Сага о Мрачных Водах. Аллеи Скверны

– Гринштейн, я знаю, что ваш путь был непростым и тернистым. Вы были пленником «Харона». Из вас сделали то, чем вы стали… Никто бы не пожелал подобной участи. Вы прятались. Вы сражались. Вы мстили. Но «Харона» больше нет. И город вы смогли захватить. Вы же хотели доказать себе именно это? Возможность силы. Возможность взять верх. Возможность победить.

– Вы правы, доктор Серпентес. Я победил. И сейчас я намереваюсь удержать свою победу.

Скальд перешел к шантажу.

– Тогда… вам придется делать это в одиночку. Уверен, Эвр все слышит.

Скальд взглянул на спящего Призрака в кресле.

– И она узнает, что вы ее предали. Стоит вам отказать нам в нашем предложении… она умрет. Мы очень глубоко в ее сознании. Эвр полностью под нашим контролем. Стоит захотеть – ее не станет прямо сейчас. И вы, Вилиамонт, останетесь совсем один. И никто вам не поможет. Никто не спасет. Вам не выстоять против сил океана.

Гринштейн наклонился вперед и прищурился, изучая Скальда.

– Если вы считаете, что у вас достаточно сил, чтобы противостоять мне, то зачем это все? Зачем идти на подобные переговоры и требовать капитуляцию, если вы… столь самоуверенны?

– Кровь, Гринштейн. Хватит ее проливать. В этом мире есть два человека, которые хотят вас уничтожить за то, что вы совершили в прошлом.

– Мое прошлое полно грехов, мой дорогой! – он почти смеялся. – За что же именно меня так ненавидят?

Скальд незамедлительно выдал ответ.

– Елена Блейс.

И лицо Гринштейна переменилось: улыбка исчезла, уголки губ поползли вниз. Лицо окрасилось морщинами.

– Вы убили ее семь лет назад. Она была матерью Айседоры. И лучшей подругой Элеоноры ван Касл. Эти женщины… пойдут до конца дай им только шанс уничтожить вас…

– Чего же вы ждете?

– Если начнется битва – погибнут многие. В том числе жители Академии и подводного города, которым мы обещали возвращение домой. Гринштейн, вы знаете исход. Я владею Скверной, и у меня есть все шансы одолеть Верховную Матерь и вернуть себе Натаниэля.

Гринштейн тут же вскинул брови. Пальцы сжались в кулаки.

– Аллеи Скверны падут. Проход будет свободен. И все подводные жители вернутся в свой мир. Домой. Где же ваш дом, Гринштейн? Вам есть куда вернуться?

Вилиамонт не ответил.

– Мы не хотим терять людей. Не хотим лить кровь, если есть шанс не допустить этого.

– А как же месть мне за смерть Елены? Вы так просто готовы отпустить меня?

– Да, если это спасет других.

Гринштейн хмыкнул.

– Никакой гордости… и принципов… только слабость… Любовь…

Вилиамонт повернул голову в сторону Эвр.

– Вы серьезно считаете, что я покину пост? Сдам город? Уйду от власти? Ка-пи-ту-ли-ру-ю?

– Это в ваших же интересах, Вилиамонт Гринштейн. Вы стали сильным. Да. Но и мы тоже. У нас есть армия. Поддержка с воды. А что есть у вас? Верховная Матерь? Стая рыбоедов? И она принесет вам еще больше червей и оставит вас одного разбираться с нами? Не смешите меня…

Гринштейн сорвался на крик:

– Верховная Матерь никогда не предает своих детей! Никогда! Она не оставит меня! Она будет на моей стороне и разнесет вас всех в клочья, как уже сделала это с «Хароном» семь лет назад. Мы терпели поражение от Печатей. Аладар и Лиана оказались сильнее, чем мы думали. Никто не мог справится с ними. И тогда пришла она. Наша Матерь. Против Скверны ничто не может противостоять.

– Верховная Матерь владеет Скверной, да. Но и мы. И я уже не один.

Вилиамонт застыл.

От этих слов ему явно стало не по себе. На лбу проступил пот. Он часто заморгал и захлопал губами, как рыба, не произнося ни звука.

– Не один…

– Поверьте, Вилиамонт. Не стоит нас недооценивать. Мы сильнее, чем вы можете себе представить. Умерьте свои амбиции. Зачем вам Перламутр-Бич? Зачем руины? Зачем стая безумных рыбоедов? И в конце концов… подумайте об Эвр. Она дорожит вами. Вы же это знаете. Видите ее чувства. Пощадите хотя бы ее.

Вилиамонт твердо сжал кулаки.

– Любовь… сделала Эвр слабой… когда-то она была совсем другой. Сильной. Отважной. Дерзкой. Столько ярости. Столько азарта. Я никогда ничего подобного не видел. Но потом… она совсем изменилась… ей словно что-то в голову ударило! И Эвр… уже не та Эвр, которую я знал…

– Гринштейн, одумайтесь…

– Она мне не поможет. Только я один могу… отстоять свою власть. У меня есть принципы. В моей жизни было много проверок. И эта – одна из них. Проверка на то, как я смогу держать удар. Как я смогу ответить – показать, на что способен…

Вилиамонт поднял голову и посмотрел прямо на Скальда, подготавливая свой окончательный ответ.

– Капитуляции не будет, доктор Серпентес. Я ни при каких условиях не сдам вам город. Хотите сражаться? Будьте готовы. Я разнесу вас в клочья… мои рыбоеды разорвут вас всех… до единого…

– Как же Эвр? – спросил Скальд.

Но Гринштейн лишь пожал плечами.

– Она сделала свой выбор… если она не может противостоять вам даже в собственном подсознании, значит, она не такая сильная, как я думал. А мне слабая рука не нужна. Это просто отбор. Выживают сильнейшие. И побеждают сильнейшие.

– А ее любовь?

– Ее любовь – только ее забота. Я ее любви не просил.

Скальд в ужасе взглянул на Эвр. Его взяла дрожь от осознания того, что она все это слышит.

Что же творится там, внутри?

«Элен… как ты там?».

– Эвр?

Элен подошла к стеклу.

– Эвр?

Та не шевелилась.

– С тобой все в порядке? О чем они говорят?

Элен обеспокоилась.

– Эвр!

С Эвристикой что-то происходило. Она сидела, уставившись в одну точку. Ее голова энергично тряслась. Из глаз текли слезы. Пальцы сжались в кулаки.

– Эвр, ты меня слышишь? Что сказал Гринштейн?

Стоило ей произнести имя Призрака, как вдруг… Эвристика распахнула рот, и в стекло изнутри ударила оглушительная волна.

Все случилось быстро.

Элен машинально махнула рукой, и черный купол накрыл ее, защитив от града осколков. Это была Скверна, и Элен от страха удалось призвать ее прямо внутри подсознания Эвр.

Битое стекло, пролетая через защитный барьер из Скверны, превращалось в безобидный серебристый песок.

Элен, переждав атаку, опустила руки, и темный купол растворился. Теперь ее от Эвр не отделяло стекло. Элен оглянулась – камера Гринштейна тоже разбита. И осколки вонзились в его тело, руки, ноги и лицо. Образ Вилиамонта, сидящего в инвалидном кресле, одетого в белую накидку, истекал кровью.

Элен обратилась к Эвр – та уже стояла на ногах. Ее волосы почернели, а из глаз потекли алые слезы.

– Эвр…

Она заговорила, и ее голос не был похож на голос той Эвр, что существовала когда-то. Это был демонический тон – хор сотен голосов.

Другая Эвр произнесла:

– Он предал меня.

Ее рот открывался неестественно широко. По щекам струились трещины, разрывающие кожу.

– Он предал мою любовь.

Элен все сразу поняла: Гринштейн отказался от сделки.

И Эвр сошла с ума.

Босые ступни Призрака оторвались от белого плитчатого пола камеры, и Эвр взлетела в воздух. Она стрелой понеслась на Элен, выставив обе руки вперед.

– Убирайся из моей головы!

Элен растерялась и ничего не успела предпринять – пальцы Эвр вцепились ей в горло и сбили с ног.

Тело Элен отклонилось и полетело назад.

И реальность изменилась – лаборатория растворилась в багровых тонах. Вокруг возникла тьма и зеркала, выстроенные в один ряд.

Элен летела в них спиной и разбивала их одно за другим.

Каждый новый взрыв осколков делался оглушительнее предыдущего. И все это время Элен видела жуткое лицо Эвр перед собой.

Кожа Призрака трескалась, и линии разрывов оказались слишком тонкими и ровными, а углы острыми.

– Я сама уничтожу его, – произнес хор демонических голосов из уст Эвр, – убирайся из моей головы. Прочь!

И снова:

– Прочь!

Элен ощущала жуткую боль в спине. Еще одно разбитое зеркало.

И еще, еще, еще!

Острые серебристые осколки летали во тьме. И Эвр с Элен летели в небытие искалеченного разума.

Разума… с разбитым сердцем.

– Эвр, остановись! Хватит! – закричала Элен.

Но ее не послушали.

Полет прекратился так же внезапно, как и начался. Элен уже лежала на спине, а Эвр сидела сверху, вцепившись в ее шею руками.

– Почему он предал меня? – спрашивала она. – Почему он отверг мою любовь? Я все для него делала. Все! Почему он не ценил меня? Почему не говорил мне, что любит меня? Почему я мучилась в одиночестве? Почему его не было рядом, когда он был так нужен?

– Эвр… не надо…

– Почему? Почему? Почему?

Элен поняла, что ей нужно выбраться из плотной хватки. Она собрала остаток сил в руку и призвала Скверну.

Удар пришелся Эвр прямо по лицу.

Та отлетела прочь и упала на незримую черную поверхность.

Элен поспешила подняться на ноги и отдышаться. Она жадно глотала воздух. Вокруг – лишь пустая тьма. Где-то вдали виднелись кровавые реки, стекающие вниз и поднимающиеся вверх.

– Ты не виновата, Эвр. Это не ты… это твое разбитое сердце. Мне очень жаль…

Эвр подняла голову.

– Не надо. Меня. Жалеть.

Эвр сорвалась с места и полетела к ней снова. На этот раз Элен была готова. Она нанесла ответный удар, и Эвр упала перед ней на спину.

Лицо Эвристики покрывали острые трещины. Ее кожа словно стала стеклянной и хрупкой. Она трескалась, как одно из разбитых зеркал.

Кровавые слезы затекали под трещины и капали куда-то внутрь пустой головы.

– Отчего же так больно?..

Эвр хныкала.

Элен присела рядом.

– Убей меня, – произнесла она, – убей…

– Эвр…

– Я не хочу больше… чувствовать… ничего…

Ее лицо раскалывалось. Осколки падали внутрь черепа, в черную пустоту. Эвр словно превратилась в куклу. И не фарфоровую, а стеклянную.

– Мне так жаль. Позволь мне спасти тебя?

– Нет… уже… слишком поздно…

Эвр приподняла руку, опустила ее на грудь, и тонкие пальчики продавили в грудной клетке отверстие. Она просунула ладонь внутрь себя – сыпались осколки.

Она достала изнутри бьющееся красное сердце. И не стеклянное, а живое, человеческое.

– Оно… мне больше ни к чему…

Элен какое-то мгновение смотрела в пустые глаза Эвр, а потом они закрылись. Рука, держащая сердце, упала.

И все существо Эвр разбилось – осыпалось в груду осколков.

Элен осторожно коснулась кончиками пальцев бьющегося сердца. И оно замерло. А потом растаяло, обернувшись багровой лужей.

И Элен наконец выбралась из мертвого разума.

Реакция Эвр на слова Гринштейна не заставила себя долго ждать.

Тело в кресле затряслось. Глаза распахнулись. Девочка скатилась с кресла на пол. Все тело содрогалось в мучительных конвульсиях.

Скальд и Вилиамонт, ничего не предпринимая, наблюдая за происходящим. Скальд успел заметить взгляд Гринштейна – тот ничего не выражал и оставался равнодушен.

Рот девочки приоткрылся, и наружу вытекла кровавая тонкая струйка. Она стекла по щеке на белую плитку. И потом… все закончилось.

Тело Эвр перестало содрогаться. Оно расслабилось и обмякло.

Ее сердце разорвалось.

– Будьте готовы к войне, доктор Серпентес, – раздался спокойный тон Гринштейна, – я не намерен отступать.

Скальд наконец взглянул на Вилиамонта. Тот словно ничего не испытал, увидев смерть своего последнего соратника – единственного, кто, возможно, правда, любил его.

– Я вас понял. Вы сделали свой выбор, Гринштейн. Будьте готовы… отвечать за его последствия.

– Ступайте, доктор Серпентес. Наш разговор окончен.

Скальд больше не стал ничего говорить.

Он вернулся к камину, в котором полыхал огонь. И вошел портал, вернувший его обратно на Перламутровый Пляж, занесенный снегом.

Глава 18. В две стороны

В спину ударил ясный ослепительный белый луч света.

Скальд обернулся, прикрывая глаза ладонью и щурясь. Перед ним стояло белое сияющее пятно, закрывавшее вид на Сапфировое море и темное небо.

Глаза, привыкнув к свету, увидели луч, скользящий над водой по воздуху.

Это был свет Маяка.

Увидев мрачную черную башню, возвышающуюся на маленьком островке над всем морем, на Скальда нахлынули воспоминания.

Он услышал голос Натаниэля:

– Да так, не самое удачное плавание до дома.

И голос Верховной Матери ответил:

– Натаниэль, отцу не стоит знать, где наш дом. Только так я смогу защитить тебя, понимаешь?

– Но отец не опасен, мам! Мы с ним хорошо ладим. Вот, общаемся. Чего ты заладила? Дом да дом. Не такой уж он и тайный, если подумать.

– И все же я прошу тебя не раскрывать деталей нашей жизни, Натаниэль.

– Эх, ладно, мама. Я тебя понял. Прости, пап, но я не могу рассказать тебе про наш дом. Пускай я и очень хотел бы, чтобы ты пришел к нам. Там много всего интересного.

И снова Натаниэль:

– У нас с мамой большая библиотека. И я много читаю. Мама сама любит мне что-нибудь читать перед сном.

И свет померк.

Луч исчез, и Маяк утонул в ночной темноте.

– Дом… – произнес Скальд.

И тут же сорвался с места, чтобы как можно скорее вернутся в клинику.

Поднявшись на второй этаж и вбежав в комнату Элен, Скальд увидел всех троих. Элен складывала постельное белье, Беа ей в этом помогала, а Матео открывал окно, чтобы проветрить духоту.

– Элен, ты как?

– Скальд!

Элен выпустила белье из рук и побежала к нему, быстро и крепко обняла.

– Элен, что случилось? Где Скверна? Что произошло?

Элен, справившись с частым дыханием, собралась с мыслями и ответила:

– Я впитала ее всю в себя. Скальд, я не знаю, как это вышло. Но теперь… теперь я тоже обладаю силой Скверны. У Эвр разбилось сердце, когда она узнала, что Гринштейн не любит ее. Я так и не поняла – убила она себя сама или я тоже постаралась. Скальд, я смогла призвать Скверну внутри ее подсознания! Я сама не знаю… как так вышло! Понимаешь? Я просто… просто… это было так машинально, понимаешь? Будто на автомате! Скальд, если я тоже могу… могу управлять Скверной, то я буду помогать тебе. Вместе мы сможем дать отпор Мелисенте. Нас двое, а она – одна. Научи меня. Давай потренируемся. Сейчас же я… я готова! Понимаешь? Я готова!

На дворе стояла ночь. До рассвета еще несколько часов. Но Скальд видел по глазам остальных, что они совсем не хотят спать. Хотя именно теперь никто не сможет потревожить их сон.

Эвр ушла. И забрала с собой ночные кошмары.

– Тише, Элен, тише… я тебя понял, понял… Но нам нужно поторопится.

– Что сказал Гринштейн? Эвр так быстро сошла с ума, что я ничего не успела из нее выбить. Как прошли переговоры?

– Он не намерен сдаваться.

Скальд одарил Матео и Беатрис серьезным взглядом.

– Будет война.

– Мы должны предупредить Айседору! – выпалила Беатрис.

– Ты права. И сделать это нужно немедленно.

– Отправляемся в Академию? – спросил Матео. – Сейчас?

Все начали торопить Скальда, но он пытался собраться с мыслями.

– Подождите, подождите… у меня есть план.

Все затихли, создав в комнате тишину.

– Сейчас ночь. Время у нас есть. Но мы будем ждать только до утра. Матео, Беа, можете завтракать и собирать вещи. Вы отправитесь вместе с нами. Одних мы вас тут не оставим. Элен, сейчас мы пойдем с тобой тренироваться. Ты права. Вдвоем у нас больше шансов на победу. Матео, Беатрис, к семи часам будьте готовы. Мы навестим нашего старого друга… А потом, Элен, Беа, вы поплывете к Айс и скажете, чтобы она немедленно собирала армию.

– А как же ты? – не выдержала Элен.

– Мы с Матео проверим одно место. Я… давно хотел попасть туда. Верь мне, Элен. Это важно. Не знаю, что толкает меня туда, но я знаю, что там мы найдем все ответы.

– Покажи, что ты можешь.

Элен кивнула в ответ и подняла руки к лицу, закрыв глаза.

Скальд ожидал. Он смотрел на нее, не веря своим глазам – Элен владеет Скверной.

«Что это значит? Откуда она в ней? Как так получилось?».

Могла и Скверна передаться от него к Элен?

Но каким образом?

Что их связывает?

В сознании Скальда снова вспыхнул короткий разговор из прошлого. На этот раз он вспомнил Аллеи Скверны и Мелисенту.

– Что это? Почему это происходит со мной? – спрашивал он себя, очнувшись по ту сторону Прохода.

– Виновата любовь… – прозвучал голос Верховной Матери.

«Любовь? Любовь к Нату делает Скверну сильнее. Но как это связно? А что если…».

И руки Элен зажглись черными огоньками.

С ладоней сорвались тонкие струйки темного пламени и поползи вверх. Сомкнувшись над ее головой, они образовали густой жидкий черный огонь, пульсирующий красными искрами.

Элен открыла глаза.

Она свободно двигала руками, совершая плавные пассы, и шар Скверны перемещался по воздуху, следуя за пальцами.

– Как ты это делаешь? – спросил Скальд.

– Не знаю. Я почти не понимаю, как это происходит.

– Я о другом. О чем ты думаешь, Элен? Что помогает тебе призвать Скверну?

По озадаченному взгляду Элен Скальд сразу догадался, что она поняла, о чем он ее спрашивает.

– Это не гнев… – лишь ответила Элен.

– Не гнев?

Элен покачала головой.

– Я не злюсь. И во мне нет ярости. Это… странно… раньше сражаться мне помогала лишь злость. Только жажда мести. Со Скверной… все по-другому. Я не знаю… как это объяснить, Скальд… не могу сказать…

И Скальд чувствовал, в чем причина.

Он догадывался. Конечно, догадывался. И теперь все становилось слишком очевидно.

Так просто.

– Сможешь отразить атаку?

– Попробую, – кивнула Элен в ответ.

И Скальд призвал Скверну – ручьи черной жидкости потекли из ладоней и сплелись в толстые нити.

– Готова?

Элен зажгла над рукой второй сгусток Скверны – вот и ответ.

И Скверна устремилась вперед. С обеих сторон. Скальд выбросил силу стрелой – она с бешенной скоростью пронеслась через Пляж, столкнувшись с черным шаром, летевшим ей навстречу.

Два заклинания соприкоснулись, и прогремел взрыв – посыпались алые искры и всполохи черного пламени.

Скальд тут же пускает вторую ленту. Она, извиваясь змеей, летит, кружась среди падающего снега. Элен делает резкий пасс руками и пускает второй сгусток.

Шар обогнул пеструю ленту. Заклятия не столкнулись.

Черный огонь летит прямо в Скальда.

Он тут же выставляет руки перед собой – Скверна растекается перед ним тонким овальным пластом, образуя щит. Шар ударяется в барьер и рассыпается на мелкие язычки.

Элен, заметив приближение вражеского заклинания, сделала круговой пасс рукой – появилось кольцо черного пламени. Стоило ленте угодить внутрь – кольцо сомкнулось и вспыхнуло. Все исчезло.

Скальд облегченно выдохнул.

– Ты как? – он сглотнул комок.

– Порядок, – Элен тоже отдышалась, – это было мощно. И очень быстро! Я еле успела!

– Я тоже… надеялся, что заклятия столкнутся, как в первый раз. Они были совсем рядом!

– И я о том же… ох, хорошо, что мы справились.

– Ты молодец, Элен. Быстро учишься. Как у тебя так хорошо получается? Я долго тренировался. А ты все схватываешь на лету!

– Я всегда была сообразительной девочкой, – Элен игриво пожала плечами.

Скальд не сдержался и засмеялся.

– Отлично! Просто шикарно! Ух!

– Повторим?

– Давай. Нападай на меня.

– Будь готов! От меня пощады ждать не стоит.

Элен заняла боевую позицию.

Стоило ей поднять руки, как вокруг нее закружились огненные черные ленты. Втроем они вращались в разные стороны, двигаясь весьма хаотично.

И Элен незамедлительно начала атаку.

Раз – первая струя летит в Скальда.

Скальд пускает ответный удар – ленту Скверны. Заклинания сталкиваются, и раздается оглушительный хлопок.

Два – Элен посылает второе заклинание.

Скальд создает вокруг себя непроницаемую черную стену и блокирует атаку. Лента, пущенная Элен, рассыпается в сноп алых искр.

Три – новая лента уже несется к нему.

И Скальд делает вдох. Он ощущает Скверну в дыхании. Открывает рот. Выдыхает.

Изо рта наружу вырывается столб черного едкого текущего пламени Скверны, который своей мощью поглощает тонкую ленту.

Скальд, ощущая нехватку воздуха, прекращает выдыхать Скверну. И вдыхает воздух.

– Ого! – Элен остолбенела. – Это вообще честно? Как… как тебе это удалось?

Скальд и сам не знал.

– Ты использовал Скверну без рук! А я думала, что она вся в твоих руках!

– По всей видимости, Скверна течет по всему телу. Как и у тебя. Я подумал об этом, и… как-то ощутил ее внутри легких. И выпустил наружу. Даже не думал, что смогу такое провернуть!

– Скальд, это сногсшибательно! Ты – дракон. Чертов, мать его, дракон! Дракон Скверны!

– Звучит мрачновато…

Элен засмеялась.

– Прости-прости, но это просто… изумительно! Ты бы сам видел такое. Просто великолепно! У нее нет шансов против нас.

Но Скальд знал, что шанс всегда есть.

Мелисента владеет Скверной долгие годы. Ей известны самые могущественные и тайные приемы, которые они, Элен и Скальд, даже вообразить себе не могут. Скальд это понимал. У Мелисенты больше опыта. Гринштейн прав: она искусно владеет Скверной. И им может помочь лишь партнерство. Сотрудничество.

Двум обладателям Скверны Мелисенте наверняка будет сложнее противостоять.

– Как назовем этот прием? – подыграл Скальд.

– Дай-ка подумать… м-м… дыхание Скверны. Как тебе такое?

– Дыхание Скверны? Эй, мне нравится! Класс!

Элен, улыбаясь своим мыслям, направилась к нему.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Увереннее. Правда. Теперь я больше себе представляю принцип работы Скверны. И могу призвать ее, когда захочу. Думаю, у меня получится применить ее в бою.

– Мелисента – сильный противник, Элен. И ты это знаешь.

– Мы сделаем это, Скальд. Вот, что я знаю. Верь в нас. Мы тоже стали гораздо сильнее за все это время. И что еще важнее – нам есть, за что сражаться.

«Она права. Даже не поспоришь».

– Пора возвращаться к Матео и Беатрис. Время отправляться.

– Да, Скальд. Идем.

Скальд приобнял Элен. Она не возражала, а даже сделала шаг в его сторону.

Он взглянул на луны – они сближались.

Столкновение вот-вот произойдет. Со дня на день. Скальд это чувствовал.

– Вы уверены, что это здесь? – спросила Элен.

– Я не мог заблудиться, – ответил Матео, – топографическим кретинизмом не страдаю, знаете ли.

– Ой, хорош бубнить! – встряла Беатрис. – Давай стучи!

Матео прокашлялся и троекратно постучал в дверь дома Мэтью Симонса.

Ответила тишина.

– Может, его нет дома? – предположил он.

– Подвинься.

Беа вышла вперед к двери.

– Мэтью Симонс! – она усердно постучала. – Мистер Симонс!

Беа постучала сильнее.

– Да открывайте же! Мы никакие не рыбоеды, да простят меня добрые духи! Это ваши старые друзья! Мэтью Симонс!

Но сколько Беа ни стучала, ответа не последовало.

– Что будем делать? – Элен посмотрела на Скальда. – Есть другой способ выйти в море?

Скальд не успел ответить. Беа быстро вооружилась клинком-семиотиком и ответила:

– Погодите. Есть идея.

– Беа, ты что… – успел выбросить Матео.

Но семиотик уже разрезал замок на двери, и та моментально открылась.

– Делов то!

– Ты очень… вежливая…

– Да, Матео, пора тебе это принять. Вежливость – мое второе имя.

Затем Беа, открыв дверь шире, прошла в дом. И тут же замерла. В углу темной прихожей прямо на полу сидел старый одноглазый рыбак, направляя двуствольное ружье на незваных гостей.

– Уходите прочь, кем бы вы ни были! А то я буду стрелять!

– Ребята, подождите! – скомандовала Элен.

Беа осветила лицо сиянием меча, чтобы Мэтью смог ее разглядеть во мраке.

– Не узнали нас, Мэтью?

Старик пригляделся. Он узнал и устало опустил ружье.

– Ох… опять вы! Проклятье!

– А вы всегда так рады гостям? – парировала Беа.

– Только тем, кто не ломает мои замки на дверях, чтобы войти!

– Следовало открывать гостям. Невежливо держать их за дверью.

Мэтью Симонс издал недовольное бурчание. Он осмотрел четверку гостей и окончательно сдался:

– У меня нет выбора, так?

Беатрис это порадовало.

– Рада, что за долгое время работы с нами вы все-таки кое чему научились, дорогой Мэтью.

«Аурелия» вновь бороздила Сапфировое море.

Яхту качало на холодных волнах. Рассвет уже занялся. И морозный ветер кружил над водой.

Начинался новый день.

Мэтью Симонс уже хорошо знал, куда ему надо доставить своих пассажиров. Достигнув зоны «Б-пятьдесят два», он наконец остановил любимицу и велел пассажирам нырять за борт.

– Мы на месте. Валяйте!

Элен и Беатрис надели крапивные рубашки. С собой они прихватили семиотики. У Беатрис их было сразу два.

– Ты как? – обратилась к ней Элен, когда они стояли у края борта.