ANANTARA Sacro Nocturno

Араи и Нуарт шли, взявшись за руки по огромным коридорам дворца, что возвышался над городом, постепенно спускаясь в направлении Тронного зала. Царица, идя подле своего Царя, украдкой иногда смотрела на его величественность с благоговением, ведь мудр он был не по годам. Ее восхищали его рассудительность и пылкий ум, которые всегда находили правильный выход из сложившейся ситуации. Спустя еще некоторое время они наконец дошли до Тронного зала и остановились, чтобы слуги могли объявить об их прибытии. Они переглянулись, улыбнувшись друг другу, и с уверенным взглядом посмотрели вперед. Тяжелые массивные двери открылись, давая музыке, что доносилась из Тронного зала, пролиться на Царскую чету. Они ступили вместе вперед, краем глаза увидев, как их подданные поднялись со своих мест, чтобы сделать глубокий поклон. Нинус тоже поднялся в знак уважения, но поклон делать не стал. Семирамида, поморщившись, последовала примеру супруга, не понимая зачем им вообще нужно вставать. Их свита сделала тоже самое. Но когда Армянские Царь и Царица величественно вошли в зал, Семирамида замерла, затаив дыхание. Она внимательно рассматривала их с головы до ног, пока те шли к Царскому столу.

«Боги…,» – подумала она, будучи абсолютно шокированной ликом Государя, которая сильно отличалась от внешности ее супруга, да и, в принципе, от внешности многих. Она недовольно поджала губы, понимая, что Нинус сильно проигрывал на его фоне. Статный, строгий, но при этом чувственный – он вызвал в ней лишь одно желание – уединиться с ним в его покоях. Никогда прежде она не видела ничего подобного.

«Так вот ты какой, Царь… Молва права была…, – она сгорала от бури, которая резко поднялась у нее в груди, ведь слышала не раз, что он прекрасен, но всегда считала, что он сам себя прозвал так. Ее захлестнула смесь чувств: вожделение, ревность, ярость. И, если Нинус ей не был помехой в этом отношении, так как вечно ни о чем не догадывался, то Царица, что шла подле Араи, была явным препятствием, что не могло не злить, – Хотя… Никто еще не смог устоять перед моей пленительной красотой и чарами. Ты не будешь исключением!» – самодовольно подумала она.

Семирамида заметила, что его светлые длинные волосы ниже плеч обрамляла роскошная корона с аккуратными символами солнца. А его кафтан идеально сочетался с кафтаном его супруги, такой же темно-бордовый с красивой тесьмой, но на котором были синие и бежевые узоры и орнаменты с изображением львов. При этом его руки были украшены нарукавниками из серебра. Подолы их бордовых плащей плавно скользили по полу.

На удивление Ассирийских правителей, слуги Араи и Нуарт не поспешили к своей Царице, чтобы помочь ей расположиться за Царским столом, что вызвало усмешку в мыслях Семирамиды.

«Интересно…,» – с ехидством подумала она. Вот только то, что она увидела дальше повергло ее в шок. Араи подвел Нуарт к столу и сам помог ей сесть. Не слуги, а он лично! Семирамида увидела, как он на нее смотрел и как трепетно за ней ухаживал, поцеловав ей руку. Она невольно посмотрела на своего супруга, который никогда такого не делал и не сделал бы. Его неотесанность вызвала в ней раздражение. Араи, посадив свою Царицу, подал знак присутствующим, что они могут сесть и стремительно направился к ним. Семирамида почувствовала сильное напряжение, не переставая восхищенно смотреть.

Пристально разглядывая Араи, она увидела, что даже через плотный кафтан были видны рельефы его тела. Он подошел к Нинусу с улыбкой на лице и в знак приветствия ухватился за вытянутую руку Ассирийского Царя почти у локтя. Его рукопожатие показалось Нинусу резким и крепким.

– Приветствую тебя, Нинус! – торжественно произнес Араи, второй рукой похлопав его по предплечью, – Добро пожаловать в наши земли!

– Здравствуй, Араи! – лицо Нинуса озарила улыбка, – Мира и процветания твоему дому и Государству! – он сделал тоже самое.

– Благодарю тебя, мой друг! Того же благословения и тебе желаю, – Араи указал рукой на стол, что стоял в стороне, – Пройдем к тому столу и скрепим печатями наши намерения, а после начнем пиршество.

Нинус одобрительно кивнул. Под звуки музыки они расположились за заранее подготовленным столом, на котором лежало все, что необходимо для будущего мира: пергаменты, на которых на двух языках было написано соглашение, сургуч и свечи для его разогрева. Слуги подавали соглашения то одному Царю, то другому, меняя их местами. Каждый из них разливал подогретый слугами сургуч на соглашение и ставил печать своим перстнем, не снимая его с руки. Нинус краем глаза смотрел на Араи и удивлялся тому, что тот так легко согласился. Удивлялся и не верил своему счастью. Радостно поставив последнюю печать, он восторженно рассмеялся:

– Šulmu14!

– Šulmu, – с улыбкой повторил Армянский Царь. С этими словами они поднялись со своих мест и снова обменялись рукопожатием. После чего, не теряя времени, Нинус сказал:

– Владыка Урарту, прошу прими от нашего государства sullumme15, – он развернулся к своей свите и рукой велел вынести подарки. Слуги спешно вынесли в центр зала несколько больших сундуков медного цвета и открыли их, чтобы показать Государю. В них были плотные, но легкие ткани из льна самых разных оттенков, украшения из золота, латунные статуи, ассирийские сладости и многое другое. Окинув взглядом сундуки, Араи широко улыбнулся своему союзнику. Такой жест был очень дорог ему, ведь говорил об истинных намерениях. И Араи не ошибался. Несмотря на постоянную вражду между их государствами, ни ему, ни Нинусу война не нужна была. Достаточно было кочевых племен, которые набегами периодически пытались ограбить или вовсе выцепить те или иные территории.

Араи повернулся к залу и громко объявил:

– Да начнется пир! – зал взвыл ликованием. Всё. Мир подписан, а значит, молодые сыны останутся в своих домах, а их девы дадут потомство. Народы будут расти. Нинус тоже обрадовался, понимая, что угодил Царю Армянскому. Араи украдкой посмотрел на Нуарт и увидел, что она тепло улыбается, смотря на них.

Слуги засуетились, быстро наполняя столы яствами. Фрукты, дичь, рыба и вино рекой – огромное количество блюд и кувшинов были расставлены перед гостями. Царь и Царица Армении сидели во главе стола с одной стороны, окруженные своими подданными, а правители Ассирии расположились на противоположной стороне, также вместе со своей свитой.    Первые кубки подняли Цари в честь подписанного мира, обменявшись благословениями. Веселье и смех залили Тронный зал. Вельможи шутили, музыка играла, беседа шла своим чередом. Но все это время, так или иначе, Семирамида забрасывала Араи вопросами разного рода с завидным упорством. Ее интересовало какое вино им разливают в кубки, кто сшил гобелен, что висит на стене, о чем рассказывает мелодия, которую исполняют гусаны и многое другое. Она всячески пыталась обратить на себя внимание Государя, когда как Нинуса это только веселило. Он оправдывал это тем, что женщины очень любопытные создания и, что очень важно, это любопытство удовлетворять. Араи отвечал на каждый ее вопрос со всей вежливостью и невозмутимостью, смотря холодным взглядом. Ему стала очевидной причина, по которой любопытство появилось в голове Ассирийской Царицы, ведь и он о ней слышал прежде – о ее необузданности, сладострастности и ненасытности. Он также видел, как она смотрела на него. Но, что больше всего ему не нравилось, так это то, что все это слышала Нуарт, которая иногда украдкой поднимала на него немного опечаленный взгляд, пытаясь понять, что он чувствует, когда к нему обращается Семирамида, так открыто и так дерзко. Араи, в свою очередь, ждал с нетерпением, когда можно будет уйти с пиршества, ведь ему нужно было успокоить свою возлюбленную, хоть он знал наверняка, что она постарается скрыть, что огорчена и сама не станет ничего говорить.

Семирамида заметила, что помимо манящей красоты, Араи был очень умен. Она с удовольствием слушала его речи, особенно если он поддерживал рассказ кого-то из князей, не забывая при этом шутить, отчего музыку мог резко перебить громкий смех гостей. Но в какой-то момент она вдруг осознала, что ей мало просто провести с ним одну ночь… Нет-нет, ей нужны тысячи ночей. Она должна стать его Царицей… Не важно здесь или в Ассирии, не важно какой ценой. Резко бросив взгляд на Нинуса, она поняла, что ее ничего не остановит, а посмотрев на Нуарт, которая наблюдала за общим разговором, и вовсе начала обдумывать, как получить желаемое.

Через некоторое время, когда Солнце решило вздремнуть, а Луна, наоборот, начала пробуждаться пир подошел к концу. Цари пожелали друг другу доброй ночи и отправились каждый в свое крыло. Проходя по дворцу, Семирамида жадно рассматривала убранство, ей было интересно, как живет тот, кто захватил ее разум, абсолютно не замечая, что при этом говорит Нинус.

Араи и Нуарт шли в свои покои, как вдруг он резко взял ее на руки, отчего она ахнула от неожиданности, а потом рассмеялась. Он донес ее до опочивальни и когда за ними закрылись двери, посадил ее на ложе, приклонив перед ней колени.

– Поведай мне, Im Aregak, почему у моего цветка столь печальные глаза? – он улыбнулся ей слегка, и заметил, что она удивилась его вопросу, а точнее, его наблюдательности, ведь она отчаянно старалась не показывать своих мыслей. Нуарт смущенно опустила глаза:

– Они вовсе не печальны, мой Царь, – еле выдавила она из себя, стараясь скрыть свои переживания. Он мягко коснулся ее подбородка и приподнял ее лицо, чтобы она вновь посмотрела ему в глаза. Чувства, что душили ее весь вечер, сдавили ей грудь, не давая полноценно дышать.

– Клянусь Богами, никто и никогда не сможет обратить на себя мой взор и тем более мои чувства, ведь я уже нашел свой нежный цветок в божественном саду, – он рассматривал ее лицо с любовью. От этих слов к ее глазам подступили слезы, а губы задрожали. И будучи не в силах больше сдерживаться, она бросилась к нему в объятия, тихо заливаясь слезами. Он обнял ее нежно в ответ, гладя одной рукой по голове.

– Мой Араи, – еле слышно произнесла она, – Мне так страшно…

– Почему, Любовь моя?

– Не знаю, не могу объяснить, – она покачала головой, – Это соглашение, эта женщина… Словно нет искренности в их действиях, – он вслушивался в ее слова внимательно, анализируя все, что было на пиру, а потом, отстранившись, посмотрел ей в глаза.

– Я понимаю, какие опасения могут быть в твоем сердце, – он вытер слезы с ее лица, – Но ты должна помнить одно – чтобы не уготовила нам наша судьба, мы пройдем ее дороги вместе, – задержав на несколько секунд свой взор на ней, он поцеловал ее в губы.

Спустя некоторое время, успокоив ее окончательно, он смотрел на ее безмятежный сон и пытался понять природу ее страхов. Прежде спокойная Нуарт была охвачена тревогой и это не могло не беспокоить его самого. Так много соглашений было подписано, так много гостей съезжалось к ним каждый раз, но никогда она не говорила про недоверие. Нинус показался ему достаточно открытым и честным и именно поэтому его мучали предположения.

Той ночью он так и не сомкнул глаз.

ℵ ℵ ℵ

Ассирийские правители гостили в Урарту еще неделю, а затем отправились обратно преисполненные самых больших надежд, но, к сожалению, у каждого из них они были свои. Армянские Царь и Царица, проводив гостей, вздохнули с облегчением, начав приготовления к празднику весеннего сева.

Дни шли своим чередом, государственные дела решались, а лето потихоньку начинало заявлять о своих правах. И в один из таких дней гонец принес печальную весть из Великой Ассирии. Нинус, Царь Ассирийский, испустил дух. И теперь вместо него остается править его Царица Семирамида. Это известие вновь встревожило души Царской четы, но они постарались отогнать плохие мысли. Соглашение никто не пытался разорвать, а значит можно было не беспокоиться.

Через еще пару недель из Ассирии снова прибыл гонец. Араи велел привести его в сад, размышляя, что может быть причиной повторного визита. Что еще там произошло?  Спустя пару минут у цветочной стены появился гонец, который поклонившись, подошел ближе, следуя указанию Араи.

– Что привело тебя сюда? – начал Царь.

– Владыка Урарту, от моей Царицы Семирамиды весть принес я Вам, – он не поднимал глаз на него.

– И что же это за весть?

– Моя Царица просила передать, что…, – он резко остановился и перевел дух, ведь не знал, какую реакцию вызовут его слова, – …Что сгорает от тоски и от того, что не может быть с Вами… Просит смилостивиться и приехать к ней.

– Что за дерзость?! – возмутился Царь. Уж чего-чего, а этого он не ожидал. Как это вообще понимать? Почему она обращается к нему так, словно между ними уже есть малейшая связь?

– Простите, – он склонился, – Я не преследовал цели Вас оскорбить…

– Передай ей, – перебил он его, – Что я не мальчишка, я Царь, у которого есть своя Царица. И я не нуждаюсь в других женщинах, – он махнул рукой, давая понять, что продолжать разговор более не намерен. Гонец скрылся из виду с виноватым видом. А Араи остался один на один со своими мыслями, чувствуя, что все это не к добру и вспоминая те страхи, что озвучила в ту ночь Нуарт.

ℵ ℵ ℵ

Когда прошла еще неделя, к ним вновь прибыли ассирийцы, но не гонцы, а послы с просьбой об аудиенции, что, в свою очередь, заставило Араи насторожиться. Снова тревога забилась сильным пульсом в его голове. Прибыв в Тронный зал, он дал указание слугам впустить послов, чувствуя, как нарастает волнение. Но, когда они вошли в зал, Араи удивился тому, что их было трое и возле каждого из них шли слуги с серебряными сундуками.

– Приветствую, Араи Прекрасный, Царь Великой Биайнили, – начал посол.

– И я тебя приветствую! В чем причина Вашего визита? – нетерпеливо ответил Араи.

– Наша Царица велела поднести тебе эти дары – самое ценное, что есть у нее, – слуги начали открывать сундуки, – Это символы власти Ассирии – меч, скипетр и тиара самой Царицы, – Араи тяжело вздохнул, но посол продолжал, – Царица просит принять эти дары и саму Ассирию в знак своей любви к тебе, просит жениться на ней и владеть ею также, как и ее землями.

От услышанного гнев заполонил разум Государя. Он никак не мог понять, как она посмела предлагать ему такое, откуда в ней столько дерзости. Что это? Что за нравы? Военачальник Санасар, верный слуга своего Царя, изменился в лице и перевел гневный взгляд с гостей на владыку, ожидая приказа.

– В прошлый раз я ясно дал понять, что не хочу слышать подобных предложений, но, видимо, это понятно было только мне, – он старался говорить спокойно, – Я не…

– Владыка Урарту, не спеши отказываться, это же слияние двух мощных держав, – перебил его посол. Подданные Араи переглянулись, удивившись такой наглости со стороны ассирийцев. Араи медленно встал, чувствуя, как ярость растекается по телу, и также не спеша подошел к послам, осмотрев с нескрываемым презрением сундуки. Стража, во главе со своим военачальником, подошла ближе, окружая своего Царя. Правитель заговорил очень тихо, а Санасар и вовсе достал меч из ножен.

– Если кто-нибудь снова явится ко мне с подобным предложением, я лично снесу ему голову с плеч и отправлю ее обратно в назидание, – на последних словах, посол, смотрящий все это время вперед, перевел потрясенный взгляд на Араи, – Теперь понятно?

– Да, – еле слышно произнес посол.

– Тогда самое время передать мои слова вашей Царице, – холодно заулыбался он, – Вон!

Послы быстро закрыли сундуки и поспешили на выход, не понимая, что хуже – лишиться головы от рук Араи или от рук Семирамиды, которая будет в гневе из-за слов Царя.

«Да помогут нам Боги,» – подумал посол, выходя из Тронного зала.

Проследив за тем, как послы покинули территорию дворца, Араи попросил слуг оставить его одного. Погруженный в собственные мысли, он ходил вдоль Тронного зала, понимая, что гнев его не отпускает.

«Как могло такое произойти? Как они посмели? – словно раненный зверь, метался он из угла в угол, с параллельно нарастающим внутри страхом. Он чувствовал, что все эти события ведут к чему–то очень тяжелому, к чему–то, что он не может предотвратить. Он вспомнил о Нуарт и о ее словах, из-за которых у него вновь сжалось сердце, – Как мне тебя уберечь? – сам не зная почему, подумал он, – Мой хрупкий цветок…, – сомнения съедали его ум, он не знал, как поступить, понимая, что, когда его ответ дойдет до Семирамиды, он вызовет волну гнева, – Надо было сейчас кому-нибудь из них отрубить голову, чтобы даже думать не смела о своих желаниях,» – подумав об этом, он резко остановился и качнул головой, коря себя за эти мысли. Ведь он должен был сохранять нерушимость союза, поскольку пострадать может не только он, это будет уже не только его битва, его неверные решения отразятся на всем народе, на всем государстве. Что он за Царь тогда, если подвергает опасности всех? Нет, так нельзя. Нельзя поддаваться всем этим хитростям…

Араи даже не заметил, как провел в Тронном зале несколько часов, так и не поднявшись к Нуарт. Обеспокоенная его состоянием, она пошла к нему сама. Слуги сказали ей, что Царь так и не вышел из Тронного зала, что взволновало ее еще больше, ведь это не было на него похоже. Скользнув в еле открытые двери зала, она остановилась, чтобы осмотреть его, ведь не увидела Араи. Трон был пуст. И зал тоже показался пустым, пока далеко в углу в полумраке она не увидела, что ее Царь сидит на скамье, спиной к ней. Лишь только благодаря синему кафтану, чей цвет переливался при свечах, она смогла разглядеть его. Нуарт неслышно направилась к нему, чувствуя, как беспокойно бьется сердце.

Она увидела, что он сидит с опущенной головой, погруженный в себя. Подойдя вплотную, она мягко коснулась его головы, скользнув рукой по его волосам.

– Im Aregak, – прошептал Араи, словно пробудившись ото сна, и, открыв глаза, повернул голову в сторону Нуарт. При виде нее его гнев сменился любовью, когда как страх все еще цепко сковывал его ум. Она обошла его и хотела сесть рядом, но он притянул ее к себе и нежно обнял, уткнувшись головой ей в живот. Услышав его тяжелый выдох, она провела рукой по его голове, пытаясь успокоить:

– Мой Араи, – неуверенно начала она. – Скажи мне, что гнетет твою душу?

– Все хорошо, моя Любовь, – не поднимая головы, ответил он. В этот момент ему хотелось сбежать с ней куда-нибудь, где никто не знает кто они, туда, где никто не сможет им навредить.

– Тогда почему печаль нависла над твоей головой?

Эти слова заставили его невольно посмотреть ей в глаза, что, в свою очередь, удивило Нуарт, ведь никогда прежде она не видела то, что видит сейчас. Ее храбрый и сильный Царь, ее Narâmu16, которого сложно было чем-то встревожить, смотрел на нее со страхом в глазах. Что же такого сказали послы? Что его гложет? Она скользнула вниз и, встав перед ним на колени, поцеловала его руку:

– Мой Царь, прошу, пойдем в наши сады, – она посмотрела на него с умоляющим видом, – Ведь ты даже не трапезничал сегодня…

– Как и ты, – грустно улыбнулся он, зная, что без него она не притронулась бы к пище. Нуарт смущенно улыбнулась.

– Тебе нужен свежий воздух, – настаивала она, понимая, что ему необходимо отвлечься от тяжелых дум. Он, недолго думая, поднял ее с колен и затем встал сам, чтобы выполнить ее просьбу. Они направились в сторону своих садов, где распускались нежные бутоны и где даже при лунном свете можно было различить всевозможные оттенки цветов. Гуляя не спеша, Нуарт обращала его внимание на те или иные растения и раскрывшиеся бутоны, показывая ему их красоту и необычайность. Араи смотрел с восхищением, но не на цветы, а на саму Нуарт. Ее умение видеть во всем великолепие, ее тепло и тот уют, что она ему дарила были самыми ценными дарами Богов и он не переставал в мыслях благодарить их за это. С ней он чувствовал себя счастливо, забывая о невзгодах, а будущее уже не казалось столь туманным.

Они сели на красивую скамью, окруженную розами, с видом на город, чтобы немного отдохнуть. Нуарт заметила, что несмотря на все ее попытки, он так и не смог отвлечься от своих мыслей, хоть и смотрел на нее с любовью в глазах. Это встревожило ее еще больше.

– Мой Араи, скажи мне, это поступки Семирамиды так угнетают тебя? – от ее имени у Государя пробежался по спине холодок. Он опустил глаза, не зная, что сказать, как ответить ей. Ведь он сам не понимал ослепивших его страхов.

«И почему она должна переживать о чем-то?» – подумал Араи. Не услышав ответа, она продолжила:

– Помнишь ты сказал мне, что что бы ни происходило, мы пройдем дороги судьбы вместе? – она подождала пока он обратит на нее свой взор. Посмотрев на нее, он лишь утвердительно кивнул, – Я хочу, чтобы и ты помнил, что я всегда буду рядом с тобой… И не важно, в этом мире или в другом, – она взяла его за руку и тихо повторила, – Всегда.

От услышанного на Араи нахлынули чувства с такой силой, что он резко обнял ее и крепко прижал к себе, будто боясь отпустить.

– Боги, как же я тебя люблю, – прошептал он, закрыв глаза.

– И я тебя безумно люблю, мой Араи, – она вновь растворилась в его объятиях, чувствуя, как биение его сердца понемногу выравнивается. Несмотря на все переживания, после слов поддержки, Царь с уверенностью посмотрел в будущее, понимая, что перед их любовью сломаются даже самые высокие стены. Немного отстранившись, Нуарт посмотрела с улыбкой на город, зная, что ее слова еще больше приободрят Араи:

– К тому же, рано или поздно, Боги нас благословят и подарят нашему Царству наследника или наследницу.

Араи тоже улыбнулся, с упоением предвкушая момент, когда благая весть разнесется по всей земле.

ℵ ℵ ℵ

Получив такой ответ от Армянского Царя, Семирамида ощутила, как отчаяние и злость окутывают ее сердце. Почему? Почему он не хочет? Что еще ему нужно?

«Ты нужен мне, – подумала она, – Но, видимо, ты не хочешь по–хорошему принять то, что и я нужна тебе. Мы должны быть вместе…».

– Ладно, – вдруг сказала она вслух, – Так тому и быть. Я заставлю тебя обратить на меня внимание, и вот тогда ты увидишь мою страсть, – она повернулась к своему военачальнику, который все это время стоял в ее опочивальне, – Объяви всем, что мы готовим армию, через пять месяцев мы должны выдвинуться на Армению, – глаза военачальника расширились, а брови подлетели вверх.

– Но, моя Царица… А, как же пакт о ненападении?

– А разве я его подписала? – она бросила на него пренебрежительный взгляд, – Нет…, – Семирамида отвернулась, будучи в своих мыслях.

– Послать гонца в Урарту, который сообщит им, что мы объявляем войну?

– Нет! – резко посмотрела она на него, – Ни в коем случае! Я хочу застать его врасплох. Тогда у него не будет другого выбора, кроме как согласиться на все, что мне нужно.

ℵ ℵ ℵ

В утренней тиши, что нависла над Великой Арменией, слышны были лишь птицы, напевающие мелодичные истории и помогающие пробуждаться обитателям государства. Араи и Нуарт спали в объятиях друг друга, когда дворец неожиданно пришел в движение, а с улицы донесся набат, возвещающий о беде. Араи открыл глаза и попытался осознать, что происходит. В кое-то веке он спал этой ночью спокойно, а сейчас – такое пробуждение.

– Что стряслось? – встревоженно спросила Нуарт, также поднимаясь со своего места. Араи не успел ответить, так как раздался быстрый взволнованный стук в двери.

– Войдите, – он встал и быстро надел легкий кафтан цвета слоновой кости. Слуги открыли двери, впустившие Санасара. Он сделал быстрый поклон. У Араи снова пробежал холодок по спине, он словно знал, что сейчас скажет военачальник.

– Мой Царь, Моя Царица, я с плохими вестями, – он поднял на Араи глаза, – На границе Урарту многотысячная армия Ассирийцев.

Араи замер, внимая его словам. Мысли, одолевавшие его столько месяцев, разом грянули, как гром над его Царством. Получается, что как бы он не противился войне – она должна быть…

– Сколько у нас есть времени, прежде чем они доберутся до реки Касах?

– Мало, Ваше Величество, мы не успеем уйти.

– Значит выдвинемся им навстречу. Собери всех и отправь весть князьям наших долин. Если подоспеют, то мы разобьем врага.

– Да, мой Царь! – он сделал поклон и скрылся из виду. Араи посмотрел на Нуарт и увидел ужас в ее глазах, ведь она знала то, о чем даже не догадывалась Семирамида, что Араи бьется не как Царь, выжидая завершения битвы в шатре, он бьется как обычный воин, в первых рядах, как воевода, как истинный сын своей страны. И именно об этом она думала, смотря на него. Мысль, что он и другие уйдут и могут не вернуться, заставила слезы скатиться по ее щекам.

По боевой тревоге были подняты все отряды, что охраняли Царский дворец и столицу и разосланы гонцы в разные части государства. Мобилизовав немаленькое войско, Санасар доложил, что все готово и они могут выдвигаться. Араи, надев доспехи и взяв меч Ариев, которым всегда бились его отцы и прадеды, в сопровождении Санасара вышел из покоев и направился вниз, чтобы встретиться с командирами отрядов.