела ее в сторону и шепнула:

– Значит, твое обещание… -

– Значит, вы с Сэнни узнаете ровно столько, сколько сумеете из него вытряхнуть. Мое обещание ему, увы, стоит больше, чем вам.

– Мне всегда казалось, что ты можешь сделать с ним все, что захочешь, – заметила Сэнни.

– Я тебя умоляю! – Илинора фыркнула. – И что же это – всё? Вот сейчас мне хочется его убить, но, думаю, что не смогу – он будет вовсю отбиваться.

Илинора подошла к столику, на котором все еще стояли стеклянные колбы, лежали мешочки с порошками и иголки, посмотрела задумчиво и заметила:

– О! У нас есть похожие штуки.

– Или! – предостерегающе воскликнул Хеймир. – Мы договорились!

– Не об этом! – отмахнулась она и взяла колбу с кровью.

Хеймир, что характерно, тоже подошел, выглядывая из-за ее спины. Судя по его виду, его обуревали очень… разнонаправленные чувства.

– Я не ошибусь, если предположу, что результаты вас удивили, – протянула Илинора.

– Получается – между нами есть родство еще и по… другой линии? – предположила Сэнни.

– Получается, – сказала Сю-Джин.

Лицо ее было по-настоящему каменным.

– И вы знаете – что это за другая линия?

Сю-Джин качнула головой.

– Я всегда считала, что родилась в горной деревне. Что мои родители – крестьяне. Как я и рассказала. Очевидно, мы не учитываем какой-то фактор.

– Очевидно, – согласилась Илинора, оборачиваясь к Сю-Джин. – И вы все-таки догадываетесь, какой.

Сю-Джин окинула Илинору въедливым взглядом и заметила:

– Как, пожалуй, и вы.

– Один – один, – прокомментировала Илинора так, будто они вели фехтовальный поединок на турнире.

И какой же это фактор?

«Ну же! – обратилась к себе самой Сэнни. – Не лги себе! Ты не полукровка. Ты чистокровная шуорка. Ты можешь взять иголку, колбу и порошки и пойти с ними к своему так называемому отцу, чтобы убедиться. Правда, он тебя не пустит на порог. И не только тебя… Если бы ты была полукровкой, никто бы и никогда не выбрал тебя в Предназначенные. И пахнешь ты как чистокровная, не как полукровка – у них вомероназальное сплетение, рецепторы и железы недоразвитые. Тебя же учили в твоей школе… анатомии. Когда ты была маленькой, ты могла считать, что ты – исключение, вся такая особенная. Но это… плохое объяснение.

И кто тогда твой… настоящий отец?»

Хеймир смотрел на нее задумчиво и так, будто, как и Сэнни совсем недавно, прикидывал про себя – сказать или нет?

– Сэнни, что ты знаешь об Императоре? – внезапно спросил он. – Ты его видела когда-нибудь вживую?

– При чем здесь Император? – недоуменно отозвалась Сэнни. – Он вечный и бессмертный. Он земное воплощение Бога Солнца. В золотых одеяниях, в головном уборе из золотых пластин, которые изображают солнечный диск. Он живет в Облачном городе. Я видела его, когда для совершения обрядов он спускался на своей Небесной Колеснице в Кей-Дзё. Но не его лицо – он всегда носит золотую маску.

– Я думаю, он – та самая дополнительная линия вашего родства. – Хеймир жадно покосился на стол, за которым они пили чай, и ухватил из вазочки печенье – Я жутко голодный, – пояснил он. – У меня стресс.

– Постой! Ты не можешь быть прав! Как я могу оказаться родственницей Императора?

Ну, Рао-Мэй, которую Сэнни считала своей подругой, была, и жила до школы в Облачном городе. У Императора, наверное, тысяча дальних родственников, не меньше… По сути, ничего уж такого исключительного… Дальних.

– С чего… с чего ты вообще это взял? – напирала Сэнни. – Это же небылица, ни на чем не основанная!

Вместо ответа Хеймир отправил себе в рот целую пригоршню черешен разом. Как он косточки собирается выплевывать?

Хеймир пожал плечами – дескать, не могу ответить, рот занят.

– Должно быть, в пути мой муж почти всю еду отдавал вам, а сам стоически голодал? – между тем поинтересовалась Илинора у Сю-Джин и Ллайны.

– Ровно наоборот, – ядовито отозвалась Сю-Джин.

Она, кстати, в отличие от Сэнни, не выглядела такой уж ошеломленной.

– Вы сами сказали, что духовная пища Созерцателям важнее обычной, – буркнул Хеймир, умудрившись проглотить все черешни, и даже соком не вымазался. Он потянулся за очередным печеньем, однако, заметив устремленный на него взгляд Джионны, убрал руку. – Страшная сила женского коллектива! Я один против пятерых!

Он оглянулся на Эгерта и Кенлара Бьоргстрома, занятых своим отдельным разговором, ища мужской поддержки. Кенлар нарочито вздохнул, но вместе с Эгом подошел к остальным.

– Илинора! – Кенлар брезгливо покосился на чай. – Ты не могла бы попросить, чтобы нам принесли вина и что-нибудь из нормальной еды.

– Вина, вот-вот, – поддержал Эгерт. – И еще – я видел внизу копченый окорок и сыр.

– Ты пил вино? – строго спросила Джионна.

– А также играл с матросами и грузчиками в карты и ок-читронг. На деньги, – встрял Хеймир. – Он выигрывал у команды, почитай, все жалованье, которое я им платил.

– Азартные игры, алкоголь, что еще? – Джионна нахмурилась.

– Нет, женщин пока не было, – уверил Хеймир. – Но он хотел!

Эг радостно ухмыльнулся. Сэнни почувствовала, что висевшие в гостиной опасное напряжение немного спало.

Илинора, захватив Джарна и Эйсмара, пошла распорядиться насчет вина и еды. Вернулась она довольно скоро.

– Эг, – начал Хеймир, но Джионна решительно перебила:

– Эгерт останется здесь, если захочет.

– Ладно, – покорно кивнул Хеймир. – С чего начнем?

– На твой выбор, – разрешила Джионна, села на диван и устремила на отца выжидательный взгляд.

Ну и все остальные тоже сели. Кроме Хеймира. Тот расхаживал по гостиной, засунув руки в карманы штанов. В домашней обстановке он часто и нарочито пренебрегал положенными нобилю манерами. Гостьи Созерцательницы его ничуть не смущали.

– Cядь и перестань мельтешить, – потребовала Илинора. – Все сидят, и ты сядь!

Он присел, потом опять вскочил и принялся кружить, принуждая остальных выворачивать шеи. Опять порывался заговорить – и удерживался.

Джионна какое-то время взирала на это, потом посмотрела на мать.

– Мы с твоим отцом договорились, что рассказывать будет он, – холодно отрезала Илинора. – Он на этом настаивал.

Она все-таки до сих пор на Хеймира очень злилась.

Джионна вскинула брови и спросила:

– Правильно ли я понимаю, что, он не хочет рассказывать вообще ничего?

Хеймир посмотрел на Джионну взглядом, исполненным глубокого родительского разочарования.

– Джи!

Та вздохнула и обратилась к Сю-Джин и Ллайне:

– Я хотела бы узнать, если вам что-нибудь известно об этом вопросе – как наследуются магические способности? В чем разница между первыми и вторыми детьми?

Хеймир тут же остановился и повернулся в их сторону, прислушиваясь.

– Для начала следует понять, что это не один или два наследуемых признака, а большой набор, – начала объяснять Сю-Джин. – И далеко не всегда он наследуется целиком. Поэтому маги отличаются друг от друга по своим способностям.

Сэнни предпочла бы задать новообретенной бабушке другой вопрос: есть ли правда в словах Хеймира насчет их кровного родства с Императором? Нет, конечно, Хеймир не имел привычки врать, но ошибаться он мог! Но… Но, похоже, Сю-Джин считала, что это правда. И вопрос следовало бы поставить по-другому: какие основания так считать…

– Простого наличия такого набора недостаточно, – продолжила Сю-Джин. – Нужен толчок, который бы запустил механизм развития магических признаков. Без этого они останутся в зачаточном состоянии и почти никак не будут себя проявлять или породят лишь отдельные нефункциональные элементы, которыми не получится пользоваться. Можно вырастить третий глаз, но, чтобы он видел, нужно, чтобы к нему вели нервы, которые бы соединяли его с мозгом.

– Я бы выразился по-другому, – встрял Хеймир. – Скорее, есть именно нервы, но нет сигнала вырастить глаз. Однако главное, чего нет – нервных сплетений, которые служат магам приемником Излучения.

Хеймир не умел молчать. И, если при нем велась беседа, ему очень сложно было удержаться от того, чтобы не влезть со своим мнением. Джионна это, разумеется, знала и использовала. Просто, но действенно.

– Правильно ли я понимаю, – произнесла Джионна, тщательно подбирая и взвешивая слова, – что конкретно у меня есть по крайней мере минимальный набор унаследованных признаков, позволяющий обладать магическими способностями, но отсутствовал механизм, который бы направил развитие по этому пути?

– Более или менее, так. Насколько мы разбираемся в этой схеме, – ответил Хеймир, переглянувшись с Илинорой.

– Только, очевидно, это вовсе не минимальный набор, – добавила Сэнни.

– Хорошо, пусть будет максимальный, – без споров согласился Хеймир, сверкнув на Сэнни недовольным взглядом. – Это ничего не меняет – для немага. Не сработал триггер – и все.

– Значит, ты признаешь, что у тебя и твоей жены – тоже максимальный набор этих признаков? – гнула Сэнни.

– Ничего я не признаю! Я не маг! – принялся отнекиваться Хеймир.

– Но твой сын – маг, – сказала Ллайна. – И вовсе не обычный маг.

Интересно – она называет его на ты. Илинора чуть удивленно подняла брови.

– Гляжу, мой муж успел промыть вам мозги за время пути в Лоретто.

– Ваш сын сумел промыть их гораздо быстрее, – заметила Сю-Джин.

Илинора горделиво улыбнулась:

– Но у него и спектр доступных инструментов намного шире. Он действует менее избирательно и не утруждает себя ювелирной точностью.

Хеймир задрал голову, рассматривая висевшую прямо над его головой люстру. Возможно, он хотел показать, что эта тема ему неинтересна.

Слуги принесли вино и закуски: сыр, оливки, окорок и хлеб. Хеймир оживился, самолично откупорил бутылку, никому не доверив это важное дело, разлил вино по бокалам и торжественно объявил для Ллайны и Сю-Джин:

– Красный москит белого камня. Вы обязаны попробовать!

Отпив глоток, Ллайна пришла в восторг. Даже Сю-Джин вино похвалила, хоть и сдержанно. Опасаясь, что сейчас Хеймир заведет разговор о виноградниках, Сэнни напомнила о той теме, которую они обсуждали:

– В чем же природа механизма, который запускает процесс развития магических способностей?

– По всей видимости, это некие присутствующие в крови компоненты, – ответила Сю-Джин. – Во время родов происходит смешение крови матери и ребенка, и в организме матери в ответ начинают вырабатываться особые вещества. Когда наступает следующая беременность, они дают толчок, направляющий развитие ребенка по другому пути. Эти вещества вырабатываются всё в большем количестве, что оказывает отрицательное воздействие. И при родах, когда кровь снова смешивается, случаются осложнения.

– Иными словами, кровь матери и ребенка оказывается несовместимой, и оба начинают вырабатывать вещества, взаимно разрушающие жизненно важные компоненты крови, – снова вмешался со своими пояснениями Хеймир. – Это приводит к обильным кровотечениям, поражению печени и другим последствиям, часто смертельным.

– Тогда я тем более не понимаю, как вы решились на третьего ребенка, – сказала Сэнни.

– Первые двое больно понравились, – хмуро ответил Хеймир, посмотрев на Джионну, потом указал на колбы, иголки и порошки. – Илинора говорила уже: у нас есть похожее устройство. Анализатор. Мы проверили кровь Юста и убедились, что она безопасна. Она не содержит компоненты, которые вызывают разрушительную реакцию. Юст – Связующий. Его кровь подходит всем.

Вот он недостающий кусок, без которого у Сэнни не складывалось. Хеймир и Илинора считали эти основания достаточными.

– Мы ошиблись, – вздохнул Хеймир. – Но в чем… Или же это просто случайность…

– Я проверяла и свою кровь, – добавила Илинора. – После того, как родила Юста, и перед тем, как мы…. Концентрация этих веществ была отнюдь не предельной и держалась более или менее на одинаковом уровне.

Теперь люстру над своей головой стал разглядывать Кенлар Бьоргстром. Наверное, ему было, что сказать. Но он смолчал.

Сэнни могла бы заявить: «Из того, что мне известно про шуорских Укрощенных, – все третьи по счету дети родились с тяжелыми дефектами и их матери не пережили родов. Все без исключения». Но тоже смолчала. Она и так чувствовала себя виноватой из-за того, что снова затронула эту тему. Для Илиноры и Хеймира до сих пор болезненную, несомненно.