Зеркало Пророка

– Ты так думаешь?

– Королева Ольга давно могла начать наступление. После смерти ее мужа она занялась тем, что стала объединять под свякивским стягом народы востока: степных кочевников, горцев и лесных дикарей… Если патриарх Бальтазар и архимагистр Луцио Мичезаро боялись ее мужа, то уверен, что от нее они просто в ужасе. К тому же она – архимаг, пусть и отвергнутый Академией. В Свякивии маги, как и у нас в Империи, не в большом почете, но их активно используют в бою, и все они до единого верны своей королеве. Свякивия – грозная сила, с которой мы еще не столкнулись толком. Потому что ее что-то сдерживает… Интересно что?..

– Я не знаю, Валь… А если б и хотела… наверняка бы не узнала. Зато, кажется, наши одерживают победы в Лярэнсе. Я недавно слышала историю с фронта – как герцог Форадо нанял каких-то наемников, которые захватили замок прямо под носом у генерала фон Туллена. Говорят, тот был в ярости…

– Да, я тоже об этом слышал, – улыбнулась проекция лица Валя, – причем наемники эти оказались не из простых. Помимо того, что они под покровом ночи взяли замок с высокими стенами, так еще и расправились с искусным магом. Моим товарищем, Хабизом аль Ази…

– Мне очень жаль, милый…

Валь как будто не заметил ее слов.

– Заставляет задуматься, что мы, маги, тоже можем умирать… причем от рук простых людей, – проекция лица чародея выглядела печально и задумчиво.

В груди чародейки сжалось сердце.

– Валь… я беспокоюсь о тебе. Прошу, будь осторожен… Я боюсь тебя потерять…

– Не волнуйся, Олира, со мной все будет хорошо, – улыбнулась проекция мага, – а когда все кончится, я вернусь к тебе… Мы сыграем свадьбу, купим дом в Мандербурге, о чем давно мечтали…

– К тому времени, – усмехнулась чародейка, – к тому времени меня саму отправят на какой-нибудь фронт. Придется ехать ко мне.

– Тогда я поеду, любимая.

Чародеи и чародейки, маги и магички, колдуны и колдуньи никогда не должны были краснеть, бледнеть, плакать и как-либо проявлять эмоции. Но перед любимым человеком ей не стоило бояться осуждения. Одинокая слеза прокатилась по ее щеке.

– Я люблю тебя, Олира, – как можно нежнее сказала проекция.

– И я тебя, Валь… и я тебя. Доброй ночи тебе.

Она осторожно закрыла шкатулочку, и проекция одновременно со свечами погасла, в библиотеке вновь стало тихо и темно.

***

Из семидесяти шести солдат в составе Черной Лилий осталось шестеро. Среди них были капитан Витольд Ванштайн, Тибор из Дуброва, Мадс Эрикссон, Астрид де Рут, Сандро эль Гасо и Петр Мюльнер. С первыми пятью все было ясно, это капитан и его офицеры, а вот Петру просто повезло. Уже раненый он наткнулся на пару ландскнехтов, которые всего лишь избили его и ограбили.

Их держали прикованными к стене темницы, которая чудом уцелела после взрыва бомбы Мадса и землетрясения чародея из Халь-Зафира. Кисти каждого уже были стерты от полуржавых оков, а на шеях у заключенных были туго затянуты кожаные ремни, прикрепленные к стене.

Снаружи солдаты Туллена праздновали: пили, пели песни, плясали, резались в карты, устраивали между собой дружеские поединки, а в перерывах между этим насиловали местных женщин, судьба которых после смены хозяев замка в лучшую сторону не изменилась. Герцог Герхард в донжоне распивал вино и ел жареного быка со своим командным составом.

От одной мысли об этом у Мадса, который из-за своего низкого роста стоял на бочке, а не на каменном полу, уже несколько часов сдавали нервы.

– Курва-а-а-а… – ревел он, при этом как можно меньше двигаясь, – курва-а, как я хочу выпить…

Астрид едва повернула к нему голову. Под ее глазами были кровавые отеки и синяки, а ее вздернутый острый носик был искривлен от недавнего удара тюремщика, которому приспичило кому-то врезать. И он выбрал молодую женщину. Вдобавок ко всему выбор на нее пал также потому, что было известно, что если она будет в хорошем состоянии, то наверняка через определенное время сможет каким-нибудь хитрым способом вскрыть замок. Потому ей также отдубасили дубинкой пальцы. В целях предосторожности.

– Мадс…

– Что?

– Заткнись нахрен.

– Ку-у-у-рва-а-а!..

После протяжного стона гнард свесил голову и чуть не потерял равновесие, но его быстро удержал ногой сидевший рядом Тибор, который был прикован толстыми цепями способными удержать быка. На нем следов от ран почти не осталось. Он уперся носком сапога о край бочки, не дав товарищу упасть и нелепо умереть, повесившись на ремне, прикрепленном к стене.

Витольд был избит вольфенбергцами сильнее остальных и уже долгое время молчал, свесив голову вниз, как обреченный мученик. Длинные темные волосы скрывали его лицо, было сложно понять, дышит ли он вообще. Петр, как раз напротив, избитый меньше – очень вовремя успел сдаться уставшим убивать солдатам – пытался дотянуться до капитана и разбудить его. Но все его попытки кончились ничем.

– Должен признать, хреново все вышло, – констатировал факт Сандро с избитым лицом и разбитыми ребрами. – Зря мы доверились этому Форадо… Такие большие и легкие деньги…

– Простите меня, – еле слышно прошептал Витольд, не поднимая головы, – вы выбрали меня… и я подвел вас.

– Не говори так, дружище, – отозвался Сандро, ухмыляясь через силу. В его рту стало на пять зубов меньше. – В конце концов почти все проголосовали за то, чтобы взяться за этот контракт, когда его нам предложил Форадо. Чтоб его…

– О, вижу вы начали друг с другом откровенничать!

В темницу с торжественным видом вошел молодой дворянин в пышном праздничном зеленом дублете в компании трех приятелей, таких же молодых, гордых и модно одетых. Все были в зюзю пьяные, и несло от них так, будто они праздновали полную победу Империи над всеми ее соседями.

– Что за вонь?! – процедил один из молодых дворян. – Тут че, сортир? Криштан, ты… привел нас всех в… в уборную?.. ик!

– Нет, дорогой мой Рон, – отозвался звонким голосом первый из дворян в зеленом, – мы не в сортире… Мы пришли в зверинец! И сейчас будем смотреть… на зверей!.. Вот!

– Ха-ха-ха-ха-ха!

– Хороши зверюшки! Гляди, Криштан, – ткнул пальцем в Мадса пьянчуга по имени Рон, – по-моему, энтот вот… мелкий кабанчик… тебя узнал!

– Я его тоже узнал! – лицо молодого Криштана исказилось в недоброй улыбке. – Сударь карлик! Его гномья светлость! Господин полторашка! Какая честь! Что-то вы больше не веселы… Вы не расскажете нам какую-нибудь свою шуточку? Э? Ну вы ж умеете… Хотя нет! Не стоит… и так смешно видеть, как ты стоишь на бочке, недоросль, чтобы не свалиться и не повеситься на ремне…

– Хороший запах, цветочный, – протянул гнард, лыбясь из последних сил, – от матушки твоей пахло так же…

– Ах ты ж мерзкая карла! – взъярился Криштан ван Дришдт, схватил гнарда за бороду и притянул к себе, но тот почти не сопротивлялся. – Знаешь ли ты… знаете ли вы все!.. Что вас повесят утром… Не знали? Так знайте! Это лично я услышал от герц… его высочества… Вам каюк! Но я могу тебе, бородатая свинья, устроить казнь немного раньше. Скажем, сбив бочку из под твоих копыт…

Мадс смотрел ему в лицо безразличным взглядом, когда Тибор молниеносно вытянулся и ударил ногой по коленной чашечке Криштана. Хрустнуло. Тот с визгом выпустил бороду гнарда и упал, судорожно хватаясь за колено.

– Я… я не могу ходить… долбаный великан, сраный дебил-переросток сломал мне ногу… мама-а-а!!!

– Криштан, тихо… щас мы тя отсюда выведем…

– Я убью карлика! Я прикончу этого долговязого дебила! Надругаюсь над их девкой! Сдеру скальп с лысого! Выколю глаза Ванштайну!!!

Товарищи взяли его под руки и потащили наружу, пока молодой дворянин верещал и бросался проклятиями.

– Слова, достойные рыцаря… – проронил Мадс и выкрикнул из последних сил ему вслед: – Вспоминай маму чаще!

Генерал фон Туллен и его военачальники праздновали победу за длинным столом в главном зале донжона. Вокруг крутилась добрая дюжина слуг, а сам периметр внутреннего двора был оцеплен полсотней вольфенбергцев. Праздновал герцог Герхард очень даже по-герцогски – пока его солдаты пили дешевое вино и откушивали украденных у обитателей окрестных деревень кур и гусей, сам он со своей свитой ожидал жареного быка, выпивая тем временем риконнское вино и закусывая лярэнсским сыром. Наконец, восемь крепких солдат внесли из кухни на огромном вертеле зажаренного быка. Стоило им опустить его на блюдо, под которым стол аж слегка прогнулся, как тут же генерал и его военачальники вонзили в него свои кинжалы, стилеты и корды. Через пару-тройку минут бык уменьшился раза в три. Кто-то из военачальников помакивал куски в чесночный соус, кто-то обгладывал огромные кости, а сам Герхард с удовольствием смаковал язык.

Именно в этот момент к нему подошел старший слуга и что-то прошептал на ухо. Тут же лицо герцога стало железно суровым, и он кивнул, вытирая жир с усов и бороды.

Вслед за этим все военачальники тут же повернули головы в сторону дверей.

Слуги распахнули двери, и внутрь вошел зрелый мужчина с длинными до плеч белокурыми волосами, острым подбородком и длинным носом. Он был облачен в длинную красную сутану19 и походный серый плащ, а на голове его ровно сидела бордовая полая шляпа, украшенная фазаньим перьями. Его сопровождали солдаты в красно-белых плащах – цветах королевства Риконны и двора патриарха. Все они выглядели серьезно и мрачно, как и человек, которого они сопровождали.

– Что вам угодно? – спросил недовольно, не вставая с места, герцог Герхард фон Туллен.

Длинноносый приподнял полую шляпу и слегка улыбнулся. Неискренне.

– Хочу поздравить вас с победой, – со слегка наигранным воодушевлением произнес он. – Вы, господин фон Туллен, как всегда радуете его святейшество.

Герхард не оценил комплимент. Он знал, что от него сейчас будут что-то требовать. Его подчиненные также бросали на прибывшего гостя и его свиту недоверчивые и неприязненные взгляды. Один из военачальников, закашлявшись, тихо произнес:

– Выродок…

Гость резко выстрелил взглядом туда, откуда донеслось оскорбление. На его лице образовалась фальшивая улыбка.

– Мы желаем сменить лошадей, герцог. И кое-что у вас забрать, – проговорил он учтиво.

– Ничего не понимаю… – запротестовал Герхард фон Туллен, медленно поднимаясь изо стола. – Я честно служу его величеству. И я не понимаю, чем я мог заставить его величество усомниться во мне и моей преданности, чтобы он желал у меня что-либо отнимать…

– Никто в вас не сомневается, господин фон Туллен, – отозвался, продолжая наигранно улыбаться, прибывший. – Однако же его святейшество хочет получить то, что случайно попало вам в руки. И он получит это.

– Вы слышали его? – мрачно произнес Сандро. – Нас собираются казнить…

– А ты боишься смерти, Сандро? – спросила с натугой Астрид, лихо ухмыляясь.

– Боюсь только, что не дадут выпить перед смертью.

– Угу… – задумчиво кивнул Тибор, внимательно осматривая свой сапог, на котором было несколько капель крови.

– Тс! Кто-то идет сюда…

– Если это снова ван Дрыщ, – бухнул гнард, – я в него плюну. И будь, что будет.

К ним в камеру пожаловал зрелый мужчина с рассыпающимися по плечам светлыми волосами, острым подбородком и длинным, как клюв, носом. Он был одет в алую сутану и серый плащ. На его груди висела серебряная длань, десница – символ Церкви Святого Люмаса. Однако когда наемники увидели, что длань была украшена серебристыми языками пламени, они догадались, что это был инквизитор. В отличие от солдат герцога абсолютно трезвый. От него несло конским потом. Как и от его свиты: тяжело вооруженных солдат в красных-белых плащах.

Инквизитор мрачно осмотрел пленников герцога. Его строгий вид вызывал покорность у присутствующих, а также навевал ощущение, что все здесь в его власти. Особенно, когда на них всех кандалы.

Он медленно подошел к капитану и небрежно поднял его лицо. Витольд не смотрел на него. Но этого инквизитору было и не надо.

– У Черной Лилии наступили непростые дни, правда, господин Ванштайн? – на удивление мягким голосом произнес прелат20. – Меня зовут Винченцо дель Фьоро, я – верховный инквизитор на службе церкви Святого Люмаса. Я присутствую здесь по воле его святейшества патриарха Бальтазара Третьего. И с разрешения герцога Туллена. Разрешения неохотного, надо признать.

Ни Витольд, ни кто другой ему не ответили. Но инквизитору это было и не надо.

– Вы – та самая знаменитая компания наемников, Черная Лилия! О вас ходит много небылиц, которые, однако, при раскрытии дела оказываются правдой… Начиная с заслуг на войне с людьми и завершая сражениями с чудовищами и магами. Вы уникальны в своей универсальности, а денег берете, как профессиональная армия. Его святейшество очень впечатлен вашими талантами. И потому хочет дать вам работу. Он хочет, чтобы именно вы взялись за дело.

– Нас собираются казнить, господин инквизитор, – отрезал Витольд.

– Вы о Туллене? Да, он собирался… Но представителю Церкви никто не смеет перечить. Даже славный герцог. Снять с них кандалы и конвоировать в фургон!

Наемники недоуменно переглянулись, когда солдаты инквизитора принялись снимать с них оковы и расстегивать с их шей ремни. Еще более недоумевающе выглядели разве что тюремщики, которых верховный инквизитор одарил коротким и властным взглядом. Те сразу опустили глаза в пол, пока инквизиторская гвардия выводила еле передвигавших ногами наемников наружу.

Прямо на выходе из подземелья наемникам посчастливилось увидеть Криштана ван Дриштда и его двух дружков, отчаянно пытавшихся заткнуть рот другу и спокойно довести его до лазарета. Они, выпучив глаза, с молчаливым возмущением наблюдали за проходящей мимо них процессией. А нюансы слепой ярости им придал Мадс Эрикссон, который с нахальной улыбкой показал им средний палец со словами, адресованными покалеченному Криштану:

– Через месяц – так и передай матушке.

***

Над Святогаванью взошло солнце, поднявшись в небо, заверещали чайки, составившие дуэт петухам на окраинах религиозной столицы.

Олира вышла на улицу из двухэтажного дома, где снимала комнату, и пошла по тесной пропахшей тухлой рыбой, гнилыми овощами и мочой улице. Она привыкла к подобному колориту ароматов и не обращала на него внимания. Помимо темно-синего платья на ней был серый плащ и капюшон – ей было безопаснее скрывать лицо. Люди не очень-то любили магов и более того – многих знали в лицо. Согласно имперскому закону, всякий маг, решивший купить дом или снять комнату, обязательно должен сообщить всем своим новым соседям под страхом казни через сожжение на костре о том, что он маг. Разумеется, те, после извещения о соседстве с магом, в лучшем случае его избегали. В худшем – пытались на него донести, обвинить в использовании запретной магии вроде гоэтии или некромантии, натравить особо фанатичных жителей или бандитов.

В этот раз на девушку не обратили внимания, так как возле ее дома завязалась какая-то разборка: ее сосед-рогоносец вернулся домой из плавания раньше срока и сейчас поочередно лупцевал нагайкой жену и ее любовника, а зеваки, увлеченные этим потешным зрелищем, не собирались отвлекаться на прошмыгнувшую мимо них соседку-чародейку.

Ее путь лежал через Торговую Площадь, где собрались купцы из разных уголков Империи и из-за ее пределов. Гроцландцы торговали серебряными изделиями и оружием, понсальторцы – табаком и винами, смуглые асфаханцы – дорогими тканями и терпкими пряностями. Риконнцы – здешний коренной народ – в торговле не участвовали, так как уже успели насобирать пошлин с приезжих торговцев. Разве что мелкие торгаши отчаянно пытались конкурировать с иноземцами с их экзотикой, до неприличия удешевляя местные товары. Кроме того, кричали, зазывая покупателей, они куда громче иноземцев, что давало им слабый проблеск надежды, что кто-то обратит на них и их товар внимание.

Олира остановилась у пекарни и купила за медяк сырную лепешку, которую рассчитывала съесть по дороге к Небесному Замку – резиденции патриарха, а также архимагистра, куда ее вызвали утром. Ее плеча коснулась рука, она напряглась и попыталась вырваться, пока ее не остановил знакомый голос.

– Олира, вы уже спешите в Замок? – спросил мужчина, также закутанный в серый плащ и капюшон.

– Мастер Оливер! – она с облегчением выдохнула, обнаружив, что ее остановил наставник, а не очередной шовинист, коих в Святогавани, религиозной столице Империи, было предостаточно. – Это вы? Простите, я подумала, что…

– Простите, что напугал вас, – мягким голосом извинился мужчина, – я лишь хотел предложить вам присесть в каком-нибудь заведении, чтобы подготовить вас к тому, что вас ожидает в Замке. Времени хватит – у вас есть свободных два часа. Как и у меня. Не соблаговолите ли проследовать со мной в «Золотого Пеликана» ?

– Да… то есть, конечно, мастер Оливер.

Они вошли в на удивление полупустую портовую таверну «Золотой Пеликан» , которая пользовалась несильной популярностью у моряков и приличных горожан, сколько у подозрительных людей: воров и шпиков, проституток, мелких криминальных элементов, а также у магов.

Ученица и ее наставник присели в углу зала, заказали зафирийский кофе и два раковых супа. После этого они сняли капюшоны. Наставник был мужчиной, обладающим приятным добрым лицом. Его едва седеющие волосы были зализаны назад, под коротким носом контуром выделялись тонкие усы, а на подбородке – козлиная бородка. Хоть он тоже и вел скрытный образ жизни, но от моды старался не отставать. Олира поправила упавшую на лоб прядь волос и обратилась к мастеру, когда им принесли их заказ.

– Мастер Оливер, вы хотели о чем-то поговорить?

– Да, Олира, хотел, – ответил маг, аккуратно окуная ложку в тарелку. – Ты помнишь, что тебя ожидает твое первое настоящее задание?

– Да, мастер. Я прекрасно помню это… и с нетерпением жду.

– Энтузиазм – одна из ваших отличительных черт, девушка… – его похвалу прервала раковая похлебка. На минуту его внимание полностью переключилось на еду.

Стоило ему один раз отхлебнуть немного бульона, как он тут же с голодным остервенением набросился на суп. Он ел быстро и жадно, Олира отломила половину своей сырной лепешки и подала ему. Он тут же схватил выпечку и в два счета проглотил. «Видимо, вновь всю ночь работал… – подумала она про себя в этот момент, – интересно, какой уже день он не ел…»

– Второй, – ответил Оливер, прочитав мысли девушки, – второй день. Наставникам выплачивается жалование куда меньшее, чем боевым магам, Олира…

– Почему вы не купите продукты и сами что-то не приготовите? Так ведь было бы куда дешевле.

– На рынке меня знают. Либо ничего не продают, либо дают только гниль всякую. А тут меня хоть знают за хорошее… Тут кормят сносно… Ладно, вернемся к делу, – проговорил он, вытирая губы тряпичным платочком. – Скоро в Святогавань верховный инквизитор Винченцо дель Фьоро должен доставить важных гостей. Архимагистр Луцио Мичезаро со мной еще не обсуждал, для чего все это. Но я догадываюсь, что он знает причину… Возможно тебе дадут задание, связанное со всем этим. Но я не уверен.

– Я рассчитывала поехать на восточный фронт, в Белавию, – смело сказала Олира, – на войну со Свякивией.

– А я рассчитывал сидеть в подаренной мне к пенсии собственной винодельне, покуривать трубочку и любоваться морем, вдыхая свежий бриз. Но как видишь, не все, на что мы рассчитываем, сбывается.

Оливер, покачав головой, махнул рукой, чтобы та не заостряла внимания. Но девушка понимала, что он имел в виду.

Маги полвека назад устроили между собой настоящую войну на фоне конфликта между династиями Аннхаммеров и Величей за императорское наследство. Война Волшебников – так назвали этот конфликт простые люди и хронисты. Очень просто, незатейливо, но лаконично. Полвека назад маги Академии, ища способы остановить войну внутри Империи и открыть новые волшебные искусства, стали соперничать между собой за власть. Противостояние вспыхнуло между двумя новыми школами – некромантами и гоэтами. Обе школы были аморальны для простых людей, Церкви и чародеев старой закалки: мастеров стихий, конструкторов, иллюзионистов, алхимиков, вещателей. Все вылилось в великую битву в главном городе магов, в Нэофоле, расположенном на одноименном острове недалеко от побережья Срединного моря. Два непримиримых врага, лидеры некромантов и гоэтов, могущественные маги-полководцы высвободили большой поток магии в Сердце Арканы, который просто-напросто взорвал все поле боя и магов, участвовавших в этом побоище, весь остров, а также береговые территории Империи за морем. Включая Элианополис, бывшую столицу, которую прежде никто и никогда не захватывал.

После этого могла начаться полномасштабная охота на ведьм и магов. В этой истории главный соперник Академии – Церковь – занял весьма интересную позицию. Церковники не пропагандировали преследования магов, но и не порицали этого. Разве что установили разграничение. Люди, умеющие управлять магической мощью – очень полезное оружие в борьбе за власть Империи. Патриарх церкви Святого Люмаса это прекрасно знал, потому дал покровительство тем, кто отрекался от гоэтов, некромантов и тех, кто к ним примыкал. Главных виновников катаклизма же преследовали и сурово карали по сей день. Маги старых школ согласились понести коллективную ответственность и признавали свою вину в этом всем. И дабы сохранить свои жизни и положение Академии в Империи помогали преследовать своих бывших коллег и товарищей.

О былом величии магам пришлось забыть, находясь в тени наместника Спасителя на земле. Магам, чтобы выжить, пришлось адаптироваться к новым и тяжелым условиям.

Олира тяжело вздохнула.

– Вы решили вспомнить новейшую историю, Олира? – печально улыбнулся Оливер.

Та едва заметно кивнула.

– Что тут скажешь, возможно, это логический финал миссии волшебников в истории. А может, переходный момент к чему-то большему…

– Всякий раз, когда я выхожу на улицу, я боюсь быть узнанной. Что толку от того, что нам покровительствует Церковь? Если не быть осторожным, можно лишиться жизни. И где будет защита патриарха?

– Я понимаю ваши мысли, Олира, – вытирая усы, произнес маг, – но так уж сложилась судьба. Благодаря нашим весьма пылким в своих идеях коллегам, мы несем коллективную ответственность за разрушения и смерти, которые они принесли. Гоэты искали способ подчинить чудовищ из других миров, в результате чего они лишь привели их гораздо больше в наш мир. Некроманты искали способ переиграть смерть и за счет этого бороться с этими тварями. При помощи черной магии, поднимая мертвых, вселяя в еще живых людей проклятия – вроде вампиризма и ликантропии. В результате их творения заняли всю Ингерванию, которая стала их королевством. Королевством проклятых – вампиров, ликантропов, упырей, вихтов… Но есть и мы, Олира. Помнишь, какова наша миссия?

– Оберегать людей, как завещал Спаситель, – вздыхая, произнесла девушка, печально глядя в окно.

На улице толпа тащила какого-то старика, по виду аптекаря, к столбу, вокруг которого уже был приготовлен сухой хворост. Организатор этого зрелища, явно невменяемый «пророк» с лицом, похожим на мордочку хорька, орал и призывал сжечь «языческого демонолюба», – так он называл обреченного. Причиной, предположила девушка, стал донос с обвинением в черной магии, коих очень много поступало к инквизиторам. И зачастую доносы эти были ложными, главной причиной написания которых крылась в личных мотивах и амбициях доносящего.

Аптекарь пытался сопротивляться, кричать, умолять о пощаде, но людям было это нипочем. Они хотели увидеть, как «демонолюб» будет гореть. Его наскоро привязали к столбу, а после подожгли сухой хворост у его ног.

– Людям… иногда надо… выпускать пар. Им нужно видеть врага поверженным, – не глядя в окно, сказал Оливер. – Мы все несем ответственность за катастрофу, которую, возможно, нам никогда не простят.

Олира украдкой смотрела, как старичок, заливаясь слезами, молил о пощаде, помощи, потом взывал к Творцу, чтобы тот помог. Но ничего произошло.

Инквизитор с физиономией хорька продолжал орать и науськивать толпу. Стража не вмешивалась – это были простые люди, которые также не любили волшебников, эгоистичных и самодовольных прислужников зла, какими они их считали. Очень скоро костер охватило пламя, и несчастный загорелся. Сперва его одежда, а потом кожа. Крики его не смолкали ни на секунду. Как и ликующий рев толпы, и сумасшедшие вопли заводилы этого страшного мероприятия.

– Что ж, будьте готовы к тому, что готовит архимагистр, – сказал Оливер, продолжая игнорировать происходящее за окном.

– Архимагистр? Я получу задание от самого архимагистра? – изумилась Олира, приоткрыв рот.

– Это точно. Я вас зарекомендовал ему, как очень способного, талантливого, ответственного и верного кандидата, которого он и искал.