Когда исчезают звёзды

– Но он знал, что меня не было дома… – растерянно произнесла я. В голове всё перемешалось, и я тщетно пыталась найти объяснение.

– Не знаю. Но Моргисс, как безумный, стал обыскивать дом. Я пыталась его остановить, едва он подошел к комнате Дениса, однако он грубо оттолкнул меня. Когда он ворвался в комнату, Денис стоял возле окна. При виде его Моргисс потребовал объяснений. Я пыталась сказать, что это наш знакомый тегравиец, но он мне не поверил. Он стоял, долго и пристально всматриваясь в лицо землянина, а потом громко выругался и быстро вышел прочь. Через пятнадцать минут Моргисс вернулся со стражниками, которые схватили Дениса и потащили прочь.

Юнития снова зарыдала, закрыв лицо руками.

– Они сказали, что отправят его в Мерцающую зону!

Я до боли в ладонях сжала кулаки, чувствуя, как во мне нарастает жуткая ярость.

– Никогда ему этого не прощу! – процедила я сквозь зубы, резко развернувшись и побежав прочь. Гнев и ненависть в этот момент, казалось, вытеснили все чувства. Еще никогда мною не двигало такое бешеное желание потребовать объяснений. Это уже перешло все границы! Он не имеет права так себя вести и дорого заплатит, если с Денисом что-нибудь случится!

Запрыгнув в куб, я быстро скомандовала название маршрута, пытаясь успокоиться и холодно мыслить. Если всё, что рассказала Юнития правда, и Дениса забрали в Мерцающую зону, будет очень сложно ему помочь. Но я постараюсь. Даже ценой своей свободы. Но для начала, надо проверить всё до конца.

Я хотела включить датчик связи, но вспомнила, что сняла его на базе Лётного легиона. Понятно, почему Моргисс не мог меня найти. Если конечно он искал меня, а не Дениса. Вся эта ситуация была необычной, словно подстроенной кем-то с определённой целью…Странно, придётся ещё раз подумать об этом, только чуть позже. А сейчас я непременно должна увидеть Моргисса, и услышать всё от него. И пусть только попробует солгать. Необычное спокойствие, словно волной, нахлынуло на меня, и будто металлическая пружина внутри сковала воедино все силы.

Когда я подлетела к его дому, двое охранников отказались пропускать меня внутрь. Моргисс был дома, но велел его не тревожить, и меня это просто взбесило. Я требовала доложить о своём визите, и они нехотя согласились, перепугано отступив перед моим напором.

Мне пришлось ждать около получаса, нервно прохаживаясь по двору. С каждой минутой терпения оставалось всё меньше, и я призывала на помощь всё самообладание и спокойствие, чтобы не сорваться. Я знала, что скажу Моргиссу, знала, что ответит он, не знала только одного – хватит ли мне выдержки с достоинством вынести его агрессию. Никогда в жизни у меня ещё не было такого сильного желания кого-то убить.

– Я ждал тебя.

Я непроизвольно вздрогнула, обернувшись. На расстоянии нескольких шагов стоял Моргисс, пытливо всматриваясь в моё лицо. Его вид был какой-то жалкий и удручающий. Лицо осунулось, плечи ссутулились, взлохмаченные волосы непослушно спадали до плеч, а в чёрных глазах застыло выражение досады и какой-то безграничной тоски. Никакого привычного высокомерия и заносчивости, только смятение и безысходность. Таким я его ещё не видела. И все слова, которые секунду назад готовы были сорваться с губ, куда-то исчезли. Они просто вылетели из головы, когда я молча смотрела на него, окончательно растерявшись.

– Ты знаешь, зачем я здесь? – наконец, спросила я после долгой паузы.

– Да.

– Тогда ответь, где он?

Моргисс молчал. Он не отрывая глаз, смотрел на меня, а потом медленно произнёс, растягивая слова:

– Ты понимаешь, что наделала?

– Понимаю. Спасла человеку жизнь.

На его лице появилась грустная улыбка.

– Не понимаешь. Ты разрушила своё будущее…и моё тоже.

– Твоё? Каким образом я разрушила твоё будущее? И с каких пор тебя стало интересовать моё?

Но он лишь покачал головой, словно отгоняя возникшую иллюзию.

– Ты ничего не понимаешь…

Во мне снова стало просыпаться чувство ненависти и гнева, притупленное несколько секунд назад.

– Не понимаю? Допустим. Только хочу напомнить, что никто не давал тебе права врываться в мой дом и забирать оттуда моих гостей!

Я ждала его реакции, что он начнет высказываться в оскорбительных выражениях, обвиняя меня в нарушении правил. А он просто молчал. И это злило ещё больше.

– Ты что, решил притвориться, что не слышишь меня? – с вызовом воскликнула я, вздёрнув подбородок – Я задала тебе вопрос!

Моргисс снова молчал, опустив голову. Лишь через несколько секунд послышался его тихий голос.

– Скажи, Арелия – взглянув мне в глаза и нервно проведя рукой по взлохмаченным волосам, произнёс он – Что ты готова сделать, чтобы узнать, где сейчас твой землянин?

Он всё знал. Сомнений не оставалось.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросила я, чувствуя, что весь разговор идет не так, как я ожидала.

– На что ты можешь пойти, чтобы спасти его?

Какой странный вопрос. Более странный, чем непривычный вид Моргисса. Несколько секунд я не знала, что сказать. А Моргисс не сводил с меня чёрных глаз, напряженно ожидая ответа.

– Я сделаю всё, чтобы спасти его – наконец, выдохнула я – Можешь мне поверить.

На какой-то миг показалось, что он не хотел услышать именно этот ответ. Его глаза сузились, а по скулам было видно, как сильно сжались зубы. Ничего не говоря, Моргисс повернулся спиной, и пошёл прочь. Я растерянно смотрела ему в след. Через несколько шагов он остановился и, повернувшись ко мне в пол оборота, тихо, безжизненно добавил:

– Я тебе верю. Он в Мерцающей зоне. Сегодня Совет миров решит его участь.

И ссутулившись, не произнося больше ни слова, он медленно пошёл в дом.

Глава 8

Совет миров представлял собой общество из двенадцати человек, одним из которых был мой отец. Самые главные правители двенадцати, похожих между собой звёздных систем, должны были начать собрание.

Технический уровень развития населения был примерно одинаковым у всех. Мы успешно делились между собой новыми открытиями, вместе разрабатывали лекарства и оружие, которое когда-нибудь могло пригодиться. Наши достижения в области электроники, на которых базировалось всё, вплоть до оружия, помогали во многом облегчить труд человека. И это вызывало гордость, потому что технологии были лучшими во Вселенной.

Население звёздных систем было во многом похоже между собой. Хотя на некоторых планетах отличалось низким ростом, другим цветом кожи, большего размера головой, длинами конечностей, иным строением глаз. Но эти несущественные отличия не влияли на наше общение, которое длилось уже много столетий. Единственное, что сильно выделяло тегравийцев от других представителей империй – внутренние переживания. Мы были очень эмоциональной расой, и чувства порой переполняли нас, захлёстывая целиком. Тегравийцы научились справляться с ними, но существовали некоторые моменты, когда сделать это было очень сложно. Остальные представители звёздных систем мыслили холодно и сдержанно. Им были чужды волнения, и они порой с недоумением отмечали про себя нашу несдержанность и вспыльчивость. Но сейчас нас объединяло общее переживание за свои планеты и народ. Только это служило единственным поводом для беспокойства. Всё остальное воспринималось с равнодушием и хладнокровием по чётко установленным нормам и правилам.

Сегодняшнее собрание, как никогда, объединяло и общую цель, и наши эмоции – ведь речь шла о судьбе всех двенадцати звёздных систем, которым могут бросить вызов Версейские завоеватели.

Место для проведения Совета миров было одним и тем же на протяжении нескольких веков. Оно находилось на отдельной планете, которая предназначалась специально для таких собраний и сборов гостей, посещающих наши галактики.

Тринадцать зданий, двенадцать из которых были в форме главных планет звёздных систем, отчетливо выделялись на фоне тёмного неба. Они отличались по размеру, цвету и наличию спутников на орбитах. Тринадцатое же сооружение, в котором должно начаться собрание, оказывалось в самом центре, и именно вокруг него соединялись между собой двенадцать других зданий. Издалека казалось, что это гигантская модель двенадцати планет, которые находятся на разной высоте, соединяясь между собой переходами. Они словно притягивались к центральной огромной тринадцатой планете. Это было символом объединения наших звёздных систем, и бесконечного доверия друг к другу.

Обычно на собрание приглашались не только представители Совета миров, но и те, кто занимал высокое положение в обществе. Так же присутствовали люди, отличившиеся перед своими правителями. Именно поэтому всегда было много тех, кто считал большой честью своё присутствие на собрании.

Когда я зашла внутрь, мысли были далеко от происходящего. Я думала о Денисе, о том ужасном месте, куда его отправил Моргисс. Если бы только удалось убедить Совет миров отпустить парня и вернуть на Землю… Но, увы, надежда на это казалась нереальной.

Внутри огромного зала, созданного в форме шара, по кругу располагались сиденья. Их ярко-красная обшивка особо выделялась на фоне жёлтых стен, украшенных серыми, блестящими фигурами в виде капель. Сиденья находились друг над другом, растянувшись на много длинных рядов. А в просторной ложе, напротив входа, на высоте тридцати метров, возвышались места для членов Совета миров.

Когда докладчик выступал на собрании, он стоял внизу, в самом центре большого чёрного круга, а правители с холодным равнодушием взирали на него с высоты своего могущества. И сегодня докладывать предстояло мне. Мысль об этом холодными мурашками пробегала на коже, лишая душу спокойствия и выдержки. Нет, я никогда не боялась выступать раньше. Возможно, только в первый раз, но это было давно. Но сегодня я чувствовала панический страх перед ожиданием своего выступления. Он шептал мне о неизбежном поражении, обрисовывая картины последствий.

Я неуверенно шла по залу. На своих местах уже собирались представителей других планет. У каждого было определённое место, а для единого народа выделялась отдельная ниша. В третьем ряду сидели тегравийцы. Нас было всего 87 человек, включая меня, Тирею, Стинша, Юнитию и Моргисса. Многие уже были на месте, ожидая начало собрания.

Протиснувшись между остальными, я поудобнее села, осмотрев ещё раз присутствующих. И тут мой взгляд упал на вошедшего в зал Моргисса. Его внешний вид был безупречен, как всегда. От подавленности, которой я стала невольным свидетелем, не осталось и следа. На высокой фигуре красовался чёрный костюм, подчёркивающий стройность, а тёмные, спускающиеся до плеч волосы, придавали чуть бледному лицу загадочный вид. Он своим обычным высокомерным взглядом обвёл всех собравшихся, и с важным видом прошествовал к месту недалеко от меня. Проходя мимо, его взгляд небрежно и презрительно скользнул по мне, и я в который раз удивилась, насколько разным может быть этот человек. Ещё недавно хотелось его пожалеть, а сейчас он всем своим видом давал понять, что уверен, независим, и плевать хотел, если кому-то это не нравится.

Огромные часы, висевшие посреди зала на невидимых нитях, показали ровно полдень. В зале раздался громкий, предупреждающий звук. И в эту секунду на ложе одновременно появились правители Совета миров. Двенадцать человек, которые решали судьбу двенадцати звёздных систем. Они молча сели на свои места, внимательно окинув взглядом свой народ. У каждого из них были свои мысли, желания, мечты, но сейчас их объединяла одна цель – наш мир и спокойствие.

Один из них, по имени Ко̀срио, резко встал. Он был низкого роста, с непропорционально длинными руками, которые часто скрещивал на груди. На его маленькой голове не присутствовало волос, ресниц и бровей. И только глаза – большие и раскосые приковывали внимание. Он сильнее других отличался хладнокровием в принятии решений. Его слово всегда было окончательным и весомым.

– Мы рады приветствовать вас здесь! – громко начал он, сразу переходя к главному – Сегодня тревожный день для всех народов, ведь речь пойдет о нашем будущем! Вы знаете, что недавно Версейские завоеватели заявили о готовности объявить нам войну! Они требовали, чтобы мы подчинились их расе, что, безусловно, невозможно! И теперь вполне вероятно, скоро последует их наступление, которое мы не сможем оставить без ответа!

Косрио замолчал, сделав многозначительную паузу, чтобы все хорошо поняли его слова. В зале висела тишина. Ни звука, ни шороха. Все слишком хорошо понимали, что миллионы жизней будут зависеть от принятого здесь решения.

– Сегодня предстоит определить действия, если угроза вторжения повиснет над нашими народами. Как сможем мы уберечь их от ужаса и хаоса? Что предпринять каждому и избавить себя от множественных потерь?

Он снова замолчал, обведя зал суровым взглядом.

– Совет миров уже подготовил примерное решение – величественно продолжил он – Но мы хотим послушать ваши предложения для возможных действий. Скажите, кто хочет выступить со своими доводами?

В зале началось перешёптывание. У некоторые был определённый план, но они опасались его озвучить. Делать заявления в такой момент перед Советом миров – огромная ответственность.

Внезапно поднялся представитель одной из звёздных систем, быстро направившись к центральному кругу. Его планета располагалась недалеко от Тегравии, и я хорошо знала этого человека. Характерной особенностью его народа был очень высокий рост, прямоугольная голова с редкими волосами по бокам и невероятно широко посаженные глаза. Его звали Прило̀н. Он весьма часто выступал на собрании.

– У меня есть предложение – неуверенно начал он, переступая с ноги на ногу – Надо постараться не допустить атаки версейцев. Мы много думали. Их агрессия вызвана неспроста и очень опасна. Если они не боятся нас – у них могут быть основания для этого. Мы считаем, что надо перелететь на другие, отдалённые планеты, и затаится на время. Мы против битвы. Она не принесёт нам победы.

– Не испугались ли вы? – презрительно спросил Косрио, скривив тонкие губы – За вами раньше этого не замечалось.

Прилон на секунду замялся.

– Мы просто хотим избежать кровопролития – робко добавил он – К тому же, Версейские завоеватели в разы многочисленней нас. Их очень много. Сотни миллиардов. Они, как насекомые, которых невозможно истребить. То, что они посмели бросить нам вызов – неспроста.

Зал замер. Интересно, кто ещё думал об этом? Ведь Прилон был в чём-то прав. Внезапная агрессия версейцев к нам вызвана не просто так. Но я бы никогда не стала прятаться. Это унизительно. Недостойно.

– Это не подходит – резко заявил Косрио, пренебрежительно махнув рукой – Трусость не может быть оправданной. У кого ещё есть предложения?

Прилон, ссутулившись, быстро пошёл на своё место. Он был раздосадован, но старался не подавать виду.

Вдруг, неожиданно для меня, поднялся Моргисс. Он уверенной, пружинистой походкой подошёл к кругу, встав в центр. С достоинством выдержав изумлённый взгляд присутствующих, он произнёс громким, властным голосом. И в этом низком, командном тембре, который не раз слышали его подчинённые, чувствовалась сила и твёрдая убеждённость.

– Я предлагаю переселить женщин и детей на дальние планеты. Они не должны пострадать. Мы сможем уберечь их от столкновения и спасти жизни. Для нас это – превыше всего. Всех же истинных воинов я призываю готовиться к бою. Мы не имеем права спасовать перед врагом, каким бы многочисленным он не был.

Косрио одобряюще посмотрел на Моргисса. Его узкие губы слегка тронула улыбка.

– Командир Лётного легиона Тегравии как всегда отличается смелостью. Ты уже не раз доказывал Совету миров свою отвагу и решительность. Но хватит ли у нас сил на сопротивление? Некоторые в них сомневаются.

– Хватит. Мы имеем совершенное, превосходное оружие и смелых, отчаянных людей. А самое главное – у нас есть общее желание защитить свой дом, честь и свободу.

В зале пронесся гул одобрения. Похоже, это мнение разделяло большинство присутствующих, и они не могли удержаться, чтобы не выразить его.

– Но ведь у нас будут потери. Прольётся кровь. Много крови. Не лучше ли отступить и спрятаться на окраине Вселенной?

Моргисс надменно улыбнулся. Он слишком хорошо знал Косрио, и прекрасно понимал, что он никогда не примет решения об отступлении.

– Я думаю, об этом надо спросить всех, кто находится в зале – произнёс он – Пусть люди сами скажут кто они – трусы, которые всю жизнь хотят прятаться по уголкам Вселенной, или воины, готовые защитить свой народ, даже ценой собственной жизни? Хотят ли они бросить свои планеты, и всё, что дорого, на разгром Версейскими завоевателями?

Моргисс поднял руки вверх, обращаясь ко всем.

– Скажите сами, представители разных планет и звёздных систем, какой жизни вы хотите для себя и своих близких?!

      Зал гудел. Выступление Моргисса вызвало настоящий шквал эмоций.

– Свободы!!! – громко послышалось отовсюду – Мы готовы к сражению!!! Не позволим завоевателям поставить нас на колени!!!

Это было мощно. Не сколько то, что сказал Моргисс, а как он это сказал. Сейчас стало ясно, что именно за ним люди пойдут куда угодно. В любой бой. На любую войну. В его голосе прирожденного лидера чувствовалось столько энергии, силы и уверенности, что ни у кого не осталось сомнений в нашей победе.

Косрио поднял руку, призывая к спокойствию, и в одно мгновение зал затих, затаив дыхание.

– Именно такое решение подготовил Совет миров! – громко сказал он – Мы полностью согласны с командиром Лётного легиона Тегравии! Мы не трусы и отступать не будем! Если понадобиться сражаться – мы возьмемся за оружие и вступим в бой! Будем воевать до победного конца или самой смерти! Ради нашего народа и наших планет!

Зал взорвался одобрительными возгласами. Люди встали со своих мест, выкрикивая согласие. Косрио продолжил чуть спокойнее.

– Мы приняли решение, что каждый правитель выберет людей, ответственных за военную подготовку. Мы вместе будем координировать наши действия. Времени мало. Приготовления должны быть быстрыми. Мы дадим достойный отпор тем, кто тысячу раз пожалеет, что решил нас атаковать!

Ещё около получаса Косрио вдохновлял народ к победе, внушая им силу и уверенность в принятом решении. И если в зале находились противники битвы, их голоса были очень слабы и не услышаны.

Итак, война. Ну что же, не мы её начали, а значит, правда на нашей стороне. Очень хотелось надеяться, что и победа будет за нами.

Когда все военные вопросы были решены, Косрио снова жестом руки восстановил тишину в зале, и медленно, растягивая слова, произнёс:

– А сейчас, когда самый важный вопрос ясен – время для других. Сегодня мы хотим услышать отчёты о научной деятельности наших народов и организованных экспедициях за последнее время. Вряд ли у нас будет время для новых путешествий, но мы должны завершить старые. Прошу представителей планет выходить с докладами.

Меня охватила паника. Я сидела, боясь пошевелиться, и с ужасом наблюдала, как один за другим выходили люди, рассказывая о последних событиях. Я, как загипнотизированная, смотрела на них, не слыша ни слова. Мысли лихорадочно проносились в голове, предчувствуя приближение неизбежности. Во рту пересохло, в глазах темнело, и только глухие удары сердца пульсировали в груди. А когда настала моя очередь, и Косрио объявил моё имя, захотелось бежать со всех ног подальше отсюда. И кто знает, может в такой сильной панике, охватившей меня, я и совершила что-то подобное, если бы не случайный взгляд, брошенный в сторону. Пытаясь собраться с мыслями, и лихорадочно ища спасение в окружающих, мой взгляд упал на сидящего невдалеке Моргисса. На его лице читалось такое сладкое предвкушение моего позора, что меня даже передёрнуло. Он ни сводил с меня глаз, в которых было всё: ненависть, презрение, злость. Это было похоже на нашу дуэль, которая длилась очень долго, и никак не заканчивалась. И именно это вдохнуло в меня такие силы, что я готова была перевернуть мир. Нет, я никогда не доставлю ему удовольствия смаковать моё унижение. Уверенно поднявшись с места, я ровным шагом пошла в центр зала.

– Нам известно, что недавно экспедиция тегравийцев под твоим командованием посетила Землю – как-то недобро начал Косрио, отчего у меня по спине пробежала дрожь – И мы знаем, что нарушив все договоренности и правила, ты привезла сюда землянина. Это правда?

Зал снова загудел. Но теперь в звуках слышалась вражда и неодобрение. Косрио выжидающе смотрел на меня, ожидая ответа.

Набрав в грудь побольше воздуха, я решительно произнесла:

– Да. Я понимаю, что нарушила правила и готова понести за это наказание. Но землянин умирал, и я не могла бросить его на верную смерть. Я прошу вашего разрешения отправить его назад на Землю. После применения робиуса он ничего не будет помнить о нас и останется жив. Он не представляет угрозу и является безобидным человеком.

– Ты понимаешь, о чём просишь? – холодный тон Косрио лишил меня последней надежды – Он никогда не вернётся на Землю! Его последним приютом станет Мерцающая зона.

Меня охватило отчаянье. Но я не могла отступить и сделала последнюю попытку достучаться до жалости самого строгого представителя Совета миров.

– Я прошу вас, позвольте отправить его домой! Клянусь, он ничего не будет помнить. Он не преступник, чтобы умереть в Мерцающей зоне. Это моя вина, не его. Он такой же человек, как и мы!

Но Косрио был непреклонен. Его ледяной голос прозвучал слишком громко в повисшей тишине.

– Совет миров уже вынес решение по этому вопросу. Он скоро умрёт.

Я не знаю, где у меня взялись силы мужественно встретить приговор. Я чувствовала, как ноги еле держат, но стояла прямо, с гордо поднятой головой. А палач продолжал выносить мне обвинение.

– Более того, за неподчинение приказу и нарушение правил, Совет миров принял решение отстранить тебя от дальнейших экспедиций и военных действий, и заключить в Клетку терзаний на три дня.

У меня закружилась голова. Не понимаю, как я не упала. Я даже не предполагала, что наказание будет столь суровым. Три дня в Клетке терзаний… Меня поставили на один уровень с преступниками. Как жестоко… Но ничего. Я выдержу. Обязательно. Меня не должно это сломать.

Когда Косрио жестом дал команду охранникам подойти ко мне для сопровождения, зал почему-то молчал. Я ожидала услышать гневные речи в свой адрес, увидеть осуждение на лицах, но все молчали, поражённые суровостью оглашённого приговора.

Глава 9

Меня вели во временный изолятор, куда обычно помещали преступников перед отправкой в Мерцающую зону. Там находилось одно из наших совершенных изобретений – Клетка терзаний. Она представляла собой небольшую клетку высотой в полтора метра, а шириной в один, где человек мог только сидеть. Стенки, верх и низ были из тонких металлических прутьев, которые то нагревались, то сильно охлаждались. Человеку, помещённому внутрь, постоянно становилось невыносимо жарко или мучительно холодно. Но это было ещё не самое страшное. Новейшей разработкой оказалось то, что преступник, помещённый в клетку, постоянно испытывал душевные терзания. Его мучили чувства раскаяния, тревоги, депрессии, страха, обречённости. Время тянулось жутко долго. Одного дня хватало, чтобы измотать и вымучить человека до бессознательного состояния. Мне предстояло провести в клетке три дня… Но я не боялась. Меня беспокоило только одно – чтобы потом хватило сил освободить Дениса, если не окажется слишком поздно. Остальное не имело значения.

Три дня ужаса. Три дня без возможности встать или лечь, без сна и еды. Мозг, готов был взорваться от всего, что в нём творилось – навязанных клеткой ощущений. Меня бросало в жар, холод, панический страх и жуткое раскаянье. Наверное, еще день, и у меня бы остановилось сердце. Времени не было. Оно просто исчезло. Была только клетка, которая заполняла меня изнутри и снаружи. Головные боли, депрессия, затёкшие мышцы и невероятное желание умереть, казалось, не закончатся никогда. Я проваливалась в темноту, отключаясь на короткие мгновения, а потом снова возвращалась в ад. Мозг лихорадило и заволакивало густым туманом… А потом… Я перестала что-либо различать. Когда открывала глаза, передо мной был тот же густой туман, который, казалось, не исчезнет никогда. Но однажды сквозь белую пелену, я услышала невнятный голос, который произнёс, что я свободна.

Вдалеке послышались шаги. Чьи-то руки подхватили меня, словно пушинку, и понесли прочь. Я уже не могла различить, действительность ли это или новая, захватившая волна пытки.

Я плыла по странному течению, которое уносило вдаль и бросало из стороны в сторону. Возникали неясные образы и мысли, объединяясь и перемешиваясь между собой в непонятном танце. Казалось, я сплю, и снится кошмарный сон, от которого нет возможности пробудиться. Затем картинки появлялись меньше, течение не уносило так быстро, и до воспалённого сознания стал доноситься невнятный шёпот. Вначале я не могла различать слов, но голос казался очень знакомым, и вскоре я чётко услышала, как кто-то шептал: