Феодалка

Я взглянула на него удивленно.

– Что там про Рансию ты говоришь?

– Ничего, – Марсель часто заморгал.

– Тоже ничего, молчит, как рыба, говорю же!– А про ее садовника?

Я спрятала усмешку. Ай да невеста! Жениха, значит, знатного подавай, а романы крутить и отдельно можно!

Дождь быстро закончился, и выглянуло солнце. Как только мы вышли из укрытия сквозь мокрые ветви на раскисшую дорогу, меня окликнул всадник.

– Госпожа Мариса! Вам письмо от господина барона! – крикнул он издали, затем спешился, чтоб конь не забрызгал грязью из луж, приблизился шагом и с поклоном вручил сверток пергамента.

Я развернула и прочитала: “Мариса. Мы встретимся на турнире. Я приеду к тебе. Помни, что мы теперь встречаемся. Целую руки. Каидо” – написал этот гуру эпистолярного жанра.

Несмотря на суховатый тон записки, я растаяла. Не такой Каидо человек, чтоб придумывать поводы для обид и выискивать манипуляцию. Прямой и немногословный, руководствуется простой необходимостью и от других ожидает того же. Сказала, встречаемся – значит, скоро встретимся. Уехала – значит, надо было.

Последняя фраза, если ее правильно расшифровать, особенно порадовала. Здесь не целуют руки, как в прошлые века в нашем мире. Здесь на прощание дамам касаются лбом плеча или руки. И чем выше титул дамы, тем ниже прикосновение. Но своим “целую” он посылал секретный знак, намекая на эту ночь и новый опыт.

День обещал быть теплым и солнечным.

Глава 13

Мы подъехали к дому, и меня охватило беспокойство.

Толпа зевак, всюду стражники, запах гари. Я привстала на стременах и посмотрела. Что-то произошло там, где мой дом. Скоро открылось место действия: заплаканная горничная на крыльце и сизый дым из почерневших окон на втором этаже.

– У нас был пожар? – растерянно спросила я ближайшего стражника, который оказался главным. Он важно расхаживал и отдавал распоряжения.

– Разбираемся! Думаем, что поджог, – доложил тот. – Ваш дом?

Я оторопело кивнула.

– Служанку вашу не худо бы допросить в префектуре.

– Я уже сказала все, что знаю! – произнесла она сквозь слезы. – Ваша милость! Пока вас не было, вчера приходил один незнакомец, сказал, что к вашей милости… я его пустила… ну я же думала, вы скоро вернетесь! Он подождал в вашей комнате… да не в спальне, а там, где стол, чернилами запачканный… в кабинете, да! А потом ушел! А потом, ближе к утру, я чувствую, гарью пахнет. Я на второй этаж, а из-под двери дым валит! Я дверь открыла, а оттуда пламя как жахнет! Аж чепец мне опалило!

Она обернулась к капитану стражи:

– Если бы я подожгла, стала бы я себе ресницы и волосы палить?! Я, по-вашему, огонь в очаге разводить не умею?!

– Но-но, поговори мне! – проворчал он для острастки, но было видно, что и ему такая версия кажется маловероятной.

Служанка еще что-то причитала. Я посмотрела на обугленный остов крыши. Черепица рухнула вниз. Что там внутри, страшно было представить. Второй этаж выгорел полностью. Стены были каменные, но перекрытия, балкон и крыша деревянные. Навес для лошадей был разрушен, и его обломки валялись у входа. Наверное, его сломали, чтоб не загорелся.

Обстановка внутри, мебель, гобелены, мои платья, все погибло.

– Пожарных хоть вызвали? – спросила я устало. Стражники недоуменно переглянулись.

– А это кто такие?

– Ну те, кто борются с огнем.

– Маги что ли, которые дождь колдуют?

– Специальные стражники, которые пожары тушат!

– Да все понемногу тушили! Вот, прохожие помогли и соседи, уж как водится! – успокоил меня довольный страж порядка. – Ручей близко, ведрами таскали, да по цепочке передавали. Только не много их у вас, соседей-то. Дом на отшибе, с другими домами не соприкасается, риска для города нет. А потому и не тушили особо, только пол, как могли, заливали, чтоб перекрытия не рухнули. А как крыша занялась, так и разбежались. Ну вот, само прогорело и погасло! Да и дождь потом прошел, что тлело – все залил.

Гениально. Здесь нет пожарной охраны. Хотелось спросить про страховку на дом, но что-то мне подсказывало, что ее тоже не изобрели.

Придется снова идти к знакомому стряпчему, чтоб подыскал мне жилье, да подешевле.

А вот, кстати, и он! Тот, о ком я подумала в своем балахоне неуклюже выпрыгнул из кареты.

– Госпожа Мариса! – воскликнул делец, поправляя на бегу казенную плоскую шапочку. – Только узнал новость и спешу к вам! Доброго дня. Хе-хе, хоть это вряд ли может считаться хорошим началом…

Он отвел взгляд и задумался.

– Но зато вы живы! – воскликнул он почти сразу. – Это ли не счастье! Считайте, что повезло, святые уберегли! Советую сейчас же пойти в церковь, поставить арку и заказать хвалебную песнь своему святому-покровителю!

Обожаю таких позитивных людей, всегда напомнят про хорошую сторону! Действительно, служанка осталась цела, так как вовремя побежала за подмогой. А нас с Марселем не было дома. Правда, три курицы в птичнике не выжили… Ну, так мы их и так собирались жарить.

– А насчет возмещения убытков, вы не переживайте, это не срочно! У вас ведь дом до месяца совы оплачен, значит, хозяин, сеньор Матео, не станет раньше срока обращаться в суд. А за лето и осень вы все успеете восстановить.

– Что, простите? Какой суд? – пролепетала я. Не сразу сообразила, что возмещать убытки буду я, а не мне. Хорошенькое дело! Да на это все мое оставшееся золото уйдет! А на что я буду жить до ноября? То есть месяца совы?

– Вы поймите, госпожа Мариса, я полностью на вашей стороне. Случайность или поджог, какая разница, вы тут ни при чем! И если бы дом принадлежал какому-то лавочнику, мещанину, то и упоминания не стоило бы! Но сеньор Матео как-никак дворянин, а он так просто дело не оставит, вы же сами дворянка и понимаете… И ваши средства позволяют, насколько я мог судить, вы не стеснены в финансах…

– Простите, мне нужно прийти в себя, – сказала я стряпчему и села на обломок навеса конюшни.

– Конечно-конечно, не смею вас беспокоить! Если пожелаете не восстанавливать дом и возместить золотом, могу посодействовать в переговорах с владельцем, мы оценим убытки, все подсчитаем и пришлём вам смету, как только…

– Госпожа просила оставить ее в покое, – перебил его хмурый угрожающий голос. Ого, это Марсель так рыкнул?

Стряпчий откланялся, одну руку прижимая ко рту, а другой изобразив в воздухе, будто что-то пишет, и юркнул обратно в карету.

– Вот судейский пройдоха! – буркнул Марсель ему вслед. – У людей беда, а он уже считает, сколько содрать!

Я вздохнула.

– Пошли внутрь, оценим ущерб.

Нижний этаж уцелел, но он был нежилой. Кухня, кладовые, комнаты прислуги, хозяйственные помещения не пострадали. Перекрытия тоже были целые, огонь устремился вверх. Я пошла на второй этаж.

– Сударыня, не поднимайтесь туда! А ну как балка упадет! – крикнул снизу какой-то стражник.

– Не волнуйтесь, все, что могло, уже упало. Надо мной только голубое небо, – успокоила я его уныло.

Здесь все было завалено мокрыми головешками и черепицей. Переступая обломки, я пробралась в свою спальню. Обгорелую мебель, кровать, шкафы нельзя было больше использовать. Из обстановки почти целым остался только один кованый сундук в коридоре. Пламя опалило его бок, но мореный дуб не поддался.

Внутри были мои вещи, подкопченные, но целые!

– Эх, все пропало, – грустно сказал Марсель, приподнимая и нюхая платья, аккуратно разложенные вдоль.

– Почему же? – удивилась я. Меня эта находка как раз порадовала.

– Это не выветрится, только если стирать…

– Ну и отстирается!

Он воззрился на меня так странно, что я заподозрила, одно ли мы подразумеваем под стиркой.

– Ладно, неси в кухню, все, что уцелело, там разберемся.

Он вытащил платья и аккуратно на двух руках понес вниз.

Ну, больше тут искать, видимо, нечего. Кабинет, как эпицентр пожара, выгорел полностью, и обломки крыши надежно скрыли остатки письменного стола. У меня тут ничего и не было. Книжками обзавестись не успела…

Хотя, как ничего, а деньги? Совсем забыла, что они теперь не на карте! Серебро и медная мелочь на хозяйственные нужды лежали в ларчике в кухне. А золото хранилось в ящике стола, запертом на ключ!

Мы с Марселем кое-как раскидали обломки и обнажили то, что было когда-то столом.

Мы перерыли все, разгребли крупные куски угля, и Марсель прочесал головешки на полу. Покореженные оплавленные железки ручек и замочков с ящиков еще можно было найти в пепле, но золото как испарилось.

Унылые, чумазые, как демоны, мы вернулись в кухню. Служанка нагрела воды для умывания и попросила расчет.

– Ваша милость, нечего мне тут больше делать. Комнаты убирать теперь не придется, а мне новое место подыскивать надо.

– С ума сошла! В такое время еще денег требовать! – напустился на нее Марсель. – Нечего было в дом кого попало пускать! А может, ты с ним в сговоре? А может, любовник твой? Денежки прикарманил и ждет тебя где-то…

– Да какой любовник! Стала бы я с таким страхолюдом путаться! А если сговор, то зачем бы мне здесь пожара дожидаться, ушли бы сразу вместе! Да я же первая пострадала, господское добро защищая! – та в долгу не осталась. Они еще пособачились, пока я не отсчитала медью ее жалованье за неполный месяц и спросила:

– Страхолюд, говоришь. Как он выглядел хоть?

– Так лохматый, борода черная спутанная, – сказала она, пряча деньги. – Хоть и улыбался, а взгляд угрюмый такой. И зубов маловато. А камзол приличный, хороший такой камзол. Только из-за камзола и пустила!

– Это был вор, – уверенно заявила Рансия, когда несколько часов спустя мы с ней и Жаком встретились в таверне у ратуши. По случаю хорошей погоды хозяин недавно перетащил один стол наружу под каштаны. Сюда мы и сели, чтоб не нести запах гари в душное помещение.

– Ну почему же, – возразил Жак. – Может, честный человек заходил, не дождался Марису и ушел. Он мог нечаянно забыть на столе зажженную свечу. Она горела всю ночь и подожгла, что было рядом…

– Приличные гости так поздно не заходят! И не забывают свечи на столе! – убежденно ответила Рансия.

– Некому ко мне заходить. Я в Саграде только с вами знакома. Друзей у меня пока мало, – добавила я.

– А врагов? – сощурилась Рансия.

– Вроде, нет… Хотя барон Нунцио был не рад, когда встретил Каидо с его людьми, а я пошла охотиться с ними.

– Кого? Барона Каидо Руанского? – переспросил Жак.

– Так вот куда ты делась! Ну-ка рассказывай! Он вернулся злющий, как сто демонов, начал напиваться и сквернословить. Я тебя не дождалась и уехала… Так вот почему он так взбесился!

– Не думаю, что из-за большой любви к моей скромной персоне. Он просто провалил задание своего покровителя, но успел доложить об успехе. Теперь его ждут неприятности.

Я рассказала про мои подозрения, встречу двух баронов, волков, пирушку. Опустила только подробности нашей личной жизни. Друзья повосхищались моим выстрелом, посудачили о коварстве Нунцио и том, что они с Каидо всегда были соперниками,

– Это у их графов старая вражда! – вставила подкованная в светских интригах Рансия. – Им не впервой размениваться баронами, как пешками.

– Но чтоб подослать наемных убийц, это слишком. Хотя после случая с коляской, я уже ничему не удивлюсь! – покачал головой Жак. – Стойте, так и поджог мог устроить Нунцио!

– Да нет, он же в это время вчера у себя в поместье пьянствовал… – попыталась возразить я.

– Ну не сам же! Послал человека, пока тебя дома не было… из Селии ближе, чем от Руана. А ведь Нунцио не знал, что ты будешь ночевать у Каидо, – развил теорию Жак.

– … и не дождавшись, посыльный решил спалить дом? – подхватила Рансия.

Черт, а если он ждал меня, чтоб убить и замаскировать пожаром? Похоже, эта мысль пришла нам всем троим одновременно. Мы помолчали немного.

– Может, тебе лучше скрыться на время? – осторожно предложил Жак.

– Чтоб Нунцио подумал, будто покушение удалось? – подхватила Рансия.

– Не выйдет, он уже прокололся с ложными сведениями от исполнителей, теперь будет проверять и узнает, что я жива. Я приходила на пожарище, меня видели… Да ну, не он это! А вообще, может, поджог устроил сам хозяин дома в паре со стряпчим! Что-то он слишком быстро прикатил, подозрительно.

– Хозин, который деньги за дом берет? Ему-то зачем? – удивилась Рансия.

– Как можно свой собственный дом сжечь? – поддакнул Жак.

– Да запросто, чтоб страховку получить… То есть, чтоб побольше денег у меня отсудить. Это же популярный тип аферы!.. Здесь разве нет?

Мои друзья снова поудивлялись, каким коварным может быть человек. Жак, как чиновник, особенно заинтересовался этим мошенничеством. Решил собрать сведения обо всех пожарах в арендованных домах. Ах да, он и сам снимал комнаты.

– И что, ты теперь заплатишь этим проходимцам? – возмутилась Рансия.

– Не знаю пока. Да и денег у меня сейчас не хватит не то, что им платить, даже комнату снять.

– Какой кошмар! Ты уже послала весть в Тимьян, что тебе нужны деньги?

– Что? Ах да, конечно… Только раньше месяца совы они не дойдут, – соврала я для убедительности. – А пока придется жить на первом этаже, он не горел.

– Как?! В кухне?! – ужаснулась Рансия. – Не может быть и речи! Сеньоры не живут в кухне!

– Ну, там есть еще комнаты для прислуги…

– Какой ужас! – воскликнул Жак.

– Решено, ты будешь жить у меня! – заявила Рансия.

– Ну нет, я не могу злоупотреблять твоим гостеприимством, – сказала я. Не хотелось быть приживалкой. Несколько месяцев это слишком долго для дружеского одолжения.

– У нас хватит комнат разместить тебя со всей прислугой! Отец не станет возражать. К тому же, прекратит навязывать мне компаньонок! Тоже экономия! А Марсель поможет на кухне. Он же будет готовить свои замечательные десерты? – сказала она с заискивающей улыбкой. – Видишь, ты не злоупотребляешь, у меня к тебе свой корыстный интерес! Так что, по рукам?

Что ж, выглядело приемлемо. Жить в роскоши и оплачивать ее работой Марселя, как это по-феодальному!

Хотелось побыстрее смыть с себя запах гари.

Переезд не занял много времени. Этим же вечером я удобно расположилась у Рансии. Она выделила мне две комнаты в конце крыла дома – гостиную и спальню, они были смежные и имели выход в сад. Оказались даже больше и роскошнее, чем мои сгоревшие. Зато Марселя подселили жить к кому-то из прислуги, и он был жутко недоволен потерей отдельной каморки.

Я поужинала с семьей: отец Рансии, она сама, Жак, еще какая-то родственница. Они привычно говорили о всякой ерунде, умеренно выразили сочувствие по поводу пожара и пожелали хорошего времяпровождения у них в гостях, “пока в моем доме идет ремонт”.

Следующим утром Рансия показала мне свой дом. Мы зашли в маленький хозяйственный дворик, где служанка развешивала мои платья проветриться.

– Боюсь, это бесполезно, не проще ли постирать? – спросила я.

– Ты что! – всплеснула руками Рансия. – Они же совсем новые! Не жалко?

– Да что такого ужасного с этой стиркой, объясните мне наконец! – не выдержала я.

– Ткани станут блеклыми и жеваными, платье сядет или потеряет форму, – сказала с сожалением Рансия. – После этого в нем на люди уже не выйдешь, только спарывать украшения и переводить в домашнее… или отдать кому-то донашивать.

– Пожалуй, вот это не сядет, – робко вставил Марсель. – Можно попробовать постирать.

– Только предварительно расшить и красные детали постирать отдельно от остальных! И подкрасить. А потом сшить платье снова, – добавила Рансия. – Помнишь короткий период, несколько лет назад, когда в моде были грязно-сизые тона? Все их носили и говорили, что это “благородный неяркий пепельный” и еще всякую чушь? Так вот, тогда этот краситель из каких-то рачков впервые завезли с побережья и одежду стирали, не расшивая!

– Ого, сколько подробностей! Ты просто энциклопедия моды! – восхитилась я.

Рансия гордо выпятила губу.

– А я думал, господа не интересуются всякой стиркой и мытьем, – подхватил Марсель и тут же схлопотал подзатыльник от Рансии.

– Это не “всякая стирка”! Это… особый раздел изящных искусств! – заявила она наставительно. И обращаясь ко мне, сказала: – Как же хорошо ты живешь в этом своем Тимьяне, если не знаешь, что с твоей одеждой происходит…

Дальше мы заглянули на кухню. Заглянули, потому что зайти туда было страшновато. Дым, жар, где-то в клубах пара ругались кухарки, свисали с потолка на крючьях свиные морды и другие части туши, целый поддон был отведен для мытья огромных котлов и сковород. В соседнем поддоне грудой лежала требуха, хвосты и шкуры.

– Я сюда не сунусь! Для сладостей нужна отдельная кухня, – сразу заявил Марсель.

– Плетей захотел? – буднично поинтересовалась у него Рансия. – Мариса, ты слишком разбаловала своего слугу! Много себе позволяет!

– Воля ваша, госпожа Рансия, но когда марципаны будут пахнуть свиными кишками, сами перед гостями оправдывайтесь! – не поддался наш маэстро.

– Может, еще помощников потребуешь для своей готовки?

– Может, скоро понадобятся, – заявил Марсель. – Это не просто готовка! Это отдельный вид изящного искусства!

Рансия попыталась испепелить его взглядом, но нашла-таки подходящее помещение, приказав освободить какую-то сушильню с окном и печью.

Глава 14

Весь день Марсель посвятил обустройству своей мастерской. Принес из нашего сгоревшего дома все, чем успел обзавестись. Но этим не ограничился и с разрешения Рансии перетаскал к себе с кухни миски, емкости, противни, формочки, ножи, ложки, прессы – все, что могло пригодиться, чем вызвал любопытство и раздражение кухарок.

Также Марсель потребовал сделать на заказ вожделенную “крутилку” для взбивания крема. Даже чертеж приложил. Я боялась, что здесь беднягу будут больше напрягать работой, но я ошибалась – он сам сумел всех напрячь.

И когда он только успел овладеть ремеслом кондитера так профессионально? Неужели только по рассказам трактирного повара?

Рансия хоть и ворчала, что Марсель избалован, но согласилась на все его условия. И не зря: в первый же званный вечер кулинарный талант Марселя обеспечил ей благосклонность местных кумушек. Почему-то в этом княжестве не знали столько изысканных и разнообразных десертов, как на его родине. Обходились только вялеными фруктами и орехами с медом. А то, что можно груши, вываренные в сиропе, наполнить взбитыми сливками, уже произвело фурор.

Я тоже попыталась подсказать Марселю пару идей, но поняла, что не помню даже как делаются мои любимые эклеры. Для остальных знакомых рецептов не хватало шоколада и эмульгаторов. Сахар тоже стал проблемой. Его надо было заказывать через знакомых купцов и быстро выкупать еще в порту, когда приходит корабль с грузом. А для этого надо ехать в портовый город Сарауц, что вниз по реке Гра. Здесь, в Саграде, сахар если и купишь, то горсть по бешеной цене. Так что о батончиках с нугой и карамелью пришлось забыть.

Конечно, Рансия обеспечила Марселю продукты для сладостей на собственные вечеринки. Но и мне не хотелось быть бедной родственницей, а деньги, точнее, та мелочь, что осталась после пожара стремительно заканчивалась. Я закрыла долг у мясника, потратилась на починку обуви, да и легкие летние туфли пришлось купить. И это не говоря о мелких расходах на прогулках.

Только сейчас я осознала степень трат за прошедший месяц. Привыкла ни в чем себе не отказывать, отвыкать оказалось мучительно сложно. Но если не экономить, то денег на себя, слугу и лошадей не хватит до осени. И это даже без зарплаты Марселя! Хотя он же коня в счет жалования получил, с тех пор не заикался о деньгах.

Как назло именно сейчас треклятый стряпчий прислал смету и письмо, в котором передал “настоятельную просьбу” от владельца сгоревшего дома восстановить крышу. До месяца карпа, крайне желательно. Это, насколько я помнила, была середина лета. Или же, – “настоятельно советовал” он далее, – выплатить владельцу десять золотых незамедлительно, а остальную сумму можно осенью.

У меня мурашки по спине побежали. Не хотелось бы столкнуться со средневековыми коллекторами. Идея Жака скрыться на время теперь показалась мне не такой уж плохой. И ведь узнал же он как-то, что я к Рансии переехала! Чертова деревня, эта столица, нигде ничего не скроешь!

– Мариса, ты совсем не слушаешь! – прервал мои размышления капризный голос Рансии. Мы с ней и с Жаком сидели в саду и лениво болтали о всякой ерунде, ожидая, когда подадут ужин. Я делала вид, что все нормально, не выдавая своего бедственного положения. Кто знает, как это могло отразиться на нашей дружбе, учитывая ее снобизм и мою репутацию сумасбродки, швыряющей деньги на ветер…

– Да, задумалась. Письмо получила сегодня.

– Надеюсь, не дурные вести из дома?

– Нет, все нормально. Просто деньги задерживаются.

– Какая досада! Сейчас полно разбойников на дорогах. Крупные суммы надо возить с хорошей охраной.

– Ага, половина суммы уйдет на их содержание и прокорм в пути! – вставил Жак.

– С твоей экономностью, ты бы и сотню золотых с одним охранником отправил! – вскинулась Рансия.

– Я бы и деньги отправил в виде расписок!

– Да кто тут будет платить по распискам из Тимьяна? Где это вообще? Не все уверены, что такое княжество существует!

Жак вынужденно признал, что это правда. Слушая этот спор, я почти поверила, что на самом деле жду денег. С усилием заставила себя вспомнить, что никаких денег не предвидится, если только не найдется в закромах хоть одна ручка для настоятеля монастыря святого Мерефа.

– Так что ты говорила до этого, – прервала я их.

– Ах да, насчет вдовы Баруа, – вернулась к теме Рансия. – Маленькая такая, седая, была у нас на прошлой неделе. Она очень хвалила твои пирожки со сливочным кремом и нугу с ежевикой.

– Не мои, Марселя, – поправила я. Рансия пропустила это мимо ушей и продолжила:

– Так вот, она бы хотела заказать их у тебя для своего приема, человек этак на полтораста. Сможешь?

– Надо у Марселя спрашивать.

– Но ты же сможешь завтра прислать его к ней в поместье? Пирожки должны быть свежие! И договариваться о цене тебе тоже самой придется. Задаток она уже передала, не возвращать же! Мне не нужны испорченные отношения с главной свахой столицы!

С этими словами она положила передо мной на столик бархатный кошелек с вышитым вензелем. Я взяла его, пересчитала деньги. Четыре аргентиля. Если это хотя бы половина, то сумма приличная за один день работы – и даже не моей! И очень кстати, деньги нужны позарез!

– Конечно, пришлю!

Я даже не стала упрекать подругу в том, что она уже все решила за моей спиной.

Пришлось помочь Марселю с расчетами закупки продуктов и пропорциями, все-таки на такое количество народу он еще не готовил. В остальном он справился великолепно.

Вдова Баруа оказалась и правда ценной знакомой, все дворянство Саграды ело с ее руки. После этого случая у меня появилась масса заказов на десерты. И хоть они были не такими объемными и дорогими, как у вдовы, но позволяли сводить концы с концами.

Накопив некоторую сумму я даже наняла бригаду строителей, чтоб поставили крышу. Правда, я пока была не уверена, что мне удасться с этих доходов закончить постройку, но пусть стряпчий с владельцем дома хотя бы видят, что дело движется и отстанут от меня на время!

Однажды после работы на чужой кухне Марсель вернулся навеселе и в новых башмаках. Он хвастался, что башмаки и деньги на таверну ему пожаловали заказчики за усердие.

– По моему, пора Марселю доплачивать, – сказала я Рансии, глядя на довольного слугу. – А то переманят у меня этого… конюха-кондитера.

– Не посмеют! Весь город знает, что это слуга Марисы Тимьянской. Ты легко сможешь отсудить его обратно.

– А если он сам захочет открыть свое дело и уйдет на вольные хлеба?

– Что значит захочет? Ты же не отпустишь! А как же вассальная преданность? – удивилась Рансия.

– Он не был моим вассалом. Марсель наемный работник, которого я взяла на службу по пути в Саграду за поларгентиля в месяц.

– Какая разница? – пожала плечами Рансия. – Слуга и есть слуга.

– Жак, ты же имеешь дело с законами, скажи ей, в чем различие?

– Ну, вообще-то… – протянул Жак. – Я и сам толком не уверен, есть ли оно. Никогда не видел, чтоб кто-то различал эти вещи. Кажется, не важно происхождение права, получила ли ты его в наследство или наняла позднее, теперь-то он твой. Так что, если не хочешь, не отпускай.

Тогда ладно, буду пользоваться благами феодализма. А то не хватало еще устроить тут нечаянно буржуазную революцию своими неосторожными вопросами!

– Тем более без твоего покровительства ему заказов не видать, – добавила Рансия. – Придется вступать в гильдию поваров и начинать с подмастерья. А эти торговцы – люди ушлые, своего не упустят, ему от оплаты одни медяки останутся!

Это немного успокоило мою совесть. Я, значит, не бессовестно эксплуатирую, а покровительство оказываю. И потом, после моего отъезда, парень легко найдет себе новую работу.