Бег по стене

– Не в последний раз, не дергайся, но сегодня погуляй где-нибудь. – И развернулся уже к ней: – Майя, тебе сюда. Устраивайся.

– Но… – кажется, с формулировками у нее сейчас получалось вообще не очень. Впрочем, вложенный в невнятное мыканье посыл все-таки расшифровали:

– Разберешься прямо по ходу – у нас там будет обычный тест, все элементарно. Можешь даже совсем ничего не делать, просто иди рядом со мной и все. Зато на обратном пути заглянем в последнюю нашу развлекалочку… Вот, бери гоглы.

– У меня свои, – на автомате потянулась она к карману куртки, но вытащить их ей не дали:

– Нет, вот тут извини – никакого чужого оборудования в этой лаборатории. Кстати, мофон свой тоже сюда пока отложи, – и выдвинул из стола плоский, почти незаметный металлический ящик прямо под системником, – толку от твоей игрушки сейчас все равно нет, любая посторонняя техника здесь глушится. Иначе в спарке нельзя, сама понимаешь.

– Хочешь сказать, мы сразу двойкой пойдем? – ей все еще не верилось. – С эффектом полного погружения?

– Ну а как еще, при таком раскладе? – Петер выразительно покосился на свое кресло, в подлокотниках которого поблескивали выведенные прямо туда сильномеханические контакты.

– Но ты ж вроде системщик? – от предчувствия, что она нашла-таки, кого надо, у нее аж волоски на загривке приподнялись. Наведенный препаратами туман в голове и правда подвыдохся пока они с ревом носились по студгородку, зато теперь его место занял еще более жесткий охотничий азарт.

– И сильный механик тоже – в моем случае одно другому точно не помеха. Ну же, Майя, решайся. Мы и так здорово задержались.

Но сообразив, что «решаться» она все равно не торопится, вдруг словно утратил какой-то нерв:

– Ладно, тогда подожди часок вон там, на диване. Потом я освобожусь и прогуляемся уже спокойно, чисто в игру.

Она оглянулась на его внезапно отставленного напарника, с вновь проснувшейся надеждой замершего у самой двери, облизнула губы и выудила из заднего кармана мофон:

– Так куда, говоришь, его класть?

Глава 5

Первый шаг в вирт, как всегда, оказался самым трудным, но хорошо хоть привычным. Правда сегодня это чувствовалось особенно – когда пульт доступа ко Второму, обычно помогавшему ей продавить зеленовато-серебристую вуаль, мертво лежал в изоляции железного ящика, а идти пришлось в спарке.

Не то чтобы она никогда не пробовала подобное… Как раз наоборот, временами на нее так накатывало желание найти альтернативный вариант, что Майя словно заведенная начинала менять напарников, системники, условия… Но даже приблизиться к тому идеалу сработанности, что был у них со Вторым, ни с кем больше не получалось. Это и пугало – слишком сильная зависимость от единственной в своем роде железяки.

А еще все назойливей тревожила мысль, что потолок достигнут и прыгнуть выше головы уже не выйдет. С самого детства, считай, ей досталась сказочная, никому больше не доступная фора, но одновременно и наручники – неспособность работать с живым напарником настолько же плотно, как это выходило с ее набитой сильной механикой игрушкой. Да, Второй Уви, давным-давно сокращенный до просто Второго, поначалу был именно этим – способом развлечь ребенка. И только со временем, почти незаметно, превратился ей в помощника, а теперь… в костыль.

Плюсом во всей этой ситуации оказалось одно – его можно было модифицировать, потихоньку приподнимая отмеренный Майе потолок возможностей. Не пробить, как хотелось ей самой – чтобы вырваться в некое совершенно новое пространство, но методично и целенаправленно расширять то, что уже есть.

Но да, такого инструмента не было больше ни у кого, именно потому она не просто считала себя лучшей в своем деле, а была ею.

– Майя? – фигура напарника, расплывчатая и поначалу такая же зеленоватая как весь здешний фон, чуть ли не щелчком обрела резкость, объем и даже некое ощущение плоти. Лицо столь же неуловимо быстро сменило несколько явно привычных масок, в итоге остановившись на варианте, максимально близком к реальному облику Петера. Хороший признак, кстати, выдающий по-настоящему опытного профессионала.

Майя ответила тем же: проявила на созданной системой болванке собственные черты – пусть и с некоторым запозданием. И даже придуриваться изображая паузу не пришлось, она и так чувствовала себя не слишком уютно без привычного, пусть и призрачного плеча Второго рядом.

– Тут. Вижу тебя. А ты?

– Вижу, – кивнул Петер. – Кто бы сомневался, что ты и здесь останешься такой же хорошенькой.

– А ты – таким же наглым, – попыталась она отбить, но попытка каким-то загадочным образом вдруг сработала комплиментом.

– Стараюсь, угу. Идти готова? Нам во-он туда.

– Готова.

– Тогда без форсажей для начала – медленно и печально. Пока полностью не освоишься, идешь на шаг позади меня и чуть левее.

– Ясно.

Сегодня первым в их спарке был мех, а не пилот. Непривычно, да еще и поперек всей сложившейся у виртуальщиков практики, но спорить Майя даже не пыталась. Во-первых, Петер здесь был хозяин, а она гость. Ну а кроме того, этот конкретный мех был к подобному явно привычен – не вызывало сомнений, что обычно он в такой роли и ходит. Или даже вообще в одиночку – сочетая одно с другим, как и она сама. Мех-пилот.

Мысль, сделав неожиданный кульбит, зацепилась вдруг за эти давным-давно прижившиеся, хоть и не сразу понятные термины – но именно Майя лучше многих знала, откуда оно пошло. С «эффекта пилота». Прямо с того случая, когда больше двадцати лет назад внезапно открыли неизвестный ранее способ взаимодействия сильномеханического контура машины с тем, кто ею управляет – как раз-таки через живого сильного механика, тоже включенного в этот контур. Хотя вопросов с их странным взаимодействием хватало до сих пор – все там оказалось настолько плотно завязано на секс, и настолько же на него смахивало, что это сразу стало главным ограничением и главным препятствием к изучению и применению эффекта. Оттого и поиски обходных путей для такой вот неудобной побочки начались почти сразу.

Нашли лет через пять, когда появились первые, примитивные еще системники – разумеется, тоже на сильной механике, а не просто на электричестве. И с полноценным встроенным контуром, заряженным все той же почти магической «искрой», что давала обывателям повод за спиной обзывать таких как Петер богомерзкими колдунами. А иногда и не за спиной. И даже не всегда ограничиваясь словами…

В общем, идея поиграть с «эффектом пилота» на системном контуре используя его же настройки как изоляцию между напарниками, была столь очевидной, что пытаться начали одновременно в трех странах. Там даже вопрос приоритетов до сих пор настолько мутный, что патент в итоге так никто и не получил. В том числе и на первые консоли, которые тогда выглядели просто как связанные между собой штурвал управления и контактные пазы под пальцы механика.

Теперь все, конечно, гораздо сложнее. Майя вспомнила два горизонтально откинутых анатомических кресла, в которых они с Петером находились сейчас с той, реальной стороны; гашетки управления на своих подлокотниках; и точно такие же, но плюс еще пазы сильномеханических контактов под пальцы напарника… Кстати, как его перекосило, стоило их туда сунуть, вспомнила тоже. Вливаться в контур то еще удовольствие – это Майя знала не понаслышке….

– В порядке? – голос в наушниках Петер тоже оставил свой, реальный. – Втягиваешься?

– Порядок, – откликнулась она.

Втягивается, конечно, какие еще могут быть варианты? Но прочувствовать новое для себя пространство и приспособиться к нему Майя всегда предпочитала на рефлексах – учить сороконожку ходить строго контролируя каждый шаг не просто вредно, а грозит неизбежным падением. Да и что там контролировать-то? Здешние системники не зря считались одними из лучших – фонового сопротивления вирт-среды почти не ощущалось, зато резкость наоборот, зашкаливала – не сотка, так девяносто восемь точно. И все, что ей сейчас требовалось, это несколько минут времени: влиться в поток и оседлать его. На рефлексах, да – так проще.

А голову пока лучше занять чем-нибудь другим – прикинуть, например, как Петер умудряется одновременно и в консоль лить, и с гашетками управляться? Нет, общий-то принцип понятен, сама она делает почти то же, правда с одним серьезным «но» – пытку контактами контура ей заменяет не слишком напряжное общение со Вторым.

Эх, жаль аналогов ему нет и быть не может – аппарат, не просто собранный, но и обученный на протяжении двадцати лет лучшими сильными механиками из всех, кого она знала, абсолютно уникален…

– Майя, не спи, первый тест у нас, считай, перед носом. Вместе отработаем? Или я пока один, а ты посмотришь?

Не ляпнуть сходу что-нибудь типа: «А чего я там не видела?» удалось с трудом. Зато дальше пошло легче:

– Начинай. При необходимости и я подхвачу, но пока… Сам, в общем.

– Ну сам – так сам, – и не подумал тот возражать. – Скидывай на меня гашетки.

Хотелось же ей посмотреть, как он будет управляться и с тем, и с другим одновременно? Да? Ну так вот тебе прям как по заказу: любуйся на здоровье. И все равно, что-то вроде инстинкта сопротивлялось этой передаче контроля. Не зря ведь большинство системщиков ходят в вирт спарками, выполняя каждый свою часть работы: так было не просто удобней, но и безопасней. Ее дело – как пилота – выйти по заранее переданным логам к нужной локации. Его дело – как меха – обеспечить для этого условия. Смешивать можно, но не нужно, особенно без необходимости.

– Зачем? – выдать это она постаралась максимально небрежно. – С ними я в любом случае прекрасно справлюсь, раз уже пришли, а ты просто делай, что собирался. Здесь будем открывать?

– Вот только не говори, что боишься, – Петер не оглянулся, а словно вывернулся – затылок вдруг стал лицом, а мгновение спустя ориентацию точно так же поменяла и вся фигура. Выглядел трюк не просто странным, но и явно лишним, мог бы и правда испугать. Правда не ее и не сегодня.

– А должна?

– Нет, зачем? Это ж бессмысленно. – И быстро свернул лирические отступления: – Да, прямо здесь открываем. Давай работать, если уж так хочется.

– А метка входа где? – заозиралась Майя и приготовилась, если что, в той работе ему помогать. Потому что да, ходили в вирт прежде всего работать – все остальное вторично и потом. Создавая цифровое пространство концерны уж точно не об игрушках и развлечениях думали, хотя и это теперь дело вполне доходное…

Окно проявилось прямо в здешнем зеленоватом «воздухе» совершенно ниоткуда – ни привычной разметки, ни какого либо указателя не было. Вытянулось вниз до уровня, заменявшего здесь то ли пол, то ли землю и, прежде чем Майя сумела найти признаки указателя хотя бы там, с легким электрическим треском лопнуло сразу по всей высоте, превращаясь в проход.

Удержаться и не помянуть черта не вышло – то, что сотворил сейчас Петер, не укладывалось вообще никуда, ни в какие рамки. Идти с ним сюда стоило хотя бы затем, чтобы такое увидеть. Вопрос только, поверят ли ей без картинки в записи Второго, когда расскажет?

– Входи, не стесняйся, – ухмыльнулся господин Гриффитс, правильно расшифровав ее растерянность. – Возможно, когда-нибудь я даже поделюсь с тобой, где тут ориентиры и как оно все у нас устроено.

– Если заслужу? – делать шаг все еще почему-то не хотелось.

– Не-а. У нас здесь предпочитают говорить о доверии, а не о заслугах. Входи же!

И она вошла, ожидая теперь уже чуть ли не всего. Но… нет. Локация, которую им предстояло сейчас тестировать, выглядела обычно, если не сказать уныло – стандартная рабочая схема грузопотоков, как мигом сориентировалась Майя. Потом внимательнее присмотрелась к четкому, словно зависшему в стекле переплетению геометрически выверенных линий и углов, и поняла еще одно – грузопотоки те воздушные. Скорее всего перед ней сейчас схема движения транспортных геликов над Берлином. Причем схема работающая в реальном времени – судя по снующим во всех направлениях разноцветным искрам.

Эдакая трехмерная карта с заметными ориентирами, расставленными кое-где словно маяки. Сходу, и чисто по взаимному расположению, удалось опознать сам университет, два ближайших к нему вокзала и крупный торговый центр неподалеку. Остальное наверняка тоже что-то в этом роде.

Но если перейти на другой слой проекции, наложенный прямо на реальную городскую картинку, даже догадываться ни о чем не придется, все это можно будет увидеть воочию, почти как с высоты птичьего полета. Вместо линий – улицы, вместо искр – гелики различного грузового класса и назначения.

– Визуализировать? – в очередной раз угадал ее мысли Петер.

– Если не сложно.

– А чего там сложного? – в один жест сменил тот уровни. – Любуйся на здоровье, пока я здесь потыкаюсь – проверю надежность настроек.

Полюбоваться и вправду было чем, обрисовка оказалась высший класс. Плюсом на нее наложили еще и городской шум – кажется, тоже с живых динамиков, что делало ее более отчетливой и «вещной». От первого унылого впечатления не осталось и следа, зато как-то очень понятно стало, откуда в вирте выросла такая побочная ветвь, как игры. Майя, кстати, и здесь не отказалась бы погонять пару-другую машин, да кто ж ей даст? Лезть посторонними лапами в отлаженную и выверенную автоматику потоков, это вообще мозгов не иметь. Зато смотреть можно было сколько угодно – в полное свое удовольствие.

Сам тест много времени не занял – Петер попытался пару раз сунуться в этот строгий порядок, точечными ударами нарушив устоявшуюся схему, но оба раза автоматика сработала на ура, восстановив все за считанные минуты. И больше издеваться над ней он не стал:

– Ладно, тут явно норм, идем дальше.

– Роскошная устойчивость, – искренне оценила Майя. – Долго настраивали?

– Пришлось повозиться, угу. А тебе, смотрю, это знакомо?

– Когда-то в воздушном порту подрабатывала, – постаралась она не слишком улыбаться давним, но приятным воспоминаниям, – следила за сортировкой багажа.

– Ну да, наверное, и правда чем-то похоже. Эй, а ты куда?

– Как куда? – застыла она под странным углом, занеся ногу через проем выхода. В реальном мире такой трюк скорее всего закончился бы падением, а здесь ничего, разве что со стороны наверняка смотрится смешно. – Сам же сказал – идем дальше?

– Ну так дальше, а не обратно. – И Петер очередным картинно-небрежным жестом поднял еще одну такую же дверь, но напротив.

– В смысле? Локация сквозь локацию? – Это оказалось настолько непривычным, что шагнувшая назад Майя снова замерла и снова в неустойчивом равновесии.

Нет, в принципе оно, конечно, возможно, но смысл? Решение выглядело избыточным, а его логика странно вывернутой. Как если бы в квартире вход в кухню оказался вдруг сделан через туалет. Технически, наверное, не слишком трудно даже, но зачем? Если ни удобством, ни красотой здесь и не пахнет. Оригинальность ради оригинальности?

В общем, настораживало это как-то, потому что в цифре, с ее крайне пластичным пространством, подобные выкрутасы выглядели еще более неуместными.

– Ну, ты чего? – оглянулся Петер. – Не доверяешь, что ли?

Нет, не то чтобы совсем уж не доверяла, хотя и стоило бы наверное, но для такого Майя сейчас была слишком в себе уверена. Как и в том, что в случае чего, способна справиться в вирте с чем угодно. Всегда ведь справлялась, правда?

И она шагнула следом.

– Ну как? – Чтобы налюбоваться открывшейся панорамой, Петер выдал ей от щедрот целую минуту, и лишь потом позволил себе небрежное с виду любопытство.

– Это… что? – с трудом вернула она дар речи.

– Проекция на реальный визуал, как видишь. Решил дать ее сразу – так оно нагляднее будет. Ну и поэффектней, конечно.

Да уж, ничего не скажешь – от эффектов аж дыханье сперло. И в первый момент даже мысли не возникло, что по сути это та же самая схема, которую они видели в соседней локации, только здорово дополненная. И теперь уже точно не в режиме реального времени – в реальности ничего подобного не было и быть не могло. Зато отчетливо вспомнилось, как стоя вчера перед окном гостиничного номера, она представляла, как смотрелась бы улица внизу, будь гелики не только грузовыми и не только собственностью концернов.

«Ну вот она и перед тобой, – рвано выдохнула Майя, проникаясь нешуточной жутью от такого совпадения. – Та самая воплощенная мечта.»

Над, под, возле и вокруг проверенных и устоявшихся маршрутов, по которым обожравшимися жуками размеренно ползли солидные грузовики, носилась разномастная и разноцветная летучая мелочь: пассажирские, почтовые курьерские и еще черт знает какие линии. Все это вертелось, кружилось, сверкало отблесками солнечных бликов вперемешку с сигналами бортовых огней, создавая ощущение толкучки и праздничного карнавала. Да еще и умудряясь очень естественно при этом звучать: легкий свист, ровное жужжание, какое-то мелодичное пиликанье…

Оторваться от картинки стоило неимоверного труда.

– Проекция чего?! – чтобы выдавить это из себя, тоже понадобилось серьезное усилие.

– Ну… официально считается, что будущего игрового пространства.

– Считается? А на самом деле нет?

– Нет. На самом деле это Берлин. Точно такая же схема, как рядом, правда с одним существенным допущением…

– Фантастическим, хочешь сказать? – перебила Майя, не выдержав его слишком ровного, неторопливого тона.

– Да какая к чертям фантастика?! – петардой взорвался Гриффитс. Сдается, изображать из себя непонятно что ему все-таки надоело. – Схема дополнена на основе реальных прогнозов и расчетов. Так было бы давно и у всех, а не только здесь, в Германии, если бы господа из концерна Зарвицкого не выкупили на корню все более-менее стоящие патенты на мелкие летучки. И не продолжали бы делать это до сих пор!

Резкий свист падающих прямо из воздуха решеток дивно подчеркнул сказанное, и Майя, внезапно оказавшись в светящемся кубе «два на два» не то что сделать ничего не успела, но даже толком сообразить, как такое вообще возможно? Та же технология, что и проявляющиеся ниоткуда входы в локации? Какие-то тонкие разрезы в ткани вирта? Но как?..

– Впрочем, ты-то про эти игры с патентами должна знать получше меня. – Петер, оказавшись по другую сторону клетки, смотрел на нее уже без всякого намека на веселье. – Правда, Мария фон Гуттен?

– Зачем? – успела она крикнуть, когда отвернувшись от ее внезапной тюрьмы, тот начал поднимать еще один выход – теперь уже только для себя. – Вот это вот все – зачем? Что ты собираешься делать?

– А ты подумай, – бросил он, ныряя в очередную неизвестно откуда взявшуюся дверь. – Время у тебя есть.

Вход схлопнулся за его спиной с настолько неприятным визгом, что случайностью оно быть никак не могло. И от обилия всех этих идиотских театральных эффектов Майю сорвало, наконец, в бешенство.

Если кто-то думает, что она испугается выскочить отсюда прямиком в реал, этот самый «кто-то» здорово ошибается! Очень здорово!!! Бывал у нее опыт и потравматичнее…

Первый удар в прутья был таким, что устоять те никак не могли, но… Устояли! Устояли, дьявол их задери! Зато плечо, которым она пыталась пробить себе дорогу на волю, словно кипятком ошпарило, заставив вскрикнуть и отпрянуть.

Вторая попытка оказалась уже более обдуманной – после того, как Майя хорошенько прошипелась и успокоилась. Дуром кидаться на эту загородку явно не стоило, если, конечно, не хочешь схлопотать реальный болевой шок для оставшегося с той стороны тела. А потому она вытянула вперед руку и попыталась придать другие свойства той цифровой болванке, на которую сейчас проецировалась. Сделать ее меньше… тоньше… гибче… Горячее, в конце концов, чтобы в свою очередь попытаться выжечь это светящееся паскудство!

Ни-че-го. Не вышло у нее ничего. Ловушка оказалась надежнее сейфа.

И да, приходилось признать – это все-таки была ловушка. В которую она ухнула с размаху и, черт побери, с удовольствием.

Майя Блумер… Вернее, Мария фон Гуттен – внучатая племянница того самого Зарвицкого, что стоял во главе одноименного концерна, ввязалась в серьезную игру и проиграла.

Но чувство почему-то было такое, будто ее сейчас предали.

Глава 6

Первое перемещение своей странной тюрьмы Майя чуть не проворонила. Когда картинка переполненного фантастическими летучками Берлина мигнула и погасла вместе со всем ее очень правдоподобным городским шумом, она решила, что это ее просто отрезало от визуального и звуковых каналов, как чуть раньше отрезало от возможности управлять собственной проекцией. И в попытке сдержать новую волну накрывшего с головой бешенства, лишь быстрей закружила по клетке. Но сообразить в чем дело помогло крайне своеобразное ощущение движения… куда-то, все из-за того же бешенства едва не прохлопанное.

Сначала она замерла – скорее инстинктивно, чем осознанно, – как попугайчик в накрытой платком клетке. А потом вообще уселась на то, что заменяло здесь пол, стараясь даже случайно не коснуться продолжавших тлеть розово-красным решеток – единственного оставленного здесь источника света. Поэтому второй «переезд» засекла уже отчетливо. А за ним еще два, один за другим. Стало ясно – ее, вместе с этим отгороженным куском виртуала, гоняли сейчас по дереву директорий, тщательно затирая хвосты, по которым Майю вообще можно было хоть как-то найти.

Со счета она сбилась на десятом примерно разе, но это уже было неважно, главное оказалось понятно и так. Особенно когда после очередного рывка мигнули, погаснув, и прутья. Похоже, Петер как-то отрезал ее от гашеток и теперь старательно хоронит все следы их прогулки сюда – те, что еще могли вывести к этой тюрьме. Вход, который и так никому в голову бы не пришло искать прямо в другой локации, теперь вряд ли вычислишь даже отследив все логи.

Если ты, конечно, не Второй.

От мысли о нем у Майи засосало под ложечкой, вынося тошнотой последние остатки дурного куража, подмешанного в кофе. Ведь подставила она сейчас не только себя и Дедов концерн, но и своего помощника. Вернее, партнера. Или даже друга – потому как невозможно сказать, насколько он живой и разумный. Эти границы в последнее время вообще стали слишком размытыми, и проводить их не взялся бы ни один сильный механик, не говоря уж про тех, в ком искры не было. Но в любом случае за Второго Майя готова была порвать кого угодно хоть в клочья, хоть на пиксели. И порвет! Сразу, как отсюда выберется.

Выберется, да. Без вариантов. Потому что спасать ей сейчас предстоит не только собственную дурную голову, но и тех, против кого она стала невольным оружием. Для того ее и ловили, закрутив всю эту непростую интригу, можно даже не гадать. Эдакая живая валюта. Средство обмена. Вот только на что?

В полной темноте Майя сделала пару осторожных шагов, пока не задела вытянутой рукой один из прутьев – без всяких для себя последствий, как и предполагала. Погаснув, те перестали обжигать нервы при малейшем прикосновении, зато обрели плотность и гладкость хорошего, надежного пластика.

Что ж, значит будет к чему прислониться, когда она сядет и станет, наконец, думать! Пора уже было последовать неглупому в целом совету Петера.

Попытка собраться определенно удалась, что стало понятно, когда Майя, умостившись прямо на «пол», вытянув ноги и откинувшись на вертикальную решетку за спиной, выровняла дыхание и привела мысли в порядок. Начав с главной для нее сейчас – и самой успокаивающей: несмотря на клетку, она пока все-таки может считать себя в относительной безопасности. Не стали бы городить такой огород, если бы целью было всего лишь ее прибить – для этого есть способы и проще, и эффективнее.

То, что в реале ее сейчас не разделывают на ломтики, сомнений тоже не вызывало. Если бы с той стороны и правда случилось нечто серьезное, часть ощущений пробилась бы и сюда. Наверняка. Ну а мертвые игроки тем более не играют – так что жива она там конечно. Жива, здорова и более-менее благополучна. Что, собственно, было понятно с самого начала – относятся к ней бережно. По-другому с ценным заложником и рычагом давления на концерн Зарвицкого обходиться не стал бы никто.

А если еще чуток подумать, так даже понятно становится, что потребуют от Деда за ее свободу – доступ ко всем патентам и технологиям, которые концерн зернышко к зернышку собирал на протяжении десятилетий. В свете сегодняшней экскурсии с господином Петером это просто-таки напрашивалось. Или… Слишком уж напрашивалось?

Майя прикусила губу и задумалась опять. А все ли так просто и с ее персональным Сусаниным, и с теми, кто, несомненно стоит за его спиной? Не хочется ли кому-то прикрыть этой очевидной целью нечто совершенно другое? Загадок-то у господина механика больше, чем на Барбоске блох, начиная от его имплантов и кончая незаконным отцом. Да и с законной матерью вопросов тоже хватает, как ни парадоксально. Кто она такая? Почему ее глаза кажутся настолько похожими… На чьи?