Зеркало Пророка

Наконец, выйдя из своего счастливого и грезного состояния, она посмотрела на дипломат и открыла его. Внутри был небольшой журнал в кожаной обложке со следующим названием: «Вольная компания Черная Лилия. Досье на членов компании, собранные из показаний, доносов, сводок. Запротоколировано верховным инквизитором Церкви Святого Люмаса Винченцо дель Фьоро»…

***

Луна озарила вершины Красных гор, отделявших Гроцланд и Лярэнс от Понсальтора и Риконны. Между севером и югом практически не было переходов, кроме нескольких горных тропинок, вдоль которых во времена единства империи расставили несколько таможен и фортов. Не доехав до последнего форта, кортеж инквизитора устроил еще один привал.

Винченцо в одиночестве сидел в своем шатре за небольшим столиком, молча разглядывая исписанные бумаги: донесения и выдержки из них. Вскоре он решил добавить себе компанию, велев своим людям вытащить из фургона всех наемников. Шестерых выживших поставили напротив его светлости, который тем временем доставал из кожаной сумки журнал и перо с чернильницей. Он не спеша раскрыл журнал и обмакнул кончик пера в чернильницу.

– Господа, прошу прощения за проявленное мной неудобство, но ситуация требует особой спешки, – проговорил он, подняв глаза на вошедших наемников, – поэтому сейчас мы с вами проведем небольшую беседу, детали которой я должен буду внести в этот журнал. Мы желаем в точности знать, кого нанимаем. Вы сами, надеюсь, понимаете.

Никто не ответил. Мрачные взгляды уперлись в инквизитора.

– С кого начнем? – спросил Винченцо, оглядывая сидящих перед ним.

Снова тишина.

– Н-да, разговорчивость, ребята, вам не присуща нынче. В любом случае здесь, – сказал он, ткнув пальцем в журнал, – здесь собрана кое-какая информация о вас. Так что я буду вам зачитывать ваши биографии, а вы меня будете поправлять, если что-то окажется неправдой, или подтверждать мной прочитанное. Я буду вносить пометки и исправлять не соответствующие истине факты о вас. И, пожалуйста, не бойтесь – вам это ничем не грозит. Так-с… Начнем с интересного субъекта… с Тибора из Дуброва.

Великан громко сглотнул.

– Тибор из Дуброва, – громко зачитал имя Винченцо, – родом из Белавии, происходит из древней, но обедневшей рыцарской семьи. Ваш отец, Тибор, Лукаш из Дуброва, пал, участвуя в войне между Вольфенбергом и Белавией… После чего вы, как старший сын, унаследовали отцовскую вотчину, выдали сестер Галину и Катажину замуж, а затем… вместе со своими младшими братьями Ганушем и Паволой устроили войну с соседями, другими рыцарями. Нападая на их вотчины, вы уводили крестьян, жгли деревни, грабили монастыри, брали заложников, чтобы требовать выкупы. В конце концов, белавский князь Болеслав Старший Гриф лишил вас всех троих дворянских титулов и отнял имение.

Все оглянулись на Тибора, а тот молчал, не говоря ни слова. Винченцо продолжал.

– Затем вы стали мародерами и начали грабить княжеские земли в отместку. Здесь вот написано: «и испытала горя родная Белавия, когда три адских пса, трое сыновей ее, Тибор, Павола и Гануш, огнем и мечом прошлись по земле отцов. Убивали мужиков, насиловали баб, грабили храмы и селения, оставляли после себя пепелища. Пусть падет пламя на головы трех псов из Дуброва!»

Глаза Тибора были от ужаса круглыми. Казалось, что его пугает столь страшный рассказ. Словно бы он слушал какую-то страшилку, а не свою биографию…

– Что нибудь скажете по этому поводу? – учтиво поинтересовался прелат. – Мы, по-моему, договорились, что вы будете отвечать мне, давать комментарии, подтверждать или опровергать то, что я о вас читаю.

– Если, конечно, позволите, – вступил Мадс и, кашлянув в кулак и ухмыльнувшись, указал рукой на Тибора, – сей рыцарь дал обет молчания, покуда не искупит свои грехи. Я его хорошо знаю, а то, что вы говорите… ему очень тяжело это слушать. Ему… тяжело с этим жить…

– Хм, понимаю, – задумчиво пробормотал инквизитор. – Что ж, тогда получается верно и то, что, в конце концов, вас, Тибор, и ваших братьев все-таки поймали люди князя. Ваших братьев не обезглавили, как полагается казнить дворян. Их утопили в реке на ваших глазах, тут также сказано: «На лице этого бесчестного мародера и убийцы впервые потекли слезы…». А после вас сослали в храм замаливать свои грехи до конца дней своих, господин Тибор. Но пробыли там не то чтобы долго, раз вы здесь. А все потому, что дальше вы встретились с господином Мадсом Эрикссоном, наемником из Гнардландии.

Теперь посерьезнел Мадс.

– Вы, как я уже сказал, – заговорил инквизитор, решив не давить на гнарда, как на его товарища белавца, – вы из Гнардландии. Пока эльфы не уничтожили ваше королевство, вы были канониром в войсках горного короля. Затем вы с другими беженцами ушли в Никийскую Империю и пребываете в ней почти пятьдесят лет… Вы, гнарды, – большие долгожители. Кто-то успел родиться, обзавестись семьей и умереть, пока вы скитались с гнардскими дружинами из одной войны в другую. Но на войне со Свякивией, кажется, дружина, в которой вы состояли, была перекуплена вражеской стороной и вы, наплевав на договор, заключенный с имперской армией, переметнулись к врагам. Не самый мудрый выбор.

– А что было делать? – возмущенно развел руками гнард. – Имперцы не платили нам жалованья, а только обещали и обещали. Нам, получается, с голодухи было надо сдохнуть, но во славу Империи? Свякивы хотя бы платили вовремя.

– Да, только… вас свякивы поставили во фронт в битве на Любаве, где вас вскоре окружили. Ваши новые щедрые наниматели сбежали с поля боя. Дружина Хрога Малого, в которой вы состояли, долго держала оборону в вагенбурге23, пока вас всех не перебили гнарды из других дружин, служащих Империи. В плен взяли немногих, включая вас. Ваши сородичи хотели было вас оставить в живых и после перевербовать, но князь Болеслав Старший, которого вы предали, настоял на том, чтобы вас казнили, как перебежчиков. Другие гнарды ничего с этим поделать не смогли. И всех казнили, кроме вас… вам как-то удалось сбежать.

– Прикинулся дохлым, – буркнул Мадс, отводя взгляд. – Меня бросили к трупам моих товарищей, а когда собирались сжечь, я тайком выбрался и смылся.

– Вот так просто? Никто вас не заметил?

– На счастье мне была ночь, а белавцы и гроцландцы, которые собирались сжигать тела «врагов Империи», плохо видели в темноте. Гораздо хуже, чем эльфы. Мы гнарды многому научились на войне с остроухими.

– Что ж, возможно, – Винченцо снова что-то зачеркал по бумаге, отмечая на полях заметки. – После как раз… вы бродили по Белавии, пока не наткнулись на храм имени святого Путы. Жрецы сперва вас хотели сдать властям, но один высокий богатырского сложения жрец настоял на том, что ближнему своему надо помогать и в горе, и в радости. Так вы познакомились с господином Тибором, правильно?

Мадс какое-то время молчал, потом кивнул, взглянув на великана.

– Он вас выходил, залечил раны, потом проповедовал вам Слово Спасителя, но вам… показалось это… цитирую из донесения: «скучным говном».

– Ха-ха! Точно! Так я и сказал! Помнишь а, Тибор? Нет, ей-бо, этот булыга надеялся меня в свою веру втянуть!

Пленники тихо прыснули. Мадс даже в самой тяжелой и опасной ситуации умел повеселить всех. Но инквизитору было не до смеха, и все смешки тут же стихли.

– Храм святого Путы затем был атакован. Банда культистов-гоэтов, недоучек из Кралеградского университета, напала на обитель божию с целью вызова демонов. Они убивали жрецов, разрушали и жгли священные реликвии. Один лишь гнард встал у них на пути. Выжившие описывали все так: «невыносимое мелкое чудовище, вдруг окрыленное Светом Спасителя, схватило колун и стало рубать, как картоху, выродков демонических». Бог мой, и это писали жрецы! Видимо, впечатления были неописуемыми… В один момент вас окружили и схватили, вы отчаянно сопротивлялись, и вас бы жестоко убили, если бы не вмешавшийся жрец. «Брат Тибор, забыв о том, что слуга Спасителя не должен причинять вред живым существам, накинулся на врагов Света со страшным ревом. Одним ударом он размозжил череп одному, свернул шею другому, а третьему – сломал спину о свое колено. Кровь текла по его рясе, как наши слезы по его душу…» – слова настоятеля храма. После этого вас изгнали, Мадс, из храма. И Тибора тоже.

– Благодарность священнослужителей, что тут скажешь! – тряхнул бородой тот. – После этого у Тибора совсем кукуха двинулась, и он при мне замолчал. И вот уже ходит со мной лет тридцать почти и молчит постоянно.

– Вы прекрасно друг друга дополняете, – с иронией заметил Винченцо. – Длинный и короткий, тощий и коренастый, молчун и болтун… весьма комичный дуэт вы составили друг другу. Хм, ну что дальше… Сандро эль Гасо…

– Скажу сам! – поднял руку, гордо улыбаясь отталкивающей из-за выбитых зубов улыбкой, наемник. – Родился в Понсальторе, а именно в Эстольедо. Хрен знает, кто мой отец, но знаю, что моя мать работала в банях… сами понимаете кем. Малым – воровал. Юношей – убивал. Стал взрослее – записался на войну… Э-э, не помню какую даже… У меня их было много! – Сандро стал поочередно загибать пальцы. – Убивал южан, еретиков, лярэнсцев, гроцев24, понсальторцев, зафирийцев, короче всех, против кого выступал мой взвод. Пока его не прикончила Черная Лилия. Я был одним из немногих, кого взяли в плен, а затем перевербовали.

– Вы воевали под началом кондотьера Хьюго де Нигрэдо?

– Ага. В компании Белых Шипов.

– Вас и еще нескольких солдат перевербовала Лилия… А вернее ее прошлый капитан…

По лицам каждого из наемников пробежала тень. Это не ускользнуло от Винченцо, но он не стал на это давить. Пока.

– Хм, – задумчиво протянул, проведя пальцем по строке, инквизитор, – эль Гасо… почему так называетесь? Вы не дворянин.

– Сам придумал. Красиво звучит.

– Расскажите что-нибудь еще о себе.

– Ну, мне двадцать семь лет… Девственности лишился в пятнадцать, первого человека убил в двенадцать, в армию взяли в шестнадцать.

– Что еще?

– А что еще? Я – простой наемник. Я продаю свой меч, кинжал и пистолеты тем, у кого есть динары. В остальное время режусь в покер, пью, ем, сру, трахаюсь… Ну, как все нормальные люди, короче.

– …«как все нормальные люди» … так и подытожим. Хорошо. Астрид де Рут, вы следующая.

Наемница сузила поистине лисьи глаза, тихо прыснула в кулак. Ее пальцы были перевязаны, она с натугой терпела боль.

– Чем-то вы схожи с господином эль Гасо, разве что… вы сирота. И о вас почти нет никаких данных с раннего возраста. Зато есть некоторая информация о белокурой девочке, сироте из столицы Лярэнса, из Шевайона. Ее звали… Лина Мышка… Начинала она как попрошайка и воровка, жила на чердаке приюта для нищих – без ведома содержателя этого самого приюта. Чуть позже вошла в группу беспризорников, где заправлял всем юный сорванец по кличке Пари. Этот субъект был покрупнее других детей, потому очень быстро стал крышевать таких же воришек. Он забирал половину от того, чем промышляли сироты. В конце концов, юную Лину это очень разозлило… Вскоре Пари и пару его дружков обнаружили мертвыми. Мальчишки лежали в канаве, у каждого на шее обнаружены были весьма точные колотые раны. У вожака из горла торчала железная заколка. После этого Мышка куда-то испарилась.

Винченцо вопросительно глянул на Астрид, а та состроила такую гримасу, как будто совсем не понимала, к чему он ведет.

– Проходит год… появляется уже в столице Альбии, в Мундене, похожая на Лину молодая девушка по имени Дженни Билл. Тоже промышляла воровством, пока ее не поймала стража… Только вот… по донесениям некоторых… стукачей… девчонка приглянулась капитану стражи.

Последние слова произнесены были с нажимом. Но Астрид не дрогнула и тогда. Ни один из ее товарищей не посмотрел на нее. Все мрачно глядели на инквизитора.

– Дженни устроилась работать официанткой в таверне под названием «Розмарин» , где проходили часто встречи местных криминальных авторитетов… Она очень быстро втерлась в доверие к хозяину заведения, употребив и красноречие, и свое обаяние, и смазливость… Ее допустили прислуживать к вип-персонам. Там она слушала, наблюдала, а затем рапортовала капитану городской стражи. Он, разумеется, не собирался их накрывать, но хотел подергать каждого из них за ниточки и получить с этого выгоду. Потом бандитам стало известно, откуда утекает информация об их делах и попадает к «служителям закона» . Далее капитан стражи вдруг умер от внезапной потери трех пинт крови из-за десяти колотых ран, которые он получил у себя дома… Вполне обычная смерть в Мундене. Дженни в свою очередь бесследно исчезла…

– После этого, – продолжал инквизитор, явно увлекшись повествованием, – еще одна белокурая девица, уже возрастом постарше оказывается в портовом городе Лютцег. Теперь у нас Роза ван Тур, личность непримечательная, пока не вступила в преступную группировку под названием «Триумвират». Там Роза раскрыла себя полностью как наемный убийца – замечу, что девушке-то шестнадцать едва исполнилось. Нет, она была не вышибалой, а той, кто устраняет мешающих людей. Тихо, без лишнего внимания и всегда без подозрения на себя. Но тень падала на ее боссов, а вскоре стала падать и на нее. Тем не менее она сумела лет пять продержаться в рядах банды, заслужила звание, авторитет, заработала много денег, притом не собираясь залечь на дно и отойти от дел. Даже когда за «Триумвират» взялась специальная имперская служба, которая быстро накрыла их убежища, арестовала вожаков и разогнала тех, что поменьше, Розу, которая на тот момент была важной шишкой и возлюбленной одного из главарей, Раффаэля де Рокко, не смогли поймать. Она тоже исчезла, как и похожие на нее Лина и Дженни.

– И с чего вы взяли, что эти все эти девицы – я? – не вытерпела все-таки Астрид. – Я не единственная блондинка в империи.

– Не единственная. У каждой из вышеперечисленных упоминается продолговатый шрам на левом запястье. Именно такой шрам от осколка стекла получила в уличной драке с другом того самого Пари Лина Мышка. Такой же шрам наблюдался у вышеупомянутых Дженни и Розы. И оказался у Астрид де Рут, наемной убийцы из Мандербурга, которая два года жила от заказа до заказа… пока ей не выпал заказ – убить Витольда Ванштайна. Вот теперь мы перешли к очень интересному человеку…

Витольд молчал, а товарищи одарили его короткими, но многозначительными взглядами. Уголки губ Астрид слегка растянулись. Петр заметил это краем глаза.

–Только вот вся эта история вышла так, что госпожу де Рут сперва обезоружил тот самый Витольд Ванштайн, а затем еще и спас ее от убийц, подосланных к ней ее же нанимателем, – последние слова Винченцо уже не записывал, а, отложив перо, наблюдал за реакцией присутствующих. – С тех пор вы, Астрид, затесались в компанию к Гэбрилу де Бирану, где уже были все вышеупомянутые мной личности… И Витольд Ванштайн… Вы точно ничего не хотите прибавить к своей скромной биографии? Не бывает такого, что бы человек просто взялся из ниоткуда и просто так о себе заявил. Мне стоило больших усилий, но даже историю Астрид де Рут, неуловимой убийцы, мне удалось узнать. Но вот вашу… У меня нет зацепок. Совсем.

Витольд вздохнул и покачал головой.

– Я ничего не помню до того, как примкнул к Черной Лилии.

– Это правда, господин инквизитор, – поддержал товарища Мадс, – мы, знаете, сколько раз пытались его на чистую воду вывести? А все без толку… ниче не знает, нифига не помнит…

Винченцо не оценил комментария гнарда, продолжая сверлить кондотьера взглядом.

– Я не знаю, кто я такой, – тихо, но четко произнес Витольд. – Я не знаю, кем был. Я знаю, что меня нашел на берегу Грозного Моря Сандро, мой друг. Я знаю, что Гэбрил де Биран взял меня в отряд, и я присягнул ему. Знаю, что я поручился за Тибора, Мадса и Михая. Астрид пыталась меня убить, но не смогла. И я не смог убить ее, я дал ей шанс выжить. Я убил Мунденскую Зверюгу, и оставшаяся часть отряда сделала меня капитаном. Я умею убивать, я умею сражаться, я умею выживать, хоть и не знаю, кто на самом деле меня этому научил. Но мне, если быть честным, глубоко плевать на это. Я капитан Черной Лилии, я ее солдат – и это единственный мой смысл. Без Лилии нет меня, но без меня Лилия все равно будет жить.

Он незаметно хлопнул по плечу Сандро и Петра. Последний не очень-то интересовался, почему про него ничего не рассказали. Наоборот в душе он радовался, что его биографию верховный инквизитор обошел стороной, посчитав ее не достойной внимания. Остальные наемники с каким-то мрачным благоговением смотрели на своего лидера.

Винченцо некоторое время задумчиво грыз край пера, после чего вдруг заявил:

– Хм, что ж, хорошо. Этого, думаю, достаточно. Благодарю вас всех за беседу, господа. Стража! Сопроводите компанию в фургон и выдайте им ужин. Церковь очень ценит тех, кто идет ей навстречу, пусть Черная Лилия это помнит.

Наемников увели обратно в фургон, позже принеся им несколько галет, три сырные лепешки, копченую колбасу и флягу с вином.

Винченцо дель Фьоро, заканчивая последнее предложение, поставил точку и отложил журнал в сторону, давая чернилам высохнуть. После этого достал из сутаны магический предмет в виде широко раскрытого глаза, сделанного из оникса. Этим ониксовым глазом он провел по кожаной обложке, титульному листу с надписью «Вольная компания Черная Лилия. Досье на членов компании, собранные из показаний, доносов, сводок. С дополнениями и комментариями самих наемников. Запротоколировано верховным инквизитором Церкви Люмаса Винченцо дель Фьоро». И после этого глаз, светясь светло-голубым цветом стал считывать каждую страницу журнала. Это заняло чуть больше минуты.

Закончив с этим процессом, он поднес ониксовый глаз к губам и прошептал: «От Винченцо дель Фьоро Сальвадоре Альварос. Мы прибудем в резиденцию послезавтра».

***

Олира проснулась рано утром, потратив на сон менее четырех часов. Всю ночь она трижды перечитывала биографии таинственных людей, предоставленные ей Сальвадорой Альварос. Проснувшись, она еще раз прочла их. Особый интерес у нее вызвали два человека: молодой Петр Мюльнер из Мильхайма и Витольд Ванштайн, представленный в досье как капитан этих людей. Все, что было о нем написано – его личная характеристика. Между тем, до нее доходили слухи о человеке с подобным именем, который воевал в Лярэнсе, в Альбии и на севере Гроцланда. Ничего хорошего из этих слухов она не слышала, потому заранее готовилась к худшему.

Ни с Оливером, ни с Вальфридом у нее не вышло выйти на связь, потому она в итоге оставила попытки. Попросила избитую соседку приготовить ей обед в обмен на обработку ран, оставленных ее мужем, который кроме этого разгромил половину комнаты. Закончив с лечением, Олира получила немного ветчины, сыра и хлеба. После перекуса она передохнула, достала свое маленькое зеркальце и начала делать макияж, который потребовала госпожа-чародейка. Затем надела свое единственное вечернее темно-зеленое платье с высоким воротником, которое ей подарил два года назад Вальфрид на ее день рождения. Оно было простым и облегающим – такую одежду предпочитали маги вместо вычурных пышных нарядов с буфами и тугими корсетами, которые между тем любили дворяне Империи. С большим сожалением ей пришлось смириться с тем, что у нее не оказалось к этому платью подходящих туфель – пришлось идти в повседневных башмаках. На новые и качественные туфли ее стипендии, с учетом расходов на еду и оплату жилья, денег пока не доставало.

Еще два часа она просто ждала, мерила комнату шагами, репетировала реверансы и также слова приветствия, подбирала нужную интонацию и дикцию речи, чтобы заинтересовать архимагистра. И наконец, села на кровать, просто глядя в окно и следя за тем, как солнце медленно опускается за горизонт, испещренный тысячей крыш домов и несколькими шпилями храмов.

Когда солнце почти скрылось из виду, она набросила на себя свой серый плащ с капюшоном и пошла на выход. Спустилась по ветхой лестнице, прошла к выходу, у которого валялся в луже вина и мочи ее сосед, чья жена теперь сидела под домашним арестом. Мужчина должен был нести вахту, чтобы в случае чего поймать ее любовника, но видимо что-то пошло не так. Очень осторожно она переступила через громко храпящее тело и пошла к Садовым Улочкам.

Пройдя через длинный каменный мост, она подошла к высоким белым стенам, ограждавшим резиденцию от остального города, и постучала в массивные двери. Перед ее лицом открылось железное окошко, откуда тип с надменным лицом ей сообщил:

– Вам не через парадный. Заходите с западной части.

Окошко со стуком захлопнулось, и девушка, натягивая капюшон пониже на лицо, стала обходить стену вдоль, пока не добралась до узкой лесенки, ведущей к небольшой калитке. Она осторожно поднялась и постучалась. Калитку резко отворил тот же самый тип с надменным взглядом. Судя по строгому дублету и лосинам, это был дворецкий, который без лишних слов велел жестом девушке заходить внутрь. После того, как она прошла, калитка с грохотом захлопнулась за ее спиной, и дворецкий так же без лишних слов повел ее за собой через сад, украшенный виноградными лозами. Сразу же она обратила внимание на то, каких габаритов и какого великолепия была усадьба, возвышавшаяся над ней. Свое изумления Олира сочла верным не показывать.

Проведя девушку внутрь, дворецкий быстро сопроводил ее на второй этаж, не дав ей даже рассмотреть интерьер усадьбы изнутри. Олира практически не поняла, как оказалась в длинном мрачном кабинете. Дворецкий закрыл за ней дверь, оставив ее одну наедине с двумя высокими мужскими тенями. Одна стояла как силуэт, а другая – более толстая – распласталась в кресле. У той, что стояла, резко вспыхнули два синеватых огонька на месте глаз.

– Я пришла с одобрения госпожи Сальвадоры Альварос, – дрожащим голосом произнесла Олира, неуверенно снимая со своей головы капюшон, – меня зовут Олира Бальнер…

– Это она? – недоверчиво спросила толстая тень, сидящая в кресле.

– Да, – глубоким басом ответила тень с горящими глазами, – Олира Бальнер, вы готовы узнать, что вас ждет?

Девушка затаила дыхание.

Глава вторая, резиденция Торьяно

Они прибыли ночью следующего дня в Святогавань, проехали через длинный белокаменный мост, под которым морские волны с шумом разбивались о скалы. После этого, миновав арку ворот, процессия выехала на центральную площадь. Днем здесь стояли прилавки, за которыми торговали купцы. Ночью торговцев не было, зато были ковыляющие из стороны в сторону пьяницы, заигрывающие с прохожими проститутки, вытягивающие руки попрошайки, мелькающие в тени продавцы запрещенных алхимических веществ и чьи-то соглядатаи, таящиеся в тенях старых каменных домов. При виде вооруженного эскорта инквизитора дель Фьоро все это сборище рассеялось в миг, освободив улицу, ведущую к каналам.

Они пересекли еще несколько каменных мостов. Колеса фургона и подковы лошадей отбивали неспешный ритм, который вгонял арестованных наемников в сон. Почти никто из них не заметил, как они миновали Аллею Блаженных и Площадь Чуда, перед тем как въехать в очередной лабиринт из улиц, где вновь сновали подозрительные типы. Эти, как и предыдущие, быстро рассеивались при виде эскорта.

Вскоре они оказались у высокой белокаменной стены, которая могла бы поравняться с жуаенскими защитными укреплениями. Проезжая вдоль стены, процессия повернула к решетчатым воротам, которые как по команде сию секунду подняли, стоило лишь инквизитору приблизиться.

Винченцо дель Фьоро, выпрямившись в седле, первым въехал во внутренний двор, украшенный висячими садами, фонтанами и возвышающимися над ними обнаженными статуями древних героев и героинь. Петр задумчиво разглядывал эти статуи и только гадал, в память о каких людях возвели такую роскошную и баснословно дорогую красоту. Он знал, что будь Астрид в силах, она бы уже прикидывала, кому бы это можно было сбыть подороже, а Мадс бы с ней поспорил, предлагая своих покупателей. Витольд, сидевший рядом, так же зачарованно, как молодой солдат, разглядывал статуи и затейливые позы, в которых их запечатлели скульпторы.

Они оказались посреди шикарного поместья, которое своими укреплениями и гарнизоном могло посоперничать с замком какого-нибудь герцога из Лярэнса или Гроцланда. Две дюжины алебардистов в красных камзолах и с серебряными дланями на кирасах окружили их. Инквизитор отдал приказ их офицеру, и наемников спешно вытащили из их клеток и повели внутрь большой усадьбы через восточное крыло здания, где была людская25. Там с них сняли практически всю грязную и окровавленную одежду и отправили в баню, где ими во всю занялись купальщицы и цирюльники. Последним пришлось обойти стороной Астрид, так как она была женщиной, и Мадса, так как он был гнардом и за свою бороду готов был сражаться на смерть.

Там же купальщицы сняли старые повязки и промыли их раны, а прислуга-магичка – довольно дорогая прислуга, услугами которых пользовалось меньшинство среди меньшинства – при помощи чар промыла и обработала их раны. Она вправила Астрид нос, убрала шрамы и синяки на ее лице, а также восстановила пальцы, недавно перебитые нагайкой одним из тюремщиков Туллена. Тибору обработала голову, то же проделала с Сандро и также восстановила ему ребра, однако не смогла вернуть ему передние зубы. А Мадс, после ее довольно быстрой и подчас эффективной процедуры, перестал чувствовать острую боль в грудной клетке и кончил плеваться кровью, как и Витольд.