Никто, кроме тебя

Он убил свою собаку намеренно? Или это было случайно?

– Как так…

– Дальше не отвечу, – тут же отрезал Даниэль.

В этот момент за поворотом появились собаки. Первая – кофейного оттенка вперемешку с песочным – Лия, вторая – полностью черная – Локи. Обе подбежали ко мне, виляя хвостами. На ошейниках их имена и мой номер.

Я присела на корточки и крепко обняла их. Друзья полезли на меня с сияющими глазами. Взгляд Локи устремился в сторону Даниэля, и он подал голос. Явно спрашивал: кто это?

– Это Даниэль, – поглаживала их за ушком. – Мой новый телохранитель.

Я думала, что Даниэль сядет и погладит их, но он развернулся к нам спиной. Собаки приступили к еде, так и не получив внимания от нового знакомого.

– Думаю, нам пора, – сказал он, оборачиваясь и глядя на меня краем глаза.

Я собрала сумку, перекинула ее через плечо и подошла к нему.

– Приятного аппетита, ребята, – бросила собакам напоследок.

Мы молча дошли до дома и зашли в комнату.

Я сняла носки, быстро распустила волосы. Клонило в сон. Но мне было неудобно спать в присутствии Даниэля. Интересно, отец об этом не думал? Дурочка. Когда он вообще думал обо мне?

Даниэль расстегнул рукава рубашки и сел в кресло, откинувшись назад. В комнате было темно. Я любила спать в темноте. Окно было приоткрыто, и с улицы доносились стрекот кузнечиков, гул пролетающих самолетов и тихий голос ночи, шепчущий завораживающе: «спи».

Я ворочалась с одного бока на другой почти час. В голове стоял туман и крутились мысли обо всем, что произошло за последние дни.

А если Конселло решат снова меня выкрасть?

– Даниэль, – тихо прошептала в темноту.

Возможно, он спал. Но нет.

– Чего тебе? – прозвучал тихий ответ.

– Что ты делал в ту ночь на набережной?

– Ждал девушку.

Я прикусила губу. Становилось не по себе. У него есть возлюбленная?

– И что потом? Ты смог с ней встретиться?

– Смог, – ответил кратко.

– А меня ты как увидел?

Я услышала смех в темноте, и он отозвался во всем моем теле. Смех моего телохранителя был глубоким и мужественным. Мне нравился его смех. Черт, это была проблема.

– Глазами, дьяволица, глазами.

Я повернулась в его сторону и увидела, как он смотрел на меня при свете луны. И почему— то поймала себя на мысли, что мне нравилось его присутствие. Я чувствовала себя в безопасности. Я доверяла ему. Так слепо доверять не было причин. Я знала его всего день. Но глупое и наивное сердце хотело именно этого и провалилась в сон.

Проснувшись ночью от кошмара, подпрыгнула на кровати и прикусила губу до крови. Рана почти зажила, но это сделало только хуже.

Быстро встав на ноги, шагнула в ванную. Но, открыв дверь, испуганно задержала дыхание. Сначала не поняла, кто склонился над раковиной, а потом вспомнила: это был Даниэль. Он плескал холодной водой лицо и смотрел в зеркало, где встретился с моим испуганным взглядом.

В его черных глазах промелькнули черти ярости. Впервые я увидела в этой бездне такую сильную эмоцию.

– Выйди, – грозным и холодным тоном приказал он.

Повторять не пришлось. Я вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь и прислонилась к ней спиной. В голове всплыло, как во сне: его теплое дыхание рядом.

Он сидел возле моей кровати. Его рука нависала над моим лицом, словно внутри него шла борьба. Я чувствовала это даже сквозь закрытые глаза. Он коснулся моей щеки, но не прошло и секунды, сорвался с места.

И в этот момент я ощутила: Даниэль мог быть куда опаснее, чем казался. Его взгляд говорил о многом. Его прикосновения – тоже.

***

Утром, выйдя из ванной, не обнаружила Даниэля. Наконец— то мне дали немного личного пространства. Я быстро оделась, натянула джинсовые шорты и серый свитшот с длинными рукавами.

Подойдя к туалетному столику, села на пуфик и начала разглядывать себя: синяк почти прошел, но на губе все еще красовалась яркая рана. Она никак не заживала. Впервые за несколько дней я решилась закрасить все консилером и тональным средством.

Немного подвела ресницы и нанесла специальную мазь для губ. Она ускоряла заживление и придавала легкий блеск. Волосы собрала в небрежный хвост. Несколько каштановых прядей выбились из— под прически, но я не обратила на это внимания. Взяв маленькую сумочку в стиле бохо, подаренную Тиной, я вышла из комнаты.

За дверью ждал Даниэль. Он переоделся. Его волосы, взъерошенные утром, теперь были аккуратно причесаны. А взгляд снова стал бесчувственным и непроницаемым. Это было его рабочее состояние.

– Мы выезжаем после завтрака, – предупредил он, разглядывая меня с ног до головы. Особое внимание обращая на мое лицо.

Закатила глаза, понимая еще одну вещь: я стала слишком часто это делать.

– Да, я закрасила синяки. Не выходить же мне в таком виде на люди? Получу еще хуже, если кто-то из синдиката увидит, – затараторила, удивляясь своей неловкости.

Но я говорила правду. Если кто-то из синдиката или знакомых отца увидит меня с побоями, пойдут слухи. Тем более перед помолвкой, которую я «жду— не— дождусь», это выглядело бы совсем некрасиво. Получать еще сильнее не хотелось.

Проигнорировав мой порыв, Даниэль ответил:

– Тебя ждут за столом.

Он был первым из всех моих телохранителей, кто осмелился обращаться со мной на «ты». И почему— то мне это нравилось.

– Ты завтракал? – поинтересовалась, начиная спускаться.

– Переживаешь, дьяволица? – на его губах появилась издевательская ухмылка.

– Да хоть с голоду помирай, – бросила, мельком оборачиваясь.

Мне хотелось уловить его реакцию. Но это оказалось ошибкой: в следующую секунду я поскользнулась на ступени и начала падать. Однако твердые мужские руки перехватили меня на лету и быстрым движением притянули к себе. С застрявшим в горле криком оказалась прижата к перилам его телом. Сердце подпрыгнуло в груди. От страха или от опасной близости?

Его лицо было так близко, а дыхание обжигало мои губы, которые приятно немели от нанесенного бальзама.

– Не думаю, что это хорошо закончится, – услышала я голос Вивьен и с испугом оттолкнула от себя Даниэля. Он непринужденно подправил пиджак и отступил на шаг.

– Я… чуть не упала, Даниэль…

– Все в порядке, Андреа, – улыбнулась Вив. – Все в порядке, пока нет Марко.

– Он пришел? – спустилась я к мачехе.

После того разговора стало легче с ней общаться. Я перестала ее сторониться.

Вивьен отрицательно покачала головой. Мы вместе прошли в столовую. За нами шел Даниэль. Он остановился у двери, пока я оставляла сумку и садилась на свое место.

Бабушка Кора уехала вчера вечером, с радостной улыбкой заявив, что приедет в день приема семьи Романо. Поэтому сейчас на кухне были только я и Вив. И мне стало легче дышать. Даже появился аппетит.

Сегодня на завтрак были традиционные корнетто и свежеиспеченная чамбелла.6*

Ни один итальянский завтрак не проходил без выпечки и чашки кофе. Я любила сладкие завтраки, но сегодня, помимо этого, наполнила тарелку солеными оливками, брынзой и колбасами. Хрустящий обжаренный домашний хлеб дополнял всю идиллию.

Я начала есть, стараясь как можно дольше растягивать удовольствие. Мои завтраки редко проходили так спокойно. Присутствие Марко напрочь сбивало аппетит. Если не ошибаюсь, в последний раз я так хорошо ела месяц назад.

– Вы куда— то собираетесь? – спросила Вив, делая глоток зеленого чая. Кофе она не пила.

Прожевывая кусочек сыра, поймала взгляд Даниэля. Я даже не успела придумать отговорку.

– На балет, – автоматически придумала я.

Необдуманно, но должно было сойти с рук.

Вив приподняла брови, явно пересчитывая недели.

– Сегодня суббота? – она метнула подозрительный взгляд в сторону Даниэля, будто он мог знать.

– Нет, – покачала я головой и сделала глоток кофе. – Но у нас дополнительные занятия. – Быстро поднявшись из— за стола, забрала сумку.

– Тогда удачи.

– Спасибо, – улыбнулась в ответ, выходя из столовой.

Даниэль пошел следом.

Да, я любила балет. Это было единственное занятие, которое смогло меня зацепить. И все благодаря маме. Уже пятнадцать лет, каждую субботу, я убегала в студию, чтобы позаниматься с репетитором. Это было единственное увлечение, которому Марко дал свое согласие. Но при условии, что не будет никаких гастролей, выступлений и прочего «бреда». Я согласилась. Только потому, что не могла без балета. То ощущение окрыления, которое дарил этот вид танца, невозможно было описать словами.

Именно сейчас эта отговорка нас спасла. Но зачем я втягивала себя в эту авантюру? А если отец узнает, что никакого балета не было? Что я ему отвечу?

– Надеюсь, мое вранье того стоит. С кем ты хочешь встретиться? – спросила уже в машине, которую вел Даниэль.

Я сидела спереди, буравя его взглядом. Он был сосредоточен на дороге. И вообще, сегодня синьор выглядел каким— то напряженным.

Его брови сошлись на переносице, как только вопрос слетел с моих уст.

– Это личное.

– Серьезно? – шокировано раскрыла рот. – Я вышла из дома, соврав всем, лишь из— за твоего «личное»?

С кем он хотел увидеться? Возлюбленная? Друг? Отец? Мать, в конце концов? Господи, он же сирота. Оставались только друг и возлюбленная.

– Это не займет много времени, – Даниэль свернул на повороте.

Мы выехали на оживленную трассу.

Окна машины были распахнуты. С улиц доносились возгласы людей. Теплый ветер дул в лицо, а жаркое итальянское солнце заставляло щуриться даже сквозь солнцезащитные очки. Мне оставалось только откинуться назад, закрыть глаза и прислушиваться к шуму ветра и голосам. Вдыхать запах цветов, фруктов и местного итальянского фастфуда.

На дворе стоял июнь. Разгар сезона туристов. Их было много. К тому же, сегодня работал открытый рынок. И жители Лигурии, и туристы направлялись туда.

Глядя на то, как радостно все бежали за покупками, мне тоже захотелось ощутить это чувство.

Когда в последний раз я могла просто гулять по рынку и покупать всякую всячинку? Не из желания сбежать из дома и реальности, а ради себя. Без причин. Ради счастья, отдыха и удовольствия.

Такого я не припоминала.

Проехав несколько километров, Даниэль остановил машину у ресторана с летней верандой. Уже снаружи до меня доносился аромат лазаньи и запеченного сыра, вызывая слюни.

– Я оставлю тебя здесь, – сказал Даниэль.

Я собиралась возразить.

Он не мог оставить меня одну! После случая на побережье становилось не по себе при мысли, что я могла бы снова стать легкой добычей для Конселло. А если в следующий раз рядом не окажется Даниэля?

– Здесь ты в безопасности, Андреа, – словно читая мои мысли, добавил он.

Мое имя из его уст звучало так… интересно. Сердце сделало волнительный скачок.

– Конселло сейчас везде. Им бы только…

– Послушай, здесь отличная охрана. А бармен – мой хороший друг. Я его предупредил. Никто тебя не тронет, если будешь сидеть за своим столом и не высунешь свою любопытную задницу в «путешествие», – на последних словах уголки его губ тронула усмешка.

Я недовольно стрельнула в его сторону взглядом, вышла из машины и быстрым шагом направилась в ресторан. Только переступив порог, услышала, как с визгом отдалился автомобиль.

Боже, куда он уехал?

В ресторане было прохладно – отлично работал кондиционер, а на открытой веранде форсунки распыляли воду, даря чудесную свежесть. Завидев барную стойку, направилась к ней. Кажется, за ней стоял тот самый «бармен— друг». Как же эффектно работали его руки, когда он разливал напитки в несколько бокалов одновременно.

– Привет, – уселась я на высокий барный стул, пряча руки между коленей.

Молодой человек повернулся, едва отдав заказ официантке.

– Ты, должно быть, Андреа? – ехидно приподнял он бровь.

С губ сорвался смешок. При его лучезарной улыбке становилось легче.

– Даниэль сказал?

– Да, – рассмеялся он, расставляя перед собой несколько высоких коктейльных бокалов. – Сказал, что придет девушка с безумно зелеными глазами и красивой улыбкой. Ты сразу поймешь, что это Андреа.

– Так и сказал? – наигранно удивилась я.

– Конечно, нет, – закатил глаза парень, надув губы. – Думаешь, дождешься от него таких слов? Да нет, закапайте сразу.

Я снова залилась смехом и никак не могла остановиться.

– Я, кстати, Тристан, – протянул он руку, и я с удовольствием пожала ее.

Следующее время я слушала его истории и забывала обо всем. Просто позволяла себе отдохнуть.

Оказалось, Тристан жил в Италии всего девять лет. До этого во Франции с семьей. Его отец был итальянец, мама – француженка. С Даниэлем они познакомились несколько лет назад, когда Тристан переехал в Лигурию. Теперь он работал барменом, а Даниэля недавно уволили из ресторана за избиение клиента.

Но Тристан радовался, что его друг нашел «прекрасную» работу. Что он имел в виду под «прекрасной» – я так и не поняла. Работать на нашу семью – точно не удача.

Однако голубоглазый бармен мне нравился. Он был открыт, делился действительно забавными моментами из своей жизни, и я не могла перестать смеяться.

А еще у него были безумно вкусные коктейли. Думаю, я проглотила больше двух, пока ждала ненаглядного Дэна.

Разговаривая с Тристаном, не могла понять, как он дружил с Даниэлем. Они были совершенно разными.

– Нет, серьезно, я так напился в тот день, что десять минут стучался не в ту дверь. А открыли только тогда, когда на моих руках уже были наручники.

Я залилась смехом, с удовольствием потягивая «Секс на пляже» через трубочку.

– Ну откуда мне было знать, что я живу этажом выше, а за той дверью была девятнадцатилетняя девушка, которая от страха вызвала полицию.

– И что потом?

– А потом его посадили на сутки. Он отрезвел, а мне пришлось все разруливать, – послышался за спиной знакомый голос, и мои губы застыли над трубочкой.

– И как прошло твое «личное»? – спросила я, делая глоток и стараясь казаться безразличной.

Даниэль угрюмо покачал головой – мол, не тема для обсуждения. Я уловила взгляды, которые мелькнули между ним и Тристаном. Складка между бровей первого стала глубже.

– Твой отец будет в шесть. Роберта просила быть дома к этому времени, – предупредил Даниэль, медленно оттягивая мой коктейль к себе.

– Эй! – надула губы, словно ребенок. – Отдай!

– Сколько она выпила? – Даниэль вопросительно посмотрел на друга, затем – на меня, внезапно начавшую икать. – У тебя глаза искрятся.

– Да ладно? – с нервным смешком глянула на Тристана. – Серьезно? Прям искрятся?

– Напитки были не крепкие, – оправдывался он.

– Нам пора, – Даниэль потянул меня за локоть, заставляя спрыгнуть со стула. Пока я махала бармену на прощание, он тащил меня к выходу.

Но Тристан окликнул телохранителя, и тот с непонятной яростью обернулся в его сторону.

– Я хотел поговорить.

Даниэль отпустил меня, коротко приказав идти к машине, а сам направился к барной стойке.

Ноги подкашивались, перед глазами все плыло. Я не сказала Тристану, что за всю свою жизнь пила только вино. Ничего крепче. Я и представить не могла, как отреагирует мой организм. Но это чувство эйфории… оно мне понравилось. С каждым глотком холодной шипучки горло будто прожигало огнем, а все дерьмо в жизни превращалось в радугу, на которой скакал единорог.

Был ли это грех – просто хотеть расслабиться?

– Самые лучшие устрицы в Италии! – прокричал мужчина у ларька в углу ресторана.

Не раздумывая, подошла ближе.

– Две штуки, пожалуйста, – протянула ему купюру.

Продавец с радостью принялся за дело. Выложив устрицы и дольку лимона на пластиковую тарелку, он протянул ее мне. В этот момент рядом оказался Даниэль.

– Я же сказал – сиди в машине, – зло произнес он.

Я нахмурилась и поджала губы.

– Мне захотелось есть! – раздраженно бросила я и сунула ему в руки тарелку, выжимая лимон на устрицу до последней капли.

Даниэль покачал головой, стиснув челюсть и посмотрев на меня так, будто хотел испепелить взглядом. Мне было все равно. Я знала это выражение лица – оно у отца появлялось слишком часто.

– Здесь твоя жизнь в опасности куда больше, чем…

Я не дала ему договорить – резко прижала к его губам устрицу.

– Заткнись уже.

И он заткнулся. Хотя я заметила, как сильно он сжал челюсть, проглатывая устрицу. Но мне было плевать. Он был телохранителем, а не надзирателем. Его работа защищать, а не диктовать мне, как жить.

Отобрала у него тарелку и направилась к машине, пробуя на ходу морепродукт. Вкус был насыщенный, немного соленый, с яркой кислинкой лимона. Кажется, я выжала его до последней капли от злости.

Почти подошла к машине, когда Даниэль опередил меня, распахнул дверь и преградил путь. Я встретилась с ним взглядом, холодным и полным раздражения, но села в салон с гордо поднятой головой. Он с грохотом захлопнул дверь, демонстрируя, что и сам на пределе. Потом занял водительское кресло и завел двигатель.

– Слушай, у тебя есть девушка? – приподняла бровь.

Мы резко рванули с места, ветер ударил в окна, чуть отрезвив меня. Но не настолько, чтобы я начала держать язык за зубами.

– С чего ты взяла? – бросил он, скользнув по мне взглядом.

Я не понимала его отстраненности. Хотя… с самого первого дня он был именно таким.

– Все эти «личные» свидания. Ты не взял меня с собой, значит, твоя девушка была бы не в восторге.

Он усмехнулся краем рта и покачал головой:

– Сейчас не лучшее время для отношений. Так что нет, у меня нет девушки.

– Почему?

– Что – почему? – хмуро переспросил он.

Эта тема его, похоже, раздражала.

– Почему не лучшее? По моим данным, тебе уже немало годиков, – я начала считать на пальцах, ухмыляясь.

– Да, целых двадцать семь. Не хватит тебе пальцев, – усмехнулся он. – А что насчет тебя, дьяволица?

Я закатила глаза. Снова это прозвище. Почему дьяволица?

– А что насчет меня? – усмехнулась иронично. – У меня даже в губы никто не целовал…

И тут замолкла.

Боже, что я только что сказала?

– То есть… я не это имела в виду… Просто все как— то…

– Эй… – попытался вставить Даниэль, но я заговорила быстрее.

– Это никогда не было важным. Да и с моей семьей…

– Андреа.

Я замолчала. Меня охватила волна смущения. Почему эта тема так вывела меня из себя? Да, у меня не было парня. Да, я ни разу не целовалась. Что с того? Раньше меня это не беспокоило.

Вдруг я почувствовала его руку на своем бедре. Теплую, тяжелую ладонь, которая медленно двигалась вверх— вниз, успокаивающе, почти бережно.

Я онемела.

Мой взгляд метнулся к месту прикосновения. Что— то горячее вспыхнуло внизу живота, медленно растекаясь к центру. Щеки вспыхнули огнем.

Господи… что он делает?

Кажется, он и сам не понял. Его взгляд упал на свою руку, брови резко сошлись, и он тут же отдернул ее. Мы оба замолчали. До самого дома не произнесли ни слова. Только радио посмело нарушить тишину.

Когда мы подъехали, ворота сразу открылись. Я заметила машину отца. Пять вечера. Он приехал раньше обычного.

Сердце сжалось.

Мне не хотелось заходить. Я привыкла к его отсутствию. А теперь снова он.

Проходя в дом, я услышала знакомый голос.

– Да— да! – с энтузиазмом говорил Марко в трубку.

Он сидел в гостиной, с кофе в руке и светился от счастья.

– Мы ждем вас на следующей неделе для разговора о помолвке. Ждем!

Я не помнила, как добралась до своей комнаты. Захлопнула дверь ванной и повернула замок. В груди все сжалось. Слезы душили горло. Челюсть свело от ярости.

Сколько еще?

Сколько еще мне придется терпеть?

Сколько «подарков» приготовила для меня эта жизнь?

Когда я смогу дышать? Жить своей жизнью, а не чужой?

Никогда. Прошептало внутри.

Включила ледяную воду, несколько раз брызнула себе в лицо. Еще. Еще. Еще. Злость нарастала, как ураган. Ударила ладонью по мраморной раковин, отчего несколько баночек упали на пол. Среди них сверкнуло лезвие.

Рука потянулась к нему, почти машинально. Я сдернула с себя толстовку.

Металл вновь оказался в ладони, и больше я ничего не чувствовала.

Глава 3

Мама всегда говорила, что у каждого человека есть свой ангел— хранитель. Он оберегает нас от бед. Но казалось, что вокруг меня собрались одни демоны. Они поглощали заживо, не давая глотнуть воздуха. Я тонула в их тисках, не в силах позвать на помощь. В этой бездне не было ни одного ангела, который мог меня вызволить.

Может, найдется демон?

Открыв дверь ванной, снова подпрыгнула от испуга, увидев Даниэля на пороге. К счастью, в этот раз я была не в полотенце, как вчера, а в спортивных леггинсах и коротком топе, открывавшем живот и плечи. А значит, он мог видеть все мои шрамы – даже тот самый свежий порез, из которого все еще сочилась кровь.

Волосы прилипли ко лбу от воды, глаза болели от сдержанных слез. Я пообещала себе, что из— за этого ублюдка больше никогда не пролью ни слезинки. И я сдержу это обещание.

– Что это? – Даниэль резко пересек расстояние между нами, заставив меня задержать дыхание, и дернул за руку.

Я отдернула ее назад.

– Не твое дело, понятно? – отрезала резко.

Он нахмурился. Снова попытался взять за руку.

– Она кровоточит, Андреа! – Даниэль приблизился, но я толкнула его в плечи.

– Да какая тебе, на хрен, разница?! – выкрикнула я, – Это не твое собачье дело! Ты… – мой палец ткнулся ему в грудь.

Я взглянула в его глаза. Его непроницаемо— черные сражались с моими – полными ярости и отчаяния.

– …всего лишь тот, кто бегает за мной, как щенок. Моя безопасность – твое дело. Но не моя гребаная жизнь. Так что уйди! Уходи, Даниэль! – с силой толкнула его к выходу, распахнула дверь и проводила взглядом.

Как только белая дверь громко хлопнулась, скатилась на пол, ощущая жгучую боль в области пореза. Подняв голову к потолку, не могла понять: как искать выход? У кого просить помощи? Что мне делать? Смириться? Отдать жизнь никчемному Рицци, которого на дух не переношу? Перестать мечтать хоть о толике любви?

***

После случая более недели назад, Даниэль отдалился от меня, хотя мы и раньше не были близки. Неожиданно мы перешли на «вы». Ночами он больше не охранял меня, как раньше, а просто стоял за дверью. Когда я спросила, он усмехнулся и ответил:

– Разве не этого вы хотели? Я поговорил с вашим отцом, и мы пришли к этому решению.

Я больше ничего не спрашивала.

Даниэль стал призраком за моей спиной. Тенью, шедшей по пятам. Теперь он ничем не отличался от всех прежних «хранителей» моей жизни.

Ну и ладно. От этого я ничего не теряла. Даже лучше. Больше не будет перепалок и случайных прикосновений, от которых трепетало все тело.

Дистанция – лучшее решение для нас.

Суббота пришла так стремительно, что я не успела и глазом моргнуть.

Завтра все ждали семью Романо в гости, а мне хотелось задохнуться ночью в постели от безысходности.

Собираясь поспешно на балет, не могла выбросить из головы завтрашний день. Но ведь это еще не конец, верно? До помолвки оставались, может быть, дни… если повезет – недели. Может, тогда появится шанс?

Горькая усмешка коснулась губ.

О каком шансе идет речь? Что я сделаю? Соберу вещи и убегу? Куда? Во Францию? В Ирландию? В Россию? Куда я могла бы податься? Узнай отец о побеге – ни один аэропорт не выпустит меня. Я прямиком попаду обратно в лапы монстра.

Из пучины мыслей вывел стук в дверь, а после ее открыли. На пороге стоял Даниэль. Сегодня он был не в форме, а в повседневной одежде, напоминая того самого спасителя при первой нашей встрече. Тогда он отдал мне свое худи и в тот же день сдал меня отцу.

На нем были черные джинсы и толстовка цвета хаки.

– Машина готова. Жду вас внизу, – прозвучал его безразличный голос и холодный взгляд.

Это злило больше, чем ожидалось. Я и так была на нервах из— за завтрашнего дня, а тут еще и это напряжение.

Он уже разворачивался, когда я, собирая сумку, произнесла:

– Постой! – выдохнула на одном дыхании. – Извини, хорошо?

Он стоял спиной, но я не сдавалась:

– В тот день я сорвалась. Не смогла сдержаться. – мои плечи опустились, – Я не хочу замуж за этого ублюдка, понятно? Мне страшно, и я не хочу терять последнюю надежду на то, что выйду замуж по любви. Я не хочу быть несчастной в браке, как мама, и не хочу выбирать мужа по расчету, как сестра. Думаешь, глупо мечтать о любви в нашем мире? Но что поделать. Я верю в нее, как последняя дура.

Я выдохнула, закусив губу. Что я наговорила?..

– Не знаю, зачем говорю все это. Просто не хочется, чтобы ты смотрел на меня как на камень… или как на какую— то стерву, – с каждым словом становилось все хуже.

Он по— прежнему не оборачивался. А мне так хотелось увидеть его глаза. Но… дьявол.