Особенности национальной промышленности

– Не буду всех называть, что бы кто-то не остался неназванным, – закончил он первую часть тоста и от благодарностей перешел к пожеланиям:

– Что для дамы главное? Нравится мужчинам. Поэтому мы хотели подарить тебе ящик водки и выпить его самим. Но потом подумали и решили, что главное для женщины – это нравится себе, поэтому решили подарить тебе карту в магазин косметики!

Все захлопали и начали чокаться.

– А сегодня еще Маше исполняется 45! – сказала Михайловна.

– 45, 45, скоро старость – 50! Соси большой, не будь лапшой! – закричали мужики и подняли рюмки.

Маша тоже подняла рюмку и улыбнулась. Она была глухонемой монтажницей, отличницей производства. Секрет ее продуктивности был в том, что она, в отличие от слышашеговорящих коллег, не сидела часами на чаепитиях, не курила по полдня, ни с кем не болтала, а работала.

– Вот уйду на пенсию, хватит уже! – кричала выпившая Михайловна.

– Ой, кого ты пугаешь! Леди с дилижанса, пони легче! – хором орали мужики.

– Не ходи! Я там был, ничего интересного! – орал стараясь перекричать хор пьяных мужиков 70-ти летний Петрович.

Старики много вспоминали:

– Вот в советское время мы как корабль сдадим, так напивались, что аж на столах скакали, начальству морды били, а они запирались в своих кабинетах и сидели там молча. А там не так хорошо было сидеть, как сейчас, в советское время туалетов в кабинетах не было!

Было много шуток про возраст, про импотенцию. Рядом со мной разговаривали рабочие:

– Меня вообще на сварку брали, купили 4 вида сварочных аппаратов и не на одном не дают работать, стоят в новом цеху под пленкой.

– Вот станешь импотентом со своей сваркой!

– Ой, напугал, одной проблемой меньше, – отвечал второй. – Зато сварщик как балерина на пенсию раньше выходит.

Рядом сидящий дед сказал на полном серьезе:

– Когда я импотентом стал, у меня столько свободного времени появилось! Ты не поверишь, у меня такая тяга к рисованию проснулась!

– И что ты рисуешь?

– Ничего не рисую, говорю же – только тяга появилась.

Еще один дед рассказывал про своих многочисленных женщин.

– Так ты Вася – любитель! – восклицает Петрович.

– Сам ты любитель, я профессионал! Знаешь, как правильно бабу из бухгалтерии трахать? На бухгалтерских счетах! Садишь ее на счеты и катаешь туды сюды. Ни с чем несравнимое удовольствие! Но не более 4-х пудов бабу, а то счеты не выдерживают, костяшки рассыпаются.

– Они теперь на компьютере работают, нету у них счет. Да и у нас нет ничего тверже карандаша.

– Я уже в том возрасте, что когда мне девушка молодая улыбается, я проверяю застегнута ли у меня ширинка или не обляпался ли я чем.

– Плохо не то что я дедушка, плохо то, что спать с бабушкой!

Поскольку зам по производству уже ушел, то один из сборщиков предложил:

– Давайте и за руководство выпьем! Михалыч, тебе тоже желаем здоровья, счастья, долголетия! Если что – чтоб срок поменьше дали, лучше вообще условно!

Михалыч махал на всех рукой, стеснялся и кричал:

– Да чего за меня, не у меня праздник, вон за именинниц пейте!

У меня сложилось впечатление, как будто я попал на деревенский праздник – много водки, шуток, много всякой еды, правда принесли ее заводские женщины и я побрезговал – из чего они готовят и в каких условиях? Поэтому мы с Вовой ели покупные пельмени и слушали ожесточенный спор:

– Михалыч, почему у нас на производстве нет корпоративов?

– Приглашаю всех женщин на корпоратив в баню у меня на даче! – кричал Михалыч.

Монтажницы переглядывались и хихикали, Михалыч у них был в почете.

– Вон программисты то на чайную церемонию, то на греблю, то на веревочный тренинг ходят, а мы в цеху все время бухаем.

– Так они по 600 рублей скидываются! Будете по 600 руб скидываться?

Тут на праздник пришел начальник нашего отдела с бутылкой с заспиртованной змеей, которую ему привезли из Китая. Он каждый раз ставил ее у нас на стол во время наших праздников -«поминок», но никто ее не пил, боялись змею.

– Тут много говорили разных тостов в честь именинницы, – начал он.

Но народ был пьяный и не слушал. Он постучал вилкой по рюмке.

– Вроде и добавить больше нечего, – сказал он.

И тут кто-то продолжил за него:

– Поэтому дай я тебя просто поцелую!

Раздался оглушительный смех.

Мы с Вовой переглянулись, у нас в отделе никто так с начальством не смел говорить. Мы поделились этой мыслью с рядом сидящим электронщиком.

– В советское время ты любому начальнику мог сказать, что думаешь, и никто бы тебя не уволил просто так, за тобой партия стояла. Было кому заступиться, а сейчас уже не то, попрешь против хозяина – тебя тут же выпрут на мороз, вот и молчат все, дети капитализма.

– Ага, нонче не то что давеча – заладил свое, – сказала сидевшая рядом монтажница.

Вечер заканчивался, все сильно перебрали. Денис Петров плохо себя вел. Его выводили за проходную, но он опять возвращался и буянил. Мы с Вовой пошли в туалет порыгать пельменями и когда возвращались видели, как Денис Петров дал в морду Михалычу, как потом оказалось за то, что тот не хотел пожать ему на прощанье руку. Стулья были окончательно сломаны, на полу валялись остатки еды и пластиковая посуда, на столе был разлит спирт и валялась змея.

– Весело, но водка паленая и пельмени второй сорт, – заключил Вова.

Свои стулья мы все-таки просрали.

Status

constructus

Поскольку в цех нас привел сам начальник производства, Михайловна стала считать нас блатными и скоро мы стали своими в цеху. Она очень не любила, когда что-то происходило в цеху без ее ведома и со временем у меня выработался алгоритм правильного взаимодействия с ней: прийти к ней в кабинет, послушать полчаса нытья, брани и сплетен, поорать друг на друга (опционально, то есть как пойдет) и в итоге решить вопрос за оставшиеся пять минут. У Михайловны был зам – молодой парень, которого устроил на эту должность зам по производству Шарагин (то ли родственник, то ли сын друга). Шарагин мечтал со временем сделать его начальником цеха. За это Михайловна не любила их обоих, но достать до зам по производству она не могла, поэтому все шишки сыпались на мальчика, она писала начальнику производства на него докладные, в которых жаловалась, что он не выполняет поручения и не соблюдает субординацию, просила его уволить, понизить, лишить премии. Из-за боязни что он ее подсидит, она работала даже в отпуске. Как-то раз мы с Вовой пришли в цех в это самое время.

– Можете нам помочь? – спросили мы Михайловну.

– Я в отпуске.

– А кто за вас?

– Никто за меня! – и тут начался ор на полчаса.

Так ничего и не добившись мы пошли обратно на стенд и по пути встретили молодого зама Михайловны.

– Ты за Михайловну?

– Нет, не дает другим, и сама ничего не делает. Идите к начальнику производства пожалуйтесь.

Нет, на Михайловну жаловаться себе дороже, это мы уже знали. Когда мы вернулись в свой кабинет В.Ю. сказал, что меня искал начальник отдела.

– А чего он на мобильный не позвонил? – спросил я В.Ю.

– Да вот как раз собирался, – ответил В.Ю.

Начальник отдела не умел и не любил пользоваться современной техникой. Он часто ныл, что программисты его обманывают, говорят, что готово, а потом оказывается не готово. На мой взгляд было странно возглавлять самый прогрессивный отдел настолько некомпетентному человеку. Однако на его место никто не спешил, так как директор был страшен в гневе: орал, ругался, оскорблял. Ходил слух, что он довел одного главного конструктора до сердечного приступа, после чего тот уволился и стал работать в охране, открывать шлагбаум (возглавил ОКР «Шлагбаум» – как шутили параллелепипедовцы).

– Я был у директора, – сказал Н.О.

– Опять орал? – спросил В.Ю.

– И орал, и анал. Нам поручили разработать новую верхнюю панель для морского пульта.

– У нас есть новая панель от пожарной станции. Предлагаю ее переделать под морской пульт, – предложил В.Ю.

– Ну вот вам начальника конструкторского отдела в помощь и приступайте.

Мы с В.Ю. пошли к начальнику конструкторского отдела. Все программисты очень любили ходить в конструкторский отдел, так как там было много молоденьких и симпатичных девушек. Они шли туда для того, чтобы забеременеть, официально оформить декретный отпуск и получить все полагающиеся выплаты. Услугами самих ВПК-шников при этом они не пользовались. Начальник конструкторского отдела внимательно нас выслушал и сказал:

– Разрабатывайте, я не против.

По пути обратно В.Ю. сказал:

– Этот работать не будет, придется опять все самим делать. Завтра приступим.

Эскизный этап

Был пропущен.

Техническое проектирование

Тоже было пропущено.

РКД

После небольшого препирательства между начальником нашего отдела и конструкторского последовал доклад наверх. В итоге нам на проект выделили девочку-конструктора. Это была не сильно симпатичная спортсменка с очень хорошей фигурой, глупенькая, но живая и очень бойкая. Так же в нашу команду попали Вова и эколог. Возвращаясь с установочного совещания в кабинете начальника конструкторского отдела, где нас познакомили с Дашей, Вова спросил меня:

– Как тебе Даша?

– Не знаю, надо пробовать, – ответил я.

– Попка у нее как орешек.

– И мозг как орешек, – встрял в нашу беседу эколог.

Между Вовой и экологом разгорелся спор, они отстали в районе стенда, а я пошел к В.Ю.

– Виталий Юрьевич, нужно сначала провести техническое проектирование, разработать общее ТЗ, на его основе написать частное техническое задание (ЧТЗ) для программистов, а уж потом подключать нас, – сказал я.

– Нам некогда проектировать, надо уже рисовать и сдавать в архив КД. А заодно начать разрабатывать ПО. Для этого мы обопремся на прототипы. Из последних сданных проектов есть панель от пожарной станции, которую делали для индусов. Предлагаю ее посмотреть и подумать, что там можно позаимствовать.

После этого мы пошли на стенд, где стоял один из экземпляров пожарной станции. Скопировав себе исходники я сел за рабочее место на стенде, чтобы их посмотреть. В.Ю. подошел ко мне и сказал, что он нашел для меня компьютер. Мы пошли в бухгалтерию. Там средних лет женщина разговаривала с Дашей.

– О, привет! Ты чего тут? – спросил я.

– К маме зашла.

Тогда я заметил, что средних лет женщина действительно очень похожа на Дашу лицом, только она была очень толстой.

– А я за компьютером.

Мама Даши показала компьютер недавно уволившейся бухгалтерши и попросила на всякий случай ничего не стирать из папки «Отчеты» и «Черная Б.Г.» (это фамилия уволившейся бухгалтерши, а не то, о чем вы подумали). Мы забрали компьютер и понесли его к нам в кабинет. Когда все увидели новый компьютер, собралась толпа и начали мне помогать подключиться. Когда компьютер был собран и подключен, оказалось, что конфигурация у него была практически топовая. Все с завистью смотрели на меня.

– Странно, что в бухгалтерии компы лучше, чем у программистов, – прокомментировал мой сосед.

Я развернул среду разработки и запустил исходники. Но разобраться я в них не смог, код был запутанный и полный всяких странных костылей, переменные в нем назывались los_parametros_1, los_parametros_2 и так далее. Я показал это В.Ю. и сказал, что это совершенно нечитаемый код и без документации мне с ним не разобраться, проще заново написать.

– У нас так многие делают – завязывают все на себя и становятся незаменимыми специалистами. Если вдруг конфликт – у тебя всегда есть страховка от работодателя.

– Я думал исходники должны быть написаны сопровождаемо, разработана документация и храниться это все должно на общем сервере?

– Так и должно быть, но… Добро пожаловать в реальную жизнь, сынок!

Бабушка с татуировкой дракона

Игорь Якоревич (кличка Якорь) приходит на работу в крайне мрачном настроении. Через некоторое время по его приходу из его кабинетика раздается звук: «П-ш-ш-ш! Буль-буль…». И в общем пространстве нашего кабинета с улыбкой на пол-лица появляется Якорь, держа в руке кружку с чаем (на самом деле там джин с тоником). Его кабинетик ближе всего к моему столу, поэтому мы часто с ним общаемся по утрам. В этот раз он увидел на моем столе компьютер и поздравил меня с потерей девственности:

– Теперь ты настоящий программист! Не всем программистам в «Параллелепипеде» дают компьютер, некоторые так и увольняются не став счастливыми обладателями персональной машины. Теперь тебе еще нужно соорудить кабинетик, а то торчишь тут как Александрийский столп на Дворцовой.

Он активно берется за дело, мы сдвигаем общие шкафы таким образом, что полки повернуты наружу, а задние стенки образуют мой небольшой кабинетик. В нем темно и откуда-то из пучин своего кабинетика Игорь Якоревич приносит настольную лампу. Вошедший В.Ю. некоторое время с недовольной миной наблюдает эту картину и говорит:

– Было одно нормальное рабочее место, но и тут нагородили.

Но разобрать не говорит.

– Тут в соседнем кабинете нынче днюха, нас позвали напицца, – продолжает В.Ю.

– Наверно на пиццу? – спрашиваю я.

– Ну, пойдем узнаем, – говорит В.Ю.

Все перемещаются в смежный кабинет, там день рождения у одной из бабушек-программисток. Она очень активная, молодиться, любит путешествовать и всем об этом рассказывать, всегда в хорошем настроении, у нее есть татуировка с драконом. На своем рабочем месте она всегда сидит в наушниках, слушает аудиокниги. С ней легко и приятно общаться, она всем помогает советами и делом.

– Сегодня у меня день рождения, а с понедельника я в отпуске, – сказала бабушка.

– У меня два отпуска, первый – когда у моего начальника отпуск, а второй – мой, законный, – ответил ей Якорь.

– У меня татуировка дракона, потому что я в год дракона родилась, – сообщает веселая бабушка Якорю. – А вы в какой год родились?

– В год динозавра! – сообщает Якорь.

– Нет такого животного! – смеется веселая бабушка.

– На самом деле их всех нет! – отвечает Якорь.

Мы с Вовой берем пиццу и отходим к окну.

– Я тут с мамой Даши познакомился, она оказывается в бухгалтерии работает.

– Это многое объясняет, я все думал, как это юное дарование вообще на работу взяли, – влезает в нашу беседу непонятно откуда взявшийся эколог.

– А ты чего пиццу с мясом жрешь? Ты же веган? – агрессивно спрашивает Вова.

– Пицца – это настолько эротично, что даже веган не может устоять в отличие от твоей Даши, – парирует эколог.

– Что ты хочешь от Даши? – повышая голос спрашивает Вова.

– От Даши я ничего не хочу! – ржет в ответ Ваня.

Вова краснеет, я чувствую, что сейчас будет скандал и увожу его показать свой кабинетик.

– Как там у тебя с Дашей? – спрашиваю я его по пути.

– Знаешь сколько ей лет?

– Откуда я могу это знать, я же не в бухгалтерии работаю.

– Ей 27 лет. На обеде я затащил ее к себе. Она полежала со мной в кровати, поплакала, сказала, что еще девственница, не готова к отношениям и предложила дружить.

– Дааа… Дружбой ночью не займешься. Есть еще 27-ми летние девственницы?

– Я вообще потерялся по жизни, я уже сомневаюсь, смогу ли я когда-нибудь нормально работать? Или буду тут вечно торчать и бездельничать? – начал ныть Вова.

– Наберешься опыта и пойдешь в иностранную компанию, не переживай.

– Это ты может сможешь так сделать, а я уже в Липецке так отсидел, сбежал, приехал сюда и тут тоже самое. У нас не контора, а школа сисадминов.

– Почему сисадминов?

– Большинство молодежи, которая отсюда увольняется не может работать как программисты, потому что так ничему и не научились, при этом сильно разленились. У самых толковых получается стать системными администраторами, у остальных все сводиться к бездумному хождению между почти одинаковыми конторами. Так что не засиживайся тут.

Если ты случайно вспотел – покажись начальству

Пока Вова погрузился в отношения с Дашей я погрузился в работу. Однажды утром, устав разбираться в исходниках пожарной станции, я начал сочинять такое письмо для Вовы:

Дорогой друг! Пока ты играешь в заброшенном цеху с Дашей в теннис, я хотел бы описать тебе то, с чем приходится иметь дело каждый день, то, что вызывает нескончаемое отвращение и боль в кишечнике. Не удивляйся, что в описании этом ты не встретишь слова "дизайн", равно как и слова "архитектура", не говоря уж о таких нежно любимых мною словосочетаниях как "разделение функциональности" и "управление сложностью". И наверно, ты уже догадываешься, почему. Дело в том, что эти красивейшие и благозвучнейшие термины, к моему великому прискорбию, невозможно употребить для описания переданных мне исходников.

Когда мы имеем дело с запутанным кодом, мы обычно говорим – "темный лес". Но ЭТО – даже не лес! Это похоже на выжженный после падения Тунгусского метеорита и зараженный радиацией бурелом, в котором уродливые, покореженные деревья сплелись в оцепенелых объятьях, ощетинившись ядовитыми иглами dynamic_cast-ов! На этих исковерканных мертвых деревьях паразитируют безобразные ленточные черви switch-case-конструкций, глумливо извивающиеся на десятки страниц! Они плодятся как зомби после ритуала Вуду, подстегиваемые порочной практикой copy-paste.

Среди бурелома кровавой, всепроникающей жуткой мглой течет туман магических переменных, большинство из которых называются los_parametros_N. Бесстыдно обнажаются plain-C-объявления функций, двойные указатели рябят в глазах, оттесняя сиволапые и неуклюжие циклы, в которых место простых переменных высокомерно заняли итераторы. Корявые и глючные, STL-подобные контейнеры подобно клещам-сосальщикам гнездятся в интерфейсах framework-a.

И над всей этой безобразной, остервенелой, погрязшей в безумстве и распутстве клоакой, зловонным какодемоном возвышается основной класс, cpp-файл которого насчитывает без малого 10000 строк! Горе тому, кто заглянет в его гниющее нутро! Разнообразные функции безо всякого разбора громоздятся одна на другую. Вложенность циклов и if-else-конструкций легко разменивает второй десяток. Любая логика здесь оступается и с воплем проваливается в смердящую трупной вонью бездну!

Всплески радости и волны отчаяния накатывают на меня во время компиляции этого кода! Я жалею только об одном: почему разработчики компилятора gcc не оснастили свое детище выходом на звуковую карту? Я бы с превеликим удовольствием посмотрел на лица авторов этого говнокода, когда компилятор раз за разом воспроизводил бы подобающие случаю булькающие и пердящие звуки!!!

Я так увлекся написанием этого текста, как не заметил, что сзади меня кто-то стоял и читал мое письмо.

– Смешно, это про что ты пишешь?

Я вздрогнул и оглянулся. С благодушной улыбкой на лице сзади меня стоял Якорь со своей неизменной кружкой с чаем (на самом деле не чаем).

– Виталий Юрьевич дал мне задание написать код для новой верхней панели и дал исходники от пожарной станции как образец, а я в них никак разобраться не могу.

– Так это я делал! – воскликнул Якорь. – Что тебе там не понятно?

После небольшой дискуссии стало понятно, что исходники писались разными людьми в разное время, код мигрирует из одного проекта в другой и давно зарос лишними ветками, функциями и классами, документации на него никогда не было. Его давно надо было почистить, но никто этого делать не хотел. При этом загрузка у программистов была не очень большая, по большей части они бездельничали, но рефакторингом заниматься не спешили. После небольшой борьбы с кодом Якорь помог мне его скомпилировать, и посоветовал не лезть внутрь, а лишь дописать и изменить код в нужных местах.

– Плох тот программист, который ругает чужую работу, а сам не может ее продолжить. В крайнем случае будет у тебя время – отрефакторишь, – резюмировал он.

После завершения разработки программы я создал специальный имитационный модуль, который генерировал поток сообщений, и на корабле, изображенном на верхней панели, задвигались пушки, замигали разными цветами пиктограммы, начала отображаться информация о состоянии всех систем. Энтузиазм у меня был такой, что я снова перестал ходить играть в теннис и выходить на прогулку в обеденное время. Вова один раз подошел ко мне, но поняв, что я очень занят, переключился на Дашу и больше работать мне не мешал.

Даша взяла конструкторскую документацию от пожарного пульта, заняла в нормоконтроле новые децимальные номера и положила в архив копию старой документации под новыми номерами. Таким образом мы закончили проектирование и отдали всю документацию в производство. Я пошел доложить Виталию Юрьевичу. Он уважительно сжал губы и посмотрел на меня одобрительно качая головой.

Пожар

Я шел по директорскому коридору. За стремительную разработку верхней панели мне объявили благодарность с занесением в трудовую книжку, о чем я и шел ознакомиться в отдел кадров. В коридоре я встретил девочку лет четырех-пяти. На спине у нее была приколота бумажка: «Если встретите эту девочку, приведите ее, пожалуйста, в отдел кадров, к. 217». Я очень люблю детей, поэтому, улыбаясь, спросил ее:

– Привет! Ты откуда?

– Я из отдела кадлов! – бойко ответила девочка.

– О! А мне как раз туда! Покажешь где это?

Девочка деловито взяла меня за руку и отвела в 217 кабинет. Там мне дали ознакомиться с новой записью в трудовой книжке: «Объявить благодарность за проявленную инициативу при разработке верхней панели морского пульта и большой личный вклад в освоении данного изделия в производстве». Кроме этого, дали копию приказа с пространным хвалебным текстом. По пути обратно в свой кабинет я встретил Вову и показал ему копию приказа. Он прочитал и спросил:

– И даже премию не дали?

– Нет.

– И зарплату не повысили?

– Тоже нет.

– Ну отлично. Еще бы написали: «Похлопать по спине».

– Ага, – засмеялся я. – Или «Похлопать ниже спины».

Вова было рассмеялся, но тут же поник.

– А у меня в коммуналке пожар был.

– Да ты че?

– Да, хозяин сдавал свою комнату, на эти деньги бухал, а сам жил на кухне, спал на диване. Заснул пьяный и сигарету не потушил. В итоге коммуналка ночью вся сгорела, так как там весь коридор был застроен самодельными этажерками, где все хранили разный хлам. Я еле выскочить успел, а хозяин сгорел.

– Да, не повезло.

– Не повезло знаешь в чем? В том, что это было очень, очень дешево. Других таких предложений в этом районе я не нашел. Я пока живу в гостинице, но это очень дорого для меня. Вот смотри, какое я объявление нашел. Вова протянул мне мятую бумажку, на которой я прочитал:

Сдам разъебанную в хлам комнату в коммунальной квартире 6 кв. м. в центре 10 000р., для настоящих экстремалов со стальными яйцами! Есть практически все, но все не пригодно к использованию. За то я новый кран в ванной установил, шторы постирал и ведро с тряпкой купил, микроволновка в подарок, а также весь хлам, который остался от предыдущих жильцов! Комната хорошо впишется в интерьер САДОМАЗО или какой-нибудь склад. А еще, я готов купить мешок цемента, строительные средства чтобы устранить казусы, о которых вы еще не знаете, но это пока сюрприз. Все тайны сразу не открою. Возможны варианты понижения оплаты, коммуналка оплачивается ОТДЕЛЬНО! + покажу как не платить за электричество. СУППЕР ПРЕДЛОЖЕНИЕ ДЛЯ ДОЛГОЖИТЕЛЕЙ С ПЕРСПЕКТИВОЙ В БУДУЩЕЕ! ПОНИЖЕНИЕ ОПЛАТЫ: за 9 000 р. в мес. если оплачиваете 6 мес вперед, за 7 000 р. в мес. если оплачиваете 12 мес. вперед. Так же, если сделаете ремонт – оплата остается прежней. Для очень жадных: могу сделать хороший ремонт, но тогда уже будет от 15 000 р. в мес. + коммуналка. Для риэлторов и желающих так сказать пощекотать нервы и пощупать все наяву – просмотр платный от 200 р. за визит. Просмотр из коридора 100 р. просмотр одним глазом 50 р. ГРУППОВЫЕ ЭКСКУРСИИ 10 р. с человека (не менее 10 чел.), просмотр с улицы в окно -БЕСПЛАТНО! В связи с моей загруженностью по работе вынужден сделать такой тариф, нужна компенсация. Есть плюсы: 1 – это лучше, чем жить на улице, 2 – хуже вы уже не сделаете, 3 – нету тараканов и прочей живности, так как они тут не выживают, 4 – если у вас есть кошка, то я не парюсь за ободранные обои, 5 – если у вас есть собака, соседи там глухие пусть хоть завоется, 6 – затопить вы сможете только бомжей в подвале, 7 – я отличный парень со мной можно договориться!

Тел.

– Теперь мне надо либо другую работу искать, либо тут повышение получить, вот иду к В.Ю. договариваться, – прокомментировал Вова.

Когда мы вошли в комнату эколог стоял у стола В.Ю. и рассказывал:

– Вот сейчас унитазы такие, что когда говно плюхается, брызги летят, а раньше, там была такая полочка, и говно на полочку падало, поэтому не брызгалось. Но был недостаток – надо было потом хорошо ершиком поработать. Вот поэтому я сначала бросаю побольше бумаги, чтоб не брызгало. Я вообще люблю в этом деле много бумаги.