Занавес

По возвращению на кампус я позвонил матери. Разговор в основном шёл об отсутствии отца и родственниках из Сиэтла, которые гордятся моему переезду в Лос-Анджелес. Под конец беседы тема разговора сменилась на более печальную. Наша овчарка уже несколько дней не вылезает из будки. Местный ветеринар провёл осмотр и заявил, что у собаки серьёзные проблемы с задними лапами. Оказывается, это извечная беда данной породы. Я прекрасно помнил, как Томми стал членом нашей семьи. Это произошло в канун Рождества. Зима пятьдесят второго стала самой холодной для Америки за последние пятьдесят лет. Отец нашёл пса за гаражом, когда тот находился в поисках тёплого убежища. И с того дня четвероногое существо стало моим лучшим другом.

– Что с тобой? – поинтересовался Вито, лёжа на своей кровати. – Выглядишь мрачнее тучи.

– Всё в порядке, – я не переставал думать о Томми. – Просто не выспался.

– Знакомо… Но я надеюсь, что наши страдания окупятся с лихвой.

Ярмарка находилась на другом конце города. Нам пришлось воспользоваться двумя автобусами, чтобы добраться до места. Парковка «Coates Motor»* была полностью заставлена ярко-жёлтыми палатками. Вокруг стояли автомобили и грузовики, из которых выгружался товар для продажи. На входе нас встретил мужчина в костюме хот-дога. Моретти деловито пожал ему руку, и мы двинулись дальше. Самодельные прилавки были забиты разными товарами. Если бы человек хотел что-то купить, то в восьмидесяти процентах случаев он нашёл бы это здесь.

*Coates Motor – частная кампания по продаже автомобилей.

У меня в кармане оставалось четыре доллара, три из которых сразу ушли на два куска вкуснейшего вишнёвого пирога. Пока Моретти расправлялся со сладостью, я заприметил пустую палатку, где мы поспешили разместиться. Покупатели появлялись с большой неохотой. Зачастую к нам подходили высокомерные женщины, которым не важно, что покупать, лишь бы заполучить хорошую скидку. Также большую часть клиентов занимали дети. Они из чистого любопытства подходили к палате и смотрели на вёдра, заполненные странной жидкостью.

– Тебе не кажется, что мы близки к провалу? – начал говорить я. – Мы торчим здесь уже целый час, а денег чего-то не прибавляется.

– Сиэтл, у тебя напрочь отсутствует денежная выдержка. Здесь как на рыбалке. Нужно выжидать потенциального покупателя.

– В нашем случае главное не остаться без улова… Ладно, я пойду прогуляюсь.

Помимо продавцов и покупателей, на ярмарке присутствовали люди, отвечающие за развлечение. Так последний доллар я потратил на участие в конкурсе «Проверь свою силу». Нужно было взять тяжёлый молот и ударить по специальной металлической кнопке, которая должна была показать мой уровень силы. Первым подошёл щуплый ботаник. Поднять молот уже было непосильной задачей для него. Дальше подошла очередь молодого парня. Взмах молота и звук металла разнёсся по всей ярмарке, а шкала силы быстро взлетела до отметки «Здоровяк». Теперь настал мой черёд. Я вскинул молот над головой и обрушил всю свою мощь на кнопку. Уровень медленно поднялся до шкалы с надписью «Чарли Чаплин».

Небольшая толпа людей столпилась вокруг палатки на окраине территории. Мужчина, который, по всей видимости, был французом, разливал по бокалам красное вино для пробы. Клиенты разделились на два лагеря. Одни делали глоток и сразу терялись в толпе, отмечая, что у напитка чересчур кислое послевкусие. Второй же тип людей опустошал бокалы в несколько глотков, а затем доставались толстые кошельки, чтобы приобрести бутылочку хорошего вина.

За полчаса я обошёл почти всю ярмарку и, пройдя мимо прилавков с мёдом, вернулся к нашей палатке. Одно из трёх вёдер было уже пусто, а Моретти довольно пересчитывал стопку купюр.

– Сиэтл! – выкрикнул он. – Я же говорил, что нужно немного подождать. С одного ведра пол сотни баксов! Это самые лёгкие деньги в моей жизни.

– Не соглашусь, что это лёгкий способ заработка… У меня до сих пор руки воняют рыбой.

– В тебе слишком много пессимизма, – последовала пауза. – В каждой работе есть своя доля дерьма.

Следующий час прошёл не менее продуктивно. Было продано ещё одно ведро жира. Проходящая мимо молодёжь смотрела в нашу сторону с насмешкой. На такую реакцию мой друг обычно отвечал средним пальцем или использовал итальянский мат.

Когда закат стал красным, Вито протянул мне два бакса и попросил принести ещё вишнёвого пирога, который мы пробовали пару часов назад. Я отправился ко входу на ярмарку, где женщина выставляла остатки сладостей.

– Приятного аппетита, – пожелала она, протягивая тарелочки с пирогом. – Если этого не хватит, то у меня ещё остались леденцы и картофельные чипсы.

Возвращаясь к палатке, мне на глаза попались двое полицейских. Они подходили к продавцам и спрашивал, где можно приобрести рыбу. Офицеры не оставили меня без внимания.

– Добрый вечер, – сказал один из них. – Вы не знаете, где продают рыбу и прочие море продукты?

– Не знаю, офицеры. Меня интересуют только сладости.

– Приятного аппетита, – они двинулись дальше.

– Постойте!.. Откуда у полиции такой интерес к морским обитателям?

– Вчера вечером была ограблена фабрика по переработке рыбы.

– Вот как, – мои глаза расширились. – Не смею больше вас задерживать.

Я рванул к нашей палатке. Довольная гримаса всё ещё не сходила с лица Моретти.

– Закругляйся! – сказал я.

– Ты какой-то возбуждённый? – он вырвал тарелку из моих рук. – И по какой причине я должен прекратить торговлю? У нас на руках сотня баксов, и это ещё не конец.

– Ко мне подходили полицейские.

– С какой целью?

– Они ищут людей, которые прошлой ночью обнесли фабрику по переработке рыбы.

– Caratteristica!* – Вито стукнул кулаком по столу. – Этого стоило ожидать. Ярмарка самое удобное место, чтобы сбыть краденное.

*Caratteristica – чёрт (итл.)

– Наконец-то до тебя дошло! Бросай ведро и сваливаем отсюда!

– Я не брошу пол сотни на произвол судьбы.

Моретти схватил ведро и мы двинулись к выходу. Преодолев несколько метро, дорогу нам перегородили те самые полицейские. Я моментально опустил голову, чтобы не показывать своего лица.

– Молодые люди, откуда у вас этот рыбий жир?

– Как откуда?! – Вито держался уверено. – Сходили три дня назад на рыбалку и поймали пару рыб.

– Чтобы добыть столько жира, пары рыб будет недостаточно, – офицер не отводил взгляда от ведра.

– Придётся вам пройти с нами, – заявил второй служитель порядка.

– Это ни к чему!

– Разберёмся!

Офицер схватил моего друга за футболку. Следующие пять секунд прошли как в тумане. Моретти подхватил ведро обеими руками и выплеснул всё содержимое на полицейских.

– Сиэтл, бежим!

Мы рванули в разные стороны. Каждого из нас преследовал мокрый офицер. Продавцы и покупатели находились в недоумении, наблюдая за погоней. Я пытался маневрировать между палатками, чтобы избавиться от хвоста, но ни к чему хорошему это не привело. Пришлось вырваться с территории парковки и направиться в сторону переулка. Для местных хулиганов происходящее являлось забавным зрелищем. Они громко смеялись или синхронно аплодировали в мой адрес. Через несколько метров был спуск в метро. Мне, наконец, улыбнулась удача. Ведь от платформы уже собирался отходить электропоезд, в который я, разумеется, сразу вбежал. Пары секунд и двери закрылись буквально перед лицом офицера.

Я был в комнате, когда распахнулась дверь и на пороге появился потный Моретти. Белая футболка была испачкана в грязи, а воротник растянут. Он молча сделал несколько шагов и в обуви завалился на кровать.

– Принимал грязевые ванны? – последовал насмешливый вопрос от меня.

– Я имею неимоверное желание сдохнуть… Тебе повезло! На твоей заднице висел ста килограммовый коп, а мне достался двоюродный брат Эмиля Затопека.*

*Эмиль Затопек – чехословацкий атлет.

– И судя по твоему внешнему виду, он тебя настиг!

– Да!.. На кой чёрт меня понесло в водоотводные каналы?!

– Пойди прими душ, – я сморщил нос. – От тебя несёт, как от мусорного бака.

Вито ретировался. Вернулся он уже с полотенцем, обмотанным вокруг паха. Через полчаса раздался продолжительный стук в дверь. Не дожидаясь разрешения войти, на пороге появился Бен.

– Я не вовремя?

– Что-то случилось? – поинтересовался я.

– Нет… Просто пришёл сказать, что вы настоящие герои!

Я и Моретти переглянулись.

– Ты о чём? – недоумевал мой друг.

– Вам лучше это увидеть собственными глазами.

Желтозубый, как швейцар, открыл нам дверь на кухню. Мы были поражены, когда увидели, что несколько девушек активно занимаются чисткой рыбы, а некоторые уже перекрутили фарш и приступили к жарке рыбных палочек. За столом сидели четверо парней. Они попивали дешёвое пиво и обсуждали последний бейсбольный матч «Нью-Йорк Янкис» против «Чикаго Кабс».

– Тут недалеко есть вьетнамская закусочная, – сказал Вито, стоя рядом.

– Полностью доверяю твоему выбору.

С того дня запах рыбы начал вызывать у меня патологическое отвращение. Я не знаю, как это работало, но когда мне предлагали любые морепродукты, то сразу же начинались приступы рвоты. Что касается заработанных денег. Первые десять баксов ушли на две порции Том Ян. Ещё двадцать мы потратили на игровые автоматы, но, к сожалению, ничего не выиграли. Было принято решение разделить оставшиеся семьдесят долларов поровну. Через пять дней Моретти уже был на нуле, так как каждый день посещал вьетнамскую закусочную, которая пришлась ему по душе. Я же отложил свою долю куда подальше. Вот только экономить долго не получилось. В Лос-Анджелесе деньги утекают как песок сквозь пальцы.

ГЛАВА 7

Моретти на протяжении трёх суток практически не выходил из комнаты. Его день проходил следующим образом. Он просыпался рано утром, сразу брался за гитару, играл чуть больше часа, делал перерыв, чтобы перекусить, и снова возвращался к музыкальному инструменту. На слова о пропусках колледжа Вито зачастую отвечал взмахом руки или просил придумать уважительную причину отсутствия. Мой друг являлся заядлым музыкантом, но он никогда не тратил столько времени на своё хобби.

Я, как обычно, посетил обеденную тренировку футбольной команды и отправился на последнюю лекцию, которую зачастую многие прогуливали. Этот день не стал исключением. В аудитории было не больше семи человек.

– Уилсон! – обратился ко мне двойник Элвиса. – Где твой друг?! Прогуливает важный материал?!

– Он плохо себя чувствует.

– Снова вспышки на солнце или сильное головокружение?

Я отмолчался, но преподаватель понял всё по моему лицу.

Спустя несколько минут с начала лекции кто-то легонько постучал в дверь. Двойник Элвиса издал недовольное разрешение войти. В аудитории появилась Дороти Паркер, с которой никто не находил общего языка. В основном так происходило из-за её внешнего вида. Чёрный макияж, растрёпанные каштановые волосы и гардероб тёмного оттенка. Вечерами из её комнаты доносилась громкая рок-музыка, из-за которой частенько возникали склоки с Филдсом.

Она поднялась по лестнице и села рядом со мной. Я долгое время ловил на себе тяжёлый взгляд со стороны.

– Ты, должно быть, Чарли? – монотонно сказала Дороти.

– А ты, должно быть, Дороти?

– Мг, – она сделала минутную паузу. – Ты знал, что у каждого человека свой цвет ауры?

– Никогда об этом не думал.

– Салатовый.

– Что?

– Цвет твоей ауры… Салатовый. Я умею определять цвета. Тебе интересно, что это означает?

– Конечно, – без особого интереса ответил я.

– Такие люди обладают повышенным уровнем принятия, любознательны и всегда настроены позитивно во время беседы.

– Надо же!.. Прям всё про меня.

– Тебе интересно узнать о моём цвете? – не унималась Паркер.

– Разумеется.

– Фиолетовый… Я обладаю хорошей интуицией, имею связь с высшими сферами и состою в духовенстве.

– Очень интересная наука.

– Это не наука, – девушка впилась ногтями мне в руку. – Это дар. Люди, которые видят цвет ауры, находятся в избытке. С каждым годом нас становится всё меньше и меньше.

– Чёрная смерть, – раздался насмешливый девчачий голос с заднего ряда.

– Не обращай внимание.

– На что?

– На все эти насмешки, – мне было всё равно на душевное состояние Дороти.

– Я их не слышу.

– В каком смысле?

– Высшие силы наградили меня особенным слухом, – она приложила палец к уху. – Мой мозг не воспринимает высокие звуки. Если объяснять коротко, то я прекрасно слышу мужские голоса, но не женские… Это не врождённое заболевание. Будучи ребёнком, я всё слышала. Моя жизнь изменилась в одиннадцать лет, когда мне стала не понятна речь мамы.

Я почувствовал прохладу в груди. Мне не была симпатична Дороти, но её болезнь заставила меня задуматься. Ведь многие люди во время ссор думают, как бы было хорошо на пару минут перестать слышать голоса окружающих. Они не понимают, что для кого-то услышать речь близкого человека является самой главной мечтой.

– Ты так спокойно об этом говоришь? – удивился я.

– Конечно! Ведь частичное отсутствие слуха делает меня особенной. На моём сердце нет тяжести от женского мнения. Это делает мою жизнь в несколько раз проще… Я живу, как хочу.

Я шёл по коридору колледжа, маневрируя между другими учащимися. Возле выхода мне повстречался желтозубый Бенджамин, который поедал растаявший «Херши».*

*Херши – плитка шоколада с арахисовым маслом.

– Ты опять один? – поинтересовался он.

– Да! Вито уже пару дней не вылезает из комнаты. Часами играет на своей гитаре. У меня уже уши вянут!

– Будешь? – Бен протянул мне шоколадку.

– Я не голоден.

– Ты серьёзно не знаешь, к чему он готовится?

– Готовится?

– Послезавтра пройдёт конкурс талантов. Желающие должны приготовить любой музыкальный номер.

– Вот это новость! – я был удивлён. – А ты сам участвуешь?

– Я неплохо обращаюсь со скрипкой, – последовала небольшая пауза, за которую желтозубый расправился с остатками шоколада. – В жюри сидят тёлки, а они будут оценивать не музыкальный талант, а привлекательность участника. Здесь у меня нет никаких шансов!

В комнате было пусто. Моретти отсутствовал вместе с гитарой. Я решил воспользоваться подвернувшимся моментом тишины. Взял всё ещё непрочитанных до конца «Бродяг Дхармы» и лёг на кровать. Страница летела за страницей, а минута за минутой. Когда моя голова оторвалась от подушки, то я неожиданно услышал приглушённый звук гитары, доносившийся сверху. До меня быстро дошло, где искать своего друга.

Вито сидел на крыши. Он даже не заметил, как хлопнула дверь. Мой друг был полностью погружён в свой музыкальный мир, где нет никого, кроме него.

– По крышам гуляешь, – сказал я.

– Кто здесь?! А! Это ты!

– Слишком рискованно сидеть на крыше средь белого дня.

– Это единственное тихое место на кампусе.

Я уселся рядом.

– Рассказывай!

– Что тебе надо? – Моретти был не в духе.

– Почему не поведал мне о своём участии в конкурсе?

– Я собирался, – последовала пауза. – Но потом решил оградить себя от лишних разговор.

– Ты серьёзно собираешься выиграть?

– Я привык занимать высшие места… Люди, которые являются чемпионами по жизни, никогда не примут второе или третье место. Нам нужна только высшая ступень пьедестала.

– И каков будет приз для победителя?

– Поездка в Диснейленд.

– Диснейленд?! – моему смеху не было предела. – Это же для детей!

– Победитель получит два билета. И второй я хотел отдать тебе.

Я замолк. Теперь на лице моего друга появилась язвительная улыбка.

– Вижу, ты изменил своё мнение о том, что Диснейленд только для детей, – сказал он.

– Я немного погорячился.

Моретти снова взялся за гитару и принялся отыгрывать заученные мотивы.

– Но как ты собираешься выиграть с одной гитарной партией?

– Я уже всё продумал, – он кинул передо мной блокнот с записями.

– Это слова к песни?

– Да, Сиэтл. Я не настолько глуп, как тебе кажется. А теперь избавь меня от лишних разговоров. Мне нужно погрузиться в творческий астрал.

Я прилёг в сторонке и принялся молча наблюдать за подготовкой моего друга к конкурсу. Моментами он походил на художника, который расписывает пустой холст своими бурными мыслями. Иногда превращался в пассивного наблюдателя, смотря, как в небесном море плавают птицы или самолёты. Каждые полчаса Вито закуривал и склонялся над блокнотом. Карандаш без остановки кружил в его руках, а падающий пепел прожигал помятые страницы. Если голова была заполнена дурными мыслями, то он жестом руки отгонял их куда подальше. Так мы провели на крыше вторую половину дня. Небо превратилось в чёрный купол, а территорию кампуса накрыла тишина.

В очередной раз сломался грифель. Моретти обточил остатки карандаша с помощью карманного ножа, но возвращаться к писанине не стал. Вместо этого он взял гитару и подозвал меня.

– Ты должен оценить проделанную работу.

– Сомневаюсь, – выпалил я. – У меня проблемы со слухом.

– Не набивай себе цену!

Вито не позволил мне ничего ответить, так как принялся за гитару. Я, будучи сонным, сел рядом.

Я был высокомерным ослов,

И любовь я потерял.

Но я готов менять ради тебя.

Я помню красоту твоих глаз

И вкус помады на губах.

Я был слепым глупцом

И стал чужаком в твоей душе.

– Ну! – Моретти уставился на меня. – Как тебе? Мне нужно услышать честное мнение.

– Честно?

– Конечно!

– Побереги уши слушателей.

Вито ни на секунде не обиделся. Он перевернул страницу и продолжил хвастаться посредственными вокальными данными.

Бум, Бум, Бум, Бум!

Я пристрелю тебя прямо сейчас,

Прямо с твоих ног,

Я отвезу тебя домой.

Поселить тебя в моем доме.

Бум, Бум, Бум, Бум!*

*John Lee Hooker – Boom, Boom, Boom.

– Этого недостаточно, – заявил я. – Нужна песня, которая затронет душу. И, как мне сказал Бен, в жюри будут сидеть девушки. Их точно не обрадует подобный репертуар.

– Да, ты прав, – он с размахом захлопнул блокнот. – Пора вспомнит свои исторические корни.

Он мастерски настроил инструмент, прочистил прокуренное горло и запел на итальянском.

Una mattina mi son svegliato

O bella ciao, bella ciao,

Bella ciao, ciao ciao

Una mattina mi son svegliato

E ho trovato l'invasor

O partigiano, portami via

O bella ciao, bella ciao,

Bella ciao, ciao ciao

O partigiano, portami via

Che mi sento di morir.*

*Manu Pilas – Bella Ciao.

Я остался под огромным впечатлением после окончания композиции. Его итальянский звучал максимально чисто, а лёгкая хрипотца в голосе придавала исполнителю дополнительной привлекательности.

– Это прекрасно! – заявил я.

– Grazie.*

*Grazie – спасибо (итл.)

– О чём эта песня?

– Если тебе будет доступен перевод, то она уже не будет казаться романтичной. Весь шарм данной композиции в оригинальном исполнении. Ведь нет приятнее языка на всей земле, чем итальянский. Лягушатники давным-давно проиграли нам речевую битву.

– Я и не думал, что ты свободно говоришь на родном языке, – последовала пауза. – Если человека отрывают от родных мест, то он со временем начинает терять национальную связь. Особенно, если разрыв произошёл в раннем возрасте.

– Всё бы так и произошло… Если бы не вмешалась моя мамаша. Она твёрдо решила, что мы надолго задержимся в Америке. Но при этом хотела, чтобы я не забывал об итальянском происхождении.

Нас отвлёк хлопок двери, который донёсся из комнаты в женском крыле. Через пару минут мы заметили одинокую женскую фигуру, которая двигалась по газону кампуса к столикам для пикника.

– Кто это? – я прищурил глаза, глядя вниз.

– Похоже на Джудит.

Вито оставил гитару и беглой походкой направился вниз по лестнице. Мне оставалось только не отставать от своего друга. В эти минуты девушка была похожа на маленького ребёнка, потерявшую куклу или не получившая конфету. Из одежды на ней была только растянутая белая футболка, которая с трудом прикрывала пикантные места. Чёрные волосы закрывали в меру пухленькое лицо, а по щекам усердно бежали слёзы. Руки нервно теребили пустую зажигалку.

– Джудит, – сказал Моретти и уселся на столик. – Что стряслось?

– Ничего.

– Я привык верить людям… Но не в данном случаи.

– Эй, Джудит, – заговорил я, стоявший напротив девушки. – Меня зовут Чарли. Я понимаю, что ты меня совсем не знаешь. Если у тебя проблемы, то мы готовы выслушать и помочь.

– Вы меня не поймёте.

– Излюбленная фраза женщин, – тихо проговорил мой друг.