Чиним всё

Едва Илья Петрович зашел в спальню и немного выдохнул, как услышал тот же низкий рык за своей спиной. Мастер обернулся и замер в оцепенении.

В гостиной, на уровне стола, он увидел огромного оскаленного пса с красными светящимися глазами. Пёс опустил морду и медленно пошел в его сторону. Рывок. С жутким лаем животное бросилось к мастеру, готовясь терзать и разрывать на части.

Дверь захлопнулась перед самым носом пса. Илья Петрович налег на дверь всем телом, чувствуя, как за ней беснуется злобная тварь.

Загнанный мужчина посмотрел на разбитое окно. Вот шанс мастера выбраться! Конечно, если постараться, главное – быть осторожным. Можно было пораниться об острое стекло.

В спину, через досчатую дверь, царапая и издавая пугающие звук, бил лапами пёс. Илья Петрович даже чувствовал его горячее дыхание.

Илья Петрович на секунду прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.

«Это сон. Это всё не по-настоящему», – успокаивал его Антоха, когда они попали в западню. Когда он думал, что всё, конец.

Тогда он поверил ему. И у них получилось.

Необходимо проснуться, как если бы это был сон. Как если бы он сам создал этот сон. Как если бы сам придумал этого пса. Сам создал это место, продумывая каждую деталь.

Он ощутил спокойствие и уверенность, что всё идет как надо. Это его сон, а раз так, то только он решает, что здесь будет происходить и чем всё кончится.

«Главное, – напомнил он себе, – чтобы всё подчинялось логике».

С этой мыслью он открыл глаза и увидел в раскуроченном окне пару огромных светящихся глаз. Ноги потяжелели, но мужчина держал в голове мысль, что это – просто сон. Широкая пасть, полная острых зубов, ему только снится. Злобное рычание – не настоящее.

Его окружили. Как и в любом кошмарном сне, кажется, что выхода нет. Один приспешник зла царапал дверь, второй поджидал с улицы.

Да, это случилось. Пусть история продолжается.

Пёс будто услышал мысли Ильи Петровича и тут же прыгнул через оконный проём. Остатки стекла со звоном полетели в разные стороны.

Илья Петрович машинально открыл дверь, которая в момент броска ужасной твари, стала ему щитом. Пёс, прорывавшийся из гостиной, бросился вперед и тут же столкнулся с напарником. Тот, что прорывался из окна, сбил его обратно в гостиную. Псы забыли про парня: они сцепились в драке, рыча и визжа, снося всё вокруг.

Илья Петрович воспользовался моментом: схватил пылесос и, едва не запутавшись ногами в шланге, перемахнул через окно, приземлившись в колючие заросли малины.

Мастер побежал. Сухие ветки царапали руки и лицо, но он не ощущал боли. Видел только поваленную ограду как путь к отступлению. Те двое пока заняты друг другом, но они еще придут в себя. А он бежал, унося с собой нечто ценное. Свою жизнь и дурацкий пылесос.

Так он выскочил на дорогу и побежал по направлению к городу.

Красивые двухэтажные особняки из его реальности исчезли. Вместо них, – старые дома, окутанные туманом. Редкие фонари на двуногих столбах освещали путь, чей свет едва пробивался сквозь бело-серую пелену.

Добежав до проржавевшей автобусной остановки, Илья Петрович укрылся там и, согнувшись, едва не выплюнул легкие на бетонный пол. Только сейчас он понял, что смог немного оторваться.

Отдышавшись, он полез в карман за сигаретами. Но они, как и зажигалка, промокли. Он попытался прикурить помятую сигарету, но из зажигалки вырывались лишь слабые искры.

Илья Петрович сматерился и бросил затею. Его одолевало не столько желание курить, сколько вызвать такси. Здесь машину можно было вызвать только так.

На остановке воняло сыростью и мочой. Но Илья Петрович еще не готов был снова бежать длинную дистанцию, если его заметят. Поэтому решил подождать несколько минут, а потом двинуться дальше. Хуже запаха с остановки был только запах от него самого: он весь пропах дымом.

Время поджимало. Пылесос, как предмет силы, следовало обезвредить. Точнее, ослабить, а уже потом решить, что с ним делать. Такой предмет точно пригодится ему и Антону Сергеевичу. А для этого нужно было добраться до городского пруда. Там эти твари уже не смогут на него напасть. И он, сделав свое дело, переместится в мастерскую.

Да, он думал, что они пойдут туда вместе с Антоном Сергеевичем, но, кажется, это только история старшего мастера. Ему нужно было добираться туда в одиночку. Встретиться со своим страхом лицом к лицу.

Наконец он смог выпрямиться. Илья Петрович думал, отчего худое лицо напряглось. Эти двое в любой момент могли пойти по его следу. Наверняка, они где-то близко. Он чувствовал это, и страх ледяной рукой будто держал его за горло.

Он посмотрел на пылесос и тяжело вздохнул. В быту эта штука, возможно, была удобна и полезна. Но бежать с ним на перевес, укрываясь от преследователей, которые сильнее и быстрее тебя, – это уже совсем непростая задача. Особенно если учесть, что у пылесоса был этот дурацкий шланг, который не только бесполезен в обороне, но так и норовил выскользнуть из рук.

Туман за пределами остановки клубился, как живой. То расступался, то смыкался в плотную пелену: он то показывал, то скрывал перекресток с мигающими светофорами. Именно этот небольшой перекресток ему и нужно было преодолеть, а затем, минуя продуктовый магазин, спуститься ниже.

Илья Петрович старался не издавать ни звука, чтобы вслушаться в звенящую тишину. Где-то вдалеке, со стороны улицы, где находился сгоревший дом, до него донеслось уже знакомое рычание. Злое, низкое, оно будто исходило из самой земли. Всё внутри молодого мастера сжалось, а ноги словно вросли в сырой бетонный пол остановки. Он замер.

«Надо двигаться. Еще немного, и они будут здесь», – сказал он самому себе. Нужно только добраться до пруда, там он будет в безопасности. А сейчас… – Сейчас нельзя кормить их своим страхом. Нельзя давать им еще больше силы, которую они уже получили от тебя».

Илья Петрович подхватил свою ношу и выглянул из остановки. Из-за рваного тумана казалось, что на улицах никого нет, но он знал, что они там. Сразу наброситься на него – значит лишить себя подпитки, лишить себя еще большей силы. Поэтому они будут пугать его, прячась в тумане, преследуя и нагоняя. Им нужен был весь его страх, без остатка.

Где-то вдалеке мелькнула сгорбленная тень. Что-то двигалось к нему рывками. Одержимый. Он это знал.

Тут же снова послышалось рычание. Собак он не видел. Судя по звуку, они крались в тумане, нагоняя жути, цокая острыми когтями по асфальту.

Он не мог позволить себе страх. Поэтому думал о спасительном пункте назначения, – ему нужно было попасть на берег пруда. Там они не смогут на него напасть. Какой смысл сейчас столбенеть, думая об этих тварях? Если бы они хотели разорвать его прямо здесь, они бы давно это сделали.

Всё как и в жизни, когда ты боишься не самой ситуации, а того мрака, в который загоняешь и погружаешь самого себя. Так ты только делаешь себя слабым.

Илья Петрович поймал прежнее ощущение, которое испытал тогда, в спальне, когда отчаялся и решил, что всё кончено. Некую безумную, но в то же время осознанную уверенность, что у него всё получится. С этим он и сделал шаг, за ним второй, третий, и, ускоряясь, двинулся через слабо освещенный островок перекрестка. Светофоры мигали невпопад, перебивая друг друга желтыми огнями.

Так он пересек одну узкую улочку, затем другую, а затем, по полоскам зебры, устремился вниз.

Туман здесь стоял плотнее и казался осязаемым. Мужчина перешел на другую сторону уходящей вниз улочки, к продуктовому магазину. Да, его преследователи пользовались тем, что туман скрывал их. Давал им возможность вгонять жертву в еще больший страх. Но и сам мастер старался пользоваться практически нулевой видимостью. Собаки выслеживали его по запаху. Одержимый, такой же верный пёс для своего хозяина, брал след несколько иначе, чуя страх жертвы. Илья Петрович ощущал и тех, и других нутром. Что-то кололо в груди и животе всякий раз, как те подбирались к нему достаточно близко.

А еще он будто слышал, как те между собой переговариваются. Но не всегда это походило на диалог, а скорее, на обрывки.

Что если они не могут его нагнать, только потому что эта штуковина на колёсиках ведёт его?

Понимать, куда он двигается и насколько его направление верное, ему помогали многоэтажки. Точнее, антенны, что торчали с крыш. А еще его точно вела сама дорожка, что шла под уклон и высокие окутанные туманом сосны.

В нос ударил запах кислого сладковатого гниения, который тоже послужил ему своеобразным ориентиром. Мусорные баки. Следовательно, рассуждал он, дальше ему оставалось пройти мимо гаражей, а там и рукой подать до спасительной лесной тропинки, которая прямиком вела к пруду.

Дорожка пошла под еще больший уклон. Илья Петрович, сам того не желая, ускорился. Ноги стали ватными, отчего поддавались этому уклону и слишком быстро несли его вперед. Мастер споткнулся, едва удержав пылесос. А вот полая трубка с щеткой на конце всё же ударила о землю.

Где-то рядом он услышал злобный смешок, отчего его внутренности превратились в лёд. Но поддаваться панике было нельзя. Преследователи могли наброситься на него в любой момент. При условии, если он позволит страху завладеть им.

Он сделал еще шагов десять и внезапно вышел из тумана, отчего почувствовал себя беззащитным. Перед ним длинным ковром из асфальта развернулась узкая лесная дорожка. Туман растекся по краям, захватив лес.

Здесь мужчина побежал. Почти трусцой, как это делали местные любители здорового образа жизни. Чистый воздух, живописный вид, единение с природой – это всё располагало к спорту. Будь Илья Петрович здесь при других обстоятельствах, то непременно заметил эту красоту. Но сейчас лес казался ему сообщником его преследователей.

Псы, хрипло дыша и ломая ветки, продолжали гнать мастера, скрываясь среди деревьев и тумана. Обезумевший тоже продирался сквозь кустарники с невероятной быстротой. Наверняка, промелькнуло в голове мастера, они хотят перехватить его у самого спуска. Им нужно было больше его страха и отчаяния. Ведь сильнее эти чувства станут в тот самый момент, когда жертва почти подобралась к заветной цели. Они-то и дадут им большую силу, и тогда…

Он старался не думать, что будет, если его схватят. Он просто бежал, надеясь, что всё скоро закончится. Думал о портале на мосту, пройдя сковзь который, он в одно мгновение окажется в безопасной мастерской. Портал, который эти трое не смогут использовать, чтобы пойти вслед за ним. Над его защитой они с Антоном Сергеевичем хорошо поработали. И это были далеко не те игрушки в кладовой, эффект у которых оказался весьма слабым.

Илья Петрович бежал так быстро, что едва не пропустил тот самый крохотный поворот, что вел прямиком к воде и мосту. Легкие от непривычного бега готовы были вот-вот разорваться. Ношу как никогда хотелось бросить. Но преследуемый мужчина нашел в себе силы и прыгнул прямо в лес, рискуя кубарем скатиться с крутой горы. Что с ним чуть и не случилось. Он всё же упал, но аккуратно приземлилмя на обе руки, накрыв собой корпус пылесоса.

Сердце било так, что отдавало в ушах. Илья Петрович с шумом выдохнул и оттолкнулся от земли. Шатаясь, поднялся на ноги и посмотрел на руки: полусгнившая трава прилипла к пальцам.

Осталось последнее. Возможно, это будет то еще испытание.

Ему стоило опасаться не только тех, кто преследовал его. Сам спуск представлял отдельную опасность. Ступени, что вели вниз к мосту, создала сама природа. Снега, что таяли каждую весну, бурной водой стекали вниз, омывая и обнажая корневища деревьев. Летние дожди доделывали их работу. Остальное – проделали люди, которые пользовались этим самым спуском. Коварность этих ступеней состояла еще и в том, что можно запросто словить подножку от корня и полететь вниз, ломая себе все кости.

Поэтому спускаться следовало весьма осторожно, шаг за шагом: не торопиться, но при этом сохранять скорость.

Будучи ребенком, он спускался здесь вместе со своим другом чуть ли не вприпрыжку. А те, кто бегал по утрам и заканчивал свою прогулку у воды, тоже, пусть и рискуя, преодолевали спуск достаточно быстро. Но сейчас, во мраке и при подобной сырости, подобный трюк мог стоить жизни. И не только ему, но, как минимум, еще двоим, а то и троим.

Илья Петрович вытер руки о штаны и сделал пару осторожных шагов вниз, но его задержал крик безумного. Тот выскочил из кустов и побежал за Ильей Петровичем. Клиент их мастерской совсем потерял человеческий облик. В его движениях, в раздутом лице и почерневших глазах едва угадывался недавний знакомый.

Тот хоть и набрал силу, получив её от хозяина и заодно насытившись страхом мастера во время погони, всё же не учел главного. Обувь для подобного бега следует подбирать удобную.

Одержимый был бос, отчего неуверенно держался на ногах и и скользил при каждом рывке. Тапочки давно послетали. Видимо, во время погони он не раз падал, так как был весь в грязи и траве. Но всё же был силен и полон ярости, когда набросился на мужчину. Он хотел было вцепиться в Илью Петровича, но тот использовал пылесос как щит и им же толкнул, а после дал хорошего пинка. Одержимый потерял равновесие и кубарем покатился вниз, истошно вопя.

– Пришлите мне смету! – прокричал он и, встретившись головой со стволом дерева, затих.

Илью Петровича едва не утянуло за ним. Тот вовремя подался назад и плюхнулся на пятую точку, удерживая пылесос. Это положение подало ему отличную идею, и он стал скатываться вниз, как по заснеженному склону, перебирая ногами. Он прекрасно понимал, что одержимый мог подняться в любой момент, но продолжал спускаться и смотреть исключительно вперед, то и дело хватаясь за корни.

Над головой Ильи Петровича раздался раздирающий душу вой, за ним еще один и еще. Затем лай целой своры собак.

«Да, – простонал внутри себя Илья Петрович и замер, обняв как можно крепче пылесос, – пожалуй, на этом всё».

Он прикрыл глаза, слыша, как вокруг него образуется плотное кольцо. Рычание, легкая поступь лап, треск веток, дыхание этих тварей. Будь что будет. По крайней мере, он сделал всё, что мог.

Из облака его совсем не радостных мыслей его вытащил звук выстрела. Псы заскулили. Илья Петрович открыл глаза и увидел зарево красного огня, которое осветило лес над его головой.

– А ну пошли прочь от моего друга!

Мужчина ощутил теплую волну внутри, что подступала к его горлу и глазам, чтобы излиться облегченным рыданием. Но он быстро подавил это, готовясь, в случае чего, драться.

Снова выстрел. Свет и яркие вспышки не нравились мохнатым тварям. Те отступали назад с опущенными головами, в спасительную тьму леса.

– Илья Петро… Ух, – звал своего друга Антон Сергеевич откуда-то снизу, – спускайся! Я тебя прикрою!

Старший мастер на этот раз попробовал всё же встать, оглядываясь на псов. Те хоть и держались поблизости, но нападать не рисковали. Свет им явно не нравился, они щурились, скулили и нехотя отступали назад.

Появление друга придало Илье Петровичу новые силы, и он более уверенно стал спускаться вниз, минуя выступ за выступом.

Завидев товарища с пылесосом, Антон Сергеевич прекратил непосильный ему подъем. Он снова перезарядил ракетницу и, прислонившись к дереву, тяжело задышал.

Илья Петрович хотел ускориться. Он устал от всей этой погони, от бесконечной борьбы, но продолжал просто спускаться, зная прекрасно, что особенно под конец торопиться не стоило. Всё позади. Пруд уже близко.

Добравшись до Антона Сергеевича, он опустил на землю пылесос и крепко обнял своего напарника и друга. Тот, явно не ожидавший подобной трепетной встречи, сначала растерялся, а потом ответил на объятия и похлопал по спине.

– Давай, я понесу, – сказал его друг, но старший мастер ему отказал.

– Псы могут вернуться, и наш спятивший клиент где-то рядом.

Антон Сергеевич, опьяненный своей храбростью, пропустил Илью Петровича вперед и стал держать наготове ракетницу.

Парни спускались всё ниже, а деревья, расступаясь перед ними, постепенно открывали потрясающий вид на темную поверхность пруда и на длинный, уходящий будто за самый горизонт, деревянный мост.

Туман рассеивался, а легкий теплый ветер выгонял его прочь из леса. Облака, что плотно держали небо, тоже спешили расчистить звездное пространство.

Когда друзья ступили на берег, огромная луна повисла над темной поверхностью пруда, пустив по его глади длинную дорожку.

– Никогда не устану любоваться этой красотой, – мечтательно произнес Антон Сергеевич.

Илья Петрович ничего не сказал. Он лишь обессилено выпустил из рук свою ношу в каменистый песок, пнул надоевший ему шланг и плюхнулся рядом.

В этот раз ему удалось закурить с первого раза. Сладко вдохнув дым, он зажал сигарету в зубах и принялся изучать устройство пылесоса.

– Мы ведь оставим его себе, верно? – спросил Антон Сергеевич и присел рядом. Илья Петрович с прищуром посмотрел на коллегу, но вместо ответа лишь сдул накопившийся пепел.

Защелка пылесоса располагалась посередине корпуса. Илья Петрович нажал на себя клапан, и пылесос тут же распался на две ровные половины. В одной части находилось само сердце устройства, а в другой – накопитель для мусора.

Илья Петрович отсоединил трубку от корпуса, а после с кряхтением поднялся на ноги и посмотрел на воду.

– Как думаешь, каждый раз делая это, мы поступаем правильно? – спросил Антон Сергеевич своего друга.

(– … мы же только кормим эту тварь, – четко расслышал старший мастер у себя в голове неозвученную мысль напарника)

Но Илья Петрович только пожал плечами и ответил:

– Я думаю, однажды мы это узнаем. – Он выдавил слабую улыбку и, утопая ботинками в песке, двинулся к воде.

По мере приближения становилось понятно, что никакая это вовсе не вода. Да, она была похожа на текучую жидкость, однако природный котлован, на другой стороне их любимого города, был наполнен вовсе не водой.

Когда Илья Петрович подошел к самой кромке, его ботинка коснулась черная дымка, а затем отступила, имитируя отлив.

Мастер присел на корточки и проговорил этой бескрайней дымке, что наполняла собой пруд вместо:

– Мне очень неприятно, что ты всё еще сотрудничаешь с теми тварями. Как будто тебе мало, что мы приносим тебе.

Черная текучая дымка заволновалась и потянула к Илье Петровичу осторожные щупальца.

– Нет, нет, нет, не спеши, – сказал он, дразня прожорливую дымку. – Ты отпустишь нашего клиента, иначе я больше никогда ничего тебе не принесу.

Дымка, так похожая на воду, заволновалась. Ей не нравилось, как с ней говорил Илья Петрович. Но спорить с ним она не могла – её сдерживал свет огромной луны.

Поэтому дымка лишь коснулась его ботинка.

– Вот и договорились, – сказал он и извлек из контейнера мусорный мешок. Для черной текучей дымки это было всё равно, что кусок мяса для голодного животного. На этот раз поверхность пруда не просто заволновалась, но послышалось едва уловимое шептание сотни голосов.

Антон Сергеевич, что стоял поодаль, наблюдал подобное не раз. Его пугало, как его друг менялся, подходя к темным водам. Он всегда слышал, но не понимал, что говорил его друг. Это был даже не звук его голоса, а больше громкое шипение и какие-то странные гортанные звуки.

Он много раз пытался поговорить с ним о его связи с темными водами. Делился своими наблюдениями, но Илья Петрович делал вид, что не понимает, о чем это он.

И вот сейчас Антон Сергеевич наблюдал, как его друг заботливо подкармливает обители теней. Ритуал по очистке предмета силы больше походил на жертвоприношение.

Илья Петрович вытряхнул содержимое мешка. Это была черная пыль, больше напоминавшая сажу. Её тут же подхватил легкий ветерок и взвил воронкой. Та, покрутившись, приняла силуэт маленького мальчика.

Мастер отпрянул.

Ребенок потянулся к нему и хотел было что-то сказать. Но вместо связных слов, получилось мычание.

– Не понимаю, – проговорил Илья Петрович.

Мальчик вздохнул и тихо заплакал, а затем повернулся к темным водам и зашел в них.

Наступила тишина, которую в скором времени нарушил Антон Сергеевич, пробормотав:

– Господи…

Илья Петрович вернул мешок обратно в корпус, тяжело поднялся и пошел в сторону своего друга.

– Что теперь? – спросил Антон Сергеевич, глядя на уставшего напарника. Силы у того явно были на исходе. Но Илья Петрович с усилием поднял руку и указал куда-то в сторону леса. Его друг обернулся и приготовился стрелять. Илья Петрович приказал ему опустить ракетницу.

В их сторону, шатаясь и то и дело спотыкаясь и падая, шел их клиент.

– Мы с тобой гуляли и встретили пьяницу в лесу. Он рассказал нам о своей трагедии с сыном. И мы повезли его в больницу, – напомнил Илья Петрович.

Антон Сергеевич кивнул и убрал ракетницу за пояс.

– Па… памагите! – обессилено прокричал мужчина.

Мастера пошли ему навстречу.

Вид у их клиента был больше, чем просто потрепанный и жалкий. Босой, в разодранных брюках, перепачканной грязью некогда белой рубахе, с исцарапанным лицом и руками. Завидев уже знакомых парней, он остановился, упал на колени и истошно зарыдал.

Когда мастера подошли к нему, из него потоками полились оправдания. Что он себя не контролировал, что не мог ничего поделать, что он всего этого не хотел. Но те лишь помогли ему встать, и все они вместе направились к деревянному мосту.

– Как же ты воняешь костром, – заметил Антон Сергеевич, когда они затолкали клиента на помост. – Да ты весь в саже!

– На той стороне их дома сгоревший недавно дом. Их надо предупредить, что следует быть аккуратными с огнем.

– Поговорим об этом позже, – сказал Антон Сергеевич, когда оказался наверху и подал руку своему напарнику. Но тот, игнорируя помощь, закинул пылесос, а после забрался и сам.

– Я оказался прав насчет телефона, и мне следовало взять его с собой, – продолжил Илья Петрович, закинув одну руку клиента себе на плечо.

– Соглашусь лишь отчасти, – ответил Антон Сергеевич, подступившись к обессиленному мужчине с другой стороны. – Но ты все равно рисковал, попросив помощи у телефона.

– Но именно он сказал мне взять воду из озера для портала.

– Надо сказать, – покряхтывая, сказал Антон Сергеевич, – ни тебе одному этот телефон спас жизнь.

Его друг театрально закатил глаза.

– …хорошо, поправил мое здоровье! Я чуть не попал в больницу.

При упоминании больницы клиент, которого мастера заботливо тащили на себе, тут же подал голос:

– Как там мой сын?

– Мы не знаем, но думаем, что всё хорошо.

– Где… мы? – слабо спросил мужчина, оглядываясь вокруг.

– На пути к спасению, – ответил Илья Петрович, глядя на темные воды пруда, которые, казалось, наблюдали за ними с тихим, но зловещим вниманием.

Глава 7

Мужчина, которого так заботливо тащили на себе парни, посмотрел вперед, весь обмяк и простонал. Не так он представлял себе путь к спасению. Мост впереди них обрывался, а из темной воды торчали деревянные обломки, окутанные туманом. Куда они ведут его? Они сами видят, куда его тащат?

Ступни болели и саднили. Он посмотрел на свои ноги, на сырые доски моста, которые опасно блестели, отражая яркий лунный свет.

– Просто доверьтесь нам! Держитесь! Осталось еще немного! – сказал Илья Петрович и приподнял мужчину, который становился всё тяжелее и тяжелее. Доски под ними прогнулись.

(– Ох и выставлю я ему счет,) – пропыхтел Антон Сергеевич.

Эту мысль Илья Петрович четко уловил и ухмыльнулся. Здорово же работает этот пылесос. От этой мысли его непосильная ноша будто стала легче. Да и неудобная ручка – более эргономичной.

(– Непременно выставим. Влупим в десятикратном размере! Не зря мы тут рискуем своими задницами!) – мысленно ответил старший мастер и посмотрел на своего напарника через плечо клиента.)

Антон Сергеевич испуганно посмотрел на друга.

(– Ого, мы можем говорить, не открывая рты,) – подумал порядком уставший толстяк и добавил, – надеюсь, он нас не слышит.

(– Если и слышит, то, наверняка, этого не понимает,) – заключил Илья Петрович.

(– Интересно, этот эффект пройдет, когда мы…) – начал было его друг, которому явно понравилось общаться новым для него способом. Однако их клиент не дал ему договорить.