Феодалка

Караульные в скрипучих кожаных доспехах при виде нас с алькальдом бодро салютовали. Мы спустились по узкой каменной лестнице и оказались перед двумя камерами. Передняя стенка у них была решетчатая, что позволяло видеть все внутри. В одной камере на узкой койке сидел Нунцио, как был, в маскарадном костюме с крылышками. Маску он положил рядом с собой на грубо сколоченный стол. В другой сидел мужчина, тоже в маскарадном наряде, с надвинутой на глаза шляпой, и, похоже, спал. Нунцио заметно нервничал. Круги под глазами, всклокоченные волосы, руки теребили края камзола.

Увидев алькальда, Нунцио вскочил и бросился к решетке.

– Ну наконец-то! Я здесь с вечера в полном неведении! Это беспредел! Ваши люди не имеют понятия об уважении к благородному лицу!

Потом он увидел меня и слегка замялся.

– Мариса? Вы пришли мне помочь?

Я пожала плечами. Помогать этому негодяю не входило в мои планы, но я не знала, что за игру затеял алькальд.

– Сеньора Мариса Тимьянская, вы удостоверяете, что этот человек тот, кем себя называет – барон Нунцио Селийский? – официальным тоном произнес алькальд.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, что он от меня ждет, но никаких знаков не уловила, поэтому просто сказала:

– Удостоверяю.

Алькальд хлопнул в ладоши, подошла стража.

– Вы свободны, барон.

Эй, то есть как, свободен? Я в изумлении уставилась на алькальда.

Стража раздвинула решетку, и Нунцио выбрался, упрямо держа осанку, которая не вязалась с растерянным выражением его лица. Озираясь и пытаясь что-то сказать, он последовал за стражниками наружу. Они увели его так быстро, что он не успел опомниться. Я тоже не понимала смысла происходящего.

– Господин алькальд, что это было?

Алькальд подмигнул мне и подошел ко второй камере. Узник встал, будто и не спал вовсе, подождал, пока стража откроет двери, вышел и поклонился алькальду. Тот сунул ему в руку звякнувший кошелек. Мужчина поблагодарил, приподняв маску, и тоже отправился на выход.

– Так это был ваш человек! – догадалась я. – А зачем такая комбинация? И что с той девушкой? Ее проводили домой?

– Столько вопросов! Давайте объясню по дороге.

Мы поднялись по другой лестнице и пошли коридорами обратно в кабинет алькальда.

– Начну с главного: девушка жива и невредима и даже не подозревает, что была в опасности. Тех двоих задержали в темном переулке, когда они шли за ней и готовились что-то предпринять. Но они клянутся, что им заказывали не убийство, а какую-то пакость попроще. То ли помоями облить, то ли в канаву столкнуть. Этот Нунцио не силен по части хитрых планов.

– Но, возможно, они врут!

– Я наблюдал за его реакцией сейчас и видел, что он не удивился, увидев вас живой. Поэтому и отпустил. Провести ночь за решеткой для него и так достаточное наказание. Он, конечно, проказник, но убивать вас не намеревался.

– А он не обозлится на меня еще больше из-за этой ночи?

– Почему? Вы же его вызволили! – усмехнулся алькальд. – Да он и не свяжет эти события: свой арест и неудавшуюся шутку. Для барона все выглядит по-другому: те двое пошли исполнять приказ и пропали. И, судя по вам, ничего не сделали. А его арестовали на балу по ошибке, спутали с кем-то.

У меня отлегло от сердца. Что ж, действительно, не такая уж я грозная противница, чтоб от меня избавляться. Ну, подумаешь, подпортила охоту в чужих владениях и ушла с соперником. Это еще не повод для убийства. Устранить Каидо он пытался по приказу своего графа и за солидный куш. Но сам Нунцио на такое не решится…

– Стоп. А кто тогда поджег мой дом? – вспомнила я, что это не первое его покушение.

Алькальд задумался.

– У вас нет других врагов?.. Нет. Плохо… То есть, конечно, очень хорошо! Только тогда не понятно. Но думаю, что не он. Надеюсь, что это просто случай, и вам ничего не угрожает. Иначе я не проживу без ваших чудесных пирожных! – алькальд расплылся в галантной улыбке.

Мы попрощались, и я поспешила обратно. Упоминание пирожных вызвали голод. Хорошо бы Марсель уже оказался дома.

Кухня Марселя была по прежнему заперта, и сегодня не открывалась. Слуга, с которым он делил комнату, сказал, что тот еще не возвращался. Да что же это такое! Неужто загулял? Или ушел на вольные хлеба? Именно тогда, когда мне позарез нужны новые заказы, мой главный актив решил меня покинуть… Да нет, не мог. Его вещи здесь. Хотя, что это за вещи – старые тряпки. То, что на нем сейчас надето, стоит в сто раз дороже! Почему бы не уйти?

Но, по словам Жака, вроде нельзя, будет считаться беглым.

Да и лошадок своих он не бросит…

В размышлениях прошло полдня. Потом, не дождавшись, пока проснется Рансия, я одна пошла на мессу. Все равно туда надо ходить так или иначе. И при том немного чаще, чем я это делаю.

Здесь поход в церковь не только обязательная процедура, но еще и развлечение, вроде театра. Смысл тот же – совместно прослушать историю, обсудить героев. Проповеди здесь были на основе притч из жизни святых и демонов, которых было великое множество, редко кто помнил их всех по именам. Хороший проповедник ценился высоко и мог стать такой же звездой, как у нас популярные стендаперы. Обычно проповедник был один постоянный, но иногда и приглашенные или подменяющие по болезни. Интересное место, в общем.

Церковь, куда мы обычно ходили, была устроена иначе, чем в Руане. Широкое здание из красного кирпича посреди мощеной площади имело два помещения: внешний круг для простонародья и внутренний – для дворян. Чтоб пройти в него нужно было пересечь “простой” зал. Прихожане победнее почтительно расступались и украдкой заглядывали в следующий зал. Для них своеобразное развлечение заключалось в том, чтоб видеть знать вблизи и сплетничать, кто с кем пришел, кто на кого как посмотрел, а кого давно не видно. Что ни делай, как быстро ни проходи, а пищи для сплетен мы всегда давали достаточно. Быть все время на виду – один из минусов жизни в качестве аристократки.

Вот и сейчас проходя, я услышала краем уха:

– Да не мог он с демонами спеться! Святой человек!

– А может, его околдовали?

– Околдовали, как же! Сам на это пошел. Целую гильдию честных ремесленников работы лишил.

– А может и без демонов обошлось, просто конкуренты оборотистые… чернила варить не только наши умеют.

О, интересно, кого это они обсуждают? Надо изучить местный рынок чернил, в который раз напомнила я себе.

Во внутреннем зале убранство было богаче, музыка звучала громче, и, кажется, даже святые на иконах были изображены в более праздничной одежде.

Я успела выучить ритуалы и чувствовала себя довольно свободно. Было не многолюдно. В нашей части церкви прихожане кучковались небольшими группами и обсуждали прошедший маскарад и прочие мирские дела. До начала мессы это была просто светская тусовка, несмотря на органную музыку и запахи благовоний. Акустика усиливала голоса, но делала их гулкими и неразборчивыми, поэтому слова говорящих сливались в белый шум, и в нескольких шагах было невозможно разобрать речь других. Очень удобное место для конфиденциальных бесед.

Я прошлась по кругу, любуясь солнечными зайчиками от витражных стекол и выискивая знакомых. Поздоровалась со всеми, кого знала.

В стороне у занавеса стояли священники. Один местный, другой приезжий. Приезжий что-то горячо доказывал нашему и показывал какую-то палочку. Пылкая речь и суетливость его движений вызвала любопытство.

Я подошла ближе и разглядела предмет в его руках. Это была наша иномирная ручка! Точнее, стержень от нее. Приезжий священник достал из рукава длинное гусиное перо и вставил в него стержень, так, что выглядывал только пишущий кончик. Наш с сомнением поскреб подбородок и покачал головой. Увидев меня, оба священника обернулись и уставились на меня. Я вежливо поклонилась и сложила арку. Они ответили тем же, а приезжий быстро спрятал перо со стержнем обратно в рукав и удалился.

– Помните, к чему идет! – сказал он напоследок нашему падре.

В этот раз проповедь была очень странная, полная туманных намеков на грядущие перемены и опасения фальшивых чудес.

– И возгордился тогда брат Арсений, – вещал падре. – И возомнил, что сам творит чудо, а не дух святого, ему помогающего. И вознесся он к вершинам небывалым, откуда и сверзся во прах, и стал жить еще беднее и горше, чем ранее! Так и с нынешним гордецом будет, ежели не усмирит гордыню свою и не отдаст чудо миру добровольно или же не отречется от него, если чудо это не святым, но демоном сотворено!

Кто этот гордец? Явно кому-то что-то в упрек ставилось. Я прослушала начало и упустила нить повествования. Меня больше заботил стержень ручки. Неужто настоятель монастыря решил пренебречь своим эксклюзивным правом использования и начал распродавать стержни в розницу? Я пыталась понять, как это скажется на цене за следующую партию. Может, и снизится, но не намного. Скопировать их по прежнему никто здесь не может, технологии не позволяют.

А может, и к лучшему! Будем продавать ручки и другим монастырям. Он же сам рекламу нам делает.

Ладно, об этом мы с ребятами потолкуем, когда вернусь. А пока до возвращения еще дожить надо!

А тут еще нищие прицепились, им после выхода из церкви подавать полагается. И не отвертеться! Дворянство обязывает!

Я раздала остатки меди и злющая пошла пешком домой.

У самого крыльца меня нагнал еще какой-то оборванец. Послав его ко всем демонам, как поступила бы Рансия, я заскочила в двери, ругнулась заодно и на мажордома и пошла к себе досыпать.

Я проснулась в сумерках и сразу поинтересовалась, пришел ли Марсель. Его по прежнему не было. Зато тот оборванец топтался у черного хода.

– Что ему надо? – крикнула я кухарке, которая как раз вышла вылить в канаву помои. Наверняка ведь напакостит, раз ему милостыни не досталось.

Кухарка выглянула за дверь еще раз и о чем-то переговорила с нищим. Вернулась она с озадаченным видом.

– Этот парнишка от вашего слуги. Говорит, что он в доме с колоннами, тот что за каналом на левом берегу Гра, – она назвала еще какие-то приметы, служившие дому вместо адреса.

– Что он там забыл?

– Говорит, запертый сидит, выбраться не может, – кухарка похлопала глазами и протянула мне какой-то блестящий предмет. – Вот, велел передать госпоже Марисе Тимьянской лично в руки.

Это была медная деталь, украшавшая маскарадный костюм Марселя.

– Эй, ты! Иди сюда! – я выглянула из двери и позвала нищего. – Где, ты говоришь, его видел? Что он там делает?

– Э, сеньора! Что знал, я уже вот ей рассказал! – ответил тот, пятясь. – Ваш слуга обещал, что мне заплатят за эту весточку, а я теперь вижу, что одни неприятности получу. Ищите дальше сами! Тем более вам это быстрее среди своих, благородных, поспрашивать. В том доме только графы и маркизы живут, а их не так много!

Сказал и убежал. Я схватила кухарку за рукав:

– Так, еще раз объясни, что за дом такой знаменитый и где он! А еще лучше нарисуй, как туда добраться!

– Это, наверное, старого герцога доходный дом. Там самые богатые приезжие останавливаются, – ответила та и начертила пальцем план в рассыпанной по столу крупе. – Вот сюда, через парк… это канал… а это тот дом с колоннами. Мимо не пройти, его сразу видно. А вот мост…

Попутно она умудрялась быстро перебирать крупу, выискивать и выбрасывать шелуху и мусор.

Я переоделась, велела подготовить моего коня, чтоб верхом отправиться на знаменитый дом посмотреть. Почему-то женщинам в городе ездить на лошади было не принято. Но не идти же мне пешком, тем более в темноте! Хватит, находилась сегодня.

Неженка встретил меня радостным ржанием. Застоялся, бедняжка. Я похлопала его по шее, вывела за ворота, забралась в седло и он бодро потрусил в вечернюю прохладу.

Ночь была светлой. Свет масляных фонарей помогал недолго, он остался позади, на главной улице. Остальной путь освещала луна. Запах тины и скрип качающихся лодок возвестили, что впереди река. Я проехала вдоль песчаного берега по деревянному настилу и нашла мост. На том берегу должен был быть особняк.

Действительно, найти дом с колоннами по описанию кухарки не составило труда. Но где в этой громаде Марсель? Не кричать же в высокие темные окна, в самом деле.

Я постучалась в главный вход. Мне открыл сонный привратник и сказал, что ничего не знает и никого не видел, а госпожи дома нет. Может, нищий соврал? Но он показал деталь от костюма в подтверждение своих слов.

Да и как Марсель мог оказаться здесь, на другом конце города? Хотя вокруг него на балу крутились знатные дамочки, он вполне мог поддаться соблазну и уехать с одной из них.

Я объехала особняк. Ни огонька в окнах. Уже собиралась возвращаться, как вдруг подумала: если Марсель и правда заперт, то как он умудрился послать ко мне нищего? Оборванца же в такой дом на порог не пустят. Значит, мог только крикнуть из окна, причем в таком месте, куда нищий имеет доступ. Окна первого этажа возвышались над цоколем метра на четыре. Я даже верхом не могла заглянуть внутрь. Оставался полуподвальный этаж.

Подходящим местом чтоб подозвать нищего мне показался черный ход. Он примыкал к каналу почти вплотную. Там на заднем дворе стояли какие-то щербатые бочки, пахло отбросами и грязный ручеек стекал из-под низкой двери прямо в канал. Неженка потянулся было мордой к куче капустных листьев, но тут же шарахнулся назад от брызнувших в стороны крыс.

Маленькие окна-отдушины погреба были на уровне пояса. Там внутри светился слабый огонек свечи или лучины.

Я спрыгнула с лошади, наклонилась к окну и позвала:

– Эй… Есть кто живой?

В погребе послышалась возня, и свет загородила голова.

Глава 17

Это был Марсель. Он радостно кинулся к окну и протянул сквозь него руку, хоть толщина стены не позволяла дотянуться наружу.

– Ваша милость! Это вы?! Слава всем святым! Я уже не надеялся! Вы же вызволите меня отсюда?

– Как ты здесь оказался?

– Это все ларское виновато! До чего же коварное вино! Я перебрал совсем немного, а потом… сам не понял… меня похитили и заперли здесь!

– И кто же тебя похитил? И зачем? Выкуп требовать?

– Сам не знаю. Она не сказала, – замялся Марсель.

– Значит, “она”, – заметила я. – Нет, так не пойдет. Пока мне все честно не расскажешь, я не знаю, как тебя вызволять! Привратник делает вид, что в доме никого нет. Не могу же я вломиться силой! Так кто эта “она” и что ей от тебя надо?

– Это долгая история… – проговорил Марсель.

– Ничего, я не спешу.

Марсель обхватил голову руками и прислонился лбом к раме узкого окошка.

– В это сложно поверить, но… Это Антуанетта. Дочь герцога Версальского… Из другого княжества, к северу от нашего. Не знаю, как ее сюда занесло, она на маскараде была. То-то я думаю, голос вроде знакомый, а под маской и не узнал. И вообще не узнал бы, так изменилась…

Марсель отошел от окна и, разведя руки в стороны, показал, как именно она изменилась.

– Я раньше на повара учился, на кухне у нее, то есть ее родителей. Подмастерьем кондитера служил. Она тогда на меня глаз положила. А я, как дурак, навоображал всякого. Не то чтоб взаимно, но… не избегал ее, в общем. Думал, чем демоны не шутят, может, еще герцогом заделаюсь! Дурак, правда? Молодой был, не знал ничего толком.

Марсель перевел дух и покосился на меня. Я слушала, не перебивая. Что-то подобное я и представляла, когда мы беседовали о неравных браках по пути из Руана, но… аж дочь герцога! Как его угораздило!

– А потом ее сосватал соседний князь, не помню, как его…Самильский, во! Ну и пока суть да дело, про ее увлечение простым кондитером как-то прознали и сплавили меня от греха подальше. Чтоб невеста, значит, спокойно замуж вышла. Продали меня караванщику, как конюха. Караванщик ходил к трем морям. Я с тем караваном много земель обошел. Потом на постоялом дворе обосновался, пока к вам не попал.

Меня покоробило слово “продали” и то, как буднично оно прозвучало. У нас тут вроде феодализм, а не рабовладельческий строй? Хотя какая разница. И те подневольные, и эти. И буржуазия зарождается, хотя отдельные права для наемных сотрудников еще не изобрели. А у нас про футболистов так говорят: что продают и покупают, и никто не жалуется…

– Так, а сейчас она чего от тебя хочет? Она же замужем.

– Уже нет, овдовела!

Где-то я слышала этот разговор. Да, вчера на маскараде!

– Так эта та… нимфа?!

– Угу, – угрюмо подтвердил Марсель. Меня разобрал смех.

– Так значит, теперь ничто ей не мешает притащить тебя к алтарю и сделать герцогом!

– Я уже не хочу! – воскликнул бедняга. – Да и не становятся так герцогами. По законам Самильского княжества титул по мужу передается. Если она за меня выйдет, то станет, как я, простолюдинкой. Мы уже говорили об этом сегодня…

– Ого! И что она сказала?

Марсель смутился.

– Ой, не спрашивайте! Много всего… Я еле отбился!

– Во даешь! Значит, отказал герцогине! – я прыснула со смеху.

– Ага, а она обозлилась и заперла меня здесь. Раньше-то я ее помню более нежной и застенчивой! Вот что власть с людьми делает…

Н-да, ситуация сложилась, хоть и комичная, но надо парня как-то вытаскивать.

– Ладно, придется поговорить с ней, чтоб отпустила тебя. Но уже завтра, сегодня поздно для визитов.

– О, нет! Только не надо с ней разговаривать! – в ужасе замахал руками Марсель.

– Это почему?

– Она и так злющая, как сто демонов, была из-за моего отказа, а теперь вас увидит и вообще…

– Что “вообще”?

– Подумает что-нибудь… откуда я знаю… она всегда ревнивая была! Да и не станет она разговаривать с вами! Кто она сейчас? Сама вдова герцога Самильского, все герцогство в ее единоличном владении! А вы…

– А я – что?! – возразила я, немного обидевшись. Надо было с самого начала придумать себе титул повыше, а теперь уже поздно менять.

– Ну, это… инкогнито, вот, – выкрутился Марсель.

– Но почему же, на маскараде она с нами вполне мило общалась.

– То на маскараде. Все под масками, титулы не действуют! В другой обстановке она бы не заговорила с вами. И тем более со мной. Ибо не по чину ей теперь на людях с поварами якшаться!

– А хватать и тайком взаперти держать по чину?

– Вот, то-то и оно, что тайком! Узнает кто-то, скандала не оберешься!

Я припоминала все подобные сюжеты из земной истории и хеппи эндов там было раз-два и обчелся. Разве что, “Собака на сене”, там был такой Тристан, он хитростью вывел главного героя в графы, чтоб он женился на своей возлюбленной. А кто нашего кондитера тянуть наверх будет?… Да и любовь там была взаимной. Не наш случай.

– Ладно, понятно. Говорить с ней напрямую нельзя… У тебя там хоть еда есть?

– Морковка только вялая. – Марсель пнул какой-то ящик, судя по звуку. – Связки лука еще. Зато вина много и все разное и дорогое! А мне после вчерашнего не лезет уже, – грустно ответил Марсель.

– Придется тебе тут поужинать морковкой и переночевать. Я сейчас ничего сделать не могу. Утром что-нибудь придумаю.

– Нет! – Марсель бросился к окошку. – Ваша милость, только не утром! Завтра Антуанетта уедет и меня с собой прихватит! Она пригрозила, что охрану наймет, если сам не поеду! Она не шутила! Ей сейчас перечить вообще нельзя, неизвестно, что в голову взбредет! Злющая, как фурия, творит, что хочет и знает, что ничего ей не будет! А если границу ее княжества пересеку – назад дороги нет. Там она полноправная хозяйка, может облаву устроить! Мне надо сейчас бежать, пока она не вернулась!

Окошко погреба было маленькое, не пролезть. Я подергала дверь – заперта. Привратника подкупить, что ли… Да нечем! Деньги кончились! Нужны заказы и предоплата. А без Марселя выполнять их некому! И времени нет!

Меня разобрала злость.

– И вообще, по какому праву она хватает чужих слуг?! Ты не ее вассал больше! Сама продала караванщику, так что до свидания! Надо в полицию обращаться! А лучше сразу к алькальду!

Но тут же я представила, что подумает обо мне алькальд, если я заявлюсь к нему с очередными сумасбродными обвинениями второй раз за сутки. Он, конечно, мужчина галантный, но лучше не злоупотреблять его терпением.

– Вот угораздило же тебя! А нечего было уходить с кем попало! Без меня! – накинулась я на Марселя.

Он только виновато вздохнул и молитвенно сложил руки.

– Вы же не оставите меня здесь?

А что я могла сделать? Ночь на дворе, денег нет, говорить с этой нимфой нельзя… Привязать что ли ручку двери к коню и попробовать высадить? А во взломе меня не обвинят? Вот, кстати, и стража. Рядом ошиваются, как специально.

Однажды, в нашем мире, я пыталась открыть заевший замок на цепочке своего велосипеда, но он застрял намертво, пришлось пилить. Меня чуть в краже велосипедов не заподозрили. Хорошо, вышли соседи и подтвердили, что это правда мой велик!

А здесь соседей нет, дом стоит обособленно, да и постояльцы все время меняются. И меня здесь не знают…

И тут мне пришла идея.

– Эй, доблестные стражи порядка! – окликнула я стражников.

Они приняли бравый вид и подошли, покачивая алебардами на плечах. Один из них был массивный и простоватый на вид, другой худой и с быстрым хитрым взглядом.

Стражников обычно набирали из простолюдинов, но служба закону делала их положение несколько выше рангом. Еще не дворяне, но уже и не смерды, и это порождало некоторую неопределенность в отношениях с дворянством. Обращаться к ним следовало более уважительно, но не роняя своего достоинства и без панибратства.

– Доброй ночи, сударыня! Какие-то проблемы?

– Да, ужасная беда! Вы могли бы вызволить моего слугу? Он спустился в погреб за вином, а замок в двери заклинило – не выбраться!

– А другого выхода из погреба в дом разве нет? Внутри же должна быть лестница, – рассудил худой стражник.

– А там люк не открывается, наверное, заставлен чем-то. Этот дом сдается и каждый жилец двигает мебель, как ему угодно, – насочиняла я. – Когда мне вино в погреб привезли, только этой дверью пользовались.

Стражники проглотили такое объяснение, но энтузиазма не прибавилось.

– Это к слесарям надо обращаться, мы тут ничем помочь не можем, – вяло протянул один. Конечно, это не их работа, зачем им лишняя морока.

Во мне стало подниматься раздражение. Вот ленивая чернь! Еще рассуждают! Напялили кирасы и решили, что смеют знатным отказывать!

А ведь сейчас уйдут! Как их заинтересовать?

– Слесаря уже спят! Что же ему, бедняге, до утра тут сидеть? – попыталась я воззвать к их жалости.

Один стражник вздохнул, другой зевнул. Ну да, у них впереди ночное дежурство. В тяжелых кирасах по улицам бродить. Ночевка в погребе вызывала у них не жалость, а зависть.

Попробуем по-другому.

– И мне не уснуть без бокальчика ларского на ночь. Вам оно, кстати, тоже не помешает! Если поможете до него добраться.

О, другое дело! При упоминании знаменитого вина кирасиры приободрились.

– Марсель, у нас ведь найдется еще пара бутылок для твоих доблестных спасителей?

– Конечно, ваша милость! – подыграл Марсель и в подтверждение из темноты погреба раздалось бряканье стеклянной тары.

– Хм, жаль, кажется у меня нет с собой отмычек, конфискованных у того жулика! – ответил худой стражник, ощупывая одежду.

– Ты же всегда их носил с собой!

– Да вот же! Именно сегодня решил: на кой они мне? И вот те раз!

– Вы можете просто выломать дверь алебардой, – поторопила их я. – А завтра я позову мастеров все чинить. Замок все равно менять надо.

Стражники с сомнением посмотрели на тяжелую низкую дверь, на свое оружие, покрутили усы. Затем один из них, тот, что помассивнее, подковырнул петлю и снял дверь со ржавых петель вместе с куском приросшего косяка. Видно, ее давно не открывали.

– Ну, уж как получилось! – прогнусавил он расстроенно. – Вы же не в претензии? Мы сразу говорили, что слесарь нужен…

– Ничего, ничего! Все просто замечательно! – заверила я их.

Марсель, нагнувшись, вылез из дверного проема. В каждой руке он держал по две бутылки и какой-то сверток под мышкой. Пару бутылок он сразу протянул стражникам. Они тут же схватили по одной и попрятали в голенища сапог.

Другие две Марсель завернул в сверток и прикрепил к луке седла Неженки. Я успела заметить, что это его маскарадный камзол с медными блестками. Догадливый, проныра! Не стал светить перед стражниками таким странным для слуги нарядом. Штаны от костюма тоже были из дорогого бархата, но в темноте стражники этого не заметили.

– Позвольте проводить вас! – любезно предложил худой стражник.

– Мне не далеко, всего лишь до крыльца, вокруг этого дома, – я попыталась отказаться.

– Тем не менее, мы настаиваем! Мало ли какой народец тут ошивается! – теперь, получив ценные чаевые за пустяк, стражники старались услужить. Или показать, что они честно блюдут долг по охране порядка вовсе не за выпивку.

Вот, не было печали! А что делать на крыльце? В дом зайти я не могу, там привратник – сразу выдам, что не проживаю здесь.