На грани вымирания

Очередная ложь заставляет одинокую слезу скатиться по щеке. Признавать тот факт, что это, возможно, их последняя встреча, совсем не хочется. Обняв на прощание подругу, девушка удаляется вглубь леса, чтобы встретиться с врагом, когда мимо неё резко пробегает животное, ударяя по щеке хвостом. Она мгновенно оседает наземь и, крепче сжав палку двумя руками, выставляет её остроконечным концом перед собой подобно копью.

– Ну же! – шумно сглатывая и резко поворачивая голову влево на вой животного, созывающего свою стаю, Мерелин срывается на крик, не смотря на дорогую ей подругу. – Убегай, быстро! – сдерживать ком, подкравшийся мелкими шажками к горлу, практически невозможно, а скрывать слёзы горечи и обиды за всё происходящее с ней вокруг – непосильно для хрупкого тела, уже готового пасть пред этим мутантом.

Девушка поднимается с колен, еле держась на хрупких ногах. Найдя в себе смелость, она ударяет волка по холке, переключая всё его внимание на неё, но тот скулит и резко заваливает Мэри на землю, впиваясь когтями в кожу, доставляя неимоверную порцию боли. Хищник смотрит своими чёрными глазами с полным ртом слюней, радуясь одной загнанной добыче в тупик, ожидая подходящего момента для свершения последнего удара.

Его шерсть взъерошена, стоит дыбом, словно конь, испугавшийся ужасного звука; его глаза яростно бегают по телам таких хрупких созданий, как люди, ведь он слишком сильно эволюционировал с приходом в жизнь этого вируса, став даже умнее своих сородичей, начав мыслить более рационально, оценивая ситуацию и обстановку; его уши стоят торчком, словно он внимательно прислушивается к местному окружению, хотя во всём этом ему и без того помогало бесподобное обоняние, которым обладает этот уникальный, но опасный зверь, уже давно анализировавший картину, представшую перед ним; его чёрная шерсть помогает ему умело маскировать свою тушу среди деревьев, кустов и опавших листьев: скрываясь во мраке ночи, он лишь сильнее наводит ужас на жертв; его зубы остры, как бритва, готовая моментально проехаться по телам грешников, сотворивших с ним такое, но разве он против? Определённо нет. Он даже рад, что может чувствовать преимущество не только в своём физическом превосходстве, но и в мыслительном процессе. Если бы была возможность говорить – сказал бы, но остаётся только уничтожать жалких подобий на живой организм, показывая, кто в этом мире главный, а кто – мусор под ногами других существ.

Смерть. Только в этот момент она понимает, как страшится её. Разве этого хотел отец, когда отправлял любимую дочь в лес? Нет, он хотел, чтобы его малышка спаслась из этого кошмара и нашла своё умиротворение, а сейчас выхода нет – ей лишь остаётся принять уготованную участь. Пасть с мерзким дыханием почти вплотную приближается к миловидному лицу, когда зверь скулит и обращает свой взор на Амалию.

– Я не оставлю тебя одну. Разве так мы должны поступать друг с другом?

– «Глупая девчонка», – единственное, что хочется крикнуть в ответ, но девушка не успевает открыть и рта, как тяжесть мутанта пропадает, и в одно мгновение в её сторону летит небольшой кусок плоти.

Наивная девочка, надеялась до последнего, что появится спасение? Безмозглое дитя, теперь в твоей крови слюна этой твари, и ты обречена на верную погибель. Вот так просто? Да, вот так просто.

Слёзы застилают глаза. Она отчаянно кричит, выплёскивая всю боль из-за сложившейся ситуации. Нет, так не должно быть, но волк просто вгрызается ей в глотку, разрывая артерию и хрящи, ломая позвоночник своим весом, после чего человек уже не сможет пошевелиться. Вырывая клыками куски ещё живой плоти, откидывая в разные стороны лоскуты тонкой кожи прямо перед глазами дрожащей от ужаса Мерелин. Страх овладевает её телом. Она не может совладать с собой, замечая как кровь Амалии, совсем недавно улыбавшейся всем на семейном обеде, стекает с клыков хищника и капает на сухую землю. Глаза девчушки закатились, тело дёргается в конвульсиях, а следом наступает долгожданный покой, ведь благодаря ему она больше не сможет видеть весь этот ужас и обречённое состояние всего этого мира.

Огромный облезлый волк со всей своей неистовой мощью и диким рычанием набрасывается на Мерелин, которая кричит и отползает в сторону, выставляя крепкую ветвь вперёд. Заострённый конец врезается в широкую грудь зверя, вырывая из пасти жалобный писк.

Из чащи леса уже слышен вой его собратьев, спешащих на помощь к своему властному вожаку.

Колинс пытается ртом хватать воздух, стараясь не смотреть на то, что осталось от подруги, когда слышит хруст неподалеку, понимая, что стая уже почти пришла по её невинную и чистую душу. Не обращая внимания на слёзы боли от потери, она медленно поднимается с земли, но вновь падает, царапая ладони до болящих ранок, в которых сгустками собирается кровь. Стирая слёзы со щёк, размазывая алую жидкость по лицу, Мерелин снова предпринимает попытки встать.

Хватаясь за ствол дерева, понимая, что убежать от этих существ далеко не получится, особенно когда совсем рядом ходят подобия людей, она поднимается и начинает удаляться подальше от трупа ещё молоденькой девчонки, заслуживающей лучшую жизнь, но точно не такую. Напоследок она вкладывает в оторванную руку свой кулон – символ их дружбы – и уходит, окончательно оставляя бездыханное тело во власти окружающей природы.

Ноги ведут по неизведанной ранее тропе, когда некогда светящиеся глаза от счастья и любви теперь померкли. У неё не осталось ничего, кроме воспоминаний, и всё из-за вируса, невнимательности людей, но никто тогда и подумать не мог, какова будет расплата за совершённое деяние. За ошибку, которая стоила тысячи жизней, и никто ведь теперь не сможет вернуть всё вспять. От этих мыслей Колинс останавливается возле обрыва, ведущего прямиком в реку, но сил больше нет никаких, а вой озлобленного волка, которого убить палкой-штырём невозможно, только приближается.

Усмехаясь непонятно чему и зачем, – наверное, всей обречённости сложившейся ситуации, – девушка обхватывает некогда белую футболку, всю перепачканную в крови и грязи, прижимая ткань плотнее к ранам на плечах. На мгновение, оглянувшись, подаётся вперёд и летит прямо в водоём, чувствуя резкое соприкосновение с холодной жидкостью. Вода противно охлаждает саднящие раны, отчего Мерелин истошно кричит от боли, но постепенно та сменяется пониманием совершенной ошибки, ведь плавать она так и не научилась. Захлёбываясь и отчаянно барахтаясь, двигается по течению, что уносит вдаль. Ей неожиданно оборачивается удача в виде плывущего бревна, на который Колинс опирается, устало прикрывая глаза, чувствуя, что вся жизненная энергия покинула тело.

Главный волк, невольно рыкнув от такого исхода событий, воет, тем самым приказывая собратьям идти прочь, ведь даже если девчушка и выжила в первый раз, не факт, что она сможет спасти свою жизнь в следующий. А он не намерен был её так просто отпускать.

—–

Пребывая в небытие, полностью погрузившее сознание в темноту, наполненную только отголосками прошлого, она пытается взять себя в руки. Очень сильно хочется сдаться, ведь просто ничего не делать всегда проще, чем продолжать биться со своими страхами и натиском свалившихся неприятностей.

Глаза удаётся разлепить далеко не с первой попытки, а резкий солнечный свет заставляет роговицу заслезиться и прикрыть веки, тем самым приглушив свечение, раздражающее глазное яблоко.

Ощупав внутренней стороной ладони поверхность, девушка стонет от боли в теле и старается приподняться на мелких камушках. Течение принесло её на берег, а бревно сверху придавило правую ногу, вызывая дискомфорт. Тяжёлое древо выбросило весьма неудачно, а конечность успела онеметь, заставляя Мерелин от паники хвататься за ногу, но та быстро отходит на второй план, когда она понимает, что сил на это у неё совсем нет. Совладав с телом и заставив себя опереться на локти, чтобы осмотреться получше, она убеждается, что никто из преследователей не решил найти другой путь, пустившись за сбежавшей добычей. Колинс мычит сквозь зубы, стараясь второй ногой сдвинуть бревно, но это удается воплотить в реальность с огромным трудом и не без помощи рук.

Присев, прижимает пострадавшую конечность, терпя покалывание в ней. Мерелин чувствует, как в висках пульсирует кровь, а тело горит изнутри, словно кто-то залил в него раскалённое железо. Раны на плечах неприятно саднят и ноют, напоминая, что та чудом не заразилась и не потеряла свою жизнь, так глупо понадеявшись на какое-то чудо.

Приблизившись к водоёму и зачерпнув немного жидкости в ладоши, Колинс с жадностью поглощает её, сразу же чувствуя, как тело постепенно оживает после такого нужного и долгожданного глотка. Кашляя и прикрывая рот, тут же ощущая на языке привкус металла, она не понимает, чем это вызвано и с чем связано.

Опуская взгляд синих глаз на отражающую поверхность воды, девушка горько усмехается, замечая царапину на подбородке и синяк в уголке верхней губы. Окинув беглым взглядом свою внешность, Мерелин приходит в некий ужас: некогда аккуратно собранные светлые волосы средней длины в колоске теперь растрёпаны; щёки испачканы в какой-то тине, а одежда местами разорвана, на некоторых участках красуются отвратительные пятна грязи. Приходится умыться, чтобы привести в порядок хотя бы лицо. В следующий миг глаза устало смотрят на отражение, не узнавая в нём себя. Похоже, это совершенно чужой человек смотрит на неё со стороны.

Маленький аккуратный носик морщится от боли, как в плечах, так и в теле. О прошлой жизни во внешности остались нетронутыми только коричневые широкие брови и длинные ресницы, напоминая тем самым, какой привлекательной была обладательница до этого момента. Сейчас же, если кто взглянет, сразу же разразится жалостью, потому что настолько пугающе, удручённо и убийственно нужно ещё постараться выглядеть. Впрочем, на данный момент у неё отлично это получалось.

Ударив по водной глади и вызвав всплеск воды, выражая своё разочарование и страх перед неизбежным грядущим в жизни, Колинс всё же заставляет себя подняться на дрожащих ногах, которые тут же подгибаются. Женское тело стремительно падает обратно на холодную и мокрую землю, оставляя несколько ссадин на нежной коже, имеющей сливочно-молочный оттенок. Такой воздушный и неземной.

С седьмой попытки девушке всё же удаётся найти подход к собственному вестибулярному аппарату, и она медленно удаляется от места, где могла бы остаться и попрощаться с жизнью, мучительно умирая в агонии. Только навязчивая мысль о том, что родные умерли за неё, заставила взять себя в руки и поставить перед собой цель. Вот только к чему это всё приведёт? Как справиться с пустотой, которая полностью поглотила душу? Как выжить одной в этом мире, когда все шансы на это приравниваются к самому минимальному?

Шаркая ногами по воде, зная, что в такие места заражённые стараются без особой надобности не лезть, Мерелин добирается до окончания реки и, сжав кулаки, разочарованно выдыхает.

Выбравшись к почти голой поляне, наполненной цветущими цветами и зеленоватой травой, Колинс присаживается на колени прямо возле подорожника. Она бережно срывает его, прикладывая к рваной ране на левом плече, которому не посчастливилось пострадать больше всех. Закусив валявшуюся поблизости палку, заглушает болезненно-пронзительный крик. Сняв серёжку, девушка очень осторожно, как учил когда-то отец, протыкает острой стороной кожу с одного конца плоти и резко соединяя с другой, таким образом сшивая рану, чтобы та быстрее могла срастись и зажить. Лист живительного растения остаётся внутри, вынуждая Колинс ронять очередные горькие слёзы, потому что она никогда бы не подумала, что сможет вот так поступить с собственным телом. В такой ситуации были хороши все средства…

Усталость накрывает с головой, но отключаться, как бы ни хотелось, просто нельзя: не в таком месте и не в это время, когда ты абсолютно незнаком со здешней территорией и не можешь с уверенностью знать, есть кто-то чужой поблизости или нет. Но, вооружившись палкой, прячется в самой гуще зелени. Она удобно располагается на несколько часов, чтобы набраться сил и решить, что же делать дальше и где найти пропитание, ведь желудок уже не раз напоминал о себе. Но, только коснувшись прохладной твёрдой поверхности, её глаза тут же закрываются, а сознание покидает юное дарование из-за стресса и боли, которые всё это время не покидали худощавого тела. Мерелин, чтобы как-то облегчить страдания организма, отправляется в небытие, где ей определённо сейчас лучше и легче душевно, чем физически, но ведь иногда моральная боль сильнее ломает человеческую душу. В голову начинают лезть приятные воспоминания прошлого, самые значимые моменты, и она окончательно засыпает, видя лишь ворох из того времени.

Глава III. Одни.

Боль во всём теле заставляет поморщиться и издать стон боли, переходящий в нечто напоминающее смех. Левая рука, которая пострадала сильнее всего из-за рваной раны и потери небольшого количества крови, побаливает, но благодаря шву, успешно наложенному Мерелин, удалось избежать тяжёлых последствий. В плече образовались лишь отёк и синяк, а вместе с этим появилось и ощущение адской боли. Правой руке повезло чуть больше: на месте царапины, что затянется с течением времени и оставит шрам, жжёт и зудит, но эти покалывания только напоминают о том, что она всё ещё жива.

Из-за долгого бега и повреждений тела ломит каждую косточку; в горле засуха, пить хочется так, что всё внутри дерёт от любого сглатывания, а на зубах ощущаются частички земли. Слюны не хватает, чтобы хоть как-то утолить жажду. Как иронично бы сейчас не прозвучало, но девушка готова упиться кровью своих врагов, лишь бы видеть, как те корчатся от боли и в последний раз смотрят на этот мир.

– Чёрт, я снова одна. – Мерелин горько усмехается, чувствуя, как рана, недавно затянувшаяся на губе, вновь расходится, позволяя алой жидкости заструиться по усталому лицу.

Ненависть, которая накрывает с головой, на весь этот бренный мир только по ощущениям дарует прилив сил, на деле же Колинс сдаётся. Как бы глупо это не было, вот только бороться больше незачем. Она потеряла всё, что искала и к чему успела привязаться. В один миг. Друзей, семью, дом. Место, где прошла её сознательная жизнь, просто исчезло, а вместо него теперь лишь разруха и хаос.

А через пару лет всё там порастёт мхом, и её дом вовсе перестанет существовать. Ей больше некуда вернуться: никто не ждёт и не волнуется. Одна. Одиночество, которое так страшило, отталкивало, а сама мысль пугала, теперь ласково забирает в свои объятия. Неужели это конец?

Конечно, нет. Стоит ей сдаться и все те жертвы оказались бы напрасными, но для чего теперь эта борьба? Жгучие и солёные слезы с примесью горечи катятся по женственному личику, закатываются в уши, создавая дискомфорт, но это ничто по сравнению с болью от потери любимых сердцу людей. Абсолютная пустота. Словно их никогда и не было. И как бы ни хотелось опровергнуть сей факт и обнадёжить себя мыслью, что кому-то, но удалось уцелеть, эта глупая вера сломает после ещё сильнее.

– «Девочка моя, ты должна бежать. Слышишь меня? Оставь всё в прошлом и беги как можно дальше. Мерелин, убегай», – эти последние слова, как обухом ударяя по голове, вынуждают, кусая губы, заскулить.

Обречённая умереть здесь и сейчас, она бежала, как настоящий трус, бросив последний взгляд на умирающую мать и не готового сдаваться без боя отца. Бежала, а ведь могла оказать хоть какую-то помощь, но выбрала самый простой на вид способ – способ спасти свою жалкую жизнь. А для чего беречь то, что отнимут днём позже? Не думали же они, что она спасётся одна в этом будто проклятом лесу? Никому до этого ещё не удавалось ничего подобного. Многие умирают, а все из-за собственного глупого убеждения, что в одиночку спасаться легче.

Ничего подобного!

Один ты или с кем-то – смерть всё равно настигнет, но в компании можно хоть попытаться дать отпор.

– Дура, жалкая дур-ра, – Колинс шепчет сквозь слёзы, ударяя кулаком правой руки о землю, ощущая резкую боль в ребре ладони. Мелкие царапины на внутренней стороне начинают щипать от соприкосновения с ногтевой пластиной, ведь грязь всё ещё остается на руках.

Амалия – светлый человек, который дарил надежду на лучшее будущее и верил в победу людей над нависшей проблемой, как и все остальные, – отдала свою жизнь и умерла на поле боя, спасая подругу. Этот человек не заслужил такой участи. Она была достойна бо́льшего, но теперь её душа спокойна на небесах и её перестанет терзать весь этот прогнивший мир, где почти не осталось ничего святого. Только одна Амалия из всех видела даже в смерти хорошее, и однажды двое друзей встретятся. Но сколько пройдёт до этого времени – сложно сказать, но они могут быть уверенными лишь в том, что обязательно ещё увидятся, пока их души не опорочены и не залиты кровью.

– Да почему же вы все так грезили мыслью, что надо спасать меня или кого-то ещё, но только не самих себя? – в пустоту летит слабый голосок, когда слёзы уже более-менее прекратили застилать обзор. – Моя жизнь ничто по сравнению с вашими…

Вымоталась. Устала. Она это прекрасно понимает. Просто устала и, вроде бы, не помешал хоть десятиминутный сон, но это слишком большая роскошь на данный момент. Надо держаться, надо прислушиваться к округе, ведь солнце, с трудом проглядываемое сквозь широкие кроны, спряталось за облаками, а это значит, что все эти живые мертвецы станут более активными, чем ранее. Тем более – в ночное время.

Пора выбираться отсюда как можно дальше.

Слабый ветерок колышет ветви деревьев, а вместе с ними и зелёную листву. В этой местности стоит гробовая тишина, позволяющая хищникам услышать приближающуюся к ним жертву. Цветные краски природы померкли и теперь не вызывают никаких эмоций. Разве что только состояние апатии. Воздух стал более тяжёлым и влажным от приближающейся грозы. Вдали слышится первый раскат грома, и хмурое небо ослепляет ломаная молния. Земля размякла, лужи после предыдущего дождя ещё не до конца высохли, а всё это мешает беспрепятственному прохождению по территории. Увязнуть в подобной жиже легче простого, и Мерелин впервые задумывается, как же ей удалось всё же добраться до этого места почти без особых трудностей. Если, конечно, сплав по реке можно не считать особой трудностью.

Приподнявшись на едва согнувшихся в локтевом суставе руках, девушка вдыхает настолько глубоко, насколько позволяет боль в районе рёбер. Немного приходит в себя, позволяя телу привыкнуть к неприятным ощущениям, что едва притупились, как тут же больные мышцы приходится побеспокоить. Но нельзя же сидеть на одном месте, считая, что, спрятавшись в зарослях на данный момент, можно и не предпринимать попытки уйти как можно дальше. Размяв шею, заставив ту хрустнуть, выдохнув и открыв глаза, предпринимает первую попытку подняться на ослабшие ноги, но удержаться оказывается куда сложнее, чем казалось.

Стиснув зубы, скрипнув ими, Мерелин остаётся стоять, хоть это и даётся с большим трудом. Позволяет вестибулярному аппарату прийти в норму, чтобы мир вокруг не кружился и можно было идти нормально, а не, сделав первый шаг, тут же повалиться наземь.

Тошнота противно подкатывает к горлу, и без того пустой желудок начинает очищаться, заставляя всё же юное тело припасть коленями к земле. Отхаркивая кровавые сгустки и вновь роняя слёзы, Колинс сжимает куски земли, и от злости на саму себя готова сделать с собой всё что угодно. Только вот отец желал, чтобы его дитя жило. Поэтому, превозмогая недуг и собравшись с последними силами, поднимается на ноги в очередной раз. Стирает стекающую с губы кровавую слюну, размазывая по подбородку, и начинает своё движение, отдаляясь подальше от тел любимых ей людей и дома.

Куда только ей теперь идти? Где её ждет спасение и прекращение этого бессмысленного существования? Далеко ли она уйдёт одна и как долго сможет избегать врага, если тот буквально дышит в затылок? Есть ли вообще шансы уйти из этого места живой? Может ли она ещё встретить кого-то в такой местности?..

Одежда после реки противно липнет к телу, потому что на то, чтобы она высохла, просто не было времени. Дыра на ткани джинсов левого бедра оголяет кожу, которую тут же заставляет покрыться мурашками порыв ветра. Колени счёсаны на обеих ногах. Некогда белая футболка вся испачкалась и местами была разорвана из-за столкновения с ветвями деревьев, когтей мутированного волка и прогулки по бегущей реке.

Почти вся одежда грязная: либо в разводах от земли, либо же в собственной крови.

Хочется скинуть эти тряпки и не позориться, но ходить в глуши лишь в нижнем белье и вовсе вызывает только отвращение, ведь люди тоже могут встретиться и оказаться бездушными тварями, не упустившими возможность воспользоваться моментом.

Оттянув края футболки немного вниз, чтобы не так сильно сдавливало раны на теле и ткань не прилипала к ним, девушка, пошатываясь, движется на запад. В надежде найти хоть какое-то временное убежище, где можно высушить бельё и переждать надвигающуюся грозу. Придерживая кровоточащую рану с правого бока, приходится двигаться не так быстро, и тошнота ни на минуту не оставляет свою жертву, став ей незаменимым спутником в череде несчастий и напасти.

Ей ещё повезло, что ноги не получили сильных травм, которые могли затормозить в передвижении.

Вот так и начинается новая страница в этой бренной жизни, когда нет никакого желания продолжать всё это. Как бы Мерелин хотела сейчас оказаться рядом с матерью и отцом, которые могли бы убедить её в том, что не всё ещё потерянно в этом мире. Но, увы, всё здесь насквозь прогнило и только из-за таких же, как она, простых людей.

***

Ничего не видно. Туман густой пеленой обволакивает стволы деревьев, скрывается меж ветвей лиственных кустарников, проворно проскакивает в узкие щели и прохладой обдаёт сильные ноги лошади. Она мягко ступает по мокрой траве, устало водит мордой, рыская испуганными глазами, потому что практически ничего не видит дальше собственного носа. Юноша дёргает поводья на себя, вынуждая кобылицу остановиться и недовольно фыркнуть. Впереди слышится странный звук. Деймон откровенно боится, так как недавно они узнали новость о смерти своих родителей и вынуждены были бежать из того пепелища, в которое превратился их родной дом.

Парнишка спереди хрипит, отхаркивает сгусток слюны и жалобно скулит, облокачиваясь спиной на сильную грудь брата. В горле дерёт, ему хочется только одного – хлебнуть глотка свежей воды и получить от этого незабываемое наслаждение. Прочувствовать, как прохлада живительной влаги сладостно протечёт по глотке, заполоняя желудок. Ноги немеют, между них болит ужасно после долгого сидения в седле. Шорох со стороны заставляет его обречённо что-то промычать себе под нос, медленно поднимая тяжёлые веки. Он поворачивает голову в бок, видя, как синие вены проступили сквозь кожу на запястьях Фрая, крепко сжимающего поводья.

На ресницах небольшими каплями осели частицы тумана, которые Леон смаргивает, концентрируя внимание на двух горящих огнях где-то в кустах. Паника молниеносно охватывает его тело, дыхание учащается. Лицо краснеет, губы синеют, а внутри всё содрогается. Прохладные ладони Деймона, коснувшиеся его предплечий, успокаивают, но не настолько, чтобы просто забыться, слезть с коня и пойти размахивать руками, всех отпугивая.

Гортанный крик вороны, сидящей поодаль на ветви толстого и уже многолетнего древа, пугает обоих парней, потому что её не видно среди плотной дымки тумана. Леон от страха хватается за сердце сквозь покрытую пятнами грязи и пота футболку, тяжело выдыхая.

– Я чуть копыта не откинул, – говорит Кэрнил, слыша позади себя несдерживаемый смешок. – Тебе весело, да? Урод… – он цедит сквозь зубы, злится сильно сколь ни на него, а на самого себя: за слабость и никчёмность.

Внутри юноши всё клокочет. Он понимает, что слишком ничтожен для этого мира, слишком глуп и слаб, чтобы перебороть свои страхи и победить их. Безумные мысли посещают голову безмолвными гостями, которые бестактно рассаживаются по своим местам вдоль всего пространства, начиная нашёптывать пугающие фразы: ты — никто, ты не способен, из-за тебя они умерли. Голова начинает раскалываться, по ней будто изнутри стучат в гонг тяжёлым молотом, а в груди сердце стремится выскочить наружу. Леон хватается руками за голову, сжимает со стороны висков, пытаясь унять неприятные ощущения. Фрай мягко прикасается длинными перстами взлохмаченных тёмно-русых прядей, начиная поглаживать.

– Успокойся, – умиротворённый бас позади слегка убаюкивает, позволяет забыться и прикрыть уставшие веки. – Тебе надо отдохнуть, – ласково произносит, аккуратно откидывая его голову себе на плечо, позволяя удобнее умоститься, невзирая на собственные проблемы и мысли в голове.