Карта жизни

Стражник кивком указал на стену.

– Живо! – бросил он. – Поторапливайтесь, у меня и своих дел по горло! – он повернулся к остальным и помахал рукой. – Пока, ребята!

Лука понуро поплелся вперед. Дедал выглядел куда более радостным и воодушевленным. Кухня, по всей видимости, вызывала у того только благоприятные образы и ассоциации.

– Все могло быть намного хуже, – ободряюще кивнул Дедал. – Не бойся, я научу тебя всему, что умею сам. Это ничего, это ерунда… – приговаривал он, когда их провели через сад, а затем продолжили путь сквозь бесконечные лабиринты узких коридоров и лестниц.

Лука сомневался, что может быть еще хуже.

Джонас купил его, а затем ушел, даже не подав никакого знака. Просто развернулся и последовал за своим императором.

Подумать только, Абис повелитель Острова! Все теперь зависит от него. А белоручка – правая рука императора.

Нет, Джонас не стал бы его бросать, потому что в этом мире все вокруг иллюзорно. Лука тонко ощущал это каким-то внутренним чутьем. Придворный маг – всего лишь временное назначение, привязка, скрытое заключение во дворце, обязательно рядом с императором. Значит, Абис чего-то боялся. Кого-то.

***

Джонасу выделили комнату на самом верхнем этаже. В действительности, это была мансарда и единственное незахламленное помещение в коротком запыленном коридоре. Девушка, с видимой неохотой сопроводившая его до личных покоев, брезгливо поморщила носик и пообещала подобрать другую комнату, как только какая-нибудь из них освободится на нижних этажах. Перед тем, как выйти, она поинтересовалась, нет ли у Джонаса пожеланий. Он попросил, чтобы в комнату к нему позвали личного раба – Луку.

Мальчишка пришел ровно через полчаса. Заспанный, но довольный, одетый в новую одежду. Простенькую, но чистую и новую.

– Ты объяснишь мне, что происходит? – пробурчал он.

Джонас хотел было произнести что-то едкое, но внезапно передумал и крепко обнял мальчишку. Тот слегка растерялся, но затем отстранился и сказал:

– Я тоже рад, что с тобой все в порядке.

Напряжение ушло, в комнате как будто стало легче дышать.

Джонас в подробностях выложил все, что успел узнать.

– Может, и тебе есть, что рассказать? – поинтересовался он в конце своего рассказа, но увидел вытянувшееся от удивления лицо и махнул рукой. – Видимо, проводить время с пользой некоторым просто не дано.

Лука едва не задохнулся от возмущения.

– Ну, извините, господин! Не все наделены подобным везением! Заводить королевские связи легче таким же богатеньким напыщенным…

– Хватит, – прервал гневную тираду Джонас. – Знакомство инициировал не я. Император сам приказал привести меня сюда.

– Чего? – не поверил своим ушам Лука. – Потому что ты маг?!

– Не только, – вздохнул Джонас. – Я жив. Поэтому.

Мальчишка застонал и плюхнулся на широкую кровать. Как всегда – нагло и бестактно.

– Почему император не обратил на меня никакого внимания?

– Понятия не имею, – пожал плечами Джонас.

– Он пугает, – признался Лука. – Похож на египетского жреца. И взгляд такой… брр, пронизывающий, темный.

Удивительно, но мальчишка описывал истинный облик Абиса.

– А волосы? – решил проверить свою догадку Джонас.

– Чего? Какие волосы? – не понял Лука. Он помотал ногами в воздухе и захватил подушку, чтобы удобно устроить ее у себя под локтями. – Гладко выбритый. Какой-то чересчур идеальный и неживой. Хотя, здесь всё такое…

Джонас покачал головой.

– Странно.

– Что – странно? – брови мальчишки взметнулись вверх.

– Абис спрятал свой истинный облик. Но ты все равно увидел его.

– Может, я тоже маг? – с надеждой спросил Лука.

– Забудь! – Джонас принялся спихивать наглого мальца со своей кровати. – Будешь спать на кушетке!

– Сам спи на кушетке! – запротестовал Лука. – Она жесткая и маленькая!

– Ты тоже маленький! И вообще, раб!

Джонасу удалось вырвать у мальчишки подушку. Еще немного и он одержал бы победу, как вдруг раздался громкий стук в дверь.

– Кто бы это мог быть?.. – задумчиво протянул Джонас. – Император бы не стал подниматься ко мне сам. Значит, кто-то из канцелярии. Может быть, нашли подходящую комнату…

– Мечтай, – издевательски усмехнулся Лука.

Он повернул ключ и распахнул дверь.

На пороге стояла девушка, чуть старше его самого. Вьющиеся каштановые волосы до плеч, серо-голубые грустные глаза и длинная шея – незнакомка словно сошла со знаменитых полотен Эпохи Возрождения. От нее веяло печалью и красотой, но не той, по которой сходят с ума мужчины, нет. Спокойные черты лица, худенькая фигурка, робкая улыбка – благородство и аристократизм сквозили в каждом жесте и внешнем облике незнакомки.

Джонас сглотнул.

– Э-эм… Чем могу помочь? – выдавил он, наконец.

– Мне нужно с вами поговорить, – девушка робко заглянула в комнату.

– Уже довольно поздно. Разве прилично заглядывать в гости к незнакомцам так поздно? – Джонас не понимал, что на него нашло. Девушка смущала его. Она отталкивала своей необычностью и одновременно притягивала.

Ситуацию спас выглянувший из-за спины Лука:

– Мой друг хочет сказать – добро пожаловать! Подвинься, – пихнул он Джонаса. Тот послушно отодвинулся, пропуская девушку внутрь.

Дверца захлопнулась. Незнакомка с интересом оглядела комнату.

– Придворный маг, а живет на чердаке! – хихикнула она. – Забавно!

Самообладание тут же вернулось к нему. Он скрестил руки на груди и холодно ответил:

– Замечательная комната. Лично выбирал. Не люблю ютиться в коробках, да еще и с соседями.

Лука прыснул в кулак. Хорошо, хоть не расхохотался. Беспардонность мальчишки не знала границ.

– Хороший выбор, – кивнула она.

– Ну да, соседей не видно и его тоже, – поддержал Лука.

Девушка внезапно посерьезнела.

– Я пришла к вам не просто так. Джонас, Лука, – кивнула она, поочередно оглядывая их. – Ваше путешествие связано с Картой Жизни…

Глаза Луки широко распахнулись при упоминании артефакта из-за которого они и очутились в этом мире.

– Откуда ты знаешь, как нас зовут? – спросил он. – Мы и правда ищем Карту. Но пока безрезультатно…

– И вряд ли когда-нибудь найдем, – мрачно буркнул Джонас.

Незнакомка выглядела взволнованно. Она теребила длинными пальцами локон и кусала губы. Будто сомневалась и не знала, рассказать ли им свой секрет.

– Вы все еще на верном пути, – произнесла девушка. – Карта здесь.

– Что?! – удивленно воскликнул Лука. Глаза его радостно заблестели. – Где она?..

Неужели они все-таки не зря проделали этот долгий путь и мучения их оказались не напрасными? Владыка, пусть будет так!

– Прямо перед вами.

– Где? – не понял Лука.

Джонас огляделся по сторонам. Вокруг была пыль, старая мебель и маленькое окошко с мутными грязными стеклами.

– Это я, – терпеливо разъяснила девушка.

Джонас неверующе уставился на нее, а Лука присвистнул:

– Карта Жизни – живой человек?!

– Как видите. Фатум. Приятно познакомиться, мальчики.

Джонас и Лука стояли, разинув рты. Девушка улыбалась и наслаждалась их реакцией.

– Пока вы приходите в себя, я расскажу о том, как сюда попала. Правду – единственную в своем роде. Абис, конечно, рассказал тебе, что его брат – хладнокровный тиран и мучитель несчастных душ, – обратилась она к Джонасу.

Он завороженно кивнул.

Фатум грациозно присела на кресло и поправила тунику.

– Отчасти это правда. Каждый видит свершившееся по-своему. История, которую я вам расскажу, тоже странная и многоликая. Но связана со всеми обитателями Острова. Случилось это, по божественному времяисчислению, не так давно…

Примечания к главе

[1] мангоны (mangones) – работорговцы

[2] Absit omen! (лат.) – Пусть это не будет дурной приметой!

[3] Abeunt studia in mores – занятие накладывает отпечаток на личность

[4] Abiens, abi – Уходя, уходи

Глава 7

, в которой история богов и искусства переплетается и перерастает в борьбу…

Вернешься ль ты ко мне?

Сквозь дождливые сердца,

В небесно-яркой темноте

И чрез туннели сожаленья

Я помашу тебе рукой…

Вернешься ль ты ко мне тогда, моя любовь?..

(Из записок поэта. Подземное Царство)

В подземном царстве всегда было холодно и дождливо. Мрак заполнял пустоту, а тишина приглушала любые звуки. Тени говорили тихо, шептали без всякой цели и смыслов.

А-го-ни-я

Всего лишь одно слово. Так бы описал Абис свой дом. А вслед за ним – скука, тоска, пустота, отчаяние и абсолютная бессмысленность бытия.

Брат представлял его полную противоположность – ему нравились серо-черные гротескные оттенки неживых душ, атмосфера, витавшая в несуществующем воздухе подземного мира. Даже наказания грешники несли монотонные, степенные. Именно так сходят с ума, бесследно исчезают со всех миров. Остается лишь оболочка души. Ей все равно, она уже никогда не крикнет громкое, прерывистое «хватит!»

Когда к ним в гости пожаловали мойры [1], Мортеус глубоко вздохнул и высказал сухое предположение о том, что, возможно, у них могут возникнуть неожиданные сложности. Богини судьбы, как правило, никогда не наносили случайного светского визита. Клото, старшая из сестер, одарила Мортеуса печальным взглядом и сказала, что скоро участь его будет предрешена: настоящее выглядело размытым и кровавым. Лахесис спела грустную песнь о прошедших днях повелителя и проронила ровно одну слезу. И только Атропа, самая прекрасная из сестер, оставалась невозмутимой.

– Судьба твоя туманом скрыта, Мортеус, – прошептала она едва слышно и прикрыла глаза. – Я вижу горизонт бесконечных скал и огненного океана. Ты паришь над самым солнцем, но не падаешь вниз. Прошлое и настоящее говорят против тебя, но будущее дает шанс.

А через некоторое время он заболел. Кожа краснела и постепенно покрывалась зловонными струпьями, глаза перестали видеть, а нос – ощущать запахи вокруг. Казалось, ничего не могло помочь повелителю. Мир закрывался от него…

Абис размышлял о том, куда отправится брат после своей кончины. Мертвые боги уходили в долину забытых снов и там пропадали навечно. Никто больше не слышал о них. Лишь иногда во снах являлись они близким… Ему было жаль брата. Он молча сидел у его постели. Служанки приносили бесполезные отравы, настои, магические снадобья… Но разве могло помочь что-нибудь против чар Хроноса [2]?

Оказалось, подобное средство все-таки существовало.

Атропа появилась внезапно. Адские псы встретили ее радостным заливистым лаем.

– Есть один способ, – без лишних предисловий сказала она. – Яблоки, что растут в саду у реки Менея. Их выращивает старик Златиус. Заплати ему несколько монет, но попроси выбрать сам. Красные не бери – в них смерть. Лишь в зеленых теплится жизнь. Одного кусочка будет достаточно.

Абис покачал головой.

– Ты мойра. Вам нельзя изменять чужие судьбы.

– В исключительных случаях правила можно подстроить под ситуацию. Твой брат слишком важен для мироздания, – сказала она и легонько коснулась его плеча. – Поторапливайся, Абис! Спаси Мортеуса.

Старик невидящим взглядом уставился на речку.

– Не клюет, – вздохнул он. – Который день…

Казалось, его совершенно не интересовал случайный путник. Абис присел рядом и щелкнул пальцами. Он всегда так делал, когда хотел что-то получить. Где-то на поверхности встрепенулась рыбка и поплыла на верную смерть.

Старик подтянул удочку и радостно засмеялся, выуживая добычу.

– Ты принес мне удачу, добрый путник! Скажи, как мне тебя отблагодарить?

– Подари мне яблоко, которое растет у тебя в саду. И позволь выбрать самому.

Тот хмыкнул и пожал плечами.

– Хорошо, парень!

И привел в свой сад. Огромное дерево раскидистыми ветвями оплело небесный свод. Прекрасные, крупные яблоки алым цветом светились в лучах солнца.

– Нет, эти мне не подходят, – покачал головой Абис. – Покажи другое.

Тогда старик повел его вглубь сада. Маленькие, твердые зеленые яблочки спрятались в густых ветвях кривого деревца.

Абис оторвал одно-единственное яблоко и сказал, что желает взять с собой именно это. Старик впервые за время их знакомства посмотрел на него осмысленно и серьезно.

– Никогда не делай то, о чем ты пожалеешь. И никогда не жалей о том, что сделал. Иначе не будешь счастлив.

Абис ничего не ответил. Он поблагодарил старика и вернулся домой. Кусочек яблока действительно спас жизнь брату. И все стало по-прежнему…

…вот только рыжие вьющиеся локоны и светло-голубые глаза не покидали во сне. И видит сам Владыка, был готов покинуть Подземное царство и подняться наверх, туда, где небесный свод готов раздавить любого чужака. Абис коснулся бы звезды и подарил ей – той, чья улыбка способна осветить даже грозный оскал Подземного мира.

Спускаться никуда не пришлось. Мортеус сам пригласил Атропу. Он поблагодарил ее за спасение и пообещал исполнить любую просьбу, чтобы не попросила. Мойра улыбнулась и ответила, что, когда время придет, она обратится к нему.

В этот день Подземный мир впервые за долгое время охватило настоящее веселье. Музыканты играли праздничные мелодии, певцы напевали беззаботные, шутливые песни. И тогда Абис решился. Он пригласил мойру на танец. Та легко согласилась и в следующее мгновенье они радостно кружились в быстром танце.

– Я бы вечность с тобой кружил, – прошептал он ей на ушко. – Похоже, у меня появилась мечта.

Атропа радостно рассмеялась и чмокнула его в щеку.

– Ты еще так молод! Твои эмоции чересчур сильны, но мне нравится, – пожала плечами мойра.

С тех пор они часто виделись. Девушке нравилось общаться с душами. Она быстро завела друзей среди писателей и философов. Те научили ее особым хитроумным занятиям. Музыкант Перий – игре на арфе, Латий – жизненным суждениям и мировоззренческим трактатам. Мойра, в свою очередь, дарила им маленькие, но бесценные божественные подарки.

Абис целовал ее и понимал, что мира до ее появления просто не существовало. Раньше – не то, сон, морок.

Чушь.

А-го-ни-я

Как же он ошибался! Настоящий кошмар начался многим позже.

Грешники послушно, со свойственной им обреченностью, несли наказание, души размазанными тенями бесшумно двигались сквозь скалы, лишь изредка принимая человеческие облики. Всем было привычно и скучно. Влюбленный Абис не вписывался в темную унылую картинку, но оттого ничуть не страдал. Даже Мортеус не делал ему замечания, справедливо полагая, что рано или поздно брату нужно будет выбрать невесту. Выходить замуж мойрам запрещалось, но Небесный свод, похоже, не препятствовал отношениям счастливых богов.

Рафаэль появился внезапно и плавными, расслабленными движениями разрушил счастье Абиса. Грустный взгляд мертвого художника и полуулыбка создавали идеальный портрет грешника и мученика одновременно. Брат называл его зазнавшимся живописцем, но Абис лишь взглянув в глаза художнику, понял, что вечный дождь – это не тщеславие. Мука и боль гения.

Поняла это и Атропа.

– Абис, почему бы нам не попросить милого Рафаэля изобразить нас вместе?

«Милого» резануло слух, но он лишь согласно кивнул и на следующий день Рафаэль быстрыми карандашными движениями наносил черно-белые штрихи. Портрет он закончил довольно быстро. К тому времени Атропа окончательно охладела к нему и Абис понял, что для него настали мучительные времена.

Мойра сказала «хватит» однажды красно-желтым кровавым утром и пепел разлетелся по его душе. Он что-то кричал, доказывал возлюбленной, но лишь много позже понял, что все его попытки донести до нее смысл своих чувств бесполезны. Она не поймет, потому что не чувствует того же.

Хуже обманутого сердца лишь разочарование.

Окончательный удар в спину нанес любимый братец.

– Я не мог поступить иначе, Абис, пойми же ты! Обещание Владыки Подземного мира – не пустой звук!

– Прежде всего, ты мой брат! – воскликнул Абис. – Ты не мог дать разрешение на их брак! Это против правил! Мертвая душа никогда не воскреснет!

– Не воскреснет, – согласно кивнул Мортеус. – Но боги не земные существа. Их дух на границе земного и небесного. А со смертными было заключено немало союзов. Поэтому… это возможно. В исключительных случаях. До твоего преображения, брат, ты найдешь себе прекрасную невесту.

Преображение случилось ровно через десять лет. К ним пожаловало множество гостей. Брат лично короновал его и поднес чашу к губам. Эликсир бессмертия приятной истомой разлился по всему телу и ясность ума позволила ему вознестись над чувствами. Мир стал ярким и отчетливым. Мойра и Рафаэль стояли неподалеку. Она смотрела на него своими голубыми глазами и виновато кусала губы.

Но Абис улыбнулся в ответ. За этой улыбкой скрывалась холодная бездна, разверзшаяся на месте сердца. Атропа думала, что теперь все будет хорошо. У нее снова появился замечательный друг.

Но Абис лишь дожидался своего часа…

***

Фатум родилась летом. Дождливой ночью раздался громкий детский плач.

– Девочка! – радостно известила всех приветствующих Лахесис. – Такая гладенькая и длинная ниточка!

Абис смотрел на плачущее создание и ощущал лишь холодную злость и раздражение. Существо скрепило сердца двоих еще сильнее.

Младенец исчез на седьмой день после рождения. Атропа обливалась слезами, а Рафаэль утешал ее, как мог. Многие искали малышку, но никто так и не нашел. Потому что Абис отлично умел прятать вещи…

До десяти лет Фатум росла в храме. Ее часто поколачивали и оставляли без еды в назидание другим послушницам. Со временем девочка научилась сливаться с толпой и быть незаметной. Ступала она тихо-тихо, половицы никогда не скрипели под ее ногами, ложки не бились о тарелки и одеяло не шуршало в темноте…

Но видеть судьбы других людей, словно отражения в зеркалах, становилось все сложнее и сложнее. На это уходило море сил, коих у нее почти не было. Однажды девочка заболела. Жар не проходил неделю, видения усиливались. Она видела смерти, боль, небо и землю… Кто-то отчаянно звал ее и протягивал руки.

Тогда впервые встретила ЕГО.

Абис сидел на краешке ее узенькой кровати и заботливо убирал спутавшиеся пряди со лба.

– Не бойся, – прошептал он и коснулся холодными губами ее лба. – Спи.

Наутро она снова была полна сил. Послушницы смотрели на нее с подозрением. Не ведьма ли?..

А потом Фатум решила сбежать. Она долго плутала в поисках какого-нибудь ночлега, но не нашла ничего, кроме маленькой избушки, в которой жили, разумеется, не очень хорошие люди. Разбойники заставили девочку работать вместе с другими детьми. Они водили их на рудники и каждый вечер подсчитывали, сколько золотишка добыл каждый ребенок. Если сегодняшняя добыча была меньше средней, несчастного помещали в темный погреб и лишали ужина.

Фатум часто не везло.

Она думала о Владыке. Видит ли ее мучения? Сколько на свете таких, как она? Видеть судьбы людей, но не иметь возможности им помочь – ужасно и несправедливо. Бесполезный дар, который она бы с удовольствием обменяла на миску горячего мясного бульона.

Так и случилось. Сбежать от разбойников удалось лишь спустя год.

Марсель согласился приобрести ее способность за несколько золотых. Он прозвал ее «Карта Жизни» и обозначил что-то в своей отчетной книге. Торговец вытащил артефакт Поглощения и приложил маленький металлический шарик к ее груди. Там, где как раз билось сердце.

Тук-тук…

Сила медленно поднималась из нее, струилась по венам и застывала.

Тук-тук…

Она начала оседать на пол, но сильные руки спасли ее от неизбежного падения.

– Мы уходим, – прошептал знакомый голос из детства.

***

Несколько лет они путешествовали по Бриллиантовому королевству. Абис поведал ей о силе, убедил в том, что это никакое не проклятие, а самый настоящий дар.

– Рано или поздно, – сказал он, – ты поймешь, что весь мир – это ладонь, на которой очерчены линии. Каждая из них важна, не существует лишней.

Абис научил ее сдерживать дар и помогать людям. Правда, каждый раз приходилось стирать воспоминания, а потому никто не мог вспомнить истинного обличия Карты Жизни. Одни наивно полагали, что это кусок пергамента, другие видели огромную сферу… Фатум стоило прикоснуться к людям и она уже знала, какое предназначение скрывается за той или иной судьбой.

Но для себя самой по-прежнему оставалась загадкой.

Впрочем, Абиса «прочесть» она оказалась тоже не в силах. Лишь иногда ощущала веяние могильного холода, но любые недостатки покровителя Фатум старалась не замечать, вычеркнуть из жизни как нечто глупое и лишенное всякого смысла…

***

Ей исполнилось девятнадцать и все вдруг перестало быть простым и понятным. Где бы они не останавливались, всегда находились молодые люди, проявлявшие к ней интерес. Некоторые признавались в любви и даже звали замуж. Один особенно настырный деревенский парнишка пообещал соткать и бросить к ее ногам звездный ковер. Абис рассмеялся и сказал, что готов выдать замуж свою воспитанницу, если мальцу действительно удастся это сделать.

Разумеется, то были лишь слова. Фатум смеялась, поддерживала шутки Абиса о многочисленных поклонниках, а сама украдкой поглядывала на того, чье сердце, кажется, было высечено из камня. Иначе как объяснить то, что он совершенно не замечал или не хотел видеть ее немого отчаяния?..

Подношение отмечали несколько раз в год. Два раза зимой, один раз весной и осенью и три раза летом. Чаще всего празднование устраивали в сельской местности. Городские жители предпочитали тихий семейный ужин веселой шумной гулянке.

Фатум радовалась, что ей не придется снова сидеть в четырех стенах и грызть безвкусный вишневый пирог, купленный у очередного торговца. В деревне строго соблюдались все традиции празднества и одна из них включала в себя Выбор. В этот день можно было раскрыть тайну своего сердца и признаться в любви такой же одинокой душе. Выбранный человек не мог отвергнуть влюбленную душу. Согласно поверью, таких людей наказывал сам Владыка.

После очередной чаши с вином, Фатум решилась. Она была преисполнена надежд и мечтаний. Молодое сердечко громко билось и едва не выпрыгивало из груди.

Дверь оказалась незапертой. Абис сосредоточенно водил пальцами по изображениям рун. Толстая запыленная книга лежала на столе и скрывала подарок, приготовленный опекуну.

Когда девушка, вся разрумяненная и веселая, ворвалась маленьким ураганчиком в их маленький домик, Абис, наконец, поднял глаза и поморщился.

– Вино тут подают отвратительное, – сказал он.

– Здесь отличное вино! – возразила она и прикрыла глаза, вспоминая все то, что хотела ему сказать. – Мне нужно рассказать тебе одну тайну, – произнесла она, наконец.

– Мм?.. – рассеянно отозвался он, не отрываясь от дурацкой книги.

Нет, так не пойдет, подумала Фатум. Он должен видеть, чувствовать тоже самое. Иначе какой в этом смысл? Что, если признание навсегда разрушит их связь? Отвергнуть он ее не мог. Не сегодня.

– Взгляни на меня! – отчаянно воскликнула девушка.

Абис медленно отложил книгу в сторону, поднялся и подошел к ней.

– Говори, – кивнул он. – Судя по лихорадочному блеску в глазах, ты все-таки влюбилась. И кто этот счастливец?..

Фатум внезапно выпалила:

– Тот парень, что заходил к нам вечером и предлагал починить крышу. Я его люблю и выйду за него замуж.

Абис скривился.

– Да, ладно? Не думал, что твое ледяное сердечко оттает так легко. И кто?.. Обыкновенный парень. Деревенщина… – он махнул рукой. – Значит, так тому и быть. Задержимся ненадолго.

Фатум почувствовала, что задыхается. На глазах выступили предательские слезы.

– Отлично! – закричала она. – Сейчас пойду и признаюсь ему в своих чувствах! Приятно знать, что ты готов выдать меня за любого… – девушка запнулась. – Не ожидала такого… только не от тебя, Абис…

Мужчина крепко обнял ее и нежно провел по волосам, зарываясь в них носом.

– Перестань. Успокойся. Никому я тебя не отдам.

– Абис?

– Мм?

Фатум поняла, что скажет эти слова сейчас или унесет вместе с собой в могилу. Она выбрала первое.

– Я люблю тебя, – и робко коснулась его губ.

Где-то снаружи сверкнула молния, а затем раздался гром.

Абис смотрел на нее внимательно и с интересом. Невозможно было понять, о чем он думал.

– Завтра мы об этом обязательно поговорим.

Фатум прикрыла глаза и кивнула. В этот день запрещалось отвергать любящие сердца, но кто сказал, что нельзя просто промолчать? И это тихое «завтра» прозвучало в голове громким финальным набатом.

***

Утром они покинули деревню и сделали вид, что никакого признания не было. Абис задумчиво глядел в окно. Карета ехала тихо, кучер дремал. Пейзажи проносились быстрыми размытыми картинками и привычное чувство тоски вновь посетило Фатум. Теперь он знал наверняка. Но так ничего и не ответил. Наивный, глупый шаг. Должно быть, Абис думал о ней не иначе, как о забавном ребенке.