Академка Поневоле

«А если уронить?» – пронеслось в моей голове. Руки предательски дрогнули, но я задержала дыхание, сконцентрировав своё внимание на пальцах. Кубок не упал. Иначе я бы даже не знаю, что случилось. Выгнали бы, наверное, даже не дав шанса. Впрочем, у Бригитты ещё появится шанс меня выгнать.

Я продолжила медленно поднимать кубок. С каждой секундой это становилось ощутимо тяжелее, но я сравняла кромку чаши с губами, как это делали другие. И внезапно всё вокруг вспыхнуло красным. Кровь. Кровь повсюду! Она хлещет… откуда она хлещет? Из меня?

Я уронила кубок со звоном, разлив содержимое, заметалась по сцене, хватая себя за лицо, обхватывая плечи. Осмотрела одежду – чистая. Руки тоже чистые. Нигде ни пятнышка. Но перед глазами всё ещё стояла кровавая пелена. Когда она спустя время развеялась, я поняла, что в зале стоит оглушительная тишина, и около двух десятков глаз уставились на меня.

Я выглядела так нелепо сейчас, дрожа на сцене. Мои руки тряслись, в носу свербело – хотелось плакать, и я никак не могла собраться и взять себя в руки. Размякла, словно мокрая половая тряпка.

Поймала взгляд Акселя. Он переживал вместе со мной, сжав руки в кулаки перед собой. Стало чуточку легче.

Бригитта нахмурилась. Устало вздохнула и поправила свой монокль. Но затем просто сказала:

– Румпелина Стоун, ты присоединяешься к…

Ох уж эта никому ненужная интрига! Бригитта просто решила прочистить горло, приложившись губами к белоснежному носовому платку.

– Ты присоединяешься к факультету огня! Профессор Рафф, примите новую студентку под своё радушное крылышко.

Я? Огненная? Самая опасная и сильная стихия. Яростная, сметающая всё на своём пути энергия. И я… размякшая половая тряпка, второй раз за утро сравнивающая себя с этим объектом. Это какая-то ошибка!

«Ошибка!» – хотелось закричать мне, но я лишь на негнущихся ногах спустилась вниз и едва доковыляла до профессора Раффа. Чем ближе я была, тем больше он хмурился, а мне всё больше хотелось развернуться и убежать. Какое там у декана крылышко? Радушное? Скорее, смертоносное. Я видела только отвращение и жалость в его янтарных глазах. Богиня, ну почему не земля? Я же родилась в Эриме! Я жила там почти восемнадцать лет в приюте! Что… что вообще происходит?

Бригитта утратила ко мне всякий интерес. Щёлкнула пальцами, и из ниоткуда возникла Рамин, которая быстро-быстро промочила всё шваброй. Я должна была быть на её месте. Ведь это моя вина в разлитом напитке, который я даже не попробовала. Мне так хотелось выбежать обратно, извиниться и сказать, что я уберу всё, что натворила, исправлю. И в тоже время мне показалось странным, что убирает именно Рамин. В Академии всего одна уборщица? Тогда я точно должна присоединиться к девушке и помогать ей! Но под грозным взглядом господина Раффа мне пришлось лишь трястись на месте и пытаться унять челюсти, которые никак не хотели ровно сомкнуться.

После того, как Рамин закончила, на сцену вышла ещё одна девушка, довольно крупная, в зелёном бархатном платье. Потом парень в шароварах, девушка с мертвой бабочкой в качестве кулона, девушка с тиарой на голове, парень с золотыми запонками, парень в туфлях с помпонами… Детали, я запоминала лишь детали, не делая акцент на самих людях. Я скоро сбилась со счёта. Мне казалось, что оставалась лишь пара человек нераспределённых, но их оказалось куда больше.

Наконец, в какой-то момент всё закончилось. Бригитта что-то ещё провякала со сцены, но я её не слушала. Потом она хлопнула в ладоши и попросила всех готовиться к завтраку. Сбежались слуги, стали сдвигать столы, как вчера на ужине. Я удивилась – думала, вчера состоялась разовая акция банкета в честь распределения студентов. Сегодня скатерти накрыли белые с зелёной окантовкой. Блюда выносили большие, как и вчера, но все из белой керамики. От них исходили изумительные свежие запахи. У меня сразу же потекли слюнки.

Но профессор Рафф, очевидно, не хотел завтракать. Он окинул грозным взглядом всех присоединившихся к огненным студентов, молча кивнул головой, и мы гуськом двинулись куда-то за ним.

XI. Знакомство с профессором

Он привёл нас в какой-то подвал. Абсолютная темнота окружила нас – не проникал даже малюсенький лучик света. Да и откуда ему взяться, если в помещении нет окон?

Тьма слепила глаза. Казалось, что они сейчас покинут свои законные места, предписанные Богиней. Но профессор Рафф взмахнул рукой, и зажглись четыре напольных факела в кованых подставках. Несколько студентов ахнули, и я вместе с ними. Рафф усмехнулся.

– Вы как будто магии никогда раньше не видели.

Я огляделась. Мы стояли посередине полностью каменного восьмиугольного помещения. Пол – причудливый мозаичный узор, сходящийся в самом центре в виде одной большой красной плитки, на которой стоял сам профессор. Никакой деревянной мебели и бумаги. Скамейки из камня, несколько мечей на стенах, словно трофеи.

Он подошёл к первому парню – худосочному, маленькому блондину. На вид ему едва можно было дать пятнадцать лет.

– Ты знаешь, зачем ты здесь?

– Ч-ч-ч-ч…

Профессор Рафф недовольно выдохнул. Я готова поклясться, что из его ноздрей вышли струйки дыма, как у настоящего дракона!

– …чтобы учиться магии, – наконец закончил парень, слегка покачнувшись.

– Я, вероятно, не совсем понятно задал вопрос. Вам неясно? – Студенты испуганно помотали головой. – Зачем ты здесь?

– Где? Т-тут?

По кабинету пронеслись смешки. Мне стало интересно, что будет, если Рафф потеряет терпение.

– Проехали.

Профессор пошёл дальше. И всем задавал один и тот же вопрос. Когда он дошёл до меня, мне пришла в голову гениальнейшая идея рассказать ему всю правду. Что я здесь по чистой случайности.

– Зачем ты здесь, Румпелина?

Мне показалось, что он буквально выплюнул моё имя со всей брезгливостью, на которую способен. Ну да, кто я такая? Черновая девка для работы. Я сглотнула слюну и начала свой монолог. Чем дальше меня несло, тем увереннее и крепче становился мой дребезжащий голос.

– Знаете, я вообще-то простая уборщица. За мной вчера приехала Бригитта, меня нарядили вот в это вот платье, потом посадили в карету, мы в ней тряслись целую вечность, потом приехали в Академию. Я сперва думала, что им… то есть, вам требуется новая горничная, и меня поэтому взяли. Но получилась какая-то ошибка…

– Кому «вам» нужна уборщица? – перебил меня профессор Рафф. – Мне?

По залу разнёсся дружный хохот студентов, отразившийся от потолка и стен, впившийся мне в уши и заставивший покраснеть.

– Ну, не лично вам, конечно, а просто в Академии.

– Просто в Академии. Стало быть ты, Румпелина, просто хочешь убираться? А магии учиться не хочешь.

– Ну, как же… куда мне до магии. До диких людей-мародёров ближе, чем до магии.

Среди учеников прошёлся лёгкий шепоток, переросший в роптание. Профессору это не понравилось. Улыбка, блуждавшая где-то в его тёмной бороде, сникла. Он щёлкнул пальцами, призывая к тишине. Они боялись его. И у меня тоже был какой-то трепет перед этим мужчиной.

– Первая твоя ошибка, – он загнул большой палец, сверля меня своими карими глазами, – ты назвала Бригитту только по имени. Это недопустимо для студентов. Ну, или уборщицы. Вторая ошибка – ты усомнилась в правильности выбора Бригитты О’Рейли. Наша директриса никогда и ни в чём не ошибается. Если она взяла тебя, то для чего-то это было нужно.

– Не бывает таких людей, чтобы никогда не ошибались, – не выдержала я и перебила. Зря, ой, зря.

Он подошёл буквально вплотную, едва не коснувшись меня своим длинным носом с горбинкой. Рядом с профессором Раффом я почувствовала себя такой маленькой и ничтожной. Он был выше где-то на полторы головы. И такой взрослый, серьёзный.

– Я смотрю, у нас тут появился доброволец на следующее занятие.

– А что будет на следующем занятии?

– Завтра узнаешь. И да, Румпелина, разговор не окончен. Когда-нибудь мы его продолжим.

Профессор Рафф отошёл от меня, повернувшись к студентам спиной. От последних слов мне захотелось соскользнуть вниз и растечься там лужицей. Чтобы меня потом вытерли половой тряпкой. Почему мне так стыдно за слова, в которых я абсолютно права?

– Ну что, кто первый?

Он обернулся через плечо, и одна девушка довольно бодро подняла руку вверх.

– Хавза, правильно? Я пока ещё не всех запомнил в лицо. Только самых… отличающихся, – его взгляд снова задержался на мне. Ну да, понимаю, почему. Все маги огня обычно смуглые, чернявые, с тёмными глазами. А ещё зачастую высокие. Меня с ними не объединяло примерно ничего. Я низкая, рыжая, зеленоглазая, с бледной, как говорила госпожа Моримото, мраморной кожей. Хоть мне пока не доводилось видеть вживую мрамор, я понимала, что это что-то очень светлое. Пожалуй, среди всех студентов, собравшихся сегодня отличались внешне только я и тот маленький парень-блондин.

– Показывай.

Хавза, тряхнув волнистой копной тёмных волос, встала на место профессора в красный кружок. Мы все предусмотрительно сделали два шага назад. Она расставила руки в стороны. В комнате стало ощутимо теплее. Нос мой почуял дым или даже запах гари. Со спины плохо видно, но я заметила, как между сведёнными ладонями девушки загорелся маленький огонёк.

– Первая ошибка, – сказал профессор Рафф, – локти. Почему они у тебя смотрят вниз? – Он подошёл к девушке и буквально поднял их перпендикулярно телу. – Вторая ошибка. Знаешь, почему у тебя такое маленькое пламя? Ты не двигаешься. Огонь подвижен. Это не стабильная земля. Это подвижный объект. Ты должна двигаться, чтобы твоё пламя росло.

– Но как? Я потеряю концентрацию…

– Тогда тебе нечего здесь делать, – отрезал Рафф. – Следующий.

Вышел какой-то парень в зелёном свитере. Первое, что спросил у него Рафф:

– Где твоя факультетская мантия? Без мантии я не пускаю ни на одно занятие.

– А сейчас? Ну, и ваще, вы же не заметили сперва типа. А я уже тут.

– Вышел. Поднялся. Взял мантию. Вернулся. Инструкция ясна?

Парень, как ни странно, не стал препираться, а послушно вышел из зала, хлопнув тяжёлыми дверями. Я услышала, как Рафф процедил сквозь зубы:

– Кого только набрали в этом потоке…

Видимо, слова парня о том, что профессор чего-то не заметил, задели того за живое. Буду иметь в виду.

Выходили ещё ребята, но никому из них не удалось впечатлить профессора в нужной степени. У всех были ошибки, он поправлял всё: позу, движения, направления, даже выражение лица. Всего нас собралось около семи человек. Но никто из них не удостоился похвалы. Когда очередь дошла до меня, я почувствовала, как у меня скрутило живот. Скорее всего, от голода. Хотя раньше я спокойно относилась к тому, чтобы ничего не есть долгое время. Как быстро человек привыкает ко всему!

– Ну, что? Покажешь что-нибудь? Или будешь подтирать слёзы тех, кто не справился с заданием? Ты же поломойка, как-никак.

Да он издевается! Что он себе позволяет? Даже госпожа Моримото никогда не разговаривала так ни с одним из воспитанников. А она очень жестокая женщина. В гневе я сжала руки в кулаки, но затем подумала: «Чёрт, Румпелина, ты станешь портить настроение себе и другим только из-за какого-то мужчины, которому дорогу переползла белая змея8?» и успокоилась. Тихонько выдохнула и покачала головой.

Рафф сжал губы в тонкую ниточку и отвернулся от меня. Он выглядел и разочарованным, и удивлённым одновременно.

– Что ж, новички. Думаю, вы и сами понимаете, какое плачевное состояние имеет ваша магия. Мы ещё увидимся с вами завтра. А сейчас вы пойдёте муштровать теорию в библиотеку. Свободны!

XII. Странный диалог

После его команды мы буквально стрелами взлетели по лестнице вверх. Ребята сразу бросились врассыпную, кроме того худосочного блондина. Я затормозила в коридоре, уставившись на пол из плиток «в шашечку». Возле одной из колонн растеклось и застыло липкое пятно. У меня просто руки зачесались взять тряпку и оттереть его. Возможно, подсознательное желание справиться со стрессом: делать то, что умеешь. Но я не могла сделать это при всех. Вот тут-то ко мне и подошёл этот парень и представился. Оказалось, он ждал меня.

– Я Йенов Тарф, из водной провинции. Тебе тоже не повезло родиться не в том месте со своей стихией?

Я тяжело вздохнула, смерив его взглядом. Этому парню не повезло, но он даже не представляет, что я нахожусь вообще не на своём месте в этой жизни. Судя по фамилии, он был из болотных бастардов. Мать или отец – кто-то из знати. Впрочем, это неважно. Где-то недалеко жил от Лаззияра с Вероникой, значит, если судить по тому, что я о них уже знаю.

– Всё это просто какая-то ошибка.

– Бригитта никогда не ошибается.

– Да мне уже сто тысяч раз это говорили! – раздражённо выпалила я, прислоняясь спиной к колонне. – Слушай, я не ведьма! Вообще. Не то, что там с магией на «вы», как некоторые новенькие, а вот совсем не владею.

– Правда? А я думал, ты просто потеряла дар речи, когда к тебе Рафф вплотную подошёл и попросил что-нибудь продемонстрировать.

И это тоже. У Раффа очень специфическая мужская энергетика. Но не могла же я сказать об этом Йенову.

– По Раффу многие девушки тут сохнут, – продолжил парень. – И он холост. Ни разу женат не был.

– А тебе откуда знать? Ты же сам новенький.

– Ну, я иногда навожу справки насчёт особо выделяющихся личностей. Ты ведь не спросила, откуда я знаю, что ты из земной провинции.

Действительно. Он ведь завязал диалог, уже зная обо мне что-то. Но пока я переваривала полученную информацию, Йенов уже испарился, а на лестнице послышались шаги. Я приросла к месту и слилась с колонной. Платье на мне грязно-белое, как раз под стать ей.

Поднимались двое. Чуть позже я услышала голоса.

– Мне кажется, ты переборщил, Джолмехег, – сказал голос Бригитты. – Не пугай девочку почём зря.

– Я подумал, что если вывести её на эмоции, то её прорвёт. Многие огненные так и начинали свой путь.

– Она особенная. Её муштровали всё детство, заставляя забыть собственное я. Она привыкла быть тише воды, ниже травы и работать в поте лица от рассвета до заката. Она не похожа на тех, кто обычно приходит к нам – чётко знающих, зачем они пришли сюда и чему хотят научиться.

– Слушай, а что ты вообще в неё вцепилась?

Бригитта замолчала, и шаги вдруг смолкли. Я задержала дыхание и приказала себе не думать. Зная, что Бригитта – менталистка, я понимала, что она запросто может услышать мои мысли и понять, что я подслушиваю. Я ведь не дура – сразу поняла, что обсуждают меня.

– Потому что, – Бригитта понизила голос на полтона, – ей грозит опасность.

– Ну и что с того?

– Нам всем грозит опасность. Ты видел, что вчера произошло, Джолмехег.

Они снова начали подниматься. Шаги слышались уже совсем близко, и я побежала в сторону большого зала. Может быть, мне даже удастся позавтракать.

Почти рядом с дверями в зал меня сшибла с ног Анэлия. Она принялась то ли обнимать меня, то ли душить. Такая хрупкая с виду, но такая сильная!

– Я так рада за тебя! Поздравляю с инициацией! Огонь – это очень круто. Хотя я немного обижена, что ты не попала со мной на один факультет, – Анэлия показательно надула губки, но тут же рассмеялась. – Мы могли бы подружиться.

– Мы и так можем подружиться, – я пожала плечами. По коже пробежали мурашки, стоило Анэлии отлипнуть от меня. Некоторые фразы Бригитты эхом отозвались в голове. Анэлия это сразу почувствовала.

– Плохой день? Рафф вас загонял?

– Нет, – я не была уверена, что Анэлии можно в полной мере довериться и рассказать об услышанном. В конце концов, захочет – сама мысли прочитает. – Я просто в очередной раз не оправдала ничьих надежд. Я же никто тут.

– Брось! Перестань так о себе говорить, слушай. Мы все с чего-нибудь начинали. Думаешь, я сразу ветрами повелевать научилась? Нет, разумеется. Это всё долгий и кропотливый путь. Магии стихий иногда учатся не один год. Так только вундеркинды могут, чтобы прям сразу. А есть ещё и куча других дисциплин. Кстати, какой у тебя сейчас предмет?

– Не знаю, – честно ответила я.

– Тогда срочно бери булку с маслом, пока они ещё остались, и побежали смотреть твоё расписание.

XIII. Теория магии

Анэлия волоком втащила меня в огромную библиотеку, находящуюся в другом крыле замка Академии. У меня закружилась голова, когда я оказалась в этом душном помещении. Воздух казался настолько спёртым, что если не присесть куда-нибудь, сразу начинаешь задыхаться и падать в обморок. Однако я понимала, почему все окна занавешены здесь и, очевидно, никогда не открывались – в едва пробивающихся сквозь плотные зелёные портьеры из бархата лучиках солнца кружилось столько пыли, что в ней буквально можно было купаться. Смотря на всё это безобразие, я не просто хотела взять в руки тряпку. Я буквально чувствовала, как вся эта грязь оседает в моих лёгких и мешает нормально дышать.

Нельзя сказать, что в библиотеке стояла тишина. Вдоль стеллажей с древними книгами (сколько же их тут – в жизни не видела такого количества!) расставили длинные столы с лавками подле них. На этих лавках расселись студенты, обложившись учебниками и свитками. Некоторые что-то старательно черкали пером, другие же оказались больше увлечены беседой с соседом. Я не сразу заметила пожилого мужчину в белой хламиде с длинной белоснежной бородой, почти касавшейся пола. Его волосы – такие же белые и длинные – собраны в низкий хвост. Он носил полукруглые очки, сидевшие почти на кончике носа. Полусонные глаза лениво смотрели куда-то вдаль, казалось, не замечая нас. Этот дед что-то бубнил себе под нос, сложив сухие холёные руки на чуть выпуклом животе, и иногда перебирал пальцами.

Мы буквально летели вдоль столов. Я едва успевала за Анэлией. Маги воздуха – все они такие. Среди присутствующих я заметила Веронику – та приветливо мне улыбнулась. Через несколько мест от неё сидел Лаззияр. На столе перед ним лежала голая куропатка. Я испугалась, что ему хватило ума принести освежеванную птицу прямо на занятие, но, как выяснилось позже, куропатка ещё была жива. Лягуш просто ставил над ней своеобразный эксперимент: он изобретал устройство, позволявшее склеить, что угодно без помощи магии, и теперь хотел проверить: сработает ли его странная мазь на птичьих перьях. Встанут ли они на свои предписанные природой места? Честно говоря, мне было немного жаль птичку. И более того я не понимала, отчего ж она голая.

Анэлия втащила меня за один из столов, всучила мне пергамент и какую-то книгу, затем шёпотом затараторила:

– Это лекция по Теории Магии. В целом, ничего интересного. Очень нудно, но присутствовать всем нужно обязательно. На эту лекцию частенько заглядывают деканы и проверяют по фамилиям. Ну, а тебе, как новенькой, может, даже удастся узнать что-то полезное.

– А ты что будешь делать?

– Как, что? Домашку по магии порядка.

– А что это?

– Тише, – зашипела девушка, сидящая справа от нас. – Вот послушайте профессора Ксенорта, может, что-то и узнаете тогда!

– Человеческое сознание состоит из энергии и информации, просто это немного разные энергия и информация. Энергия человека описываема, конкретна, укладывается в определённый частотный диапазон, ею можно управлять, а в связи с этим её можно изучить в конечной форме, которая тоже лимитирована.

Сперва я пыталась записывать. Но потом поняла, что ничего не поняла. На бумаге получалась полнейшая белиберда. Только зря клякс понаставила. Я всегда стремилась к аккуратности во всём, но вот с чистописанием не задалось. Госпожа Моримото била по рукам указкой за каждую кляксу, а потом заставляла стирать в ледяной воде, утверждая, что так быстрее заживут синяки на руках.

– Магическая сила появится в сознании только тогда, когда будут постепенно сниматься лимиты, пределы, ограничения, – выловила я фразу профессора Ксенорта.

Внутри что-то щёлкнуло, как в застарелом механизме, и пошло. Внезапно я посмотрела на саму себя под другим углом: что если магия всё-таки во мне есть? Даже если Бригитта ошиблась, глифы на кубке ошибиться же точно никак не могут. Получается, моя магия просто спит. И мне нужно узнать, как снять с себя все ограничения, открыть этот внутренний источник силы. Пробудить внутренний огонь.

От последней фразы, проскользнувшей в сознании, по спине побежали мурашки. Анэлия бросила на меня обеспокоенный взгляд, почувствовав перемены в эмоциях.

– Тебе… холодно? В библиотеке? А не заболела ли ты часом?

Я отмахнулась от неё и обратилась вся в слух, надеясь, что профессор скажет что-нибудь ещё толковое.

– Сегодня мы поговорим о равновеликом кресте четырёх стихий. Это важно помнить каждому стихийному магу, стараться усердно учиться применять магию во благо своего народа и не направлять её во вред никому. Не стоит ставить одну стихию выше другой, ведь мы друг без друга не можем.

И тут произошла настоящая магия. Профессор так же сонно взмахнул своей тонкой рукой и начертил в воздухе огненными искрами две перпендикулярных полоски, затем нарисовал поверх них три круга. Конструкция напоминала мишень, соответственно возникал логичный вопрос: а что в центре? Что во внутреннем круге?

– Эта схема позволила здесь организоваться всему и самое главное, открыла доступ к вечному двигателю, неисчерпаемого бесконечного времени. Первая сила, которая включила регулирование – это сила закольцовки этого процесса. Воздух-вода, огонь-земля – полярные друг другу стихии связаны между собой. Скажите мне, – внезапно обратился Ксенорт к студентам, даже слегка повысив голос, – сколько вы знаете законов магии?

Он умолк, и сразу стало понятно, какой на самом деле шум стоял в библиотеке. Никто не слушал нудную лекцию профессора, изобилующую непонятными простому человеку словами. Но даже те, кто слушал хотя бы из уважения к пожилому преподавателю, не могли ответить на его вопрос.

– Всего законов двадцать пять, – Ксенорт терпеливо выждал минут десять прежде, чем ответил сам на свой вопрос. – Эти законы – основа магии. Без них никуда нельзя. Они будут вашим домашним заданием к следующему нашему занятию.

XIV. Артефакторика

Крайне занятный предмет, но сегодня мне так и не удалось в полном масштабе познакомиться с ним. Его вёл декан земного факультета Сион Следж. Невысокий, как и все земные маги, с покатыми плечами, загорелыми руками и лицом. Каштановые волосы стрижены ёжиком, борода модно стрижена, а усы слегка завиты. Мужчина был уже не молод, но, что называется, вступил в свои лучшие для мужчины времена. Пожалуй, Сион казался немного старше профессора Раффа.

Мы поднялись в одну из башен и расселись на подушки в два ряда вокруг профессора. Сион облокотился спиной на массивный дубовый стол, сложив руки на груди. Я огляделась, но практически не заметила вокруг знакомых лиц, за исключением, разумеется Анэлии, которая меня сюда привела и плюхнулась рядом на бархатную подушку красного цвета с золотистой бахромой. Кабинет вообще походил своим стилем на убранство огненных земель, хоть преподаватель и являлся сам земным магом. Подушка справа от меня осталась пустующей, когда Сион откашлялся и объявил тему занятия:

– Классификация амулетов. Сегодня мы с вами поговорим про талисманы и чем они отличаются от всех остальных амулетов. Кто сможет ответить на вопрос «что такое талисман», тот получит несколько грамм волшебной пыли и плюсик в услужение перед Богиней. Ну, кто готов ответить?

Мне показалось, как я услышала блеяние барашков на лугу. Лугу, который находился в нескольких часах езды на телеге от нас. За горами.

Анэлия бросила равнодушный взгляд через плечо, чуть прикрыв глаза. И даже не поднимая руки, сказала:

– Это амулеты-предметы, которые помогают людям, приносят удачу и так далее, но только за счет того, что мы в них верим. Притом, талисман может действовать только на определённого человека, своего хозяина, а для других являться пустышкой. Человек связывает некий предмет…

– Достаточно, – прервал профессор Следж.

–… с определёнными событиями в своей жизни, верит в его особенные свойства и в особенные отношения с этим предметом.

– Стоп!

– То есть, мы связываем определённые типы событий своей жизни с присутствием в ней этих предметов.

Анэлия довольно улыбнулась и, поёрзав, уселась поудобнее на подушке, расправила складки своей розовой юбки с чёрным поясом. Она выглядела невозмутимой и безмятежной, а профессор весь кипел. Он оттянул ворот своей рубашки, словно ему стало невыносимо жарко. На лбу выступили капли пота, а лицо выглядело напряжённым, мимика исказилась гримасой гнева.

Интересно, что с ним такое? Почему Анэлия так влияет на Сиона?

– Вы закончили? – с раздражением спросил Следж.

– Как видите.

– Отлично. Надеюсь, вы в дальнейшем не станете мне мешать вести занятие.

Анэлия протянула вперёд руку, раскрыв ладонь.