Отмеченный. Часть 1

Девушка вновь перевела взгляд на Корнелла. Его странность выражалась не только запоминающейся внешностью и поведением, но и чем-то еще, что Велла чувствовала, но с трудом смогла бы объяснить. Дир однозначно был не тем, кем хотел показаться для окружающих.

– Итак, Велла Гаспинс, я вызвал Вас сюда, потому что Службе требуется помощь в проведении операции по противодействию Аномалии.

Велла сглотнула. Она не могла представить, каким образом может помочь в борьбе с необъяснимым.

– Так как вы будущий медик, Старший Советник Службы Здравоохранения был предупрежден о Вашем участии в операции Службы Безопасности. Если же операция в Форбене затянется, затронув учебное время, мы свяжемся со Старшим Советником Системы Образования. Всё организовано на высшем уровне и Вам не нужно переживать на счет института.

– Ясно, – тихо ответила девушка.

– Теперь ближе к делу. Скажите, Велла, что Вам известно о ситуации с Вермардией?

– За этот год отношения Динзавии с Вермардией обострились. Нам говорили, что Вермардия готовится к войне.

– Верно. Угроза войны реальна, – господин Эйргон прошел к столу преподавателя и медленно опустился на стул, – Однако, скажу, что это угроза существовала всегда. В ответ на развитие наших технологий, Вермардия увеличивала численность своей армии сначала вдвое, а затем и втрое. Такая тенденция сохраняется уже почти сотню лет. Сейчас же Вермардцы наращивают количество и качество своих ПВО, стараясь нивелировать наше превосходство в авиации. Это очень печально. В таких условиях война обещает быть затяжной, а это значит, что погибнут многие тысячи бойцов и гражданских с обеих сторон… Вы представляете, что такое война, мисс Гаспинс?

Велла потупила взгляд.

– Они попытаются уничтожить то, что нам дорого.

– Да. И всё для того, чтобы мы были вынуждены принять их волю, лишившись своей. То, что Вермардцы отказываются от переговоров, означает лишь одно: они жаждут крови. И при этом не боятся, что потеряют свою. Они не ценят жизнь человека. И, кроме как жестокими дикарями, по-другому назвать их за это язык не поворачивается. Нам хотят навязать волю дикари, Велла. Я, как Старший Советник Службы Безопасности обязан не допустить этого. При этом я должен сохранить жизнь своего личного состава. Поэтому я здесь. Поэтому Вы здесь. Операция в Форбене призвана не только устранить опасность Аномалии, но и остановить войну до её начала. Надеюсь, Велла, теперь Вы понимаете, какая ответственность возлагается на нас.

– Да…

– Хорошо. Я рассчитываю на Ваш интеллект и исполнительность… Ваша задача – помочь Марку Лиссебару.

– Помочь Марку? – с облегчением и удивлением переспросила Велла.

– Да. Он – ключ к успеху этой операции, – Советник бросил взгляд в сторону Дира, – То, что он Лиссебар – это хорошо. Я уверен, он справится со своей задачей. Но… судя по тому, что мы выяснили, его задача на порядок сложнее, чем ожидалось с начала. Для того, чтобы сохранить твердость духа, ему необходима опора. Внушительная опора, Велла. Необходимо предоставить Лиссебару все возможные благоприятные условия. Мы поможем Марку, чем сможем, но этого в какой-то момент может оказаться недостаточно. Он очень ценит Вас.

Глаза Веллы округлились.

– Я дала обещание на присмотр! И Марк знает это!

– Можете забыть о своем нынешнем присмотре, как уже забыл Ваш избранник, – строго ответил Советник.

– Что?! – Велла отрицательно покачала головой, не веря услышанному, – Марк хорошо знает меня. Он поймет, что я действую не по своей воле.

– Если поймет – выстроенная нами опора будет неустойчивой. У нас нет выбора, так что предпримите меры. Ваш рейтинг больше сто сорока, используйте творческий подход… Спасите тысячи жизней, Велла Гаспинс. Спасать жизни – ваше призвание, – закончив свою речь, Советник поднялся и подошел к девушке. Он уверенно посмотрел ей в глаза и положил на парту пластиковую карточку со своим личным номером, – Моя задача – обеспечить успешное выполнение этой операции. Если у Вас возникнут трудности, смело обращайтесь.

Дир, спокойно слушавший монолог мистера Эйргона всё это время, также решил подойти к девушке. Советник с удивленным лицом повернулся к нему и хотел спросить, что он хочет, но Корнелл заговорил раньше.

– Всё бу.будет хорошо, Велла!

Велла вздрогнула, услышав слова, которые уже упоминал Марк. Выходит, что Дир и есть тот загадочный мальчишка, навестивший Лиссебара ночью.

– Марк не бутет боядься. Аномалия остановится! – Корнелл многозначно кивнул, после чего резко отвернулся, будто обознался и сказал это по ошибке, – Мне нужно лечь, мистер Эйргон. Можно? Я очень, – его голос стал мрачным, – очень устал…

– Конечно, – ответил Старший Советник и вновь обратился к Велле, – Динзавия нуждается в Вашей помощи и, не сомневайтесь, отблагодарит за службу достойно. Вы свободны.

9:00 (спустя 48 часов после контакта) палата №2 отделения «Особой терапии» больницы г. Форбен

После сна глаза почти не болели. Научные сотрудники сменили мою повязку на простую, которая снималась без посторонней помощи. От четкости голова всё еще шла кругом. Перед контактом мое зрение не было идеальным, а очки, тщательно подобранные для меня, и близко не давали подобного эффекта. Эта странность заинтересовала исследователей. Так как необходимого оборудования в Форбене не было, они пообещали, что придумают, как проверить мое зрение, если оно в самом деле стало лучше.

Я как следует рассмотрел свою метку «удивленного» в зеркале, которую оставляет Аномалия в глазах каждой своей жертвы. Всё было, как написано в газетах. Радужка «выгорела», потеряв свой первоначальный темно-коричневый цвет на кромешно черный. Теперь она выглядела как продолжение зрачка, от чего тот казался жутким и неестественно глубоким. К черту демонов, от собственной метки было трудно оторваться.

Анализы, как и ожидалось, ухудшились. Аппетита и жажды не предвиделось.

Также меня решили взвесить и вновь обнаружили странность. Еще со статей десятилетней давности я знал, что жертвы Аномалии после контакта становятся легче примерно на шесть процентов. Тогда же выяснили, чем «питается» Лесной. Из тел подчистую исчезали сложные белки и другие соединения, при создании которых требуется наибольшие энергозатраты. Таким образом, Аномалия «похищала» многие гормоны, разрушала значительные части клеточных ядер во всех органах и уничтожала нервную систему. Воздействуя через глаза жертвы, она причиняла несовместимые с жизнью повреждения всему телу.

В моем случае вес также снизился, но всего на один килограмм, не учитывая содержимого пищеварительной системы, которая к моменту измерения стала совершенно пустой.

Следующим, кто зашел в палату, был мистер Биэль, который в живую оказался моложе, чем представлялся мне по голосу. Вместе с ним прибыла симпатичная сотрудница. Он представил её, как «специалиста по расшифровке записей». Клорр принес мой телефон и диктофон.

На корпусе телефона, к слову, обнаружили царапину, которую посчитали странной, из-за чего его также изъяли на обследование.

– Царапина, как царапина, если не считать, что она свежая и осталась после контакта с чем-то не слишком твердым. По составу похоже на… кость или зуб, – сказал он, увидев, как я ловко перекрутил аппарат в руке.

– Да, было дело, – я внимательно осмотрел царапину на прочном пластике, – Вот только не помню… Вообще не помню, чтобы Гиберт мог оставить такую.

Сотрудники переглянулись, насторожив меня.

– Что?

– Если вы не помните, то… Позвоните сначала своему другу. Он настойчиво пытался связаться. Постарайтесь опустить то, что узнали за сегодня… и поменьше об Аномалии, – с хитрым видом ответил Клорр и коснулся пальцем лба, словно поправлял очки. Этот его странный жест мне хорошо запомнился.

Я кивнул.

– Гектор, конечно. Я вправду хорошо приложился головой, раз забыл о нем.

Прошло несколько гудков, прежде чем друг взял трубку. Судя по голосу, он был не на шутку встревожен.

– Марк? Марк!!!

– Да, Гектор. Привет, – весело ответил я.

– К черту демонов, Марк! Всё хорошо. Просто отлично. Это в самом деле ты?

– К демону чертов. Не чертей.

– Сомнений нет, брат. Что у вас там происходит? Мне сказали, что Аномалия вдруг телепортировалась в Эб-Гон! Где ты был в это время?

– Значит, ты не знаешь.

– Мне сказали только это. И ты на связь не выходишь. Это просто задница!

– Хорошо. Гектор?

– Говори.

– То, что я сейчас скажу тебе – не будет шуткой.

– Что? Ты говоришь так, будто был там.

– Верно. Я был в Эб-Гон.

Он промолчал, и я рассказал почти всё, что произошло после нашего предыдущего разговора. О том, как встретил его соседа, как прошел к базе исследователей, и о том, что пластинка заговорила по-человечески. Услышав, что Гиберт был удивлен, друг поменялся в голосе.

– Марк, Гиберт погиб? Гиберт умер прямо на поводке у тебя?

– Да. Он так отпрыгнул назад, что чуть не сбил меня с ног. Это было последнее его действие. Почти мгновенная смерть.

– Ясно. И… КАК же ты выкарабкался? – уточнил Гектор, понадеявшись, что этот фантастический рассказ не имеет ничего общего с реальностью.

– Никак.

– В смысле: «никак»?

– Я в больнице, Гектор. И у меня в глазах метка. Метка «удивленного».

– Что? Марк, хочешь сказать, что ТЫ ВИДЕЛ ЕЁ?

– Может, что-то и видел, но всё произошло настолько быстро, что я ничего не успел осознать.

Почти минуту Гектор молчал.

– Как ты, Марк?..

– Сначала не очень. Все думали, что я умер. Но, как слышишь, я совершенно жив. Даже ходить могу и вижу хорошо.

– Это звучит… нереально.

– Понимаю.

– Если я приеду в Форбен и не увижу метки, то дам тебе по шее. Я серьёзно.

– Ты что, уже можешь ехать сюда?!

– Не скоро. Тут еще Служба пускает выборочно. Они настаивают на кремации Невина здесь, в Кортеде.

– Ясно. Если по приезду ты не увидишь моей метки, то я сам дам тебе по шее.

Друг усмехнулся.

– Марк, мне нужно переварить то, что ты рассказал. Этого просто БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!

– Все так думали. А теперь я в больнице. Приезжай как сможешь. К черту демонов, – я улыбнулся.

– К демону чертов, брат. Ты теперь будешь постоянно на связи?

– Постараюсь.

– Отлично. Я свяжусь с тобой, как только мои дела стронутся в сторону возвращения.

– Хорошо.

Гектор закончил разговор.

– Как мило, – сказал Клорр, вызвав улыбку на лице специалиста, – Со стороны не скажешь, что Вам больше двадцати. От силы четырнадцать.

– Завидуете? – ответил я. Сотрудница улыбнулась еще шире.

– Отчасти, – мистер Биэль подал мне диктофон, и вновь «поправил очки», – Нам необходимо кое-что уточнить.

– Вы так и не сказали, что такого с этой царапиной, – я указал на телефон.

– Сейчас всё поймете. Мы включим Вам то, что записал ваш аппарат после предполагаемого контакта, – объяснила специалист.

От слов «записал после контакта» холодок пробежал по моей спине.

– Хорошо, – спокойно ответил я, сдержав радостный порыв, возникший от осознания, что мой поход оказался не таким уж бесполезным. Выходит, у меня получилось сделать первую в истории человечества запись звуков, которые издает Аномалия.

Сотрудница открыла свой кейс, достала ноутбук и небольшого размера громкоговоритель.

– Запись акустического явления Эб-Гон у Вас удалась хорошо. По ней мы предположили, что Аномалия и Эб-Гон в самом деле взаимодействовали между собой, – сказала она, перематывая оцифрованную запись к нужному моменту, – к сожалению, шум, который мог сопровождать Ваше перемещение, не записался.

Я кивнул, увидев, что файл длится всего сорок минут, вместо положенного часа. Диктофон выключился рано.

Опрос начали с места, где заговорила «пластинка». Один из голосов не просто казался похожим на мой, он был неотличим от моего. Думаю, даже Гектор поседел бы, пытаясь различить мою речь, и речь «пластинки». Страшно слышать свой голос со стороны, понимая, что за тебя говорит что-то необъяснимое…

Диктофон также отлично запечатлел и резкую смену шумовой обстановки перед реакцией Гиберта.

Удивительно. Мои чувства и память, к которым я сейчас старался относиться с сомнением, в тот жуткий момент, оказались просто безупречными. Я убеждался в этом буквально каждую секунду прослушивания.

Клорр пометил все мои комментарии к гибели Гиберта, и к моим безумно-яростным крикам в адрес Лесного, после чего на записи послышался звук глухого удара. Это было падение моего тела на дорогу Эб-Гон после контакта. Боясь пропустить малейший шорох, я замер. Всё, что происходило дальше – для меня было тайной.

– Здесь шестнадцать минут тишины, – сказала сотрудница и посмотрела на Клорра, ожидая его разрешения.

– Перемотай, если Марку тут нечего слушать.

Специалист увеличила громкость и передвинула указатель времени примерно на половину. Сначала динамик воспроизводил только отдаленный шелест листвы и шумы самого диктофона, затем к этим звукам добавилось что-то странное. Этот новый шум был ненавязчивым и казался естественным. Будто воздух двигался с постепенным ускорением через небольшую фигурную трубу. Из-за малой громкости трудно было определить, когда именно он начался, но, когда закончился, я сразу заметил. Хотя, после услышанного мне не стало ясно, что такого страшного в этом звуке, холодок всё равно пробежал по спине. Через несколько секунд шум повторился вновь. Он занимал меньше времени, чем предыдущий, и был более высок по частоте. Воздух двигался быстрее?

Сотрудница с улыбкой посмотрела на меня.

– Всё. Догадались, что это?

– Подождите. Дайте подумаю…

– Сейчас будет подсказка, – она еще раз перемотала запись к началу таинственного шума и включила с трехкратной скоростью.

– Что… это… такое?! – я с крайним удивлением посмотрел сначала на Клорра, затем на специалиста, как только звук прекратился.

– Вернее, кто? Ты это хотел сказать, Марк?

– Но это – бред. Просто невозможно, – я отрицательно покачал головой, – Не может живое существо двигаться так быстро под землей. И существовать несколько сотен лет.

– Действительно, – сотрудница закрыла ноутбук и усмехнулась, – Вас удивляет только это? Записанный шум прошел все наши проверки на подлинность. И знаете… даже спящий слон делает цикл вдох-выдох быстрее.

Побледнев, я вновь посмотрел на свой телефон.

– Зуб, говорите.

– Да. Кстати, на твоей походной одежде, в кармане которой и был телефон, не нашли ничего необычного. Она просто была сильно измятой.

– Это существо всё еще там? В Эб-Гон?

– Именно, – Клорр кивнул, – Стоит на месте, но пугающий радиус для наших компаньонов периодически возрастает. Метров на десять-двадцать за раз.

– Ясно. Такое впечатление, будто оно к чему-то готовится.

Сотрудники переглянулись.

– К очередному фокусу? Очень даже возможно. Поэтому Старший Советник Службы Безопасности здесь, в Форбене. Он скоро навестит тебя.

– Старший Советник? – не веря услышанному, уточнил я, – Когда «скоро»?

– Сегодня, – Клорриан поднялся и взял кейс специалиста, – Вместе с господином Лиссебаром и… – он иронично улыбнулся, – одним интересным мальчишкой.

– Мой отец уже приехал?!

Сотрудник кивнул и посмотрел на часы.

– Только что. Не удивляйся, что он первым делом не зашел сюда. Господин Старший ждал его.

– Ясно. И Корнелл, значит, – я невесело улыбнулся.

– Да. До встречи, и удачи тебе, Марк Лиссебар.

Как только сотрудники вышли, я встал и уставился в окно.

– Что происходит? Зачем им нужен мой отец? Похоже, меня и без опытов ждет веселое времяпровождение. К ЧЕРТУ ДЕМОНОВ!

Сделав глубокий вдох перед входом в палату Марка, Велла уверенно схватилась за рукоять двери и замерла, услышав до боли знакомую фразу, которой их исследовательское трио частенько пользовалось. Судя по тону, Лиссебар явно был не в духе. Она приложила ухо к двери, наблюдая за медленно спускающимися по лестнице сотрудниками Службы. После того, как мистер Биэль со своей спутницей скрылись из виду, Велла подождала еще несколько секунд и, убедившись, что в помещении стало тихо, осторожно вошла.

Марк тут же обернулся и очень удивился, увидев, что это мисс Гаспинс. Какое-то время они молчаливо стояли, смотря друг на друга. Под его пристальным взглядом Велла почувствовала, что начинает дрожать, и это чувство было значительно хуже того, что она испытала вчера в управлении Службы.

«Он без маски. Он видит меня. Я не смогу убедить его… Мне конец.» – обреченно подумала девушка.

Вид у Веллы был жуткий. Она смотрела на меня с отчаянием. Моя «метка удивленного», которую девушка увидела в первый раз, была явно здесь ни при чем. Наверняка случилось что-то дурное.

– Привет, Вел, – стараясь выглядеть как можно более добродушным, сказал я, – Что-то случилось?

Вместо того, чтобы ответить, девушка прошла к стулу для дежурного и села, печально опустив голову.

– Ничего. Просто моим планам пришел конец.

– Просто?.. Тебя не могли исключить из института.

– Институт здесь ни при чем. Не нужно гадать. Моему присмотру не суждено состояться.

Услышав, что дело касается присмотра, я нахмурился и сменил тон с добродушного на холодный.

– Ты пришла сюда за утешением, или потому что считаешь, что я причастен к этому?

– Нет. Я пришла не поэтому.

– Не вижу смысла продолжать конструктивный диалог, пока ты не расскажешь, в чем дело.

– Ты заставил меня вспомнить… Вспомнить о настоящей дружбе. Я поступила отвратительно, – она подняла голову и уверенно посмотрела мне в глаза.

– Брось, все совершают ошибки. Если ты пришла извиняться, то можешь даже не начинать. Мне сейчас не до этого. К тому же, раз я тебя «отпустил», то и злиться мне не на что, – я отвернулся к окну, раздумывая над тем, как вести себя, если она вдруг начнет плакать.

Проигнорировав мои слова, она продолжила, иногда всхлипывая.

– Своим необдуманным поведением я дала тебе надежду. Я знала, что нравлюсь тебе и не стала противиться, потому что тоже что-то чувствовала. Но это не оправдывает меня, – сказала она то, о чем раздумывал вчера я, – Смертоносная сущность в лесу более гуманна, чем я. Пора мне нести ответственность за свои поступки. Скажи, что я должна сделать, чтобы заслужить твое доверие? – Велла закрыла лицо руками.

– Зачем тебе мое доверие? – я догадывался, в чем дело, но желание услышать всё из её уст было сильным. К тому же она вела себя слишком драматично, и это вызывало у меня некие подозрения.

– После вчерашнего я не могла прийти в себя. С каждым часом мне становилось всё хуже. Я решила рассказать об этом тому, кому пообещала присмотр, и он… Он отвернулся от меня. Он сказал, что не видит смысла продолжать, если я не могу справиться с тем, о чем должна была забыть. Мне нужно твое доверие, потому что мне нужен ты, – она с надеждой посмотрела на меня.

– Отвернулся? Либо у тебя дурной вкус, либо это неправда.

– Я ошиблась с ним, Марк. Ошиблась на счет тебя. Я больше не хочу совершать ошибок. Они чудовищны.

Я вздрогнул, увидев, как по еще щекам потекли слезы. Впервые она плакала при мне. Глядя на это зрелище, я не мог остаться равнодушным. Какие бы обидные мысли ни заставили меня отстраниться от неё до этого момента, все они были смыты.

К черту демонов, что же ты со мной делаешь, Велла?

– Хорошо, – я по привычке вздохнул, – Ты сказала, что тебе нужен я?

– Да… Я согласна на присмотр с тобой, – ее губы задрожали, – Если наш присмотр не состоится, я не знаю, как смогу жить дальше.

Я молча подошел к кровати и сел на расстоянии вытянутой руки от Веллы.

– Ясно. Мне нужно подумать, Велл, – она кивнула, вытерев слезы рукавом, – Я не представляю, что ожидает меня. Я не властен над своей судьбой. Сегодня ко мне должен зайти Старший Советник Службы Безопасности. И, наверняка не для того, чтобы попить со мной чаю и спросить, как у меня дела. Что-то намечается… И, пока не узнаю, что именно, не смогу тебе ничего обещать. Извини.

– Да, я понимаю… – она вновь кивнула и посмотрела мне в глаза, – Просто скажи, стоит ли мне ждать. Если да, то я готова ждать сколько угодно… Заслуживаю ли я твоего снисхождения?

Снисхождения… После этого слова мне стало жутко. Я не мог поверить, что мои вчерашние слова так сильно повлияли на неё.

Вместе с обидой начали таять и все сомнения на счет девушки. Я не успел «отпустить» Веллу окончательно и вряд ли бы сумел когда-нибудь, поэтому слышать от неё подобное было очень приятно. Если всё, что она сказала – правда, то Велла просто невероятно ценит меня. На фоне этого, мои недавние сомнительные чувства, от которых я почти без проблем отстранился, выглядели просто ничтожно жалкими, от чего мне стало чертовски стыдно.

Однако, чем более красиво для меня это звучало, тем более тревожно становилось. За большой, и с таким рвением выдаваемой ложью могла скрываться опасная правда. Какой бы смертоносной для человека не была Аномалия, она всё еще оставалась менее опасной, чем другой человек. Если от Сущности можно скрыться, то с людьми приходится жить рядом. Хотя в нашей стране практически не осталось преступности, об этом всё равно говорят в школах, приводя в пример «отставшие страны», где в большом городе человек не может выйти на улицу ночью без страха быть ограбленным. К сожалению, человеку можно причинить страшный вред не только увечьями и похищением ценностей.

Кто бы мог шантажировать Веллу? Хм… С одной стороны, мотив странный и Велла, при должной сноровке могла обратиться в Службу Безопасности, которая сейчас повсюду в Форбене. С другой… Служба. Если кто и мог безвозмездно надавить на нее – так это СБ. Они знали очень многое, и наши с Веллой дружественные отношения вряд ли исключение. К черту демонов, становится жутковато, если продолжать думать. Они могли шантажировать девушку, чтобы в итоге шантажировать меня, чтобы я сделал то, что необходимо им. А что им необходимо?.. Нет, всё это звучит неправдоподобно. Служба Безопасности слишком серьёзная структура, чтобы заниматься чем-то настолько странным.

В любом случае, мне стоило посоветоваться с Гектором и отцом.

– Марк? – испуганно окликнула меня девушка, решив, что со мной что-то происходит.

– Да, я здесь, – я улыбнулся ей, – Я тоже буду ждать.

Услышав это, Велла сначала замерла с недоверчивым выражением лица, затем бросилась ко мне и обняла.

Что ж, если Гектор не приедет в ближайшее время, надеюсь, мне удастся поговорить с отцом наедине. А пока… пусть будет, что будет.

Через пару часов после ухода Веллы в палату вновь вошла исследовательская группа в полном составе. С помощью измерительных приборов они тщательно осмотрели помещение от пола до потолка, затем зафиксировали радиационный фон около меня.

– Это ведь не погрешность, верно? – руководитель группы постучал пальцем по прибору.

Ко мне поднесли другой такой же измеритель ионизирующего излучения.

– Верно, – ответил он на свой вопрос и посмотрел на меня с удивленно приподнятой бровью, – Марк?

– Со мной всё хорошо. Я больше не нуждаюсь в защитной маске. Ни голова, ни глаза больше не болят.

Я встал по жесту ученого и прошел к весам.

– Марк?! – на этот раз встревоженно спросил руководитель, показывая на новое значение массы, – Неужели ничего?

Мой вес возрос почти на десять килограммов за несколько часов. Изумленно глядя на циферблат, я несколько раз слез с прибора и встал обратно. Результат остался прежним.

– Ничего такого не чувствую, – тихо сказал я.

После меня решил взвеситься один из исследователей. Увидев свой показатель, он одобрительно кивнул.

– Похоже, и это не погрешность.

– Пусть принесут сюда еще весы, – старший повернулся к коллеге, – Необходим постоянный мониторинг. Не отрывай глаз с прибора. Иначе безопасных условий для господина Эйргона не предоставить, – он поднял голос, обращаясь ко всем, – Следующий сбор через час в защитных костюмах! Всем ясно?

– Вы сказали «мониторинг»? – осторожно уточнил я. Научные сотрудники уставились на меня, – Если речь о наблюдении за весом, я могу делать это самостоятельно.

– Это исключено. Постарайтесь больше не вставать с кровати без особой надобности. Это может быть опасно для окружающих.

– Хорошо, – с досадой ответил я и послушно сел на кровать, – А господин Старший Советник скоро придет?

– Да. Если Вы к тому времени не станете радиоактивным.

Исследователи вышли из палаты. Через несколько минут один из них вернулся в современном защитном костюме и с более продвинутым дозиметром, а следом за ним в помещение занесли еще одни весы. Как и ожидалось, предыдущие замеры не были ошибочными…

Старший Совет в настоящий момент представляет собой семь Старших Советников, выбранных на один год из каждого Совета (Совет Службы Безопасности, Совет Службы Здравоохранения, Совет Системы Образования, Совет Промышленности и Энергетики, Совет Экономики, Совет Гражданской Инфраструктуры и, недавно образованный Совет Информационных и Космических технологий). По истечению срока занимаемой должности, Старший Советник, не имеющий необходимой поддержки среди граждан, сменяется другим членом из Совета. При наборе необходимого процента голосов, переизбранный Старший Советник может занимать свою должность только два года подряд.