Туда, где светлячки

Я всё упаковала и оставила под полотенцем. В запасе было ещё пару часиков, и я решила, что не мешало бы привести и себя в порядок. Готовить мне понравилось, но от старательности я вся вспотела, а кусочки теста застряли в волосах.

Я приняла душ, встряхнула волосы и взглянула в зеркало.

– Ты никогда не будешь сомневаться в себе! – обратилась я к своему отражению.

– А в особенности в Джоне, он тебя не предаст, – приказала я себе твёрдо.

Внизу послышались шаги, но домочадцы давно ушли. Я обернулась в полотенце и тихо вышла из комнаты.

– Кто здесь? – крикнула я с лестничного пролёта. Ответа не последовало. Я спустилась и, с опаской, начала открывать дверь кухни. Но вдруг она резко захлопнулась, с такой силой, что от звука слегка зазвенело в ушах. Я отпрыгнула назад, ошарашено оглядываясь.

– Тётя Нэталин, это ты? – слабым голоском спросила я. Ответа не было, а фантазия рисовала чудовище из подвала.

Я перебрала в голове разные варианты, но решила, что бежать из дома с визгом в одном полотенце глупо, а подниматься обратно страшно. Я набрала в грудь воздух и ворвалась на кухню, навалившись на дверь всей массой. Окно резко открылось, а створки с шумом начали колебаться туда-сюда. Я облегченно выдохнула: это всего лишь сквозняк. В подтверждение где-то наверху завыл ветер.

Совершенно успокоившись, я закрыла окно. Чтобы окончательно убедиться в своей безопасности, я выглянула в сад. Пели ничем не обеспокоенные птицы, жарило солнце. Я босиком перебралась в центр сада и огляделась.

– Банан? – закричала я в сторону кустов лаванды, надеясь увидеть его заспанную морду, но ничего не произошло.

Я пожала плечами и решила, что надо заканчивать. Но на подходе к дому что-то мощно ударилось об дверь подвала с внутренней стороны. Я съёжилась, мне хотелось подойти, проверить замок и выяснить всё раз и навсегда. Но лимит смелости был исчерпан, и я трусливо ретировалась в дом, закрыв все замки и проверив их работоспособность несколько раз.

Оставаться одной совсем не хотелось. Я спешно натянула белую юбку и рубашку горчичного цвета, заплела волосы в тугой хвост. Прокралась на кухню, схватила обед для Джона и выбежала из дома, стараясь не оглядываться.

«Вот же трусиха, там всего лишь енот, прорыл где-нибудь яму под домом», – успокаивала я себя.

***

Я без проблем миновала дом Джима. Насладилась звуками скрипки, вылетающими из окна преподавателя Кристин. Ускорила шаг, проходя мимо дома Минди, кашель её мамы угрожающе приближался. Вышла на пустую аллею, и через пару минут меня нагнал автомобиль. Знакомый красный Шевроле поравнялся со мной.

– Эй, крыса, куда спешишь?! – шепеляво крикнула Молли, неизменная свита мерзко засмеялась.

Минди не обманывала: сопернице и правда досталось. Судя по опухшей щеке и манере разговаривать, пострадали даже зубы. Из-под тёмных очков виднелся как минимум один фиолетовый синяк. Лицо было исцарапано, как после встречи с дикой кошкой.

– Что, твои заступницы вышли из строя? – смеялась Молли с подружками.

Я ускорила шаг. Автомобиль не отставал.

– Жирная так вообще не скоро встанет с койки! – кричала блондинка, и во мне что-то изменилось: вместо страха зарождалось совсем другое чувство.

– И передай психичке Минди, что я подарю ей её же волосы на свадьбу! – весело поддакивали пассажиры машины, хотя свадьбы и не будет!

Струна лопнула. Я резко встала, автомобиль проехал ещё метр и тоже остановился, я взяла с пыльной дороги камень и внезапно, даже для себя, подбежала к машине и выбила с силой боковое зеркало.

– Ты что творишь?! – закричала Молли.

– Это тебе подарок! Будет реальный повод съездить к Джону, – не узнала свой собственный ледяной голос, но хорошо услышала в нём маму. – Но только знай, что даже такая «крыса», как я, способна увести у тебя парня.

Я держала камень на изготове и смотрела на соперницу, даже через тёмные очки было видно, как она нервничала.

– Ты жалкая, Молли. Твоё время прошло, – с улыбкой наблюдала я за её перекосившимся лицом.

– Ты психопатка, – испуганно обозвалась девушка и поспешно нажала на газ.

***

Я с удовольствием наблюдала за удаляющимся автомобилем и вспоминала маму. Вот и доказательство, что я её дочь. Камень выпал из моих рук. Внутри меня вспыхнула гордость за свой поступок, и захотелось рассказать кому-нибудь об инциденте, похвастаться. Но я остановила себя в этих мыслях, ведь всю жизнь осуждала родную мать. А сейчас, когда проявился семейный «талант», я наполнялась положительными впечатлениями.

Так в рассуждениях и прошёл весь путь. Я очнулась только тогда, когда завидела автомастерскую и увидела знакомые фигуры. Джон курил, облокотившись на стену, и увлечённо разговаривал с Ларри.

– Привет, мышка! – Джон перехватил меня на подходе и поцеловал, слегка наклонившись. Сердце радостно забилось, как щенячий хвост при виде любимого хозяина.

– Ларри, познакомься, это моя любимая девушка Джоан.

– Да мы вроде знакомы, – Ларри слегка приподнял шляпу в знак приветствия. – Мисс Брэдли, племянница Нэталин, верно?

– Я хочу, чтобы ты понял, что именно она – моя девушка, – настаивал Джон, не желая повторения произошедшего.

– Ну хорошо, – недовольно произнёс Ларри. – Добрый день, Джоан, девушка Джона.

– Я вам обед принесла, – скромно оповестила я. Лицо Ларри просияло.

– Мисс Брэдли, не стоит дышать бензином. Джон, вытащи стол, – приказал Ларри, улыбаясь.

Джон исчез в дверях, а мы с Ларри остались вдвоем.

– Послушайте, мисс Брэдли, могу я рассчитывать на то, что наш разговор останется между нами? – спросил он, казалось, нервничая. Он то снимал, то одевал шляпу, не знал, куда деть руки.

– Конечно, – согласилась я.

– Ваша тётя… – продолжил Ларри. Я улыбнулась, поняв, о чем речь. – Нэталин, она, кажется, в разводе?

Джон, насвистывая, вынес стол и вернулся обратно за стульями.

– Да, в разводе и я поняла вас, Ларри, я всё узнаю. Никто и не поймёт, – успокоила я мужчину.

Мы наслаждались погодой и поедали вкуснейший пирог прямо перед мастерской. Ларри рассыпался в комплиментах, а Джон с завидным постоянством целовал меня, осыпая крошками с губ. Я призналась, что тётя помогала мне с готовкой и пообещала передать всё сказанное. Мужчина, как маленький мальчик, покраснел с ног до головы.

– Будет верхом неблагодарности отправлять мисс Брэдли пешком после такой замечательной трапезы, – объявил Ларри. – Джон, отвези свою девушку домой.

– Спасибо вам. Тётя Нэт будет рада узнать, что вы оценили её старания, – поблагодарила я и подмигнула мужчине в ковбойской шляпе.

***

Джон неторопливо вёл автомобиль.

– Я у тебя в долгу, маленькая кухарка, – улыбался сытый Джон.

– Еще в каком долгу? – согласилась я.

– Я и не подозревал, что у тебя столько талантов, помимо шикарной походки, – пошутил парень, беря меня за руку. Я засмеялась, вспомнив себя на каблуках.

Мы выехали на аллею, ласково светило солнце, и всё казалось в розовом свете. Мне совсем не хотелось отпускать Джона на работу.

– Слышно что-то про Мо? – спросила я, ведь весточек не было со вчерашнего дня.

– Она терроризирует всю больницу, требует свои булочки и колу, – рассказал Джон.

– Наверное, не легко было договориться с врачами, —саркастично заметила я. Джон стал серьёзным, а я снова уловила нотки маминой колкости в своём голосе.

– Этот вопрос решил Марк, – сухо ответил парень, но руку не убрал.

– Прости, – раскаялась я.

– Не извиняйся. Посмотрим, как я себя поведу, если снова узнаю, что ты развлекаешься с соседом, – пригрозил Джон.

Значит, Марк всё-таки видел нас тогда. Я хотела что-то ответить, но Джон резко остановился.

– Посиди, – приказал парень и вышел из автомобиля.

Я посмотрела на дорогу и закрыла рот от ужаса. Весь в пыли и грязи лежал знакомый силуэт.

«Банан!» – пронеслась мысль, и я выскочила из машины. Джон остановил меня жестом и склонился над телом. В груди затеплилась надежда, что это какая-то другая собака с похожим окрасом. Пусть это будет кто угодно, но не мой милый, добрый Банан. Я отвернулась, еле сдерживая слёзы.

Джон вернулся ко мне и крепко обнял. Земля ушла из-под ног. Я всё поняла и разразилась рыданиями в пропахшую бензином рубашку. Это всё-таки он, наш славный Бананчик. Его тело больше не дышит. Я больше не увижу его преданный взгляд. Банан никогда больше не попросит косточку, не гавкнет гулко и не завалится в кусты после сытного обеда. Он лежит сейчас на дороге, весь в грязи, пыли и крови, и не дышит…

– Тшш, – приговаривал Джон, укачивая меня. – Садись в машину, милая.

Я покорно села на место.

«Ну что, Джоан, собаку убила?» – внутренний самоед лениво вылез из берлоги. «Я не убивала, я лишь крикнула на него…» – оправдывалась я, заливаясь слезами. Голос многозначительно молчал.

Джон открыл багажник, взял плед и аккуратно накрыл несчастное животное. «Это всё Молли», – зародилась мысль. Я ненавидела убийцу и проклинала себя за провокацию. Фантазия рисовала гневное лицо девушки, несущейся на полном ходу красным Шевроле, испуганные глаза собаки и удар. Джон положил бездыханное тельце в багажник и сел за руль, закурив.

– Это Молли, – сообщила я парню свои догадки.

Джон отрицательно покачал головой.

– Я знаю, что это Молли его сбила, – настаивала я.

– Пожалуйста, Джоан, – остановил меня парень, затягиваясь.

Дальше мы ехали молча. Я рыдала, Джон был серьёзен и погружён в свои мысли. Перед глазами мелькали последние минуты любимца семьи. Я представляла, как он делает свой последний вздох, как напрягаются его мышцы в предсмертных судорогах, как стекленеют его глаза. И представляла мерзкий смех Молли, руки сжались в кулаки.

Джон припарковал автомобиль и обеспокоено посмотрел на меня. В доме раздавался детский смех.

– Милая, ты сможешь посидеть? – спросил Джон.

Я утвердительно кивнула, утирая слёзы.

Я наблюдала, как Джон подошёл к двери и нажал на дверной звонок. Он чесал затылок в поисках нужных слов. Через минуту вышла улыбающаяся тётушка. Похоже, она совсем недавно вернулась от Минди и сразу принялась готовить обед: в руках было кухонное полотенце, а на животе наспех повязан фартук. Я не слышала их разговор, но видела, как за секунду лицо Нэталин меняется – улыбка спадает, тётя хватается за сердце и впадает в оцепенение.

Я вышла из машины, но не решилась подойти. Они несколько минут обсуждали что-то, тётя нервничала: то дёргала ручку двери, то отступала. Она наверняка не могла определиться, что делать с Кристин. Но всё же, после минутного молчания, зашла в дом. Джон вернулся.

– Твоя тётя решила сказать правду дочке, – сообщил он и закурил сигарету.

Я понимающее кивнула и уткнулась в плечо парня.

– Так бывает, милая. Не плачь. Не пугай ребёнка, – наставлял он, поглаживая меня по плечу.

Я собралась с мыслями и решила стойко пережить утрату. Из дома со всех ног выбежала Кристин. Джон подхватил её на руки, не давая приблизиться к машине.

– Банан! Пусть он очнётся, мама! – кричала девочка, била парня руками по широкой спине.

Я поджала губы, стараясь не разрыдаться.

– Джоан, пусть он оживёт! Пожалуйста! Банан! – умоляла меня малышка. Я лишь развела руками, не в силах ничего сказать.

Кристин кричала до хрипоты ещё какое-то время, а потом, уже без сил, вся красная от слёз, повисла на Джоне, всхлипывая. В багажнике старого Доджа лежал её верный друг. Мы зашли в дом, полный горя. Тётя Нэталин сидела бледная на кухне. Джон передал дочку её маме, и Нэталин успокаивающе гладила Кристин по голове, приговаривая что-то. Я была уверена, что тётя найдёт нужные слова и ослабит боль первой утраты в жизни ребёнка.

Я вспомнила, как тётушка успокаивала меня, несмотря на то, что ей самой нужна была помощь. Вспомнила белые стены больницы и нервную, злую мать, отрешенного отца и заботливую Нэталин. Семилетняя я рыдала одна на стуле возле палаты, ненавидела всех вокруг, особенно любимую, умирающую бабушку за то, что она оставляет меня одну. Мне казалось, что у неё есть выбор. Ей просто, как и мне, осточертело жить в такой семье, и она нашла выход. Она бросила меня, ей надоело заступаться за меня перед родителями, надоело пить лекарства, лежать, не вставая, и она уходит навсегда. Рыдания переходили в истерику, а из истерики в ступор. Тогда я услышала шёпот своего внутреннего судьи: «Это всё ты. Её сердце не сломалось бы, если бы ей не приходилось за тебя заступаться». Но Нэталин прогнала этот голос. Она села рядом и начала говорить о том, что так бывает: люди уходят независимо от наших желаний, что её мама – моя бабушка, прожила хорошую жизнь и теперь будет смотреть на нас сверху, без боли. Банально, но должен быть кто-то, кто это скажет.

Вот и сейчас Нэталин нашёптывает подобные слова своей дочке. Девочка заметно успокаивается и расслабляется у неё на коленях.

Мы с Джоном вышли в солнечный сад, где весело чирикали ни о чём неподозревающие птицы, а цветы хвастались своими яркими бутонами, беззаботно зеленела трава. Всё это казалось неуместным, и хотелось крикнуть: «Прекратите, вашего друга больше нет!» Я вспомнила, как старый пёс с упоением нюхал маргаритки, а потом смешно чихал, закрывая нос лапой.

– Где лопата, Джоан? – вырвал меня из мыслей жестокий вопрос.

Я попыталась вспомнить, видела ли я вообще здесь инструменты. Пока я думала, Джон подошёл к подвалу. Мне хотелось одёрнуть его, сказать, что там чудовища и призраки, не стоит туда идти. Но я лишь сжалась, представляя, как глупо буду выглядеть.

– Я спрошу у тёти, – предложила я и быстро зашагала в сторону дома.

– Не надо, замок спилен, – ответил он, срывая заржавевший кусок металла с двери и открывая створки дурно пахнущего подвала. Затхлый, гнилой смрад ударил в нос, заставляя морщиться. Джон закрыл лицо майкой и смело шагнул в темноту.

– Джон, пожалуйста, не ходи туда! – умоляла я. Но фигура парня упрямо спускалась в темноту. – Это опасно! Вернись!

Но Джон ничего не ответил, лишь попросил успокоиться жестом. Когда парень окончательно скрылся в подземелье, я обратилась в слух и старалась не моргать, глядя в темноту. Я умоляла про себя: «Ну, выйди уже оттуда», «Скорее, пожалуйста». Но Джон всё не выходил. Казалось, прошло не меньше десяти минут.

– Джон? – позвала я. Тишина.

Я прислушалась; мне показалось, что прямо под лестницей кто-то тяжело дышит. Вдруг воздух прорезал громкий удар. Я, не разбирая дороги, ринулась вниз. Ступенька подо мной хрустнула и надломилась. Я успела лишь развести руки, но Джон не дал мне упасть: он схватил меня одной рукой за талию, а второй держал старую лопату.

– Там целые катакомбы! – рассказал Джон, когда мы выкарабкались из зловещего подвала.

– Туда не заходили много лет. Ты мог пораниться! – критиковала я его поступок.

– Во-первых, замок спилен, кто-то туда спускался, и не раз. – Парень ходил по саду и искал место для могилы. – А во-вторых, в неприятности попадаешь у нас ты, а я спасаю.

– Вот там, – я показала место возле любимых кустов погибшего друга. Сердце сжалось; с подземным приключением удалось забыть на несколько минут о произошедшем горе.

– Джоан, сходи позвони Марку, пусть привезёт новый замок, – попросил парень, вонзая лопату в землю. – Мне не нравится, что здесь кто-то шастает.

***

Я вернулась в дом. Нэталин и Кристин на кухне уже не было. Я взяла трубку и, с трудом вспоминая, набрала цифры.

– Алло, – прозвучал холодный, женский голос.

– Добрый день, миссис Гранд, – поздоровалась я.

– О, Джоан, здравствуй, моя дорогая. Как твои дела? Ты давно не звонила и не заходила, – высокий голос женщины уже не был полон высокомерия, она благоговела перед моими родителями, мечтая заполучить меня в невестки.

– Миссис Гранд, могу я услышать Марка? – мне совершенно не хотелось говорить, а тем более стараться произвести приятное впечатление. Однако так устроен мир: чем меньше мы стараемся, тем больше нас любят.

– Конечно-конечно, дорогая. Такая же деловая, как папа, – залебезила миссис Гранд.

Прошло несколько минут, прежде чем я услышала голос Марка.

– Привет. Банан умер, кто-то ходит к нам в подвал. Привези, пожалуйста, новый замок, – выпалила я.

– Хорошо, – с некоторой заминкой ответил собеседник. – Сейчас буду.

Почти нетронутый заварник чая стоял на кухонной тумбе. В воздухе витал запах мяты и мелисы. Я налила себе успокаивающий напиток. С ненавистной фарфоровой чашки пустыми глазами смотрела выцветшая кукла. Я сразу подумала о мёртвых глазах славного Банана, чья задавленная тушка лежала в багажнике машины. Слёзы прыснули, но я успокоила поток несколькими глубокими вздохами.

В широкое окно кухни хорошо было видно весь сад. Джон ловко орудовал лопатой. Из маленького проказливого мальчика вырос заботливый, смелый и сильный мужчина. Я не могла представить, что бы делала без него, окажись я на дороге одна. Мне было непонятно, почему такой уверенный в себе лидер выбрал такую закомплексованную тихоню. Я хотела подбежать, отобрать у него лопату, обнять и сказать «спасибо». Размышляя, я осознавала, что не достойна каждого своего друга. Они не оценивали меня, а всегда были рядом. Наверное, так должно быть в семье, но я была благодарна за таких друзей.

– Джоан, я приехал, – тихим голосом, стараясь не пугать, оповестил меня Марк. Я всё же вздрогнула от неожиданности. – Извини, что не позвонил в дверь, не хотел беспокоить Кристин.

В проёме стоял высокий блондин в куртке футбольного клуба.

– Мне очень жаль, – произнёс Марк и опустил взгляд. – Пёс был славным.

Слово «был» отозвалось болью в сердце.

– Спасибо, – старалась я не разрыдаться и тоже опустила глаза.

Марк, успокаивающе похлопав по плечу, вышел в сад заниматься замком.

Раздался дверной звонок. Я услышала шевеление на верхнем этаже и поспешила открыть. На пороге стояли мои менее прагматичные друзья: Минди в тёмных очках и огромный запыхавшийся Бо. Я жестом пригласила компанию войти.

Кристин, услышав гостей, неслась во весь опор нервно всхлипывая.

– Банан умер, он улетел на небо, я его никогда не увижу! – кричала девочка, обнимая своего гигантского друга. Бо гладил маленькую голову Кристин огромными руками, не зная, что сказать. Но за это время Минди всегда знала, что сказать.

– Малышка, а ты уже знаешь про рай для собак? – спросила блондинка, опускаясь на колени. Девочка отрицательно покачала головой, не отнимая рук от Бо.

– Ты знаешь, сколько вкусных косточек в день теперь полагается твоему Банану? – продолжала интриговать Минди.

– Расскажи, – потребовала Кристин, вытирая слёзы.

– Пойдём вымоемся, и я тебе всё расскажу, – предложила Минди.

Кристин послушно взяла её за руку, неохотно отпуская Бо, и поднялись наверх. Я в очередной раз, подумала, какой замечательной мамой будет Минди.

Я предложила доброму громиле выпить чай. Бо сильно сопереживал всем нам, его доброе сердце давно приняло всех и сочувствовало каждому. Я вспомнила маленького мальчика в смешной шляпе, который плакал над раздавленной случайно бабочкой. И сейчас взрослый гигант всхлипнул при виде разрытой могилки за окном.

– Как Мо, себя чувствует? – попыталась отвлечь я друга от тёмных мыслей.

– Хорошо, она просит булочек. Врачи сказали не приносить их. Я не приношу, – большой парень тяжело формулировал слова, предпочитая обычно молчать.

– Когда можно будет её навестить? – я жалела парня, без сестры он казался абсолютно потерянным. Бо уже не мял шляпу, а просто прижимал её к груди, как дети прижимают любимую игрушку.

– Врачи сказали, никаких гостей, только родственники, – с горечью произнёс Бо.

Через 20 минут спустилась Кристин и заявила, что готова к похоронам. Вечером, под закат солнца, Марк и Джон опустили собачий трупик, завёрнутый в плед, в могилу.

Кристин и Бо тихо рыдали в обнимку. Тётушка Нэталин попросила принести стул, не в силах держаться на ногах.

– Мы прощаемся сегодня с Бананом, – начала Минди похоронную речь. – Это был не просто пёс. Банан был другом и членом семьи. Он прожил долгую и счастливую жизнь, обрёл настоящих друзей, погрыз немало костей и ботинок. Банан будет жить у каждого из нас в сердце, и мы все будем вспоминать его добрые умные глаза, хриплый лай и мокрый нос.

Минди первой бросила горстку земли на плед, и все остальные последовали её примеру. Джон принялся закапывать могилу. Когда солнце окончательно опустилось, в саду возле кустов лаванды образовался небольшой холмик с собачьими игрушками и большой костью на вершине.

Тётушка Нэталин увела Кристин в кровать, а мы вышли прощаться с другой стороны дома.

– Это Молли, – завелась я вновь, обращаясь к друзьям. Глаза Минди округлились.

– Перестань уже, – Джон грубо отмёл эту идею и закурил.

– Почему ты так решила, Джоан? – беспристрастно спросил Марк.

– Мы с ней повздорили сегодня, я сильно ей нагрубила. Что ей стоило сбить Банана на своём авто?

– Вот же дрянь, – выругалась Минди.

– Стоп! – остановил всех Джон. – Хватит молоть чепуху!

– Это звучит правдоподобно, – согласилась Минди.

– Ты уверена в том, что это не она? – спросил Марк Джона.

– Да, – коротко ответил парень и закурил ещё одну.

Марк кивнул в знак согласия с Джоном. Бо молча мял шляпу, не решаясь принять чью-либо сторону.

– Да почему ты её защищаешь? – разозлилась я и выдернула сигарету из рук Джона. Испуганно отступила, не узнав саму себя.

– Садись, Бо, я тебя увезу, – резко ответил Джон.

– Пока, Джоан, – попрощался гигант, и они вместе ушли к старому Доджу.

Я готова была разрыдаться, смотря за удаляющимися фигурами.

– Ну перестань, – Минди обняла меня за плечи. – Всё будет хорошо.

– Хочешь, мы ещё останемся? – неожиданно предложил Марк.

– Да, хочешь? – согласилась Минди.

Я отрицательно закачала головой, стараясь не разрыдаться от недавней обиды.

– Я в порядке, просто нужно поспать, – попыталась успокоить я друзей.

Минди обняла на прощанье и нерешительно села в машину. Автомобиль скрылся за поворотом.

Стоя на деревянных ступеньках, я вдруг почувствовала гложущее одиночество, перемешанное с ревностью и болью утраты. Как он смеет защищать эту Молли? Почему так яро отстаивает её?

Из-за поворота на высокой скорости вылетел старый Додж. Джон вернулся, вышел из автомобиля и через пару секунд уже был возле меня.

– Милая, я понимаю, ты расстроена. Не думай ничего плохого, ладно? – парень подтянул меня к себе и поцеловал. – Я люблю тебя и только тебя. Просто верь мне.

Я растаяла в его объятьях.

– Веришь? – спросил Джон.

Я рассеяно кивнула.

– Иди в дом, ладно? Не нужно сидеть на улице, – парень заботливо втолкнул меня внутрь и закрыл за мной дверь.

Через минуту я услышала звук удаляющегося автомобиля. Чай подействовал, и как только я уложила уставшее тело в кровать, сразу уснула.

Глава 9 Шанс на искупление

Я проснулась и несколько секунд пребывала в забытье, но вскоре, как приливная волна, накатило осознание. Бедный, добрый пёс зарыт у нас в саду.

Я лениво встала и поплелась в душ. Меня не беспокоило моё душевное состояние; я даже сочла себя жестокой и недостаточно наказанной, появился стыд за то, что сегодня чувствую себя лучше. Больше беспокоила всхлипывающая всю ночь Кристин и неестественная бледность тёти. Тёплые струи облегчали чувство трагедии, но не могли справиться с неприятной тяжестью на сердце.

Одежду выбирать совсем не хотелось, но яркие цвета были неуместны. Я натянула джинсы с высокой талией и чёрную майку. Смотрелось скучно и слегка нелепо, но именно так было надо.

На кухне стояла тётя Нэталин и тоскливо смотрела в окно. Пухлые блинчики, классический шоколадный торт и различные салаты украшали стол. Тётя не могла уснуть; с самого рассвета она снимала стресс готовкой. Не хватало бигля; Банан обычно сидел у ног и, не теряя достоинства, слегка поскуливал, выпрашивая лакомства. Я составила компанию Нэталин и грустно уставилась на холмик возле кустов лаванды.

– Знаешь, Банан пришёл ко мне сам, когда муж выгнал из дома, и я рыдала с чемоданами, сидя на тротуаре, – рассказывала Нэталин, не отрывая взгляда от могилки. – Он был такой же бездомный, как и я. И мы вместе выкарабкивались.

Тётя всхлипнула, и я обняла её за плечи.