Трилогия «Планета свиней»

Сразу после захвата здания – выставлялись караулы, назначались наблюдатели у окон, а на крыше занимали позиции снайперы.

Всегда и во всех войнах без исключений, только тиграм доверяли снайперские винтовки, но сегодня весь спектр разноплановых задач взвалился на кабаньи плечи. Сегодня снайперами назначали самых опытных секачей, которых выбирали проверенные в боях командиры. Но на этом новшества в закостенелой армии не заканчивались. Всем бойцам, блокирующим подступы к княжескому дворцу, под расписку выдались настоящие автоматы «Калашникова», которые только казались игрушечными.

Доступ к складам с оружием, ещё российской армии, для кабанов навсегда был закрыт. Военные даже не знали о существовании наземных или подземных ангаров. Оружие такой мощи свиньям не доверяли. Когда-то незаменимые «Калаши» сегодня предназначались лишь для спецподразделений, состоявших из людей. Но в бой спецназ никогда не вступал. Человеческий отряд, насчитывающий всего двадцать бойцов, занимался лишь тренировкой, подготовкой и сдачей нормативов. К чему готовился элитный отряд, остаётся загадкой, потому что в морозную ночь восстания ни один спецназовец не поддержал власти страны.

Человеческие семьи проживали компактно в привилегированном комплексе на Сергеляхе. В то время, когда весь город погрузился в темноту, в престижном районе продолжало работать телевиденье, интернет, кинотеатры и ночные дискотеки. Все жители Сергеляха прекрасно знали, что творится в правительственном центре города, но будто не замечали происходящего, поскольку кабаны вечно чём-то недовольны. Свиньи не раз устраивали митинги и многотысячные шествия, требуя повысить довольствие и среднюю продолжительность жизни. Они даже призывали объявить войну соседям. Да-да!.. бывало и такое! Обычно сердитых хряков жутко раздражала Страна Китай. Желтобокие кабаны и чёрно-белые панды казались гражданам Станы Сибирь лёгкой добычей, если взяться за них серьёзно и по-военному грамотно.

Во времена бунтов князь Витольд всегда назначал переговорщиков. И после недолгих согласований и увещеваний вепри расходились по казармам в полной уверенности, что правительство выполнит взятые на себя обязательства. Но обещания никогда не исполнялись, а недовольных своей судьбой кабанов, как они этого и хотели – отправляли на Китайский фронт. По истечении короткого времени (всего неделя-две) буйные головы попадали точно в рефрижератор. Там щетинистые революционеры и успокаивались – навсегда.

Сегодняшнее восстание казалось особенным, поскольку свиньи были настроены весьма радикально. Так при захвате главпочтампа на Оржанке произошло первое кровавое боестолкновение.

Две роты кабанов ворвались в служебные помещения, беспрепятственно захватив здание почты. Командирами был отдан строгий приказ: ничего не крушить, мебель не выносить и отказаться от употребления алкоголя. Задача отряда вепрей, вооружённых автоматами «Калашникова», закрепиться на двух первых этажах и визуально контролировать площадь.

Десятки окон превратились в бойницы. Входные двери были заблокированы. Здание, казалось, неприступным, но только не для медведей.

Рота косолапых гибридов оперативно прибыла на площадь, чтобы усмирить зарвавшихся свиней. Это были опытные бойцы заградотряда.

Мишки без подготовки пошли на штурм, поскольку алкоголь затмевал разум. Обычно и всегда свиньи робели перед медвежьей силой, но сегодня косолапым антропоморфам противостоял невероятно мотивированный кабан, вооружённый чудо-оружием.

Бой длился не более десяти минут. Те, кто сообразил удрать – удрали; остальные медведи были безжалостно расстреляны под окнами главпочтампа.

«Калаши» творили чудеса. Кабаны осмелели настолько, что выбегали на улицу добивать ненавистных им косолапых громил. Кто-то из солдат вырывал мёртвым опричникам когти, тут же вешая трофеи на шею. Вепри почувствовали свою безнаказанность, а, что важнее, безграничную власть над свирепыми хищниками. Ново-старый автомат разил огромного медведя наповал, продырявливая череп, словно картонную мишень.

К двум часам ночи центр был уже полностью заблокирован армейскими подразделениями. Во дворце остался только кабаний комендантский полк. Солдаты в нём служили породистые, красивые, но боевой дух в них отсутствовал полностью. Комендантские кабаны роптали. И даже офицеры сомневались – есть ли резон защищать Великого князя и его человеческую свиту.

***

В просторном холле собралось девять человек – и только мужчины; лишь доверенные сибирского правителя, Витольда первого.

В экономном режиме электрические лампы работали через одну. В залах было сумрачно и непривычно тихо. Княжеские советники: Федот и Парамон, а также парикмахер Аверьян, косметолог Адриан, глава охраны Елисей, министр культуры Корней, шеф-повар Любим и писарь Максим – пребывали в подавленном состоянии. Они не бросили князя, но настроение было удручающее, можно сказать, паршивое. У каждого из дворцовых были свои планы на вечер, но кабаний бунт заставил людей отказаться от привычного времяпрепровождения и даже лишить себя ужина, на котором, кстати говоря, повар Любим обещал мясной сюрприз из свежатинки и коктейль «Чукотский санрайз».

А вот государь был полон веры в себя и в своё предназначение. Править Страной Сибирь, это не только приятно, но порой и ответственно. Сегодня пришёл тот самый день, когда необходимо доказать свои притязания на власть и не дрожать под ударами разъярённых гибридов.

– Федот, будь любезен, – подозвал советника Витольд первый.

Как всегда в таких случаях требовался парламентёр. Мокрицин подходил на эту роль идеально. Лицо у него было доброе, улыбчиво, немного глупое. Свиньям это нравилось. Он умел слушать, умел молчать. Федот был трусоват, но невероятно сообразителен, если его загнать в тупик.

– Федот, волею правителя Сибири – я назначаю тебя переговорщиком! Ты главное – не тушуйся. Ты, брат, о плохом не думай и разные мысли из головы выкинь, а выйди быстренько на улицу и узнай, чего хотят мои верные солдаты. И вот ещё что… ты оденься попроще. Сними свой белый костюм… и галстук тоже оставь. Ты лучше прогуляйся в кладовую наших артистов и найди там себе, что-нибудь не пёстрое и, я бы сказал, доверительное. Надо, Федот, быть проще с народом. Народа не надо бояться, но и пугать его незачем… Ты помнишь, в нашем театре играли одну замечательную оперу? Она называлась – то ли «Иван-Дурак», то ли «Иван Сусанин». Так ты переоденься в наряд одноимённого героя и живее шагай к этим… к протестующим свиньям… Ты только лапти не надевай, а валенки разыщи, чтобы ноги не замёрзли, а то мне обмороженные советники нахер не нужны… Всё, Федот… давай пиздуй на улицу— и умоляю, не зли ты меня, ради бога!

Советник Мокрицин нехотя мялся на месте. Он только что смотрел в окно и видел, как мимо дворца в сторону казначейской палаты пробежали не меньше трёхсот кабанов. Целая армия собралась под правительственными стенами, а князь, словно слепой, будто не видит, что дела совсем плохи. Потому что это необычное жалобное стояние подданных – это уже настоящий бунт!

– Смею заметить, государь, зря вы всё шутите, – возразил Мокрицин. – Поскольку кабаны прекрасно вооружены; у них боевое оружие. Они с «Калашами», вообще-то бунтуют. И если вы не заметили, то кабаны ваш дворец обесточили. Лампы и холодильники только на запасных генераторах работают. Нас, окружили, князь. Нам бы армию в поддержку, а не переговариваться с бунтарями.

– Да что ты выдумываешь, Федот?! Сами мы не справимся, что ли? Ты иди, брат-Федот, и ни о чём не думай. Или тебе темнота мешает найти одежду в гардеробе, чтобы переодеться? – хмурился Витольд.

– Не в этом дело, князь… – объяснялся Мокрицин.

– А в чём тогда дело? Если тебе не мешает темнота, так ты быстренько переоденься и сразу к солдатикам на морозец топай. Поговори с ними. Успокой их. Пообещай свиньям, что-нибудь эдакое. Скажи, что отныне и постоянно – мы будем кормить их апельсинами и прямо завтра после ужина атакуем Страну Китай.

– Извините, государь, но апельсинов на всех не хватит; я сразу предупреждаю. А с китайскими мы и так сражаемся, – вмешался в разговор старший советник Парамон Лизнёв. – Князь, вам бы надо издать новый указ… Я предлагаю, кормить кабанов не апельсинами или другими цитрусовыми, а выдавать им второй ужин после 21:00. А на завтрак во всей нашей армии увеличить рацион хлеба ровно в два или в четыре раза. Вот тогда мы договоримся с ними. Главное, чтобы батальоны из города вышли… а там уж мы разберёмся.

– Отличная идея, Парамоша! Благодарю тебя! – похвалил Витольд. – Всё, Федот, шуруй на площадь и обещай им ужин, завтрак, полдник… Короче, чего захочешь то и пообещай. А то князь сейчас впадёт в «ярость» и оставит державу без армии… и без советников…

– Ну ладно, – жалобно застонал Мокрицин. – Но можно я всё-таки не буду переодеваться? Я у комендатских кабанов возьму тулуп и завернусь в него. Белого костюма и галстука даже видно не будет.

Князь настороженно посмотрел в окно, прячась за атласной шторкой.

На той стороне площади он заметил три десятка кабанов с оружием.

– Хорошо, Федот, как знаешь… И всё-таки умеешь ты уговаривать, советник Мокрицин! —бормотал Витольд первый. – Всё, бери тулуп и бегом на площадь – спасай наше сказочное королевство.

***

В глаза бил мокрый снег. Студёный воздух пробирался колючими иголками под тулуп, в который пришлось, не застёгиваясь запахнуться, потому что на тулупе не было ни пуговиц, ни петель.

Федот остановился у памятника прошлому правителю Сибири – князю Дмитрию. Широко расставив ноги, бронзовый государь стоял на высоком постаменте из гранита; его шикарная борода свисала до живота; одной рукой он сжимал свёрнутые в рулон древние карты, другой рукой – вскинутой вперёд, указывал направление, куда сейчас должен идти Федот.

Федот даже думать не хотел, куда его посылал прошлый князь.

Младший советник потрогал каменное основание памятника, скинул снег с имени князя и, собравшись с духом, заорал во всю глотку:

– Уважаемые товарищи свиньи! Я переговорщик от князя Витольда! Я немедленно требую привести ко мне парламентёра!

Но в ответ лишь гудел холодный ветер, и слышался далёкий хохот из здания, стоящего метрах в семидесяти.

– Товарищи офицеры! – ещё раз протяжно крикнул в морозную площадь Мокрицин. – Я уполномочен сделать вам предложение о законе «Второго ужина». С кем я могу обсудить это щедрое предложение? С кем я могу вести переговоры, товарищи?

Наконец-то, парадная дверь распахнулась. Навстречу советнику вышли три кабана. Они надвигались на человека спокойно и даже самоуверенно.

– Я советник Великого князя, господин Мокрицин! – представился Федот. – Кто вы такие, товарищи? Почему среди ночи беспокоите государя? И не стыдно ли вам хулиганить?

– Я командир батальона Красноярской дивизии, майор Чуки, – с ленцой козырнул офицер. – Значится так, слушай сюда советник… Нам, короче, нихуя не стыдно, а город мы захватили весь и полностью. А княжеский дворец мы ещё не захватили, но уже окружили. Если вы вздумаете сопротивляться и медведей на нас натравите, то к вам придёт пиздец! Если усилите сопротивление тиграми, то пиздец вас сожрёт! Если вы захотите вырваться из кольца, мы вас поймаем и расстреляем! Я доходчиво объясняю, гражданин-советник?

Мокрицин прямо и смело смотрел на громадного вепря. Обычно кабаны более сговорчивы, но вечерний майор настолько уверен в себе, что неизвестно, кто главный в переговорном процессе.

На груди секача висел автомат «Калашникова». Он и вправду, казался игрушечным, но почему-то Мокрицину хотелось сбежать с переговоров и всё-таки найти в тёмных коридорах дворца театральную гримёрку и запереться в ней, чтобы прятаться там до завтрака. Он готов спать без света, один в тишине, лишь бы всё уладилось без его личных обещаний от имени князя Витольда.

– Нет, братцы, так дело не пойдёт, – набравшись храбрости, сказал Федот. – Мне, товарищи, нужен старший от вас – кто способен решить разногласия. Иначе, товарищи, мы зайдём в самый глухой угол, из которого выхода – увы, уже не найти.

– Здеся, сейчас главней меня никого нету, – улыбнулся Чуки, и его бивни грозно подпрыгнули. – Шёл бы ты отсюда, дядя, пока мы в тебе дырок не наделали. А если вздумаешь впасть в «ярость», то я точно стрельну. У меня патронов от «Калаша» много. Для тебя ничего не жалко.

Впервые Федоту угрожала свинья. Человек, впавший в «ярость», может разорвать всех троих переговорщиков – без труда и смущения. Конечно, утром впавшему в «ярость» будет нехорошо или даже совсем худо. Но разве можно сравнить последствия: кабаны превратятся в остывшие трупы, а человек отделается дремотой под душем и дурным настроением, которое всего-то нужно переждать, как похмелье.

– Вы совершаете ошибку, товарищи, – не сдавался Федот. – Я прошу вас, сознайтесь – с какой целью осаждаете дворец государя и зачем угрожаете его великой власти? Вы должны ответить мне, если уж вышли говорить. Потому что я не могу вернуться к князю, не узнав конечную вашу цель. Говорите, товарищи, почему взбунтовалась армия, что вы хотите?

Майор Чуки весело хрюкнул, передёрнул затвор автомата и важно сказал:

– Видал, что у нас есть? Мы теперь вооружены настоящими «Калашами», мы теперь главные в этом мире и хотим освободить планету свиней от всех врагов. И обязательно освободим – дай только время!

Все кабаны рассмеялись, а капитан Сыч добавил:

– А ещё у нас миномёты есть. Целая батарея. Если что случись, мы разбомбим вашу крепость, как китайские взорвали наш склад с тушёнкой… Верь не верь, советник, но мне просто не терпится пострелять из миномёта. Мне интересно наблюдать, как артиллерия работает. Я на своей шкуре испытал дождь из осколков. Хочешь, и тебе покажу?

Батальон майора Чуки был вооружён не только автоматами «Калашникова», но и миномётами 120-го калибра; плюс в арсенале полный грузовик боеприпасов. Да они полцентра разнесут в труху, дай им волю!

Но откуда у них столько оружия? И кто, чёрт возьми, организовал этот нешуточный бунт?

– Советник, тебе пора во дворец. Ты рацию только возьми, – передал новенькую запечатанную картонную коробку майор Чуки. – Ты отдай аппарат своему хозяину, и скоро на рацию позвонит кому надо, и разъяснит наши требования. Сами мы не уполномочены вести диалог. Мы лишь солдаты, которые  умеют метко стрелять и не боятся смерти.

Глава 19. Шалайина любовь, и впавшие в «ярость».

Время к полуночи. «Молоко» оккупировали повстанцы, превратив кабак в штаб. Сдвинув шесть столов, кабаны разложили подробную карту Якутска и сгрудились в кучу, изучая детальный план восстания.

Генерал Щерба, два барона и больше десятка офицеров среднего звена бурно обсуждали грядущую ночь. Шалайя принимала активное участие в руководстве бунтом. Она держалась возле Щербы, поскольку знала, что за отставным генералом надо присматривать.

– Прекрасный план, товарищи! План грамотный, точный и без изъяна! – нахваливал карту барон Клещ. – Здесь прописан каждый шаг – даже время и место нарисовали, куда и когда должны выдвигаться батальоны. Неужели, товарищ генерал, это ваших лап дело? Вы сами чертили стрелочки и продумывали каждый штрих?

Щерба важно хрюкнул, почесал подбородок и гордо ответил:

– Да, Клещ, это сделал я… Ночами не спал. Мне было непросто, но я справился. Ты ведь знаешь мою натуру: люблю поработать в одно рыло.

Но генерал, мягко говоря, лукавил, поскольку никакого отношения к разработке восстания не имел. Рисунки на тетрадных листках – это всё, на что сподобился Щерба, обозначив кривыми фигурами штурмующие бригады, а посередине изобразив литеру «Д», означающую дворец князя Витольда первого.

Генерал врал нарочно, поскольку карту ему вручила Шалайя. Она заставила Щербу показать уже готовый сценарий бунта, созданный им лично, а когда рассмотрела бессмысленные каракули, то сразу же смыла лист в унитаз. После чего развернула рулон, принесённый с собой, и продемонстрировала настоящий, профессиональный план, который действительно был без изъяна.

Первые минут пять Щерба ерепенился, если не сказать больше – он негодовал, что какая-то дама учит его воевать восстание. Но мать-героиня всё-таки настояла ознакомиться с чертежом, и генералу ничего не оставалось, как согласиться.

Следуя сценарию, щедро подаренному Шалайей, бунтующие сегодня батальоны вышли на позиции и стремительно занимали одно здание за другим. Мятежники не отступали от плана ни на шаг. Бароны и другие офицеры уже поздравляли сподвижников с удачным исходом, предвкушая быструю победу. А ещё всем кабанам жутко нравилось, что штаб располагался не где-то в тайном бункере, а именно в кабаке «Молоко».

После первых победных реляций бароны потребовали принести им выпивки, но неожиданно получили отказ.

Все штабные офицеры знали, что кабак принадлежал знаменитому на весь Якутск антропоморфному коту Абрамяу. Но все штабные надеялись, что именно сегодня по случаю великой победы, этот самый Абрамяу будет кормить их, будет поить их – причём бесплатно. Но военные просчитались.

В этот вечер, неминуемо переходящий в ночь, за порядком в кабаке следили не только уголовники из числа кошачьего племени, сегодня к пушистым бандитам присоединились четверо никому не известных волков. Эти волки были особенные. Вероятно, это бывшие полицейские. Возможно, они родились в Стране Сибирь или на Урале, или даже в Северной Африке, где никто из кабанов никогда не был и точно не будет. Морды у волков были чёрные, лапы чёрные, хвосты короткие – и совершенно белые ладони. В общем, это были настоящие гангстеры! Откуда взялись в Якутске настоящие гангстеры – штабным офицерам было неведомо.

Абрамяу сидел у стойки бара. Рядом с ним кот в тельняшке, по имени Жюль и улыбчивый крыс Герман. Чуть в стороне четвёрка волчьей братвы. Все волки огромные, почти как медведи – в красных пиджаках, синих брюках и в тяжёлых башмаках. В подмышке каждого из них скрывались пистолеты «Стечкина», а значит, в кабаке находились классические бандиты, с классическим вооружением и безразмерной харизмой.

Боевые кабаны дважды требовали принести им водки, но чёрные волки с пугающе белыми ладонями – медленно, по слогам произнесли короткую фразу: «Вали отсюда, хорёк!»

И как бы ни духарились вепри, как бы ни злились на обидное «хорёк» – дважды приходилось отступать к столу с картой.

Так и не пропустив по рюмочке, но не теряя надежды, бунтарские офицеры собрались у большого стола. К плану ещё прилагалась инструкция на двух страницах, где прописано время, цели и радиочастоты связи. И казалось бы, что тот, кто разработал сценарий восстания, продумал каждую мелочь, но в итоге упустил самое важное. Потому что всё было прописано в плане, но никто из кабанов не знал конечной цели ночного бунта. Захватить, блокировать, окружить, а что дальше? Даже смышлёная мать-героиня находилась в полном неведении, потому что за феноменальным планом стоял необычный лидер. А боевые кабаны даже представить себе не могли, как им повезло сегодня – или, наоборот, как им не повезло сегодня, – оттого что правил восстанием свиней, настоящий, живой человек.

***

Федот стряхнул с воротника снег, затем скинул тулуп прямо на пол.

– Плохо дело, государь, – тяжело вздохнул советник.

– Да неужели свиньи отказались от второго ужина? – изумился Витольд. – Если им не нужен хлеб, может быть, им зрелищ подавай? Мне что теперь, сплясать перед ними?

– Не думаю, князь, – покачал головой Федот.

Витольд помассировал челюсть.

– Так чего же они хотят, эти свиньи?

Мокрицин показал коробку, где хранилась новенькая рация. Он открыл её и продолжил:

– Стою я на площади, а там метель метё-ёт… ужас какой-то. Крикнул я в темноту. Вышел ко мне кабан. Он представился. Звали его майор Чуки…

– Ты что блять, издеваешься?! – закипал князь. – Чуки, Геки… да какая мне хер разница, как их звать? Где моя гвардия, Федот? Где мой спецназ? Где гибриды-снайперы? Где все великие воины, которые каждый ебучий день просят повысить жалованье?

– А кто где, князь, – пожал плечами Парамон.

– Как это понимать: а кто где? – разозлился Витольд.

– Ну как понимать… очень просто, – спокойно докладывал советник Лизнёв. – Некоторые ушли из дворца засветло. Другие куда-то исчезли ещё до ужина, который, кстати, так и не случался. А комендантский полк, так те кабанины испарились всего минут тридцать назад…

Парамон развёл руки и закатил глаза, будто комендантские отправились прямиком на небо.

– Как это, они испарились? А где мои кабаны-гвардейцы, Парамон? – зарычал по-звериному Витольд. – Говори, советник, куда все они подевались?

– Да сбежали они, князь! – раскрыл секрет исчезновения охраны Федот. – Они предали и вас, и нас. Я б кабанам не второй ужин обещал, я бы им вообще денег не платил. Всех бы их на сыворотку – и революции конец!

– А где моя рота медведей? – не верил в происходящее князь.

Писарь Максим закатил глаза, молитвенно посмотрев в потолок.

– Судьба их не завидна, – ответил Максим. – Перебили мишек возле главпочтампа. Все на Оржанке остались. А если хотите вспомнить о тиграх, то их тоже нет. Ушли по крышам в сторону Хабаровска, и все дела. Мы одни во дворце, государь. Вот так-то.

Глаза Витольда налились фиолетовым цветом. Всего миг и его лицо трансформировалось, превращаясь в подобие неандертальского охотника с картинок учебника истории, где первобытные люди питались подножными козявками. Его надбровные дуги увеличились, словно князь опух после недельного запоя, а его лоб покрылся глубокими морщинами, а зубы блеснули в полумраке дворца острыми пиками человеческой «ярости» препарата «Вар-250».

– Я князь Сибири! – завыл оборотнем Витольд. – Я князь Сибири!

Сначала парикмахер Аверьян, за ним косметолог Адриан и министр культуры Корней – скинули одежды, оставшись в одних трусах. Мышцы на руках, ногах, плечах и груди играли бугристыми жилами, так и норовящими порвать кожу. Но и кожа, впавших в «ярость», уже стала иной.

– Федот, Парамон, Елисей, Любим и Максим! – призвал присоединяться к нему Витольд первый. – Я спрашиваю вас, вы со мной? Вы готовы сражаться?

Все рвали на себе атласные рубахи и церемониальные халаты. Теперь это была настоящая армия, взбешённых людей. Всего девять человек могли уничтожить дивизию кабанов, но автоматы «Калашникова», невероятным образом доставшиеся армейским вепрям, способны остановить любого из них. Потому Витольд открыл деревянный ящик, обитый медными вставками. Таких ящиков было ещё с десяток. В каждом по два комплекта секретного оружия.

– Облачайтесь в броню, парни. Разбирайте стволы, господа!

Люди скрипели гиперболическими бицепсами, издавая грозный хрип, похожий на рык африканского льва – только льва огромного, свирепого, фантастического, испробовавшего на вкус много различной крови, возможно, даже человеческой.

Каждый подходил к ящикам, вынимал блестящий ствол, заряженный смертельным лучом. Эти лазерные автоматы могли плавить металл и пробивать бетонные стены. Это оружие давно не использовалось человеком, но время пришло, чтобы расчехлить пушки и сдуть пыль с оптических приборов.

Люди надевали броню. Они облачились в шлемы и доспехи, которые не только защищали тело, но и согревали в самый лютый мороз, потому что в тонких пластинах прятались аккумуляторы для лазерного оружия, которое функционировало совместно с энергией человека, находящегося под воздействием препарата «Вар-250».

Но было одно слабое место, это ноги. Доспехи из гибкой, но прочной плёнки, защищали колени и голени, лишь чуть прикрывая ступни человека. Ниже гибкой брони были бронированные ботинки из сверхпрочного пластика. На голове бойца шлем, наушники и видеокамера, передающая изображение на прямоугольный экран перед левым глазом.

– Будем держаться вместе. Заряд установки рассчитал на четыре часа беспрерывного боя. Этого более чем достаточно, чтобы разгромить кабаньи батальоны… Если свиньи окажут сопротивление, будем стрелять на поражение. Господа, не щадить никого, пленных не брать! – хрипел яростью Витольд первый. – Ты, Елисей Одноглазов, остаёшься во дворце. Ты будешь стеречь императора. Защити гениального доктора и его умного друга – и чтобы с их голов ни один волосок не слетел! Своей башкой отвечаешь!

Елисей быстро кивнул. В нём бурлила нечеловеческая сила и вскипала человеческая кровь. Он тоже скрипел зубами и дико таращил глаза.

– Все остальные за мной! – продолжил командовать князь Сибири. – Выходим на площадь через грузовой подъезд. Будем брать дом за домом по периметру. Слушаем мои приказы и не впадаем в безумие, господа!

Витольд осмотрел всех до единого. Люди были похожи на монстров. И это прекрасно! Особенно князю приглянулся писарь Максим. Он был ещё юн – ему нет и двадцати, но сейчас Максим выглядел как пробуждённый мифический титан. Каска на нём сидела залихватски, чуть набок, а рот его кривился, будто готовился прочитать страшное стихотворение, как люди пожирают гибридов, несмотря на их вес, рост, колючесть и возрастные болезни.