Туда, где светлячки

– Даже пригодился твой плешивый блокнот пятилетней давности, – в своей особой манере поблагодарила подруга. Я вспомнила розовый «волосатый» блокнотик с замочком, который я подарила Мо в детстве.

– Это тоже будет в твоём номере? – поинтересовалась я.

Мы смеялись, обсуждая будущие выступления и мечтая о больших городах. Мо обещала забыть имя Минди, как только прославится, а я предсказывала ей славу благодаря шуткам про блондинок. Так весело миновал час.

Дверь мастерской Лари открылась, и я затаила дыхание. Но вышел владелец в ковбойской шляпе и закурил сигарету. Я слегка расстроилась. Лари докурил и вернулся в свою мастерскую, гонимый палящим солнцем. Мо закончила доедать любимые булочки и, облизывая пальцы, произнесла:

– Фу!

– Ой, ну надо же, тебя Минди покусала? – намекая на заносчивость блондинки, спросила толстушка.

– Ты не хочешь сбавить обороты? – аккуратно спросила я, подметив лишний вес подруги.

– Ой, не начинай! – отмахнулась она и откинулась на спинку лавки. – Давай посидим ещё немного.

Мо явно объелась и не хотела шевелиться в жару. Я с радостью согласилась, надеясь увидеть Джона. В четыре часа наконец-то стало чуть прохладнее. Вдалеке замаячили три знакомые фигуры – Молли со своими подружками уверенно выхаживали на каблуках.

– Она всё не может от него отвязаться! – со злостью выпалила Мо, когда троица остановилась у мастерской. Я понимала, что «он» в данном контексте – это Джон. Внутри зашевелился червячок ревности.

– ЧТО СТОИТЕ, КЛУШИ? – закричала Мо.

– Тшшш! – зашипела я на подругу, стараясь её утихомирить.

Подружки во главе с Молли звонко засмеялись, показывая на нас пальцами и вальяжно перешептываясь. Мо воинственно встала, и я попыталась усадить её обратно, дёрнув за руку.

– Ну, я им сейчас задам! – разозлилась Мо, не обращая на меня внимания. Она, как танк, медленно, но верно шла к врагам.

– Пожалуйста, Мо, давай уйдём! – умоляла я подругу, труся следом.

Мы были совсем близко, и я видела высокомерный взгляд Молли.

– Мо, я тебя прошу! – жалостливым голосом воскликнула я.

– Ах ты, стревозина гадкая… – уверенно начала Мо, но запнулась на полуслове и шатнулась в сторону. Я старалась придержать её.

– Мо, что с тобой? – изо всех сил удерживая подругу, я заметила, как цвет с её лица исчезает.

– Булок переела? – смеялись девчонки.

Ноги подруги окончательно подкосились, и я изо всех сил пыталась удержать её, но в итоге Мо рухнула на пыльную дорогу.

– МО! ОТВЕТЬ! КТО-НИБУДЬ! – кричала я, но Мо не реагировала.

Молли забарабанила в дверь автомастерской, и первым выбежал Лари.

– Принесите воды! – быстро сообразила соперница. Лари вернулся в мастерскую. В ту же секунду появился заспанный Джон.

– Джон, нужно её поднять! – скомандовала Молли. – Девочки, принесите скамейку.

Пара подружек ринулась в бой, и через несколько секунд скамейка стояла в тени мастерской. Молли отодвинула меня назад, впившись в плечо. Они с Джоном перетащили толстушку на скамейку. Лари вышел с бутылкой воды.

– Холодная, – заверил он, обеспокоенно глядя на Мо.

– Отлично! – девушка набрала в рот воды и с шумом распылила её по лицу Мо.

Мо открыла глаза на секунду, но потом опять потеряла сознание. Я хотела подойти, но подружки отгородили меня своими спинами.

– Твоя мама работает в больнице, сможешь договориться? – спросил обеспокоенный Джон.

– Конечно! – еле скрывая улыбку, согласилась Молли.

Я хотела помочь донести Мо до машины, но снова была отброшена назад. Джон с Молли уложили пострадавшую на заднее сиденье его форда. Джон открыл Молли дверь, а сам прыгнул за руль. Червячок ревности уже нервно ёрзал в сердце, превращаясь во что-то большее. Автомобиль, многострадально чихнув, с пробуксовкой унесся в сторону больницы, оставив меня на обочине в облаке пыли.

– Жирабасина оказала ей услугу, – обсуждали ситуацию оставшиеся девчонки. Лари цыкнул на них и ушёл обратно в мастерскую.

Тело парализовало от всего произошедшего. Я проводила автомобиль глазами, судорожно соображая, что делать дальше.

Мне нужно было сказать Минди и Бо. Я развернулась и побежала к дому подруги. Но очень скоро выдохнулась и просто шла быстрым шагом. Спорт – это не моё, особенно сейчас.

Вот свадебный салон, вот аллея. Замаячил домик семейства Вандербери. Я нервно постучала в дверь, совсем забыв о существовании звонка.

Хозяйка дома вальяжно открыла дверь, обдав меня клубом сигаретного дыма.

– Джоан? Ты не в больнице? – удивилась женщина.

Я не могла выговорить ни слова и просто уставилась на неё с недоумением.

– Позвонил красавчик Ларри и сказал, что Джон со своей девушкой увезли Мо в больницу. Минди позвонила Марку, и тот с оравой поехал в больницу, – поспешила объяснить миссис Вандебери.

Сердце упало.

– Хорошо, – одними губами повторила я и поплелась в сторону дома.

Миссис Вандебери что-то говорила мне в след, но я уже ничего не слышала.

Я плелась мимо дома Миллеров, съедаемая ревностью, беспокойством и стыдом.

«Ты серьёзно в себя поверила?» – ревел внутренний голос. – «Думаешь, Джон скажет, что такая замарашка, как ты, его девушка?»

«И вместо того чтобы убиваться из-за Мо, ты только о себе и думаешь!» – ликовал внутренний самоед. – «Какая мерзкая девчонка, эгоистка!»

По щекам текли слёзы, и я уже видела спасительный парадный вход.

«Джону будет в сто раз лучше без тебя!»

«ТЫ НЕ ДОСТОЙНА ЛЮБВИ!» – орал голос. Я всхлипывала и вздрагивала от ударов.

«ТЫ НЕ ДОСТОЙНА ТАКИХ ДРУЗЕЙ!» – из груди вырвался стон.

– Что случилось? – встретила меня Нэтали, обняв и поведя на кухню. Я снова громко зарыдала у неё на груди. Кристин не было, видимо, она играла с братьями Джона.

– Мммо… – еле выговорила я, – в больнице…

Тётя поставила стакан воды передо мной и заставила выпить. Я поперхнулась пару раз, но постепенно стало немного легче.

– Она упала… потеряла сознание, – сбивчиво продолжила я.

– Успокойся, это жара, обычный солнечный удар. Дамам в нашем весе лучше не выходить на солнцепёк, – попыталась утешить меня тётушка. Но по лицу было видно, что она беспокоится не меньше моего.

– Её увез Джон, – вытирая слёзы, продолжила я. – А остальные уехали с Марком.

– Почему же ты не поехала? – удивилась тётушка.

– Джон поехал с Молли, – выдавила я, пытаясь сдержать новые ручьи слёз.

– Понятно, – протянула тётя. Ей стало действительно всё понятно, хотя она и не знала кто такая Молли.

– Давай так, я попытаюсь узнать, в чём там дело, а ты посиди, – тётушка поцеловала меня в макушку и пошла к телефону.

– Я… я посижу на улице, – хотелось уйти. Я схватила карандаши и лист бумаги.

– Да, родная, только в тени, ладно? – попросила тётушка, набирая номер.

Я вдруг поняла, что шляпу уже где-то потеряла, а плечи сильно покраснели и начали побаливать.

***

Я вышла в сад, и птицы щебетали уже не так приветливо. В каждом чириканье слышалось осуждение. Особенно красивый нарцисс предпочёл отвернуться. При взгляде на калитку, у которой так недавно стоял Джон, у меня сжималось сердце. В саду стало невыносимо находиться. Из кустов выглянул старый бигль, посмотрел на меня внимательно и, потянувшись, пошёл следом.

Моё обычное место у забора тоже не подходило. Мозг взорвался воспоминаниями: как я рисовала друзей в прошлом году и наш первый поцелуй с Джоном. Я всхлипнула и завыла. Развернулась и направилась к старому дубу в пятнадцати метрах от калитки. Я села на траву и привалилась спиной к дереву, а бигль положил голову мне на ноги и поднял полные сострадания глаза.

– Не смотри на меня так! – попросила я пса.

«Даже пёс понимает, какая ты жалкая». Я сбросила голову Банана и прижала колени к груди. Пёс запротестовал и положил лапу мне на плечо.

– Отстань! – закричала я, утыкаясь в колени.

Верный Банан не сдавался и привалился ко мне всем телом, поскуливая в такт моим всхлипам. Я потеряла счёт времени, когда меня окликнули.

– Ах, вот ты где! – отыскала меня тётушка Нэталин. – С Мо всё хорошо, состояние стабильное.

Я подняла взгляд на обеспокоенную тётю.

– Бо и Джон останутся в больнице, – сообщила она. «И Молли», – добавил внутренний голос.

Я отвернулась.

– Милая, давай пойдём в дом. Тебе нужно покушать, – попросила Нэталин.

– Пожалуйста, дай мне посидеть ещё немного, я хочу порисовать, – как можно сспокойнее попросила я.

Нэталин нерешительно удалилась. Слёзы высохли, я уже ничего не слышала, птицы не пели, ветер бесшумно гонял листья на деревьях. Я посмотрела на часы и с трудом определила время: около шести с каким-то хвостом. Мозг упорно не воспринимал минуты. С болью я разогнула колени.

Возле дома Миллеров подъехала машина, из неё вышел сосед. Я подняла руку, он увидел меня, но развернулся и ушёл обратно, громко хлопнув дверью.

«Ты трусиха, не смогла даже взглянуть на него, когда его унижали. А сейчас хочешь помощи?»

Глаза снова намокли. «Сейчас Молли утешает Джона», – шептал внутренний изверг, посылая картинку обнимающейся парочки. Я съёжилась от обиды. Пёс тыкнул в руку мокрым носом.

– Да отстань ты уже! – во весь голос закричала я.

Бигль отшатнулся.

– Отвали!!! – орала я на старого пса. Тот гулко гавкнул и поплёлся в сторону дороги. Я залилась слезами.

«Дура, уродина, идиотка…» – нескончаемым потоком звучали оскорбления. «Кому ты нужна?» – спрашивал внутренний голос. Я схватилась за карандаш и размашистыми линиями чертила нечто на бумаге.

«Ты не нужна даже родителям», – резкие штрихи рвали бумагу.

«Эгоистка. От тебя одни проблемы. Даже тётя мечтает от тебя избавиться», – кричали голоса. Пальцы побледнели от усилий.

«Мерзкая тварь, думаешь только о себе?» – слёзы застилали глаза, я уже не видела рисунок. Карандаш сломался пополам и выпал из рук. Я протёрла глаза, пытаясь рассмотреть картину. Всё тело пробила дрожь.

С некогда белого листа смотрело моё собственное искажённое от боли лицо, заточенное в сухое, страшное дерево. Я с ужасом отбросила лист. Рисунок подлетел в воздух, его подобрал ветер и понёс куда-то вдаль. Я проводила бумагу глазами, в надежде, что рисунок больше не вернётся, и облокотила напряжённую спину на ствол дуба. По мере того как тело расслаблялось и затихали голоса, я проваливалась в сон.

Боль уходила, и нахлынуло долгожданное забытьё. Я видела счастливую и здоровую Мо и разодетого в смокинг Бо. Мы стояли возле церкви в толпе знакомых и незнакомых лиц. Вот тётушка Нэталин за руку с Кристин готовят пакет с рисом. Малышка взяла горсть белых зернышек и готовится бросить в молодоженов. Мистер и миссис Гранд, родители Марка, высокомерно держатся в стороне. Уже пьяненькие супруги Вандербери утирают слёзы. Всё большое семейство Джона нетерпеливо что-то весело обсуждает. Даже Миллеры тут – Джим уверенный и красивый, как с того рисунка, учтиво придерживает свою безумную мать.

Тяжёлые двери церкви распахнулись, и пара Минди и Марка сбегает по дорожке. Все кричат и кидают рис в воздух. Я тоже стараюсь кинуть горсточку, радуясь за друзей, но вдруг все останавливаются. Толпа осуждающе смотрит на меня. Я замечаю на своих ладонях кровь. Марк и Минди недовольно садятся в машину.

– Ну, какая идиотка! – комментирует блондинка.

Мо цыкает на меня и отворачивает. Толпа не расходится и продолжает ждать.

Вторая счастливая пара торжественно выходит из церкви. Красивый и уверенный Джон, вынося на руках смеющуюся Молли в белом платье. Сердце рвётся от боли. Я наблюдаю, как они целуются под ликующие звуки толпы. Текут слёзы.

– Да уйди ты уже! – командует Мо и толкает меня в грудь.

Я очнулась. Кроваво-красный закат больно слепил заплаканные глаза. Я нашла себя на пять метров дальше, чем скомканный плед. Тяжёлая голова гудела. Голоса не выражали активности. Я попыталась встать, но шлёпнулась обратно. Вторая попытка всё же увенчалась успехом. Я не нашла остатки карандаша и собрала плед с планшетом. Голова кружилась, и я сильно шатаясь поплела в сторону дома.

На кухне меня встретила Кристин. Девочка обняла меня за талию.

– Мама сказала, что ты рисуешь. Покажи! – с нетерпением потребовала малыш.

– Я… я забыла карандаши, – соврала я.

Кристин разочаровано выдохнула. Я бросила плед и поднялась к себе в комнату. На стене висел прошлогодний рисунок моих друзей со слегка размазанным лицом Джона. Я упала на кровать и уснула, на этот раз без сновидений.

***

Я очнулась рано утром с рассветом, но так и не решилась встать. Смотрела в потолок уже часа два. В дверь легонько постучали. Вошла тётушка Нэталин.

– Привет, красавица, – нежным голосом поздоровалась тётя. Я недоверчиво хмыкнула в ответ на комплимент.

– На завтрак твои любимые оладушки, – оповестила она.

Я наградила её отсутствующим взглядом.

– Слушай, нужно встать. Ты нужна своей подруге, возможно, сегодня получится её навестить.

– Сейчас спущусь, – послушно привстала я на локтях. Тётушка закрыла за собой дверь.

Я приняла душ, натянула какие-то брюки и блузку – первое, что попалось под руку. Намеренно не глядя в зеркало, спустилась вниз.

На столе уже стояли кружка кофе и горячие оладьи. Я не чувствовала запаха, не ощущала вкуса, но настойчиво продолжала жевать, чтобы не расстраивать тётушку.

– А где Банан? – обречённо поинтересовалась я, поедая безвкусную выпечку.

– Да его не было со вчерашнего дня. Наверное, опять в загуле, – ответила Нэталин. Мне стало жаль старого пса, он хотел помочь, а я… «А ты злая и неблагодарная», – закончил внутренний голос.

Телефон зазвонил. Тётушка поспешила взять трубку.

– Да, да… конечно, – звучал её голос. – Милая, это тебя.

Я не слишком активно перехватила трубку, ожидая услышать Минди.

– Привет, мышка! – поздоровался знакомый мужской голос. – Как ты?

В теле вспыхнул пожар, и я не нашла, что ответить.

– С Мо всё нормально, под утро она пришла в сознание, – сообщил парень.

– Хорошо, – только и смогла выговорить я скрипучим голосом.

– Я скучаю по тебе, любимая, но мне нужно работать, – объяснил он. Мне стало жаль Джона, у него шли третьи сутки без полноценного сна.

– Хорошо, я тоже скучаю, – пальцы дрожали, внутренний тиран психанул и уполз обратно в своё логово.

– Береги себя, мышка. Я с тобой, – трубку повесили с той стороны, а я всё ещё стояла и слушала гудки. В нос ударил терпкий запах кофе и свежих оладушек. Обоняние вернулось. «Джон со мной».

Я повесила трубку и с удовольствием доела свежие, мягкие оладьи с малиновым джемом и допила свой терпкий, густой кофе. Вкусно.

Пока мы мыли посуду, тётушка проводила лекцию о том, как важно беречь нервы. О том, что мы пока молодые и здоровье у нас крепкое. Потом перешла на погоду, природу и свою молодость.

Вскоре её голос стал фоном, и я совсем перестала улавливать смысл. Я погрузилась в размышления. Моё поведение, этот очередной срыв, казалось большой нелепостью. Мне стало безумно стыдно за вчерашнее помешательство. Я казалась сама себе сумасшедшей истеричкой, не способной контролировать свои мысли и даже тело. Вспомнила, как сползала с пледа на траву в истеричных конвульсиях. Ужас.

Самобичевание прервал ещё один звонок. Тётушка в очередной раз позвала меня к телефону.

– Алло?

– Привет! Ты как? – спросила Минди и, не дождавшись ответа, затараторила. – Ты представляешь, я вчера сижу, шью своё платье. Бо заканчивает с подолом. Влетает моя маман и в панике орёт, что Мо умирает и ты с Джоном отвезли её в больницу. Я звоню Марку, а телефон берёт его чокнутая мамаша. Я сказала, что дело важное, а она взяла и кинула трубку. – подруга набрала воздуха.

– Тогда я позвонила еще раз и, конечно, наговорила ей гадостей. Короче, сказала в грубой форме, что о ней думаю. Она молча передала трубку сыну, и я наорала уже на него. После этого он, конечно, сразу приехал.

Возникло минутное молчание и шум мотора на фоне.

– О, это он, жди, я сейчас приеду, – закончила подруга и бросила трубку.

Я выдохнула и пошла встречать гостей.

Я вышла на парадный вход и присела на ступеньках лестницы под тенью козырька. Ехать было совсем недолго, и скоро на широком дворе припарковался белый кабриолет. Марк привычно открыл дверь Минди, но подруга была одета не типично. Голову покрывала широкая шляпа, водолазка с очень высоким горлом закрывала горло, а на глазах носила тёмные очки.

– Не спрашивай, – остановила меня Минди, проходя мимо. Марк лишь поднял плечи, еле сдерживая улыбку.

Мы прошли на кухню. Минди уже успела снять свою «обмундирование шпиона». Перед ней на стуле сидела тётушка Нэталин и держалась за сердце. Я поспешила обойти подругу. Один глаз у Минди был подбит, всё лицо в царапинах, а на голове, казалось, не хватало клочка волос.

– Вот такая свадебка! – сердито показала она на своё лицо.

Я тоже ошарашенно присела на стул рядом с шокированной тётушкой Нэт. Марк сел сзади и задумчиво изучал потолок. Минди решила занять руки и разливала всем чай.

– Вот гадина! Нет, ну вы представляете? – ругалась блондинка.

– Да объясни ты толком! – не выдержала я.

– На чём я остановилась? Ах да. Марк заехал за нами, уже через минуту гнал до самой больницы. Правда? Молодец, мой пупсик? – погладила Минди жениха. Марк поцеловал ей руку.

– В общем, мы влетаем в больницу. Там уже эта Молли с Джоном. Ты представляешь моё удивление? Бо бежит к сестре, а я вызываю Джона на разговор. Он мне типа: «О чём ты, Минди, у неё просто мама здесь работает». – Подруга передразнила мужской голос и принялась мыть овощи. – Я ему, конечно, поверила, хотя зачем какая-то вшивая овца, когда здесь сам сын мэра! Правда, милый?

Марк пожал плечами на манер «ну да, я сын мэра».

– Всё бы хорошо, но я сама видела, как Молли жалась к Джону. Марк, скажи, я права? – Минди уже строгала салат и рефлекторно направила нож в сторону Марка, дожидаясь ответа.

Марк согласно кивнул. Но когда Минди отвернулась, жестами показал, что всё не так.

– Короче, я пошла освежиться и только зашла в кабинку, как слышу голос Молли: «Да я клянусь, Джон будет мой к концу вечера…» – как можно противнее спародировала её подруга. Минди ещё агрессивнее начала резать помидоры.

– Уже подоспели её змеиные подружки и они обсуждали тебя. Я не выдержала и налетела на неё со спины. Завязался неравный бой, но я-то капитан команды болельщиц и наваляла ей по полной. Пусть запомнит с Милиндой Вандербери шутки плохи! – Минди с силой отрубила последний кусочек огурца и устало свалилась на стул.

– Короче, она подралась в туалете. – подытожил Марк. А салат был готов. Мы с тётушкой Нэт зааплодировали.

Минди улыбнулась и явно наслаждаясь овациями наконец села за стол.

Мы втроём остались дома ждать весточки от Бо. Марк со скучающим видом читал какую-то книгу. Мы с Минди и Нэталин приготовили обед. Прибежала Кристин и застав нас за готовкой, затем ретировалась к себе в комнату. Мы решили заняться ужином и плавно перешли на пирожные.

В этот день нас не пустили к Мо, попросили и завтра не приходить. Но Бо сообщил, что она уже в сознании. Мы выдохнули с облегчением. Уже ближе к ночи ребята с полными животами и сумками разных блюд, начали собираться домой. Тётушка пообещала помочь Минди с платьем, и мы тепло распрощались.

Я была растрогана поведением друзей, в особенности воинственной подруги. День пролетел быстро, готовка отвлекала от черных мыслей.

Зазвонил телефон, и я сорвала трубку, прижав к уху, надеясь услышать любимый голос.

– Алло, это Джоан! – сообщила я собеседнику.

– Надеюсь, ты не против, что я звоню? – спросил знакомый голос.

– Здравствуй, Джим, – немного разочарованно поздоровалась я с соседом. – Конечно, не против.

– Я заезжал к маме на работу и она рассказала, что случилось. Мне очень жаль, – сочувствовал парень. «Рассказала она, лучше бы помогла тогда», – подумала я.

– Я хотел извиниться, что не подошёл вчера. Не знаю, что на меня нашло. Я уже сбросил пар и успокоился, – замешкал сосед.

– Ничего, я понимаю. Ты, наверное, ожидал, что я заступлюсь. Прости меня, я такая трусиха.

– Нет, мужчина должен решать свои проблемы сам. Я сам творец своей судьбы! – обозначил Джим уверенным голосом.

– Ну хорошо, – усмехнулась я над забавной цитатой.

– Если нужно поговорить, я всегда готов, – предложил парень.

– Спасибо, Джим, спокойной ночи. – Мне показалось милым и необычным этот разговор.

– Спокойной ночи, Джоан.

Я повесила трубку, но телефон опять зазвонил.

– Да, Джим… – устало произнесла я.

– Скажи, мне уже начинать ревновать к этому неудачнику? – в трубке зазвучал любимый голос.

– Да, он только что звонил. Спросить про Мо, его мама интересуется, – соврала я, краснея с ног до головы.

– Ну ладно, – недоверчиво протянул парень. Я нервно закусила губу.

– Ты почему мне не рассказал про драку? – я решила пойти в контрнаступление.

– Не хотел портить тебе первое впечатление, – смеялся Джон. – Ну скажи, это же того стоило?

– А почему не сказал, что Молли к тебе жалась? – я крутила пальцами пружинистый телефонный провод.

– Мышка, ты чего? Никто ко мне не жался. Только тебе так можно, – взволновался Джон.

Я помолчала несколько секунд.

– Ладно, убедил, – согласилась я с его аргументами. Джон облегченно выдохнул.

– Как твоя работа? – я присела на пол, прижимаясь спиной к стене.

– Устал немного за эти дни, но в целом не жалуюсь, – ответил парень. На фоне что-то разбилось, и закричали дети. Видимо, его неугомонные братья опять что-то учудили.

– Джон, а можно я завтра принесу тебе обед? – неожиданно предложила я.

– Я буду счастлив, – после секундного молчания ответил Джон, в голосе слышна была улыбка. Детские визги были совсем близко. – Милая, мне пора. Люблю тебя.

– А я тебя люблю, – призналась я и повесила трубку

***

Утро началось не с кофе. Тётушка Нэталин застала меня в фартуке и обсыпала мукой на плохо освещенной кухне. Я открыла окна и активно махала полотенцем, стараясь избавиться от клубов черного дыма, обидно выходящих из духового шкафа как страшный джин.

– Мммм, что-то вкусненькое на завтрак! – посмеялась тётя, вытаскивая противень с угольками.

– Да, итальянская паста, – ответила я, указывая на слипшийся кусок макарон в кастрюле, больше напоминавший клубок червей.

– А там – великолепная шарлотка! – дым из духовки наконец, начал униматься.

– Мы горим? – поинтересовалась только что спустившаяся Кристин, потирая глазки, не слишком довольная таким пробуждением.

– Нет, это кулинарный шедевр! – хохотала тётя.

Я обреченно расплылась на стуле.

– Ну, что ты! Если хочешь научиться, я тебя научу, – утешила меня тётушка.

– Правда? – обрадовалась я.

– Конечно, давай всё приберём и начнём заново.

Мы оттерли несчастный противень, утилизировали все "шедевры кулинарии" и начали готовиться к обучению.

– Банана нет уже два дня, – заметила Кристин, грустно наблюдая за опустевшим лежаком. Она сидела на стуле и болтала ножками.

– Он и раньше пропадал, не стоит переживать, – успокоила её мама.

– Когда он придёт, мы устроим ему праздничный ужин? – предложила девочка.

– Я лично этим займусь, – смело вызвалась я.

– Ну нет! – отказалась малышка. Тётушка прыснула смехом.

– Да ладно, Кристин, давай ты меня сейчас будешь инструктировать, и воспитаешь из меня шеф-повара.

Девочка оживилась, но я уже через пять минут пожалела о своём предложении.

– Живей, Джоан! – хлопала в ладоши малышка и деловито расхаживала по кухне.

Я на скорость резала яблоки, пока Нэталин замешивала тесто.

Кристин взяла одну дольку и, недовольная результатом, вернула её на место.

– Там косточки, исправь! – велела она и пошла проверять безукоризненную работу тёти.

Мы справились до 10 утра. Я призналась, что понесу обед другу.

– Ну тогда сыпь корицу в виде сердечка, – предложила Нэталин. Я покраснела, но сделала именно так.

Мы быстро перекусили и наспех выпили по чашечке кофе из ненавистных мне фарфоровых чашек. Кристин опаздывала на занятия в школе, а тётушка собиралась к Минди, помогать с платьем.