Призрачный поцелуй

Любопытство, секрет, путешествия, душа, вечность.

2. Есть ли жизнь после смерти?

Хочется верить, что да. Еще в детстве меня сильно впечатлили слова Воланда из «Мастера и Маргариты»: «Вы уходите в небытие…» Конечно, в мире можно найти много плохого, но хорошее тоже есть. Не хотелось бы потерять все, что мы приобрели при жизни, и навсегда расстаться с теми, кто дорог и любим. Потерять самих себя.

3. О чем эта история?

О том, что жизнь после смерти может пойти по неожиданному пути.

Парад, или выравнивание планет, – явление удивительное. Четыре, а то и пять или шесть планет оказываются так близко друг к другу по одну сторону от Солнца, что, приложив некоторые усилия, их можно увидеть на небе одновременно. И пусть они никогда не выстраиваются в прямую линию, от этого картина не становится менее впечатляющей: на какое-то время в сияющем ночном небе появляются новые звезды, образующие собственные созвездия. Особого внимания удостаиваются полные парады – когда раз в несколько столетий на небе можно увидетьвсе планеты.

Как это свойственно людям, подобные редкие события испокон веков наделялись необыкновенными свойствами. Их считали предвестниками несчастий, катастроф или великих событий, которые могут оказать влияние на весь мир.

При этом вряд ли кто-то задумывался, какое влияние они могут оказать на привидения. Возможно, потому, что их существование до сих пор не является доказанным. Однако они очень даже реальны. Кто-то остается в тех местах, где жил перед смертью. Многие любят путешествовать, встречая знакомых и новых людей. Оставить этот мир желают немногие, ведь здесь можно увидеть еще столько прекрасного, пусть и порой в это верится с трудом. После многих лет странствий, устав от шума земной жизни, некоторые привидения все же стремятся к уединению. Пустующие квартиры или старинные дома для этого подходят как нельзя лучше.

Кому пришла в голову идея строить особняк на небольшом острове посреди лесного озера – загадка. Возможно, это был чей-то дар любовнице или прихоть увлеченного средневековыми легендами богача. Когда-то это был большой дом из темного камня, с башенками с остроконечными крышами и витражными окнами в большом зале, служившем библиотекой. Полоски на стенах, оставшиеся от книжных шкафов, и ржавая стремянка в углу говорили сами за себя. Теперь часть стен обвалилась, обнажив угол второго этажа и комнату в башне, а изображения из цветного стекла поблекли, позволив ветру и времени оставить прорехи в отдельных фрагментах. И все же их смысл еще можно было угадать.

Обитавшее на острове привидение по имени Бен предпочитало любоваться ими по вечерам. В хорошую погоду лучи закатного солнца окрашивали ярким цветом каждый крохотный фрагмент цветочных силуэтов, деревьев и человеческих фигур. Некогда последние были одеты в роскошные парадные платья и камзолы и, собравшись на поляне, наблюдали за танцующей парой, которую поймали во время выполнения элегантного пируэта. В течение дня солнечный свет отражал отдельные фрагменты сцены на пыльном деревянном полу, а если Бен находился достаточно близко к окну библиотеки, то видел их на собственном жемчужно-белом теле.

Людей поблизости никогда не бывало, а темные воды озера оставались спокойными. В последний день октября небо снова было ясным, и, казалось, ничто не могло нарушить тишину, воцарившуюся на безымянном острове.

– Бен-бу-у-у!

Бен вздохнул, услышав за спиной новое имя. Вчера он был Бенедиктом, позавчера Беньямином, еще раньше – Бенеттом и Бенджамином. Фантазия Майи была неистощима, хотя он уже не раз говорил, что его звали просто Бен. Она настаивала, что внешностью и манерами он слишком походил на аристократа, чтобы это было правдой. А у них всегда были длинные и сложные имена. Она изобретала новое почти каждый день, развлекая этой игрой их обоих, но Бен, смеясь про себя, четко следовал своей ворчливой роли.

– Бен-бу-у-у! Это и есть твое имя? Признайся, я не буду дразнить тебя, обещаю.

В голосе Майи звучала улыбка, и он подавил свою, краем глаза наблюдая за ее веселым лицом.

– Что ж, молчание – знак согласия. Отныне я буду звать тебя так.

– Только через мой труп.

– Хм-м… – с притворной задумчивостью протянула она, отбросив волосы на спину. – Хорошо. Тогда скажи, где тебя похоронили!

Бен покачал головой, не отрывая глаз от витража. Уже много десятилетий он гадал, была ли там изображена сцена из жизни владельцев особняка, которые оставили его и никогда не возвращались. Возможно, они путешествовали по Океании, как родители Бена, а может быть, нашли себе другое место обитания, не заботясь о судьбе некогда прекрасного дома. Деревья и дикие цветы, давно покинувшие пределы сады, окружали его, как крепостные стены, и летом их разноцветные бутоны казались Бену огоньками пламени, вспыхивающими в лучах солнца. Он больше не мог чувствовать запах цветов или прикасаться к ним, но прекрасно помнил сладость аромата и мягкость лепестков.

– Я заметила, что ты часто смотришь на мои любимые цветы. Ты обманул меня, когда сказал, что нашел это место случайно, да? Оно и есть твое родовое поместье? Если так, придется мне поискать твое тело на клумбах, Бенни-бу-у-у.

Майя засмеялась и унеслась прочь с тихим шелестом – будто где-то далеко ветер подхватил с земли сухие листья. Спустя мгновение Бен увидел ее через ближайшее окно: склонившись над высокими зарослями, где недавно отцвели последние фиолетовые колокольчики, она погрузила в них прозрачные руки, словно и правда надеялась что-то найти.

– На твоем месте я бы сразу взял лопату, – с усмешкой произнес он.

Прожив жизнь в шумном Бостоне и проведя следующие несколько лет в путешествиях по всему миру, он искренне полюбил это тихое, живописное и поистине роскошное место. Обитатели мира живых вряд ли рискнули бы отправиться к нему сквозь мрак старого леса, замкнувшего озеро в кольцо, ведь даже в ясный день он казался неприступным и полным опасностей.

Зато рискнуло одно непоседливое привидение, которое вдруг решило остаться здесь после нескольких лет путешествий. Майя появилась в загробной жизни Бена в один обычный день на рассвете, когда едва взошло солнце, сияющая и полная тепла, несмотря на своесостояние. Она была моложе его, с какого дня ни считай, обожала болтать ни о чем и шутить над их теперешней жизнью.

–You seem so far away, though you are standing near. You made me feel alive, but something died I fear…[8] Ну давай, Бенволио, подпевай! Выясним, что же тут умерло!

– Я люблю этот кустик, Бенито, и если ты сломаешь хотя бы веточку…

– Этот паук преследует меня! Он огромный и странно на меня смотрит. А если он ядовитый? Сделай что-нибудь, Бенедито!

Бен не делал ничего – возможно, лишь сдерживал смех, глядя, как она крутилась в воздухе, словно отгоняла мух.

Никто в обеих жизнях не доставлял ему столько хлопот, как эта девушка. Отвлекавшиеся во время лекций студенты умолкали, едва поймав его тяжелый взгляд, и точно так же он прекращал расспросы других надоедливых привидений, когда путешествия вместе с родителями ему еще не наскучили. Нет, он не хочет смотреть на очередное извержение вулкана. Спасибо, ему неинтересно, как известный на весь мир писатель работает над продолжением популярного фантастического цикла. Да, вы не ослышались –совсем неинтересно. И у него не возникло желания показывать свой остров нежданной гостье, когда она обратилась к нему с подобной просьбой. Однако сухой тон и суровое выражение лица ничуть ее не смутили: Майя ответила беззаботной улыбкой, поразившей Бена до глубины души.

– Что ж, надеюсь, я не наткнусь на муравейник или осиное гнездо. Однажды мне уже пришлось спасаться от ос бегством – страшная история… повезло, что тут есть озеро, да? Это место с каждой секундой кажется все более идеальным.

Когда она отправилась на прогулку, Бен надолго замер на месте, пытаясь понять, что только что случилось. Он в буквальном смысле потерял дар речи.

Перед глазами возникло ее лицо. Улыбка, вздернутый нос, веселые темные глаза. Бесспорно, она была красива, но ее самоуверенность – вот что поразило его сильнее всего. Не отличаясь веселостью при жизни, он привык, что внушает трепет одним своим видом и после смерти. Однако на Майю его строгость как будто не действовала – более того, заметив его через окно столовой, она энергично помахала обеими руками, а затем сделала вид, что ныряет в высокие заросли дельфиниума. Над бирюзовыми цветами взметнулись длинные светлые волосы. Последив за ней какое-то время, Бен был вынужден признать, что вряд ли она откажется от намерения остаться на острове. Выгонять привидений из выбранных ими мест обитания было не принято, но и он не для того проделал такой долгий путь, чтобы теперь отказаться от привычного образа жизни. Если она все-таки захочет здесь поселиться, придется следовать правилу:оставить его в покое.

Правило просуществовало ровно две недели. Майя негласно выбрала для себя восточное крыло дома, где располагалась башня, время от времени выбираясь на прогулки. Бен наблюдал за ней исподтишка, говоря себе, что хочет убедиться, что ее появление не нанесет вред острову – все-таки многие после смерти сохраняли не самые приятные черты характера. Некоторые теперь еще и умели двигать предметы, чем изрядно пугали людей, или забавлялись, заставляя их поверить в проявление способностей к телекинезу. Другие меняли свою внешность. Он не умел ни того, ни другого, да и Майя свободно проводила руками сквозь цветочные стебли, оставаясь такой же, какой предстала перед ним в первый раз. Последнее открытие заставило его почувствовать странное удовлетворение, никак не связанное с благополучием острова.

Что-то в его светловолосой гостье притягивало взгляд, отвлекая от прочих мыслей – загадка, перед которой были бессильны все математические законы, знакомые ему в совершенстве. Была ли это ее искренняя, почти детская любознательность? Восхищение красотой окружавшего их пейзажа, которое разделял и он? Приветливость, с которой она всегда улыбалась ему при встрече и которая сменялась робостью, случись ему застать ее у витражей в библиотеке? Он был уверен, что смотрел на нее без прежней враждебности, и все же она всегда спешила оставить его одного.

Бену должно было быть все равно. Но на пятый раз он не выдержал и окликнул ее:

– Куда ты спешишь?

– В сад, – Майя кивнула в сторону витражного окна, не успев скрыться из виду.

– Ты провела там все утро.

Ее брови взлетели вверх.

– Следишь за мной?

«Да».

– Я чувствую, когда не один в доме, – сказал Бен. Отчасти это было правдой – Майя имела привычку мурлыкать себе под нос какую-то бодрую мелодию, когда передвигалась по коридорам, а акустика в доме была отличная.

– Вот это способности, – бесхитростно заметила она. – Так и знала, что у тебя с этим местом особая связь. Завидую белой завистью.

Она подплыла немного ближе, изучая его лицо.

– Ты, наверное, думаешь, что у меня проснется талант к управлению растениями, поэтому часто смотришь, как я гуляю. К сожалению, сомневаюсь, что мне под силу привести в порядок сад.

Бен заставил себя смотреть ей в глаза, чувствуя, как от стыда внутренности сжались в тугой узел. Он действительно верил, что все это время оставался незаметным, а на самом деле выглядел как какой-то глупый, нелепый мальчишка. Она должна была чувствовать себя ужасно. Но тогда почему осталась и ничего не сказала? Он был совершенно растерян.

– Ты переживаешь за этот остров и дом, – мягко сказала Майя. – Я понимаю. Но я не из тех, кого люди прозвали полтергейстами. И мне здесь нравится, хотя сад пришел в полное запустение, а на кухне живет семья мышей.

– Хорошо, – ответил Бен, справившись с собой. – Спасибо за понимание.

Ее темные глаза весело сощурились.

– Думаю, с этого мне нужно было начать – «Привет, я Майя, и я пришла сюда с миром». Ты любишь тренироваться в этой комнате, поэтому стараюсь не путаться под ногами. Я видела через окно, – добавила она, указав на его руки. – Пару раз, случайно.

Некоторое время назад Бен обнаружил, что способен, хорошенько сосредоточившись, создавать из воздуха призрачные копии знакомых по первой жизни предметов. Между его ладоней уже появлялись очки для чтения, учебники и пара носков. Охваченный энтузиазмом, он продолжал практиковаться, стремясь создавать бо́льшие по размеру вещи вроде стула или письменного стола, но с этим порой возникали проблемы. И Майя была права – в бывшей библиотеке упражняться было куда легче.

– Да, люблю. – Ее тактичность приятно его удивила.

Он ожидал, что теперь Майя отправится в сад, как и намеревалась, но она медлила, задумчиво сводя и разводя ладони вместе.

– Я слышала от других привидений, что наши мысли могут стать материальными, но до сих пор не представляю, как это возможно.

– Главное – сосредоточиться на том, что хочешь получить, – посоветовал Бен. Все еще чувствуя себя виноватым, он сотворил из воздуха наручные часы и взмахом руки направил их ближе к Майе. – Вот так.

Она рассмотрела часы со всех сторон, а затем снова подняла на него взгляд. Искреннее восхищение в ее глазах едва не заставило Бена отвернуться, поддавшись смущению. Кажется, он пробыл один слишком долго и все еще скучал по своей прошлой жизни преподавателя. Это было самым разумным объяснением тому, почему затем он сказал:

– Я могу тебя научить.

– Правда? – Майя радостно захлопала в ладоши и покружилась на месте. – Спасибо тебе, Бен! Я буду самой прилежной ученицей. Как же я рада, что мы встретились.

Она протянула руку для рукопожатия. Почувствовать его удивленный Бен не мог, но все равно сделал вид, что сжал ее пальцы.

Майя ничуть не лгала о своей прилежности. Пока они вместе гуляли по острову, она внимательно слушала все советы Бена касательно концентрации внимания, алгоритмов мышления и даже топологии, изучавшей качественные свойства геометрических фигур. Важно представлять, говорил он, какая площадь воздуха потребуется для того, чтобы создать плотный желаемый объект. Поначалу ее попытки выглядели как маленькие облачка дыма, и она шутливо уверяла, что не собиралась устраивать пожар. Но скоро, набравшись уверенности, Майя смогла показать Бену ключ от своей квартиры – немного расплывчатый по краям, но перепутать с другой вещью его было невозможно; а после – брелок с пластиковым Микки-Маусом, который носила на сумке. Затем в воздухе между ее ладоней появилась ручка, на которой угадывался герб музея в Лондоне, где она когда-то работала. Блокнот, брошь, кардиган, зеркальце с узором из снежинок – каждое из этих маленьких достижений приводило ее в искренний восторг, и отражавшееся на лице счастье было заразительным. Уроки, всегда сопровождавшиеся долгими разговорами о прошлой жизни и настоящей, сблизили их, и Бену было сложно отрицать, что, чем бы Майя ни занималась на острове, на самом деле ему всегда нравилосьпросто смотреть на нее. Теперь он убедился, что еще не встречал человека, который бы любил столько шутить.

– Бенуа, – как-то раз воскликнула Майя. – Сколько раз мне просить тебя стучать, прежде чем пролететь сквозь стену? А если я открыла в себе новые способности и теперь стоюголая?!

Она ни разу не просила его стучать и теперь расхохоталась при виде его ошеломленного лица. Бен был слишком занят, отгоняя не самые приличные мысли, чтобы рассердиться на нее.

– Учитывая, как громко ты до сих пор реагировала на свои успехи, я узнал бы об этом в ту же секунду, – ответил он, вызвав новую волну смеха.

Они оба знали, что не смогут поменять свою одежду или снять совсем. Отныне она всегда будет носить длинное летнее платье, рукава которого были украшены кружевом. Он оказался в этой жизни в брюках, рубашке и кожаной куртке. Последняя до сих пор не давала Майе покоя: она часто размышляла вслух, где сейчас обитал дух того создания, которое было принесено в жертву на алтарь моды.

– А что, если однажды он найдет тебя, и мы услышим на пороге мычание или хрюканье? Надеюсь, ты готов извиниться. Или бедняжка приходит к тебе в кошмарах?

– У меня не бывает кошмаров.

– Тогда готовь извинения!

Иногда Бен отвечал, просто чтобы эта игра не заканчивалась как можно дольше, – они с Майей обменивались подколками с такой же легкостью, как рассуждали об архитектуре своих родных городов. Каждый, разумеется, был уверен, что его город красивее. Иногда, нуждаясь в уединении, он прятался в библиотеке. Навеки потухший камин, для которого пауки не пожалели паутины, заставлял его думать о высоких полках с маленькими и большими книгами всех расцветок; имена авторов и названия были вытиснены золотом, в котором отражались языки пламени. Сейчас книги остались лишь на каминной полке – неровная стопка потрепанных романов в бумажных обложках, о которых даже не вспомнили при отъезде. Сосредоточившись, Бен все еще мог почувствовать особую смесь ароматов пыли и старой бумаги, нагретой светом лампы – приятную, мягкую и успокаивающую. Раньше он много читал, однако теперь у него остались лишь воспоминания о книгах – ни один текст он не помнил так хорошо, чтобы полностью воспроизвести в призрачной копии.

Надо признать, что память привидений была устроена необычно. Он мог вспомнить все, что когда-либо видел, пробовал или слышал, чего касался, но несколько часов навсегда исчезли из его памяти – те, что предшествовали смерти. Его родители ничего не знали, а попытки узнать ответы от других, предпринятые когда-то, ни к чему не привели. Майя, разумеется, любила обсуждать возможные варианты развития событий.

Она пыталась спасти котенка из-под машины?

Стала свидетельницей убийства у здания музея, в котором работала?

Или то вообще был несчастный случай, вроде короткого замыкания зарядки для телефона?

Бен перестал думать об этом давным-давно, и теперь ему даже не нужно было начинать. Она прекрасно делала это за двоих.

– Я подумала… вдруг ты пытался спасти книги от пожара у себя дома? – сказала она однажды, когда они сидели на широком подоконнике лицом друг к другу. – Ты явно любил читать. Легко могу представить тебя бегущим по коридору с охапкой сочинений Исаака Ньютона, к примеру. А может, все было абсолютно иначе: на оживленной улице ты заметил женщину, которая не видела приближающуюся машину, и бросился на помощь.

Бен усмехнулся, в очередной раз удивляясь ее фантазии.

– Почему ты не думаешь, что все было куда проще? Вдруг мне на голову упал кирпич?

Губы Майи, не сводившей с него задумчивого взгляда, медленно растянулись в улыбке. Бен был уверен, что покраснел бы, если бы мог.

– Потому что у тебя благородное лицо – легко поверить, что ты был способен на героические поступки. Поверь, я видела очень много старинных произведений искусства, и некоторые вельможи были похожи на тебя. Я бы даже назвала тебя рыцарем – магистром рыцарей топологических пространств, вот! Кто сказал, что профессор колледжа не может быть героем?

Он моргнул. Эта девушка не переставала его удивлять.

– Я никогда не был тщеславным, но спасибо.

– Да неужели? Роскошный особняк для тебя идеален, – подмигнула она, расправив складки и без того безупречного платья. – Поэтому я так долго верила, что ты аристократ.

Вообще-то, приятно было узнать, что кто-то считал тебя героем. Особенно если этот кто-то выглядел как Майя и порой смотрел на него с таким восхищением.

Это не обычная влюбленность, размышлял Бен, когда снова остался один. Да и способны ли на нее привидения? И все же ему было ясно, что Майя навсегда изменила его загробную жизнь. Он мог ворчать в ответ на ее выходки, но само осознание того, что она была рядом, заставляло навеки остановившееся сердце снова чувствовать – что-то незнакомое по прошлой жизни.

Бен выбрал это место, чтобы сбежать от шума города, и уже был готов остаться безмолвной тенью до скончания времен. Он подозревал, что Майя была полна решимости не допустить этого, но до сих пор не понимал, почему она сочла достойным своего внимания именно его, живущего на маленьком острове посреди лесного озера в самой глуши. С момента их знакомства прошло несколько месяцев, и все же впервые в своей сознательной жизни Бен позволил себе просто наслаждаться происходящим.

Майе нравилось провожать закат с балкона своей башни, стоя у ржавых кованых перил; острые листья дикого винограда, взобравшегося по каменной стене на огромную высоту, проникали сквозь призрачные руки и колени. Тело, почти невидимое в последних лучах солнца, не чувствовало холода или шершавой поверхности металла, но Майя все же была способна оценить красоту пестрого неба, которое стремительно накрывали темные облака. Этот мир знал много талантливых художников и узнает еще больше, но она была уверена, что никто из них не смог бы изобразить небо лучше, чем сама природа. Задрав голову, Майя разглядывала хаотичные фиолетовые, синие, оранжевые и розовые пятна, окружившие первую белую звезду.

Именно здесь ее нашел Бен.

– Эй, я тут понял…

Он замер, увидев ее необычно задумчивой.

– Что такое?

Майя покачала головой, послав ему ободряющую улыбку, и отвернулась. Ее взгляд переместился на дальний край леса, за которым были видны огни города.

Бен легко облетел вокруг нее и остановился за пределами балкона, как раз посреди виноградной массы.

– Скоро опутает весь дом. – Он скорчил гримасу, чтобы подбодрить ее, но она ответила лишь тихим фырканьем. Он решил попробовать еще раз.

– Майя, ты помнишь, что сказала мне, когда пришла сюда?

Его взгляд был серьезным, но в уголках губ угадывалась улыбка. В первые дни русоволосый красавец с тонкими чертами лица казался неприступным, но в его голубых глазах Майя не видела злобы и вместо отторжения чувствовала лишь любопытство. Не будь на нем современной одежды, она решила бы, что познакомилась с аристократом из исторических романов, – хоть негодяев среди них встречалось много, у некоторых было доброе сердце. А потом он предложил стать ее учителем, и они вместе гуляли по острову, который очаровал их обоих, и Майя не заметила, как Бен из обычного соседа превратился в ее друга. Возможно, даже больше, чем друга.

– Что у меняпризрачное предчувствие, что нам будет весело? – поинтересовалась она.

– Ответ подходящий, но неверный. «Захочешь поболтать – я рядом» – вот что.

Тут Майя рассмеялась. Ее взгляд пробежал по его лицу, к которому иногда очень хотелось прикоснуться, и вернулся к глазам. Они была приятно удивлена, что он вспомнил эти слова.

– И позволь напомнить, – мягко продолжил Бен, – что я тоже рядом.

Она нечасто слышала эти слова при жизни и продолжала ценить их и после смерти. Его взгляд был открытым и искренним. Это придало ей смелости.

– Хорошо. Хочешь верь, хочешь нет, но с тех пор, как началась мояновая жизнь, я всегда чувствую себя странно в этот день – в Хеллоуин. Дело не только в том, что теперь это, можно сказать, мой главный праздник. Когда я еще жила в Лондоне, то всегда старалась сделать тридцать первое октября особенным. Иногда этого не хватает.

– А почему именно этот день?

– Я выросла с бабушкой, которая увлекалась травничеством и гаданиями. На тридцать первое октября она всегда устраивала праздник даже более грандиозный, чем в Рождество. На столе всегда было много еды, мы наряжались, зажигали свечи и слушали старые пластинки, а потом она гадала мне на картах – и всегда видела только хорошее, – рассказала Майя. Она смотрела на Бена, но перед ее глазами стояла маленькая кухня в бабушкиной квартире, с деревянными шкафами и сказочными гравюрами, где всегда пахло лавандой и немного – кофе. – Когда ее не стало, я поняла, что не смогу делать то же самое в одиночестве. И придумала свои ритуалы.

– В нашем колледже повсюду расставляли тыквы и развешивали бумажных летучих мышей, – пожав плечами, сказал Бен. – Студенты спорили, у кого лучше получится костюм Дракулы, и устраивали просмотры «Кошмара на улице Вязов». Ничего необычного. Расскажи мне, что ты делала.

Когда Майя помедлила, он предложил ей руку.

– Давай прогуляемся?

Она сделала вид, что оперлась на него, хотя в этом не было необходимости, ведь опустись ее локоть чуть ниже – прошел бы через него насквозь. Вместе они вернулись внутрь и медленно пролетели сквозь лестницу к коридору и пустым спальням, словно действительно гуляли.

– Пожалуйста, продолжай, – попросил Бен.

Его голос казался слишком громким в окружающей тишине. Они проходили сквозь потрескавшиеся стены, не замечая этого, и история Майи возвращала Бена в прошлое, такое далекое от их лесных владений. Образы прошлой, обычной жизни вспыхивали перед глазами, а ее голос был нежным – с ноткой сожаления.