Мальтийский рыцарь

Вечером Камиллу вызвали к Екатерине Медичи.

– Мне стало известно, что Ваш брат подарил брошь королеве-дофине.

Увидев, что девушка замялась, флорентийка нахмурила брови:

– Только не лгите! Я знаю правду и хочу лишь получить подтверждение от Вас!

– Да, мадам. Мой брат действительно это сделал.

– И каких же милостей он надеялся добиться от моей невестки?

– Ипполито был просто её очарован красотой…

– Да уж, эта шотландка вскружила голову всем французам!

– Но я хочу быть уверена, что они не встречались тайком, – тут же добавила Екатерина.

– Уверяю Вас, мадам, что мой брат ничего не рассчитывал получить взамен. Да и королева Шотландская, я думаю, не стала бы рисковать ради него.

– Кто знает. Страсть толкает людей на безумства…

Вздохнув, флорентийка достала из своей шкатулки, стоящей на столе, крест и протянула его Камилле:

– Верните эту вещь Вашему брату и скажите ему, что государыня может принимать такие дорогие подарки только от своих подданных, а моя невестка ещё пока не королева Франции. Поэтому ему лучше не появляться в Турнеле.

– Благодарю Вас, мадам. Я обязательно всё передам Ипполито.

Девушка собралась было идти, но Екатерина остановила её:

– Моя дочь попросила, чтобы Вас включили в её испанскую свиту. Вы согласны ехать с ней?

– Да, мадам.

– А что думает об этом господин де Нери?

– Отец отпустил меня.

– Вы – умная девушка. Однако умных людей много, а верных – единицы.

– Я очень привязалась к принцессе, мадам.

– Преданно служа моей дочери, Вы можете послужить и Франции, – вкрадчиво произнесла флорентийка.

Перед глазами Камиллы внезапно мелькнуло белое знамя Жанны д’Арк:

– Я готова, мадам!

– Бене (хорошо). Но пока ещё рано говорить об этом. Вы получите все инструкции перед отъездом в Испанию.

Глава 10

Крестины

По-видимому, портрет Елизаветы понравился Филиппу II. Спустя всего семь недель после заключения мира в Като-Камбрези король Франции получил сообщение, что испанское посольство прибудет в Париж где-то в начале июня. Не теряя времени, Генрих II вернулся из Виллер-Котре, охотничьего замка в Компьенском лесу, в столицу, чтобы отдать приказ о подготовке к бракосочетанию своей дочери с католическим королём, и своей сестры с герцогом Савойским. К фасаду Турнеля была пристроена великолепная галерея, украшенная дорогими гобеленами. А улицу Сент-Антуан перед ней тщательно отремонтировали и вычистили для предстоящих турниров в честь новобрачных. Что же касается их приданого, то им лично занялась Екатерина Медичи.

В конце апреля 1559 года состоялось обручение Лоренцы и Оттавио, а в начале мая Изабель получила письмо от своей племянницы графини де Сольё, которая приглашала её с мужем и детьми на крестины своего сына.

– В Сольё соберутся почти все мои родственники! – взволнованно сказала Изабель супругу. – Наверно, граф де Оре тоже получил приглашение!

– А барон де Монбар будет?

– Я думаю, да. Ведь Шарль был женат на матери Кристофа де Сольё и воспитал своего пасынка.

– Тогда, боюсь, скандала не избежать.

– А вот Мари вряд ли приедет из Лотарингии, – пропустив слова мужа мимо ушей, продолжала Изабель.

– А Ваш брат-каноник?

– Надеюсь, его тоже не будет.

Уловив холодок в голосе матери, Камилла не удивилась: Изабель почему-то терпеть не могла своего младшего брата.

За несколько дней до поездки в Сольё дом Льва посетил долгожданный гость.

– Я соскучился по Вам, дядя! – сказал граф де Оре, заключив банкира в объятия.

– Взаимно, монсеньор! – искренне ответил отец Камиллы.

Оба голубоглазые блондины, они, тем не менее, не были похожи. Если Анджело выглядел как человек, который всего достиг собственными усилиями, то внешность Луи де Оре говорила о врождённом благородстве.

Пока Ноэль, приехавший вместе с отцом, приветствовал банкира, граф де Оре облобызал Изабель, которая была старше его всего на четыре года:

– Вы ничуть не постарели, тётушка! Всё такая же красавица!

– Благодарю Вас, монсеньор, хотя слышу это от Вас уже больше двадцати лет, – каждый раз, когда Изабель встречалась со своим племянником, между ними завязывалась шутливая пикировка.

– Но это правда, тётушка!

– А мой крестник уже совсем взрослый! – затем сказал Луи при виде Ипполито. – Настоящий кавалер!

Переглянувшись, сёстры Нери хихикнули за спиной матери.

– Да, Ипполито – наша гордость!

– А где Ваши дочери? Мой сын мне все уши прожужжал о том, какие они красотки!

– Да вот же они!

При виде Булочки граф улыбнулся и слегка ущипнул её за румяную щёчку:

– Ах, какой розанчик!

– А её сестра – просто ангелочек! – добавил он, вдруг подмигнув Камилле.

Девушка покосилась на мать: её давно никто не называл ангелочком. В ответ Изабель вздохнула:

– Вы слишком добры к моим дочерям, монсеньор.

– Ничуть, тётушка! За всю свою жизнь я повидал немало девиц, но Ваши дочери – просто прелесть! Если бы мы встретились год назад, то можно было бы обручить Ноэля с Розанчиком, а Мишеля – с Ангелочком. Правда, мой младший сын стал мальтийцем, зато старший пока свободен!

Если Камилла сразу поняла, что граф шутит, то Лоренца посмотрела на гостя с ужасом. Заметив это, Ноэль поспешно произнёс:

– Я говорил Вам, отец, что старшая мадемуазель де Нери недавно обручилась со своим кузеном.

– Жаль!

– А отец жениха, случайно, не покойный мессир Бернардо? – обратился граф уже к хозяину.

– Так и есть, монсеньор.

– Храбрый был вояка. Помните, как в Риме мы вчетвером: я, он, Вы и д’Эворт защищали его дом от целого отряда городской стражи?

– Прекрасно помню, монсеньор.

– Но больше всех отличилась тётушка! – Луи бросил лукавый взгляд на Изабель. – Она в одной рубашке, словно амазонка, пронеслась верхом через весь Рим до самого дворца кардинала Медичи!

Мать Камиллы вспыхнула:

– Если бы я вовремя не привела помощь, монсеньор, то люди барджелла взяли бы дом моего деверя штурмом!

– Может быть, тётушка. Я всегда восхищался благородством Ипполито Медичи, который, не убоявшись гнева папы, взял нас под своё покровительство. Поэтому и назвал в честь покойного кардинала Вашего сына.

– Кстати, вы едете на крестины в Бургундию? – после паузы снова спросил граф.

– Да, монсеньор.

– Тогда присоединяйтесь к нам с сыном. Граф де Сольё попросил меня стать крёстным отцом новорожденного. И на этот раз младенец получит имя «Эд де Сольё» в честь своего деда.

Камилла с восхищением посмотрела на гостя. Отец близнецов ей всегда нравился. К тому же, благодаря Луи де Оре, она, наконец, узнала, в честь кого её брата назвали «Ипполито». Ведь в роду Нери, не говоря уже о Монбарах, никто не носил такое имя.

Вероятно, гость заметил интерес девушки к своей особе, потому что, указав на подушку возле своих ног, предложил:

– Сядь возле меня, Ангелочек!

После чего, взяв Камиллу за подбородок, спросил:

– Ты ещё не помолвлена?

– Нет, монсеньор.

– Тогда скажи, что ты думаешь о моём старшем сыне? Он тебе нравится?

– Барон де Лорьян – воспитанный молодой человек, – дипломатично ответила Камилла, уверенная в том, что граф продолжает шутить.

– Вот и славно!

– Может, поженим наших детей? – Луи подмигнул теперь уже банкиру.

– Увы, монсеньор. Моя младшая дочь намерена ехать в Испанию вместе с мадам Елизаветой.

– Как, дядя, Вы собираетесь отправить Ангелочка прямо в логово наших врагов?

– Но ведь Генрих II согласился же выдать свою дочь за короля Испании.

Граф де Оре вздохнул:

– Да, государь 3 апреля в Като-Камбрези подписал очень невыгодный для Франции договор! Он предусматривает не только брак принцессы с Филиппом II, но и передачу Испании Тионвилля, части Люксембурга, Мариенбурга, Ивуара, Дамвилье, Монмеди, а также областей в Артуа и Шароле.

– Но особое недовольство и возмущение в народе вызвало то, монсеньор, что король решил одновременно выдать замуж свою сестру, поскольку она должна вернуть в качестве приданого мужу Пьемонт и Савойю, которые завоевали войска герцога де Гиза.

– И надо же было мадам Маргарите до тридцати шести лет хранить невинность, чтобы потом потерять её, разорив Францию!

После этих слов граф снова взглянул на Камиллу:

– Неужели тебе не жаль покидать свой дом и семью, Ангелочек?

– Я дала обещание мадам Елизавете.

– Может, это и не так уж плохо, – задумчиво произнёс отец Ноэля. – Тебе нужно ещё немного подрасти.

– Мне кажется, монсеньор, Вам самому не мешало бы подумать о женитьбе, – заметила Изабель. – Ведь Вы находитесь в самом расцвете мужских сил! И у Вас ещё могут быть дети!

– Нет, тётушка, с меня достаточно двух браков. Теперь настал черёд Ноэля жениться. Вот только найду ему невесту…

– Но Вы обещали мне, отец, – молодой человек бросил молящий взгляд на графа.

– Увы, сын мой. Тебе придётся немного подождать.

Банкир и его супруга переглянулись, в то время как Камилла, наоборот, потупила взгляд: в этот раз Луи де Оре говорил достаточно серьёзно.

Если снаружи замок графа Сольё со своими мощными стенами и башнями с узкими бойницами выглядел как средневековая крепость, то его внутренние жилые постройки отличались ренессансной отделкой. Влияние этого стиля ощущалось уже в симметричной архитектуре парадного двора, имевшего квадратную форму. В отличие от дома Льва, по бокам основного кирпичного корпуса возвышались две одинаковые круглые башенки с внутренними лестницами, соединявшими два этажа и чердачные помещения. К башням были пристроены ещё два здания, соединённые закрытой галереей с полукруглой аркой внизу, открывавшейся на сад. Посредине двора виднелась огромная мраморная чаша фонтана.

Крестины должны были состояться на следующий день в замковой капелле. А пока хозяин с супругой, уже оправившейся от родов, принял гостей в огромном обеденном зале. У тридцатилетнего Кристофа де Сольё были серьёзные серые глаза и густая светло-русая бородка. На все шуточки бывшего зятя, графа де Оре, он реагировал довольно спокойно, вернее, флегматично. Также сдержанно хозяин приветствовал и банкира де Нери с семейством. А вот его супруга Кэтрин Паркер, миловидная кареглазая брюнетка, встретила гостей очень сердечно.

В то время как мужчины сразу завели разговор о политике, графиня де Сольё сообщила Изабель:

– Мы пригласили ещё Ваших братьев и сестру, тётушка. Хотели послать приглашение и д’Эвортам, но решили, что барону де Монбару будет неприятно их видеть.

– Значит, мои братья здесь?

– Нет, но Ваша сестра прибыла ещё вчера.

– А я думала, она не приедет.

– Баронесса де Шато-Солен из-за подагры предпочла остаться в кровати. Если хотите, можете зайти поздороваться к ней.

Мать Камиллы вздохнула:

– Да, пожалуй, а то Мари обидится.

Поскольку сестра Изабель была бездетной вдовой, её разместили в спальне хозяйки. Когда Камилла с матерью и сестрой вошла туда, баронесса полусидела на кровати, одетая в капот, а рядом копалась в сундуке её горничная. В шестнадцать лет Мари де Монбар выдали замуж за барона де Шато-Солена, который увёз её в Лотарингию. Овдовев, она жила то в Бургундии у брата, то в своём лотарингском поместье, полученном в качестве вдовьей доли.

– А, это Вы, сестрица… – произнесла баронесса при виде Изабель таким тоном, будто они расстались только вчера.

В свой черёд, мать Камиллы сдержанно заметила:

– Я слышала, Вас мучит подагра…

– Да, эта растяпа Жанна никак не может найти моё лекарство!

После этих слов Мари бросила раздражённый взгляд на свою горничную:

– Так что там?

– Нашла, госпожа!

Служанка достала из сундука оплетённую бутылку с вином и, наполнив наполовину стоящий на столе кубок, подала его тётке Камиллы. Отпив из него, та цокнула языком:

– Этот нектар из Лотарингии мне нравится гораздо больше, чем бургундское вино!

– Не предлагаю его Вам, сестра, поскольку Вы, наверно, в доме своего супруга привыкли к более изысканным напиткам! – добавила баронесса.

– Я привыкла пить разбавленное вино, сударыня.

Пропустив замечание младшей сестры мимо ушей, Мари опустошила кубок. А затем, пристрастно оглядев Изабель, вынесла свой вердикт:

– Вы ещё больше похудели. Вдобавок, у Вас кожа потемнела и морщин прибавилось.

– Вы тоже не помолодели за те годы, что мы с Вами не виделись…

И действительно – щёки баронессы де Шато-Солен были покрыты сеточкой кровеносных сосудов, а рыхлое тело расползлось на кровати, словно тесто.

– Я вижу, Ваши дочери уже подросли, – Мари снова сделала вид, будто не расслышала слов сестры. – Чтобы поскорее выдать замуж старшую дочь, Вы должна поделиться с ней белилами – румянец нынче не в моде. А младшая, хотя и бледна, но, к сожалению, слишком худа.

– Лоренца уже обручилась с племянником моего мужа, а Камиллу, как считает Анджело, ещё рано выдавать замуж.

– Жениха ей нужно искать сейчас, чтобы потом не засиделась в деках! Кстати, барон де Шато-Солен, сын племянника моего покойного мужа, намерен женить своего первенца. Но банкир де Нери должен дать за ней хорошее приданое! Ну, Вы понимаете!

– Я уже говорила нашему брату, барону де Монбару, что мои дочери достойны принцев! Могу повторить это и для Вас!

– Принцев! – пышные телеса Мари заколыхались от смеха. – Да уж скорее Вы снова станете баронессой, сестрица!

Внезапно, перестав смеяться, она небрежно спросила:

– Ну, как там Марион?

– Если хотите, я пришлю к Вам Вашу крестницу.

– Не стоит труда, сестрица. О чём мне говорить с ней? К тому же, Габриель рассказывал мне, что она неплохо устроилась в доме Вашего мужа.

Матерью Марион была Николь Кэру, горничная баронессы де Шато-Солен, а дядей – управляющий (и многолетний любовник) Мари. Поэтому, когда Николь вышла замуж за сапожника из Нанси, баронесса дала ей приданое и согласилась крестить её дочь. Со временем Марион вышла замуж за подмастерье своего отца, и после смерти родителей от чумы перебралась с супругом в Париж. С семейством Нери она познакомилась благодаря рекомендательному письму крёстной матери, которую считала своей благодетельницей. Однако Камиллу не удивило то, что её тётка после стольких лет не захотела взглянуть на свою крестницу. Недаром Изабель как-то сказала, что её сестра всегда любила только себя.

В этот момент в спальню вошла Кэтрин, которая сообщила:

– Сейчас принесут растирку, тётушка. Надеюсь, это придаст Вам сил, и Вы сможете завтра присутствовать на крестинах моего сына.

– Ну, не знаю, – баронесса де Шато-Солен с сомнением покачала головой. – Я истратила все силы на то, чтобы добраться сюда. Поэтому мне придётся взять в церковь моего грума, чтобы опереться на него.

Графиня переглянулись с матерью Камиллы:

– Но там будут присутствовать только самые близкие родственники.

– В таком случае, пусть меня поддерживают под руки мои племянницы!

После обеда Изабель решила отдохнуть. Лоренца тоже зевала. Только Камилле не хотелось спать, поэтому она решила прогуляться по саду. В начале его были разбиты цветочные клумбы, в центре – фонтан, а в конце – декоративный кустарник в рост человека в форме лабиринта. Над фонтаном возвышалась статуя Минервы, которую отец Камиллы подарил прабабушке нынешнего графа де Сольё.

В саду, к своей досаде, девушка неожиданно увидела Ноэля, задумчиво рассматривавшего статую. Обернувшись, молодой человек широко улыбнулся:

– А я думал, что это Ваш брат. Мы договорились после обеда встретиться с ним в саду.

– Я могу уйти.

Камилла хотела было вернуться назад, но барон де Лорьян успел схватить её за руку:

– Прошу Вас, останьтесь!

– Вы обещали не применять ко мне насилие!

Ноэль отпустил её запястье и вдруг сказал:

– Благодарю Вас!

– За что?

– За то, что носите мой подарок!

– Но если Вы опять будете приставать ко мне с поцелуями, я верну Вам бусы!

– Хорошо, не буду.

– У графа де Сольё прекрасный сад, не так ли? – добавил молодой человек.

– Да, он похож на наш сад в Берси.

– И на наш сад в Саше. Мы очень любили играть там с братом. А вот нашему отцу разонравился этот замок.

– Почему?

– Саше навевает ему грустные воспоминания… Поэтому граф решил обосноваться в Бретани в нашей фамильной резиденции, а Саше отписать мне в качестве свадебного подарка.

– Поздравляю Вас!

– Но так как я вряд ли женюсь в этом году, то после свадебных торжеств дочери и сестры короля хочу съездить к брату на Мальту. Ведь мы давно не виделись с Мишелем, а раньше почти не расставались. Если одному из нас было плохо, другой всегда чувствовал это.

– Мы с Булочкой тоже никогда не расставались, – вздохнула Камилла.

– Вы с сестрой такие разные!

– В самом деле, нас трудно спутать.

– А нас с Мишелем постоянно все путали. Даже отец. Одна только бабушка нас всегда различала.

– Неужели?

– Да. Я ужасно скучаю по брату.

– А как он стал мальтийским рыцарем?

– Два года назад герцог де Гиз отправил его с поручением к своему брату, Великому приору Мальтийского ордена, и с тех пор Мишеля словно подменили. Он заявил отцу, что хочет стать мальтийцем и, благодаря протекции герцога, был принят в Орден. Конечно, стать его членом – великая честь, ведь туда принимают только потомков древних родов. Но рыцарям запрещено жениться, поэтому именно мне предстоит исполнить свой долг перед семьёй: вступить в брак и произвести на свет наследника рода де Оре!

– Надеюсь, Вы уже встретили ту, которая родит Вам сына!

– Да, встретил. И, хотя в «Романе о Розе» говорится: «Нам дозволено судьбой Счастье с женщиной любой», я считаю, что у каждого в этом мире есть только своя одна-единственная половинка…

В это время появился Ипполито, и Камилла поспешила к выходу из сада. Однако из-за насмешливой фразы брата она была вынуждена остановиться:

– Вот уж не думал, что встречу здесь влюблённую парочку!

Вспыхнув, девушка хотела было дать резкую отповедь Кавалеру, который был зол на неё из-за того, что лишился благосклонности Марии Стюарт (брошь ему пришлось вернуть матери). Но в последний момент она сдержалась:

– Ты ошибаешься, братец! Я уже говорила тебе, что между мной и бароном ничего нет!

– Так я тебе и поверил, сестрица! Да ни одна женщина не откажет такому приятному мужчине, как Лорьян!

Камилла подбоченилась:

– И что я должна сделать, чтобы ты мне поверил, братец?

– Попробуй отказать барону при мне!

Девушка поняла, что брат, как в детстве, пытается взять её на слабо. Однако отступать было поздно, потому что к ним подошёл Ноэль:

– Могу я узнать о предмете вашего спора?

Ипполито сразу принял меланхолический вид:

– Я сказал сестрице, что ничто в мире не может сравниться с женским коварством!

– А я ответила, что, по-видимому, он обращался к недостойным предметам любви!

Слова Камиллы попали не в бровь, а в глаз – Кавалер ещё больше помрачнел. Ноэль же пожал плечами:

– Признаться, мне трудно судить, кто из Вас прав. Но я считаю, что женщины созданы исключительно для нашего блага!

– А если любовь, терпение и мольбы бессильны сломить их упорство?

– Клянусь, я не пощажу сил, чтобы завоевать любовь, раз всё равно без неё жить не смогу!

После этих слов, взглянув на Камиллу, барон де Лорьян спросил:

– А Вы что думаете об этом, мадемуазель де Нери?

– Мне трудно судить, потому что я ещё никого не любила! – девушка бросила победный взгляд на брата.

Она считала, что выиграла спор. Однако вместо того, чтобы признать своё поражение, Ипполито, пожав плечами, заметил:

– Вот видите, барон! Ни одному мужчине на свете всё равно никогда не совладать с упрямой женщиной. Разве только убить негодницу на месте!

Вспыхнув, Камилла пробормотала:

– Свет ещё не видел такого дурака!

После чего покинула поле сражения под язвительный смех брата.

Крестить сына графа де Сольё решили до полудня, а потом должен был состояться праздничный обед. Впереди шёл Луи де Оре. В качестве крёстного отца он нёс на руках завёрнутого в шёлковые пелёнки младенца. За ним следовали граф де Сольё с супругой и пятилетней дочерью Мадлен, баронесса де Шато-Солен, которую вели под руки Камилла и Лоренца, и Изабель с бароном де Лорьяном. Замыкал шествие банкир де Нери с сыном. Что же касается братьев Изабель, то их ещё не было. В капелле уже ждал священник и стоял чан с водой. Но едва только падре приступил к таинству крещения, как послышались чьи-то шаги и в капеллу вошли барон де Монбар и ещё один мужчина, судя по всему, его брат-каноник. За ними по пятам следовал Жан Робер.

Остановив взгляд на последнем, Кристоф де Сольё гневно произнёс:

– Я приглашал только Вас, отец, и Вашего брата! Поэтому Жан Робер должен сейчас же покинуть мой замок!

В ответ дядя Камиллы нахмурился:

– Если Вы сейчас прогоните моего сына, монсеньор, то тем самым нанесёте оскорбление и мне!

В свой черёд, каноник увещевающим голосом произнёс:

– Ведь прошло уже почти пятнадцать лет, монсеньор! Ради нашего Создателя, прошу Вас забыть свою обиду! Пусть крещение Вашего наследника послужит тем событием, которое, наконец, примирит нас всех!

– Я тоже прошу Вас, дорогой супруг, простить моего кузена, как простила его я, – сказала графиня де Сольё. – Давайте не будем омрачать сегодняшнее радостное событие!

– Как скажете, дорогая, – нехотя ответил Кристоф.

Потом все отправились в обеденный зал. Однако трапеза прошла почти в полном молчании, если не считать музыки, которую исполнял приглашённый оркестр. Даже у графа де Оре, казалось, закончились все шутки. После обеда хозяин и его супруга сразу же удалились к себе, а гости разбрелись кто куда. В зале остались только баронесса де Шато-Солен и Изабель с дочерями.

– Мне слишком трудно подниматься взад-вперёд по лестнице, поэтому давайте посидим здесь, сестрица, – сказала Мари. – Заодно подождём наших братьев. Я ещё не беседовала с ними.

– А я уже вдоволь наговорилась с бароном де Монбаром в Париже.

– А как же наш брат-каноник?

– У меня нет желания видеть его.

– Но ведь Вы с детства были его любимой сестрой!

– Вы ошибаетесь, он любил больше Жанну.

– Нет, я помню, он постоянно носил Вас на руках. А потом между вами словно кошка пробежала. Так что случилось?

– Вам лучше не знать!

– Чтобы там ни было, Вы должны простить его! Ведь простила же графиня де Сольё нашего племянника!

– Жану Роберу не стоило появляться здесь!

В этот момент в зал вошёл каноник. Изабель сразу встала:

– Мне нужно выйти!

При виде младшей сестры Антуан де Монбар попытался было обратиться к ней, однако мать Камиллы шарахнулась от него, словно от чумного.

– Наша сестра ничуть не изменилась, – вздохнула Мари. – Всё также упряма и горда.

– Вам не следовало этого говорить при её дочерях, – заметил каноник.

– Ах, падре, я так хочу объединения нашей семьи! Может, скажите, что у вас произошло с Изабель? Тогда, возможно, я смогу примирить вас!

– Боюсь, это невозможно, сестра.

– Кстати, я встретил Вашего грума, – после паузы добавил Антуан. – А куда делся Габриель?

– Если помните, я назначила его своим управляющим, поэтому он остался в поместье. К тому же, Габриель уже постарел, а Жан – то, что надо.

– Вам пора уже думать о душе, сестра!

– Вы, падре, всегда не любили меня, зато очень любили Изабель! А она Вас видеть не желает!

Внезапно Антуан побледнел.

– Прощайте, сестра! – после паузы сказал он.

Пожав плечами, Мари неожиданно тихо заметила девушкам:

– Запомните, племянницы, лучшие любовники получаются из слуг!

После чего добавила:

– Здесь очень душно. Давайте выйдем в сад.

При входе в сад они едва не столкнулись с Жаном Робером, который выскочил оттуда со шпагой в руках.

– Что с Вами, племянник? Почему у Вас шпага в крови?! – возопила баронесса.

– Это Вас не касается, тётушка! – грубо отпарировал тот.

– Да что здесь произошло? – Мари огляделась по сторонам, однако в саду никого не было.

– Кажется, там кто-то стонет, – Камилла указала на лабиринт.

– Нужно посмотреть, что там такое.

Пока Лоренца в одиночку поддерживала их тётушку, Камилла приблизилась к лабиринту. Заглянув туда, она увидела графа де Сольё, сидевшего на земле. Правый рукав его рубашки был разорван и испачкан в крови.

– Никому ни слова! – открыв глаза, произнёс Кристоф.

– Но я должна помочь Вам! – Камилла почувствовала подступающую к горлу тошноту.

Тем временем подошла Мари с Лоренцей:

– Что случилось, монсеньор? Вы весь в крови!

– Я вызвал на поединок Жана Робера, но, к сожалению, не смог убить его, – спокойно пояснил хозяин замка. – Зато он ранил меня в руку, хотя целился в сердце!