Свет и Тьма. Книга 1

– Так и есть. Как раз те эльфийские разведчики, что принесли весть про призыв орками героев, были из Дома20 госпожи. Вот Тауриэль и заявила Совету,21 что остальных членов копья она призовёт ритуалом из другого мира. Совет посовещался и разрешил попробовать Тауриэль, с условием, что они сами должны будут одобрить призванных кандидатов в копьё. Тауриэль с помощью магов провела ритуал призыва героев. Трёх. Вы с Каминари появились в нашем мире не на месте вызова. Вас вообще умудрилось забросить сюда, в Резервацию. Хоть маги смогли поведать нам об этом. Сиги же появился на месте призыва. Тауриэль поговорила с ним, посулила ему всяких благ, наград и содержания за свой счёт. Убедила Сиги вступить в её копьё. Совет, как и обещал, потребовал испытать призванного Сиги, показать его умения, чтобы показать себя достойным быть в копье. Сиги прошёл испытание, победив нескольких искусных эльфийских воинов в трёх поединках. И Тауриэль, забрав нас с Сиги, отправилась на поиски оставшихся призванных, хотя бы ещё одного.

– Вон оно как… Только мы оказались все из разных миров, может, нас поэтому так и раскидало тут?

– Возможно, ты и прав, – встряла Каминари, – да ещё и телами кого-то перемешало… Гадство! Видимо, магов Тауриэль выделили совсем второсортных. Ещё и девчонку бесполезную они сюда зацепили.

– Не знаю-не знаю, – продолжила рассказ Миримэ. – Вскоре госпожа Тауриэль нашла Каминари. А та по способностям никак не подходила для четвёртого члена копья. Да, у неё был необычный дар чувствовать творимую магию на расстоянии, но испытание в Совете она бы не прошла. Но нас здорово выручило то, что девочка ещё могла чувствовать местонахождение тебя, Катан. Теперь ты в копье. И чтобы нам получить официальный статус – тебе придётся пройти испытание. Но к нам на Мэйн, на Родину добираться далеко. Поэтому мы едем в столицу Элькии – там есть эльфийское посольство, которое имеет все полномочия для проверки претендентов и подтверждения статуса копья.

– А какое испытание мне предстоит пройти?

– Да всё просто: выиграть в трёх магических поединках подряд, раз ты маг, а не воин.

– Но с этим могут быть проблемы! – заявила Каминари, и все посмотрели на неё.

Сиги спросил:

– И в чём же? Магия Катана же быстрее и эльфийской и орочьей. А если он первым в поединках наколдует атакующее заклинание, то и победит без проблем!

– Ну, во-первых, – начала объяснять Каминари. – Катан ещё не научился правильно пользоваться доставшейся ему позавчера магией, во-вторых, бесцветная магия быстрее, но если не накопить должного уровня маны или потратить её слишком много за один-два боя, то на последний бой её попросту не останется. Ведь бесцветный маг не работает напрямую с кристаллом, как вы помните, он запасает ману заранее!

Миримэ улыбнулась и заговорщическим тоном произнесла:

– Значит, тебе придётся научить Катана всему этому по дороге в столицу, дорогая Каминари.

– У-у-у!!! – протяжно и сердито взвыла Каминари. – Моего тела лишили, мои способности отняли… Так теперь ещё и учить пользоваться ими требуют? Да вы совсем совесть потеряли!

– Иначе зачем ты будешь нужна, подруга? – спросила Миримэ.

– Ага, нахлебница! – закивал Сиги.

– Ну да, научу я его всему, – и вот тогда я вам точно уже стану не нужна! Тогда вы меня и выкинете, как уже не нужную, использованную игрушку.

– Я заступлюсь за тебя, чтобы оставили с нами за заслуги перед копьём, – подмигнула Миримэ. – Ведь тогда же ты принесёшь пользу.

– Какая же ты порой бываешь гадкая от своей прямолинейности, Мири, неспроста на тебя свои же сородичи зуб точат!

– Ох, Ками, ты меня уколола в самое сердце! – заливисто засмеялась Миримэ.

Как раз к этому моменту все четверо закончили завтракать, встали, попрощались с хозяином и вышли во двор. Солдаты спешно вышли из корчмы за ними следом. На улице было тепло, припекали солнышки, чирикали птички, жужжали насекомые. Выйдя на улицу, компания направилась к дому старосты. Дом оказался крупным, зажиточным. Даже издалека выделялся на фоне остальных. Вокруг дома раскинулся яблоневый сад. Деревья сейчас стояли нарядные, все в белых цветках и источали приятный аромат. Они были так прекрасны, как будто попали сюда из сказки. Во дворе дома старосты располагалась конюшня. Возле неё возились солдаты и конюхи, собирая в дорогу лошадей. Тауриэль тоже находилась здесь. Миримэ подошла к ней. Они вдвоём о чём-то тихо переговаривались, посматривая то на Катана, то в сторону лошадей. Затем Миримэ подошла к одной из лошадок, взяла её под уздцы и подвела к Катану:

– Это тебе – транспорт.

– Слушай… – замялся Катан. – Есть проблемка…

– Только не говори, что ты такую животинку видишь впервые, – вставила свои «пять копеек», стоявшая рядом Каминари. – Это животное называется лошадь!

– Ну… лошадей-то я, конечно, уже видел и не раз. По телевизору… Но верхом я ездить не умею.

– Да ладно тебе! Ты, наверное, шутишь! Кто же в наше прогрессивное время не умеет ездить на лошадях?

– Ну, как бы – я. У нас в мире был совсем другой транспорт. И тот – механический. А водить его учатся на специальных курсах.

– Что же вы там все пешком, бедняжки, ходите, кроме избранных «курсами»? – заулыбалась Миримэ.

– Да нет, некоторые научившиеся водить у нас управляют общественным транспортом: автобусы, троллейбусы, поезда. И на этом деньги зарабатывают. Ну, это как у вас, скажем, телегу лошадь тащит, на ней извозчик – управляет, а в телеге пассажиры. Вот. А Поезд у нас кучу вагонов – считай, крытых пассажирских телег – может тащить.

– Да что-то ты врёшь, однако… Лошадка столько не утащит. Ещё и с пассажирами.

– У нас же механическая тяга. После паровой появилась… Да что вам объяснять – вам этого не понять. Вы ещё совсем отсталые для нас. Вместо механики у вас магия развивалась. А у нас магии нет вообще. Ну, по крайней мере, так принято официально считать. Так вот, у нас мощность механического транспорта измеряется как раз в лошадиных силах. И у самой простенькой «автомобильки» от 90 лошадиных сил. То есть она может тащить столько, сколько 90 обычных лошадей!

– Думаешь, раз из другого мира, так можешь бессовестно врать, и тебе все поверят?

– Но я же говорю правду! – искренне возмутился Катан.

– Хватит бесполезных споров! Давай, забирайся в седло! – приказным тоном сказала Миримэ. И так пришлось с Тауриэль поспорить, чтобы тебе отдельную лошадь выбить. Она тебя хотела на задворки к Сиги посадить. Сзади него на одну лошадь. Так что вперёд, если не хочешь его спину лицезреть всю дорогу!

– Ради этого, конечно же, стоит научиться ездить верхом.

Пока Миримэ держала за уздечку лошадь, Катан поставил в стремя ногу, выпрямился, перекинул вторую ногу через спину лошади и, под всеобщий хохот, плюхнулся оземь с противоположной стороны. Встал, отряхнулся. На второй попытке умудрился не упасть, повиснув на шее лошади, выскользнув опять из седла. Наконец, с третьей попытки, он разместился вертикально в седле. Миримэ даже передала ему поводья. И вот, уже сидя верхом, Катан удивлённо спросил:

– А как же ей управлять: ни тебе кнопочек, ни педалей, ни руля.

– Для этого есть поводья и ноги, – начала пояснять Каминари.

После краткого экскурса в теории верховой езды Катан попробовал заставить тронуться лошадь с места. Промучился минуты с две. Затем стегнул поводьями, сжал резко колени и прикрикнул: «Но-о-о!». Лошадь рванула с места вперёд, а Катан, перекувыркнувшись назад спиной через круп лошади, растянулся в пыли.

Лёжа на спине, ощущая боль во всём теле, каждой, казалось бы, косточкой, он думал: «Нет, на права мне ни в жизнь не сдать!» Пока Катан отдыхал в горизонтальном положении, конюхи изловили несчастную лошадку и подвели её опять к «горе-наезднику». Катан, с трудом сев на «пятую точку», спросил:

– А мула или ослика нет?

– Нет, у старосты не нашлось, – пожала плечами Каминари. – Ну ты, вообще, тот ещё наездник! Ну-ка, давай ко мне за спину попробуй сесть.

И вскочила в седло своей небольшой степной лошадки, стоящей тут же, неподалёку. Катан, понурив голову, Попробовал взобраться за спину Каминари, схватившись за седло. Перевалился мёртвым грузом через круп невысокой лошадёнки, а та, бедняжка, аж осела под тяжестью сразу двоих седоков и, заржав, встала на дыбы. Катан, уже падая, схватился за Каминари и утащил её следом. Шлёпнулся опять оземь, да ещё и девочку плюхнул себе на живот. Только и «хукнул», от удара, резко выпустив весь воздух из себя. Солдаты и конюхи откровенно ухохатывались от такого спектакля. Каминари, потирая ушибленную при падении об Катана «пятую точку», заявила:

– Не-е-е! Лучше лезь к Сиги. А то сломаешь ещё мне что-нибудь по дороге!

– Ок-кх-кх! – Охая, закашлялся Катан. – Может, я, всё-таки, пешком?

– Нет, пешком никак не годится! – сохранявшая всё это время серьёзный вид заявила Тауриэль. – Придётся тебя привязать к конскому хвосту и волочить всю дорогу по земле следом…

– Ладно, – сказала Миримэ. – попробуй на мою лошадку. Она у меня поспокойней и повыносливей. Только руки не распускай. Но седла у меня нет, так что держись крепче за меня. Будешь падать – лучше падай один. Учти это…

Катан вздохнул, растирая ушибленные места, и обречённо подошёл к Миримэ, которая уже одним движением вскочила на свою вороной масти лошадку. Одной рукой держась за поводья, Миримэ наклонилась и протянула вторую руку Катану. Солдат-шутник подошёл, сплёл ладони в замок и подставил их под ноги Катану, как ступеньки:

– Прошу, господин магикус!

– Спасибо! – сквозь зубы сказал Катан, пропуская мимо ушей насмешку и принимая помощь.

Ухватившись за маленькую, но крепкую ладошку эльфийки, и, опираясь на руки солдата, Катан взлетел на круп лошади. Обхватив Миримэ за талию, он даже умудрился усидеть на лошади.

– Хороший мальчик! – съехидничала Миримэ. – Бойся меня в гневе: сиди и не падай больше!

Она даже захихикала. И Каминари прыснула со смеху.

– Я смотрю, вы уладили вопрос перемещения новобранца, – произнесла Тауриэль. – Что же: тогда по коням и – в дорогу.

– Держись за меня крепче, но не слишком-то прижимайся, да смотри – за что держишься! Ой! – пискнула Миримэ когда Катан со страху своими одеревенелыми клешнями вцепился в хрупкую талию эльфиечки. – Аккуратнее! Сейчас меня пополам переломишь. Я ж тебя к Сиги отправлю!

Последняя угроза подействовала на перепуганного Катана отрезвляюще, и он чуть-чуть ослабил хватку.

– Ещё чуть понежнее… – переводя дух, шепнула эльфиечка.

Катан выпрямился и ещё чуть-чуть ослабил хватку, чуть перехватив повыше руки.

– Не-не! Не там! – тихонько пропищала Миримэ. – держи свои руки пониже: на талии.

Тауриэль уже выезжала со двора, помахав рукой на прощание раскланявшемуся перед ней старосте, Следом за ней двинулся на своей лошадке Сиги. Лошадка Каминари тоже стронулась с места. Катан послушно опустил руки ниже и приготовился к страданиям. Лошадка, направляемая Миримэ, сдвинулась с места, раскачивая седоков из стороны в сторону. Возможно, эльфийка бы и не болталась на лошадке влево-вправо, но державшийся за неё Катан слегка раскачивал их обоих в такт хода лошади. В том же построении отряд покидал посёлок Полесье. Разве что солдаты разбились пополам: пять человек ехали впереди, в авангарде, а пятеро – прикрывали тылы, в арьергарде.

Дорога для Катана выдалась трудной. С непривычки, филейную часть жутко натирало, и пару раз по его жалостливой просьбе отряд делал остановки. На привале Катану тоже не очень-то давали отдыхать. Как и было сказано раньше: Каминари всеми силами пыталась обучить новичка искусству магии. Сначала они учились выполнять атаку молнией. Затем учились расходовать ману экономно: в треть собранной силы. Кое-что у Катана уже начинало получаться, но скорее не от собственной прилежности в обучении, а от жалости к потугам научить его хотя бы азам, и буквально надрывающейся, и злостно ругающей его Каминари.

Всю дорогу перед ними был примерно один и тот же пейзаж: слева поля, за ними – лес, справа поля на холмах. Чем дальше, тем лес по левой стороне все больше и больше отдалялся к горизонту. На полях трудились крестьяне: по левой стороне велись посевные работы: вручную и с помощью лошадей с плугом; а справа шёл сбор урожая: зерновые, картофель, виноград, капуста и прочие прелести овощеводства. Почти все крестьяне были пришлые. Катан уже научился отличать местных от чужестранцев, цвет кожи которых был бледнее из-за недостатка солнечного тепла в их краях. Были и местные жители на полях. Эти руководили работами, не утруждая себя физической работой.

Всё было в Элькии хорошо: тепло, солнце, миролюбивые жители, защищающие свои интересы от наседающих на них со всех сторон. Только одно смущало чистый разум Катана, всегда жаждущий справедливости. Это было не что иное, как рабовладельческий строй, и отношение к представителям своей же расы, живущим в соседних странах в менее выгодных природных условиях. Все благополучие элькийцев было построено на двух вещах: сказочно благосклонному к их стране климату; и на рабах и слугах, трудящихся вместо местных жителей на всех фронтах.

После очередного привала и упражнений в магии, сидя за спиной эльфийки, Катан попытался выяснить причину такой невероятной разницы в климате, в его чётко выраженных границах. На что Миримэ ответила ему, что в своё время, давным-давно, когда первые люди ещё только начали переселяться на Резервацию с Мэйна, среду обитания для них из безжизненных каменисто-песчаных степей помогли преобразовать эльфы и орки. Эльфы терраформировали22 западную часть острова-континента, а орки – восточную. Вот Элькия и получила от эльфов идеальные условия, а Орфия получила то, что получилось. Разве можно ожидать что-то толковое от шаманства зелёномордых? На стыке же двух таких разных фронтов образовалась переходная, усреднённая зона. Вот и весь секрет. Как-то так.

– Неужели так сильно орки уступают в магии эльфам? Тогда почему же до сих пор эльфы не смогли одержать верх над ними в их вечном противостоянии? – задал очередной вопрос Катан.

Миримэ немного смешалась от такого вопроса, задумалась и, видя, что к их разговору начинают прислушиваться едущие рядом, ответила почти шёпотом, чтобы услышат её только Катан:

– Орки сильно уступают нам в магии преобразования, потому что они не так близки к единению с природой, как эльфы. Уступают нам и в других отраслях магии, хоть уже и не так сильно. Они менее проворны, но сильны физически. А ещё – они значительно более многочисленны и плодовиты, что помогает им достаточно быстро восстанавливать потери от понесённых поражений в нашем противостоянии.

Катан молча выслушал объяснения, про себя отметил, что «всяк кулик своё болото хвалит», и тут ещё не ясно: насколько верна услышанная им от одной из сторон конфликта информация. Хотя… объяснение выглядело вполне себе правдоподобно. «Интересно: какую бы историю мне рассказали орки, задай я им тот же вопрос?»

– О чём ты сейчас подумал? – спросила, немного расстроенно, Миримэ. – я даже спиной чувствую исходящее от тебя недоверие.

«Неужели она умеет читать мысли? – всполошился Катан. – Хотя, – нет. Иначе бы она не спрашивала, о чём я думаю. Да и при первой встрече бы сразу раскусила меня».

– Да я вот подумал, что, наверное, и у орков существует какая-нибудь своя легенда про помощь людям, – прямо в лоб брякнул Катан, сам испугавшись своей дерзости.

– Справедливое замечание, – спустя полминуты молчания протянула эльфийка. – У тебя ещё будет возможность выяснить это, когда мы отправимся на земли Орфии.

– Так мы собираемся потом туда? – озадаченно спросил Катан.

– Тсс! Ни слова об этом. Я не должна была этого говорить. Ты дурно влияешь на меня! – весело заявила эльфийка, и Катан почувствовал, как она улыбается и едва сдерживает смешок.

Ближе к закату, когда небесная жёлтая восьмёрка прилегла, коснувшись краями горизонта, наконец, вдалеке показался город Лучезарный. Над его стенами кроваво-красным закатным светом блестели купола церквей. На въезде в город выстроилась очередь из путников и телег. Все тщательно подвергались осмотру на контрольно-пропускном пункте у ворот. Тауриэль сразу же двинулась вместе со своим отрядом вдоль очереди. Городская охрана и проверяемые в воротах посторонились и беспрепятственно пропустили Тауриэль и сопровождающий её отряд.

В городе преобладали дома из белого камня. Остальные здания были кирпичными. В основном это были двух-трёхэтажные здания, с оранжевой черепицей, резными створками окон. Улицы были широкие, вымощенные каменной плиткой, с посаженными аллейками деревьев. Так как начинало уже темнеть, на столбах вдоль улочек прямо сейчас многочисленная команда цеха светотени зажигала масляные фонари. Этот цех в городах отвечал за освещение и за создание знойным летом теневых зон комфортного отдыха. На улицах прогуливалось множество жителей, разряженных в пёстрые, вычурные одежды. Отовсюду слышались смех и музыка. Работало множество «летних» кафешек и ресторанчиков. В воздухе просто веяло атмосферой курорта и праздника, беззаботности и веселья.

– У них, что, сегодня праздник какой? – спросил, сидящую впереди себя, Катан.

– А как же! – нарочито наигранно удивилась Миримэ. – Вечер Ежедневного праздника же!

– Они так каждый день живут? – уточнил Катан, вспоминая, как один раз он с родителями ездил летом на море. Как раз там, во время туристического сезона, стояла именно такая атмосфера.

– Ну, конечно же! Надо же чем-то себя занимать, если не работаешь.

– И как только они от этого не устают? – задал риторический вопрос Катан. – А в деревнях так же? Вон, в Полесье тихо и спокойно, вроде, всё было.

– В деревнях потише, знаешь ли. Особенно – в приграничных, таких как Полесье. Им нужно держать ухо востро: того и гляди тёмные в гости пожалуют… Там беспечные долго не живут.

Они проезжали как раз мимо церкви, над открытыми дверьми которой светился жёлтым знак бесконечности. А внутри стояла полутьма, только у алтаря полыхало бесконечностью всюду назойливо лезущее в глаза сдвоенное солнце. Окна в церкви были тоже двоекруглые, а когда Катан присмотрелся – то и купола оказались такими же.

– У вас тут тоже, смотрю, есть религия, – продолжил расспросы Катан, – расскажи мне, пожалуйста, какие народы в кого верят?

– Какой ты, однако, настырный и любознательный… А мне что за выгода нянчиться с тобой? – спросила она игриво, полусерьёзно, но плечи её заметно напряглись в ожидании ответа.

– А чего бы ты хотела, и что бы такой неумёха и не от мира сего товарищ мог бы дать тебе?

– Просто пообещай мне, что если мне понадобится помощь, а все отвернутся от меня, то ты не оставишь меня, хотя бы попытаешься выручить.

Повисла недолгая пауза, пока Катан не понял, что Миримэ сказала уже всё, что планировала, и больше не добавит ничего к своей просьбе. Быстро взвесив все «за» и «против», и, не найдя никакого подвоха во, вроде, вполне себе нормальной и честной просьбе, а сейчас лишь получая все выгоды от такого «сотрудничества» c Миримэ, Каминари и Тауриэль, он просто не мог сказать «нет»:

– Конечно же «да»! Разве можно по-другому? Я так многим вам с Каминари, и даже Тауриэль обязан в этом мире. Не сомневайся!

Плечи эльфиечки расслабленно опустились:

– Спасибо! Ты не представляешь, насколько это важно для меня, изгоя, знать, что ещё есть люди, которые не отвернутся от меня в трудную минуту. Я верю твоему обещанию. А теперь слушай…

У элькийцев бог один, и все его обязаны почитать и поклоняться ему. Это Бог Двуединого Солнца. Люди настолько глупы, что считают эти два светила своим источником процветания. Отчасти это так, конечно, но они забывают самое главное: тех, кто дал им эти светила; тех, кто дал им всё в элькийских землях. Конечно же – эльфов. Вот кого бы им следовало считать богами (тут Миримэ не удержалась и театрально злорадно захихикала)! Но люди слепы, а память их коротка, как и отпущенный им срок жизни. Элькийцы так рьяно почитают своего бога, что просто удивительно, как только они ещё не превратились в теократическое23 государство. Возможно, лишь потому, что все жители королевства всем довольны, всегда беззаботны и, вообще говоря, особенно не думают ни о боге, ни о смысле жизни? Разве что им приходится защищать своё розовое королевство от угрозы извне.

У орфийцев же свой бог. Бог Грозы… В этот момент Каминари, ехавшая рядом и уже давно прислушивавшаяся к разговору Катана и Миримэ, некстати встряла, заявив, что её имя, кстати, тоже обозначает и «гром», и «молнию», и, возможно, ей стоило бы попасть в Орфию; глядишь, она бы там смогла сойти за снизошедшего к людишкам бога! «Ага, – в облике маленькой, но очень грозной девочки», тут же ехидно парировала Миримэ. К тому же, они там не так уж фанатично, как в Элькии, почитают своего бога, только и молятся ему иногда перед боем: мол, боженька, дай нам силы сразить неверных…

Эльфы – свободолюбивый народ и близки к природе. И у них множество богов: Бог Деревьев, Бог Воды, Бог Животных, Бог Огня и прочие. В самом фаворе же находится Богиня Природы – Аулли’Тиэль. У каждого из богов свои храмы, свои жрецы. Но каждый эльф волен обращаться к помощи любого из богов, он не должен почитать кого-либо одного или всех сразу. Эльфы свободны в своём духовном выборе в любой момент времени.

У орков есть свой, орочий бог – Бог Войны. Но они ему не молятся, ни выказывают почтения. Зато каждый из племенных вождей нарекает себя посланником, пророком, либо сыном божьим. И уж к себе требует божественного почитания и уважения от соплеменников. И что самое забавное – обычно добивается. Кроме тех случаев, когда находятся несогласные, и в поединке «праведного гнева» убивают горе-недобога, провозглашая уже себя избранником божьим.

Гномы поклоняются в своих «норах» своему божеству – Праматери всех глубинных червей Гррранаарри! Именно так, со столькими рычаще-гремящими звуками. «Ибо когда она сонно ворочается глубоко в недрах земли – всё гремит и трясётся в подземных городах гномов!» – так они говорят. Она спит уже несколько тысячелетий. И мир ждут жуткие землетрясения, расколы земной коры, извержения и прочие жуткие катастрофы, если она проснётся. Они вечно пытаются саботировать и вообще заставить прекратить добычу тех самых магических кристаллов, заявляя, что добыча оных минералов, извлечение их из земли, разрушает магический барьер, который удерживает Праматерь глубинных червей в оковах сна. По их легенде, она давным-давно, когда этот мир ещё только создавался, перепахивала сушу и воду, разделяя её на континенты и океаны, острова и моря. И не было ей покоя, ибо, что ни говори – у этого Бога-Чудовища не было разума и каких-либо стремлений, кроме движения в поисках еды и воды. Но однажды она попала в зону природной аномалии, где в недрах земли было множество залежей зелёных магических кристаллов, и заснула, околдованная, бесконечно долгим, волшебным сном. Там, где эльфы, орки, гномы и прочие чувствительные к магии особи попросту лишаются рассудка, она всего лишь уснула, так как не имела разума. Но, все расы сходятся во мнении, что это всего лишь сказка, а настоящая причина состоит в том, что гномы вовсе не хотят давать своим конкурентам в борьбе под солнцем лишние ресурсы, оставляя их только себе.

Зверолюды поклоняются Древнему чудищу Рррааке из чащоб Заповедного леса в глубинах их территории обитания на Мэйне.

– Но о зверолюдах и прочих расах этого мира мне нет особого смысла утруждать себя, чтобы рассказывать о них, – в конце концов заявила утомлённая длинным рассказом эльфиечка. – Так как встретить их здесь, на Резервации, представляется мне крайне сомнительным делом.

– А разве им не нужны магические кристаллы? – спросил Катан.

– Думаю, что они не отказались бы от них при возможности. Но одни, например, такие как зверолюды, способны их заменить на чуть более слабый эквивалент, – произрастающие только в Священной роще Заповедного леса золотые деревья, из золотисто-жёлтой древесины; от которых они и получают свой источник маны, вырубая так медленно эти деревья, чтобы их численность успевала восстанавливаться. А делают они из брусков золотого дерева небольшие тотемы в виде животных, размером с ладонь, как и у нас кристаллы. Другие же – находятся слишком далеко от Резервации, третьи – слишком слабы, чтобы прорваться через многочисленные охранные патрули эльфов и орков, стерегущие подступы к этому острову-континенту. Четвертые же, такие как рептилоиды и люди, просто неспособны к магии. Ты и Ками – исключение. Вы – из других миров, где жизненные процессы протекают по другим канонам.

– Да, кстати, мне тут недавно всё-таки умудрились на глаза попасться рептилоиды. А в какого бога верят они?

– У этих зверушек религия меняется со временем, от места обитания. Изначально, когда они ещё жили на Мэйне в своих родных заливах и болотах, они верили в Джаба – гигантское земноводное, не то лягушку, не то жабу. Когда их в войнах вытеснили с их родных земель и прижали к морю на побережье – они поклонялись Тортиллусу – гигантской черепахе. Когда их изжили и с побережья, согнав на острова, они стали поклоняться Всеединому Богу Крокодайлу, описывая его как гигантского крокодила. Сейчас же, я слышала, они под натиском соседей, расы Механоидов, покинули и острова. Ранее, достаточно многочисленная миролюбивая раса, неспособная к магии и, следовательно, неспособная защитить себя, но не желающая встать под крыло более сильных, служить им, сейчас находится на грани вымирания. Наши разведчики недавно доложили, что рептилоиды каким-то чудом всё же умудрились незаметно просочиться через эльфийские и орочьи кордоны24 и объявились здесь, на Резервации, поселившись где-то максимально далеко от Мэйна, и подальше от марионеточных государств Элькии и Орфии. Где-то на самом севере, не интересующем эльфов и орков Пограничье, с разрешения местных жителей-людей. Слабые пришли к слабым. Чтобы не воевать, а сосуществовать. И теперь они верят в нового бога – огнедышащего дракона Драко. Но мы-то, эльфы, будучи близки к природе, почитающие Бога Природы, знаем, что драконов в этом мире уже давно нет – последний из них был убит почти столетие назад, тут на севере Резервации. Это был среднего размера песчаный дракон. И он не пережил период терраформирования Резервации. Наши разведчики лично видели его мёртвым, как его тушу разрывали местные хищные звери, и клевало вороньё.