Занавес

Я начал матч со скамейки запасных. Нам выпала возможность развести мяч. Футболисты встали в стойку, блондинчик оценивающе посмотрел по сторонам и крикнул: «hike». Спортивный снаряд оказался в руках капитана. Он двинулся к правому флангу. Из толпы вырвался противник, которого сразу остановил мексиканец, выполняющий роль левого тэкла. Квотербек передал мяч пятому номеру, а тот, оторвавшись от соперника, сделал дальнюю передачу на десять ярдов, где забегал хукер. Он принял пас, но его жёстко встретил защитник. Судья назначил штрафную попытку.

– Отлично! – выкрикнул капитан. – По местам!.. Зелёный восемьдесят! Hike!

Райан делает три шага назад. Тем временем за спиной пробегает один из фланкеров и совершает прыжок в толпу, накрыв сразу двух столбов противника. Капитан пользуется коридором, обходит одного замыкающего и делает тачдаун.

С трибун доносится радостное улюлюканье от небольшого количества зрителей, состоящее в основном из парней. Группа поддержки во главе с Кристиной выполнила несколько акробатических движений, выставив на показ упругие формы, которые кое-как скрывались под облегающей синей формой.

Осталось исполнить удар с ноги. Квотербек бережно установил мяч, отсчитал пять шагов, а затем без особых проблем реализовал попытку. Специальные люди изменили цифры на табло. Команда из Лос-Анджелеса повела в счёте, набрав за заход девять очков.

Через десять минут настал мой черёд. Я поднялся со скамейки и посмотрел назад, где прыгали девчонки из группы поддержки.

– Не тормози! – крикнул партнёр и вытолкнул меня на поле.

Я занял позицию квотербека. От взгляда противников по моей спине пробежали мурашки. Последовал «hike», и мяч оказался в моих дрожащих руках. Крайние столбы рванули вперёд, но не получили передачи. С двух сторон ко мне направлялись фланкеры команды противника. Одного успел остановить мексиканец, а второй не встретил никакого сопротивление. Я сделал ложный шаг вперёд и затем исполнил приём «Вокруг света», уходя влево. Со стороны запасных игроков исходили недовольные фразы и жесты. Голова шла кругом. Мне пришлось выполнить передачу на Микеля, который, используя свои физические способности, добрался до десяти ярдов, где его накрыл правый текл.

– Что с тобой?! – ко мне подбежал смугловатый партнёр с седьмым номером. – Здесь тебе не тренировка! Если трясутся колени, то попроси замену!

– Я в порядке.

– Сомневаюсь… Просто сделай передачу на двадцать ярдов. Я всё возьму на себя!

– Постараюсь.

Я получил мяч, но выполнить задачу сразу не удалось, так как через полу лежащую полосу футболистов, словно дельтаплан, перелетел противник, раскинув длиннющие руки в стороны. Мне удалось увернуться. На правом фланге всё ещё был открыт партнёр. Вот только я решил исполнить сольный проход. Направился к левой бровки, обвёл двух полузащитников, одного центрового и вышел лицо к лицу с замыкающим, который был на две головы выше меня. Он, как тигр, наблюдал за каждым моим движением. Я постепенно прижимался к боковой линии. Широкая ладонь упала на моё плечо. Не осталось ничего, кроме как сделать резкую остановку и воспользоваться медленностью оппонента… Мне удалось совершить тачдаун!

– Это было круто, амиго! – выкрикнул седьмой номер, налетев на меня сзади.

Я мимолётно глянул в сторону скамейки. А если быть точнее, то чуть выше. Кристина широко улыбалась, прижав к груди синие помпоны. Это был прекрасный день. Мы победили со счётом «40:34», а я отметился двумя тачдаунами. Каждый посчитал нужным пожать мне руку за достойный дебют. Даже свирепый мексиканец встал в очередь.

Вечером все отправились в закусочную, которая располагалась недалеко от колледжа. Это являлось привычным дело для команды после каждой победы. Футболисты сытно отужинали, а затем во главе стояла поднялся капитан, держа в руке стакан, наполненный Coca-Cola.

– Я хочу поднять этот бокал безалкогольного напитка за наших новичков, – начал он. – Микель и Чарли! Встаньте, чтобы вас все видели… Это был не просто хороший дебют. Вы доказали, что имеет полное право стать частью большой семьи, которая всегда поможет, защитит или опустит с небес на землю… Аминь!

Все опустошили свои стаканы. Официантка собрала грязную посуду и, проходя мимо стойки, переключила волну на радио. Новости сменились футбольным матчем. Несколько человек во главе с блондинчиком пересели поближе, небольшая группа вышла на улицу, где принялась пинать стеклянную бутылку. За отдельным столиком сидели черлидерши. Из меню они заказали овощной салат и кувшин апельсинового сока. Кристина расположилась в самом центре. Она, как кинозвезда, вскидывала головой, чтобы убрать с лица локон волос, падавший во время смеха.

– Эй, Чарли, – ткнул меня под ребро Микель, сидевший рядом. – Передай тарелку с пиццей… Gracias…* Я полностью поддерживаю твой выбор.

*Gracias – спасибо (исп.)

– Ты о чём? – удивился я. – Какой выбор?

– Ты прожигаешь взглядом чирлидерш, – он откусил смачный кусок. – Я сам давно присматриваюсь к одной из них… Только взгляни на эти фигуры!

– И какая же из них не даёт тебе покоя? – Кристина… Строит из себя недотрогу, но такие зачастую бывают ненасытны в постели.

– Но она же…

– Да-да, я знаю, – мексиканец провёл пальцами по усам. – Кэп занял тёпленькое место у неё под юбкой. Для меня не проблема отбить чужую девушку. Только не в этом случаи.

Я выдохнул. В моей памяти всплыл рассказ Вито о блокноте с сексуальными победами Эрнандеса. Такой человек мог пойти на что угодно, лишь бы добавить ещё один трофей в свою коллекцию.

– Ничего, – продолжил Микель. – В команде чирлидерш достаточно интересных экземпляров. Посмотри на ту с родинкой под левым глазом. Так бы и запустил руку в её трусики.

На секунду в моей голове промелькнула забавная мысль. Она касалась того, что Моретти и Эрнандес могли быть хорошими друзьями. Они оба отмечались самоуверенностью и природным влечением к противоположному полу.

Через пару минут я уже двигался в сторону кампуса, а Лос-Анджелес продолжал жить своей жизнью. Мимо проезжали машины, которых по сравнению с Сиэтлом было в пару раз больше. Двое мужчин бережно выгружали зеркало из грузовика. Преодолев квартал, мне повстречалась тучная женщина с тремя собаками и чёрным зонтиком, закрывавший её лицо от лучей солнца. Помимо этого, приходилось уворачиваться от радостных детей, гонявших на велосипедах по тротуарам.

Я уже увидел здание кампуса, как вдруг из-за спины раздался женский голос. Ко мне беглой походкой двигалась Кристина. Её упругая грудь прыгала вверх-вниз, как баскетбольный мяч, а тёплый ноябрьский ветерок раздувал подол платья, обнажая бёдра. Весь мир вокруг будто остановился, наблюдая за движущейся фигурой.

– Привет, – сказала она, и я сразу почувствовал приятный аромат грейпфрутового мыла. – Я долго не могла понять, ты это или нет.

– Это всё-таки я! – на моём лице появилась довольная гримаса.

– Ты почему так рано ушёл?

– Сегодня был тяжёлый день. Поэтому решил отлежаться в комнате… А ты чего здесь? Вроде веселье находилось в самом разгаре.

– Это прозвучит странно, – Кристина двинулась в направлении кампуса. – Я не люблю футбол.

– Ты серьёзно?

– Я не шучу! Все эти танцы, прыжки и довольная улыбка только ради денег. Ты не представляешь, как я себе чувствую, когда надеваю этот похабный костюмчик перед матчами команды!

– Вам платят? – я слегка удивился.

– Конечно… Если ты находишься в команде больше трёх месяцев, то тебе к стипендии прибавляют несколько долларов.

– Значит, денег мне не видать.

– Не хочешь быть в команде?! – последовала пауза. – Это ты зря! Я плохо разбираюсь в футболе, но могу точно сказать, что у тебя хорошо получается.

– Дело не в этом… Выходить на поле каждую субботу это огромная ответственность. Не уверен, что я готов к такому.

Мы подошли к дверям кампуса.

– Ты в чём-то прав, – признала Кристина. – Но футбол это прежде всего борьба с самим собой.

Я был удивлён, услышав такие слова от девушки, заявляющей, что не любит футбол.

– Не смотри на меня так! Это не мои слова. Так обычно говорит Райан.

– Я уже перепугался!

– Прости.

– Тебе не за что извинятся.

– Я, пожалуй, пойду.

Она коснулась запястья моей руки, которые были сложены на груди. Я не мог удержаться, чтобы не посмотреть ей вслед. Поднявшись по ступенькам, девушка обернулась через плечо и затем сразу скрылась за дверью.

На следующий день я проснулся в районе десяти. Было воскресенье, и это значило, что можно подольше поваляться в постели. Сквозь сон слышались шаги Вито и звуки не настроенной гитары. Но моё подсознание было целиком занято сновидениями. Я отчётливо видел мужчину в ковбойской шляпе на белом коне. Он умело размахивал мачете, срубая стебли кукурузы. Дальше подсознание перекинула меня в библиотеку, где не было ни души. На читальном столе лежала толстая книга без названия. Я открыл первую страницу. Буквы шли в случайном порядке, из-за чего невозможно было разобрать ни одного слова. Неожиданно стул начал двигаться, унося меня в непроглядную тьму. Теперь я лежал на кровати. Попытки пошевелиться закончились неудачей. Из ванны доносился звук льющейся воды, который через время прекратился. Распахнулась дверь, и передо мной появилась Кристина в одном полотенце. Она сказала несколько бессвязных фраз, а затем уселась на мой торс. Словно по волшебству, в её руках появился огромный нож…

– Сиэтл! – Моретти отвесил мне лёгкую пощёчину.

– Нет… Стой… Не надо… Убери нож!

– Сиэтл, приди в себя!

– А! – я проснулся.

– Земля вызывает Сиэтл. Как слышите?

– Пошёл ты!

– Ты бы видел себя две минуты назад, – Вито взял гитару и завалился на свою кровать. – Пускал слюни…

– Я не пускал слюни!

– Ещё как пускал. Но манифестом были стоны. И у меня к тебе сразу две просьбы. Первая! Больше никогда не занимайся сексом во сне, если я нахожусь рядом. Второе! Рассказывай, кто снился?

– Никто!

– Ну ладно! Мне можешь рассказать… Шэрон Кинтрон?*

*Шэрон Кинтрон – модель и звезда Playboy.

– Нет.

– Джеймс Дин?*

*Джеймс Дин – американский актёр.

– Уймись уже. – я протёр заспанные глаза.

– Sono uno sciocco! * – мой друг неожиданно вспомнил о своих родословных корнях. – Как же я сразу не догадался?! Это Кристина?

*Sono uno sciocco – я дурак (итл.)

Я принял решение отмолчаться.

– Поздравляю, Сиэтл! Хоть во сне ты смог оторваться с чирлидершей… Ты хоть предохранялся?

– Откуда всё это берётся в твоей голове?

– Сам порой задаюсь подобным вопросом.

Закончив разговор с другом, я отправился в душевую. Холодный душ быстро привёл меня в чувства. Во время чистки зубов мозг несколько раз напоминал о беседе, которая произошла прошлым вечером. Что же это было? Одноразовая акция или подобный разговор ещё повториться? Покончив с водными процедурами, я вернулся в комнату. Моретти так и валялся на кровати, наигрывая мотивы известных песен. Стрелки пробили час. Впереди был ещё целый день. Но занять себя было нечем, кроме как чтением «Бродяг Дхармы».*

*Бродяги Дхармы – роман Джека Керуака, изданный в 58-ом году.

– Сиэтл, – Вито прервал молчание, длившейся больше часа.

– Что?

– У тебя есть мечта?

– Мечта?

– Ну да… О чём ты думаешь перед сном, не считая Кристины? Или какие планы строил, когда был прыщавым подростком?

– Ничего интересного, – сказал я, отложив книгу.

– Плох тот человек, у которого нет мечты.

– Я хотел быть свободным… Если бы не Лос-Анджелес, то я бы сейчас работал вместе с отцом.

– Мне тебя не понять. Моё общение с папашей ограничивалось приветствием по утрам. Он мог обидеться на маму и молчать несколько дней. Молча приходил с работы, выпивал бутылку виски и заваливался спать. Однажды у него из кошелька пропало пару баксов. Не знаю по какой причине, но все подозрения пали на меня. В течении следующего месяца я не услышал от него ни одного слова.

– Расскажи о своей мечте? – я попытался увести друга от плохих воспоминаний.

– Я хочу приложить руку к истории.

– Есть что-нибудь попроще?

– К сожалению, нет. Я максималист. Ничего не могу с собой поделать.

На несколько минут повисла гробовая тишина. Вито подложил руки под голову и уставился в серый потолок. Я же просто погрузился в свои мысли. Возвращаться к книге мне уже не хотелось.

– Слушай, Сиэтл, – снова заговорил Моретти. – У меня на примете имеется одно прибыльное дело. Если всё выгорит, как задумывается, то к завтрашнему вечеру у нас будет около сотни баксов.

Я присвистнул от удивления.

– Вижу, тебя это заинтересовало, – продолжил он. – Ты в деле?

В те времена подобная сумма могла нам только сниться. Все высланные моими родителями деньги полностью уходили только на еду. Поэтому заработать лишнюю сотню было не такой уж плохой идеей.

– Куда мы идём? – поинтересовался я, идя рядом со своим другом.

– Терпения, Сиэтл, – сказала Вито и прикурил сигарету. – Просто доверься мне.

– После этих слов начинаются проблемы.

– Ха!.. Я надеюсь, что сложностей не будет.

Мы остановились возле группы людей, ждущих автобус. Лос-Анджелес понемногу начинал погружаться во тьму. Из окон лился жёлтый свет, придающий дому ощущение уюта и безопасности, которого не хватало на улице. По тротуарам расхаживали пьяные бездомные. Они, качаясь из стороны в сторону, подходили к женщинам и выпрашивали один или два доллара. Прекрасный пол почти всегда отвечал отказом. После чего можно было услышать несколько оскорбительных слов от выпивох.

У края дороги остановился автобус. Толпа ожидающих хлынула внутрь, надеясь занять свободные места. Я и Вито успели расположиться в хвосте транспорта. Мой друг докурил и бросил сигарету к металлическим ступеням. Судя по количеству окурков, так поступал каждый курящий.

Мы вышли на безлюдной улице. Теперь нас окружали не высотные постройки, а двухэтажные домики, где уже давно никто не жил. Моретти уверенно двигался прямо по проезжей части. По началу меня это испугало, но затем я понял, что за последние пару минут здесь не появилась ни одна машина. Из ржавых мусорных баков, расставленных вдоль когда-то жилых участков, доносились звуки енотов, которые пытались найти хоть какое-то пропитание. Возле некоторых гаражей были припаркованы автомобили, а точнее то, что от них осталось.

– Что это за место? – поинтересовался я. – Как будто весь квартал вымер.

– Я сам толком не в курсе, – Вито пнул ногой пустую коробку из-под «Froot Loops».* – Здесь в радиусе двух километров находится три или четыре завода. Якобы мэр выкупил все эти дома под постройку жилья для заводских рабочих. И как видишь… Никакая стройка не начата, а район прибывает в полном упадке. Теперь здесь правят еноты и бездомные собаки.

*Froot Loops – хлопья.

– И все так легко распрощались со своими домами?

– Если дело касается подписи и печати, то это только вопрос денег. А точнее их количества… Почти пришли.

Мы пролезли через дыру в заборе. Огромную территорию освещал только мерцающий фонарь. Возле одноэтажного здания стояло два грузовика с канадскими номерами. Я неожиданно ощутил лёгкий холод, пробежавший по спине. Что это за место, куда надо проникать сквозь брешь в ограждении? Вито схватил меня за руку и протащил до самой стены.

– Куда ты меня притащил? – шёпотом произнёс я.

– Канадская фабрика.

– Ты понимаешь, что это проникновение?

– Будет считаться проникновением, если нас поймают.

– Зачем…

Мне было не суждено договорить. Вито без лишних звуков скрылся за углом. Я постарался не отставать от него.

– Мы на месте, – сказал он, остановившись возле узкого окна.

– Не говори, что собираешь разбить стекло… Чего ты молчишь?

– Ты сам попросил не говорить.

– Прекращай! Я лично не хочу нарваться на охрану.

– Не смеши меня! Кому взбредёт в голову проникнуть на фабрику?

– Есть два идиота.

Моретти улыбнулся и продолжил искать тяжёлый предмет. Через минуту в его руках уже была половина кирпича. Он зачем-то оглянулся по сторонам, прикрыл лицо и разбил тонкое стекло. Сначала пришлось помочь ему забраться внутрь, а потом и самому протиснуться в узкую дыру.

Небольшое помещение было заставлено столами. На них же компактно сложили металлические подносы. Под слоем льда пластами лежали разные виды рыб.

– Ты издеваешься? – безэмоционально спросил я. – Ради мёртвой рыбы ты потащил меня на преступление?

– Эта мёртвая рыба принесёт нам вполне живые деньги.

– Каким образом? – последовала пауза. – Решил открыть лавку по продаже лосося?

– Я всё объясню. Главное, помоги дотащить рыбёшку до кампуса.

Делать было нечего. Моретти взял один из подносов, избавился от кубиков льда и принялся тщательно складывать рыбу, чтобы унести как можно больше. Закончив со сборкой, он приказал мне вылезти на улицу и принять добычу. Самое постыдное ждало впереди. Нам нужно было вернуться на кампус. Идти пешком оказалось не лучшим вариантом. На запах рыбы моментально сбегались собаки. Пришлось воспользоваться автобусом. Каждый пассажир посчитал нужным обернуться и что-то пробубнить под нос.

У дверей кампуса я и Вито были в половине двенадцатого. Здесь нам улыбнулась удача. Филдс и другие работники отсутствовали на своих рабочих места, что позволило остаться незамеченными. Мы завалились на кухню. Моретти бросил поднос и глубоко вздохнул. В тот момент он думал, как преподнести мне одну неприятную новость.

– Держи, Сиэтл, – мой друг протянул нож. – Теперь остаётся самое сложное. Нам до утра нужно разделать сорок килограмм рыбы.

ГЛАВА 6

Та ночь осталась в моей памяти на всю жизнь. Для меня это был первый рыбный опыт. Несколько раз нож соскакивал и оставлял на руке неглубокие порезы. У Вито подобных проблем не было. Он виртуозно вспарывал брюхо и извлекал внутренности. Его интересовала только печень, которая сразу шла в отдельную посудину.

– Будь осторожен с печенью, – твердил Моретти. – Она сделает нас временно богатыми.

– Каким образом?

– От печени нужно отделить желчный пузырь. Затем тщательно промыть водой и сложить в кастрюлю. Дальше дело за малым. Нагреть содержимое водяным паром. Через час от печени начнёт отделяться рыбий жир. Вот он то нам и нужен.

– Я, может, немного туповат. Но как рыбий жир принесёт нам сотню баксов?

– Всё нужно объяснять, – Моретти взялся за следующую рыбу. – Ты будешь удивлён. Не все фермы оснащены электричеством. Фермеры, естественно, пользуются генераторами. Но топливо имеет свойство заканчиваться. Тогда приходиться прибегать к старинным средствам, таким как свечи или керосиновые лампы. Вот только керосин стоит не малых денег… В начале девятнадцатого века моряки охотились на китов, а если быть точнее, то за китовым жиром. Потом его использовали в самодельных лампах. Но в те давние времена люди были слегка туповаты. Ведь в качестве огневой жидкости мог сгодиться и рыбий жир.

– Я читал о китобойных кораблях.

– Да… Так глупо были истреблены сотни, а то и тысячи китов.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Я некоторые время жил на ферме, – Вито отрезал рыбью голову. – Когда мой отец превратился в овощ. Мне стало трудно наблюдать за этим. По этой причине я ушёл из родительского дома. Какое-то время жил у друзей, а чуть позже повстречал фермера. Он предложил мне работу. Деньги обещал возмещать едой и жильём. Я, конечно же, согласился! Мистер Диксон всему меня научил. Через три месяца старик отдал концы. Появились родственники, надеясь ухватить жирный кусок фермы. Меня, естественно, сразу выгнали. Ничего не оставалось, кроме как вернуться домой.

– Допустим, – ответил я. – А как нам найти покупателя?

– Всё просто… Каждый месяц в городе проходит пятидневная ярмарка. Там будет куча людей, а главное на таких выставках всегда присутствуют фермеры. Приезжают, чтобы распродать скот и продовольствие. У нас на руках будет огненная валюта, которая не уступает керосину, но стоит в несколько раз дешевле.

– Звучит самонадеянно.

– Больше веры, Сиэтл, – мой друг улыбнулся. – Чуть больше веры.

Мы были так увлечены чисткой, что не заметили, как в дверях кухни появился желтозубый Бенджамин.

– Чем так воняет? – сказал он и сморщил нос. – Я, как будто, проснулся в рыбном магазине?

– Я бы мог объяснить, – Моретти развёл руками. – Но вряд ли тебе это будет понятно. Главное, никому не проболтайся, что мы превратили кухню кампуса в рыбную лавку.

– Это ни к чему. Все и так поймут по запаху, когда проснуться. Чуваки, вы не пробовали открыть окно?

Бен распахнул ставни и взобрался на подоконник. В кухню влетел свежий воздух.

– Мой итальянский друг, не выручишь меня сигаретой? Я совсем на мели.

– Camel устоит?

– Я не в том положении, чтобы торговаться.

Теперь нас было трое. Не сказать, что желтозубый помог в чистки рыбы. Он успешно выполнял роль Нормана Уиздома,* разбавляя нудное занятие шутками или историями из своей короткой жизни в Милане.

*Норман Уиздом – английский комик и актёр.

Утром мы приняли душ, чтобы избавиться от рыбьего запаха, а по пути в колледж выпили крепкий кофе. Во время лекции нас поочерёдно клонило в сон. Бессонная ночь давала о себе знать. В эти минуты даже твёрдая парта казалась мягкой периной. Только властный голос «рождественского эльфа» помогал вернуться к жизни. Впрочем, этот эффект был временным. Через минуту другую голова снова произвольно опускалась. По окончанию занятий мы получились несколько выговоров со стороны преподавателей, а двойник Элвиса хотел оставить нас на дополнительную лекцию, но подвешенный язык и гипнотический взгляд моего друга сделали своё дело.