Люцифер. Время Вечности

– У тебя когда днюха?

– Через неделю, а что?

– А то достала уже! Хочешь Ариадну? Могу подарить на днюху!

– Что, опять?! – удивился Тесей, расплываясь мечтательно в улыбке.

Как и месяц назад в Корее между летним и зимним рейсами. Когда Аполлон «подогнал» ему, по дружбе, пристававшую к нему в кафе зазывалу Гесиону. Которая была слишком стара, чтобы её хотеть. Ведь той было уже глубоко за тридцать. Даже, слишком глубоко.

Но не для более раскованного матроса, готового повернуть своё судно в любую гавань! Особенно, столь экзотичную, как видавшая виды, но всё ещё симпатичная и умная кореянка с неплохой фигурой, зазывавшая моряков днём отобедать. А вечером – обильно поужинать рядом с ней, потратив побольше денег на спиртное. Попеть рядом с этим сияющим золотыми зубами «солнцем» в полукруге твоих друзей караоке и слегка расслабиться. А затем…

Полюбоваться утром роскошным видом из окна её номера!

На глухую стену соседнего отеля. Неслышно усмехнуться над этой экономисткой, принять душ, пока она ещё спала. И снова нырнуть в её глубины!

А теперь опять, допив вместе с Ариадной и Тесеем водку в его носовой каюте, оставил «молодых» ворковать. И ушел к себе. Подарив этот столь роскошный в открытом море подарок моряку на день рождения! И два её таких воздушных шарика со смайликами сосков. Глубоко вздохнув и перекрестившись. Мысленно дав ей пинка под зад – этот уже не менее воздушный от бесконечных абортов шар. Одного взгляда на который хватало…

За грудки матросов! И уносило теперь одного из них в самые светлые, самые радужные дали.

Где их обоих встречал за барной стойкой из радуги сам Сальвадор Дали, предлагая свои фантастические коктейли из «Сальватора», опьяняя небесным счастьем!

За что они ещё и после рейса Аполлона от всей души благодарили. И около года всё никак не могли расстаться, сходив вместе ещё пару самых романтических рейсов в другой организации. Так как обиженный до глубины души на них обоих капитан судна сделал так, что «молодым» пришлось навсегда его покинуть. Его организацию. Души.

И лишь через год её, обливаясь слезами, в том числе и благодарности, понимая уже, что Тесей не сможет в силу разницы лет и отсутствия у него жилья на ней жениться, потянуло к себе на родину. Домой. К своим фанатам. О чём оба они уже и не жалели! Почти. Проведя на прощанье ещё один самый светлый, самый медовый месяц и…

Разорвали этот мир надвое. Навсегда.

Певичку Аполлон больше никогда не видел, а вот морячка встречал. Но выглядел тот уже неважно, напоминая пустую тряпичную куклу, из которой в конце этого представления вместе с рукой нечаянно вытащили сердце.

Да, что-то в ней, в этой певичке, было. Умение превращать даже случайную связь в столь пронзительную песню, что даже после того, как ты понял и окончательно смирился с тем, что для тебя её концерт окончен, она ещё долго звучит у тебя в душе, никак не желая замирать.

Заставляя тебя снова и снова вспоминать её прощальные слова. Поцелуй на перроне. Её скупые слёзы сквозь вымученную улыбку, что нещадно её душили. Заставляя её в ответ на это с той же силой душить тебя, обнимая на прощанье.

«Господи, я и не знал, до чего она некрасива».24

И заехал к Ганимеду поделиться своими впечатлениями от предложенной ему студии. Ганимед с юношеским восторгом всё это выслушал и решил поехать с ним. Но поехал он не один, заявив, что возьмет с собой багаж, свою ручную уже кладь.

Ручной для Ганимеда кладью оказался их старинный друг матрос Вуячич. Впервые познакомившись с ним ещё тогда, когда немыслимо крутой брат Ганимеда Ассарак держал «Спартак». И куда худой и бледный матрос Вуячич приходил набить пресс, чтобы сделать свой тощий живот чуть более сексуальным. Где Ганимед работал инструктором. Так как старший брат постоянно был на всяких серьёзных «стрелках», где общался с чиновниками такого уровня, что им тогда и не снилось. И Аполлон и в страшном сне не мог представить, что чуть позже из-за выступлений Ганимеда и сам вынужден будет со всеми этими чиновниками пересекаться, устраивая ему концерты посреди площади на «День города» и другие праздники.

И Ганимеда так заинтересовал тогда этот матрос Вуячич, которому только-только стукнуло по затылку восемнадцать, заставив всерьёз задуматься о смысле жизни, что он бросал всех своих подопечных и начинал только им и заниматься. Тут же освобождая ему снаряды от других спортсменов, как только Вуячич просил его о помощи и технической поддержке. А затем и прямо днём иногда приглашал Ганимеда к себе домой, пока родители не вернулись с работы. А то и сам приходил к нему на тренировку, даже если в «Спартаке» был выходной. Так как родители Вуячич по выходным были дома и мешали им в эти дни усиленно заниматься спортом, уставившись в зомбоящик и выпучив свои уже квадратные от этого глаза. Чтобы как можно полнее улавливать всё, что им внушали, не упустив и самой малой частицы информации! А затем смело утверждать перед бабушками на лавочке у подъезда свою «независимую позицию» по любому жизненному вопросу. И посмеиваться над тем, как эти частицы независимой информации вызывали в бабулях целое «броуновское движение», всю ночь мешая уснуть и подымая давление.

В очередях за продуктами, которые те принимались судорожно сметать с прилавков, напирая друг на друга.

Аполлон тоже периодически приходил к нему тогда заниматься, так как заметил, что если он месяца за три-четыре до отхода судна начинал тягать железо, вспоминая в разговорах то, как тягал железо ещё в юности, то в рейсе ему было уже гораздо легче работать. Тело не так сильно уставало, да и сам он почти не думал о том, чтобы прыгнуть за борт.

И как только они добрались до Трои, Ганимед, не видевшийся с матросом Вуячич уже около двух месяцев, попросил Аполлона оставить их «в наедине», чтобы о многом поговорить и отвести душу. Ещё в дороге начав жаловаться Вуячич на то, что Креуса в самый последний момент вероломно его отвергла и ушла спать в другую комнату:

– Ничего глупее и придумать надо было! Заявила мне, что это была шутка! И она хотела таким образом оставить Аполлона с Медеей в наедине. Посчитав, что уже достаточно Медею для этого разогрела, заставляя ревновать! Не веришь? А ты попробуй думать, не думая. Просто так и не для чего.

– Трансцендентально, как и завещал Кант! – усмехнулся Аполлон и оставил их в студии для высокой грусти, а сам отправился таксовать.

Официального такси тогда почти не было. И хозяева легковых автомобилей сами подвозили тех, кто с обочины жалобно тянул ласту, умоляя остановиться. И немного подзаработать, если ты всё равно направляешься в ту же сторону.

Вспоминая, пока таксовал, как он во всё это вляпался:

«И угораздило же нас закончить экспедицию по трансформации периферийных планет низшего типа в высшие после „Большого взрыва“ в этой галактике именно на этой планете? Как глупо тогда всё вышло. Неудивительно, что все те Творцы Вселенной, что чудом уцелели тогда, сразу же покинули Землю. И вернувшись на планету Тронный Зал, стали спешно покидать физические тела. Буквально сгорая друг за другом со стыда, чтобы как можно скорее завершить процедуру Глубокого Раскаяния и в астральных телах вернуться в Центральную галактику для перевоплощения. И отчёта. Да, им было жутко стыдно за то, что они, девять Столпов Света, не смогли совладать с одной планетой. Как оказалось – самого низшего типа! Какие они тогда Творцы Вселенной? И мне пришлось расхлёбывать заваренную нами кашу, доказывая всем в этой галактике, кто МЫ такие – на самом деле! Обустроив вначале Землю, сделав из неё планету-тюрьму. А затем и – всю галактику, введя Время почти на каждой из планет. Ну, не мог же я трусливо покинуть эту галактику вслед за остальными Творцами Вселенной, не проверив то, чем закончится этот эксперимент по введению Времени на её планетах? Чтобы знать, о чём рапортовать в Совете Старейшин. То есть рекомендовать ли введение Времени в остальных галактиках, на планетах которых царит Вечность? Либо же прекратить этот эксперимент на корню, уничтожив эту планету вместе с архидемонами! Или же просто оставить в этой галактике Время только на планетах низшего типа, посмотрев на то, что будет после введения Времени на планетах высшего типа твориться с ангелами. То есть – стоит ли рекомендовать вводить Время (хотя бы на планетах низшего типа) по всей вселенной? Во избежание бунтов ангелов».

Вопросы были нешуточные. Начатый им эксперимент следовало довести до конца. Главное, решить для себя, на чём остановиться. Над этим-то он и ломал голову.

И однажды, когда он вернулся в студию чуть раньше обычного, устав тосковать по Центральной галактике и таксовать, что для него было уже одним и тем же, вдруг заметил, что какая-то чудесная девушка выходит из его ванной. В его белом халате, словно ангел, спустившийся с небес. Обвязав его поясом свою соблазнительную талию и вытирая длинные тёмные волосы его же тёмно-синим, как глубокий космос, полотенцем. Словно бы Небо услышало его тоску и ниспослало ему свою прекраснейшую ангелицу. С лицом ангела.

Которую, по ходу дела, вместо него успел уже встретить и поиметь ненасытный Ганимед, испортив встречу двух заоблачных душ. И отправил в душ. Смывать грехи.

– Так, я не понял, Ганимед, что тут у вас происходит? Без меня!

– Давай уже, одевайся! – крикнул тот девушке.

– Что, прямо при нём? – оторопела та.

– Отдай мне, пожалуйста, мой халат. Сейчас же! – протянул Аполлон руку. – Что за вольности?

– Что, прямо здесь?

– Можешь выйти из студии на улицу и сделать это там! – усмехнулся Аполлон над её наглостью. – Хотя, лучше вначале отдай халат, а потом выйди! Если считаешь себя недоступной принцессой, то пусть тобой, как в сказке Андерсена, воспользуется первый встречный! Красота не должна оставаться безнаказанной! – создал он крылатую фразу. – Откуда ты, вообще, взялась?

Девушка молча обиделась, подошла к висевшим на спинке стула джинсам, джинсовой рубашке и джинсовой же курточке, взяла их и снова ушла в ванную. А через минуту вышла.

Это был матрос Вуячич.

– Ба-а! – оторопел Аполлон. – Всё это время ты говорил мне, что это твой старый друг, – упрекнул он Ганимеда, – тогда как на самом деле вы дружили тут более чем тесно! Тоже мне, друзья называются!

– А что, ты тоже хочешь дружить? – усмехнулся Ганимед, поняв, в чём дело.

– Конечно! До сегодняшнего дня, пока я не увидел её в халате, я не видел в ней женщину. В своих вечных джинсах это был для меня ещё один старый друг, который спал возле тебя у стены на нашей двуспальной кровати. Как я никогда не видел женщину и в Други в её неубиваемых черных джинсах. И чёрной куртке. Даже тогда, когда Друга пригласила меня к себе домой послушать песни Егора Летова и, выгнав дога, напоила водкой. А затем, видя моё недо-умение, сама повалила на кровать. Так как я упорно продолжал видеть в Други только друга, который зачем-то начал петь в мой микрофон свою неземную оду. И так и уснул – от внутреннего конфликта! Пока утром Друга не вышла из ванной комнаты в своём зелёном халате, и я не увидел её соблазнительную фигурку. Заметив, что я тоже почему-то голый уже, как Адам, и всё ещё лежу в её постели. Только и ожидая эту свою заблудшую Еву. Я тут же захотел исправить вчерашнее недоразумение, обнял её за тонкую талию, прижал к себе, но…

– Но? – удивился Ганимед. – Ты кончил от восторга?

– Но тут в гости пришел Индра и всё испортил. Так как он давно уже перестал видеть в Други только друга и уже не раз пользовался её дружеским участием на её кровати. А теперь?

– Что – теперь?

– Как мне Вуячич после этого в глаза смотреть? Как другу или как девушке? Что мне теперь с ней делать?

– То же самое!

Но Вуячич вдруг покраснел, словно робкая девушка:

– Я думала, что я твоя девушка!

– А я думал, что мы просто друзья, которые, как и положено настоящим друзьям, постоянно идут друг другу на взаимовыручку! Или у тебя со мной это не взаимно, а только лишь – из-за выручки?

– Взаимно, – потупилась Вуячич. – И уже давно. Ты сразу же мне понравился, когда я в первый раз пришла в «Спартак», чтобы подкачать пресс и сделать свою фигуру чуть более выразительной. Когда ты сзади стал придерживать меня с боков за талию, пока я нагибалась из стороны в сторону с гантелями в руках. Ощущая тепло твоих сильных рук. А затем и – ещё большее тепло того, что я внезапно ощутила, когда ты придвинулся ко мне вплотную из-за громкой музыки и стал на ухо объяснять необходимый комплекс дальнейших упражнений. В общем душе. Сказав, что это очень полезно для женского здоровья. Так как резко стимулирует сердечную активность, очищая кровь кислородом. Я была так ошеломлена твоими познаниями, что нашла тебя просто потрясающим!

– Ну, так что? – не понял Аполлон. – Может, продолжим упражнения? Как ты на это смотришь, матрос? Или тебя разжаловать в юнги?

– Боюсь, что я готова сойти с вашего корабля, капитан, если вы будете на этом настаивать!

– А я думал, что мы уже одна команда, – покачал Аполлон головой в недоумении. – Правильно говорят, что друг познается в беде. Или ты стесняешься Ганимеда? Он может прыгнуть за борт. Там возле причала болтается моя белая яхточка. Проверь-ка, Ганимед, как там она, а то ещё в открытое море унесёт. Понадбей швартовы!

– Нет-нет, подожди меня! – остановила его Вуячич. – Вместе прогуляемся по причалу. Мне так нравится слушать крики чаек!

– Предатели! Ни на кого нельзя положиться! Я думал положиться хотя бы на тебя! – усмехнулся Аполлон. – Иначе не стал бы брать тебя в эту дальнюю экспедицию.

– Так возьми Медею! – возразила Вуячич. – В следующий раз. Почему ты её до сих пор не взял?

– «Женщина на корабле – корабль ко дну!» Слыхала такую поговорку? В море мы должны полагаться исключительно друг на друга. Крепкая мужская дружба делает нас лишь сильней!

– Помогая выдерживать и не такие шторма! – поддержал его игру Ганимед. – Ну же, Вуячич, не ломайся. Помоги своему другу!

Но Вуячич помотала отрицательно головой и отдала швартовы, хлопнув дверью.

– Ничего, придёт ночевать, а там и продолжим её раскачивать, – усмехнулся Ганимед.

– На все девять баллов! Иначе она так и не повернётся «к лесу задом, а ко мне передом».25

Вечером её болтало, как жалкую лоханку во время шторма, но она так и не повернулась к Аполлону ни своей лоханкой, ни кормой. Умели же раньше строить суда!

Хотя, ей ведь было всего-то двадцать. Видимо, сказывалась морская закалка! И бутылки с шампанским, которые Аполлон то и дело бил о борт чтоб поздравить с постройкой (её новых с ним отношений), глухо отскакивали от её борта и не желали разбиваться вдребезги. Вдребезги разбивая его сердце!

Аполлон понимал, что с этим судном что-то не так. Но не терял надежды! Видя уже, что Вуячич тоже не хочет, чтобы он её хоть когда-нибудь потерял.

А для этого не желала даже и начинать их взаимоотношений. Прекрасно осознавая, что её корма заметно уступает корме Медеи. Так как Элен выглядела, по сравнению с ней, как трехпалубный фрегат возле рыбацкого баркаса. А потому-то Вуячич и не спешила накидывать на него свои рыбацкие сети в тени «Святой Елены». Оставаясь бодрой и дерзкой, как матрос Вуячич!

Поэтому Аполлон, желая повысить свой авторитет в её глазах, организовал выступление Ганимеда в ночном клубе «BSB», в котором группа «Гагарин beat» уже успешно выступала. Так как арт-директор клуба Телегон создавал свои музыкальные шоу на стихи Аполлона, выступая на сцене с вокалисткой из Коринфа, к которой Аполлон пару лет назад наивно пытался приставать. Вначале на квартире у Братков, а затем и по дороге в Трою, которую Пенелопа ехала в машине Аполлона покорить. И поэтому даже «не оглянулась» на Аполлона, как глупый Орфей – на Эвридику, когда он остановил машину на одном из самых шикарных пляжей Трои. Так как Аполлон ассоциировался у Пенелопы с Дельфами, то есть со всем тем хламом разочарований, от которого она мечтала уже избавиться. И у Аполлона не было и шанса. Кроме как ностальгировать об этом вслух, глядя на неё теперь из зала и слыша из её божественных уст родную речь.

Так что по окончанию шоу их снова тут же пригласили на ближайшие же выходные. Чему Вуячич был безумно рад! Снова начав относится к ним обоим, как к друзьям.

Зал для выступлений в клубе был относительно небольшим для таких концертов, и на выступление группы «Гагарин бит» в него набилось столько народу, что там яблоку некуда было упасть. Хотя яблок Вуячич с собой не брал. Кроме яблок раздора, которыми Вуячич забавлялась дома, ни в какую не давая… укусить себя.

Глава5.Силен

Сразу же после концерта он отвёз музыкантов в Дельфы. Проспал до обеда и вечером позвонил Креусе. Но Креуса стала отнекиваться. Мол, не хотела бы мешать своей подруге. Помешивая и помешивая, в тайне от Медеи, его поварёшку в своей кастрюльке.

– Но у неё ведь уже есть поварёшка, – возразил Аполлон. – Она рассказала про Амфилоха. Ты ревнуешь?

– К своей фрейлине? Да нет у ней никакого парня. Она встречалась с Амфилохом, да. Но она не относится к этому лоху всерьёз.

– Может быть, у нас с тобой всё получится? Я серьёзно. А то я уже устал наблюдать, как она бегает то ко мне, то от меня.

– Не переживай, она добегается. Она ж «весы» по гороскопу, вот её и шатает туда-сюда! Поэтому она и не может вот так вот сразу

– Сегодня ночью мне было осознанное сновидение!

– Ладно, приезжай.

Отвёз Креусу на ближайший пляж и сходу стал читать:

– «После того как Геневера обратила внимание на заявку Аполлона для отправки его в литературнэ на одну из планет низшего типа, она тут же поняла, что это поможет ей вытащить из тюрьмы Артура. Если ей удастся уговорить Аполлона отправиться именно на Землю. И поспешила согласовать это на Луне, где коалиция архангелов с планет высшего типа давно уже оборудовала себе Пункт Наблюдения за тем, в каких условиях содержатся на Земле заключённые с их планет. Контролируя архидемонов и следя за тем, чтобы те не перегибали палку, излишне усердно наказывая падших ангелов за их проступки.

– Вы хоть понимаете, что именно вы мне предлагаете? – отшатнулась Геневера от архидемона, выслушав его встречное предложение. – Если Аполлон будет страдать там от ваших гепатитов, то у него не хватит энергии на Пробуждение. А значит – дать и Артуру даже шанса покинуть эту планету-тюрьму! Что за бред?! Может, вы не будете играть с ним в Прометея?

– Но какой нам смысл просто так терять из-за вас начальницу их экспедиции, на которую вы собираетесь его к нам заманить? – усмехнулся архидемон. – Тем более что Аполлон наивно считает, что сможет легко Пробудиться из любых социальных условий.

– Абсолютно! – подтвердил архангел. – Их специально в учебно-тренажерном центре «Млечный путь» именно этому и обучают перед тем, как отправить в командировки по галактикам. Чтобы все они смогли вернуться.

– Вот пусть и докажет нам, что он достоин носить звание Творца Вселенной! – усмехнулся архидемон. – Ведь это не просто должность или призвание, но ещё и высшая ступень в иерархии разумных существ! Или вы думали, из каких богов произошли Старейшины? Именно из Творцов! И мы узнали, что один из Старейшин готовит из него себе замену. Вот поэтому архангелы и согласны на этот эксперимент. И будут во всём вам помогать. Так как это будет проверкой на то, достоин ли Аполлон, в перспективе, стать одним из Старейшин.

– Это будет его выпускной экзамен! – подтвердил архангел.

– Минуя то, чтобы стать начальником экспедиции? – удивилась Геневера.

– Этот подхалим втёрся в доверие к самому опытному в политических играх Старейшине. И тот упорно продвигает его во власть! Хотя сам Аполлон об этом пока ещё не догадывается. Именно его оппоненты нас об этом и попросили, ведь Старейшины контролируют всю вселенную!

– Назначая Творцов Галактик?

– Нет конечно! Но они, в переломные моменты, вносят в их поведение существеннейшие коррективы, посылая к Творцу Галактики целую дюжину Творцов Вселенной. Чтобы тот от них не отвертелся! Ведь в противном случае любой из них сможет создать в центре его галактики «Черную дыру» такой силы, что она буквально за несколько столетий сможет втянуть в себя всю галактику. Подчистую!

– Но только если Совет Старейшин – по каналу Высшего Разума – им это одобрит! – возразил архангел.

– Поэтому мы ни за что не согласились бы на подобную авантюру, если бы один из Старейшин не предложил нам через своего доверенного архангела этот план. Кстати, познакомьтесь, люди называют его Николай Угодник.

– Так что всё согласовано на самом Высшем уровне! – подтвердил архангел.

– В итоге, если Аполлон умрёт на Земле от болезней, так и не успев Пробудиться, мы получим в своё распоряжение ещё одного Творца Вселенной. Чтобы он играл тут на стыке эпох роль планетарного Творца.

– Таков план.

– А если Аполлон почует неладное и не согласится? – не сдавалась Геневера.

– Вот вы как раз и должны будете обеспечить то, чтобы он на всё это согласился, – лукаво улыбнулся архидемон. – Причём, ещё и сам стал бы вас на это самое уговаривать!

– Что за «это самое»?

– Аполлон очень падок до всего красивенького. Догадайтесь, какое у него в учебно-тренажёрном центре было прозвище? Павлин! Он постоянно писал стишки по любому поводу, видя смысл своей кичливо-незадачливой жизни в создании прекрасного.

– Этим он и привлёк Старейшину?

– Не знаю. Но именно этим его и привлекла Гера, явившись перед отправкой в командировку в учебно-тренажёрный центр слегка накрашенной. Так легко, чтобы лишь подчеркнуть своё благородное изящество и – и без того неземную – красоту! И он тут же на это клюнул. Как она и рассчитывала. Но не учла, что Старейшина, который в этот день принимал у него экзамен, тоже это заметит. По его волнению. И потом, когда она отказалась возвращаться в Центральную галактику без него, они тут же сопоставили одно с другим. И всё, разумеется, поняли – своим Высшим Разумом.

– Что она решила завязать с работой?

– Когда наконец-то поняла, что стать Старейшиной ей не светит! – усмехнулся архидемон. – И тут же попыталась стать женой того, кого один из Старейшин продвигал во власть.

– Чтобы через него влиять на решения в Совете?

– Именно за это Судьи Вселенной и присудили ей тут пожизненное перерождение без возможности Пробудиться из простых смертных. Чтобы устранить потенциальную конкурентку, зная её твёрдую позицию по основным вопросам обустройства Мирозданий. А не за отказ работать на них Творцом. Уверенные, что о ней никто и не вспомнит, когда мы постепенно превратим её тут в демонессу! – усмехнулся архидемон. – Сделав полностью непригодной для участия в политической жизни вселенной.

– Кроме Аполлона, – возразила Геневера, – который после её выходки никогда уже о ней не забудет!

– Так что он либо «в цвете» с ней тут попрощается и оставит, либо останется в этой галактике вместе с ней навсегда. Но в любом случае не сможет транслировать в Совете Старейшин её решения. Повторяю, это не наш план, мы слишком мелко плаваем. Нам сотворить такого никто бы не позволил – под угрозой исчезновения галактики!

– Всё согласовано на самом Высшем уровне! – снова подтвердил архангел.

– И что же от меня потребуется? Какую роль мне предстоит сыграть во всём этом политическом спектакле?

– Вы просто должны будете лишь слегка накраситься, как и его начальница. Чтобы Аполлон тут же на вас запал, как и на неё. Ведь вы так красива!

– Но нам нельзя приходить на работу даже легко накрашенными! – возразила Геневера. – Это прописано в уставе компании: «Клиенты должны грезить о Высшем Мире! А значит – видеть в наших сотрудниках прообразы богов, чуждых всех искушений и страстей». Наивно думая, что мы запросто с ними якшаемся. Ведь боги, которых на Земле наивно считают обычными инопланетянами, называя их «раса Серых», после тридцати трех лет полностью удаляют себе детородные органы. Чтобы больше никогда не искушаться и не тратить энергию на эмоции и страсти, понапрасну распыляя её в пространстве. Переходя после этого на питание чистейшей вихревой энергией, получаемой с планет низшего типа. Именно это и обеспечивает им самую высокую продолжительность жизни их физических тел в галактике – до шести тысяч лет. Тогда как даже нам, ангелам, не удаётся прожить более двух тысяч. Именно потому, что мы не удаляем себе детородных органов, чтобы не терять смысла жизни! Так как мы, всё же, психически чуть более примитивны и не так стабильны, как боги. Занимаясь сексом раз в месяц. Наше агентство «Новая жизнь ангела» было создано именно для того, чтобы ангелы, воплощаясь на одну жизнь в телах богов, прочувствовали на собственном опыте, каково это – жить одним лишь ментальным телом (создавая для других Сказки, в которых те после этого будут жить, называя их «научные теории»). И понять для себя, хотят ли они, в перспективе, стать богами. Либо уже смириться и так и оставаться ангелами, если жизнь богов покажется им несносной. С удивлением, воодушевлением и восторгом от всё новых прогрессивных теорий (данных нам богами), строя всё лучшее, всё более «Светлое будущее» в своём доминионе. Делая жизнь всё более осмысленной. Чтобы без оглядки на боль и низшие принципы, мешающие нам плодотворно развиваться, создавать вокруг себя прекрасное! В каждом своём творении, будь то мебель, архитектура или предметы роскоши. И действительно жить в Сказке. А не – умозрительно, как боги. Что живут на своих планетах в отрешенности и полной нищете – по нашим меркам. Всю свою жизнь оставаясь голыми и используя только лишь насущно необходимое. Да и то – временно, пока в этом есть нужда.