Наизнанку

– Хорошо, – покивала Ива и последовала за Изабелл в свою комнату, которая была раза в два больше ее студии, которую предоставляли до замужества на работе.

– Располагайся. Вон там, – она указала на дверь: – У тебя ванная. До начала первых занятий у тебя, – она взглянула на наручные часы: – три часа. Ты хочешь есть?

Ива едва только успевала поглощать информацию и привыкать к обстановке, а потому смущенно ответила:

– Нет…

Изабелл смерила ее странным взглядом и произнесла:

– Хочешь. В столовой тебе накроют. Располагайся.

Ива стояла одна посреди огромной комнаты, а затем медленно стянула с ног кроссовки, влажные от травы, и опустила ноги в удобные мягкие тапочки. Рюкзак, куртку и свитер, который оказался лишним в ее сегодняшнем гардеробе, потому как на улице стояла странная не то теплая, не то прохладная погода, она оставила в небольшом шкафу и перед выходом в столовую, быстро бросила на себя взгляд в зеркало. Она вправду выглядела уставшей и измученной, Кэссэди была права.

– Я не знаю, что ты любишь, поэтому всего понемногу, – произнесла Изабелл, когда Ива обошла стол и присела, разглядывая огромное количество разных блюд: мясо, птица, рыба, тушеные овощи и фрукты с десертом.

– Ого, сколько всего… Спасибо, – смущенно отозвалась Ива, на что Изабелл мягко погладила ее по голове и произнесла:

– Не смущайся. Я тебя совсем малышку нянчила на руках, если бы не дурацкая идея твоей бабушки прожить всю жизнь в этой деревне, то мы бы виделись намного чаще.

– Да уж, ну и местечко она выбрала, – невольно хихикнула Ива: – Я в семнадцать лет оттуда в Академию убежала.

– Любой бы сбежал. Кстати, могу поинтересоваться, что у тебя случилось? Я слышала про твое место работы, хочу узнать из первых уст, что же стало катализатором… Арделия всю жизнь боялась, как бы Мия – твоя мама – не стала наследницей ее силы, а про тебя ни слова не говорила.

Изабелл опустилась напротив Ивы, отпив кофе и дождавшись, пока правнучка прожует первый кусок мяса.

– Этой зимой мне понадобилось провести Обряд Отторжения, – отозвалась Ива, но в отличии от остальных Изабелл никак не отреагировала: – У меня не было времени готовиться к нему, да и это бы заняло слишком много времени, а у нас и так было тридцать пять заморенных душ. Действовать надо было быстро… Вот я и подействовала.

Изабелл немного помолчала, а затем деловито поинтересовалась:

– Ивушка, у тебя под боком целых две родственницы, которые могли бы провести тебе этот Обряд, что же ты не пришла? Я, конечно, нисколько не против, что ты продолжательница нашей крови, наоборот, безмерно рада, но все же? Без подготовки такой Обряд даже нашим выпускницам проводить опасно, не говоря уже об обычной ментальной ведьме.

– Я не знала, – со вздохом отозвалась Ива, на что Изабелл удивленно посмотрела на нее, а девушка добавила: – Да, мама до сих пор не знает, кто бабушка. О том, что в роду есть первая ведьма, меня натолкнула на мысль моя профессор, ну и по симптоматике было понятно, что со мной явно что-то не так.

– Хочешь сказать, что Арделия до сих пор хранит эту тайну от Мии? – Изабелл выглядела удивленной и даже немного раздосадованной, на это Ива лишь покивала. Изабелл ничего не ответила, лишь недовольно поджала губы, а Ива, пользуясь моментом и пытаясь разрядить обстановку спросила:

– Пока мы шли с Кэссэди, она сказала, что моя «сила» – это как бы живое существо… Это как?

– Как бы? – Изабелл улыбнулась: – Это и есть живое существо. У каждой первой ведьмы есть своя, как бы это выразиться верно, истинная натура. Мы всю жизнь живем под удобоваримой личной, потому как существуем, все-таки, не в вакууме, а в обществе, но истинную натуру никто не отменял. Маленькие дети не всегда способны это контролировать, а потому с самого детства есть система наставниц и уже в ясельках малышей учат владеть собой, чтобы не выдать перед людьми или другими существами своего истинного лица. Ну а у тебя, Ива, ситуация обратная: с детства тебя мать и бабушка по разным ведьмам водила, чтобы нутро твое не вылезло наружу. Вот оно и спало, пока ты не обратилась к собственной крови.

– Мне предстоит с ним сегодня знакомство? – странно хихикнула Ива, на что бабушка произнесла:

– Да. Думаю, Валери начнет именно с попытки вас познакомить поближе. Не стоит сопротивляться или бояться, это нормальная процедура.

До начала занятий они провели в разговорах, и Ива не заметила, как спокойно рассказывает Изабелл все: от работы до отношений с мужем. Она сама отмечала невольно как легко дается ей рассказ и как ловко она попала под очарование первой ведьмы: ей казалось будто бы и не было тех семнадцати лет, что они не виделись и не общались, а Изабелл – самый родной ей человек во всей Империи. Изабелл же и сама много рассказывала Иве о себе и их разговор не походил на монолог. На занятия ее отвела сама прабабушка в правое крыло здания в большую комнату с одним единственным зеркалом до пола и небольшим мягким ковриком у него. У дальней стены стояли пуфики, стеклянный столик и графин с водой, а шаги и голоса гулким эхом разносились по комнате. В ожидании Валери, Ива отошла к окну, глядя, как внизу простирается лес и ничего кроме него на многие километры. Система внутренних телепортов позволяла первым ведьмам обходиться без всяких дорог и транспорта, чем немало удивляли тех, кто не был знаком со спецификой этого места и обитательниц: для несведущего человека казалось, что вокруг нет ничего кроме глубокой непролазной чащи. Дверь отворилась и в комнату вошла женщина среднего возраста: ее волосы были собраны в хвост, а сама она была в черных джинсах и свободной рубашке: встретить такую на улице и никогда не узнать, что это одно из самых опасных существ в Империи. Валери мягко ей улыбнулась, также, как и Кэссэди, слегка коснувшись ее ладони. Определить возраст было сложно, а потому Ива сошлась на мысли, что она ровесница Элис.

– Я намного старше, чем ты можешь предположить, – хмыкнула Валери, а затем заметив удивленный взгляд, добавила: – Не пытайся определить наш возраст – не выйдет. Думаю, Кэссэди ты восприняла как свою ровесницу.

– Я, правда, так подумала, – изумленно отозвалась Ива, на что Валери по-доброму посмеялась и жестом указала ей на коврик перед зеркалом:

– Садись. Я забыла сказать Изабелл, что лучше тебе переодеться в удобную одежду для занятий: тебе не должно ничего мешать, потому как процесс может оказаться труднее, чем я могла бы предположить, да и к тому же, мне не надо долго тебя изучать, чтобы понять, как сильно измучена ты. Настоящая ты. Все эти обряды, припарки и притирки от разного рода колдунов и ведьм даром не прошли: усыпить силу внутри тебя они смогли, но никто не учитывал, что может произойти, если способности вдруг пробудятся. Не удивлюсь, если твоей матери зуб давали, что ничего подобного никогда не произойдет.

С этими словами в комнате наступил полумрак: упали тяжёлые портьеры, накрученные на карнизе.

– А как, собственно, совладать с этим? – спросила Ива, чувствуя, как подкатывает волнение к горлу, а Валери, видимо уловив это, мягко коснулась ее головы, присев рядом на корточки:

– Во-первых, не бояться. Все самое страшное уже позади. Во-вторых, настроиться так будто бы это очередная медитация.

С этими словами она встала и отошла чуть дальше, но не за спину, видимо, оставляя пространство. Ива еще раз взглянула в зеркало и послушно закрыла глаза, настраиваясь и сосредотачиваясь на своем дыхании и пытаясь отбросить мысль, что же именно имела ввиду Валери, когда сказала про что-то страшное, что не наступило. Первые пять минут ничего не происходило, как и следующие десять, а затем в ушах начал нарастать тот самый неприятный звон и уши заложило будто бы ватой. Теперь только Ива ощущала, что она одна, будто бы где-то глубоко в себе, никаких голосов, стихов или гула – абсолютно одна посреди черноты. Стало немного холодно, а затем Ива распахнула глаза: абсолютная темнота, где нет ни верха, ни низа, лишь ее тело слегка светилось в темноте, а напротив сидело существо похожее на нее, но лицо острое, будто бы высеченное из куска дерева, ярко-желтые глаза, как у ящерицы, неподвижно осматривали ее, а тело казалось непропорциональным и костлявым, почти нависавшим над Ивой. Существо покачало головой, а затем раздался голос: глубокий и немного уставший словно бы с ней говорило создание, которому давно перевалило за несколько тысяч лет.

– Столько лет меня сдерживали оковы чужой магии, что свобода уже кажется призрачной.

Ива чувствовала, как быстро колотится сердце где-то в горле, отчего перехватывало дыхание: магической фон существа мог бы разобрать по кирпичику ее родную Академию, ни оставив от здания и следа. Она чуть подалась вперед, плавно и мягко, словно бы понимая, что Ива напугана, а та попыталась сдержаться, чтобы не дернуться.

– Кто… ты?

Только и смогла выдохнуть Ива, не зная, что спросить, хотя ответ на свой же вопрос давно получила.

– Твое истинное лицо. Твоя натура. Твоя настоящая магия. – снова раздалось в голове: – Я живу с тобой с первого твоего крика, как только ты покинула утробу матери. Я – то, что люди видят в последний раз перед смертью, ступив на наши земли без приглашения. Обычно я появляюсь, когда грозит опасность или идет охота.

– Я не охочусь. – тихо проговорила Ива, на что существо покачало головой:

– Охота на убийц – тоже охота.

– Я могу позвать тебя? И ты будешь вместо меня?

– Что такое вместо тебя? – существо наклонилось ниже, будто бы пытаясь взять Иву в свои крючкастые костлявые объятья, а Ива могла видеть, как под тонкой кожей вместе с дольками мышц ходят ходуном кости. – Я никогда и не была кем-то, кто может занять твое место. Я не подселенец, если выражаться на языке некромантии, я – это ты.

– Ты будто бы состоишь только из магии? – завороженно проговорила Ива, пытаясь коснуться длинных кривых пальцев, но в одно мгновение концентрация потерялась, как и существо испарилось.

– Для физического взаимодействия пока рано, – отозвалась за спиной Валери, а Ива ощутила как по спине стекают капли пота и наваливается усталость.

– Она… Она магия? И она недовольна, что нас прервали. – отозвалась Ива, резко оборачиваясь на Валери, которая смерила ее странным, но труднообъяснимым взглядом.

– Можно сказать и так, но это не совсем правда. Что она такое, объясню немного позже, когда ты освоишься. И поверь, она бы хотела тебя коснуться, но пока рано. Я не знаю, как бы ты это смогла вынести, если такое простое общение тебе с трудом далось.

Отражение лишь ухмыльнулось и качнуло головой, внимательно глядя на Валери сквозь плечо Ивы.

– А ее можно как-то назвать? – неожиданно спросила Ива, на что Валери ответила:

– Обычно – нет. Если ты как-то назовешь ее, то велика вероятность, что кто-то еще может узнать твое истинное имя, а это очень опасно и вредно… Ну знаешь, раньше младенцу давали два имени: один для людей, другой для духов. Имя для духов не раскрывалось. Я думаю, на сегодня достаточно.

Ива хотела было что-то возразить, но Валери лишь покачала головой:

– Ты сейчас чувствуешь себя весьма неплохо, но это ненадолго. Как только сможешь отдышаться, то поймешь, что сил у тебя нет даже просто ложку в руках держать.

Валери оказалось полностью права: стоило ей выйти из комнаты, как на плечи словно бы обрушилась огромная каменная плита, отчего стало тяжело дышать, а тело напоминало бесполезный набитый соломой мешок. Кое-как она добралась до кровати и, совершенно не слыша Изабелл, забылась тяжелым сном. На этот раз ее никто не преследовал, вообще складывалось впечатление, что после знакомства с собственным нутром, которое ей казалось еще опаснее, чем мертвецы, преследующие во сне, дверь Потустороннее Царство плотно захлопнулась и больше никто не намеривался побеспокоить Иву. Очнулась она уже когда за окном стемнело, а часы напротив кровати на стене показывали половину седьмого вечера: на Северо-Западе темнело очень быстро, а последние лучи холодного оранжевого солнца устало пробивались в комнату, разрезая белый мрамор. Ива лежала, прикрыв глаза и прислушиваясь к тишине: дом будто бы был совсем без людей. Ни разу она не заметила ни прислуги, ни дворецкого: неужели, Изабелл справляется со всем сама?

«Нет, не сама, – отозвался глубокий голос, отчего Ива вздрогнула: – У Изабелл целый штат прислуги, но это из тех, кто крепко вцепился в свою жизнь и не хочет превратиться в жаркое на столе у хозяйки дома…».

«Как мило, – в ответ хмыкнула Ива: – Все время забываю про эту их особенность, а на вид милые тетеньки… Скажи, тебе ведь тоже кажется, что что-то тут не чисто?».

«Знаешь, Ива, не хочу нагонять жути, но мы вообще-то не склонны к гостеприимству и таким тёплым встречам наследниц своей крови. Мы, конечно, не против, что у нас есть носители, но к чужакам, да еще и магичкам из Академии, относимся с большим подозрением и легкой неприязнью».

«Вот то-то и оно, – согласилась Ива: – Ни за что не поверю, что меня, непонятно кого, будет встречать ведьма такого ранга, как Кэссэди. На кой черт такой как Кэссэди тащиться через лес, чтобы встретить непонятно кого и непонятно, с какими намерениями? Ну, может, дань уважения Изабелл отдают, но, если так подумать: все это могла бы и сама прабабушка сделать, зачем меня куда-то отправлять? Зачем Ирене обо мне писать?».

«О, мы всего день знакомы, а уже я слышу умные рассуждения, – удовлетворенно отозвалась она: – Да, абсолютно незнакомые тебе ведьмы, да еще довольно могущественные, вдруг начинают обхаживать новоявленную носительницу крови… От Изабелл откровений не жди – она явно заодно с остальными. Я тебе больше скажу, Кэссэди – не рядовая первородная ведьма, а не последний человек в землях этих, да и с тобой явно все не чисто, Валери напряглась, когда прервала нас.»

«Пообщаться я смогу только тогда, когда меня отсюда отпустят, а есть у меня подозрение, что это не будут теплые прощания на станции, – хмуро отозвалась Ива, открывая глаза и усаживаясь на кровати, глядя в темноту за окном – Бабушке можно написать, но за столько лет она что-то не особо горела желанием сюда приезжать, даже чтобы просто навестить своих маму и бабушку. Наверное, тут разразился очень большой скандал…».

Голос ничего ей не ответил, и Ива решила, что стоит принять душ и позвонить Хендриху. Уже растянувшись на кровати в спортивном мягком костюме, она неспешно разговаривала с мужем, старательно избегая любые острые углы и все, что касалось самих ведьм. Она не могла объяснить свою тревогу и подозрения, а потому предпочла подождать следующих действий. По голосу Хендриха, Ива поняла, что муж явно ждёт от нее чего-то большего, нежели чем милое щебетание о радушии и гостеприимстве. Поделиться опасениями она не могла, да и внутренний голос диктовал ей то же самое. Так и не дождавшись от Ивы вразумительных рассказов, они попрощались, и она все же решила набрать Управление. Трубку поднял Эрих. Она была уверена, что Элис может что-то знать, учитывая, что прошлое ее было богатым на знакомство с разными высшими магическими существами, но таким туманным, когда как привлекать мужа к этому делу ей не хотелось: что-то на подкорке твердило ей, что пока рано это делать, а помощь Хендриха – это последняя инстанция, если эльфийка окажется бессильна.

– Главное сыскное Управление Норфолка, слушаю вас…

– Привет, это Ива, – улыбнувшись отозвалась она: – Как там у вас дела с выпитыми?

– Ива? А что не на личный? – удивлено спросил он, а в трубке послышались еще голоса и шуршание: – Да-да, это Ива, сейчас сделаю громкую связь… Ива, мы все тебя слушаем: как дела?

– Привет, у меня все нормально. Да, собственно, звоню узнать, как дела с выпитыми: уже поймали?

– Боги, Анвиель, ты в своем репертуаре, – послышался смешок Элис: – Ты от нас за тысячи километров, а все о работе печешься… Поймали мы ее. Ну точнее не мы, а присланная рендри, но дело закрыто. Самое быстрое дело в моей жизни.

– Я ж говорю, она у нас на пенсию уйдет позже всех нас, – отозвался Эльги, улыбаясь: – Еще метлой выгонять будем. Ты-то как? Отпустило хоть?

– Ну, отпустило… Да. Это хорошо, что я послушалась Элис, а то было бы все в разы хуже, – неуверенно отозвалась Ива, а Элис, видимо, уловив нервозность, спросила:

– Я так полагаю, тебя что-то тревожит? Они слишком дружелюбны?

– Как ты догадалась? – нервным смешком отозвалась Ива, на что Элис ответила:

– Слишком дружелюбная и радушная первая ведьма – это нонсенс, я бы тоже нервничала на твоём месте. Знаешь, Ива, я тут пораскинула мозгами на досуге и собрала по кусочкам все твои рассказы и, мне кажется, ох, как все нечисто в твоем деле.

– Значит, я не паранойю…

– Ни капли. Но вот одно не могу взять в толк: что именно не так?

Они обе помолчали, и Ива медленно произнесла:

– Я сама не знаю, Элис. Мне кажется, дело в моей бабушке. Чего-то она мне явно не рассказала или намерено умолчала.

– А вот с моей колокольни все более, чем очевидно: ты, Ивушка, у нас не простая наследница крови, и бабушка твоя тоже не обычная среднестатистическая ведьма, а мать твоей бабушки уж тем более… Это дело явно касается Совета Матриархов, потому что прибывшая к нам на поимку обезумевшего сородича, все время пыталась узнать о тебе побольше. Какое дело будет первой ведьме до какого-то там носителя? Никакого. Они к этом всему относятся с прохладцей и пренебрежением. Носитель – не чистокровка, выросшая под уютным крылышком наставниц из Академии, она не стоит того, чтобы перед ней расшаркиваться.

– Совету-то я зачем? – от удивления Ива даже встала с кровати и принялась ходить по комнате.

– Это тебе и предстоит выяснить, – отозвалась Элис: – Скорее всего, все твои способности дарованы могуществом крови первой ведьмы: ментальные силы не берутся из ниоткуда, а ментальное отделение в Академии Центра всегда считалось явлением редким и почти что элитным. Скажи, ты когда тест на магическую принадлежность проходила, с тобой много экзаменуемых дошли до конца испытания?

– На ментальное отделение? – переспросила Ива и продолжила: – Да нет, всего трое. Потом в течение года народу, конечно, прибавилось, но мы всегда были самым маленьким факультетом…

– Вот, – удовлетворенно протянула Элис: – На ментальное отделение традиционно попадают лишь те, у кого в роду были первые ведьмы: пусть десятая вода на киселе, но все же. Ни у одного мага чистокровного нет сил и возможностей объять этот раздел магии. Даже выходцы Школы Изменения способны лишь, так скажем, фокусничать, а не магичить… А много ли выпустилось в твой год?

– Ну-у-у, десять человек, – как-то глухо отозвалась Ива, уже почти догадываясь, к чему клонит Элис, в ответ ей раздался вопрос:

– А было?

– Тридцать пять человек.

– Нихера себе статистика по факультету, – хмыкнул Эльги.

– Что и требовалось доказать, – довольно отозвалась Элис: – Ты, Ива, не ментальная ведьма, ты – первая ведьма, настоящая чистокровная первая ведьма, силы которой с таким упорством сдерживали, чтобы ничего дурного не вышло. Боюсь представить, сколько обрядов было над тобой проведено и энергии влито, чтобы сдержать в тебе эти гены и магию.

– Поэтому со мной носятся как курица с яйцом? – то ли спросила, то ли констатировала факт Ива, в ответ же она получила многозначительное «угу»:

– А зачем им это? Ну проснулось и ладно…

– В трусах прохладно, – хмыкнула Элис: – Оставить тебя без присмотра это как… Как не знаю… На пороховом складе спички поджигать. Они вокруг тебя хороводы водят, потому что сами не знают, что с тобой может случиться и насколько ты будешь стабильна после того, как они обучат тебя всему, что должна знать и уметь выпускница Академии. Это будет очень быстрый курс молодого бойца.

– Мама говорила, что не знала никого из первых ведьм в нашей семье…

– Ива, не вини ее. Судьба у первых ведьм незавидная, такой редкий зверь в Империи всегда был лакомым куском, еще когда на магических уродцев шла охота. Она боялась, что тебе могут причинить вред, – спокойно отозвался Эльги: – Сделала все, чтобы облегчить тебе жизнь и помочь. Ну, может, где-то не совсем правильно поступила, ну а что ей оставалось делать? В тебе бы, несомненно, заметили бы странности, а так: ну колдунья и колдунья. Вопрос в другом: почему все ведьмы вокруг тебя, так старательно умалчивают о том, что ты чистокровка? Я ж не думаю, что ты только со станции сошла, а тебе уже все сказали.

– Хороший вопрос, – задумчиво отозвалась Ива: – Не знаю.

– Нет здесь никакой тайны, – отозвался Эрих, голос его звучал отдаленно в трубке: – Не сказали, потому что сами толком не изучили ее, да и непонятно, как Ива отреагирует и что будет делать. Сейчас они ее изучают и пытаются спрогнозировать, что будет. Ты уж лучше выясни при чем тут Совет. Они редко, когда спускаются со своих высоких башенок и теплых кресел. Я слышал, Совет Матриархов похуже наших всех министерств вместе взятых будет, они чуть ли не небожители для почти любого магического существа в Империи, а уж если они тобой плотно интересуются, значит, вообще все, что могло пойти не так, уже случилось.

– Постараюсь, – со вздохом отозвалась Ива: – Спасибо. Мне полегчало.

– Обращайся, Ива, – отозвался Эрих: – Мы поможем, куда ж ты от нас денешься.

В ответ она лишь похихикала и звонок прервался. Стало ли ей легче от новости – было не ясно. С одной стороны, теперь были понятны причины такого обходительного отношения, с другой – какое дело Совету до неучтенной ведьмы? Даже если она чистокровка, то достаточно отправить пару-тройку наставниц, которые бы обучили всем премудростям. Этого Ива не знала, а внутренний голос сошелся на том, что не нужно никуда торопиться и лезть на рожон: в конце концов, Ива сама все скоро узнает. Остаток вечера она бродила по зимнему саду и оранжереям Изабелл, и помня о совете Кэссэди, не решалась прикоснуться к особо привлекательным цветам. Травология не была ее сильным коньком, потому как, даже в Академии, этому предмету был отдан на откуп всего один семестр второго курса. Травологию традиционно считали уделом боевых магов и медичек, да и сама Ива едва ли не завалила этот предмет, потому как еле-еле смогла наскрести оценку на тройку: слишком уж нудно и тяжело ей было запомнить миллионы рецептов одного и того же противоядия, а затем налету выдать их.

«Хорошо, что здесь нет Эльги, эвкалипт бы довел его до белого каления», – улыбнулась самой себе Ива, рассматривая растение. В свою комнату она вернулась почти в десять вечера и снова легла спать, только теперь уже намереваясь полноценно отдохнуть.

Утро началось рано. Комнату залило лучами рассветного бледно-оранжевого солнца, и Ива тоже открыла глаза: сна не было ни в одном глазу, а сама она ощущала небывалую легкость и бодрость, какая обычно была до Обряда. Душ она приняла наскоро, расчесала волосы, свернув их в пучок и поспешила вниз, поискать Изабелл, чтобы вместе позавтракать. В столовой же ее ждала не только Изабелл: они вместе с Валери пили чай.

– Доброе утро, Ива, – первой отозвалась Валери, внимательными взглядом скользнув по лицу: – Как самочувствие?

– Неплохо, – ответила Ива, присаживаясь напротив обеих женщин и принимаясь за завтрак: – Почему-то я очень голодная, со мной такое впервые, честно говоря. Я бы слона съела, если можно было бы…

– О, твой возросший аппетит – это хороший признак, – добродушно отозвалась Изабелл и добавила: – В конце концов, тебя ждет физическая нарузка.

– М-м-м… Мне говорили, что важно оставаться физически сильной, – буквально проглатывая еду, отозвалась Ива: – Моя профессор из Академии мне вручила целый талмуд на изучение.

– Это лишь малая толика того, что может пригодиться, но ты права: твоя физическая форма способна значительно влиять на твою ментальную силу. Странно, что в Академии на твоем отделении этим до сих пор никто не озаботился, – как бы между прочим заметила Валери и добавила, отставив чашку с чаем в сторону: – Жду тебя на там же, где тебя встретила Изабелл после поезда. Проводишь?

Этот вопрос уже был адресован самой Изабелл, и та лишь кивнула и тоже вышла из-за стола, оставляя Иву один на один с рыбным стейком. Впервые Ива смогла при свете дня и без тяжелых портьер осмотреть столовую: ей казалось будто бы все вокруг выполнено из воздушного, почти невесомого материала, и даже элементы орнамента стен, потолка, зеркала и камина, который был в разы меньше, чем тот, что в холле, казались тончайшими, почти нарисованными вручную, узорами. Сама столовая была небольшая по размерам и явно не предполагала вмещать более десяти гостей.

«Неужели, это все ручная работа?» – изумлённо спросила саму себя Ива, рассматривая искусно выполненные гравюры под потолком и то, как синие прожилки тончайшими венками разрезают белоснежный мрамор.

«Конечно, – отозвался голос: – Твоя прабабушка любит подобное, а если дело касается домашней обстановки, то она настоящий ас по части ремонтов любого рода. Такая древняя ведьма, как она, собаку съела, обустраивая свое жилище».