Наизнанку

Ива очнулась лишь тогда, когда ощутила мокрую и холодную тряпку на лбу. Второй такой же ей вытирали лицо, и когда она с усилием продрала глаза, то сквозь пелену смогла уловить, что рядом лежит ворох салфеток в крови.

– Носом кровь? – только и смогла хрипло спросить она, на что голос Элис глухо отозвался:

– Да, ты вся белая, лежи и не вставай.

– Вряд ли у нее вообще это получиться, – с беспокойством отозвался Эрих, Ива ощутила, что он присел рядом на карточки и осторожно потрогал ее щеки.

– Ого, да тут явно жар. Ива, ты уж прости, что не вовремя, а тебе правда нужно через эти экзекуции проходить?

Ива только собралась ответить, как за нее сварливо отозвалась Элис:

– Если она не будет это делать, то у нас появится сразу два безумца в лесах. Горы работы, как понимаешь.

– Почему-то у меня есть уже не подозрение, а желание навестить мою бабулю в Аннесберге… – тихо отозвалась Ива, приоткрывая один глаз и шевеля правой рукой. Над ней нависли обеспокоенные Эльги и Эрих.

– Не беспокойтесь. В этот раз намного легче, но Вилкас права – мне от этих медитаций не жарко и не холодно. Кстати, а Хендрих не звонил? Может, он уже раздобыл для меня ведьму?

– Звонил, – с готовностью отозвался Эльги: – Я ему сказал, что мы тебя из медитации откачиваем, а он просил передать, что телепорт в его кабинет к твоим услугам, как только придешь в себя.

Ива еще полежала с полчаса и когда ощутила силы в теле, неспешно встала с дивана под внимательный взгляд всех троих. В ответ она клятвенно их заверила, что все с ней в порядке и она уже отошла от медитации и готова на свершения. Перед этим поинтересовалась у Элис готово ли письмо, на что все трое закатили глаза, а Эльги опять пробурчал что-то про смертный час и работу, когда как эльфийка сообщила, что уже даже его отправила и осталось лишь дождаться ответа из Совета. До телепортов, стоящих в отдельном кабинете, Ива добралась благополучно, даже не пошатываясь, сменив свои грязные кроссовки, на удобные тапочки. По иронии они были белыми. Ива даже хихикнула, немного глуповато разглядывая свои ноги. В кабинете Хендриха было тепло, пахло дорогим парфюмом, кофе и деревом. Увидев жену, он мягко подхватил ее за талию, внимательно разглядывая лицо, словно бы ища признаки болезни, а Ива лишь мягко улыбнулась и уткнулась носом в его плечо, прижимаясь к нему.

– Все так плохо, лисичка? Ты становишься такой ласковой лишь тогда, когда тебе совсем плохо.

– Это тяжело, – проговорила она, заглядывая ему в глаза и спросила: – Я выгляжу совсем ужасно?

– Ты выглядишь как человек, который прошел через болезненную процедуру, а потому не можешь выглядеть как лилия из дворца Императора. Сейчас я позову Ирену, и вы все обсудите. Присядь пока. – он кивнул головой в сторону кресла и вышел из кабинета. Ива с наслаждением уселась в мягкое глубокое кресло, ощущая, как подрагивают ноги.

Спустя мгновение в кабинет вошла женщина с огненно-рыжими волосами, невысокого роста в темно-синем, почти черном костюме. Ее прохладные зелёные глаза скользнули по Иве, и не успела она открыть рот, как Ирена мягко улыбнулась ей и жестом попросила ничего не говорить, а, развернувшись к Хендриху, сказала:

– Оставьте нас, господин Вольфхарт. Я уже вижу, что это по моей части.

Хендрих лишь кивнул и, бросив быстрый взгляд на жену, вышел из кабинета. Ирена опустилась в кресло напротив: движения ее были плавными, но точными и выверенными, а сама она и вправду напоминала статую из какого-нибудь сада. Несколько секунд она молчала, изучая Иву с ног до головы, а затем попросила ее протянуть руку и быстрым движением проткнула ей палец иголкой, а затем смешала их кровь. Голубоватая вспышка быстро осветила кабинет, а затем тонкий язычок пламени поселился на ладони Ирены, и когда она сомкнула ее в кулак, то на месте огонька образовался яркий кроваво красный круг, исчерченный тонкой вязью на древнем языке первых ведьм. Вместе с символом на руке Ирены, испарялись и последние надежды Ивы: она действительно обладала генами первой ведмы. Заметив ее странное выражение лица, Ирена мягко произнесла:

– Надо же твои бабушки по материнской линии все чистокровные первые ведьмы.

– Даже не знаю, повезло мне или нет, – нервным смешком глупо отозвалась Ива, на что Ирена ответила:

– Могу я узнать, что послужило толчком к пробуждению силы?

– Обряд Отторжения, – пожала плечами Ива, а в глазах Ирены скользнуло легкое удивление, отчего она даже слегка изогнула правую бровь.

– Я полагаю, без подготовки?

– Да, – вздохнула Ива: – Времени не было. Нужно было здесь и сейчас. А что теперь делать? Как мне со всем этим справится?

– Всё бы вам здесь и сейчас, – хмыкнула она, но все же продолжила: – Тебе нужно отправиться в наши земли, нельзя оставить пробившиеся способности просто так, в конце концов они возьмут над тобой верх, и ты станешь марионеткой собственной силы. Позволь узнать, какова твоя специализация?

– Ментальная ведьма.

На это Ирена снова изогнула в удивлении бровь и многозначительно хмыкнула, а затем спустя недолгое молчание, пояснила:

– Гены твоих родственниц оказались сильны и рвались наружу при первой же возможности. Твоя специализация совсем неудивительна.

– Есть ли какой-то способ без командировок? Работа меня не отпустит, – только и смогла произнести Ива и мягкий, даже слегка ласковый взгляд Ирены, стал колючим. Невольно от него побежали мурашки, а Ива поняла, что сморозила глупость.

– Иного способа нет. Если ты попытаешься сопротивляться, то эта же сила поглотит тебя. С ней нужно не бороться, а принять ее.

– Я успею сделать свои дела? – осторожно поинтересовалась Ива, на что Ирена удовлетворённо ответила:

– Конечно. У тебя будет около недели, чтобы привести все в порядок, а я сообщу о тебе в наши земли, в к нам, знаешь ли, без приглашения являться довольно опасное занятие, даже если это внезапно проснувшиеся родство.

Разговор с Хендрихом прошел легко: муж был всеми руками за поездку Ивы к ведьмам, и словно бы в дополнение к словам Ирены, убеждал Иву, что нужно не бороться, а принять себя и сделать все возможное, чтобы подружиться с новой силой. Единственное, о чем не спросила Ива, так это про что же, все-таки, эти цифры и почему они в ее голове. На работе она также вкратце обрисовала ситуацию, и Элис бодро заявила, что они не помрут без нее тут в отделе и прекрасно справятся со всем. Если уж совсем станет туго, то будут решать дела в старом стиле: доброе слово и пистолет. Эльги хотел было пошутить про старые добрые пытки, шантаж и запугивание, но Элис его остановила одним взглядом, увидев за спиной Волка, шефа. Тот был не в восторге от отлучки Ивы, но, все-таки, не горел желанием сталкиваться с безумием первых ведьм и пожелал ей поскорее вернуться в ряды здоровой и целой, сообщив, что она может быть свободна прямо сейчас. На том прощание с коллегами было окончено, и Ива, сломя голову понеслась домой собирать вещи, напоследок выпросив у шефа, чтобы он разрешил настроить телепорт до Аннесберга и обратно. Вальтер немного помялся, что-то буркнул про служебное положение, но согласился и здесь.

Аннесберг встретил Иву приятной теплой солнечной погодой, не смотря на свое северное положение. Широкие улицы, залитые солнцем и укрытые раскидистыми деревьями, даже воздух здесь был иной в отличии от того же Норфолка: напоенный хвоей, а не солью. До дома бабушки Ива шла в глубоком раздумье, не зная, как правильно начать разговор и стоит ли вообще с порога вываливать все на нее. Хотя она нисколько не сомневалась, что пусть бабуля будет удивлена ее визиту, но догадается, зачем она здесь. По дороге Ива прихватила ее любимые пирожные и с небольшой коробочкой в руках через пятнадцать минут стояла перед аркой, увитой розовым плющом, которая вела в их небольшой дворик, где жила бабушка. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, а затем твёрдой походкой зашагала к дому. Пальцы заметно вспотели, когда она нервно нажала на дверной звонок. Спустя мгновение дверь отворилась и на пороге застыла удивленная Арделия.

– О, боги, Ивушка, как ты здесь? В отпуске?

– Привет, – невольно Ива улыбнулась от уха до уха, обнимая ее и протягивая коробку с пирожными: – Ну да… Выдался импровизированный отпуск.

– Надолго?

Они уже прошли на большую кухню, совмещенную со столовой. Ива села на стул, опершись локтем на прозрачную столешницу, а Арделия принялась ставить кофе в гейзерной кофеварке.

– Не знаю, на пару дней, а может и часов. Мне предстоит поездка в земли первых ведьм, будут помогать мне не слететь с катушек.

Ива сама не поняла, как такое важное для себя событие она стала рассматривать как нечто увлекательное и даже забавное. Арделия же не дрогнула, а лишь озабочено посмотрела в лицо внучки, мягко заключая ее голову в свои теплые ладони.

– Мои гены, конечно, в тебе с самого детства играли, а то, что ты попала на ментальное отделение для меня новостью не стало, но все же, что послужило?

– Обряд Отторжения.

Реакция бабушки была куда более бурной, чем Ирены. Она раздраженно поджала губы, видимо, силясь, чтобы не отчитать как следует, но Ива лишь только и успела сказать про жизненную необходимость. Арделия же в ответ заявила, что ее сотоварищи могли бы и напрячься в поимке преступника. Объяснять бабуле, для чего весь этот сыр-бор затеялся и что это была исключительно ее идея, оказалось ровно таким же занятием, как если бы она обвешалась сырым мясом и вошла в клетку к голодным тиграм.

– Когда едешь? – деловито осведомилась Арделия, помешивая кофе ложечкой.

– Сегодня же, – ответила Ива и добавила: – Не думаю, что мне стоит с этим медлить, иначе у моих ребят прибавиться работы в лесах… – а затем, заметив вопросительный взгляд, пояснила: – Нашли четыре трупа, скорее всего обезумевшая первая ведьма, ловить будем.

Арделия лишь закатила глаза и по ее лицу было видно, что она совсем недовольна этим делом, но ничего говорить не стала, Ива же напротив желала узнать как можно больше.

– Как ты оказалась здесь? Что тебя привело сюда?

– Любовь, – Арделия тепло улыбнулась и пожала плечами: – Как и всех, солнышко, меня привела любовь. Твой дедушка был замечательным мужчиной, а мы очень редко выходим замуж даже за очень могущественных колдунов, но дело было не в его могуществе, а душе. Он понимал меня с полуслова, а я чувствовала его поддержку и заботу, его верность. Для нас верность – самый ценный подарок, потому что людская порядочность для нас не больше, чем миф.

– И тебя так просто отпустили? – удивленно спросила Ива, зная, что первые ведьмы весьма ревностно относятся к подобным, не пророчащим ничего, союзам.

– Ну почему же просто, – она улыбнулась, погладив Иву по щеке ладонью: – Моя мать была недовольна моим выбором, а бабушка так и вовсе в ярости, но со временем мама смирилась, а вот бабушка до сих пор не может простить. Нас всех объединило твое рождение. Тогда-то мне и удалось с ней все обсудить: не скажу, что все прошло гладко, но наши отношения немного, но улучшились. Изабелл почти сразу полюбила тебя. Нянчилась с тобой и во всем помогала твоей матери, но была вынуждена постоянно сидеть дома и со двора никуда не выходить: деревенские бы сразу приметили в ней ведьму, а у первых ведьм плохая репутация. С моей бабушкой, твоей прабабушкой, получилось примерно то же самое. Помнишь, ты в детстве бегала с кулоном в виде фигурки балерины? Это было еще и оберег от сглаза, она сама его сделала.

– Сложно назвать хоть одно магическое существо, у которого нет плохой репутации среди деревенских, – со вздохом отозвалась Ива: – Зато как проблемы со скотом или еще чем-то, так по бабкам скакать начинают, да повитухам.

– Иронично, не правда ли, – усмехнулась Арделия: – Сначала они идут на нас с огнем и вилами, а потом готовы отдать последнее… Ну да это неважно. Важно то, что в наших землях ты одна не будешь. Не сомневаюсь, что Изабелл уже будет знать о твоем приезде и попросит разместить тебя у себя, наши земли слишком непривычны для людей извне.

– Будет тяжело? – поинтересовалась Ива, на что бабушка лишь покачала головой:

– Не могу сказать. Но точно только одно – легко не будет. Может ты почувствуешь лишь малую часть из того, что должна, а может твоя сила разгуляется в тебе и станет главенствующей… Сейчас важно успокоить тебя и научить этим управлять, и жить без вреда для окружающих. Может, Изабелл и Сьюзен возьмутся за тебя, но я бы не рискнула: ты уже взрослая девушка, а взрослый разум и тело не такие гибкие, как детские. Я бы на твоем месте готовилась к физическим тренировкам: в сильном теле – сильный дух.

– Медитации тоже будут входить в программу? – слабо улыбнулась Ива, на что Арделия покивала и добавила:

– Не бойся. Ничего страшного не случилось, ты вовремя пришла. Думаю, стоит отдать дань твоему профессору и твоей коллеге.

Ива попыталась улыбнуться как можно бодрее, но вышло неестественно, а Арделия ощущала ее вымученность. Бабушка ласково обняла ее и поцеловала в лоб, снова попутно предложив поесть, но Ива отказалась. После медитации ее все еще мутило, а поезд в сторону Северо-Запада отходил через два часа. Не то, чтобы до вокзала надо было долго добираться, но Ива не изменяла своей привычке явится за сорок минут до отправления, чем неизменно вызывала улыбку у Хендриха. Про него Ива не помнила до этого самого момента, а потому решила позвонить ему от Арделии: прорвавшись через череду секретарей, их, наконец, соединили. Как поняла Ива, Хендриху уже обрисовали ситуацию куда подробнее, чем это было в его кабинете, и он, хоть и не был доволен отъездом на неопределенное время в земли, у которых традиционно дурная слава, но все же понимал, как это важно для здоровья жены. В очередной раз он мягко намекнул на совместный отдых на Юге, а Ива клятвенно пообещала, что как только со всем этим разберется, так точно напишет заявление на отпуск. Стоявшая рядом Арделия, лишь усмехнулась, видимо, уловив, что внучка всего лишь пытается успокоить мужа, а никаких попыток уйти в отпуск до сих пор не предпринимала.

– Я думаю, вам с супругом стоит, правда, отдохнуть на Юге, – заметила она, когда Ива нервно теребила край своей широкой футболки, поглядывая на настенные часы над камином, когда они расположились в просторной гостиной.

– Да… – протянула Ива, не глядя на бабушку, а затем, как переключившись, сонно добавила: – Да, нам стоит… Просто времени нет…

– Ты никуда не опоздаешь, – мягко заметила она, приобняв Иву, а затем и вовсе прижав ее к себе, поглаживая по голове.

– Скажи, а почему я слышу странные цифры, голоса, когда медитирую? К чему они? – неожиданно спросила Ива, уткнувшись носом в теплое плечо, на что Арделия лишь пожала плечами и ответила:

– Это нормальное явление. В этом нет никакого потаенного смысла. Некоторые слышат постоянный шепот с не самыми приятными посылами, кто-то музыку, ну а ты слышишь цифры… Голосов много?

– Много. Целый хор, да еще и нестройный.

– Это желание как можно большего количества мертвых достучаться до тебя. Ты для них сейчас как маяк во тьме, они идут на твой свет в надежде быть услышанными. Каждый хочет поделиться и рассказать о том, что не успел или, наоборот, о содеянном, что так их тревожит.

– Почему, когда я спросила маму о родстве с первыми ведьмами, то она ничего не сказала? – неожиданно спросила Ива, отнимая лицо от плеча Арделии, а та лишь мягко улыбнулась и ответила:

– Твоя мама вправду ничего не знает. Я не торопилась ей говорить, когда она была маленькой, сама знаешь, как жестоки дети, а когда она выросла, то надобность отпала: в ней нет ни капли моих сил. Твоя мама самая обычная колдунья, как твоя коллега Элис, например. Сказать, по правде, я вздохнула с облегчением, поняв, что она не переняла мои силы.

– А… Теперь? Она же, наверняка, узнает об отлучке… – медленно начала Ива, на что бабушка качнула головой и хитро улыбнувшись, мягко прервала ее:

– Не узнает. Думаю, я и твой супруг постараемся. Ей, Ива, не стоит этого знать. Неприятно, когда весомая часть твоей жизни оборачивается ложью.

Ива неопределенно пожала плечами: с одной стороны, она не понимала, как можно будет не заметить в ней перемен, а с другой была полностью согласна с бабушкой: даже не смотря на то, что ее любимая бабушка и была первой ведьмой, то она самый редкий из них экземпляр, а общее недоверие к ним вполне естественно, объяснимо и подтверждается с завидной регулярностью. На вокзал они шли вместе: Арделия хотела проводить ее и побыть как можно дольше рядом. На прощанье, когда уже подъехал скоростной экспресс, поблескивая своими лакированными белыми боками, бабушка крепко обняла ее и чмокнула в щеку.

– Если тебе будет что-то нужно, то пиши и звони мне, я всегда на связи, – произнесла она ей на ухо и Ива, покивав, вошла в прохладный салон поезда предъявив проводнице электронный билет, который для нее купил муж.

Оказавшись в отдельном купе, Ива невольно закатила глаза и усмехнулась: Хендрих никогда не лишал себя удовольствия пользоваться ВИП-услугами и прочими предметами роскоши. Вот и сейчас Ива стояла посреди небольшого купе, где под окном располагалась широкая койка-кровать, рядом импровизированный стол, над столом огромное зеркало, а на небольшой тумбочке у входа лежали разные гигиенические принадлежности. Ива попыталась уточнить у Хендриха, почему нельзя воспользоваться телепортом, чтобы не терять целые сутки, но тот лишь покачал головой и объяснил тем, что с землями первых ведьм так и не был продлен договор о магическом перемещении, а значит, телепорты вполне себе могут расценить как вторжение на их территорию, а с этим шутки плохи. Ива растянулась на кровати, глядя как мимо пролетают кроны деревьев стройными рядами, кое-где быстро мелькали кучевые тяжелые облака, а поезд мерно и чуть заметно покачивался. Остаток дня и вечера Ива провела, валяясь на кровати, пытаясь читать книжку, которую прихватила с собой, чтобы не скучать в поезде, но веки противно слипались и клонило в сон. С некоторых пор Ива стала бояться спать, потому что во сне ее ждал сплошной кошмар, и Ива уже и не рада была, что согласилась на Обряд Отторжения, а с другой стороны: был ли у них вообще выбор? В тот момент – нет. Иногда Ива даже задавалась вопросом, а могла ли знаменитая шпионка Елена Линдер знать или понять, что перед ней наследница чистокровной магии первых ведьм? Почему-то Ива в этом нисколько не сомневалась. В сон Ива провалилась быстро и незаметно, даже не приняв душ: поезд заметно укачивал и убаюкивал своим легким едва заметным гудением. На удивление Ивы ночь прошла совершенно без снов и проснувшись за четыре часа до своей остановки, она приняла душ и привела себя в порядок. Она нервно крутила кольцо на пальце, размышляя над тем, что ее ждет и кто же встретит ее в землях первых ведьм, а от неприятной холодной покалывающей нервозности, она даже начала ходить из стороны в сторону. В горло не лезли ни кофе, ни чай, ни простая вода. Наконец поезд остановился и Ива, закинув небольшой рюкзак за плечо, вышла на станцию: в лицо ударил прохладный свежий, напоенный хвоей воздух. Он разительно отличался от того, что был в Аннесберге, от него даже закружилась голова. Когда поезд спустя пять минут тронулся с места и исчез за извилистым поворотом, Ива огляделась по сторонам: станция стояла посреди, фактически, ничего. Плотный высокий непробиваемо глухой лес нависал над рельсами, а тишина давила со всех сторон. Впервые Иве было так странно тяжело находиться в своей любимой стихии – уединении. Она начала уж было немного нервничать, как ее окликнули, и Ива резко развернулась: на встречу ей вышла молодая высокая девушка. Выглядела она совсем юной: легкое красное платье в белый крупный горох струилось по фигуре, едва прикрывая колени, на ногах были белые кеды, а темные густые волосы собраны в небрежный пучок на затылке. Пусть даже она и выглядела совсем юной, но вид ее был обманчив: Ива была готова поклясться, что встречает ее кто-то из руководства Академии, настолько мощной магией от нее сквозило, а внешний вид – это всего лишь привычная ей обертка.

– Здравствуй, Ива, – мягко произнесла она, протягивая ей узкую ладонь, – меня зовут Кэссэди. Поезд пришел немного раньше своего обычного расписания, тебе пришлось подождать. Идем, я покажу тебе дорогу.

Пусть прикосновение было быстрым и мимолетным, но у Ивы было ощущение, будто бы одними только кончиками пальцем, Кэссэди просканировала ее до самого нутра.

– В тебе так сильна наша кровь, – отозвалась Кэссэди, когда они неспешно шли по тропике где-то в глубине леса, а Ива едва только успевала следить за дорогой, силясь ее запомнить.

– Да-а-а… Все никак не привыкну, – немного стушевавшись отозвалась Ива, на что Кэссэди мягко улыбнулась и ответила:

– Не бойся, ты быстро освоишься в привычной для твоей силы среде. Странный вопрос, но все же задам: что ты сейчас ощущаешь?

Вопрос был неожиданным, но Ива несколько не смутилась, а лишь медленно произнесла, обращая внимания на пышно цветущий фиолетовыми цветами куст:

– Этот лес будто бы пронизан магией от самых его корней до крон. Как будто он как хранилище… Когда я училась в Академии, то у нас были специальные классы для первокурсников, где была собрана энергия в чистом и концентрированном виде. Это помогало быстро поймать поток и начать упражняться, нежели чем вылавливать эфир и пропускать его через себя. В реальной жизни такого почти не бывает, но только если это не место силы какого-нибудь мага. Здесь же весь лес – это тренировочная аудитория.

Кэссэди ничего не ответила, но по лёгкой улыбке Ива поняла, что та полностью удовлетворена ее ответом.

– Те фиолетовые цветы, на которые ты засмотрелась, это дурман. Из него делают одни из сильнейших наркотиков на Континенте, очень не рекомендую даже прикасаться к ним. Их пыльца ядовита.

– Скажите, Кэссэди… – начала было Ива, но девушка прервала ее, мягко перебив:

– Обращайся ко мне на ты.

– Хорошо, скажи, Кэссэди, на станции ты ведь меня проверила, не так ли? Вы очень любите чужие прикосновения и редко кого-то касаетесь сами.

Ива редко имела в себе храбрость задавать вопросы в лоб, только если не был допрос подозреваемого: всем нутром она ощущала странную опасность исходящую от Кэссэди, а потому удивлялась сама себе, почему все-таки решилась спросить.

– Отчасти, – хмыкнула она: – То, насколько сильна в тебе наша кровь, я могу ощутить и без прикосновений. Мне нужно было лишь понять, в каком состоянии находишься ты и твое первородное нутро. Вы обе измучены и устали друг от друга. Твоя сила пытается с тобой подружиться, а ты отталкиваешь ее.

– Вы так говорите, будто бы эта «сила» – живое существо, – буркнула Ива, на что Кэссэди впервые посмотрела ей в глаза странным взглядом: Ива почти моментально осознала, что ляпнула несусветную глупость.

– Ты не знаешь? – осведомилась она, на что Ива беспомощно покачала головой, а Кэссэди лишь вздохнула, мягко произнесла:

– Я думаю, Изабелл тебе все расскажет. Она нас уже ждет, – Кэссэди качнула головой в сторону небольшой опушки, которая вся поросла бледно-розовыми цветочками с острыми лепестками, невольно Ива засмотрелась на них и хотела было наклониться, чтобы прикоснуться, но Кэссэди ее также мягко остановила:

– Почти все красивые цветочки в этом лесу – ядовиты. Чем привлекательнее цветок, тем он смертоноснее…

«Прям как его обитательницы», – подумала Ива, но вслух это не произнесла. Свою прабабушку Изабелл, Ива видела в последний раз в семь лет, но с тех пор она нисколько не поменялась, лишь немного седин добавилось в ее светлых, почти белых волосах. Она крепко прижала к себе Иву, одним только жестом прощаясь с Кэссэди, которая исчезла с опушки так быстро, будто бы ее никогда не было.

– Как доехала? Все хорошо? – ласково спросила она и, замечая рюкзак Ивы за плечом, произнесла: – Это и все твои вещи? Аскетизм снова в моде?.

– Доехала хорошо, – невольно расплываясь в улыбке, отозвалась Ива: – Я привыкла путешествовать налегке. Тут бабушка кое-что тебе передала…

– О, ты была у Арделии? Замечательно. Как она? Не собирается навестить нас?

– Да. Была у нее, нет, пока ничего не говорила, – отозвалась быстро Ива, бодрым шагом следуя за Изабелл, которая одним жестом открыла телепорт, легким движением поманив Иву вслед за собой.

От красоты помещения у Ивы невольно приоткрылся рот: у своей прабабушки она ни разу в жизни не была в гостях, а потому и не знала, что та владеет огромным домом, больше напоминающим замок. Они стояли в вестибюле, наполненном светом, который отражался от белых мраморных стен с голубыми прожилками, а извилистая лестница из дорогого почти черного дерева вела наверх, на второй этаж. С правой стороны потрескивал большой камин, напротив которого стоял белый обитый чем-то велюровым диван и журнальный столик с цветами в стеклянной вазе.

– Направо, – Изабелл указала жестом, – у меня столовая. Налево и по коридору – выход в зимний сад, оттуда в оранжереи, а из оранжерей на задний двор. Наверху твоя комната, библиотека, моя комната и кабинет. Входить можно в любые комнаты, кроме моего кабинета.