Люцифер. Время Вечности

– Подчиняясь закону «Абсолютной необходимости»! – подтвердил архангел.

– Были бы люди хоть чуточку терпеливее, они тоже смогли бы использовать свои тела во всей полноте, что заложена в их тела Создателями. А так, это слишком дорогие для них игрушки, – улыбнулась Геневера, – которые люди используют точно так же, как и до того, как Аполлон решил подарить им тело человека.

– Не сам, а по решению Совета Старейшин! – уточнил архангел.

– То есть используют и это тело тоже лишь для того, чтобы размножаться. Каждый день, а не как ангелы – раз в месяц, – улыбнулась Геневера. – То есть ящеры как были недо-разумными полуживотными, какими Творцы Вселенной на Земле их обнаружили, так ими, по сути своей, и остались. Даже – приняв форму человека. Так и не научившись использовать своё новое тело даже на проценты. Среди которых только считанные единицы обладают теперь рассудком.

– Тут же величая себя великими учёными! – усмехнулся архидемон.

– Не говоря уже об интеллекте, которым обладают только ангелы! – понимающе улыбнулась Геневера.

– Попытавшись и на Земле сделать всех её обитателей не менее разумными! – возразил архангел.

– Кстати, – переключилась Геневера на архидемона, – я порылась в архивах и обнаружила у вас одного из величайших мастеров, которого сослали на планету-тюрьму на пожизненный срок без возможности Освобождения даже по амнистии. Из-за того, что он стал обладать таким могуществом, что попытался стать Творцом Галактики. Но не новой галактики, нет, а почему-то решил захватить власть в уже существующей. Так вот, я хотела бы переродиться на Земле как его дочь. Чтобы он с детства обучил меня всему, что знает.

– Что? – оторопел архидемон от такой наглости. – Вы хотите, чтобы ваше путешествие на Землю стало бы одновременно со спасением Артура ещё и курсами повышения квалификации?

– Ну, а что? Либо я Спасаю мужа, либо оставляю его там навсегда. Но хотя бы научусь за это время у мастера его основным приёмам. В любом случае. Я должна выведать у него все ваши тёмные тайны и выложить их Аполлону, чтобы он помог мне вытащить из тюрьмы Артура. Это часть сделки! Либо вы на всё это соглашаетесь, либо я не стану краситься, рискуя потерять работу. Мне нет до игр в Совете Старейшин никакого дела! Пусть соблазняют на свои политические шашни кого угодно. А мужа я в любой момент и другого могу себе найти. Я даже без макияжа на работе каждый день отвергаю своих поклонников. Тем более что, как навигатор, я могу проложить маршрут к любому сердцу! Только представьте, что за торнадо эмоций закрутит вокруг меня неженатых ещё сотрудников из агентства, когда я приду на корпоратив накрашенная?

– Легко! – подтвердил архангел.

– Поэтому я и хочу уже либо хотя бы попытаться Спасти Артура, либо поставить для себя в отношениях с ним жирную точку! И ответить на вечный зов одного из тех, кто ко мне неравнодушен. Даже – без косметики!

– Хорошо, будет вам мастер! – согласился архидемон. – Итак, по рукам?

– А Аполлон? Моё агентство должно предложить ему то, чего он не встретит на других планетах. Ангелиц у него уже было столько, что я вряд ли смогу его всерьез увлечь.

– Хорошо, – улыбнулся архидемон, – я дам ему саму Каллисто!

– Замечтательно! – всплеснул руками архангел. – Ведь Аполлон тут же распознает в ней падшую богиню Кали и хотя бы попытается вернуть в Рай – на Поля Будд!

– Но боюсь, что её ему будет недостаточно! – возразила Геневера. – Каллисто капризна, да, но сентиментальна и слащава, именно поэтому она и пала, не выдержав всеобщего восхищения. Думаю, он захочет более острого блюда.

– Вы намекаете на демонессу? – оторопел архангел.

– Вы хоть понимаете, что это только звучит красиво? – усмехнулся архидемон.

– Должна же я его хоть чем-то ошарашить? Чтобы он точно клюнул!

– Хорошо, я дам ему саму Мегеру! Пусть хлебнёт по-полной! – усмехнулся архидемон. – Давно я не издевался над богами. Причём, официально!

– Но она же идет «в наборе» со своими сёстрами! – оторопел архангел. – Вы хоть отдаёте себе отчёт, на что вы его там обрекаете? Эти «три сёстры» сделают ему так больно, что Аполлон буквально «полезет на стену» от душевных мук. И, от раскаяния, сбежит от них в ангелы воплоти.

– Так это именно то, что мне и нужно, чтобы вытащить Артура!

– Нет, вы не ангел! – вздохнул Николай Угодник. – Разве можно причинять богу столько боли? Я подам на вас жалобу в Верховный Суд Галактики!

– Хорошо, договорились! – усмехнулся архидемон. – С нетерпением буду вас ждать. А вы не хотите к ним присоединиться? – лукаво посмотрел он на архангела.

– Как только наступит Сатья-Юга, я первым туда явлюсь. Чтобы выжигать вашу ересь! Будем надеяться, что Аполлон окажется гораздо крепче, чем боги нашей галактики.

– Вот и проверим, кого теперь берут в Творцы Вселенной! – улыбнулась Геневера. – Возможно, для него это окажется гораздо терпимее, чем вы думаете.

– Что ж, если Аполлон действительно справится, и на Земле наступит Сатья-Юга, я не буду подавать на вас жалобу. Впрочем, иначе вы останетесь там со своим Артуром навсегда. И жаловаться будет просто не на кого.

– Да будет вечная Кали-Юга! – проревел архидемон и исчез.

– Боюсь, что и мне уже пора, – улыбнулся архангел. И исчез тоже».

Но как только Аполлон попытался обнять Креусу, она отстранилась:

– А ты знал, что при трансформации ума в Высший Разум нельзя заниматься сексом? Я только вчера прочитала об этом у Блаватской.

– Конечно знал!

– Почему ты об этом не сказал?

– Догадайся!

– Чтобы использовать меня, как мясо?

– Если ты наивно хочешь во всё это поиграть, то поверь мне, оно того не стоит. Подожди, пока помрёшь своей смертью, и тогда официально в астральном теле… – попытался он её поцеловать.

– Да не могу я ждать! – отстранилась Креуса. – Я должна всё выяснить ещё при жизни! Иначе мне снова сотрут память, ты же знаешь! А тебя в следующей жизни рядом уже не будет, чтобы снова открыть мне глаза.

– Почему это?

– Наши Линии Жизни разойдутся! Навсегда! Когда я узнала, как низко ты тут Пал, я была просто в шоке! Ты должен полностью завязать с криминалом!

– Это просьба или приказ? – усмехнулся Аполлон.

– Приказ! – отрезала Креуса. Аполлона от себя.

– Но если я завяжу с криминалом, я смогу тебе звонить? Ведь по-настоящему мы живем лишь пока взаимодействуем, обмениваясь полезной друг для друга информацией. Обучаясь быть кем-то большим, чем мы есть сейчас. Именно общение на фоне взаимодействия и позволяет нам выйти за рамки себя, постоянно пересматривая и изменяя себя в процессе общения. Перестав быть оторванными от мира Нарциссами, засевшими в скорлупе своего эго, которое и заставляет нас собой восхищаться! То есть если мы периодически не будем доверять чужому мнению, подвергающему сомнению наше поведение, то мы так и останемся социальными животными.

– И это – в лучшем случае! – возразила Креуса. – Иначе ты вначале станешь антисоциальным, как и все преступники, а затем и просто животным!

– Поэтому мы не просто должны, а обязаны прислушиваться друг к другу! К тому, кто говорит нам разумные вещи.

– Так ты хочешь, чтобы я контролировала твоё поведение, а ты, в ответ на это, курировал бы трансформацию моего животного ума в Высший Разум? – посмотрела на него Креуса, как на Творца.

– Ведь наша задача – как можно чаще отчуждаться от себя, подвергая сомнению и пересмотру свои действия. Пробуждая в себе Судью! В философии это называется «будить мысль». И надо будить в себе мысль до тех пор, пока через три недели тебе не удастся полностью стать Судьей.

– Всего-то три недели? – удивилась она. Совершенно искренне.

– Ну, иногда чуть больше, – вспомнил он. – Один раз я так отупел, что корпел над книгами больше двух месяцев. Пока не почувствовал, что я снова в Большой Игре. А ты попробуй-ка мыслить хотя бы три недели подряд, отвлекаясь только на туалет и прием пищи! Зато потом у тебя начнётся процесс полного пересмотра картины мира, во время которого ты начнёшь его полностью выворачивать наизнанку и формировать свое собственное мировоззрение. Перепостигая его для себя заново. В философии это называется «Эпохэ». А когда этот процесс закончится, ты станешь «трансцендентным субъектом». И будешь всё глубже уходить в себя, время от времени полностью себя пересматривая. И выворачивать наизнанку уже саму себя.

– Свои взгляды?

– Потому что эта планета – «развивашка». То есть строго управляемая реальность, а не «само по себе», как хотелось бы вам – творить тут всё, что заблагорассудится!

И Креуса мгновенно поняла своим Высшим Разумом, что он про неё и Ганимеда.

– Но у меня с ним ничего не было! Я позвала его к себе, чтобы ты, из ревности, переключился на Медею.

– Чтобы я тебе с ней за это отомстил?

– Да, как можно жёстче! Она любит парней с перчинкой. Я толкнула тебя в её объятия!

– Но у нас ничего не вышло. Ты напрасно принесла себя в жертву, прыгнув на амбразуру Ганимеда голой грудью.

– Нет же! Я всего лишь сделала вид, что готова прыгнуть!

– Докажи!

– Но – как? – растерялась Креуса. – Ты ведь всё равно не поверишь ни единому моему слову.

– Ошибка Хайдеггера и других философов в том, что они пытались познать бытие умозрительно! – усмехнулся Аполлон. – Тогда как сущее познаётся не на спекулятивном языке мышления, а на языке навыков тела. О чём знали мастера Шаолиня, заставляя учеников вначале освоить в совершенстве язык тела, а уж потом приступать к языку мышления, как более тонкому и точному языку, благодаря которому мы познаём то, что именно надо сейчас делать и как побыстрее этого достичь для достижения конкретных целей. Сломив сопротивление тех, кто станет нам возражать, не только острым словом, но и не менее сильным телом. Именно потому что мы это интуитивно чувствуем, нам и нравятся боевики с положительными героями, отстаивающими справедливость, не щадя себя! О чём знали все христианские святые, заявлявшие по зрелому размышлению, что «добро должно быть с кулаками». Как и учил Христос апостолов, говоря им: «Не мир я вам принёс, но меч!» Настаивая на том, что ты должен стать именно воином христовой веры, способным защитить истину не только интеллектуально, но и с мечом в руках! С чем соглашаются позитивисты, настаивая на том, что практика – критерий истины. Иначе Бог давно бы уже перестал попускать вооруженные столкновения, если бы дух воина не помогал нам отсекать досужие умозрения, приводящие лишь к заблуждениям и ошибкам. Которые так любили распутывать философы, петляя в них, как зайцы, лишь намекая нам на истину. О которой знал Христос, предлагая новый способ бытия в мире, а не последовательный ряд спекулятивных измышлений. Как те, кто считает истину предметом соглашений, то есть совокупностью мнений тех или иных интеллектуалов, не понимающих ни того, что есть истина, ни того, что праведность это не абстрактный раздел этики, а конкретный способ бытия, ведущий высоконравственных борцов со злом в самом себе к эволюции их же тела на генном уровне! Позволяя нам стать святыми уже в этой жизни и познать абсолютно все тайны бытия – на языке тела, каждый день закрепляя их на практике всё более совершенными поступками. Создавая рай на Земле уже сейчас! Улучшая качество бытия своих близких конкретно! – подмигнул Аполлон и коснулся её руки.

И Креуса Его поцеловала, снова увидев в нём Творца. Улучшая и улучшая качество бытия совершенством своего тела. Пока не наступил рай.

– Но не забывай, для чего мы здесь, займись Каллисто! – снова отстранилась Креуса, застёгивая кофточку. – Или ты забыл, о чём мы договаривались в Тронном Зале?

– Так ты тоже всё-всё вспомнила?

– Выбей из неё, кто стоял за покушением. То, что ты наплёл Геневере, это официальная версия следствия. Каллисто – лишь инструмент в чьих-то более могущественных руках.

– Думаешь, за этим стоит кто-то из Старейшин?

– Я боюсь так думать!

– А меня тебе не жалко!

– Я стала подозревать о заговоре сразу же после «Большого взрыва». И то, что Каллисто стала бунтовать против Времени, лишь укрепило меня в мысли, что архидемоны появились на Земле не просто так. Ни в одной галактике такого ещё не было, чтобы демоны смогли эволюционировать в архидемонов и победить богов. Думаю, кто-то из соседней галактики устроил мне тут помойку, сослав на Землю свои самые чёрные души.

– Каким образом?

– Хотела бы я знать! Думаю, их технологии сильно обошли наши. Поэтому я и не стала возражать, когда ты решил превратить Землю в планету-тюрьму. Так мы сможем этих криэйтеров контролировать, купировав эту заразу на одной планете. Но я должна навести Порядок! Боль за судьбу моих созданий удерживает меня в галактике. А я так тоскую по Вечности!

– А ты помнишь о том, что обещала мне?

– Но не здесь, а на планете Тронный Зал. Я хочу устроить самую шикарную свадьбу в галактике! Или ты забыл, что явился в Ад, чтобы Спасти свою «невесту небесную»?

Заставив его глубоко задуматься.

– Прости, но мне пора домой.

– Так ты хочешь, чтобы я отвёз тебя домой? – завёл он машину.

– Да, верни меня на планету Тронный Зал! И как можно скорее!

Оставив его в весьма озадаченном состоянии.

– А потом они ещё и жалуются мне на одиночество! – вздохнул Аполлон, одев доспехи Бога.

И под утро ему приснился Силен, который снова учил его уму-разуму.

– От всего в этом мире должна быть конкретная польза. И чем конкретнее тебе нравится вот эта девушка, – показал Силен пальцем сквозь лобовое стекло «Тирано» на проходившую мимо них девушку, – тем пользы от неё должно быть больше. Взять, к примеру, мою жену. Найс тебе нравится?

– Ну, допустим, – осторожно согласился Банан.

– Нет. Ты хотел бы с ней переспать?

– Всякое бывало, а что?

– А то, что и я точно также на неё запал, как и ты, пока служил тут в армии. А оказалось, что любая моя любовница умеет в постели гораздо больше, чем она. И знаешь, почему жена ничего не хочет?

– Ты плохой инструктор?

– Нет! Ей, видите ли, «воспитание не позволяет». А знаешь, кто её мать? Бухгалтер!

– И что?

– Это ей не выгодно! Я же уже её муж. Толку-то уже – стараться? Выше головы не прыгнешь! Поэтому перед тем, как жениться, обязательно проверь то, что умеет твоя невеста. Иначе, даже если она что-то и умеет, то после свадьбы будет это от тебя скрывать. И знаешь – почему?

– Чтобы ты не заставлял её это делать?

– Да. Это ей уже не выгодно! Ты ведь уже всё равно её муж. А если она ещё до свадьбы покажет тебе всё, что уже умеет, она и после свадьбы не сможет от тебя этого таить. Потому что иначе ты ей ничего не купишь. Решив, что она обнаглела. А это ей невыгодно. Поэтому она будет продолжать тебе это делать и после свадьбы. Особенно, если о чём-то тебя очень сильно попросит. Но уже не на словах, как моя жена, а попросит так, что ты и сам захочешь всё это ей купить. Как моя любовница. О чём бы она меня ни просила! И знаешь, почему ты ей это купишь?

– Это выгодно? – усмехнулся Банан.

– Ещё бы! Особенно, когда перед тобой настоящий мастер! Грех не вознаградить её за теплоту и участие.

– Ну, а если она будет стараться кое-как?

– Так тогда и ты ей купишь кое-что. А не то, чего она от тебя хотела. И если у тебя хватит на этот подвиг смелости – отказать ей в насущном, то она это тут же поймёт. И в следующий раз будет стараться с тобой на все лады.

– Чтобы получить от тебя именно то, о чём она тебя просила, а не утешительный приз.

– Вот поэтому-то я никогда и не покупаю менадам ничего из того, о чём они меня просят, пока те не дадут гарантию, что за это им придётся рассчитаться со мной натурой.

– Чтобы это стало выгодно!

– И мне и ей. И нормальные менады из команды «Спартака» это понимают и соглашаются. А менады из команды «Динамо», что пришли в места для отдыха чтобы кого-нибудь продинамить, тут же отсекаются. К тому же тем, что я ничего не хочу им покупать, а не пускаю пыль в глаза, покупая всё подряд, говорит им именно то, что я реально богат, раз не сорю деньгами, как нищеброды. И даже если и богатый, то уже не кичусь своим богатством. Как те, кому деньги случайно попали в руки, и они тут же их теряют, транжиря с непривычки. Что только набивает в их глазах мой ценник.

– Выходит, что чем меньше ты на девушку тратишь, тем больше ты от неё получаешь?

– Ещё как выходит! Поехали снимать менад!

Шёл тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Шел, не обращая на них внимания. Дефолт отгремел летом и теперь, осенью, все угрюмо бродили по развалинам экономики. Капитализм наглядно показал россиянам, что он отнюдь не сказка о райской жизни, о которой так заливисто пели им реформаторы, разваливая страну под трели о «Светлом будущем».

Хотя, да, все россияне поголовно стали миллионерами, как и мечтали! Реформаторы их не обманули. Благодаря тому, что инфляция так разыгралась, что зарплата любого рабочего стала составлять теперь по нескольку миллионов. Нет, не долларов, а продолжающих обесцениваться рублей. Как в сказке Пушкина: «Не по дням, а по часам…»

А как ещё реформаторам было сделать всех россиян миллионерами? Причём, поголовно? Мечты сбываются! Это аксиома. И теперь, после дефолта, наконец-то стало понятно, чем это всем грозит: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» Поэт пророчески предупреждал об этом кризисе всех россиян во всеуслышание ещё за пятьдесят лет до этих событий, создавая слова для песни «Марш авиаторов». Предсказав появление президента, у которого будет «вместо сердца – пламенный мотор!» в виде искусственного сердца. И только пятьдесят лет спустя всем стало ясно: Мечты – это самое грозное оружие! Архидемонов.

Или – ещё не всем?!

– Да кем ты себя возомнил? – возмутилась менада Горга в баре, когда Силен выдвинул ей свои условия. – Да как ты смеешь!

– Девочка, не будь наивна. Я – профи, это моя стихия. Так что не мучь себя, не порть себе настроения. Хорошего и без того мало в этой жизни. Поехали лучше ко мне, я покажу тебе кое-что, что тебя приятно удивит.

– Меня?

– Вот видишь, ты уже удивилась. Но для тебя у меня есть кое-что получше. Поверь мне, я умею ценить простые радости, делая их волшебными. Ты сделала это своим образом жизни, но так и не познала чистого наслаждения труда! Так как труд ассоциируется у тебя с чем-то грязным. Ты занималась этим, наверное, уже тысячи раз, но по-настоящему так и не поняла, чем же ты на самом-то деле занимаешься. Чистой магией! Или когда я говорил тебе в прошлый раз, что мне предлагали за это деньги, ты подумала тогда, что я врал?

– Конечно!

– Честно говоря, я вынужден даже скрываться. Я говорю о чистоте. Чистоте желания! В жизни нужно попробовать всех, но – не больше.

– Не больше, чем попробовать? – усмехнулась нимфа Рена.

– Я убедился в этом ещё на заре своей юности и с тех пор стараюсь не совершать более подобных погрешностей. Одно осознание того, что ты совершаешь это с именно этой девушкой в первый и последний раз в жизни уже придает этому особую остроту момента, непроизвольно пробуждая в тебе не только всё твоё мастерство, но и – душу. Или почему, думаешь, в первый раз мы совершаем это так, словно бы это высшее откровение друг перед другом?

– Да именно потому, что так оно и есть! – усмехнулась Горга. – Поверь моему опыту!

– А занимаясь этим с одной и той же девушкой много раз подряд, невольно теряешь всю остроту исконного таинства слияния двух совершенно разных душ, более того – культур слияния, выраженных в присущей каждому индивидуальной способности и стилю, в котором это выполнено. Более того, перестаешь не только ценить в тысячу карат каждое протекающее сквозь вас мгновение, но и вообще особо ценить сей процесс. То есть превращаешься из истинного ценителя, каким был в юности, когда только и делал, что завистливо облизывался по сторонам, в жалкого любителя, низводящего это чистое наслаждение, этот труд, понятый не как искусство ремесленника, а как ремесло свободного художника, в один ряд с потребностями. То есть – в нечто утилитарное.

– Ты хочешь сказать, что с одним партнером можно заниматься этим только один раз? – оторопела Рена.

– Не обязательно, – улыбнулся Банан. – Но заниматься этим повторно необходимо так, будто бы открываешь давно тобою прочитанную некогда поразившую тебя книгу! С наслаждением переворачивая её, как страницы. И стараясь обнаружить в ней те места, на которые ранее не обратил особенного внимания. Или по-новому их для себя открывая. Рассматривая её всё ещё прекрасные формы под новым – эстетически расширенным – углом зрения и начисто переписывая её изысканное содержание на белый лист вашего интима. А книгу настоящего художника можно открывать для себя столько раз, сколько раз ты её открываешь! Главное, делать это как можно реже. Чтобы твоя точка зрения успела заметно измениться и не истратить золотой запас своей необычайности. Желательно – в полнолуние, когда ты и без того себя уже почти что не контролируешь. В течение часа восстанавливая затем свой потенциал. И только такие старые мастера, как Уистлер, могли каждый вечер читать одну и ту же книгу «Король Артур и его рыцари круглого стола», каждый раз понимая её по-разному.

– Впадая в маразм?

– Не понимая, что со временем стиль любого, даже самого выдающегося творения неизбежно устаревает. Поэтому у Экклезиаста сказано: «Даже живой собаке лучше, чем мёртвому льву».

– Особенная ценность ума в том, что он позволяет нам гораздо быстрее набираться жизненного опыта, – стал давить на них Силен, – и делать выводы. А опыт и смекалка позволяют нам эффективнее обходить любые препятствия, то есть делают нас более свободными. Как в быту, так и на работе. То есть не в витиеватых теориях на эту тему, а на практике. По сравнению с балбесами, постоянно набивающими шишки! Которые полностью находятся во власти тела, не отличая его «голос» от своего собственного. Теперь ты понимаешь, почему мы выбрали именно вас?

– А ты не боишься, что это явление стало для нас настолько затертым, – потупилась Рена, – что мы вам только всё испортим?

– Девочка, не будь наивна, именно ты мне и нужна. Так как ты именно поэтому будешь более занята не удовольствием, которое другие привыкли от этого получать, пуская всё на самотёк, плывя «как бревно» по реке страсти, а как раз тем, как именно ты это делаешь. Ведь для тебя это, прежде всего, активный труд. То есть сможешь подойти к этому как свободный художник, получая от этого чистое наслаждение! Не отравленное литургией привычки, завывающей на высоких нотках ностальгии по ложно понятому удовольствию как осознанной необходимости заниматься этим в лечебных целях.

– Понимая, таким образом, и саму жизнь как искусство, игру и наслаждение! – подхватил Банан. – Как изысканнейшую арабеску, которую мы трепетно наносим на холст бытия «лишь упоением в заворожённой силе»26 мазок за мазком, взяв розовыми перстами вкуса мгновение, как тончайшую в этом мире кисть!

– А не как одну из своих старых привычек, которую рано или поздно придётся бросить, – усмехнулся Силен. – Так что лучше уж мы не будем так сильно возбуждать ваш интерес к этой теме. Ни то вы ещё, не дай бог, начнёте размышлять над этим, сублимировать свою энергию страсти и, в итоге, охладеете навсегда.

Так обучал его Силен, пока они около четырёх лет назад ездили по Пимплеи снимать менад приличного поведения. Потому что это выгодней!

Взаимо-выгодней. И дешевле.

А к обеду ему позвонил матрос Вуячич, почему-то представившись Салацией, что его слегка озадачило.

– Привет, это Салация! Ганимед сказал, что ты возвращаешься в Трою.

– И чего ты хотел-а?

– Я хотела, чтобы ты меня взял… с собой.

– Без Ганимеда? – оторопел он, уловив паузу.

– Он пока что не может.

– Ты же знаешь, что я буду к тебе приставать.

– Ну и что.

– Ты точно готова на «ну и что»? – уточнил Банан, желая сразу же заручится согласием девушки пуститься во все тяжкие, как учил Силен.

– Да, – равнодушно ответила Салация. – Я хочу перевестись в институт Трои, там диплом «жирнее». И хотела бы, чтобы ты меня там немного покатал.

– Хорошо. Я скоро буду!

Банан возбуждённо катал Салацию в институт и обратно, пока она утрясала свои бумажные дела, упрямо склоняя её остаться с ним жить. Так как вечерами она упорно врубала друга, почему-то отказываясь дружить более тесно.

И в один из таких вот ничем не выдающихся вечеров, когда он забрал Салацию после бумажной волокиты по коридорам института, она попросила отвезти её к своему Избраннику.

Банан опешил. Но потом пришел в чувства, то есть снова стал Аполлоном, сел за руль и понуро повёз Салацию в один из самых трущобных кварталов, следуя её указаниям.

Да, ему просто стало интересно посмотреть на того, кого уготовила ей судьба. Но в её случае – на того, кому достался матрос Вуячич на распродаже в этой социальной лотерее, который снова стал для Аполлона просто другом.