Маги Гаммы

Спустя указанные два часа Yoль вернулась, прикатив воды и водорослей в новой таре и на тачке, которой раньше не было. А ещё целый дребезжащий ящик инструментов, лопату, парную к прежней раму от кресла, набор маленьких укладывающихся друг в друга стаканов из металла, стремянку, поднос с отчеканенными узорами – очень тонкими, на невероятном уровне мастерства, выдающем, что создавалась вещь в ушедшую эпоху. Ещё то ли огромную ложку, то ли крошечный ковш. Ещё одну ковровую дорожку под мышкой и рюкзак на спине, в который семеро не осмелились лезть сразу, тем более уже очень хотелось есть.

Оставалось только гадать, какие из добытых вещей ценой жизни везли сюда воспеваемые легендами герои… У них просто не было Yoль, и поэтому им пришлось отдать жизни – какая тщета…

– Если меня сейчас не покормят, я присоединюсь к древним героям, – резонно проворчал Мик.

К счастью, готовить оставалось недолго. Овощи быстро дошли, а стручки протушились с тварью, размякнув и полопавшись. Маг осыпала блюдо веером специй, перемешала, осыпала солями, белой и чёрной, тщательно вмешала любимой ложкой на длинном черенке. Ивuш смотрел на действо с открытым ртом.

– Yoль! – позвал он. – Я бы хотел что-нибудь тебе подарить!

Нат закатил глаза. Ивuш любил быть щедрым. Когда-то он увидел, как отец идёт по городу, одаривая людей на праздник, и то, как все кланялись и благодарили мага клана, так запало ему в душу, что иногда он начинал одаривать няню или тренера, который учил его равновесию… В стенах обеспеченного клана это было милым чудачеством. Нат в принципе очень любил младшего брата, выделяя его в том числе потому, что он был с ним от одной матери, но здесь, когда они висели на шее Yoль без возможности отплатить даже трудом или обещаниями – звучало почти грубо.

Yoль глянула на младшего и промолчала, вытаскивая из своих запасов бутыль, плеснула на ближнее щупальце и достала его в вилках, обжигая прямо над открытым пламенем.

– Хотела потушить, – признала она, – но, кажется, хрустящим он будет лучше…

Четверо и трое всё ещё сомневались, так что Yoль нарезала для них одно щупальце на довольно широкие кольца. Новый поднос стоял на относительно старом баке, превратившись в столик.

Нат заставил себя проглотить одно кольцо. Горло загорелось от специй, мясо было непривычным, но не склизким, как он опасался – прожарка действительно помогла, а благодаря длительному тушению куски не скрипели на зубах.

Yoль нарезала для них следующее щупальце. Одно за другим они пропадали в животах, в то время как стручки не востребовано прожаривались в котле. Маг успевала промешать их между нарезанием основного ингредиента.

– Я больше не могу есть… – опомнилась Кеyла, отваливаясь от кормушки.

В обустроенной по своему вкусу пещере у Yoль было в изобилии места и плоскостей, так что она отставила ещё горячий котёл, чтобы поставить ждущий очереди чайник на жаровню.

У Ната и остальных только и хватило сил, чтобы напиться горячего чая, прежде чем заползти на устроенное им спальное место и отключиться.

Где-то гудел ветер, и кажется тучи всё-таки изливали свои недра – нечто гремело по склону, смеша неприступную гору, родившуюся в пламени преисподней и уже не боящуюся ничего.

Утром Yoль не было.

Нат сам разогрел остатки ужина, часто перемешивая содержимое котла, чтобы оно не пригорело, накормил братьев стручками, протушенными до такой степени, что их почти не требовалось жевать. Быстро поев сам, он поспешил по вчерашней тропе, извилистым, забирающим вверх переходом ведущей к образованному стихией серпантину. Остальным, большеглазым от страха и беззащитности, велел сидеть в лагере.

Путь показался короче, чем вчера, но Нат бежал, хватаясь руками за облизанные пламенем стены, чувствуя под горлом взволнованное сердце.

С воды шёл сильный ветер. Водная чистая часть, к сожалению, успела смешаться с привычной маслянистой чернотой. С облегчением вздохнув, юноша разглядел среди горок хлама размышляющую Yoль.

Загорелая фигура в белых полосах одежд не двигалась, учредив ступни в плетённых сандалиях на редком свободном месте. До какой-то поры пляж тянулся чистый, резко прерываясь на отдалении загрязнённой полосой, но и тут и там всё покрылось жёлтой пылью ночных осадков. Вчера граница была чётче. Нат уже догадывался как будет – грань не расплывётся до конца, но оплывать будет, в пользу одного или другого – чистоты либо загрязнения, смотря что будет преобладать. Следы вмешательства Yoль смажутся, и со стороны будет не догадаться, что особенная водомерка приложила к ландшафту руку. Грязная сторона плыла перед глазами волнами тяжёлого излучения, будто обозлённого тем, что часть его чудовищного тела отсёк человек. На чистой стороне изобильно лежали не взятые вчера вещи.

Парень скачками сбежал по серпантину.

– Что это? – спросил Нат, вместо того чтобы излить своё беспокойство, что не нашёл её там, где проснулся.

– Прибор, – Yoль не обернулась и не удивилась. – Говорят, с его помощью определяли направление.

– Зачем? – удивился Нат.

– Не видели.

– Разве предки, которые создавали грандиозные вещи, были слепы?

– Получается. Мой инструктор говорил, что у них было другое зрение.

– Они не видели излучение?

– Мой инструктор говорил, что в их благословенную эпоху оно было таким слабым, что не было необходимости видеть его.

– То есть… у них была чистая пища, дома, вода…?

– Ну можно и так сказать.

– Что же произошло с тем прекрасным миром?

– Кто-то говорит – Рокк-ти-Букк.

– А твой инструктор?

– Считал, что люди сами были виноваты.

– И что, нам теперь отвечать? – оскорбился Нат.

– Твоё положение не так плохо, – она вдруг потрепала его по плечу. – Твой геном оказался стойким к грязному излучению. Фон даже дал тебе силу, позволяющую превосходить большинство выживших…

Они помолчали, глядя на чернильно-чёрный прибой, пачкающий берег маслянистыми разводами, растекающимися в радужные кляксы на свету.

– Давай поищем что-нибудь полезное, – предложил Нат, чувствуя себя несведущим в теме тёмного прошлого. От этого было неуютно: от мыслей, что может быть всё изменилось больше, чем он мог представить, от подозрений, что может быть ему не стремились рассказать о прошлом

Пока он стоял с напряжённой спиной, так что неравномерно пятнистая рубашка вогнулась между лопатками, ветер мазнул по пляжу с грязной стороны, поднял часть липкого налёта и понёс на чистую сторону.

Yoль подхватила куском брезента неожиданно обнаруженную круглую ванну, укрывая их обоих с головой, но не смыкая края с землёй, оставляя возможность смотреть наружу с не подветренной стороны. Ната осыпало ложной бумагой древности – под ней затерялась такая большая и полезная вещь.

Такие же ошмётки бумаги, скомканные и пережившие сотни лет, сейчас неслись наперегонки с жёлтым, как всегда едким порошком, выпавшим со вчерашним дождём. Прижатый к водомерке Нат надеялся, что младшие послушались и не пошли за ним…

Yoль удерживала ванну на собственном хребте, неудобно согнувшись. С одной стороны приоткрытый тыл защищал порванный резиновый брезент. Водомерка продолжала рассматривать из оставленной амбразуры разваленные в области зрения предметы.

– Инструктор предполагал, что смена эпох перевернула смысл вещей. Мы ценим то, что для древних не обладало ценностью.

– И наоборот? – прислушивался в рёве ветра Нат. Юноша нащупал впившийся в зад кусок ложной бумаги. – Что это, по-твоему, могло быть?

Yoль задумчиво свела брови.

– Может, они этим платили?

Нат кивнул, допуская:

– Тогда смерть встретила на этом берегу какого-то богача…

– Почему нет?

– А что ему здесь делать? – Нат ограниченно обвёл рукой обозримый берег – видно было совсем не много, шагов двадцать вперёд. Вот бы ветер дул с чистой стороны…

– Откуда нам знать, что это было за место раньше? – пожала плечами Yoль.

– Думаешь, мог быть важный остров?

– А зачем так загаживать что-то неважное?

– Ну, не знаю… может, это всё-таки и была свалка…

– А это тогда откуда? – Yoль указала рукой вперёд на навал сложных приборов, отчего ванна качнулась на её согнутых плечах.

Нат подвинулся, снимая часть тяжести с женских плеч.

– Так может, герои и привезли?

– Я не видела их костей.

– Смешались с песком… – Нат поёжился, то ли от холода ветра, то ли от жути.

Пещера не имела выхода наверх, и свет был скуден. Не было колб с грибами, только чадящие лампы, приспособленные из чего ни попадя. В первый день был лишь свет жаровни и пары ламп, в котором невозможно было заняться мелкой работой. Потом Мик натаскал воды в пузырьках, в часть были помещены фитили, из части воду разливали в маленькие лужицы на мятый металл, годящийся в подставку, скоро огоньки зачадили рядом с каждым, кто оказался в убежище Yoль.

Как бы ни желала Кeyла признавать – Нат из клана зазнаек не был беспросветным дураком. Что бы ни мнил о себе Нат, он не представлял с какими трудностями столкнулась в пути девочка, которая всю жизнь провела в построенных под её нужды бункерах, в том числе несколько лет были проведены на Благословении. Там можно было сесть на лужайку без опаски, что какой-то стебель прорастёт сквозь твоё тело. Именно через те отверстия, про которые и думает непорядочный мозг.

Ночью на Благословении можно было забыть запереть дверь или окно. Конечно, обетованный уголок тщательно охранялся. Здесь было много магов, но они вмешаются в крайнем случае. Было немало верхних ветрувианцев и селекционных атлетов первого поколения из охраны Kарборана. Маг Заграды как-то собирался привезти Иxиля, но дела никак не отпускали. Из-за них он и сам давно не бывал в нейтральном фоне.

Слабые маги воды могли заводить детей, однако многим это давалось с трудом. Тела женщин-водомерок были иссушены солнцем и ветрами. Как говорил старейшина Зонаса – приходилось попотеть, чтобы заронить семя в эту почву. Может показаться странным, что убелённый сединой маг клана и молодая преемница ведут разговоры на подобные темы – но Кeyла привыкла. У неё была старшая сестра, Лeyа, которую после рождения на Благословении там и оставили. Кeyла должна была стать следующей, но третий ребёнок так припозднился, а клану был нужен маг… Кeyле было нелегко учиться быть будущим главным магом и держать себя в порядке, чтобы занять место на Благословении. Территория нейтрального фона организовывалась как место прироста здорового населения. Не требовалось долго подбирать партнёра. Клану достаточно объявить о готовности стать больше, и кандидатуру подберут из живущих тут же людей с хорошим геном.

Две девушки уединились в небольшом ответвлении. Мальчишки успели уже сунуть в него носы и потерять интерес, сочтя чуланом для тазов. Пол здесь был выше, и если сливать на него воду, она стекала через основную пещеру прямо к причалу.

Yoль притащила ведро горячей воды, чистой. Опорожнила в раздобытую недавно ванну. Кeyла медлила задать вопрос – горло перемкнуло, а водомерка равнодушно покинула закуток, освещённый лишь чадящей лампой.

Кeyла вздохнула и принялась мыться.

К сожалению Кеyлы одежда с местной свалки рассыпалась в труху.

– А где ты взяла наши вещи? – спросила девчонка Зонаса, вытягивая на вид подол своей видавшей виды юбки. Чистой разумеется, но этим её достоинства исчерпывались.

– С другой свалки.

Нат подивился себе – происхождение вещей на нём самом, братьях и повсюду вокруг перестало его трогать. Он сам ходил на свалку, как в сокровищницу, ворочая груды хлама в поисках гипотетического жемчуга. Иногда находилось что-то удивительно ценное, например, фильтры, причём прочищенные даже изнутри. После дождя и ветра многие предметы оказались осеменены, а Yoль не применяла свой приём, но тем не менее удавалось достать что-то или из-под прикрывшего навала или незначительно загрязнённое – хоть и дуло с мёртвой части могильника, всё равно вещи были гораздо чище даже убранства некоторых клановых бункеров.

– Вот бы найти что-то поприличнее… – размечталась девчонка о тряпках.

– Я бы не советовала, – Yoль отвечала поверх выменянной шубы – она штопала дыры и пришивала поверх нитяной сетки заплаты или пуговицы. Когда она спрашивала, как получается, Нат одобрительно угукал. Синтетическое чудовище могло быть старее всех шмоток с берега, но благодаря своей противоестественной природе сохранилось лучше всего.

В первые благополучные дни, когда ничего не лило с низкого неба и не наносило ветрами, Yoль была достаточно предусмотрительна, чтобы спасти все материалы, ценные именно широтой и длиной полотна: ковры, большие куски прорезиненного брезента, мешки и сумки. В пещере имелся прибор с множеством значков и стрелкой – водомерка проверяла по нему, когда стоит выходить наружу. Часто шли дожди. Повезло, что они не застали их на воде. Хотя подобное явление не должно было быть редкостью для водомерок. Нат предполагал, что им пришлось бы сидеть в каюте, изводя съестное в том виде, в каком оно было куплено. Определённо пребывание в пещере на твёрдой суше отличалось комфортом.

В полумраке алькова Ивuш играл с младшим Зонаса в чаепитие на подносе, установленном на тяжёлый бак. Оба сидели на обтянутых кусками ковровой дорожки кресельных рамах. Нат несколько раз странно на них смотрел, но мелких не прошибало. У обоих было по паре игрушек, изображающих диковинных существ древности, но они отчего-то носились с хрупким сервизом Yoль. Нат не хотел бы, чтобы малявки чего-нибудь отбили. Прошлым непогодливым вечером Yoль учила их делать пасту для склейки керамики, что на время заняло навязчивую Кеyлу. Девчонка набрала на волокушу кучу осколков и, собрав несколько блюд, теперь начала что-то здоровое, не похожее на посуду – на каменном полу уже лежал почти квадратный метр её поделки, заканчивать она всё не собиралась, а Нату не хотелось бы обращаться к ней за пастой, если его сорванец испортит сервиз Yoль…

– Yoль,– позвал Нат. – А ты отвезёшь нас домой?

– Нет, – не раздумывая отказалась маг.

После спасения из плена Узу четверо братьев оказались лишены самых элементарных личных вещей. Грубо схваченный за руки Нат мог только смотреть, как из карманов Ивuша, которого великан не только подвесил вниз головой, обхватив огромной лапой за лодыжку, но и потряхивал, вываливаются респиратор, гоглы, ножик, обеззараживающая таблетка… – эта картина с досадной регулярностью промелькивала в кошмарах старшего брата. Он беспомощно наблюдал, как его младшего трясут, как свежевыловленную рыбёшку, а из него сыпется заботливо раздобытое отцом…

Потом на всё это бестрепетно встала зелёная уродливая ступня, завёрнутая во что-то вроде грязного кулька – все эти вещи, заботливо подобранные в клане для будущих магов, Узу были не нужны. Узу – другие.

С тремя Зонаса случилось нечто подобное. Кeyла возле смолящего очага штопала прорехи в собственной одежде, мнительно обернувшись в цветастый когда-то плед, теперь почти белый от долгового пребывания на солнце. Угадывались ромбы, волны и королевские лилии.

Нат, фыркнув, демонстративно взялся за рубашонку Ивuша, настроенный просидеть над тряпками трёх братьев хоть до заката, но у Yoль была работа потоньше – маг крутила маленькие винтики, но чаще подпаивала неровности и стыки кончиком пальца, мастеря замену утраченным гоглам из разных стёклышек и полимеров, частью притащенных со свалки, частью заготовленных заранее в скособоченном ведёрке в нише пещеры. Ивuш торчал у неё над душой, алчно разглядывая богатство и лапая будущие линзы испачканными пальцами. Yoль не ругалась. Молча протирала следы мягкой тряпочкой, когда решала, какому стёклышку отправиться в поделку.

Так и вышло, что обед (или ужин) никто не приготовил. Yoль смерила четверых и троих осуждающим взглядом и, отложив третьи по очереди незаконченные гоглы, громко заворочала посудой. Кeyле бы на подобную демонстрацию Нат бы нашёл, что сказать, но не Yoль. Нет, не Yoль.

Это был размеренный, спокойный и голодный день.

– Yoль, – позвал Ивиш уже возясь на настеленных в несколько слоёв коврах, – ты выбрала это место, потому что не любишь людей?..

Ребёнок, не сильно устав, оттягивал время сна болтовнёй, но подростки тоже внимательно воззрились на водомерку, протирающую котёл жирной, ни на что более не годящейся ветошью.

– Не люблю воркс.

В очередное плавание они пустились взяв кроме необходимого лишь еду, одежду и немного воды. На борту их лодки всегда были фильтры и бутыли с маслом на всякий случай. Нат не имел представления, насколько Yoль контролировала свою силу, не приходилось ли ей вскинуться во сне, выплеснув её из себя и обнаружив, что вокруг очень чисто, зато не на чем приготовить обед.

Понятие обеда уходило из распорядка дня как такового. Можно не быть водомеркой, но жить по-водомерочьи, не имея столько времени, чтобы готовить смену из трёх блюд даже при наличии продуктов. Yoль не морила их голодом, но заставляла нешуточно проголодаться, прежде чем браться за готовку. Ели в сущности раз в день, в остальное время перебиваясь горячими напитками, чайник постоянно стоял на жаровне. Их было восемь, и они взяли на всякий случай два фильтра, оставив остальные на пещерной базе Yoль.

Нат аккуратно переливал чёрную воду из-за борта в поддерживаемую Миком бутыль. Следовало иметь хотя бы три такие, плотно закупоренные пробками. Лодка шла относительно ровно. Yoль редко двигала веслом, присматриваясь, кажется, разбиралась с направлением.

За прожитые на острове дни они натащили огромное количество вещей, которые могли украсить быт целого города жителей, но маг не стала почти ничего брать, и даже от пояса инструментов выбрала только сам пояс. Зато в каюте лежала, навалившись на угол постели, сизая, видимо, когда-то синяя шуба.

На второй день в ход пошла ловушка-сетка. Оставался запас еды с прошлого людного порта, но Yoль перестраховывалась в большом плавании.

Жёлто-серые тучи откочевали, их сил не хватало на дождь, и в отместку они липли к солнцу, не позволяя пробиться его излучению. Да… вокруг была лишь вода. На пути не попадался никто, ни похитители, ни злодеи, ни добряки, ни бродяги большой воды – никого.

Что такое эти водомерки большой воды? Остались ли они вообще или канули во вновь ушедшую эпоху? Кто их видел? Не остались ли от их культуры лишь их портовые подобия, ищущие поводы побузить в каждой прибрежной забегаловке? Словом – остался ли кто-то кроме Yoль?

Лодку затрясло и замотало из стороны в сторону. Нат подумал на водоворот, но маг безошибочно дёрнулась к ловушке, перекинув Мику весло.

– Бей! – крикнула она, указывая кивком на багор.

Мик растерялся. Нат поспешил ему на помощь, но Yoль уже не дождалась, заработав заправленным в ткань у бедра клинком. Её ладони и колени залило чёрной кровью большой рыбины, до половины застрявшей в ловушке.

Маг брезгливо вышвырнула её в воду сильно встряхнув сетку.

– Мы… не будем её есть? – удивился Нат.

– Отрава! – кратко бросила Yoль, осматривая себя. Вздохнула, сомкнула веки, беззвучно зашептав губами.

Нат схватился за каюту, поддерживая Мика…

Инфразвук, сотрясающий диафрагму, вспышка, разрывающая спектр, дрожь, сводящая зубы…

Из воды стали всплывать вещи.

– Как тут мелко, – как ни в чём не бывало удивилась чистенькая Yoль.

Кeyла потихоньку училась готовить. Получалось у неё средне, но так выходило возможным поесть пару раз в день – да-да, именно по полдня у неё на каждую готовку и уходило. Yoль была вполне довольна и перестала готовить для них, занимаясь греблей. Иногда лодка разгонялась нешуточно, так что ветер свистел в ушах.

– Там свечение, если у меня не галлюцинация, – кивнул средний Зонаса.

Нат промолчал. Он тоже видел. После многих и многих миль безлюдья впереди был маленький, но всё же порт.

– Это же Порт хранителей! – подпрыгнула Кeyла, стряхнув несколько капель с половника на Ната.

Юноша демонстративно отёрся тыльной стороной ладони. Порт хранителей – легендарное место, собравшее значительное количество людей с неповреждённым геномом. Благодаря доблести своих магов, они стали обладателями огромной коллекции незаражённых вещей ушедшей эпохи. Осмотреть её мог каждый, одна лишь заковыка – путь лежал через большую воду между щедро рассыпанными островами-могильниками, влияющими на течения.

– Мы причалим?

– У нас есть вещи, которым неплохо бы найти хозяев, – кивнула Yoль.

– Это какие же? – нахмурился Нат.

– Добрый человек желает приобрести дары воды себе на стол?

– Ох! Ветхий бог! Где ты их взяла?! Они же ядовитые?!

Нат напрягся в каюте – эти самые неодарённые интеллектом моллюски были у них на обед и ужин три дня подряд, благо ловить просто – глупые создания словно сами лезут в руки – и вот тебе новости… Ладно хоть Кeyла готовила то, что предварительно чистила Yoль. Братья опасливо переглянулись.

– Э… мы возьмём пару тушек для изучения в институте…

– Как угодно доброму человеку.

– Что хочешь?

– Хлеб.

– У нас готовят сладкий хлеб. Хочешь?

– Да, пару. Добрый человек из института?

– Верно.

– У меня есть прибор ушедшей эпохи. Угодно доброму человеку взглянуть?

– А… да, – рассеянно подтвердил человек, видимо, разглядывая первую покупку, выставленную ему на вид в худом полимерном тазу.

Получив согласие, Yoль внесла два рога сладкого хлеба в каюту, откинула в сторону мешающие ноги, извлекая из тайника прибор, который показывала Нату на берегу могильника.

Стук упавшей челюсти было слышно даже в каюте.

– Чего хочешь? – по существу спросил невидимый учёный.

– Хочу крупы. Клёцок с сыром. И новости.

Булькала вода о борта. Что бы было с этим учёным, если бы он хоть раз увидел, на что способна Yoль? Старые приборы были ничто в сравнении. Нат с чувством превосходства представлял, как у невидимого человека лезут глаза на лоб.

– У тебя, может, ещё что-то есть?

– Добрый человек ещё не расплатился.

Водомерки славились уважительным отношением к вещам. В прошлом порту даже маг не стал давить на беспомощную перед ним водомерку, когда она сказала, что ей более ничего не нужно. Никто не отбирает у водомерок вещи, которые они собирают по суровому миру в изнурительных путешествиях. Если они что-то предлагают и это что-то нужно обитателю суши, он сначала должен раскошелиться, а уже потом просить продолжения торгов, так как водомерки отдают вещи исходя из возрастающей для себя ценности. Человеку на суше проще выжить, чем в бескрайней беспощадной воде.

– Я возьму прибор! – резко вклинился другой голос. Высокий, но всё же скорее мужской.

– Эй! Мы уже договорились!

– Если Старший инструктор узнает, он заберёт прибор под стеклянный колпак.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Добрые люди позовут сюда Старшего инструктора? – невинно вклинилась Yoль.

– Я позову! – откликнулся кто-то из торговцев, рассудив, что такой влиятельный человек купит у них больше товаров, чем его подмастерья, чтобы расплатиться с водомеркой.

Эмоции накалялись, но спорящие представлялись столь безобидными, что их диалог только смешил. Семеро не видели их сами, но ощущали отношение своего мага. От неё шло излучение и притом сильное – клановые уже достаточно долго наблюдали его, чтобы чувствовать перемены настроения.

Yoль ожидала Старшего инструктора с ленивой едва проступившей в уголках губ улыбкой и в невозмутимой позе водомерки, способной грести сутки напролёт, не проявляя страха перед отсутствием видимой суши. Одна вода кругом. Безжалостная, чёрная, пахучая вода, которую, говорят, водомерки открытого горизонта когда-то пили, не фильтруя. Нат имел соображения, сколько они жили – несомненно, тут крылась ещё одна причина вечной нехватки магов…

Низкая волна маслянисто тыкалась в борта лодки, пытаясь воткнуть судно в бетон причала, но Yoль незаметно следила за приливом, не опуская глаз в соответствующем направлении. Молодые инструкторы перед ней продолжали беспомощно спорить. Торговцы переминались по пристани, выжидая, не начнётся ли новый торг.

Старший инструктор появился с присущей статусу медлительностью. Сошедшей на нет, стоило ему положить взгляд на прибор.

– Какова цена? – забыв поздороваться, перешёл к сути более густой голос, выдающий больший, чем у прежних, возраст.

– Крупы. Клёцки с сыром. Сведения.

– Много берёшь… – опомнился невидимый покупатель, запоздало берясь торговаться, уже выдав свой интерес.

– Могу договориться с этими добрыми людьми…

Двое подчинённых инструкторов молчали, потупившись, но с причала не ушли, чем водомерка не преминула воспользоваться. Нат диву давался, сколько пройдох пытались нажиться на внеклановых магах воды, не взирая на их сложную жизнь – отец бы такое не одобрил…

– Ещё чего!.. да и не купят они ничего через мою голову…

– Можно отвезти в другой порт, – прикинула Yoль без угрозы в голосе.