Мой личный джинн

Оказавшись в сырых пластах, маленькое золотистое зернышко набиралось сил, перерождаясь в крепкий и живучий росток. Влага питала детеныша ветра, а полноводный источник высыхал, превращаясь в безжизненную вену. Гибель подземного родника не волновала окрепшее растение, оно торопливо пробивало путь к солнцу через сыпучие слои песка. Дорога на поверхность занимала годы, именно поэтому заветный цветок распускал белоснежные лепестки, окропленные алым бисером, всего раз в сто лет.

Цветущий на палящем солнце Самирам источал дивный аромат, невидимой дымкой расстилаясь по округе, подобно нектару, приманивая все живое. Опьяненные божественным эфиром насекомые, животные и даже люди, как ополоумевшие, стремились к источнику блаженства.

Многие глупцы, не ведающие коварства цветка, поплатились своей жизнью. Графитовые ящерицы, смолистые скорпионы, юркие змейки и вальяжные дикобразы вереницей наперегонки торопились отыскать Самирам. Отыскав цель, бедолаги оказывались в ловушке, погружаясь в сладкий сон, сулящий им пищу и бездонные источники воды. Увы, явь была куда страшнее приторных грез. В паутине дурмана жертвы не могли лицезреть, как тонкие прозрачные щупальцы впивались в их тела, высасывая живительную энергию. Зверьки, насекомые, пресмыкающиеся чахли, превращаясь в прах, который подхватывал ветер и разносил по просторам Великой пустыни.

Простодушные смертные изредка тоже попадали в капкан. Странствуя по сыпучим барханам и петляя между ярдангами, караваны делали стоянку. Несчастные путники, обнаружившие цветок, восхищенные его ароматом и красотой, срывали его: мужчины крепили на одежду в области груди, женщины вплетали в волосы. Беднягам было невдомек, что восхитительный Самирам, сорванный со стебля, куда опаснее, чем растущий в песках: белоснежно-алый бутон, лишенный корней, продолжал жить за счет жизненной энергии, источаемой живым организмом. Караваны все чаще и чаще вставали на отдых, путников одолевал сон, верблюды и ишаки теряли силы. И спустя короткий срок очередной привал становился для странников последним. Темное облако праха сгущалось в том месте, где давеча были слышны крики купцов и погонщиков да тихий говор наложниц и жен. Товарные тюки, дорожная утварь, шатры сиротливо пылились в пустыне, утопая в песках, превращаясь в золотистые дюны.

Самирам красив и жесток! Чем больше энергии, тем дольше сохраняется свежесть. Голод приводил к увяданию, но не к смерти. Лишенный пищи цветок находит спасение в янтарной скорлупе семян, что вновь слезами богов упадут на горячий песок, дабы самум-творец, бережно взяв зерна в ладони, уложил их во влажный грунт.

Древние легенды ветхих манускриптов гласили, что существовал способ, сохраняющий цветок живым и уберегающий от гибельного аромата. Горный хрусталь. Прикоснувшись к ледяному камню, бутон погружался в минерал, подобно персидским красавицам, ныряющим в прозрачную воду купальни. Кристалл сжимал объятья, а цветок погружался в сон, продолжая мерцать и забывая об убийствах. Холодная энергия гор поглощала неутолимую жажду пустыни.

Много тысячелетий назад, когда Аллах еще не сменил старых богов и не явил смертным пророка Мухаммеда, жил в одном удивительном городе юноша по имени Омид. Людская молва утверждала, что он был прекрасен ликом, был храбр сердцем и справедлив душой, но, возможно, мифы лгут, на то они и мифы.

Как-то раз юноша вознамерился подарить возлюбленной прекрасный клинок. Но чтобы создать его, требовались особые материалы. Омид отправился в горы, дабы добыть «Ияк Хода», редкий минерал. Он плутал день и ночь, спускался в самые глубокие ущелья, где брали свои истоки соленые, как слеза, ручьи. Он пробирался в темные и сырые пещеры, где стужа гор встречалась с жаром центра земли. И лишь по прошествии сотни лун Омиду удалось отыскать «лед богов». Теперь его тропа пролегла в сторону Великой пустыни, где среди золотистых барханов скрывался Самирам. Цветок он нашел значительно быстрее. Удача либо осторожность позволила пареньку избежать гибели от сладкого аромата и заключить только распустившийся бутон в минерал.

Вернувшись в родной город, Омид отнес свои находки кузнецу, дабы тот выковал кинжал и приделал хрустальную рукоять. Готовый клинок юноша преподнес прекрасной деве, той, что считал возлюбленной.

Всю свою долгую жизнь девушка берегла его. Она не избавилась от подарка даже тогда, когда Омид предал ее и покинул ради другой. Легенды гласили, что до сих пор душа девы привязана к оружию. И тот, кто обладает кинжалом, обладает ее благосклонностью.

– Занимательная история, – произнес Грегори, подумав, что отличная детская сказка вышла бы из рассказа Лейлы – В твоей легенде не говорится, что будет, если расколоть кристалл?      Лейла иронично улыбнулась, глядя на журналиста с искренней жалостью.

– Малейшая трещина пробудит Самирам и его аромат, изголодавшийся по жизненной энергии, просочится через образовавшуюся лазейку, стремясь погубить все живое в округе. Если у тебя не окажется с собой нового куска «Ияк Хода», то тебя ждет плачевная участь.

– Твою же мать! – выругался журналист.

Лейла громко рассмеялась, получая огромное удовольствие от испуганного состояния журналиста. Смертными так легко манипулировать!

– Брось, Грегори! Это всего лишь легенды!

– Во всех сказаниях есть доля истины, – буркнул Тейлор.– Я, конечно, сомневаюсь, что цветок, как мифическое чудовище пожирает энергию живых существ, но подозреваю, что он радиоактивен и наносит непоправимый вред здоровью.

– Каждый в этом мире выбирает ту правду, что ему милее, – прошептала Лейла, незаметно прикоснувшись кончиками пальцев к рукояти спрятанного кинжала.

Эмили вернулась домой, когда ночь накрыла Санта-Монику черным бархатным покрывалом. В квартире горел свет и доносились звуки телевизора. Голос заправской домохозяйки рассказывал, как приготовить индейку ко дню благодарения.

Мисс Хэйвуд вошла в гостиную. Небрежно бросив сумку с лэптопом на кресло, она недоуменно уставилась на Джинна, развалившегося на диване и поглощенного просмотром передачи. Розовощекая дамочка на экране порхала по кухне, словно нимфа, с легкостью управляясь с утварью и продуктами. Можно подумать, индейка готовится легко и просто, и вероятность, что она подгорит или не пропечется – равна нулю!

– Решил подтянуть кулинарные навыки?

– Да, – рассеянно ответил Джинн, внимательно наблюдая за действиями тетки в телевизоре.

– Не слишком ли резкий переход от блинов к индейке?

– Нет.

Вялотекущая беседа пришлась не по душе мисс Хэйвуд. Джинн явно предпочитал внимательно слушать дамочку из Айдахо, нежели колкости Эмили. К счастью, избавиться от конкурентки оказалось проще простого. Завербовав пульт в сообщники, девушка бесцеремонно выключила телевизор. Волшебник даже не повел бровью. Экран вновь вспыхнул, и тетенька в ожидании индейки, томящейся в духовке, стала делиться рецептом картофельного салата.

Значит так? Эмили решительно подскочила к розетке и выдернула шнур из электросети. Телевизор покорно замолчал. Джинн вопросительно взглянул в сторону девушки, его голубые глаза слабо мерцали, но еще не искрились от гнева.

– Я бы не отказалась выпить чего-нибудь, а заодно послушать еще историй о Синдбаде-мореходе или Шахерезаде, – протянула Эмили. Надеясь умаслить волшебника, она растянулась в улыбке.

– Это твое второе желание, четырехглазая госпожа? – Джинн явно жаждал отомстить за прерванный досуг, поэтому не побрезговал оскорбительным обращением.

Улыбка мисс Хэйвуд погасла, превратив губы в тонкую нить.

– Нет!– процедила она, ощущая нарастающую в душе волну ярости.

– Тогда чем я могу тебе помочь? Принести воды? Поведать сказку на ночь? Прости, но данные услуги не входят в мои обязанности. Вода в кране, а сказки в книжках!

– Это не входит в мои обязанности! – гадким голосом передразнила Эмили волшебника, который явно задумал повздорить с ней. – Не хочу я воды, я хочу что-нибудь покрепче! И те истории, что тебе известны, не отыскать ни в одном сборнике легенд!

– Загадай желание, – равнодушно повторил джинн.

– Я уже потратила одно впустую! Думаешь, потрачу второе на выпивку? И вообще, если бы кто-то не опустошил мои запасы, мне бы не пришлось сейчас одной тащиться в питейное заведение!

На губах джина промелькнула ироничная улыбка, а глаза хитро прищурились.

– Повторюсь, я не прислуга и не желаю быть твоим телохранителем.

Терпение Эмили было на исходе. Почему же так все сложно с этим волшебником?

– Я хочу, чтобы ты составил мне компанию! Я не помышляла использовать тебя в качестве охраны! – ярость, кипящая в девушке, забавляла восточного чародея.

– А в качестве кого помышляла?

– Тебе так сложно оторвать зад от дивана и сходить со мной в паб, чтобы по-дружески выпить пива?

Волшебник неторопливо, словно нехотя, встал. Но не спешил отвечать взаимностью на приглашение.

– Мой статус с каждой минутой растет. Из прислуги я перевоплотился в друга. Может, мне стоит еще подождать, и мы поменяемся местами? И уже ты будешь обращаться ко мне «мой господин»…

Эмили насупилась и сжала кулаки. Возможно, не повредит разок врезать этому напыщенному типу и в гордом одиночестве отправиться в паб?

– Спокойно, а то из глаз брызнут искры! – ехидно отметил Джинн, довольный тем, что довел бедняжку до исступления, – Не стоит так эмоционально реагировать на шутки. Я составлю тебе компанию.

– Смотрю, ты не только решил подтянуть кулинарные навыки, но и решил податься в комики? – мисс Хэйвуд явно не была в восторге от специфического юмора собеседника.

Оказавшись рядом с девушкой, волшебник склонился над ней и тихо произнес:

– У меня много скрытых талантов.

Эмили презрительно скривилась и поправила очки.

– Я догадываюсь. Мне пришло сообщение из банка. Кто-то воспользовался моей кредиткой и накупил кучу всего. Воровским мастерством ты овладел, но скрывать улики не научился.

– Прости, – казалось, волшебник искренне раскаивается в содеянном. – Если бы я обратился к магии, дабы обновить свой гардероб, то поплатился бы за это, став заложником невыносимой боли.

– И что, весь ваш народ обворовывает хозяев или ходит в нестиранной одежде веками, лишь бы избежать мигрени?

– Нет. Я полукровка и у меня низкий болевой порог. Большинство джиннов испытывает лишь дискомфорт от незначительных манипуляций с магией.

Судьба явно насмехалась над мисс Хэйвуд, даже джинн ей попался бракованный со вздорным характером.

– Пользуйся вещами на здоровье, но в следующий раз, если решишь воспользоваться чужой кредиткой, спроси разрешения из вежливости, – пробурчала она, стараясь не встречаться взглядом с мерцающими глазами чародея.

– Договорились, – кивнул Джинн.

– Раз я стала твоим спонсором, ты обязан составить мне компанию. Это честный обмен… Или нет, ведь за пиво буду платить я.

– Я могу просто сопроводить тебя…

– Нет уж! Побудь хоть один вечер не высокомерным чародеем, а обычным человеком, умеющим веселиться и отдыхать.

Джинн не стал возражать. Эти смертные такие странные существа. Не знают, чего хотят. Или хотят, чтобы было так, как им заблагорассудится. Или хотят первое и второе – одновременно.

Вторую ночь подряд Рашид проводил у Арифа. Когда он вернулся с работы, предварительно отослав готовые снимки Барретту, старик уже спал, а на плите остывал ужин. Избежав встречи с дедом, фотограф почувствовал облегчение. Он намеревался оттянуть момент разговора о кувшине и джинне. Новости могли ухудшить состояние Арифа, а этого нельзя было допустить. Если верить словам волшебника, то он исчезнет через несколько дней. Он поведает деду о случившемся, но позже.

Рашид вытащил смартфон и набрал Эмили. Она была вне зоны доступа. Следовало оставить голосовое сообщение.

– Привет. Я звонил тебе уже несколько раз, но ты словно испарилась. Перезвони мне, когда получишь сообщение. И… Будь осторожнее с Джинном. Я просмотрел арабские сказанья… Знаешь… Чародеи из ламп, колец, кувшинов совсем не ангелы, а коварные хитрецы. Так что будь осторожна и перез… – пронзительный сигнал ознаменовал конец записи, принудив Рашида окончить монолог.

Черви беспокойства копошились в душе фотографа. Что-то пугало его в Джинне. Электрическое покалывание в руке, повествование про Амал и надменных волшебников? Или кое-что, о чем не упомянул чародей? В семье Гафури интуиция передавалась по наследству, и она не подводила. История о проклятых магах была не завершена. Серые пятна грязными кляксами растекались по страницам незримой книги, утаивая важные строки древних манускриптов. И прочесть загадочные послания мог лишь один человек – Ариф ибн Навид Гафури.

Уютный паб на побережье Санта-Моники мог похвастаться вавилонским столпотворением в миниатюре. Наплыв посетителей был феноменальным. Все столики и места за барной стойкой были заняты, а некоторые компашки и парочки, не испугавшись отсутствия стульев, теснились у стены, по углам и декоративных колонн, потягивая хмельные напитки. Взмыленные официанты, ошалевшие от такого количества клиентов, устало сновали по залу, мечтая о минуте отдыха или перекуре.

Эмили и Джинн успели оккупировать последний столик в дальнем углу заведения до того, как народ атаковал вниманием несчастный паб. Теперь им осталось терпеливо дожидаться, пока обслуживающий персонал продерется через дебри людского леса и примет заказ.

Мужчина с любопытством оглядел толпу, искренне недоумевая, как можно расслабиться в тесном и душном баре, где громкий гул голосов перекрывает звуки музыки, грохочущей, как военные барабаны. От пристального созерцания посетителей его оторвало движение под столом и легкое прикосновение к щиколотке. Он знал наперед, что обнаружит там кувшин! Этот приставучий спутник преследовал, как собачонка, настырно напоминая, что близится конец недолгой свободы волшебника.

Для Эмили появление сосуда прошло незамеченным. Она сосредоточено оглядывалась по сторонам, пытаясь выловить хоть одного официанта. Ее настойчивые поиски обернулись неприятным открытием. Мисс Хэйвуд наивно надеялась, что с приходом ночи все неприятности отправятся на заслуженный отдых, оставив в покое ее скромную персону, но она вновь ошиблась в расчетах.

Дебора Симмонс! Платиновая блондинка в узких джинсах и коротком облегающем топе, стояла вполоборота у барной стойки и весело щебетала с двумя парнями-туристами, приехавшими в Калифорнию из другого штата, где процветало фермерство и провинциальная манера поведения. Легкомысленная девица кокетничала, обрабатывая жертв, в надежде, что разведет их на выпивку.

Эмили готова была возблагодарить небеса, если бы Дебора покинула паб вместе с двумя деревенщинами, не заметив ее и Джинна. Но в этот вечер Фортуна продолжала потешаться над мисс Хэйвуд, испытывая ее терпение.

Неуклюжий официант, задев плечом одного из посетителей, уронил поднос с грязной посудой. Звон разбившегося стекла привлек внимание окружающих, в том числе и флиртующей блондинки. Она насмешливо взглянула на бедолагу, торопливо собирающего осколки с пола, затем перевела взор в зал. Глаза мисс Симмонс хищно блеснули, углядев смуглого красавчика из квартиры напротив и его компаньонку, пытающуюся вжаться в кожаный диван, дабы слиться с интерьером.

Отыскав новую жертву, Дебора спешно избавилась от новых знакомых, предварительно черкнув на салфетке номер телефона, и, виляя бедрами, направилась к столику в углу помещения.

– Твою же мать! – раздосадованно выругалась Эмили, осознавая, что не удастся так просто отделаться от коварной бестии.

Джинн подтвердил ее догадки. Он бесстыже пялился на белокурую нимфу, приближающуюся к их столу, и даже не пытался скрыть своего восхищения.

– Здравствуй, Эмили! Как твои дела? Впрочем, можешь не отвечать, я и так знаю: все, как и прежде, – равнодушно молвила Дебора, и тут же переключила внимание на черноволосого мужчину, протянув руку для приветствия. – Дебора. Можно присоединиться к вам?

Продолжая бесцеремонно оглядывать красотку, а точнее ее пышный бюст под топом, волшебник осторожно пожал кисть. Он не спускал взор с кокетки, даже когда та плюхнулась рядом с ним.

– Джинн, – коротко представился волшебник.

Дебора лучезарно улыбнулась, обнажив идеально ровные белые зубы. Эмили же хотелось рвать и метать, глядя, как новообразовавшаяся парочка поедает друг друга взглядом. Она поправила очки, недовольно скривила рот и вцепилась в фартук крадущегося официанта, который надеялся незаметно проскользнуть мимо клиентов на перекур.

– Текилы, пожалуйста… – процедила она сквозь зубы, продолжая крепко держать добычу. Ткань в ее пальцах предупреждающе затрещала.

Сконфуженный официант осторожно дотронулся до руки девушки. Ненавязчивый жест немного прояснил разум Эмили, заставив ее отпустить несчастный фартук. Парень благодарно улыбнулся, вытащил из нагрудного кармана блокнот с ручкой, торопливо записал заказ и поинтересовался у парочки, желают ли они дополнить список пожеланий.

– Пиво. Мне и моему другу, – уверенно произнесла Дебора, краем глаза заметив, как ноздри Эмили зашевелились от негодования.

Парень кивнул, снова что-то чиркнул в блокноте и через мгновение растворился в толпе.

– Сегодня утром увидев Джинна, я подумала, что ты съехала, – издевательству Деборы не было предела.

– Спешу тебя разочаровать – я все еще живу там, а Джинн – друг моих родителей, решивший погостить у меня пару дней, – холодно сказала Эмили.

Дебора засияв, словно начищенный пятак, обернулась к волшебнику.

– Боже, как это приятно слышать. На мгновение, увидев вас вместе, у меня промелькнула мысль, что ты – бойфренд Эмили. Какая глупость, не правда ли? Ты и она – вместе! Иногда я веду себя, как истинная блондинка! – девушка звонко рассмеялась.

«Ты и есть – блондинка! Только крашеная! Мысли у нее в голове? Там только ветер гуляет! И черепная коробка знать не знает, что такое мозг»,– Эмили никогда не выясняла отношения на людях, но сейчас она с превеликим удовольствием вцепилась бы в шевелюру этой бессовестной танцовщицы. Вот только разум все еще преобладал над эмоциями, и мисс Хэйвуд молча проглотила обиду. А Дебора продолжала нести ерунду.

– Почти три года она живет в нашем доме, и я ни разу не замечала, чтобы к ней захаживали парни. За исключением того мальчишки, который, кажется, коллега? Эмили обожает скучную затворническую жизнь. И даже знаю почему, – все фразы Деборы носили легкий аромат сарказма. Она нарочно упоминала соседку в третьем лице, наблюдая, как та вскипает, словно чайник на плите.

Мисс Хэйвуд уже хотела забить на этические нормы и все же расцарапать лицо обнаглевшей дамочке, но, к счастью, явился официант с заказом.

– Еще текилы! – твердо произнесла Эмили, – Бутылку!

На этот раз Джинн соизволил переключить свое внимание с блондинки на мисс Хэйвуд. Черные брови еле заметно нахмурились, но волшебник ничего не сказал. Девушка явно собиралась побить его вчерашний рекорд – напиться вусмерть… Что же – она хозяйка своей судьбы, и он не вправе ее останавливать. Дебора тем временем отхлебнула пива и продолжила болтовню:

– Кстати, о гостях! Ко мне тоже с визитом приехал родственник! Удивительное совпадение, не правда ли? И раз ты познакомила меня со своим обаятельным приятелем, я не останусь в долгу и представлю тебя сводному брату, проживающему в Нью-Йорке. Вам будет о чем поговорить. Ты же долгое время жила там, и к тому же вы с ним чем-то схожи.

Дебора продолжала разыгрывать комедию, стремясь унизить мисс Хэйвуд в глазах спутника. Эмили залпом выпила текилу, даже не поморщившись. Еще пару порций алкоголя – и она выскажет этой взбалмошной особе все, что о ней думает.

– А вот и он! Фил!!! Фил, мы здесь! – блондинка активно замахала рукой, при этом ее грудь, выглядывающая из декольте, игриво подпрыгивала, явно намереваясь покинуть либо бюстгальтер, либо узкий топ.

Джинн явно оценил столь пикантный нюанс, а Эмили, заметившая, как он бессовестно пялится на вырез блондинки, еще больше насупилась. Вместе с Филом прибыла и текила. Мисс Хэйвуд, не дожидаясь особого приглашения, налила себе порцию и в мгновение ока осушила рюмку.

– Всем доброго вечера, – смущенно произнес полный мужчина в очках с толстыми стеклами и ожидающе взглянул на Эмили, которая наполняла вторую рюмку, делая вид, что не замечает нового члена компании.

Гость ждет, пока она подвинется и уступит ему место? Нет, она не станет делить свой диванчик с кем попало! Дебора позвала его, пусть садит рядом с собой!

Мисс Хэйвуд с презрением взглянула на Джинна и Дебору, натянуто улыбнулась и вновь опустошила стопку. Волшебник, укоризненно покачав головой, вплотную придвинулся к стене. Белокурая соседка капризно поджала губы: она не предполагала, что тихоня Эмили покажет характер. Блондинка прильнула к Джинну, с нескрываемой досадой поморщившись, когда Фил опустился рядом на край дивана.

– Мой сводный брат Фил, – сухо выпалила Дебора, сверля взглядом пьянеющую Эмили, пытаясь тем самым пробудить в девушке совесть.

Если Джинн соизволил проявить хорошие манеры, то мисс Хэйвуд предпочла ограничиться обществом кактусовой водки, демонстративно игнорируя сидящих за столом.

– Эмили, – Дебора пренебрежительно представила брату девушку с текилой. – Моя соседка.

Три слова! И все равно в них ощущалась ирония! Этой пергидрольной блондинке однажды придется заплатить за все! Эмили пробурчала что-то под нос и снова выпила, чувствуя, как терпкая жидкость обжигает горло и туманит разум.

Дебора продолжала болтать без умолку. Видимо, она решила поведать всю свою биографию. Джинн то и дело бросал встревоженный взгляд на Эмили, а Фил зачарованно внимал каждому слову сестрицы, словно перед ними восседал сам Эрнест Хемингуэй и изливал душу. Мисс Хэйвуд с каждой рюмкой ощущала, что алкоголь уносит ее в иное измерение, где щебет блондинки звучал глухим нечленораздельным эхом.

– И тогда я сказала себе: хватит, Дебби, ты достойна лучшего! Я села в самолет до Лос-Анджелеса и, оказавшись здесь, стала покорять Калифорнийское побережье. Не буду отрицать, мой путь тернист, и временами я даже скучаю по Вегасу, но все испытания лишь очередная ступень к мечте! – мисс Симмонс, потеряв стыд, бесцеремонно жалась к Джинну и даже положила свою светлую голову на его широкое плечо.

Сконфуженно поправив очки, Фил задумчиво уставился на бутылку с пивом. Только сейчас он ощутил себя лишним за столом. Призрачное присутствие мисс Хэйвуд было не в счет. Джинн что-то зашептал на ухо Деборе, и та противно хихикнула, а ее глаза заблестели.

Эмили почувствовала дурноту, подступившую к горлу. Окруженная пеленой алкогольного тумана, она, пошатываясь, поднялась на ноги. Одарив присутствующих мутным взглядом, девушка нетвердой походкой выбралась из-за стола.

– Мне нужно отойти, – прошептала она, и, покачиваясь, словно деревце на ветру, направилась в сторону уборной.

Джин краем глаза проследил за мисс Хэйвуд, продолжая флиртовать с горячей блондинкой. Дебора, осознав, что получила шанс остаться наедине с мулатом, тут же отправила братца к барной стойке за новой порцией пива. Тот с немыслимым рвением бросился исполнять просьбу. Филу уже приелось наблюдать за амурными играми этих двоих.

Избавившись от свидетеля, мисс Симмонс многозначительно подмигнула Джину и томно зашептала:

– У меня появилась безумная идея. Может быть, заглянем ко мне после бара и пообщаемся в более интимной обстановке?

Волшебник хитро прищурился. Блондинка ему предлагала ночь услады и любовных утех. Так просто! Он помнил времена, когда женщин приходилось добиваться годами. Современный мир – был либо восхитительным раем или настоящим кошмаром, стирающим грани между людьми и чувствами.

– Может, и загляну, – интригующе сказал он.

Дебора хищно оскалилась. Нет, на этот раз она не упустит своего счастья. Он достанется ей! Но долго праздновать победу блондинке не удалось.

Джинн бросил взгляд в сторону дамской комнаты. Эмили все не возвращалась. Вероятно, ей стало плохо после такого количества спиртного. О чем она только думала, вливая в свое хрупкое тело целую бутылку «огненной воды»? Волшебник предпочел бы остаться в компании глупой девицы, но его нынешняя хозяйка могла попасть в беду. Джинны призваны помогать смертным, даже если это им не по нраву.

– Извини, я покину тебя ненадолго? Мне нужно проверить, как там Эмили, – с неохотой отстраняя Дебору, произнес мужчина.

– С ней все в порядке, – недовольно фыркнула блондинка, которой было глубоко плевать на соседку, даже если та провалилась в Преисподнюю.

– Я обязан в этом убедиться, – настоял джинн, поднимаясь. Дебора, скрепя зубами выпустила добычу из цепких рук и глядела в след, пока фигура мулата не скрылась в толпе.

– Куда это он? – поинтересовался Фил, которому не удалось задержаться у барной стойки, и он был вынужден вернуться к столу.

Блондинка капризно надула губы, выхватив непочатую бутылку пива из рук толстяка.