Преклоняя колено

– Умоляю, отбросьте все волнения на этот счет. Сейчас перед вами ваш будущий супруг, ваша опора и защита. Не стоит видеть во мне лишь корону и титул. – улыбнулся он. – Я хочу познать вашу истинную натуру, стать вашим другом… для начала. Желаете чего-нибудь вкусного?

Взор Амиции рассеянно скользил по вышивке на его груди, а слух внимательно вслушивался в открытое окно. Она ждала цокота копыт, предвкушая возможное прибытие сестры, но вместо этого слышала лишь назойливое щебетание птиц, которое, казалось ей в этот миг звучало чересчур громко, резко, пронзительно.

– Что, к примеру? – равнодушно спросила барышня.

– Манше или, возможно, мармелад, – предложил Уильям, бережно взяв её ладонь и увлекая за собою в глубины королевского дворца. – Пожалуйста, пойдёмте прогуляемся.

Они прошли по секретному коридору, известному только королю – узкому, извилистому проходу, скрытому за гобеленами и старинными подсвечниками. Стены коридора были украшены мозаичными фресками, изображающими сцены из жизни предшественников Уильяма – королей и королев, их триумфы и поражения, любви и трагедии.

Оказавшись в просторном зале, они пересекли его и попали на кухню – самое сердце замка, где царил собственный уютный мир ароматов специй, кипения кастрюль и щебетания кухонной прислуги.

– Прошу, накройте нам стол в чайной комнате, – попросил Уильям полную, добродушную кухарку.

– Сию секунду, повелитель, – кухарка, поклонившись, быстро удалилась.

– Присаживайтесь, пожалуйста, расслабьтесь. Ведь отныне это ваш дом, – произнес король.

Амиция окинула комнату взглядом.

– Такой большой… – прошептала она. – Такой большой мне без надобности.

– Значит, я возведу для вас такой дом, где вы будете счастливы. Если пожелаете мы сможем создать его вместе, с учетом ваших предпочтений.

Девушка уставилась на него, постепенно освобождаясь от оков своего волнения. Его забота, галантность и искреннее желание ублажить её – всё это успокаивало и растворяло ее тревогу. В его глазах сияло настоящее счастье, не притворное королевское великолепие, а глубокое искреннее чувство, которое заражало всех вокруг. Кухарка, спешащая с блюдами в руках, камердинеры, прислуживающие с нескрываемым уважением, даже кот, дремлющий у камина, и породистая борзая, беззаботно разлегшаяся на мягком ковре – все казались счастливыми рядом с этим мужчиной. Всё цвело и благоухало, как будто сама природа радовалась влюбленности короля.

– Ваше Величество, чайная зала приготовлена. – известила их кухарка.

В музыкальной комнате, через которую они должны были пройти в чайную комнату, находился черный рояль, украшенный статуей ангела, держащего в руках лук из чистого золота. Возле рояля стояла массивная арфа и маленький табурет.

– Арфа, – очарованная увиденным, Амиция неспешно подошла к инструменту.

– Умеете играть? – удивился король.

– Конечно, – девушка резво подошла к стульчику, подгибая платье и усаживаясь. – Можно?

– Конечно, – охотно кивнул Уильям.

Она устроилась поудобнее, и как только ее пальчики коснулись струн, все обомлели от льющейся мелодии.

***

Ричард придержал коня, потянув поводья.

– Чудится мне или я слышу арфу?

Ветер, проносясь сквозь высокие готические окна замка, доносил до Саяри и Ричарда еле различимые звуки. Сперва это показалось ему лишь игрой фантазии, но, приблизившись к могучим каменным стенам, мелодия стала отчетливой. Трогательное, слегка меланхоличное звучание арфы проникало в самое сердце. Конь Ричарда, благородный вороной жеребец по кличке Призрак, встревожился, развернувшись вокруг своей оси. Граф успокоил животное, прошептав нежные слова и погладив его по шее. Звуки арфы усилились, маня их внутрь.

– Не верю своим ушам, – пробормотал Ричард, – но кто…

– Амиция, – улыбнулась Саяри, опережая вопрос графа.

– В последний раз арфа звучала в этих стенах при жизни моей матери, – задумчиво произнес Ричард, – она была великолепной арфисткой. Её игра… она обладала магической силой.

– Должно быть, Вы очень скучаете по ней, – тихо произнесла Саяри.

– Я не очень хорошо помню её, – ответил Ричард, – но звуки арфы навечно запечатлелись в моей памяти.

Они спешились, передавая поводья мальчишке, который увел скакунов в стойло. Приблизившись к дверям, ведущим в замок, граф учтиво пропустил леди вперёд.

Внутри замка они поравнялись, и Саяри взяла его под руку. Вместе они зашагали туда, откуда лилась мелодия. Ричард, увлеченный звуками и воспоминаниями, кипящими в его сердце, сам того не замечая, прибавил шаг. В какой-то момент ладонь Саяри соскользнула, и она остановилась. Звук от его сапог эхом разносился по высоким сводам длинного коридора, ведущего в музыкальную комнату. Саяри замерла, глядя в след его удаляющейся фигуре.

– Ричард! – позвала она, но генерал словно не слышал её. – Граф Ричард Дэвон!

Он замер, на секунду замерев, после обернулся, взирая на девушку. Беззвучной походкой она подошла к нему, строго глядя в глаза. Лишь теперь он осознал, как сильно он взволнован.

– Пойдемте, – она ласково взяла его под руку.

***

Король, закаленный годами власти и бескомпромиссных решений, сейчас, словно мальчишка, завороженно наблюдал за Амицией. Ее пальцы, утонченные и изящные, подобно лепесткам орхидеи, плясали по струнам, извлекая звуки неимоверной красоты. Они, словно бархатный поток, обволакивали его и всех присутствующих, проникая в самую глубину сердца Уильяма, давно оледеневшего от тягот монаршей жизни. Эта музыка, чистая и светлая, как ручей, пробивающий себе путь сквозь заснеженную равнину, начинала растапливать лед, сковавший его душу, возвращая позабытые чувства умиротворения и, что еще удивительнее, любви.

Максимально бесшумно открыв дверь, Саяри и Ричард протиснулись внутрь комнаты, встав позади прислуги. Никто не заметил их появления, с трепетным вниманием наблюдая за происходящим. Их лица отображали восхищение. Они, как и король, были очарованы волшебством музыки. Небольшие, по-детски неуклюжие хлопки Амиции возвестили об окончании ее выступления. Девушка подняла взор, и ее искренняя улыбка тотчас исчезла, сменившись легким испугом при виде переменившегося выражения лица короля.

Уильям неспешно приблизился к Амиции, преклонил колено и его взор устремился в её очи. Его движения были преисполнены исключительной лаской, что шло вразрез с его обычным суровым и сдержанным нравом. Он взял её руку и ласково поцеловал тыльную сторону ладошки.

– Вам не по нраву мелодия? – спросила она.

– Это лучшее, что я когда-либо слышал, – прошептал он, хрипловатым голосом.

– Правда? – она чувствовала себя малышкой рядом с ним. Ведь в какой-то мере он годился ей в отцы.

Амиция, с радостью обернувшись, встретила восхищенные взоры слуг, улыбку Саяри и карие глаза того, чей взор ее пленил больше всех. Взгляд Ричарда, приковал её внимание. В его тёмных глазах, подобных глубокому озеру, мелькали «искры». Это притяжение, было взаимным, и Амиция ощутила внезапный прилив счастья от их возвращения.

Неспешные аплодисменты Ричарда, подхваченные Саяри и прислугой, зазвучали в зале, набирая силу, и сопровождались тихими вздохами, выражающими изумление перед этим внезапным, но трогательным моментом.

Король с лёгкостью потянул Амицию за руку. Девушка поднялась, и он поблагодарил ее за игру. Прислуга расступилась, образуя живой коридор для Саяри и графа Ричарда.

– Ричард, ты слышал эту мелодию? – спросил Уильям, вполоборота посмотрев на генерала. – Её исполнение способно пробудить в душе самые необыкновенные чувства, даже затронуть струны сокровенных переживаний.

– Безусловно, – коротко сказал граф.

– Ваш талант – это чудо, которое необходимо беречь и развивать. Возможно, это дар небес, – задумчиво произнёс Уильям, поворачиваясь к Амиции. Он нежно коснулся тыльной стороны ее ладони, оставляя на её коже едва заметное прикосновение губ. Идем, любовь моя, – прошептал король. – Наш вечер только начинается.

Они оставили музыкальную комнату. Придворные шли следом, делясь тихими восторгами. Чайная комната поразила своим великолепием: просторная, с высокими сводчатыми потолками, украшенными фресками, показывающими сцены из мифологии. Взгляд притягивал большой камин, в коем горел огонь, испуская высокие языки пламени.

Мягкий свет камина падал на роскошный ковер, ткань которого была настолько плотной и мягкой, что казалось, будто ноги погружаются в пушистые облака. На ковре стояли несколько уютных соф, обитых бархатом глубокого винного цвета. Небольшой овальный столик из красного дерева дополнял картину роскоши.

Как только все расселись, прислуга подала чай в изящных фарфоровых чашках. Король, предпочитавший этот напиток перед ужином, сделал глоток.

– Ну, Ричард, каковы итоги вашей прогулки? – осведомился он, обращаясь к графу, который сосредоточенно рассматривал изваяние обнажённой нимфы, держащей в руках кувшин.

– Мы пришли к некоторому согласию, – уклончиво произнес граф, отводя взор от скульптуры.

– Я очень рад. Поступай так, как подсказывает твоё сердце.

Ричард вскинул бровь и пристально посмотрел на улыбнувшегося ему Уильяма. На скулах графа заходили желваки…

В компании Ричарда Амиция становилась более жизнерадостной и храброй. Они весело болтали, подшучивали, рассказывали разные истории из жизни, переглядывались, подавая некие намеки на симпатию друг к другу, и играли в шахматы. Пока вечер не укрыл улицы своим сумрачным покрывалом.

Звон колокольчика, оповещающий о начале трапезы, прервал их беседы. Пары, сопровождаемые целой свитой прислужников, направились в громадный зал для обедов. Там, под блеском хрустальных люстр, стоял длинный прямоугольный стол, уставленный яствами, достойными царского пиршества.

Запах жареной утки с миндалем смешивался с тонким ароматом паштета из судака с раковым маслом, а соте из филе казарки, приготовленное под разными пикантными соусами, щекотало обоняние. На столе также красовались жареные перепела, запеченный олень с клюквенным соусом, ассорти сыров с медом и орехами, и десерты, сготовленные по старинным рецептам: воздушный суфле, пирожные с фруктовой начинкой и многое другое. Ричард, с галантностью, присущей истинному джентльмену, помог Саяри сесть за стол. Амиция, заняв почетное место возле короля, еще раз попыталась поймать взгляд графа, но он намеренно проигнорировал ее. Ее настроение резко упало. Бесчисленные деликатесы на столе казались безвкусными, мысли путались, а сердце сжималось от разочарования.

Резкая перемена настроения генерала глубоко затронула Амицию. Она не могла постигнуть причины его холодности. Возможно, это была часть его игры, в которой она являлась лишь пешкой? Или же графа терзали собственные чувства, которые он не мог либо не желал высказать?

– Прошу, отведайте угощения. Не стоит ждать, когда все остынет, – развел руки король.

Час пролетел незаметно. Леди под пристальным вниманием двух очарованных кавалеров, наконец, преодолели некоторую неловкость и с удовольствием отведали приготовленные кушанья. Меню, судя по восторженным вздохам девушек, оказалось поистине королевским. После сытного обеда был подан десерт: изящные пирожные «Птичье молоко» пропитанные ликером, и тающий во рту крем-брюле, украшенный свежими ягодами. Мужчины, дегустируя отборные вина из королевских погребов с нескрываемым интересом наблюдали за изяществом, с которым дамы наслаждались десертом.

Король, наблюдая за этой идиллической картиной, решил наконец растопить лед формальности.

– И все же, может кто-то из вас пожелает поделиться деталями вашей прогулки? – спросил он, направляя свой взгляд на Саяри. Ее лицо озарилось легким румянцем – видимо, воспоминания о прогулке были не лишены определенной романтики, решил Уильям.

Ричард, с легкой улыбкой, взял слово:

– Был один занятный момент с губой леди Саяри.

Граф намеренно выдержал паузу, посмотрев на взволнованно поднявшую на него свои очи девушку.

– История приобретает неожиданный оборот, – прокомментировал король, его губы тронула едва заметная улыбка.

Саяри, не медля, соврала о том, как ее жеребец споткнулся, и она, испугавшись, прикусила губу.

– Мне стало плохо, и Ричард учтиво помог мне слезть с лошади и нёс меня на руках до фонтана, – прибавила она.

– Полагаю, тут больше повинна тревога самой леди, нежели неловкость лошади, – поправил граф. – Признаюсь начистоту, я растерял все важные мысли, которые хотел изложить, – продолжил Ричард, наклонившись слегка вперед.

– Очаровательная история двух сердец на пути к счастью. Я очень рассчитываю на это, – подвел итог король, его взгляд остановился на Амиции.

Амиция улыбнулась Уильяму и своей сестре Саяри, пытаясь избегать настойчивого взгляда короля, чья привязанность была очевидна. Её тонкий кивок головой ближайшему слуге, стоявшему начеку, красноречиво говорил о желании получить предлагаемое вино. Однако прежде чем слуга успел приступить к исполнению своих обязанностей, Уильям жестом руки остановил его, провозгласив:

– Позвольте, это сделаю я.

Его властный тон не оставлял места для возражений. Он лично наполнил бокал Амиции, и, когда все присутствующие подняли бокалы, медленно произнес тост:

– Выпьем за прекраснейшую мелодию души, что пролилась сегодня благодаря ангелу, спустившемуся с небес в эти унылые стены замка.

Комплимент был адресован Амиции, чей лёгкий румянец выдавал смущение.

– Благодарю вас. – ответила она.

– Восхитительное вино, но оно скрывает в себе злой умысел. Пожалуй, в этот раз я буду осторожнее, – пошутила Саяри, отставив чашу в сторону.

Уильям одобрительно кивнул, наградив Саяри своей завораживающей улыбкой. В отличие от неё, король определенно не собирался проявлять сдержанность. Он пил вино с явным удовольствием, наливая себе бокал за бокалом, его глаза, наполненные весельем и каким-то скрытым блеском, не сводили взгляда с сестёр.

– Вам непременно стоит посетить Летний дворец. Уверяю вас, там расположены восхитительные сады с диковинными цветами, которые привезли мои предки из дальних восточных стран. – громко произнёс Уильям обращаясь к Ричарду и Саяри.

– Безусловно, Ваше Величество. Мы будем крайне рады, если вы удостоите нас своим присутствием, и мы сможем вместе погулять по вашим восхитительным садам, – ответила Саяри.

Уильям, постукивая перстами по ножке бокала, усмехнулся. Его довольный взор переходил с Амиции на Саяри.

– Я не заставлю вас ждать, – хитро прищурился он. – В который раз замечаю, что вы куда общительнее моей возлюбленной, – шутливым тоном произнес Уильям.

Ричард по-прежнему игнорировал пристальные взгляды Амиции, лишь мимолетно замечая, недоумение на её лице. Последняя шутка короля вызвала на её щеках яркий румянец, до самых мочек ушей. Уильям, с холодной улыбкой, обратился к Амиции:

– Надеюсь, моя шутка не оскорбила вас?

– Вовсе нет, Ваше Величество. Я и вправду не столь разговорчива, как моя сестра.

– О, теперь ты заставляешь краснеть меня! – рассмеялась Саяри, ее звонкий смех наполнил зал.

– Вам это к лицу, – похвалил Уильям, глядя на Саяри.

Задорный смех сестры казался Амиции приглушенным, потому что все ее внимание было приковано к человеку, сидящему напротив. Ричард, погруженный в свои мысли, ласкал взглядом ее полуобнажённые руки. Его взгляд медленно скользил вверх, задерживаясь на тонких запястьях. Он чуть прищурился, словно оценивая. Потом его взгляд задержался на ее декольте и шее. Амиция заметила, как его пальцы легонько поглаживают бокал, а его томный взгляд тем временем наконец-то удостоил ее вниманием.

Амиции хотелось наказать его за дерзость и безразличие, проявленное к ней. Корсет стеснял ее движения, вызывая ощущение духоты. Ей хотелось немедленно покинуть это помещение. Но как это сделать, не оскорбив короля?

– Прошу прощения, Ваше Величество, – обратилась она к Уильяму, – могу ли я отправиться в свои покои?

– Что произошло? – с тревогой спросил Уильям, подметив переменившееся выражение лица Амиции. Его улыбка тут же пропала.

– Я неважно себя чувствую, – прошептала Амиция, приложив руку к животу. Ее бледность усилилась, и румянец сменился на неестественную белизну.

– Вас тошнит? – встревоженно переспросил Уильям. – Не говорите, что это из-за мармелада! Я старый дурак, в детстве у меня была сильная аллергия на него.

– Нет-нет, по-моему, это не мармелад, – поторопилась заверить его Амиция. – Просто платье… чересчур тесное.

– Кто его выбрал? – Уильям внимательно осмотрел платье, затем обернулся на старшую фрейлину Мари.

– Я… сама выбрала его, – вымученно улыбнулась Амиция.

Уильям, желая помочь Амиции подняться, почувствовал на груди лёгкое прикосновение её ладони. Нежный жест остановил его, и он недоуменно воззрился на девушку.

– Прошу, не надо меня провожать. Я не хочу стать причиной подпорченного вечера, – мягко попросила она.

– Позвольте мне проводить леди, – уверенно произнес граф, глядя на них. – Я все равно собирался оставить вас. Имеются неотложные дела.

– Будь по твоему. – король кивнул Ричарду, усаживаясь на место.

– Леди Саяри, – обратился Ричард, – признателен за милую беседу и променад. Был счастлив вас видеть.

Подойдя к Саяри, граф легонько поцеловал ее руку, затем по-военному откланялся, попрощавшись с Уильямом. Развернулся и уверенным шагом прошел мимо ожидающей его Амиции, открывая перед ней дверь и пропуская вперед, он поймал на себе растерянный взгляд Саяри.

– Может все таки вина? – предложил Уильям, после того, как за Ричардом и Амицией закрылась дверь.

– Если только чуточку, – улыбнулась Саяри, подставив бокал.

***

Она уверенно шла впереди, не оборачиваясь, а он следовал за ней, не в силах отвести от нее взгляд. Пройдя достаточно далеко от чайной комнаты и преследующей их свиты, они свернули налево, в широкий коридор. Внезапно Амиция, словно почувствовав его внимание, остановилась и повернулась к нему лицом. Ричард был выше ее на голову, и теперь ей пришлось смотреть на него снизу вверх, что создавало между ними особую атмосферу близости и напряжения.

– Скажите, – произнесла она, вдыхая аромат древесных нот и сандала, который смешивался с ароматом цветов в вазах. Она стояла так близко, что могла слышать, как стучит его сердце, и это ощущение было для нее одновременно волнующим и пугающим. – Скажите мне…

– Ш-ш-ш, – прервал ее Ричард, приложив палец к губам. – Нас могут услышать.

Он бережно взял её за руку, ведя за собой. Сделав ещё пару шагов, он открыл дверь в маленькую комнату, после чего, не медля зашёл внутрь, прижал её к стене одной рукой, а другой тихонько закрыл дверь.

Внутри комнаты царила полутьма, и лишь тусклый вечерний свет проникал сквозь окна. Ричард прислушался к шагам камердинера и фрейлин, которые прошли мимо, а после закрыл глаза, ощущая ее аромат и хрупкое тело, трепещущее между его рук. Прислонив лоб ко лбу, они ласково потерлись носами, и он едва не поцеловал ее, но вовремя остановился, подавив нахлынувшее стремление.

– Скажите, что я не сошла с ума, – прошептала она, тяжело дыша. – Между нами что-то есть, я чувствую это. Скажите, так ли это?

Ричард, не в силах произнести ни слова, коснулся ее лица двумя ладонями. Словно ослепший, он пытался запомнить бархатистость ее кожи и изгибы. Девушка закрыла глаза, томно приоткрыв губы. И в этот момент ему хотелось забыть обо всех клятвах, данных перед королем и Богом. Он нежно прикасался губами к ее тонкой шее, а затем, обжигая горячим дыханием, стремился к ее губам. Останавливаясь и сдерживая свою страсть, он направлял эти горячие поцелуи на ее лоб, глаза и щеки. Комната наполнилась их страстным дыханием.

– Нас не должны видеть, – наконец-то прошептал он, проводя большим пальцем по ее губам, чувствуя, как она дрожит от его прикосновений. – И не должны слышать никогда. Слышишь меня?

– Нет, – её голос сделался тихим, как будто она лишилась дара речи. Распахнув переполненные любовью глаза, она страстно прошептала. – Ричард…

– Любовь моя, – произнес он, пылая от страсти.

Он прижал ее к стене, скользнувшие по платью руки принялись задирать подол. Девушка казалась такой хрупкой, словно перышко: стоит лишь ветру подуть, и она улетит от него навсегда. Амиция обвила его шею руками, издав еле слышный стон.

– Любимый… – прошептала она, прикасаясь к его губам и сливаясь в страстном поцелуе.

Его совесть умоляла его одуматься, разум вопил о клятвах, данных пред Господом. В мыслях он видел как в глазах Уильяма угасает счастье, и с огромным усилием Ричард заставил себя отдалиться от неё, отходя на пару шагов. С трудом дыша, генерал расстегнул пуговицы камзола. Амиция, покрасневшая от неведомой прежде страсти, стояла у стены. Её грудь вздымалась и опускалась. Было видно, что ей тоже трудно устоять перед искушением. Он смотрел в её влюблённые очи: кошки скребли его душу, раздирая на части.

Амиция отстранилась от стены, подходя к нему. Боязливо, словно ангел, ладонью она прикоснулась к его груди и приподнялась на носочки, дотягиваясь до жарких губ.

– Тебе следует уйти, – негромко, однако твердо произнес он, прерывая ее поцелуй. И уже сожалея о произнесенных вслух словах.

Девушка смотрела на него, не понимая его очередной резкой перемены настроения:

– Я буду обручен с твоей сестрой, Амиция… Это неизбежно.

Она освободилась из его объятий и начала неспешно отходить назад, отрицательно качая головой. Он взял её руку, но она опять вырвалась. Он попытался дотронуться до её лица, однако Амиция стремительно отступила, прижавшись к двери.

– Нет… – услышанное шокировало ее.

Сознание не желало воспринимать сказанные им слова. Амиция сурово пресекла его приближение жестом руки и, неспешно отворив дверь, выскользнула наружу. Её каблучки громко стучали по мраморному полу, отдаляясь всё дальше.

Ричард запустил ладонь в свои волосы, скорым движением зачесывая их назад. Пятясь назад и покачиваясь, он резко обернулся. Яростно смахнул вазу с цветами со столика. Следом полетели часы и фарфоровые статуэтки с камина. Упираясь обеими руками в каминную полку, он сделал глубокий вдох, закрывая глаза и набирая воздуха в легкие.

***

– Выпьем же за ваших родителей, воспитавших столь очаровательных дочерей! – Король поднял бокал.

Саяри улыбнулась, чуть пригубив, поставила бокал на стол. Уильям выпил до дна, закусив кусочком нежной оленины.

– Ричард отважен, хорош собой и учтив. Он станет прекрасным супругом и отцом ваших наследников, – король вытер губы салфеткой, бросив ее на стол. – Не торопитесь судить о нем по первому впечатлению. Он только кажется холодным или даже безжалостным. На самом деле он добр в душе и он дорог мне как сын. Уверяю вас, вы полюбите его.

– Не сомневаюсь, Ваше Величество. – Саяри с грустной улыбкой прикрыла глаза, вспоминая беседу с графом у фонтана.

– Будьте к нему снисходительны. Он главнокомандующий королевской армии и отвечает головой за сохранность территорий, которые я ему доверил, – Уильям наклонился вперед, глядя на Саяри. – По закону людям, занимающим его должность, не желательно иметь семью. Но я не позволю каким-то глупостям лишить его счастья.

«Вы уже лишили его счастья» – подумала Саяри, однако вслух произнесла.

– Должно быть, он вам весьма признателен.

– Служба для него – это жизнь. Думаю, он скорее огорчился, чем обрадовался. Но я знаю наверняка, позже он скажет мне спасибо. – Уильям улыбнулся, покачивая указательным пальцем.

– Конечно, – улыбнулась она.

***

Амиция лежала в постели, не смыкая глаз. Шорох отвлек ее. Она обернулась, заметив фигуру, вошедшую через потайную дверь. Это была Саяри с трепещущей свечей в руках.

– Тише, прошу, – прошипела Амиция.

– Не тревожься, никто не услышит нас, – ответила Саяри, приближаясь.

– Мне всюду кажутся недруги. Кажется, что все смотрят на меня и оценивают. Так не уютно мне здесь, сестрица… душа болит.

– Во многих ли местах ты бывала, кроме отчего дома. Все пройдет, вот увидишь, – девушка поставила свечу на столик, забралась в постель к сестре.

Накрывшись шелковым одеялом, они затихли, каждая думая о своем.

– Что произошло между вами? – нарушила тишину Саяри.

– Мы поговорили… – грустно прошептала Амиция.

– О чем же?

– О вас.

– Значит, ты все знаешь. – тихо произнесла Саяри, посмотрев на Амицию.

– Да.

– Мне так жаль. Если бы ты слышала его речи о тебе, – тихо проговорила Саяри.

– Ричард молод и красив. – Амиция взглянула на сестру заплаканными глазами. – Ты будешь счастлива с ним.

– Я тоскую по Престону и былой жизни. И все же ты права тут все слишком… помпезно и неприветливо. Все смотрят на тебя как на объект, который надо отмыть и нарядить к очередной бессмысленной трапезе. Все слишком чужеродно.