ANANTARA Sacro Nocturno

Что?! – мысленно спросил ее он, будучи недовольным тем, что она вошла, хотя, при этом абсолютно не стесняясь своих действий перед ней.

Ты забыл? – холодно ответила Мадлен.

Сейчас?! Неужели нельзя было что-то придумать?

А, что по–твоему я должна была придумать?

Люциан перевел недовольный взгляд на Бресеиду, которая все еще была без сознания, и покачал головой. Сейчас он хотел лишь одного – развлечься.

Черт…, – он встал со своего места, поправляя рубашку и направляясь к двери. Когда он прошел мимо Мадлен, он заметил, что она не сдвинулась с места, потому остановился сам и посмотрел на нее через плечо, – Ты здесь не останешься…

Мадлен смотрела на Бресеиду со всей ревностью и гневом, сгорая от мыслей. Ведь зайди она чуть позже, то увидела бы то, как это происходит… Как он мог? Да еще и с ней…

– Мадлен, – процедил сквозь зубы Люциан, давая понять, что она начинает его злить. Мадлен лишь закатила глаза и, быстро повернувшись, вышла из комнаты. Люциан последовал за ней.

 ∞      ∞      ∞

Бресеида почувствовала, что словно пробуждается от глубокого сна, из цепких рук которого ей сложно вырваться. Она попыталась открыть глаза, но получилось это не с первого раза. А к рукам и ногам чувствительность и вовсе не спешила возвращаться. Люциан стоял к ней спиной и слышал ее мысли, видел образы, понимая, что она очнулась сильно раньше, чем он планировал. Закончив с пуговицами, он недовольно снял с себя рубашку и кинул ее в сторону, а затем повернулся к ней и, расстегивая ремень, начал приближаться к кровати. Медленно открыв глаза, она непроизвольно повернула голову влево и увидела Люциана, который в эту самую секунду ложился к ней на кровать. Мысли молниеносно пронеслись в ее голове, напоминая о том, что было некоторое время назад и, что это был не сон, а самая настоящая реальность. Но, что еще она заметила, так это то, что комната ей не знакома, а, значит, он сделал то, что и обещал – забрал. Бресеида в ужасе наблюдала за его действиями, не понимая, что ей делать. Качая головой из стороны в сторону, с умоляющим видом, она попыталась попросить не трогать ее. Но вдруг поняла, что не может – голоса не было. Вообще. Отчаяние сдавило ей горло, ведь даже, если бы она закричала, никто бы не услышал, кроме нее самой – крик бы раздался лишь в ее голове. Люциан улыбнулся ей, показывая знак тишины.

– Не нужно драматизировать… Тебе понравится, – эти слова вызвали дьявольскую дозу паники в голове Бресеиды. Не понимая, как позвать на помощь, она быстро осмотрелась и перевела испуганный взгляд на Люциана. Он же приблизился максимально близко, властно смотря ей в глаза. Наклонившись над ней, он внимательно слушал ее мысли. Почувствовав, что руки слушаются ее, как и прежде, она со всей силы ударила его по лицу. Но это лишь позабавило Люциана. Он не отвернулся, ему не было больно. Единственное ощущение, которое вызвал этот удар – удовольствие. Бресеида не понимала, почему он никак не среагировал на это, а только улыбнулся еще больше.

Джаред следил за тем, как прибывают Касты, когда услышал, как его мысленно зовет к себе царевич, будучи чем-то сильно встревоженным. Он спешно отдал приказ слуге и направился наверх, понимая, что просто так Дэвид его не позвал бы. При этом герцог чувствовал то, что чувствует он – какая-то странная паника не свойственная вампирам, из-за которой царевич мечется в комнате, как раненный зверь. Никогда прежде такого не было. Пройдя два пролета по широким массивным лестницам, он вдруг резко остановился спиной к длинному темному коридору. Его будто что-то манило туда. Обернувшись, он увидел, что там никого нет. Тьма, поглотившая коридор, была безмолвной. Отбросив мысли, он отвернулся, чтобы подняться на три этажа выше, где были покои Дэвида, но вновь остановился. Его все равно что-то звало. Несколько секунд он вслушивался в свои инстинкты и в итоге, разозлившись на свою мнительность, закатил глаза и сменил траекторию, направившись по темному коридору.

«Я должен проверить…,» – подумал он, быстро идя в сторону спален.

При виде такой близости Люциана, Бресеида сорвалась с места и кинулась к двери, ведь другого выхода не было. Это ее единственный шанс. Но, как и следовало ожидать, он успел схватить ее за руку и бросить на кровать. Она попыталась встать, сопротивляясь, но он силой уложил ее на спину, притягивая к себе.

– Какая же ты непокорная…, – слезы ручьем стекали по ее лицу, ведь она даже не могла закричать, ничего нельзя было сделать. Неизбежность происходящего сводила ее с ума, – Хватит! – гневно сказал он, обхватив оба ее запястья левой рукой и положив их над ее головой. Она все равно пыталась вырваться, изворачиваясь, что есть сил. Ей все равно было как, но она обязана была спастись. Уж лучше умереть, чем достаться ему. Он наклонился к ней, а точнее, почти коснулся губами ее шеи, отчего она оцепенела, – Хочешь или нет – не имеет значения, – сказав это, он скользнул правой рукой по ее ноге.

– Нет! – тихо взвыла хриплым голосом она, пытаясь выскочить из его мерзких объятий и также неожиданно для себя обнаружив, что голос возвращается. Он разозлился, поняв, что заклятие спадает, и резко закрыл ей рот рукой.

– Тихо! – у него заканчивалось терпение. Все шло не так, как он хотел. Бресеида резко качнула головой, пытаясь убрать его руку с лица, но не получилось. Агония начала ее душить, – Если ты сейчас же не успокоишься, я убью тебя! – окончательно рассвирепел он. Тогда она предприняла другую попытку – освободить хотя бы одну руку не смотря на то, что он сдавливал их, причиняя ей боль.

Он не знал, что предпринять, ведь нужно было выбирать между тем, что она может закричать и между ее сопротивлением. Бресеида воспользовалась его отвлеченностью и, почувствовав, что он ослабил хватку, выцепила руку и продолжила уворачиваться, что сильно ее приободрило, хоть она и не имела ни малейшего представления, что делать дальше. В гневе он схватил ее за футболку и разорвал, отчего она вскрикнула, если можно было считать это криком, а затем притянул ее к себе еще ближе.

– Ненавижу! – все еще хрипло сказала она, но уже громче, чем обычно. Он снова взял ее за руки и положил над головой, не давая ей вырваться.

Джаред подойдя к двери, замер на пару секунд, до него доносился голос Люциана, но он не мог разобрать слов и понять, что царевич делает здесь. Странное подозрение закралось в его голову. Но, когда он услышал и женский голос, он резко открыл дверь… Картина, которая предстала перед его взором, потрясла его. Люциан настолько был поглощен происходящим, что даже не услышал, как вошел Джаред. В этот момент он дал сильную пощечину девушке, отчего та сразу обессилила и потеряла сознание. Герцога это потрясло, а все чувства, которые за все время подготовки к Сехнетьер обострились до предела, дали резкий выброс гневу. Помедлив лишь пару секунд, ведь отходил от изумления, он кинулся к Люциану и ударил его ногой в ребра так, что царевича отбросило в сторону комода, который разлетелся на куски с оглушительным треском. Но тот быстро встал со своего места:

– Ублюдок! – озверел Люциан и кинулся на Джареда. Между ними началась ожесточенная схватка. Царевич жалел, что у него нет при себе чего-нибудь поострее. Самое время пустить ему кровь. Сваливая друг друга на пол и снова вставая, они дрались, что есть сил. Люциан не представлял, что герцог испытывал даже большую ярость, нежели он, ведь ненавидел подобное отношение к девушкам всем естеством. Нанося один удар за другим, они оба бились, пока в комнату не вошел Дэвид, пришедший на шум. Оценив быстро ситуацию, он обхватил Люциана за шею сзади и начал душить, чтобы тот ослабил хватку и Джаред мог встать. Оба скрутили царевича, который был зол, как дьявол.

– Какого черта здесь происходит? – спросил Дэвид, сдерживая Люциана.

– Он пытался изнасиловать эту девушку, – он взглядом показал на Бресеиду. Пряди волос закрыли ее лицо, а тело казалось бездыханным. Дэвид кинул на нее быстрый взгляд и снова посмотрел на Джареда, но уже с удивлением в глазах.

– Но, ведь… Это же запрет…, – вслух озвучил мысли Дэвид. Джаред обеспокоенно кивнул:

– Нужно сказать Даханавару.

– Ты прав, я сам этим займусь, – он сильнее начал выворачивать руки Люциану, отчего у него вырвался рев, – Займись девушкой, а то у меня ощущение, что она не дышит.

– Да, я отнесу ее к Версавии.

Дэвид кивнул и, схватив Люциана покрепче, негодующе потащил его к Даханавару. Джаред, находясь в полном недоумении, проводил их взглядом, а затем подошел к Бресеиде. Нужно было понять жива ли она. Ее тело показалось ему невероятно хрупким, и он ужаснулся от мысли, что, если бы он не послушал интуицию, Люциан добился бы желаемого. Аккуратно убрав пряди, он коснулся ее шеи тыльной стороной руки и начал терпеливо ждать, вслушиваясь в надежде ощутить сердцебиение. И лишь спустя некоторое время он обнаружил его, но очень слабое. Тогда он спешно накинул на нее свой камзол, взял ее на руки и направился к Версавии. Благо идти было недалеко, и никто не мог их увидеть. Необходимо было держать все это в тайне, пока Даханавар не скажет, что с ней делать.

Быстро зайдя в покои, он позвал герцогиню:

– Версавия, любимая! – она вышла к нему из будуара и ужаснулась, – Мне кажется она умирает, – с этими словами он положил ее на кровать.

Версавия ахнула от удивления, но не сказала ни слова, лишь потянулась к античному секретеру за своими травами. Она взяла один из пузырьков и, подойдя к Бресеиде, нанесла две капли ей на губы и отстранилась, посмотрев на Джареда:

– Теперь нужно ждать, других вариантов нет.

Джаред понимающе кивнул, было видно, что он был крайне обеспокоен чем-то.

– Откуда она здесь? Ее же не было среди тех девушек.

– Вот именно…, – еле сдерживая гнев, сказал он, – Ее вообще здесь быть не должно, – Версавия с удивлением посмотрела на него, не понимая, что он имеет в виду. Джаред положил обе руки себе на пояс, – Мы только что сцепились с Люцианом, потому что я вошел в комнату ровно в тот момент, когда он ее ударил, чтобы она перестала сопротивляться… Я ее агонию у главной лестницы почувствовал. Представляешь, какой у нее был ужас? – Версавия продолжала смотреть ему в глаза, – Дэвид отвел его к Царю, – герцогиня, понимая, всю серьезность ситуации, а также какие последствия это может за собой повлечь, посмотрела на Бресеиду и тихо произнесла, боясь собственных слов:

– Даханавар будет в ярости…

 ∞      ∞      ∞

Дэвид заволок Люциана в опочивальню Даханавара, который сидел за своим столом и быстро что-то писал. Царевич старался не поднимать глаз, пока Даханавар не обратится к нему, убрав руки назад и широко расставив ноги, когда как Люциан самодовольно поднялся с пола, отряхиваясь. Оба переглянулись, посмотрев друг на друга с презрением. Люциан был настолько зол, что яро жаждал крови. Сложно было свыкнуться с мыслью, что он потерял столь желаемое. Если все пойдет не по плану, нужно будет жутко ухитриться, чтобы подобраться к ней…

Обратив внимание на то, что Дэвид не просто зашел с Люцианом, а заволок его, заставило Даханавара напрячь все нервные окончания.

– Это еще как понимать? – медленно вставая из-за стола, спросил Даханавар. Он всматривался сначала в Дэвида, а потом в Люциана, который надменно застегивал ремень.

– Мой Царь, – начал Дэвид.

– Сейчас же объяснитесь! – потребовал он.

– Джаред вошел в комнату, когда он пытался изнасиловать девушку.

– Что? – Даханавар изменился в лице. Он перевел изучающий взгляд на Люциана, пытаясь понять, что, черт побери, им все-таки движет.

– Девушка принадлежит Людскому миру…, – добавил Дэвид. Даханавар не сводил глаз с Люциана, который недовольно смотрел вперед. Царь медленно подошел к нему:

– Ты был здесь десять – пятнадцать минут назад! То есть, пока мы с тобой говорили, и ты смотрел мне в глаза без зазрения совести, эта девушка ожидала своей участи в спальне? – он непонимающе смотрел на Люциана, – Из Людского мира? Ты украл человека ради утех?!

– Ничего особенного не произошло…

– Я не понимаю, тебя что мало женщин окружает? – перебил его отец. Услышав эти слова, Люциан перевел взгляд на него, – Ты отдаешь себе отчет, что Сехнетьер вот-вот начнется, а Касты почти собрались? Ты осознаешь, что сегодня сюда стекается множество вампиров? Какого черта ты творишь?

– Дело в том, что я не как мой братец, – он кинул косой взгляд на Дэвида, отчего тот не поворачивая головы, лишь посмотрел вниз в его направлении, прикусив губу справа изнутри. Он понимал, что Люциан, как и всегда, не упустит момента съязвить в его адрес, – Я теряю самообладание при виде женского тела, не могу устоять, – он холодно улыбнулся, – И почему, ко всему прочему, я не могу сам себе отобрать наложницу, если все равно скоро стану Царем? – от последних его слов Даханавар горько усмехнулся, поправляя перстень на правой руке. На лице появилась обезумевшая улыбка.

– Прежде, чем стать Царем, Люциан, – начал он тихо, – Надо им быть!!! – резко взревел отец, ударив его по лицу с такой силой, что перстень поцарапал его щеку. Люциан качнулся в сторону, почувствовав, как по щеке хлынула кровь, – И вести себя соответствующе!!! – продолжал кричать он. Гнев запеленал ему разум. Понимая какой неоправданной угрозе он подверг их семью и эту девушку, у него было одно желание – лишить его всего. Но, к его сожалению, решал не он… А Его Величество – Случай.

Дэвид тяжело вздохнул, смотря в пустоту. Ему было тошно от всей этой ситуации. Он знал о Мадлен, знал и прекрасно все понимал, за исключением одного – как он может быть настолько ненасытным? Сколько еще душ он собирается погубить?

 ∞      ∞      ∞

Версавия принесла в покои немного человеческой пищи, сварила облепиховый отвар, чтобы Бресеида могла восстановиться после пробуждения. У нее появился легкий румянец на щеках, что значило, лекарство работало во всю, и, следовательно, ждать оставалось недолго. Еще чуть-чуть и она проснется. Версавия смотрела на ее безмятежный сон с горечью в глазах, ведь ей придется столкнуться с новой реальностью. Вне зависимости от того, какое решение примет Даханавар, итог будет один – она совершенно точно не вернется домой. Никто из людей еще не покидал Анантару.

Бресеида медленно открыла глаза, но все беспощадно плыло, она не могла понять, что видит, все было настолько туманным и бесформенным. Не было сил на чем-то сфокусироваться, чтобы понять, где она. Пролежав так еще пару минут, она заметила, что глаза стали видеть четче и яснее из-за чего ее внимание привлекли массивные своды потолка, уложенные синей мозаикой, с изображениями бежево-золотых львов и быков:

«Вавилон…, – с восхищением подумала она, узнав стиль и эпоху, к которым принадлежала эта красота. Даже в такие моменты это не переставало ее завораживать, – Как же величественно».

Вдруг заметив краем глаза движение слева, она повернула медленно голову в сторону Версавии, почувствовав на себе легкое тонкое одеяло.

– Только резко не вставай, головокружение будет еще некоторое время, – Бресеида молча смотрела на нее непонимающе. Кто она? Версавия знала, о чем та думает, но не знала с чего начать, – Я знаю, у тебя много вопросов, но хочу предупредить, что смогу ответить лишь на некоторые из них, – она вежливо улыбнулась, показавшись Бресеиде очень мягкой и заботливой и почему-то вызывала доверие, но при этом ее необычайная красота и хрупкость умело переплетались с внутренней силой. И это не смогло ускользнуть от Бресеиды.

– Я не понимаю, что происходит…

– Ты сейчас очень далеко от дома и единственное, что тебе нужно принять, как данность, это то, что домой ты вернуться не сможешь. К сожалению, таковы правила, – она опустила голову. Бресеида, с трудом воспринимая ее слова, посмотрела в сторону. На нее снова свалились чувство безысходности и отчаяния.

– Я даже не знаю где я и кто вы, – почти неслышно сказала Бресеида, продолжая смотреть в никуда.

– Люциан, вероятно, украл тебя? – спросила она, будто не услышав слов Бресеиды. Это имя, словно стрела, пронзило ее разум. Вот как его зовут. Люциан. Холодок пробежал по спине, остро проникая под кожу. Она вдруг вспомнила, как он ее держал, прежде чем очень больно ударил. В ее голове пронеслась мысль, что он скорее всего сделал то, что хотел, раз она полностью отключилась. Сердце сжалось от этой мысли.

– Нет, – вдруг произнесла Версавия.

– Что «нет»? – удивилась та.

– Он не успел, ему помешали, – ее удивило, что каким–то образом эта девушка поняла, о чем она думает, но ее так обрадовали слова незнакомки, что она не стала заострять на этом внимания, оправдав это тем, что это можно было понять интуитивно. Она не верила своим ушам. Неужели, ее молитвы были услышаны. Она выдохнула, улыбнувшись, – Так ты не ответила…

– Не «вероятно», а украл! – возмутилась Бресеида, будто приободрившись, – Похитил! Он в курсе, что за это можно в тюрьму попасть? Клянусь Богом, я засужу его! – Версавия усмехнулась, услышав ее слова, – Я сказала что-то смешное?

– Это место не подчиняется законам государств, но государства существуют благодаря этому месту, – начала Версавия. Но, как она и предполагала, негодование с лица Бресеиды не ушло, – Во что ты веришь? В Бога? Может в Богов? В рай и ад?

– Что? – она не поняла к чему этот вопрос, но подозрения о том, что живой ей здесь долго не продержаться прочно осели в ее голове.

– Ты в Промежуточном мире, – с этими словами она взяла нож с подноса и очень мягко порезала ладонь. Бресеиду ужаснуло то, с какой легкостью она это сделала, но еще больше ее шокировало то, что кровь лилась лишь первые несколько секунд, а после рана плавно затянулась, – Видишь? – она показала ладонь.

– Я сошла с ума, иначе и быть не может. А вдруг это от сильного удара? – она уже начала паниковать, когда Версавия потянулась за отваром, будто зная наперед, что именно так все и будет.

– Ты не сошла с ума, – перебила ее причитания герцогиня, – Это только в первое время есть ощущение иллюзии, а потом, когда приходит осознание, становится легче, – она протянула ей отвар с приятным ароматом, – Выпей.

– Что это? – недоверчиво спросила та, с трудом приподнимаясь и заметив, что на ней уже нет футболки, остался только топ.

– То, что успокоит твое сердце и излечит тело, – Бресеида не без волнения, взяла бокал из рук Версавии и сделала глоток, пока герцогиня направилась к ней, чтобы подложить ей под спину подушки. Вкус оказался достаточно приятным, а сам напиток горячим. Она почувствовала, как по ее телу разливается тепло и покой, а волнение сходит на нет. Ей даже показалось, что она не так уж и боится здесь находиться, – Вот видишь, тебе уже легче, – улыбнулась ей Версавия, заметив, что мысли, одолевающие Бресеиду, начали потихоньку отступать.

В дверях неожиданно появился Джаред и, увидев, что Бресеида очнулась и у нее достаточно здоровый вид, улыбнулся в своих мыслях. Она даже не подозревала, что смотрит на своего спасителя. Он перевел взгляд на Версавию, которая подходила к двери, и словно дал безмолвное указание. Герцогиня кивнула, и пошла в соседнюю комнату. Джаред же скрылся из виду. И пока Бресеида смотрела в ту пустоту, что осталась после него, герцогиня вынесла длинное бархатное платье в пол винного цвета и быстро положила его на кровать.

– Нам нужно поспешить, тебя необходимо подготовить.

– Что? К чему? – удивилась та ее словам.

– Начинается Церемония избрания Нового Царя. Я объясню чуть позже, а пока нужно торопиться, – Бресеида заметила, как взволнована Версавия. Будто вопрос стоял ребром – либо жизнь, либо смерть. Но, что ее саму встревожило, так это то, какая Церемония должна была начаться. Какой еще Царь? Где на планете сейчас правили Цари?

В это время Царская семья величественно шла вдоль Тронного зала, чтобы расположиться за столом на подиуме, что недавно украшала герцогиня. Даханавар сел по центру, а царевичи – по левую и правую руку от него. Люциан периодически самодовольно смотрел в сторону, желая быстрее покончить со всем этим и даже не пытался посмотреть на Мадлен, которую мучила привязанность к нему. Дэвид же сидел, погруженный в свои мысли. Как и Даханавар. Облокотившись, он держал руку у лица, закрывая ее нижнюю часть и холодно всматриваясь в того, кого ненавидел всем сердцем. Того, кто когда-то забрал его жизнь и смысл его существования. И его съедало изнутри осознание, что он ничего не может с этим сделать, уж слишком велика была власть Молеха. Столкнувшись с ним взглядами, он безотрывно смотрел на него несколько секунд, не скрывая того, что чувствует, а после перевел взгляд на вампиров, которым слуги разливали в бокалы чью–то смерть.

Общий гул в Тронном зале резко прервал сильный удар тяжелых дверей, которые открылись, впуская в свою обитель Божественное существо. Чтобы открывать и закрывать эти двери, нужно было четыре вампирских мощи, но Она открыла их силой своей могущественной безграничной энергии. Окутанная черным дымом с танцующими вокруг искрами огня, Семирамида остановилась практически на пороге, самодовольно вздохнув и оглядев пространство. Главари Каст и их представители обомлели при виде нее. Роскошная, чувственная и огненная – она вызывала бурю эмоций в сердцах мужчин. Каждый был готов сделать ради нее немыслимое. Но ей нужен был лишь один. Тот, кто обезоружил ее своей красотой и статностью однажды и был недосягаем. Длинные каштановые кудри по пояс, пшеничного цвета кожа, темно–карие глаза и убийственный взгляд. Она прошла к дальнему столу с кошачьей грациозностью, цепляя на себе молчаливые, но желающие взгляды. И не удивительно, ее пепельно-фиолетовый наряд был откровенным, впрочем, как и всегда. Хоть юбка у нее была длинная, ноги ей она прикрыть не могла, ведь два огромных разреза по бокам полностью их обнажали, раскрывая украшения и несколько татуировок на бедрах. Ее грудь была закрыта металлическим топом, который был обрамлен древними узорами и украшениями в виде длинных колье времен Ассирийского Царства и, вместе с тем, ее спина была полностью открыта. Серьги, кольца, браслеты на предплечьях, а также нарукавники, такие же металлические, как и топ – все смотрелось восхитительно, сбивая дыхание у смотрящего. Но это могло касаться кого угодно, но только не Дэвида. При виде нее его кровь закипала с такой силой, что он почти терял самообладание. Ох, как же ей повезло, что он не может ее убить. Она села за стол, закинув ногу на ногу и облокотившись правой рукой на изголовье стула. Вызывающе смотря по сторонам, левой рукой она медленно и соблазнительно постукивала длинными ногтями по столу, плавно чередуя их от мизинца до большого пальца. На третий стук она резко перевела взгляд на Дэвида, чувствуя, что он смотрит на нее. Их взгляды столкнулись. Но, если Семирамида смотрела на него с вожделением, то Дэвид смотрел с отвращением. Это был единственный мужчина, которому она была готова отдать душу. Дэвид отвернулся к Даханавару, закатив глаза:

– А она здесь зачем? – от ее вида ему хотелось только убивать.

– Дэвид, – с укором произнес Даханавар, – Тише… Здесь сидят все Касты.

– Ты не ответил, – тем же тоном сказал Дэвид.

– Это Сехнетьер, приглашены все, – его слова перекрыл рев оборотней, что были заточены в клетках. Им, конечно же, не нравилось их положение, потому они всячески давали это понять присутствующим.

– Azzaru ikkibuš9…, – процедил сквозь зубы Дэвид, – Я не понимаю, почему не могу ее убить…

– Дэвид, она не оборотень и не человек, так нельзя! И я, кажется, просил говорить тише, – царевич тяжело вздохнул.

Даханавар, заметив, что Джаред наконец пришел и сел за соседний от них стол, а вампиры вдоволь насладились кровью, встал и объявил о начале Сехнетьер. Дэвид и Люциан, тоже поднялись со своих мест, напряженно переглянувшись. Сегодня все решится.

– Сегодня, в эту Сакральную для всех нас ночь, мы увидим появление Нового Царя, который достойно займет мое место, – он говорил громко со всей торжественностью, которой требовал случай. Они обошли Царский стол и встали перед Даханаваром, – Вы оба мне, как родные сыновья, – обратился он к ним, – Помните, что судьба определит праведнейшего из вас!

После его слов они развернулись и пошли в сторону клеток с оборотнями, где их ждали Церемониальные Жрецы, прибывшие вместе со Старейшинами. Они обязаны были проверить их на наличие оружия, ведь биться можно было только голыми руками. Подойдя к Жрецам, они оба сняли свои камзолы, семейную черту главенствующей Касты, и подняли руки вверх, позволяя себя осмотреть. Даханавар напряженно наблюдал за этим, не отрывая глаз. Страшно было представить, что могло произойти во время схватки. В глубине души он понимал, что, если Люциан станет Царем – багровые реки крови окрасят полы TERARA RUK. И при этом никто уже не сможет ему перечить, он будет волен делать то, что ему заблагорассудится. С другой стороны, мятежное сердце Дэвида, которое, потеряв часть себя несколько тысяч лет назад, так и не обрело ее вновь. Для него мир потерял свои краски навечно. И меньше всего его волновал трон. Даханавару стоило не дюжих усилий, чтобы уговорить его вернуться во дворец. Он потратил на это годы, а точнее, сотни лет. И вот сейчас, все было на волоске. Дэвид повернулся к нему с опустошенным взглядом, давая понять, что тоже не знает, как распорядится судьба, ведь чувствовал всю напряженность Даханавара.