Преклоняя колено

– Разве у вас нет своего права выбора? – неожиданно спросила Амиция, удивляясь своей смелости. Эти драгоценные минуты нахождения рядом с ним наполняли ее решимостью и настойчивостью.

– К сожалению, не в данной ситуации, – ответил генерал, и в его взгляде читалась грусть. – Но, несмотря на всё, я очень рад, что познакомился с вами в ваш день рождения.

Амиция улыбнулась, но внутри неё разгорелись противоречивые чувства.

– Я уже совсем позабыла об этом, – призналась она, проводя рукой по гладкой поверхности балюстрады, словно искала опору. – Этот день одновременно великолепен и пугающий для меня.

– Для меня же этот день навсегда останется печальным, – произнёс он. – Надеюсь, я не оскорбил вас своими речами, – добавил он, заметив, как её лицо потемнело от грусти.

– Когда мы танцевали, – начала она, но вдруг остановилась, не уверенная, стоит ли продолжать. Однако любопытство и желание понять его побудили её продолжить: – Вы назвали меня…

В этот момент музыка заиграла громче, и балконные двери распахнулись, прерывая их разговор. На пороге появилась Велония, держа в руках бокал с каким-то изысканным напитком. Она была одета в роскошное платье, которое подчеркивало её грацию и уверенность.

– Прошу меня простить за столь беспардонное вмешательство в вашу уединённую беседу, – произнесла Велония с лёгкой улыбкой. – Но, боюсь, мне придется прервать вас. Король с минуты на минуту может пожелать личный разговор, – добавила она, многозначительно посмотрев на дочь. – Будет лучше, если вы вернётесь к столу.

Амиция удрученно посмотрела на Ричарда.

– Не смею более задерживать вас, леди. – Ричард выпрямился, убирая руки за спину в своей привычной манере.

– Мне чистосердечно жаль, что все вышло так, как вышло, – Велония невесело улыбнулась ему. – Я вижу, вы хороший человек, Ричард. Знайте, я рассчитываю на ваш опыт и сдержанность.

Сказав это, она, не дожидаясь ответа, пропустила дочь вперед, уводя ее в зал, шелестя роскошным платьем.

***

– Я влюбилась! – с восторгом в голосе произнесла Саяри, кружась по коридору, словно в танце, и направляясь в будуар. Её глаза светились, а улыбка не сходила с лица.

– В кого? – с интересом спросила Амиция, приподняв подол своего платья, чтобы было легче передвигаться.

– Как в кого? В короля! Он такой сильный! Его руки… – Саяри обняла свою талию, словно пытаясь ощутить его присутствие рядом.

– Но как же Престон? – с недоумением спросила Амиция.

– Престон? Но мы ведь почти не видимся. Он больше увлечён своей службой, чем мной, – грустно ответила Саяри, её лицо потемнело от разочарования.

– Очнись, Саяри! – воскликнула Амиция, схватив сестру за руку и втащив её в выемку в стене, чтобы укрыться от посторонних глаз. – Король не выбрал тебя. Он выбрал меня! – её слова звучали как гром среди ясного неба.

– С чего ты это взяла? – удивилась Саяри.

– Это же очевидно. Ты что, пьяна? – с иронией произнесла Амиция, поправляя волосы сестры, которые выбились из прически, как у юной нимфы.

– Почему ты так говоришь? – возмутилась Саяри, её тон становился всё более напряжённым.

– Ох, дорогая, вино всё-таки вскружило тебе голову, – с лёгкой улыбкой заметила Амиция. – Идём!

Они спешно направились в комнату для леди, где зеркала отражали их образы в ярких цветах. Остановившись у огромного зеркала, Амиция взяла фарфоровый кувшин. Налив немного воды в керамическую чашу для умывания, она сбрызнула лицо сестры, чтобы освежить её.

– Ну? – с надеждой посмотрела она на Саяри.

– Ох, эта роза… – задумалась Саяри, её мысли блуждали среди воспоминаний о короле и танцах. – Как же я могла подумать… – её голос стал тихим, почти шёпотом.

Амиция вздохнула, отстранившись от сестры, и нервно поправила свои волосы, прежде чем снова взглянуть в зеркало.

– Ты будешь королевой, сестричка, – произнесла Саяри, медленно подходя к Амиции и нежно поглаживая её плечи. – Ты будешь королевой, – повторила она, и в её голосе звучала уверенность.

Амиция, глядя на своё отражение, вспомнила слова графа, которые звучали в её голове: «любовь моя… любовь моя… любовь… моя»

***

– Зачем затягивать с бракосочетанием? Я твёрдо убеждён, что она станет истинной королевой и достойной женой. Моё сердце давно тоскует по любви, и я надеюсь, что теперь удача наконец-то будет на моей стороне, и все мои планы и мечты осуществятся. – В разговоре с четой Веллингтонов, Уильям осушил очередной бокал вина, с удовлетворением ставя его на стол.

– Конечно, мы немедленно займёмся подготовкой к церемонии, – ответил Сарус, глядя на короля.

Сарус был в восторге от того, что произошло сегодня. Назначение бала оказалось великолепной идеей, и не только потому, что это создало атмосферу праздника, но и потому, что избранница нашлась так быстро. Она была восхитительна во всех отношениях, и это не могло не радовать короля. Все вокруг чувствовали счастье Его Величества, и именно оно стало приоритетом для всех верноподданных, служивших ему.

– Ричард, ты помнишь наш разговор в Новых землях? – Уильям обратил свой взгляд на графа, который сидел напротив него, с интересом ожидая продолжения.

– Конечно, помню, повелитель.

– Называй меня Уильям, – с радостью произнёс король, бросая салфетку на стол. – В конце концов, мы скоро породнимся!

– О чем вы? – Ричард с недоумением уставился на короля, не понимая, к чему он ведёт.

– О свадьбе, конечно, твоей свадьбе! – смеялся Уильям, его глаза сияли от радости.

– Моей свадьбе? – граф окончательно опешил. – Но с кем?

– С Саяри, конечно! Она не сводила с тебя глаз на протяжении всего торжества, – добавил Уильям, наклонившись ближе к графу, словно делился секретом.

– Я не уверен, что Са… – начал было Ричард, но король его прервал.

– Пора уже остепениться. Бесконечные вереницы девушек – это не то, что тебе нужно. Семья – вот что главное. И ты, как никто другой, достоин этого счастья, – произнёс король с искренней улыбкой, похлопав Ричарда по плечу. – Это лучшее, о чем я мог мечтать. Это даже больше, о чем мог мечтать твой отец!

Король поднялся, отходя от стола, словно уже предвкушая все радости, которые принесёт новая жизнь. Он намеренно не выслушал возражения графа, который, казалось, был в растерянности.

– Барон, позвольте пригласить на танец вашу прекрасную супругу? – с молодёжным задором в голосе произнёс Уильям, обращаясь к главе семейства Веллингтонов.

– Прошу, – смущённо произнёс Чарльз, уступая руку Велонии, которая с улыбкой приняла приглашение короля. Уильям с удовольствием увел ее в толпу танцующих, где им сразу уступили место, и он закружил ее в танце.

Ричард взял бокал короля, понюхав аромат вина.

– Он пил тоже самое, что и я? – обратился он к Сарусу.

– Да, – неуверенно ответил старейшина. Он взял бокал из рук графа и принюхался к аромату.

– Тогда что, черт возьми, он несет… – ошеломленно смотрел на короля Ричард.

Сарус непонимающе пожал плечами, довольно улыбаясь.

***

– Леди, прошу ваши покои.

Старшая фрейлина Мари, с почтительным поклоном, распахивала перед сестрами массивные двери, каждая из которых вела в новую, еще более впечатляющую комнату. Свет, проникающий сквозь высокие, узкие окна, заливал помещения мягким, рассеянным светом, подчеркивая богатое убранство.

Первой бросалась в глаза изумительная игра света и тени на сводчатых потолках. Позолоченная лепнина, изысканные завитки и королевские вензели, выполненные с филигранной точностью, рассказывали о высоком статусе обитательниц этих покоев. Каждый вензель был уникален, повторяя инициалы разных монарших особ, проживавших здесь на протяжении веков.

Огромные люстры в форме распускающихся роз, изготовленные из позолоченной бронзы и украшенные тысячами хрустальных подвесок, сияли, как миллионы звезд. Пятнадцать свечей на каждой люстре мягко освещали бордовые стены, на которых красовались тяжелые багетные картины. Картины, написанные маслом на холсте, представляли собой сцены из придворной жизни: портреты монархов, сцены охоты в королевских угодьях, торжественные балы, идиллические пейзажи с изображением юных леди, прогуливающихся по садам в окружении фрейлин. Детали каждой картины были проработаны с поразительной точностью, от блеска шелка на платьях до игры света на поверхности воды в пруду.

Пол, выложенный разноцветным мрамором, был настоящим произведением искусства. Сложенные в геометрические узоры, плиты мрамора создавали ощущение движения и глубины. Каждый фрагмент был тщательно подобран по цвету и текстуре, образуя уникальный орнамент в каждой комнате. Даже камины, выполненные из белого каррарского мрамора, были украшены изящной резьбой.

Мебель, расставленная по комнатам, представляла собой смесь роскоши и элегантности. Каждый предмет – от резных кресел и табуретов до богато украшенных комодов – был инкрустирован золотом и шелком. Кровати, стоявшие на мягких, пушистых коврах небесно-голубого цвета с фиолетовыми переливами, были настоящими произведениями искусства. Четыре вертикальные колонны, поддерживающие резную панель балдахина, были украшены виноградной лозой, выполненной с невероятной детализацией. Виноградные листья и гроздья винограда казались настолько реалистичными, что хотелось их коснуться. Балдахины, изготовленные из драгоценных тканей, спускались к полу тяжелыми складками, создавая атмосферу уюта и роскоши. Постельное белье, вышитое в бежево-оливковых тонах, было украшено растительными орнаментами и геометрическими фигурами, перекликающимися с узорами на коврах и мебели.

– Они великолепны, – прошептала Амиция, просто не в силах скрыть восторг. Ее пальцы легко коснулись холодного, гладкого мрамора камина, а затем провели по мягкой, шелковистой обивке кушетки.

Фрейлина Мари, лицо которой до этого момента выражало бесстрастную строгость, внезапно прошептала на ухо Амиции:

– Ваши вещи будут присланы в замок завтра после обеда. Скажу по секрету, меж комнатами имеется потайная дверь. Вон там, – она указала пальцем на стену. Если присмотреться, там, правда, были видны очертания двери.

Девушки улыбнулись. Фрейлина, ознакомив их с убранством и прочими прелестями, вскоре удалилась, оставив сестер наедине друг с другом.

– Никак не могу уяснить, – задумалась Саяри, прикасаясь к дочиста натертой столешнице белого комода. – Если король выбрал тебя, что тут делаю я?

– Вероятно, он еще не совсем определился с выбором. Решил поразмыслить? Умоляю, Всевышний, сжалься над моей хрупкой душой. Пусть это будет так! – взмолилась девушка, рухнув на колени прям на ковер посреди комнаты. – Ведь я… – она спохватилась замолкнув.

– Что ты хотела сказать? – Саяри уселась рядом, дотрагиваясь до ее ладони.

– Я… – девушка тяжело дышала. – Не могу дышать…

– Амиция. – Саяри посмотрела в глаза сестре и после паузы сказала. – Ты действительно любишь графа…

Саяри с тревогой вспомнила, что два года назад, после встречи с графом на ярмарке, Амиция была так расстроена, что долгое время держалась в тени. Она буквально изменилась из веселой девочки в печального подростка, стала отрешенной и задумчивой. Постоянно искала уединения, все время читала и фантазировала. Только через год Амиция более-менее забыла о Ричарде и постепенно вернулась к повседневной жизни. Лишь изредка с грустью глядя в окно, пока не пришла в себя окончательно. И вот теперь ее чувства вновь расцыели!

– Господи, спаси наши души, – взмолилась Саяри вместе с сестрой.

Жизнь юных леди при дворе, окруженных целой свитой фрейлин, представляла собой сложную смесь строгого этикета и тайной свободы. Роль фрейлин выходила далеко за рамки простого сопровождения. Это были настоящие многофункциональные помощницы, и их подготовка была тщательной и всесторонней. Обучение включало не только традиционные для аристократок дисциплины – танцы, верховую езду, музыку, живопись и иностранные языки, но и глубокое погружение в придворную жизнь. Старшие фрейлины были, по сути, консультантами и советчицами своих подопечных, помогая им ориентироваться в сложном лабиринте дворцовой политики, представляя их влиятельным персонам и следя за тем, чтобы девушки были в курсе всех значимых событий.

Их обязанности были многогранны. Они не только заботились о содержании комнат и гардеробах своих госпож, но и вели секретарскую работу, отвечая за переписку, составление списков гостей и других документов. Контроль за слугами, управление бюджетом и закупкой необходимых товаров также входили в их зону ответственности. В некоторых случаях, фрейлины имели доступ к корреспонденции своей госпожи, предварительно просматривая письма и отбирая те, что считались неподходящими. Таким образом, они играли роль своего рода фильтра, защищая девушек от нежелательной информации или интриг.

Уровень роскоши, в которой жили эти юные леди, был поразителен. Их питание было богатым и разнообразным. За их волосами тщательно ухаживали, используя редкие масла и ароматические композиции. Одежда из дорогих тканей, пропитанная приятными ароматами трав, подчеркивала их статус. Обувь и украшения изготавливали лучшие мастера своего дела, используя драгоценные камни и редкие металлы. Даже купание проходило с особым шиком – часто использовались душистые масла и травы.

Однако, за блеском и роскошью скрывалась тайная жизнь. По ночам, минуя строгие правила и наблюдение, девушки проникали друг к другу через потайные ходы и двери, сидя в уютных креслах, освещаемых мерцанием камина. Окруженные мягкими подушками, они отдыхали от формального этикета и делились тайнами, мечтами и переживаниями, создавая свое собственное неформальное сестринство, где они были не принцессами и графинями, а просто девушками, ищущими взаимопонимания и поддержки.

***

Уильям, погруженный в выбор ткани для своего церемониального платья, задумчиво рассматривал образцы, разложенные на столе. Белый, конечно, классика, но… Его взгляд зацепился за сверкающую нитями золота бежевую ткань. «Чудесный беж», – подумал он, невольно проведя пальцами по гладкой поверхности. Мягкость, переливы света на шелке – это было именно то, что он искал. Портной, затаив дыхание, ждал королевского решения. Тот, одобрительно кивнув, дал понять, что выбор сделан. Внезапный стук в дверь прервал приятное предвкушение. Жестом руки король велел портному удалиться, тот, пробормотав что-то о превосходном вкусе Его Величества и удачном выборе ткани, поспешно ретировался. В комнату вошел граф Ричард, не заметив спешку портного.

– Вызывали меня, Ваше Величество? – Ричард, выпрямившись во весь рост, сдержано, но с едва заметным напряжением во взгляде, обратился к королю. Уильям, по-прежнему рассматривая оставшиеся куски ткани, задал свой вопрос, ожидая стандартного отчета.

– Ты уже известил леди Саяри о своих намерениях? – его голос был ровным, почти безэмоциональным, но в нем скрывалась уверенность в положительном ответе графа.

Тишина повисла в комнате, тяжелая и напряженная. Ричард не ответил, медленно подходя к окну. Застывший на фоне закатного неба, он был похож на статую, забытую бездумным скульптором. Видно было, как напряжены его плечи, как он сжимает кулаки. Уильям, впервые заметив такое поведение генерала, насторожился.

– Что такое? – строго спросил король.

– Я не могу жениться на ней.

– Что? Почему?

Ричард развернулся, сдерживаясь, чтобы не высказать что-то такое, от чего король придет в ярость. Не найдя подходящих слов он набрал воздуха в легкие, и вновь повернулся к окну. Оперся двумя руками о подоконник, мысленно формулируя все то, что хотел бы сказать. Весь его вид выдавал взволнованность, как бы он не старался взять себя в руки.

– Говори же, черт тебя побери! – король, в свою очередь, потерял терпение.

– Я не люблю ее, Уильям! – громко и четко ответил Ричард, эхо зазвенело в высоких потолках. – О, как ты мог подумать!

– Что ты говоришь? Я видел твои глаза… – начал король, не веря своим ушам.

– Ты видел мои глаза? Правда? – с горькой иронией ответил Ричард. – Твой рассудок помутнен чарами любви, не иначе. По-другому невозможно объяснить подобную слепоту!

Король поднялся с места. Отшвырнув ткани в сторону, подошел к графу.

– Соберись и скажи свое слово.

Тяжелый взгляд короля прожигал Ричарда насквозь. В глазах монарха отражалась не только растерянность, но и глубокая, скрытая тревога, которую Ричард, уловил мгновенно. Последние дни король сиял невиданным счастьем, и это ярко контрастировало с обычным для Уильяма поведением. Ричард не видел его таким уже много лет, с тех самых пор, как трагическая смерть его последней супруги погрузила двор в траур, а самого короля – в непроницаемый панцирь одиночества и власти. И вот теперь, перед ним стоял весьма счастливый человек, готовящийся к бракосочетанию с прекрасной Амицией.

Сказать ему сейчас, что он влюблен в его избранницу? Что Амиция должна достаться ему и только ему? А ты живи, как хочешь, найдешь еще свое счастье. Хватит ли у него смелости сказать человеку, которого Ричард считает своим отцом, что тот сделал неправильный выбор?

Король был известен своим жестким нравом и нетерпимостью к противоречиям, но по отношению к Ричарду он всегда проявлял исключительную мягкость и понимание. Уильям принял его на службу и воспитывал, как своего собственного сына, после трагической гибели отца Ричарда. Поэтому мысль о предательстве казалась ему невыносимой.

– Мне нужно время, – хрипло ответил граф.

Уильям, заметив скрытое напряжение в позе Ричарда, по-отечески положил руку ему на плечо. Его взгляд смягчился, лицо стало более открытым и добродушным.

– Я не желаю тебе зла, Ричард. Ты волен сам выбирать, когда будет угодно и с кем угодно тебе жениться. Я знаю, как тяжело порой выносить мой характер. Мои желания идут впереди всего. Так заведено. Как и многое другое. Никому другому я не стал бы объясняться и позволять перечить мне. Ты это знаешь. Но твои пожелания будут учтены, потому что я уважаю тебя.

***

Каждый день Амицию окружали заботой и вниманием, готовя её к следующему важному этапу в жизни. Она с нетерпением ждала момента, когда сможет покинуть стены замка и хоть на мгновение встретиться взглядом с Ричардом, изредка сопровождающим их на прогулках. Так же, время от времени она встречалась с королём, и каждый раз эти встречи приносили ей не только огорчение, но и роскошные подарки, которые символизировали его благосклонность и заботу о ней. Эти дары были не просто материальными, они олицетворяли надежды и ожидания, которые возлагались на её хрупкую душу.

Саяри же, в свою очередь, видела графа ещё реже. Их встречи были краткими и всегда проходили в окружении свиты или во время совместных прогулок по саду. Девушки жили по строгому распорядку, погружаясь в замковую жизнь, где каждое утро начиналось с утренней молитвы и музицированию, а только в один день им разрешалось навестить свой родной дом. Это время было для них особенно ценным, так как позволяло восстановить связь с родными и вспомнить о том, кто они есть на самом деле.

Ричард, занятый подбором новобранцев в кавалерию, днями и ночами пропадал в тренировочных лагерях, либо отсутствовал месяцами по причине государственных дел в Анклавах. Изредка бывая в замке, он все чаще был занят аудиенциями с правителем. Но иногда все таки находил время увидеться с Саяри. Вот и сейчас он наконец-то смог найти время для разговора, который еженедельно откладывал на потом.

Саяри и Амиция сидели в уютной комнате, наслаждаясь чашками горячего имбирного чая, когда в дверь постучал камердинер. Он пропустил вперёд старшую фрейлину Мари, которая с серьезным лицом произнесла:

– Леди Саяри! Сэр Ричард ожидает вас.

– Сэр Ричард? – удивленно переспросила она.

– Да, леди, – подтвердила фрейлина, – велено помочь вам с нарядом и сопроводить вниз для конной прогулки.

Мари вошла в комнату и, хлопнув в ладоши, обратилась к фрейлинам:

– Давайте, бездельницы, принимайтесь за дело!

Саяри почувствовала, как волнение охватывает её. Она знала, что каждая встреча с графом предвещает предложения о которых она боялась даже думать. В её голове уже крутились мысли о том, как она будет выглядеть в глазах сестры, что испытывала чувства к этому мужчине. Фрейлины принялись за работу, расправляя ткани и подбирая аксессуары.

Амиция сжала кулаки, наблюдая за тем, как фрейлины облачают Саяри в платье для верховой прогулки. Ткань переливалась в свете свечей, подчеркивая фарфоровую кожу Саяри и блеск её пшеничных волос, убранных в сложную прическу, украшенную жемчужинами размером с горошину.

– Леди Амиция, – строго произнес камердинер с почтительным поклоном. – Прошу пройти за мной в ваши покои.

Сердце Амиции сжалось, а в горле образовался комок. Она любила свою сестру больше жизни, а теперь видела, как она уходит на встречу с человеком, к которому Амиция питала чувства.

Двадцать минут спустя Саяри появилась во дворе замка. Два великолепных ахалтекинца, вороной масти с отливом синевы, нетерпеливо отбивали копытами о каменную брусчатку. Их сбруя, инкрустированная драгоценными камнями, переливалась в лучах восходящего солнца. Ричард холодными, как сталь, глазами, встретил её с улыбкой и любезно подал Саяри руку, помогая ей спуститься с лестницы.

– Прошу вас, – он подвел ее к коню. – Надеюсь, ваш наряд позволит вам немного прокатиться со мной?

– Думаю, да. – Саяри мило улыбнулась ему и оглянулась назад, помня, что их окна выходят на центральную площадь замка. В окне она заметила Амицию, которая с грустью наблюдала за ними.

Ричард проследил за взглядом Саяри. Занавеска тут же одернулась, лишь золотые локоны мелькнули в окне.

Подсобив Саяри, Ричард ловко вскочил в седло своего коня, направляя его в сторону вишневых садов. Конь Саяри послушно пошел за ним. А девушка еще раз обернулась, бросив взгляд на окно. Сердце щемило от боли, представляя, как сейчас, страдает ее сестра.

Граф так крепко сжал поводья, что перчатки натянулись на его кулаках, едва не затрещав по швам.

Аромат цветущей сакуры, окутывающий сады словно нежное облако, смешивался с трелью соловьев и нежным щебетанием других птиц, создавая поистине волшебную атмосферу. Саяри вдыхала этот пьянящий аромат, чувствуя, как сердце сжимается от предчувствия чего-то неизбежного, чего-то, что должно было разрушить эту хрупкую идиллию. Она интуитивно понимала: судьба готовит им жестокий сюрприз, заставляя их сердца биться в унисон с тревожным ритмом приближающейся развязки.

Извилистая, узкая дорожка заставляла коней идти нога в ногу, их мощные крупы ритмично покачивались в такт. Вишневые ветви, усыпанные нежными розовыми цветами, словно живые изгороди, окаймляли их путь, изредка цепляя наездников своими веточками.

– Я должен вам кое в чем признаться, – Ричард осторожно уклонился от низко свисающей ветви, усыпанной цветами, конь под ним взволнованно фыркнул, чувствуя напряжение наездника.

Саяри, боясь услышать его слова, прикусила губу. Да так сильно, что у нее пошла кровь.

– Ах! – Тихий вскрик сорвался с ее губ. Она машинально промокнула кровь своей перчаткой, бледная от испуга.

Ричард немедленно остановил ее коня, дотянувшись до узды. Его собственный конь, чувствуя напряжение, забил копытом, издавая недовольное ржание. Ричард, снимая перчатку, приблизился к Саяри на столько, насколько это позволяло расстояние между ними.

– Как так вышло? – он достал из кармана белый, тонкий, вышитый шелком платок и нежно вытер капельку крови с её губы. Его касание было осторожным и бережным, словно он боялся причинить ей ещё больший вред.

– Я… я задумалась, – прошептала Саяри, ее дыхание сбилось, грудь вздымалась часто и неровно. – Прошу вас… давайте спешимся. Мне… мне очень плохо.

– Конечно, я помогу вам, – он спешился, легким толчком направляя своего коня прочь, быстро подошел к Саяри, и она буквально сползла в его объятия. – Настолько плохо? – спросил он, подхватывая её на руки с невероятной осторожностью.

Саяри что-то невнятно пробормотала, и Ричард, направился к небольшому фонтану, украшенному изящными статуями нимф и окруженному цветущими кустарниками. Это место было выбрано не случайно: фонтан должен был стать свидетелем важного разговора.

Усадив её на мраморный край, он осторожно смочил ладонь в прохладной воде, чтобы облегчить её состояние. Стряхнув лишнюю влагу, он нежно приложил руку ко лбу девушки.

– Вы так любезны, благодарю, – произнесла она, постепенно приходя в себя. – Корсет слишком перетянул мои ребра.

– Отродясь не понимал этого… – сказал он, осматривая её, чтобы удостовериться, что она действительно в порядке. – По-моему, все эти перетягивания не идут на пользу.

– Целиком одобряю ваши взгляды, граф.

– Называйте меня по имени. Оставим титулы.

– Хорошо, Ричард. – Она поправила свои локоны, которые выбились из прически.