Мальтийский рыцарь

Из Реймса двор отправился в Блуа. Именно там Камилла со слезами на глазах попрощалась со всеми своими родными, кроме Оттавио, который уехал во Флоренцию. В королевской семье тоже не обошлось без слёз. Первой уехала в Лотарингию вместе со своим супругом Клод де Валуа, потом настал черёд Елизаветы и герцогини Савойской. 18 ноября последняя отправилась из Блуа в Ниццу, а Екатерина Медичи с Франциском II и другими детьми проводила старшую дочь до Шательро.

Незадолго до этого у Камиллы состоялся разговор с флорентийкой. Когда девушка вошла в покои королевы-матери, её поразили изменения в обстановке: все стены, окна и даже пол были затянуты чёрной материей, а над камином вместо прежней радуги висело изображение сломанного копья с надписью: «Отсюда слёзы мои и моя боль». Сама Екатерина сидела за столом перед двумя зажжёнными свечами в чёрном траурном одеянии с маленьким белым воротничком. Её лицо осунулось, и с него исчезла прежняя улыбка.

– Господин де Нери оказал нам значительные услуги, – начала без обиняков Екатерина. – Ваша матушка тоже служила двум королевам. Теперь пришёл Ваш черёд, мадемуазель де Нери.

– Я внимательно слушаю Вас, мадам.

– Так вот, в свите католической королевы, моей дочери, Вы – моложе всех, поэтому есть надежда, что за Вами не будут так пристально следить, как за остальными. Тем не менее, будьте осторожны. При дворе моего зятя достаточно лиц, которые будут сообщать мне все новости. А Ваша задача – сделать всё возможное, чтобы облегчить пребывание королевы, моей дочери, в Испании и, в случае чего, предупредить её об опасности.

– Я имею в виду интриги кастильцев, которые, без всякого сомнения, попытаются заставить мою дочь забыть об её семье и Франции, – добавила флорентийка.

– Обещаю сделать всё, что в моих силах, мадам.

– Бене. Я вижу, что не ошиблась в Вас. Однако все письма вскрываются кардиналом Лотарингии. Поэтому, если произойдёт что-то важное, напишите своей матери, а господин де Нери мне всё передаст.

– Хорошо, мадам.

– И ещё. Если королеве, моей дочери, или Вам понадобится совет в женских делах, обращайтесь к госпоже де Клермон, которой мы полностью доверяем. А коли дело коснётся политики, тут следует обратиться к епископу Лиможа, послу короля, моего сына, в Испании. В своё время он хорошо послужил королю Франциску, моему свёкру, и королю Генриху, моему незабвенному супругу. Если же вдруг Вы не сможете связаться с ним, то доверьтесь господину де Лансаку, который будет сопровождать мою дочь в Испанию.

– Я сделаю всё так, как Вы сказали, мадам.

– В таком случае, Вы будете щедро вознаграждены. И да хранит Вас Бог, мадемуазель де Нери!

25 ноября кардинал Карл де Бурбон и принц Ла-Рош-сюр-Йон привезли молодую королеву в Бордо, где её тепло приняла крёстная Жанна д’Альбре с супругом. Рождество молодая королева праздновала у них в По. Затем на границе король Наварры должен был передать Елизавету мужу. Однако католический король, сославшись на непогоду, отправил вместо себя герцога Инфантадо и его брата, кардинала Мендосу, которые должны были принять Елизавету на широкой горной равнине между Ронсесвальесом и Эспиналем.

Последний день декабря Елизавета провела в Сен-Жан-де-Пье-де-Порт, где ей предоставили триста пятьдесят мулов, чтобы дать отдых уставшим лошадям. Второго января королевский кортеж по горной дороге, преодолев снег и ветер, достиг монастыря Нуэстра-Сеньора-де-Ронсесвальес, где у дверей церкви вместе с братией королеву встретили несколько переодетых представителей испанской знати. Помолившись, Елизавета хотела было отдохнуть, однако назойливые испанцы вошли в её комнату и не оставляли её в покое до тех пор, пока она не отослала их. Вечером того же дня началась снежная буря и Антуан Бурбон счёл нужным отправить в Эспиналь, где находился герцог Инфантадо со своей свитой, гонца с просьбой, чтобы испанцы приехали сами за королевой в связи с непогодой. Тем не менее, герцог отказался приехать и заявил, что будет ждать их в ранее условленном месте, то есть в миле от Ронсесвальеса. Это вызвало негодование среди французских дворян, а король Наварры повторил свою просьбу, мотивируя её тем, что нежной и хрупкой Елизавете трудно будет в непогоду приветствовать испанцев из открытых носилок, а тем – стоять перед ней на коленях в снегу с непокрытой головой.

В четверг, 4 января 1560 года, Елизавета публично пообедала с настоятелем в трапезной монастыря. Но как только она удалилась, переодетые испанцы завязали весёлую беседу с её дамами и фрейлинами, расспрашивая их об их именах и семьях. Следующее утро принесло потепление: вместо снега полил дождь. Помня наставления матери, Елизавета сочла разумным не настраивать против себя могущественный дом Мендоса, и сообщила Антуану Бурбону, что намерена немедленно отправиться в то место, которое назначил Филипп II. С неохотой под проливным дождём свита королевы начала готовиться к отъезду, но едва монахи распахнули ворота, как появились гонцы, одетые в цвета дома Мендоса. Вероятно, герцог Инфантадо, поразмыслив, счёл возможным отойти от церемониальных предписаний и сообщил, что прибудет в течение получаса.

По приказу короля Наварры в нижнем зале монастыря были поспешно развешаны чёрные драпировки (в связи с трауром по Генриху II) для того, чтобы испанские послы смогли предъявить там свои письменные полномочия кардиналу де Бурбону, который сидел под балдахином в окружении ещё двух кардиналов, графа дю Бари и трёхсот кавалеров. Елизавета ожидала послов в своей приёмной над залом. Погода тем временем ухудшилась: наряду с дождём стал срываться мокрый снег, на улице потемнело и в монастыре зажгли факелы. О прибытии послов сообщила военная музыка, а потом хор в капелле запел: «Te Deum Laudamus». Впереди шли двадцать пять телохранителей с белыми жезлами, за ними – представители самых знатных домов Испании и, наконец, герцог Инфантадо в синей парчовой одежде с соболиной опушкой и кардинал Мендоса в церковном парадном облачении. После церемониальных приветствий герцог со своим братом и кардиналом де Бурбоном поместился под балдахином. Был зачитан вслух указ Филиппа II, предписывающий своим посланникам встретить, приветствовать и с честью перепроводить к нему его возлюбленную супругу донью Марию Изабель де Валуа (такое имя дали Елизавете испанцы). Пока внизу происходил обмен любезностями, толпа дворян, не поместившаяся в зале, поднялась наверх и набилась в приёмную королевы.

Елизавета уже сидела в кресле рядом с королём Наварры и принцем де Ла-Рош-сюр-Йон. По левую руку от неё поместились Сюзанна де Бурбон с племянницей и Луиза де Бретань. Остальные члены свиты королевы образовали полукруг по обе стороны от помоста. За креслом Елизаветы стоял дон Лопес де Гусман, её церемониймейстер, в обязанности которого входило называть различных особ испанского двора своей госпоже, когда они приближались, чтобы поцеловать её руку. Желание испанцев увидеть свою новую государыню было так велико, что они забыли всякие приличия и порядок. Когда герцог Инфантадо и кардиналы поднялись в приёмную, то не смогли пробиться к помосту. В приёмной началась давка и дамы королевы вместе с фрейлинами, кроме тех, что сидели под балдахином, были вынуждены удалиться. Во время всей этой суматохи, пожалуй, одна Елизавета сохранила достоинство и самообладание, награждая каждого доброжелательной улыбкой. Однако когда испанские послы, наконец, приблизились к ступеням помоста, румянец на её щеках побледнел. Королева встала и сделала шаг вперёд. Внезапно, бесцеремонно опередив своего брата, герцог Инфантадо поспешил встать на колени и поцеловать её руку, после чего Елизавета жестом велела ему подняться и занять почётное место слева от помоста. Тем временем кардинал Мендоса, сильно обескураженный таким грубым нарушением этикета, хотел тоже встать на колени, но Елизавета, не допустив этого, коснулась губами его лба. Отдав также должное принцам и принцессам крови, прелат затем сказал несколько приветственных слов своей новой государыне и получил от неё такой же доброжелательный ответ. В связи с тем, что Елизавета хотя и понимала испанский язык, но не говорила на нём с лёгкостью, её слова переводил барон де Лансак. Затем герцог Инфантадо вручил Антуану Бурбону грамоту, подписанную Филиппом. На что король Наварры заявил:

– Господа, в соответствии с приказом, который я получил от их христианнейших величеств, я передаю вам эту принцессу из семьи величайшего монарха христианского мира. Я знаю, что вы были благоразумно выбраны королём, вашим повелителем, для её попечения, и не сомневаюсь, что вы достойно оправдаете это доверие. Поэтому я с уверенностью передаю свои полномочия в ваши руки, моля вас в то же время особенно заботиться о её здоровье, ибо она заслуживает такого внимания. Кроме того, мессеры, я хотел бы сообщить вам, что никогда прежде Испания не получала такого совершенного образца добродетели и грации, каковым вы её впоследствии признаете.

После этих слов он преклонил колено и, поцеловав руку Елизаветы, попрощался с ней. И тут сила духа, казалось, покинула молодую королеву. Дочь Генриха II встала, не в силах произнести ни слова. В этот момент к ней приблизился кардинал Мендоса и, воздев руки над её поникшей головой, пропел XLIV псалом:

– Слушай, дочь, и смотри, и преклони к словам моим слух свой…

А его брат, архидиакон Толедо, тут же подхватил:

– …забудь (отныне) народ свой и дом отца своего.

После этих слов, которые, казалось, навсегда разлучали её со всеми, кто ей был дорог, по щекам четырнадцатилетней королевы потекли слёзы, и она вне себя от горя бросилась в объятия Антуана Бурбона. Теперь уже герцог Инфантадо был ошарашен таким вопиющим нарушением этикета. В тревоге бросив взгляд на своего брата-кардинала, он взял Елизавету за руку и попытался увести её с помоста со словами:

– Вашему Величеству не подобает опускаться до подобной фамильярности!

Его слова отрезвили королеву: гордо вскинув голову, она выдернула свою руку и подозвала к себе Луи де Лансака. После чего попросила последнего объяснить испанцам:

– Я решила обнять короля Наварры и его брата, кардинала де Бурбона, потому что королева, моя мать, велела мне сделать это по двоякой причине: во-первых, они мои близкие родственники и принцы крови, и ещё потому, что таков обычай во Франции.

На это заявление герцог ответил поклоном, а Елизавета вслед за своими дамами спустилась с помоста. Герцог Инфантадо встал по левую руку от неё, а кардинал Мендоса – по правую. В сопровождении короля Наварры, кардинала де Бурбона и других она вышла во двор, где уже были приготовлены носилки, и уселась в них вместе с Сюзанной де Бурбон, своей первой почётной дамой. Вскоре она покинула монастырь под звук труб, которые с тех пор стали сопровождать все входы и выходы католической королевы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.