Чиним всё

Предпочитаешь оставаться тут, жариться как на сковороде и медленно сходить с ума? Или вернёшься домой? Ведь это ты выбираешь: сидеть здесь или прямо сейчас встать и…

Гитара, казалось, стала тяжелее, словно потянув его назад.

Илья посмотрел вперёд, сквозь низкий кустарник, на торец киоска, где начинались владения тени, где росли те самые ели. Он вспомнил про мужчину с собакой, которые, казалось, только и ждали, когда солнце скроется, и тогда…

Он снова задрал голову и посмотрел на край балкона. Жаль, отсюда нельзя проверить, есть ли кто дома. Есть ли он дома.

Только ты выбираешь, маленький воин.

Да-да, подумал Илья, отвечая этим слишком умным и слишком громким мыслям. В его возрасте не положено думать о таком: если он споткнулся о скамейку, конечно же, во всём виновата скамейка. Только об эту он не ударялся – он словно врос в неё.

Мальчик всё же встал, и только сейчас понял, как сильно вспотел. Он поправил ремни чехла на своих плечах, хотя в этом не было необходимости, и медленно пошёл к подъездной железной двери.

Сколько время не тяни, оно всё равно резиновее не станет, маленький воин.

Из зарешечённого подвального оконца на него смотрела та самая кошка и принюхивалась. Да, она тоже ощущала присутствие чего-то такого, что будет страшнее собаки и её хозяина.

Можно сколько угодно отсиживаться, но рано или поздно тебе придётся встретиться со своим страхом. Но чего тебе бояться? Ты же воин, у которого есть своё оружие.

Подобные мысли крутились в его голове уже, скорее, фоном. Он просто слушал их, открывая дверь и заходя внутрь тёмного подъезда. В нос тут же пробрался слабый запах сырости, смешанный с аммиаком и хлоркой. Просторный тамбур напоминал больше почтовое отделение, так как вся его стена была увешана стройными рядами ящиков для писем. Пол, который недавно помыли, всё ещё был сырым.

«Как в подвале», – проговорил он про себя и поёжился. Ему не хотелось идти дальше, подниматься по ступеням. Возможно, стоило напроситься в гости к Антохе. Тем более, его мать любила Илью и всегда рада была другу своего сына.

Волна сожаления тут же накрыла его. Почему чужие люди, порой, нас любят больше и дают больше заботы, чем те, кому это положено?

Ты сам выбрал такую маму и такого папу, малыш. Прекрати путать чью-то любовь с жалостью. Будь уже мужчиной.

Кто бы там ни вещал в его голове (чуть позже он поймёт, что это был голос его психолога), тому хотелось надрать задницу. Но эти странные, пусть и немного пугающие фразы, почему-то придавали ему сил. По крайней мере, он смог отлепить собственный зад от скамейки. Иначе он так и сидел под палящим солнцем и обязательно схватил удар.

Тошнота подкатила к горлу. Он помнил, каковы последствия долгого пребывания на жаре: поднимается температура, начинаешь блевать, а голова болит так, словно хочется вытошнить из себя мозги.

"Хорошо бы", – подумал Илья и стал подниматься по ступеням, едва переставляя ноги. Только сейчас он понял, какая всё же тяжёлая у него гитара. Или она стала так много весить лишь сейчас? Она же сделана из дерева, а не из какого-нибудь металла.

Ведь так? Я точно несу гитару? Мальчик обратился к воспоминаниям о пожилом продавце, когда тот передавал ему через прилавок его покупку. В его воображении этот эпизод тут же перекроился: вместо гитары он увидел тяжёлый меч в ножнах.

Илья тряхнул головой. Точно перегрелся.

Представь, какая могла быть музыка, поиграй ты хоть раз на такой "гитаре"!

Голос, который то и дело начинал эти громкие размышления в его голове, стал больше походить на какой-то ведьминский. Но почему-то мальчика не пугал.

Куда страшнее был вид их входной исцарапанной двери, будто кто-то ранее ломился в неё.

– Иди к чёрту, – уже вслух сказал Илья и вонзил ключ в замочную скважину, повернул два раза и потянул ручку на себя.

Запах, который одновременно стал ему привычным и отчасти даже родным, но который он так ненавидел, тут же окутал его и словно пропитал. Интересно, от него тоже так пахнет сигаретами и застарелым перегаром? Он всё правильно сделал, что не поддался соблазну взять котёнка, хотя на миг допустил возможность, что у него появится новый друг.

Его встретил захламлённый коридор, в котором по силуэту можно было угадать двухколёсный велосипед со сломанным рулём. Тут же сгорбившись, будто на него навалилась вся тяжесть его мыслей, Илья медленно разулся. Мальчик старался дышать как можно тише, будто он пришёл не к себе домой, а прокрался в чужую квартиру, чтобы… Сердце стало отплясывать в его груди. Мальчик подошёл к одной из дверей, что вела в родительскую спальню, и осторожно заглянул туда. Кровать с разметанными на ней грязными простынями оказалась пуста. Мальчик позволил себе выдохнуть, но всё равно сделал это как можно тише.

Зло могло таиться где угодно. Он по запаху ощущал его присутствие. Мальчик очень тихо прошёл вперёд и бросил взгляд в помещение маленькой кухоньки. Там, хоть и царил жуткий беспорядок, было «чисто».

Оставалось проверить гостиную, которая скрывалась за двумя дверями с матовыми треснувшими стёклами. Илья осторожно, за краешек, потянул дверь на себя, закусив язык – петли могли скрипнуть. Он тут же выдохнул и расслабился, увидев пустой продавленный диван.

Я же говорил, что его нет! Что он с дружками пьёт в своём гараже!

Илья тут же преобразился: из крадущегося в темноте воришки он превратился в хозяина квартиры. Он ловко спустил с плеч гитару, которая в действительности имела приятный лёгкий вес. Он ощущал её гриф сквозь плотную брезентовую ткань. Подопнув дверь в свою комнату, которая по размеру хоть и уступала остальным и была так же захламлена, являлась его островком безопасности.

Илья тут же плюхнулся на расправленную кровать прямо на ватное одеяло, продавив слабые пружины. Рывком он освободил свою новенькую гитару от чехольного плена, потянув её за гриф. Мальчик тут же расположил гитару на коленях, вспоминая слова учителя музыки. Левая рука должна обхватить гриф, пальцы при этом необходимо расслабить. Правую же располагаем прямо над резонаторным отверстием. Он зажал свой любимый аккорд «А», отчего подушечки пальцев немного засаднило. Илья отмахнулся от этой боли, переставил пальцы на куда более сложный аккорд и уже приготовился извлечь звук, как насторожился.

Ты уверен, что его нет дома?

Илья точно видел пустую кровать в родительской спальне со сползшими на пол простынями. Пустую гостиную. Отчима дома не было.

А запах? Запах-то ты почувствовал. Так пахнет, только когда…

Играй свою музыку света, маленький воин. Покажи, чему ты уже научился. Тебе нужно играть очень хорошо, если ты хочешь пойти дальше.

Мальчик вспомнил мотив и, закрыв глаза, принялся покачивать головой в такт. В его голове уже запел хрипловатый голос Иена Гиллана, и он тут же представил мужчину, который тряс длинными волосами, а затем поднёс губы к микрофону и запел, кривляясь: «We all came out to Montreux. On the Lake Geneva shoreline…»

И тут же детские пальцы стали извлекать нужный звук. Потряхивая гитарой, он то бил по струнам, то щипал их. Он соврал той девчонке, что не умеет играть. Да, пусть местами и проскальзывала лёгкая фальшь, но в целом мальчишка играл хорошо. Так хорошо, что заводил сам себя, притоптывая ногой, растворяясь в процессе.

Когда его воображаемый молодой Иен подбирался к припеву, который вот-вот в его голове пронзительно и протяжно начнёт петь: «Smo-oke on the Wo-ater!» , мальчик немного замешкался, но успел и поэтому ударил по струнам ещё сильнее. Этот звук ударил в пол и взбил облако пыли под кроватью. С каждым новым ударом по струнам этой пыли, которая всё больше стала походить на дым, становилось всё больше.

Его детская тут же стала наполняться этим дымом, таким же прохладным, какой от мощного сценического генератора. Но он не мог всего этого видеть, так как игра полностью завладела им. В какой-то момент Илья стал внешне взрослее и походить на того самого парня из Deep Purple.

Дыма становилось так много, что часть его просочилась под дверь его детской комнаты и скользнула в коридор. Дымок тут же обрёл очертания длинной щупальца и пополз дальше, поверх полосатой самотканой дорожки. Эти дымные щупальца казались хоть и слепыми, но, следуя по каким-то своим ориентирам, будто знали, куда им надо.

Из детской доносились громкие, бьющие звуки гитары, будто оживляя эту квартиру, принося с собой свет, отражаясь от стен.

Дымок продолжал свой путь, свернув налево и скользнув под дверь родительской спальни. Паря над пыльным, выкрашенным досчатым полом, минуя скомканные грязные носки и пустые бутылки, дымок-щупальце обогнул кровать и нашёл то, что ему было нужно. Крепко спящего громоздкого мужчину, который, будучи мертвецки пьяным, спал на полу.

Полупрозрачной змейкой дымок скользнул над его голой грязной ступней, пробежался по поверхности ног, обогнул холм колена и, клубясь, стал набирать силу над толстым, как бочонок, животом. Пьяница походил на спящий вулкан, который в любой момент мог проснуться. Но он слишком много выпил сегодня, чтобы проснуться даже от таких громких звуков, доносящихся из соседней комнаты.

Комнату заволокло туманом, почти скрыв спящего мужчину, а затем весь этот дым устремился к его лицу и стал проникать в него через ноздри. Отчего тело спящего пьяницы сначала дрогнуло, а после и вовсе затряслось, словно в припадке. Чуть ли не в такт ударам по струнам, доносящимся из-за стены.

Когда дым проник в него полностью, без остатка, тело мужчины дёрнулось и замерло. А его до того расслабленное лицо тут же поморщилось, отчего щетина ещё резче очертила морщины на желтоватой коже. Он повёл головой, а зрачки под тонкими веками пришли в беспокойное движение.

Пьяница открыл глаза, налитые кровью, а уголки рта поползли вверх: то ли в улыбке, то ли в хищном оскале. Он поднял руку и вцепился в край матраса, лежащего на кровати.

Тем временем Илья продолжал играть на гитаре в своей комнате. Как бы сказал Антоха, он совсем разошёлся, ударяя снова и снова по струнам, извлекая и выщипывая из инструмента звуки. Он так увлёкся, что позабыл обо всём на свете. Забыл про свою боль, которая всегда была с ним. Забыл, что он маленький мальчик, который, качая грифом, играет так громко, что, должно быть, слышат не только соседи, но и люди с улицы, и даже весь мир.

Поэтому, когда его пьяный отчим ногой выбил дверь в его комнату, он даже этого не услышал, продолжая играть громче обычного с закрытыми глазами.

Маленький воин…

Удар по лицу заставил его вернуться в реальность. Мальчика отбросило назад, и он ударился затылком о стену. Пальцами он вцепился в гриф, пытаясь сообразить, что произошло.

Над ним, как разъярённый бык, готовый снова наброситься в любой момент, нависал его отчим. Тот играл мускулами, сжимая и разжимая кулаки, отходя назад.

Щека Ильи полыхала. Он только смотрел на рассвирепевшего пьяницу, боясь дышать. Сердце бесновалось под самым горлом. К глазам предательски подкатывали слёзы.

Тебя тут не должно быть. Я проверял!

Но он тут был. Нависал над ним, прожигая взглядом, полным ненависти. Сжигая и его, и гитару, и эту комнату со всей квартирой. Отравляя запахом кислого пота, смешанного с перегаром.

– Где ты её взял?! – хрипло, сквозь зубы, будто сплёвывая, процедил мужчина.

Мальчик часто заморгал и, сглотнув противный ком, соврал, что учитель дал. Отчим тут же передразнил его и назвал учителя плохим матерным словом. Илья хотел бы отстраниться, отодвинуться подальше от этого безумия, но мешала стена.

– Чтобы сегодня же отнёс её обратно! – злобно шипя, сказал мужчина, вызывавший в мальчике смесь страха, отвращения и ещё одного желания. Желания, которое он даже боялся впускать в себя. Плохие вещи делают только плохие люди. Плохие люди желают другим людям плохое. Плохие делают плохие вещи.

– Ты меня понял?! – взревел пьяница прямо в потолок, задрав подбородок.

Я уже это видел. Это похоже на…

Глаза отчима, казалось, вот-вот лопнут и выльются с кровью, настолько они вылезли из своих орбит.

– Ты меня понял?! Я не слышу!!

Илья резко захотел по-маленькому, сжимаясь всем телом, чтобы не обмочиться прямо в свою же постель. Крохотная едва заметная слезинка всё же предательски скользнула к переносице.

Он закивал.

Отчим воздел кулаки, будто сейчас обрушит на него молот воспитания. Илья силой зажмурился и спрятался за гитару, а когда услышал грохот, открыл глаза. Его отчим схватил стул и разломал его о стол, а затем посмотрел на пасынка и сказал:

– Маленький говнюк не захотел есть свой завтрак! Мне пришлось! – а потом, как актёр, который опомнился, что произнёс не свою реплику, тут же исправился: – Маленький говнюк должен сейчас делать уроки! А не играть на своей говёной гитаре! Которую ему дал его говёный учитель!

На каждое слово приходился удар стулом по всему, что попадалось, точнее, по всему, что осталось от самого стула. По столу с учебниками. Лампа со звоном полетела на пол. Досталось даже его шкафу, что находился в противоположной части комнаты.

Маленький воин должен проснуться. Он уже слышал эти слова. Он уже это видел. Маленький воин готовился к этому дню много-много лет.

Я что, сплю? Это что, происходит не по-настоящему?

Илья снова заморгал. Посмотрел на онемевшую ладонь, которая вдавила струны в деревянный гриф. Почувствовал под собой продавленную яму на кровати.

Маленький мальчик вспомнил, что он уже давно не маленький мальчик. Маленький мальчик вдруг осознал, что он спит и ему снится сон. Что это его сон, созданный его же сознанием, а это значит, что…

Я сплю, и мне снится сон, в котором мой отчим пытается выбить из меня всё дерьмо.

Илья отлепил спину от холодной стены и вернул гитару в прежнее положение, после чего ударил по струнам. Отчего пьяница сначала замер, тут же прекратив крушить всё вокруг. Будто только что ему вернули его звонкую пощечину. А затем, выронив из рук остов стула, зажал уши и попятился назад, прочь из комнаты.

Раз это его сон, думал Илья, то только он решает, что происходит в его сне.

Маленький мальчик стал играть ту же самую песню, но только в этот раз яростнее, с азартом, уже более профессионально. А струны его гитары светились так, будто сотканы из света.

Да, я готовился к этой встрече много лет.

– Маленький… ублюдошный говнюк… – шипел пьяница, вываливаясь в коридор и держа свою голову так, будто та вот-вот отвалится. Тот, почти поверженный, лежал на полу. На этот раз уже он вдавливал стену спиной.

Илья, поймав задор, встал и, продолжая играть, двинулся в сторону отчима. Он так увлёкся, что забыл, кто он и с кем имеет дело.

– Ну давай, – застонал пьяница, сдерживая истеричный смешок, корчась на полу, а затем проорал так, чтобы даже сквозь музыку было слышно: – Беги обратно!! Давай!! Нечего тебе тут больше делать!!!

Если это мой сон, то я могу проснуться. Мне достаточно создать портал и вернуться в тот мир, где я больше не маленький мальчик.

Но чудовище, что проникло в его сон и прикинулось его отчимом, чтобы заставить его бежать, было не тем, кем оно прикидывалось.

Чудовище хочет, чтобы маленький воин впустил его в свой мир. Оно много лет пытается это сделать снова. Один раз ему это удалось.

Сила звука, извлекаемого из гитары, будто стала сходить на нет. Даже струны, которые только что были раскалёнными, начали затухать в его руках. Необходимо было бежать, но куда?

Куда угодно, только не в наш мир. И маленький воин подумал о том месте, где это случилось однажды. Не просто так он попал сюда. Да, хоть и Тени пытались проникнуть в его настоящий мир так подло, предварительно ослабив его, но он не мог позволить им воспользоваться и этой ситуацией. Он уже не тот маленький мальчик.

Пальцы его переставали слушаться, стоило Илье вспомнить, зачем он тут, на самом деле. Много лет он не позволял себе касаться этого. Но, видимо, пришло время.

Маленькому воину пора проснуться. Для начала, это следовало сделать в этом мире.

Илья, продолжая играть, тут же повернулся к другой стене, где стоял шкаф. Сколько раз он мечтал, прячась в этом самом шкафу, чтобы он перенёс его в другой мир. Мир, в котором всё было иначе: его мать счастлива вместе с его родным отцом, а он счастлив, потому что они оба рядом.

Прикрыв глаза, он стал вспоминать, наигрывая другую мелодию, которую, как ему казалось, сочинил, будучи подростком. Чуть позже, когда он вырастет, он услышит её у другой группы. Как будто её у него украли, как и его детство. Конечно, она была не один в один, но очень похожая. Он вытащил её когда-то из своего сна, а руки сами наигрывали. Этот мотив и сейчас можно найти в интернете – «Year of Silence» Crystal Castles много лет звучала в его голове. Конечно, с грамотной аранжировкой она не совсем походила на то, что придумал он сам. Но чёрт возьми, как же это было похоже!

Играя, он представлял, что если он откроет дверцу шкафа, которая каким-то чудом уцелела, пока одержимый крушил всё вокруг, он сможет попасть туда, куда пытался попасть много лет.

Он помнил, что тот, кем завладела Тень, придёт в себя в любой момент, поэтому всё чётче и чётче представлял в своей голове, как он открывает эту дверь и попадает туда, в то место, которое ему снилось, когда он был подростком. А мотив, который он уловил в этом сне, был всего лишь ключом. Он не хотел идти в это место, вот почему старался не брать больше гитару в руки, чтобы не знать того, что он всегда знал.

Дверца шкафа подсветилась по всему периметру изнутри. Илья перестал играть и, обернувшись, посмотрел на одержимого пьяницу, который потрясывал головой, пытаясь встать. Мальчик, крепко держа гитару, приоткрыл дверцу, залитую светом. Растрёпанные волосы тут же сдул с его лица сквозняк, охладив пылающие щёки. Илья, подобно Алисе, сделал шаг в этот сияющий свет, надеясь, что в этот раз будет не так больно и что он справится.