Преклоняя колено

– Я… – девушка тяжело дышала. – Не могу дышать…

– Амиция. – Саяри заглянула сестре в глаза и после перерыва произнесла. – Ты вправду любишь генерала…

Саяри с волнением вспомнила, что два года назад, после встречи генерала Ричарда на ярмарке, Амиция была так взволновала, что продолжительное время находилась в тени. Она буквально преобразилась из радостной девочки в грустного подростка, стала отчужденной и задумчивой. Непрерывно искала уединения, постоянно читала и грезила. Только через год Амиция более-менее забыла о Ричарде и понемногу вернулась к будничной жизни. Лишь изредка с тоской глядя в окно, пока не пришла в себя полностью. И вот теперь ее чувства снова расцвели!

– Господи, спаси наши души, – взмолилась Саяри вместе с сестрой.

Жизнь юных леди при дворе, окруженных целой свитой фрейлин, представляла собой сложную смесь строгого этикета и тайной свободы. Роль фрейлин выходила далеко за рамки простого сопровождения. Это были настоящие многофункциональные помощницы, и их подготовка была тщательной и всесторонней. Обучение включало не только традиционные для аристократок дисциплины – танцы, верховую езду, музыку и живопись, но и глубокое погружение в придворную жизнь. Старшие фрейлины были, по сути, консультантами и советчицами своих подопечных, помогая им ориентироваться в сложном лабиринте дворцовой политики, представляя их влиятельным персонам и следя за тем, чтобы девушки были в курсе всех значимых событий.

Также фрейлины заботились о содержании комнат и гардеробах своих госпож, вели секретарскую работу, отвечая за переписку, составление списков гостей и других документов. Контроль над слугами, управление бюджетом и закупка необходимых товаров также входили в их зону ответственности. В некоторых случаях фрейлины имели доступ к корреспонденции своей госпожи, предварительно просматривая письма и отбирая те, что считались неподходящими. Таким образом, они играли роль своего рода фильтра, защищая девушек от нежелательной информации или интриг.

Уровень роскоши, в которой обитали юные леди, был поразителен. Их питание было богатым и многообразным. За их волосами тщательно ухаживали, используя редкие масла и ароматические составы. Одежда, пропитанная приятными запахами трав, подчеркивала их статус. Обувь и украшения изготовляли лучшие мастера своего дела, применяя драгоценные камни и редкие металлы. Даже купание проходило с особенным шиком. Часто использовались душистые масла и травы.

Однако за блеском и роскошью скрывалась другая, тайная жизнь. По ночам, минуя строгие правила и наблюдение, девушки проникали друг к другу через потайные ходы и двери, садились в уютные кресла, освещаемые мерцанием камина. Окруженные мягкими подушками, они отдыхали от формального этикета и делились тайнами, мечтами и переживаниями, создавая свое собственное неформальное сестричество, где они были не королевами и графинями, а просто девушками, ищущими взаимопонимания и поддержки.

***

Уильям, погруженный в выбор ткани для своего церемониального платья, задумчиво рассматривал образцы, разложенные на столе. Белый, конечно, классика, но его взгляд зацепился за сверкающую нитями золота бежевую ткань. «Чудесный беж», – подумал он, невольно проведя пальцами по гладкой поверхности. Мягкость, переливы света на шелке – это было именно то, что он искал. Портной, затаив дыхание, ждал королевского решения. Тот, одобрительно кивнув, дал понять, что выбор сделан. Внезапный стук в дверь прервал приятное предвкушение. Жестом руки король велел портному удалиться. Тот, пробормотав что-то о превосходном вкусе Его Величества и удачном выборе, поспешно ретировался. В комнату вошел граф Ричард, не заметив спешку портного.

– Вызывали меня, Ваше Величество? – Ричард, выпрямившись во весь рост, сдержано, но с едва заметным напряжением во взгляде, обратился к королю. Уильям, продолжая осматривать оставшиеся лоскуты ткани, озвучил свой вопрос, предвкушая привычный доклад.

– Ты уже уведомил леди Саяри о своих намерениях? – его голос был спокойным, практически безэмоциональным. Уильям был уверен в положительном ответе графа.

Тишина повисла в комнате, тяжелая и напряженная. Ричард не ответил, медленно подходя к окну. Застывший на фоне закатного неба, он был похож на статую, забытую бездумным скульптором. Видно было, как напряжены его плечи, как он сжимает кулаки. Уильям, впервые заметив такое поведение генерала, насторожился.

– Что такое? – строго спросил король.

– Я не могу жениться на ней.

– Что? Почему?

Ричард обернулся, сдерживаясь, чтоб не выдать нечто такое, от чего король придёт в гнев. Не отыскав нужных слов он набрал воздуха в лёгкие, и снова повернулся к окну. Опёрся двумя руками о подоконник, мысленно формулируя всё то, что желал бы сказать. Весь его вид выдавал взбешенность, как бы он ни старался взять себя в руки.

– Говори же, черт возьми! – король, в свою очередь, лишился терпения.

– Я не люблю ее, Уильям! – громко и четко ответил Ричард, эхо зазвенело в высоких потолках. – О, как ты мог подумать!

– Что ты говоришь? Я видел твои глаза… – начал король, не веря своим ушам.

– Ты видел мои глаза? Правда? – с горькой иронией переспросил Ричард. – Твой рассудок помутнен чарами любви, не иначе. По-другому невозможно объяснить подобную слепоту!

Король поднялся с места. Отшвырнув ткани в сторону и подошел к графу.

– Соберись и скажи свое слово.

Тяжелый взгляд Уильяма прожигал Ричарда насквозь. В глазах монарха отражалась не только растерянность, но и глубокая, скрытая тревога, которую Ричард, уловил мгновенно. Последние дни король сиял невиданным счастьем, и это ярко контрастировало с обычным для Уильяма состоянием. Ричард не видел его таким уже много лет, с тех самых пор, как трагическая смерть его последней супруги погрузила двор в траур, а самого короля – в непроницаемый панцирь одиночества и власти. И вот теперь, перед ним стоял весьма счастливый человек, готовящийся к бракосочетанию с прекрасной Амицией.

Сказать ему сейчас, что он влюблен в его избранницу? Что Амиция должна достаться ему и только ему? А ты живи, как хочешь, найдешь еще свое счастье. Хватит ли у него смелости сказать человеку, которого Ричард считает своим отцом, что тот сделал неправильный выбор?

Король был известен своим жестким нравом и нетерпимостью к противоречиям, но по отношению к Ричарду он всегда проявлял исключительную мягкость и понимание. Уильям принял его на службу и воспитывал, как своего собственного сына, после трагической гибели отца Ричарда. Поэтому мысль о предательстве казалась генералу невыносимой.

– Мне нужно время, – хрипло ответил граф.

Уильям, заметив скрытое напряжение в позе Ричарда, по-отечески положил руку ему на плечо. Его взгляд смягчился, лицо стало более открытым и добродушным.

– Я не желаю тебе зла, Ричард. Ты волен сам выбирать, когда будет угодно и с кем угодно тебе жениться. Я знаю, как тяжело порой выносить мой характер. Мои желания идут впереди всего. Так заведено. Как и многое другое, – король сжал плечо генерала. – Никому другому я не стал бы объясняться и позволять перечить мне. Ты это знаешь. Но твои пожелания будут учтены, потому что я уважаю тебя.

***

Каждый день Амицию окружали заботой и вниманием, готовя её к следующему важному этапу в жизни. А она с нетерпением ждала момента, когда сможет покинуть стены замка и хоть на мгновение встретиться взглядом с Ричардом, изредка сопровождающим их на прогулках. Так же время от времени она встречалась с королём, и каждый раз эти встречи приносили ей не только огорчение, но и роскошные подарки, которые символизировали его благосклонность и заботу о ней.

Саяри же, в свою очередь, видела графа ещё реже. Их встречи были краткими и всегда проходили в окружении свиты или во время совместных прогулок по саду. Девушки жили по строгому распорядку, погружаясь в замковую жизнь, где каждое утро начиналось с утренней молитвы и музицированию. И только в определенный день им разрешалось навестить свой родной дом. Это время было для них особенно ценным, так как позволяло восстановить связь с родными и вспомнить о том, кто они есть на самом деле.

Ричард, занятый подбором новобранцев в кавалерию, днями и ночами пропадал в тренировочных лагерях, либо отсутствовал месяцами по причине государственных дел в Анклавах. Изредка бывая в замке, он все чаще был занят аудиенциями с правителем. Но иногда все таки находил время увидеться с Саяри. Вот и сейчас он наконец-то смог найти время для разговора, который еженедельно откладывал на потом.

Саяри и Амиция сидели в уютной комнате, наслаждаясь чашками горячего имбирного чая, когда в дверь постучал камердинер. Он пропустил вперёд старшую фрейлину Мари, которая с серьезным лицом произнесла:

– Леди Саяри! Сэр Ричард ожидает вас.

– Сэр Ричард? – удивленно переспросила она.

– Да, леди, – подтвердила фрейлина, – велено помочь вам с нарядом и сопроводить вниз для конной прогулки.

Мари вошла в комнату и, хлопнув в ладоши, обратилась к фрейлинам:

– Давайте, бездельницы, принимайтесь за дело!

Саяри почувствовала, как волнение завладевает ее разумом. Она догадывалась, что каждая встреча с графом предвещает предложение о котором она боялась даже думать. В её голове уже крутились мысли о том, как она будет выглядеть в глазах сестры, которая испытывала чувства к этому мужчине. Фрейлины принялись за работу, расправляя платья и подбирая аксессуары.

Амиция сжала кулаки, наблюдая за тем, как они облачают Саяри в платье для верховой прогулки. Ткань переливалась на свету, подчеркивая фарфоровую кожу Саяри и блеск её пшеничных волос, убранных в сложную прическу, украшенную жемчужинами размером с горошину.

– Леди Амиция, – строго произнес камердинер с почтительным поклоном. – Прошу пройти за мной в ваши покои.

Сердце Амиции сжалось, а в горле возник комок. Она обожала свою сестру больше жизни, а теперь наблюдала, как та отправляется навстречу с человеком, к которому Амиция испытывает чувства.

Двадцать минут спустя Саяри появилась во дворе замка. Два великолепных ахалтекинца, вороной масти с отливом синевы, нетерпеливо отбивали копытами о каменную брусчатку. Их сбруя, инкрустированная железными вставками, переливалась в лучах восходящего солнца. Ричард холодными, как сталь глазами встретил её с улыбкой и любезно подал Саяри руку, помогая ей спуститься с лестницы.

– Прошу вас, – он подвел ее к коню. – Надеюсь, ваш наряд позволит вам немного прокатиться со мной?

– Думаю, да. – Саяри мило улыбнулась в ответ и оглянулась назад, помня, что их окна выходят на центральную площадь замка. В окне она заметила Амицию, которая с грустью наблюдала за ними.

Ричард проследил за взглядом Саяри. Занавеска тут же одернулась, лишь золотые локоны мелькнули в окне.

Оказав помощь Саяри, Ричард проворно вскочил в седло своего коня, направляя его в сторону вишневых садов. Конь Саяри покорно последовал за ним. А девушка еще раз оглянулась, кинув взор на окно. Сердце сжималось от боли, представляя, как сейчас страдает ее сестра.

Граф так крепко сжал поводья, что перчатки натянулись на его кулаках, едва не затрещав по швам.

Аромат цветущей сакуры, обволакивающий сады как невесомое облако, переплетался с пением соловья и легким чириканьем воробьев, образуя поистине чарующую атмосферу. Саяри вдыхала этот пьянящий аромат, чувствуя, как сердце сжимается от предчувствия чего-то неизбежного, чего-то, что должно было разрушить эту хрупкую идиллию. Она интуитивно понимала: судьба готовит им жестокий сюрприз, заставляя их сердца биться в унисон с тревожным ритмом приближающейся развязки.

Кони шли нога в ногу по узкой извилистой тропе. Их мощные крупы ритмично покачивались в такт шагам. Вишневые ветви, усыпанные нежными розовыми цветами, словно живые изгороди, обрамляли их путь, изредка цепляя наездников своими веточками.

– Я должен вам кое в чем признаться, – Ричард осторожно уклонился от низко свисающей ветви, усыпанной цветами, конь под ним взволнованно фыркнул, чувствуя напряжение наездника.

Саяри, боясь услышать его слова, прикусила губу. Да так сильно, что у нее пошла кровь.

– Ах!

Тихий вскрик сорвался с ее губ. Она машинально промокнула кровь своей перчаткой, бледная от испуга.

Ричард немедленно остановил ее коня, дотянувшись до узды. Его собственный конь, забил копытом, издавая недовольное ржание. Ричард, снимая перчатку, приблизился к Саяри на столько, насколько это было возможно.

– Как это произошло? – он вынул из кармана платок и аккуратно стёр капельку крови с её губ. Его прикосновение было ласковым и осторожным, словно он опасался причинить ей ещё больший урон.

– Я… я задумалась, – прошептала Саяри, ее дыхание сбилось, грудь вздымалась часто и неровно. – Прошу вас… давайте спешимся. Мне… мне очень плохо.

– Конечно, я вам помогу, – он спешился, легким толчком отправляя своего коня прочь, быстро подошел к Саяри, и она фактически соскользнула в его объятия. – Настолько худо? – спросил он, подхватывая её под руку.

Саяри что-то невнятно пробормотала, и Ричард, взяв девушку на руки, направился к небольшому фонтану, украшенному изящными статуями нимф. Это место было выбрано не случайно: фонтан должен был стать свидетелем важного разговора.

Усадив её на мраморный край, он осторожно смочил ладонь в прохладной воде, чтобы облегчить её состояние. Стряхнув лишнюю влагу, он нежно приложил руку ко лбу девушки.

– Вы так любезны, благодарю, – произнесла она, постепенно приходя в себя. – Корсет слишком перетянул мои ребра.

– Отродясь не понимал этого… – сказал он, осматривая её, чтобы удостовериться, что она действительно в порядке. – По-моему, все эти перетягивания не идут на пользу.

– Целиком одобряю ваши взгляды, граф.

– Называйте меня по имени. Оставим титулы.

Она промокнула платком излишки влаги на лице и, не глядя на собеседника, ответила:

– Хорошо, Ричард.

– Вообще-то это должна была быть простая прогулка. Я не полагал, что вы потеряете сознание, и мне придётся половину пути нести вас на руках, – с легкой иронией в голосе произнёс он.

Саяри смущённо улыбнулась, глядя на генерала. Его брови были приподняты, а в глазах читался оптимизм. Слегка наклонив голову, он продолжал смотреть на нее, потирая ладони.

– Простите меня. Просто всё так неожиданно произошло. Этот бал и… – сказала она, пытаясь объяснить свои чувства.

– Все произошедшее во время бала и для меня стало одновременно сюрпризом, и в какой-то степени своеобразной пыткой. Так что мы с вами плывём в одной лодке.

– Это такое облегчение, что вы отдалённо понимаете меня, – ответила она, глядя на него с благодарностью.

Он читал ее, словно раскрытую книгу. В её поведении и глазах отражалась буря эмоций: радость, смущение, облегчение и даже небольшое беспокойство. А вот Саяри было не так просто понять его. Что творилось в голове этого мужчины? Его глаза, казалось, были добрыми, но вместе с тем в них читались безразличие и холод, что заставляло ее чувствовать себя неловко. Она не могла понять, что он в действительности испытывает.

– Мы пришли сюда не просто так, – произнес он, на устах его промелькнула слабая улыбка. Саяри, вглядываясь в его лицо, уловила некую печаль в его голосе.

– Прекрасно, – сказала она, пытаясь поддержать беседу и улыбнувшись в ответ.

Их глаза непроизвольно встретились, выражая сомнение в искренности чувств и поступков друг друга. Ричард первым прервал молчание.

– Как вы уже поняли из всех речей короля, он очень жаждет лицезреть нас у алтаря, – произнес он. Ему определённо не нравилось положение, в которое их загнал Уильям, и это заставило его нахмуриться. – Я выскажусь, а после хочу услышать вашу точку зрения. Очень рассчитываю на вашу открытость и искренность.

Саяри, слегка растерянная, захлопала ресницами и кивнула, показывая, что готова слушать. Ричард продолжил:

– Моя воинская обязанность традиционно не позволяет мне иметь семью, жену и детей. Однако Его Величество решил смягчить некоторые правила и предписания, которые на протяжении веков соблюдали все мои предшественники, кроме отца, которому в свое время дал это право отец Уильяма. Отныне каждый военнообязанный, занимающий высокий пост, имеет право выбора: быть женатым или нет, иметь семью или оставаться свободным. Само собой, для этого необходимо желание, – он холодно посмотрел на Саяри. – Не могу утверждать, что не имею подобного желания. На самом деле, я был бы этому только рад.

Саяри, чувствуя, как сердце колотится в груди, поправила свое платье, стараясь унять дрожь в руках. Она внимательно слушала графа, осознавая всю важность его слов.

– Принимая во внимание все обстоятельства, – продолжил он, – так получилось, что избранницей короля стала ваша младшая сестра. Ваше же нахождение в замке остается безусловным и обязательным не только как члена монаршей семьи, но и в качестве моей будущей супруги.

Девушка отвернула взгляд, тишина нависла меж ними, тяжкая и плотная, как грозовое небо.

– Уверяю вас, – произнес Ричард, – что учту любые ваши пожелания и возражения, если таковые имеются.

Его слова витали в воздухе, не находя отклика в сердце девушки. Наконец, она неуверенно произнесла:

– Для меня будет честью стать вашей супругой.

Однако ее отважная уверенность надломилась под тяжестью таившихся чувств. Ричард увидел, как в ее глазах наливаются слезы, одна из которых, скатилась по щеке, оставляя за собой блестящий след. Руки девушки дрожали, она сцепила их в замок, пытаясь подавить нарастающее волнение. В ее глазах читалось не столько согласие, сколько вынужденное подчинение обстоятельствам. Зрительный контакт между ними стал напряженным, схожим на схватку двух опытных мечников.

– Если вы продолжите лукавить, – предупредил Ричард, его голос стал холоднее, – диалога не получится.

– Хотите услышать от меня, что я разочарована? – она гордо вскинула голову. – Тогда начните с себя, – добавила она, и новая слеза покатилась по ее щеке, оставляя след на фарфоровой коже. Взгляд Ричарда помрачнел.

– Я разочарован не в вас, как в потенциальной супруге, – признался он, потирая ладони. – Вы несомненно обворожительны, умны, воспитаны и… заслуживаете счастья. Я могу перечислять ваши достоинства бесконечно. Я огорчён по другому поводу, что человек, которого я считал своим другом, даже больше – отцом. Сознательно или нет, лишил меня моего счастья.

– А что для вас счастье? – отстраненно спросила она. – Я плохо вас знаю, так же как и вы меня. Но я уверена, что счастье может быть вопреки всему.

– Я бы очень хотел, чтобы вы и дальше придерживались этого убеждения, – ответил Ричард, взгляд его смягчился, но в нем продолжали гореть искры разочарования. – Но это всего лишь слова. Я спрошу прямо: хотите ли вы стать моей супругой?

Саяри никогда прежде не слышала таких слов, обращенных к ней. Мгновение – и ее захлестнуло счастье, но тут же перед внутренним взором встал образ сестры, рыдающей в подушку, образ, пронзивший ее до глубины души. Слёзы вновь навернулись на глаза, предательски дрожали губы, Саяри с огромным трудом сдерживала эмоции. Ричард взял ее ладонь и нежно погладил ее тонкие пальчики. Затем произнес, стараясь придать своему голосу мягкость.

– Не стоит плакать. Я обещаю, что учту любое ваше мнение. И не пойду в разрез вашим желаниям, – успокаивал он.

Саяри промокнула слёзы платком и заботливо сложила его в квадратик, теребя его кончик в попытке унять дрожание в голосе.

– Позвольте мне первой узнать ваш ответ на ваш же вопрос, – тихо сказала она. – Вы хотите видеть меня своей женой?

– Я не до конца понял, что испытываю к вам и испытываю ли я к вам в действительности что-либо.

– Вы любите мою сестру? – робко спросила Саяри.

– Да. – твердо ответил он.

Саяри кивнула, подтверждая свои догадки. Она знала об этом и прежде, но хотела услышать его ответ.

– Благодарю вас за искренность, Ричард. Время покажет, имеем ли мы шанс на счастье, на обоюдное понимание и принятие своей доли. Но ради вас, ради вашей честности и любви к моей сестре, я не желаю этого брака. Этот союз был бы основан на пепле, на боли, и он никогда не сможет принести никому из нас истинного счастья.

***

Амиция, как заведённая пружина, металась по просторной зале. Её шёлковое платье шуршало по каменному полу, а стук каблуков отдавался эхом. Напряжённое ожидание сдавливало её сердце, делая каждый вдох невыносимо трудным. Когда в залу вошла фрейлина Мари, молодая женщина с аккуратной причёской и строгим, но доброжелательным лицом, Амиция, не дожидаясь слов, бросилась к ней, схватив за руки. Её глаза искали позади Мари кого-то ещё.

– Да что с вами, леди Амиция? – тихо спросила Мари, немного отступая от внезапно крепкой хватки. Подметив бледность и дрожь в руках юной особы.

– Ах, дорогая Мари! Скажите мне, вернулась ли моя сестренка? – Амиция едва сдерживала слёзы.

– Леди Саяри? Нет, леди Саяри и сэр Ричард ещё не вернулись, – ответила Мари, стараясь говорить успокаивающе, хотя уже и сама начинала беспокоиться.

– Ещё не вернулись?! – жалобно простонала Амиция, её голос дрогнул, прозвучав почти как упрек. Она, несомненно, представила себе массу сценариев от скандала, до предложения руки и сердца, и от одной этой мысли ей стало ещё хуже.

– Нет, леди, – повторила Мари, стараясь говорить чётко и ясно. – Да что же я, в конце концов! К вам идет король.

Амиция замерла, её глаза расширились от удивления. Эта новость, казалось, временно отвлекла её от тревоги за Саяри.

– Как… король? – прошептала она, отступая на шаг. – Король Уильям?

– У нас один король, леди. – ответила Мари, уже с некоторым беспокойством касательно самочувствия Амиции. Она давно служила при королевском дворце и знала, что излишняя эмоциональность, никогда не приветствуется. – Вы в порядке?

Не ответив, Амиция стремительно заходила по комнате, потом остановилась, словно очнулась от оцепенения. В её глазах, прежде наполненных тревогой, загорелся живой интерес.

– Так чего же мы ждём? – взволнованно улыбнулась девушка. – Надо привести меня в порядок.

***

Глухой стук в массивную дубовую дверь прервал царившую в воздухе тишину. Камердинер, одетый в ливрею цвета королевской лазури, с громовым голосом возвестил:

– Его Величество желает видеть леди Амицию!

Двери отворились, являя просторный коридор, наполненный нежным светом. Амиция, замершая посреди покоев, смахивала на изящную статуэтку в богатом убранстве. Ее бордовое платье с изысканным, но не чересчур пышным подолом в форме колокола безупречно оттеняло изгибы её фигуры. Бриллиантовое колье – дар короля, сияло на шее, переливаясь в такт ее едва ощутимому дыханию. Волосы, мастерски уложенные в замысловатую прическу, были украшены изумрудными заколками, гармонирующими по цвету с драгоценностями на корсаже.

В коридоре послышались шаги короля и придворных. И вот он наконец-то вошёл в покои. Лицо его озарила не просто улыбка, а сияние. Его взгляд, наполненный глубоким восхищением и нежной привязанностью, был настолько силен, что девушка почувствовала прилив краски на щеках. Высокий, с немного грубыми чертами лица и статной осанкой, Уильям был воплощением королевского величия и неизъяснимой привлекательности. Он не спешил, каждый его жест был изыскан и грациозен. Взмахом руки он отправил прислугу за дверь.

Амиция низко поклонилась, выражая почтение не только королевскому сану, но и своим чувствам. Когда она выпрямилась, король взял ее нежные руки в свои и с удовольствием поцеловал каждую.

– Вы прекрасны, любовь моя, – прошептал он, его голос был низким и бархатным.

«Любовь моя… любовь…» – эхом отзывалось в её голове, усиливая волнение, пронизывающее все её существо. Память настойчиво возвращала ее к предыдущей встрече, к горячему дыханию Ричарда, к его шепоту и легкому прикосновению к в мочке ее уха.

Король приблизился, осторожно поправляя украшение на её груди.

– Вам очень идет изумрудный цвет.

Амиция хотела поклониться в ответ, но он остановил ее легким жестом.

– Прошу, не надо делать это так часто, – с улыбкой попросил он.

– Хорошо, – едва слышно прошептала она.

– Вам нравятся эти покои? – спросил он, оглядывая комнату.

– Ничего более прекрасного я не видела.

– Прежде эти покои представлялись мне мрачными. Но теперь в них словно теплится жизнь, надежда. Любовь, – перечислял король. Он по-прежнему держал ее за руки, его персты ласково сжимали ее ладони.

– Вы так нежны и добры.

Амиция, смущенная таким напором чувств, шагнула назад, её пальцы выскользнули из его ладоней, этим жестом она пыталась слегка умерить его пыл.

– Надеюсь, я не слишком навязчив, – произнес он тихим голосом, – Поведайте мне о своих переживаниях, вероятно, я сумею помочь.

– Я действительно немного переживаю, ведь напротив меня стоит сам король, – ответила Амиция.