Сухоцветы

– Счастлива, Ася. А что сделает счастливой тебя, по твоему мнению?

– За этим я и приехала сюда. Я не отрицаю, что в будущем буду сидеть в офисе пять на два и не любить свою работу, но только в том случае, когда у меня будет частичка чего-то, от чего у меня будут гореть глаза и петь сердце.

– Если бы такое можно было найти так просто, то люди бы не совершали самоубийства и не спивались бы.

Ася не успела ответить, как за спиной выросла Василиса со стеклянным кувшином прохладной воды. Она протянула его Есении, и та жадно сделала пару глотков. Ася не была уверена, что это было из-за жажды, а не из-за слов, которые она сказала. Почему-то у Аси стало чаще биться сердце, словно за углом поджидала опасность, и кто-то уже раскрыл пасть, чтобы откусить Асе все конечности. Есения больше не смотрела на Асю из-за чрезмерной откровенности, а вот Асе внезапно захотелось повторить подобный разговор. Слова Есении будто бы ободрали Асе все коленки, разломили корочку льда и оставили все, не залепив пластырем. Игра началась, иначе Асю разрежет эта тишина напополам. Ей необходимо продолжение. Пусть через день, через месяц. Но партия будет закончена.

Василиса подхватила Асю под руку и потащила ее на свой кусочек земли. Копать осталось еще больше половины, но почему-то после перерыва сил не прибавилось. Они ускользали от Аси через темечко с каждым шагом, и как бы она не пыталась, этот поток ей было не остановить. Может быть, поэтому Ася долгое время избегала своей игры. Это было похоже на купол, которым она оковала себя. Ася никого не впускала под него и не позволяла себе подбираться близко к куполам других людей. Это было безопасно и спокойно, но лишало азарта соприкоснуться границами и почувствовать толчок от столкновения. От верхушки до самой земли пошла бы трещина, но она бы позволила Асе сделать глоток свежего воздуха. Она зависла, глядя в одну точку, перебирала варианты продолжения. Оказаться бы еще раз с Есенией наедине и поговорить так о чем-то из прошлого, послушать ее или рассказать что-то свое.

– Опять задумалась? Часто витаешь в облаках. – Василиса подмигнула Асе.

– Расскажи мне что-нибудь. Какую-нибудь историю о себе.

– Что хочешь узнать? У меня много историй.

– Почему ты в Ахиллее? Если это не секрет.

Василиса тепло улыбнулась и посмотрела на небо, будто бы там написано все то, что она собиралась сказать. Но небо было чистым и голубым, без единого облачка. Солнце пекло, и казалось, что холодного утра не осталось в помине, и уже давно на дворе стояло жаркое лето.

– Не секрет, Асюта. Я вообще не люблю секреты и ничего не скрываю. – Василиса подхватила лопату под руки. – Я писательница. Но уже несколько лет страдаю от творческого кризиса. Я думала, что смогу справиться с этим и разобраться своими силами. Но все стоит на мертвой точке. Вот я и решила выбраться в Ахиллею, на природу, чтобы освободить голову от ненужных переживаний и вдохнуть свежего воздуха.

– Ты писательница?! Вау… – Ася замерла и у нее чуть не выпала лопата из рук. – Я надеюсь, у тебя получится справиться с этим кризисом.

– Я тоже, Асют. А то я не чувствую себя живой, пока не творю. – Она снова улыбнулась и продолжила работу.

***

Женя медленно поднималась на ступеньки главного здания. Над всей Ахиллеей светило и пекло солнце, но над самым главным зданием нависало огромное облако. Оно сбивало Женю с пути разбить планы Инны о свою решимость, но она все равно шла вперед. Дверь натянуто скрипнула, и Женя выдохнула весь воздух из легких. Помещение встречало все теми же зелеными стенами, но в этот раз они выглядели мрачнее и злобнее, чем в первый. Они смотрели, хмурились чужому появлению и готовились проглотить Женю, когда она позволит себе сделать лишний шаг. Женя старалась шагать как можно тише, чтобы старая ведьма не заметила ее и не перекусила ей горло. Женя шла медленно между рядов, не отрывая взгляда от черной стены.

И кому только в голову взбрело покрасить ее в этот отвратительный цвет? Жене казалось, что стена гипнотизирует ее и засасывает к себе поближе. Будто бы остальные части помещения растворяются в слепой зоне, а стена напротив превращается в липкую вязкую лужу, которая так и хочет поглотить Женю вовнутрь. Хлюпая и чавкая, переварить ее и не оставить больше никаких болей после себя. Она заберет за собой ноющую спину и больные ноги. Жене больше не придется никого просить о помощи, больше не придется бить таблетки. Если не будет Жени, то не будет и всех проблем.

– Ты ко мне? – Инна сидела на одной из лавок за спиной.

Женя вздрогнула и обернулась на женщину, которая склонила голову, будто бы в молитве. Инна дожидалась, как же далеко зайдет Женя. Она не останавливала ее, а все это время смотрела, как завороженная Женя шла прямиком к сцене. Ее тянуло туда неведомой силой, которая оказалась намного сильнее самой Жени. Инне нравилось смотреть со стороны. Наблюдать, как Ахиллея тянет внутрь себя, зовет красками и чем-то неуловимым и иррациональным. И она получала удовольствие от того, что процесс уже пошел.

– Да. – Женя подошла к Инне. – Сегодня моя очередь пообщаться с вами. Как вы там это называете? Исповедь?

– Название никогда не отразит истинную суть. – Инна подняла голову, и Женя увидела женщину, лицо которой скрыто под тканью. – Садись и рассказывай. Что тебя тревожит? Где болит?

– Ничего у меня не болит. Особенно рано утром. – Женя смотрела на Инну исподлобья, провоцируя и ожидая нападки. – Я же не больная, чтобы у меня что-то болело. В лес не хожу, белые рубахи не надеваю. А главное, подозрительных людей не слушаю.

Из-за ткани было сложно разобрать выражение лица Инны. Женя могла лишь видеть, как черные глаза щурятся, всматриваются в Женю, будто бы хотят загипнотизировать. Она вмиг ощутила себя кроликом, что очутился перед удавом. Эти черные глаза словно были сделаны из того же материала, что и стена в главном здании. Они тянули за собой, звали и ломали все внутренние установки бежать прочь.

– Молодец, раз не слушаешь. А про то, что не болит, обманывать не надо. Матушка все чувствует. Каждым уголком Ахиллеи чувствует, каждым колоском, что на поле взойдет. Меня можешь обмануть, а ее не обманешь. – Инна нахмурилась, так и продолжая смотреть на Женю в упор. – Ты как собака. Не домашняя, а со двора. Не скулишь, зубы показываешь, когда к тебе руку тянут, чтобы приласкать. Ты не даешься, пальцы отгрызешь. Больная собака, а все равно лаешь. Знаешь, как говорится? Бешеной собаке хвост рубят по уши. Вот тебе понемногу и обрубают твой подгнивший хвост.

Женя не могла шевелиться. При всем желании вскочить на ноги и выбежать прочь из проклятого здания, она не могла дернуть даже пальцем ноги. Опасаться нужно было не черной стены в этом помещении. Опасаться нужно было даже не Инны с ее странными речами и глубокими пугающими глазами. Жене следовало опасаться своей слабости и страха, которые оказались сильнее любой другой эмоции и переживания. Она чувствовала, как немеют пальцы на ногах, и ни одна молитва не поможет ей избежать власти Медузы Горгоны перед собой.

– Тебе бы освободиться. Покинуть бренное тело и прогуляться душой своей грязной по водам лесным. Они омоют тебя, ополощут от ненависти и злости. Они тебе силы дадут, чтобы пережить все ужасы, которые тебя ждут. А тебе еще многое придется пережить. Сходила бы ты в лес. Матушка подарила бы тебе легкость, я-то знаю. Матушка вас всех любит, домой к себе пустила. И тебя, такую непутевую, любит. Она тебе поможет, обнимет, приласкает еловой ветвью и согреет ледяной водой. Хочешь, чтобы больше не болело? Я знаю, что хочешь. Вы все хотите. Хотите, но боитесь к Матушке прислушаться. А она шепчет каждым уголком Ахиллеи, каждым колоском, что на поле взойдет. Меня можешь не слушать, а ее слушай. Она тебе дом подарила. Подарила тепло тела своего, и ты подари ей кусочек себя. Подари. Отдай. Слушай.

Она чувствовала, как дрогнула рука. Женя помнила, как вскочила на ноги и выбежала прочь из главного здания. Женя помнила, как побежала со всех ног к домику. Женя помнила, как в спину вступило, и она упала. Упала и не смогла подняться, потому что ноги и руки все еще не слушались. Грязная и опороченная своим собственным разумом, она лежала у самой калитки и глотала застывшие слезы. Женя не вспомнила слов Инны, не знала, что ее так напугало и заставило сбежать так быстро, как не позволило бы ей ее тело. Женя помнила только черную стену, спрятанное лицо с двумя глубокими глазами, которые шептали громче губ. Женя помнила только «Подари. Отдай. Слушай». Эти слова до сих пор звучали чужим голосом внутри черепной коробки и не позволяли собственным мыслям вернуться на место. Женя лежала у самой калитки, но до сих пор слышала Инну. Бессвязные речи, как моток ниток, тянулись от одного уха к другому и не позволяли Жене даже попытаться вспомнить то, что Инна говорила на самом деле. Она все еще чувствовала себя окаменелой девочкой под чарами злой колдуньи, которая в шаге от победы упустила свою добычу.

– Ты в порядке?

Женя распахнула глаза и увидела перед собой Симу. Солнце за спиной отсвечивало, и ее невысокий худенький силуэт напоминал очертания ангела. Легкий ветерок поднимал волосы Симы, и это было похоже на нимб. Женя улыбнулась и протянула руку ей навстречу, будто бы это не Сима – соседка по домику в чужой деревне, а спасительница от мучений, снизошла помочь Жене пережить этот день. Женя, грязная Женя, чья одежда теперь могла пойти только на выброс, жалась к голубому легкому платью Симы, потому что ей было до ужаса холодно. Плечи дрожали сами по себе, а в голове все еще звучал чужой голос. Женя спрятала лицо в руках, чтобы собраться с силами и дойти хотя бы до домика, как почувствовала на плечах руку Симы. Она аккуратно гладила ее по спине, шептала тихо и мягко:

– Пойдем, я тебе чай заварю? Женечка, милая, все будет хорошо.

Все будет хорошо… хорошо.

Сима поставила кружку в цветочек с чаем прямо перед Женей, и та вздрогнула от неожиданности. Женя удивленно посмотрела на Симу, пыталась сложить кирпичики в голове и понять, как она вообще вернулась из главного здания и из-за чего ее разум помутился. Теперь Женя была уверена на все сто процентов, что ведьма ее околдовала и хотела за собой в темный лес увести, как и других девушек. Женя взяла в руки кружку с чаем. Дождаться бы, пока обожжется, чтобы окончательно убедиться в том, что все на своих местах. Пальцы дернулись, и кружка чуть не выскользнула из рук.

– Аккуратнее. – Сима взяла кружку и так по-матерински подула на чай, чтобы он остыл. – Сейчас немного остынет и можно пить.

«Сожрут ее», – первое, о чем подумала Женя, когда еще раз посмотрела на Симу. Перекусят косточки и даже не подавятся. Это Женя может дать отпор из последних сил, сбежать, когда уже невмоготу бегать и трезво оценить ситуацию. Женя – боец, ее закаляли тренировки с трех лет, она переживет. А что с остальными делать? Они по-любому сломаются и не поверят. Взять ту же Симу. Она еще совсем маленькая, доверчивая и такая наивная. Она лучик света и доброты и точно не сможет противиться ведьме. Она сама к ней в лапки пойдет, чтобы согреться, поверит в сказки. Сима не протянет, утащат ее за собой в лес, и поминай как звали.

Женя сидела, сгорбившись, на стуле, поджала колени к груди и немного раскачивалась из стороны в сторону. Только так она чувствовала, что все еще может сражаться. Пока болит недостаточно сильно, чтобы раскрошиться на мелкие осколки, Женя все еще сможет выстоять против ведьмы. Ее уже отпустили терзания о собственной ничтожности и слабости. Женя сбежала, и больше ничего не имело значений. Эхом в голове донеслось насмешливо: «Сбежала из здания, а Ахиллея плотно сжала свои клешни вокруг шеи». Но мыслей о том, чтобы бежать из деревни, у Жени не возникало. Какой из нее боец, если она сразу же подожмет хвост и рванет под бабушкину юбку? Не дождется, ведьма. Женя еще перекусит ей горло и своих девушек защитит. Чтобы ни одна живая душа не попала больше в главное здание, никаких разговоров с Инной наедине.

– Сима, не слушай здесь никого. Они все только и хотят, что использовать нас.

– Ты о чем? – Симу опустила кружку с чаем на стол.

– Просто пообещай, что не будешь слушать Инну и, наверное, Ксению тоже. Они не те, кем кажутся.

– Жень, я тебя не понимаю. Объясни, о чем речь, а то ты меня пугаешь.

– Ты мне все равно не поверишь, а я не хочу казаться тебе дурочкой. Тут все странно, все не так, как они это преподносят.

– Ты ошибаешься. В Ахиллее хотят нам помочь. Возможно, Инна и Ксения кажутся тебе странными, но они хорошие.

– Сима, блять, ты меня вообще слышишь?! Они те еще твари. Тебе сложно разве довериться мне? Почему ты веришь им, а не мне? Ты видела их пару раз, а со мной под одной крышей живешь уже почти месяц.

Сима ничего не ответила Жене, а просто поднялась со стула и ушла в свою комнату. Женя спрятала в руках лицо и беззвучно закричала. С Симой будет гораздо труднее, чем она думала. Но Женя боец, и она не отступит. Кто, если не Женя, присмотрит за Симой и не отдаст ее этим стервятницам? Женя зависла в одной точке, пытаясь выбрать из сожительниц слабые звенья. Слишком много. Слишком много тех, кто не поверит, засмеют Женю. Они все слишком заняты своими проблемами и распределением дел, но Женя готова отложить все переживания в дальний угол. Она оставит все свои проблемы на потом, чтобы больше никто из девушек не пошел в лес с Инной. Чтобы ни одна девушка не осталась в главном здании с Инной наедине.

Женя поднялась со стула и прошлась вдоль стены. За окном Есения, Василиса и Ася уже почти вскопали огород. Василиса отошла в сторону, чтобы умыться водой из бочки, а Ася так и осталась стоять на своем месте, смахивая влажные волосы с лица. Женя видела, как она мельком смотрит на Есению и тут же отворачивается, если ловит ответный взгляд. Женя искала себе соратника, как настоящая воительница. Она с каждой секундой натягивала на свои плечи тяжелые доспехи, которыми обережет девушек от ведьмы и уже представляла, как разоблачит Инну и получит все лавры. Она докажет им всем, что она не поломанная куколка, а сильный боец. Но каждому бойцу нужен тот, кто будет с ним на одной стороне, тот, кто будет верным товарищем и поддержкой самой бредовой идеи. И кто, если не Ася, подходила на эту роль больше всего.

Ася была беспристрастной и, как казалось Жене, бесстрашной. Ася не позволяла себе лишнего в диалогах и умела закрывать глаза на некоторые вещи. Ася в глазах Жени была обладательницей холодного разума и храброго сердца (сама Ася с этим точно бы не согласилась). Никто другой не подходил на роль соратника больше нее. Ася для Жени – золотая середина в борьбе с ведьмой. Жене осталось всего лишь заставить ее поверить в историю об Инне до конца. Ася и сама уже начинала подозревать неладное на первом костре, но потом отпустила это на самотек. Женя видела, как Ася смотрела в тот вечер на Инну, как испугалась за незнакомую девушку и как хотела кинуться ее спасать. Но тогда Женя сама отогнала от Аси эту мысль. Сейчас она жалела об этом и хотела все изменить. Жене оставалось лишь додавить оставшиеся сомнения и взять Асю в свою команду. Женя уже была готова действовать, но нельзя же было подбежать к Асе, схватить за руку и утащить за собой. А что делать после того, как она убедит Асю поверить себе? Вариантов у Жени не было, но была решимость и уверенность в том, что все получится. Женя выбежала на улицу и закричала:

– Ася! Ты мне срочно нужна! – Женя подбежала к Асе и, обхватив ее за руку, потащила на себя. – Пошли за мной. Бегом!

– Что случилось? – Ася вырвалась и нахмурилась от того, что Женя так бесцеремонно попыталась оторвать ее от работы. – Отпусти меня и объясни нормально.

– Ты должна пойти со мной. Это важно.

– Я не закончила еще здесь. – Она посмотрела на Есению, и Жене снова захотелось кричать от злости. Они не понимали, все не понимали важность вопроса.

– Ася! – Женя снова вцепилась в ее руку. – Это срочно!

– Можешь идти, – Есения махнула рукой. – Мы с Василисой здесь закончим.

– Ты уверена?

– Да. Уходи.

Асина рука обмякла, и она больше не отпиралась от Жени, а добровольно пошла следом. Женя добилась своего – увела Асю в сторону. Только вот что делать дальше, Женя не знала. Вывалить на нее всю правду разом? Медленно подкинуть наводки, чтобы она сама обо всем догадалась? Или, может, уговорить ее посмотреть на все своими глазами? Рискованно. Нужно выбрать единственный правильный вариант, чтобы Ася точно ей поверила и не отступила назад. Она замерла у крыльца, отпустила Асю и растеряно посмотрела ей в глаза. Не было времени на сложные стратегии, поэтому Женя решила палить в открытую так, как умеет.

– Инна уводит девушек по ночам в лес. Я не знаю, что это такое, но нам надо что-то с этим делать. Надо защитить своих, чтобы эта ведьма и их не утащила.

– Что? Ты видела? Женя, ты серьезно?

– Я похожа на клоуна? Ну конечно, серьезно!

Ася нахмурилась, сложила в голове все кусочки пазлов в одну картинку и вскинула брови. Ася вспомнила странное ощущение при первом посещении главного здания. Вспомнила, как холод прошил все вены, когда она увидела Инну без лица и как она же уговаривала девушку прыгнуть в костер. Слова Жени были похожи на правду, но верить по щелчку пальцев было опрометчиво. Нужно больше фактов. Больше доказательств. Больше свидетелей. Этому Асю научил юридический.

– Надо идти к Марте. – Ася отошла в сторону и запустила пальцы в волосы.

– Это кто вообще?

– Наставница нашего домика. – Ася прочистила горло. – Не обязательно выкладывать ей все и сразу. Просто можем задать некоторые наводящие вопросы. Возможно, она с ними заодно, а возможно, не знает обо всех странных делах. В любом случае, надо попробовать.

– Ася! Ты гений! – Женя подбежала и обняла ее со всей силы.

– Пойдем в главное здание. – Ася подхватила Женю под руку и вывела за территорию домика.

– Я не пойду.

Женя схватилась за калитку и встала как вкопанная. Она снова почувствовала, как черная стена съедает ее заживо, а Инна шепчет внутри головы. Ее слова, будто черви, копошатся в черепе и выталкивают остатки здравого смысла наружу. Женя боялась еще раз переступить порог главного здания, потому что она не знала свой предел и не была уверена, что переживет еще один такой раз. Что, если она сломается? Развалится по кусочкам, как разваливается старая печь в их домике. Женя была полна решимости и смелости выступить против Инны, но она до ужаса боялась еще одной встречи с ней.

– Что не так? Почему?

– Я сегодня была там. Она отвратительна. Она смотрела на меня, говорила со мной, а я не могла даже пошевелиться. Она будто бы очутилась внутри моей головы, и я чувствовала каждое ее слово, будто бы оно мое собственное. – Женя опустила голову и заговорила почти шепотом. – Видела бы ты ее глаза… Ася, она отвратительна. Я не удивлюсь, если до конца жизни мне будут сниться ее глаза.

– Я попробую вывести Марту на улицу. Там с ней и поговорим. Я сама схожу за ней, а ты жди меня на площади.

Ася убежала прочь, а Женя медленно пошла до площади перед главным зданием. Только сейчас, когда она посмотрела издалека на главное здание, то заметила его схожесть с монастырем. Не могли его здесь построить с нуля. Наверняка организатор переделал старую заброшенную деревню под себя и назвал ее странным названием «Ахиллея». Женя замерла, всматриваясь в макушку здания. Кому понадобилось создавать Ахиллею? Взнос за поездку был минимальный и едва ли окупал все затраты на проживание и продукты. После событий дня Женя сильно сомневалась, что это некий благодетель, который всю жизнь мечтал помочь нуждающимся девушкам и спасти их от проблем. Здесь явно крылся какой-то скрытый смысл. На главном здании были спилены церковные шпили, и это не сразу бросалось в глаза, а только если долго смотреть и под правильным углом. Как только Женя увидела Асю, которая вела за собой Марту, то подбежала к ней и вцепилась в ее плечи.

– Кто здесь самый главный?! – Женя крикнула это слишком громко и, испугавшись, что их кто-то услышит, сказала тише. – Кто организатор Ахиллеи?

– Я не знаю! – Марта отдернулась от Жени и удивленно посмотрела на Асю. – Вы с ума сошли?

– Как это не знаешь? – Ася нахмурилась. – Ты ведь работаешь здесь?

– Работаю. Но никто не знает, кто организатор. – Марта потерла плечи, где совсем недавно находились руки Жени.

– А Инна и Ксения? Разве не они самые главные? – Ася запустила пальцы в волосы.

– Да, они контролируют наши слова и действия, но во главе не они. – Марта прикрыла глаза и тяжело вздохнула. – Они рассказывали о благодетельнице Матушке, которая подарила всем нам возможность посетить Ахиллею. Они много про нее говорили, но суть в том, что Матушка и стоит во главе.

– А где она? Кто она? Как с ней можно поговорить?

– Я никогда не видела ее. Про нее только рассказывают. Не уверена, что Инна и Ксения видели ее.

– Спиленный шпиль, – почти шепотом сказала Женя. – В этом и вся суть. Он должен быть, но его нет. По воле этой самой Матушки. От нее и растут ноги ко всем проблемам. Инна и Ксения – просто исполнители ее воли.

– Какой воли? Какие проблемы? – Марта сделала шаг назад. – Вы меня пугаете…

– Ну кого ты обманываешь! – Женя вскинула руки и отвернулась в сторону. – Ты здесь работаешь и наверняка знаешь об этих ритуалах в лесу.

Женя повернулась, чтобы поймать Марту на лжи, но столкнулась с взглядом, полным удивления и страха. Марта смотрела на них, как на сумасшедших и пыталась убедить себя в том, что это шутка. Но когда лица Аси и Жени остались серьезными, то Марта нервно улыбнулась и сделала еще шаг назад. Она уперлась в стену, а после сползла по ней, как бесформенный кусок неизвестной массы. Марта села на корточки и схватилась за голову. У нее и правда сильно разболелась голова от этого разговора. Ей хотелось оторвать ее и выбросить подальше, чтобы не осталось ничего, чем можно думать. Ритуалы в лесу, вся секретность Ахиллеи и неизвестная личность организатора. Как она только сразу не догадалась о том, что все здесь не так гладко. Ей казалось, что все это просто странное мероприятие, где организаторы помогают нуждающимся. Своеобразный кризисный центр для женщин. И только сейчас из-за слов Аси и Жени она поняла, что все тут не так уж и гладко и альтруистично. По своей глупости она поехала в роли наставницы за проживание и проплаченное питание, ведь с работы ее уводили, а платить аренду за жилье было нечем. А теперь Марта оказалась в эпицентре какой-то чертовщины.

– Скажите, пожалуйста, что это шутка! – Марта жалобно посмотрела на Асю и Женю. – Инна и правда уходит куда-то по ночам, дает нам странные поручения и говорит так, словно она сбежала из какого-то другого места. Она говорит не как обычный человек. Она будто бы заговаривает зубы. И правда… все, что она делает – это заговаривает зубы.

– Успокойся. – Женя села перед Мартой. – Ты не одна, а вместе мы сможем разобраться. Главное, истерику прекрати и виду не подавай, что мы с тобой разговаривали. Как узнаешь что-то, то рассказывай. И мы попробуем что-то выяснить.

– Хорошо… все будет хорошо, да? Мы же разберемся?

Женя сжала челюсть так сильно, что почувствовала, как скрипят зубы. Черт побрал Марту спрашивать об этом Женю, которая на дух не переносила слащавое «хорошо». Оно никогда не работало и выворачивалось наизнанку каждый раз, когда кто-то его произносил. Женя с момента травмы нашла кучу альтернативных вариантов этому слову и всегда их придерживалась. Но остальным не понять. Им не говорили «все будет хорошо», когда они лежали овощем на больничной койке и не могли без помощи дойти до туалета. С того самого момента еще ни разу не было хорошо.

– Разберемся. – Женя так и не смогла себя заставить произнести это слово. – Нам пора. Надо бы не попадаться на глаза никому.

Марта так и осталась сидеть на холодной земле, когда Ася и Женя развернулись и пошли в сторону домика. Шли они молча, и никому из них не требовалось говорить слова, чтобы понять масштаб катастрофы. Женя пыталась тешить себя тем, что нашла хотя бы парочку единомышленников, а значит, еще две девушки спасены от злотворного влияния Инны. Ася поняла, что в Ахиллее ей предстоит бороться не только со своими устоями и принципами, а и с другими немаловажными факторами. Может, это именно тот шанс доказать самой себе, что она ответственный человек и умеет помогать другим. Ася заметила, что Женя отстала, когда уже подошла к калитке. Женя медленно шла по дорожке, зажмурившись.

– Ты в порядке?

– Где Саша? – не ответив на вопрос, спросила Женя.

– Скорее всего, еще в сарае. Позвать ее?

– Нет, сама дойду.

Ася пыталась подать Жене руки, подхватить ее, чтобы ей было проще идти, но все это выглядело до ужаса комично. Женя не принимала никакой помощи, не прогоняла Асю, а просто продолжала идти напролом, сжимая кулаки до побеления костяшек и зажмуриваясь до боли в голове. Женя – боец. Боец, который наконец-то снизошел, чтобы просить о помощи. Пока что не каждого встречного, а лишь того, кто по-настоящему способен оказать эту помощь.