Когда исчезают звёзды

Стинш снова вздохнул, устремив взгляд на Тирею. Подруга печально опустила голову, глядя под ноги. В их душах происходила борьба между нашей дружбой и их долгом. И когда Тирея заговорила, я застыла от её напряженного голоса.

– Ты слишком замечталась. Донрен вряд ли разрешит землянину остаться, и будет абсолютно прав. Ему не место здесь. Я пытаюсь тебе это напомнить снова и снова, но ты не желаешь слушать. Но я обещаю никому не говорить, пока ты сама не расскажешь. Но пойми, это не может долго продолжаться. За пять дней надо решить эту проблему.

Стинш одобрительно кивнул.

– Я согласен. Арелия, ты мой друг. Мы побывали в стольких переделках, что обо всех и не вспомнишь. Я буду молчать ради тебя, но в течение пяти дней надо разобраться с землянином. Потому что, когда будешь докладывать на Совете миров, тебе не удастся скрыть правду от них.

Слёзы благодарности выступили на глазах после этих простых слов. Как я боялась другого ответа!

– Спасибо, друзья! Спасибо за понимание! – горячо воскликнула я – Вы даже не представляете, как я вам благодарна!

Надежда вновь вспыхнула в беспокойном сердце. Может, всё не так плохо, и жизнь землянину удастся спасти.

Глава 5

Мы почти подлетели к Тегравии. Лётный легион уже встречал нас, уступая место кораблю. Надо поговорить с Денисом до того, как придётся его покинуть. Необходимо предупредить о возможных решениях, которые могут возникнуть.

Я тихо зашла в медицинскую комнату. Денис лежал, напряжённо вглядываясь в потолок, но при звуке шагов, повернул голову.

– Я много думал – серьёзно и уверенно произнёс он – Не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы из-за меня.

В голубых глазах, светилась решимость и твёрдость. Он всё чувствовал, понимал, и меня очень тронуло, что он заботился обо мне.

– Для начала тебе надо выздороветь, и ты должен думать только об этом. Болит спина?

– Нет, не болит, когда просто лежу. Но стоит попытаться подняться, резкая боль пронзает позвоночник.

– Тебе и не надо подниматься и делать попытки. Завтра станет легче, сможешь садиться, а через день – ходить, правда, медленно и осторожно. На третий день всё должно быть в полном порядке.

Он слегка улыбнулся, а я уныло встала рядом. Надо сказать правду, что сейчас его жизнь зависит от решения моего отца. И мне очень тяжело об этом думать.

– Денис… Мой отец Донрен – правитель Тегравии, этой планеты. Он входит в Совет миров – объединение самых суровых правителей Вселенной. Принимая решение о твоём присутствии на корабле, я очень надеялась, что он разрешит остаться. Я надеюсь на это и сейчас, но…

– Он может не разрешить?

– Да. И тогда тебя поместят во временный изолятор на некоторое время…

– А затем?

Я покачала головой, отгоняя предчувствие, от которого мурашки пробежали по спине.

– Про «затем» я не хочу даже думать. До последнего буду надеяться, что никакого «затем» не произойдёт.

Повисла напряженная пауза. Мы оба молчали, каждый задумавшись о своём. Денис всё понял, но в его глазах не было ни испуга, ни паники. Он даже улыбнулся, пытаясь меня подбодрить.

– Знаешь, я всё равно очень рад, что полетел с вами. И пусть даже наступит «затем», я ни о чём не буду жалеть. Ведь я познакомился с тобой, а ради этого не жаль собственной жизни – он нежно взял меня за руку – Арелия, ты самая лучшая девушка во Вселенной!

Он улыбался, и я невольно рассмеялась вместе с ним. И стало на душе так легко и спокойно, что казалось, никакие препятствия не смогут нам помешать вот так держаться за руки. И никакой Совет миров и Мерцающая зона не заставят бояться.

– Я дам тебе капсулу с программой, которая поможет понимать наш диалект. Скорее всего, тебе будут задавать вопросы, на которые надо отвечать. Но помни, нельзя пытаться скрыть хотя бы часть правды. Ты должен будешь говорить всё, как было и есть на самом деле.

Денис послушно кивнул головой. Конечно, он не собирался врать, я в этом уверена, но предупредить было необходимо. Протянув капсулу ярко-жёлтого цвета, я добавила:

– Раздави её зубами, а когда почувствуешь покалывание в области затылка, значит, программа заработала.

Денис всё выполнил и вопросительно посмотрел на меня.

– Всё в порядке? – спросила я.

– Да, но я немного не понял, как дальше понимать вас?

– Ну… если учесть, что свой вопрос я задала на диалекте тегравийцев, то…

– Невероятно! – воскликнул он в замешательстве.

– Да, у нас ещё много удивительного для землян есть – улыбнувшись его наивности, произнесла я.

Конечно, ему трудно было поверить в новое, ворвавшееся в привычную жизнь. И это ощущение наполняло его душу восторгом и детской непосредственностью.

Около пяти минут я рассказала, что заберу его к себе домой, если отец разрешит остаться. Там он полностью окрепнет и привыкнет к новой обстановке.

Датчик связи, закрепленный на запястье, издал тонкий, пронзительный звук. Тирея звала на срочное собрание, организованное по непонятной пока причине, ради чего нас оторвали от экспедиции. Я оставила Дениса одного, закрыв секретным кодом дверь в медицинскую комнату, где он находился.

– Жди меня – напоследок сказала я перед уходом – И ничего не бойся. Всё будет хорошо!

Я спешила. Голос Тиреи казался очень взволнованным – похоже, она была уже в курсе цели собрания. Едва я вышла из корабля, как меня ожидало транспортное средство – передвижной куб, готовый доставить куда угодно. Он был полностью прозрачный, но стоило в него зайти, снаружи становился чёрного цвета, оставаясь прозрачным изнутри. Получалось, с поверхности планеты было не видно, кто находится в кубе, а из его середины всё хорошо просматривалось.

В нём располагались два кресла и панель управления на прозрачной подставке, хотя в основном использовались голосовые команды. Куб висел на небольшом расстоянии над поверхностью Тегравии, и при моём приближении, дружелюбно отодвинул заслонку входа, приглашая внутрь. Я устало села в кресло, собираясь с мыслями. Впереди ждала неизвестность, которая пугала и наполняла душу сомнениями. Нет, надо собраться с мыслями, чтобы достойно встретить все возможные проблемы.

– К Дому принятия решений – произнесла я название маршрута.

Заслонка входа закрылась, а куб поднялся на высоту сорока метров, быстро полетев вперёд.

Я старалась отвлечься, любуясь проносящимся подо мной пейзажем. Благодаря прозрачности куба, создавалось впечатление, что находишься в небе одна, и летишь, сидя в удобном кресле. Внизу мелькали деревья и дома самых разнообразных форм и размеров. Высокие, и не очень, длинные, короткие, большие и маленькие. Любимым архитектурным творением тегравийцев было использование зданий неправильных форм, с неровными стенами, косыми углами и крышами. Поэтому почти все они очень отличались друг от друга. Единственно, что было неизменным – это цвета. В архитектуре использовались только синие, белые и зеленые тона.

Оторвав взгляд от зданий, я взглянула на небо. Такой красивый насыщенный фиолетовый цвет, с ярко-жёлтыми облаками… Цвет неба никогда не менялся, даже перед наступлением ночи или утра. Нигде больше я не встречала такого неба. Во всей Вселенной оно было только на Тегравии.

Полёт подошел к концу, и куб начал медленно снижаться возле входа в Дом принятия решений. Это было большое, высокое здание, ослепительно белого цвета, чем-то напоминающее ромб. В нём всегда собирались тегравийцы, когда происходили важные сборы.

С замирающим от волнения сердцем, я зашла внутрь. Когда передо мной открылась огромная полупрозрачная дверь, ведущая в большой зал, все присутствующие, сидящие в креслах по кругу, встали. Чувствуя неловкость и обращённое на себя внимание, я направилась к центральной ложе, которая располагалась напротив входа под дальней стеной.

К огромному удивлению моё обычное место оказалось занято. Там сидела моя сестра Юни́тия, а единственно свободное кресло осталось возле Моргисса. Он сидел с довольным видом, и надменно улыбаясь, еле заметным кивком головы пригласил сесть рядом. Ничего не оставалось, как оказаться недалеко от человека, который ненавидел меня всей душой.

Моргисс… Я знала его ещё с детства, ведь мы находились в дальнем родстве. Он был старше меня на несколько лет, и раньше я считала его привлекательным и добрым, но это было недолго. Моргисс обладал высоким ростом, намного выше обычных тегравийцев. У него были густые чёрные волосы, спадающие до плеч, очень тёмные, почти чёрные глаза под прямыми бровями, и эта почти постоянная дерзкая ухмылка. Раньше, в детстве, он весело возился со мной. Мы играли и бегали, а он даже учил меня весёлым мальчишеским проделкам, за что мне постоянно влетало от отца. Донрен ставил в пример Юнитию, как воспитанную девушку, не бегающую по лужам с мальчишками. И всё было здорово тогда, но очень внезапно изменилось. Последний раз мы виделись весёлыми друзьями, когда мне было 10 лет. Потом он улетел с важными делами на другую планету, и вернулся только через пять лет. Его сразу назначили командиром Лётного легиона Тегравии, а также правой рукой моего отца. С тех пор Моргисс резко изменился. В нём появилась заносчивость, высокомерие, и постоянные придирки ко всем, особенно ко мне. Поначалу было очень обидно, и я пыталась поговорить с ним, чтобы узнать причину резкого изменения в поведении, но он дерзко смеялся над вопросами. С того времени я старалась избегать его общества, а он, напротив, стал вести себя более вызывающе и нагло. Он забавлялся моим гневом и злостью. Его компания была именно тем, чего я желала меньше всего на свете.

Итак, когда я села рядом с Моргиссом, мой отец, правитель Тегравии, начал свою речь.

– Я собрал вас здесь, чтобы сообщить недобрую новость, друзья мои. Сегодня, впервые за несколько сотен лет, мы столкнулись со страшной угрозой, которая нависла над нами – над Тегравией, Советом миров и каждым человеком во Вселенной.

Донрен замолчал, внимательно осмотрев присутствующих. Все сидели, почуяв недоброе, затаив дыхание и вслушиваясь в каждое слово правителя. Отец набрал в грудь побольше воздуха, и громко произнёс:

– На нас надвигаются Версѐйские завоеватели!

Это был удар. Моё сердце бешено застучало, а кровь нервно стала пульсировать в голове. Я не могла поверить, судорожно вдохнув воздух. Версейские завоеватели – беспощадные убийцы с планет созвездия Версея. Они нападали на планеты, уничтожая всё их население, а иногда звёздные системы целиком. У них нет никаких законов, кроме одного – закона разрушения… Их очень много, их сложно сосчитать, они жестоки и безжалостны. Версейцы вели войны на окраине Вселенной, нападая на малоразвитые планеты, которые не имели отношения к Совету миров. Нас же они боялись, и держались в стороне. А сейчас весть об их приближении могла означать только одно – их страх исчез по непонятной пока причине…

Мои лихорадочные мысли прервал гомон, воцарившийся в зале. Никто не мог в это поверить. Страх читался на лицах всех, без исключения, ужас нового и неизведанного, несмотря на наши военные технологии. Если версейцы перестали нас бояться и осмелятся начать войну – у них есть нечто, придающее смелость.

Я машинально повернула голову к Моргиссу:

– Неужели это правда? – еле слышно прошептала я.

Но его лицо оставалось спокойным. На нём застыла равнодушная маска. Он повернулся, и злорадно улыбнувшись, произнёс:

– Боишься?

Я была в растерянности. Да, я боялась. Ещё с детства мне рассказывали обо всех злодеяниях версейцев. Я выросла с этим страхом, он был у меня в крови. Ведь ещё ни один народ не побеждал Версейских завоевателей, и даже Совет миров не хотел становиться на защиту других планет против этих убийц. Между нами был хрупкий мир, который сейчас оказался на грани разрушения.

– Да, мне страшно – честно призналась я – А ты не боишься?

Но он только расхохотался.

– Арелия, девочка моя, разве ты ещё не поняла? Я ничего не боюсь!

Моргисс внезапно поднял руку к моему лицу, и кончиками пальцев дотронулся до разгоряченной от волнения щеки. Я вздрогнула, дёрнувшись в сторону. Меня застал врасплох этот жест. Но причина была не только в холодных пальцах. Просто Моргисс намного лучше остальных тегравийцев способен от лёгкого касания увидеть отрывки прошлого. И за ту секунду прикосновения, мог увидеть то, что нельзя – мои воспоминания о Земле или Денисе.

Лицо Моргисса по-прежнему оставалось невозмутимым, лишь в глазах мелькнула недобрая искорка.

– Арелия – спокойно сказал он – Тебе надо беречь себя. Я понимаю, ты напугана, но к чему так вздрагивать от малейшего прикосновения? Меня же ты не боишься?

Его уравновешенный, вкрадчивый голос немного успокоил. Надеюсь, он не успел увидеть ничего лишнего. Я попыталась справиться с эмоциями, и тихо ответила:

– Конечно, нет. С чего тебя бояться? Ты же никогда не причинишь мне вреда.

В его чёрных глазах на долю секунды отразилась еле заметная грусть, хотя нет… Наверное, мне показалось. Он опять рассмеялся.

– Ну как я могу причинить вред дочери правителя? Я же не сошел с ума!

В это время отец, выждав определённую паузу, поднял руку вверх. В ту же секунду весь гомон голосов стих.

– Друзья мои, я прошу вас успокоиться. Мы все с ужасом думаем о последствиях, которые могут обрушиться на нас, но прошу, сохраняйте твёрдость и решимость – только это поможет спокойно решить, что делать дальше.

Собрание длилось ещё около получаса. Все были в растерянности, и никто не мог предложить ничего конкретного. Единственным правильным шагом было намерение собраться на Совете миров, и принимать решение вместе с представителями других звёздных систем. Ведь если Версейские завоеватели нападут, в опасности будут все двенадцать звёздных систем, входящие в состав Совета миров.

*******

Мне пришлось долго ждать, когда после собрания все начали расходиться. Я стояла в стороне, ожидая отца. Да, теперь просьба о Денисе могла вызвать самую непредсказуемую реакцию. В сложившейся ситуации мой поступок может быть воспринят более резко, чем я рассчитывала. Но Донрена всё не было, и я уже начала беспокоиться, что могу не успеть поговорить о землянине. Увидев, как в дверях появился Моргисс, я быстро отвернулась и сделала шаг назад, в надежде, что он меня не заметит. Но через несколько секунд поняла, что верила напрасно.

– А ты что, прячешься? – надменно спросил он – Или меня ждёшь?

Его высокомерие переходило всякие границы, ведь он прекрасно знал, что его ждать я точно не могла.

– Я жду отца. Мне надо с ним поговорить.

– О чём же?

Нет, это невыносимо! Но я не хотела сейчас ссориться, поэтому старалась ответить спокойно и сдержанно.

– Тебе не кажется, что это наши личные дела и разговоры? Или посвящать тебя в каждую беседу с отцом?

Но на Моргисса никак не повлияло это замечание, и он лишь пренебрежительно пожал плечами.

– Можно подумать есть тайны, о которых я могу не знать. Не думал, что у тебя такое мнение обо мне.

Я уже открыла рот, чтобы многое сказать о своём мнении на его счет, как увидела Донрена, и заносчивость Моргисса уже не имела никакого значения.

Быстро подойдя к отцу, я просила его пройти в сторону, подальше от любопытных глаз. Нас никто не должен услышать.

– Арелия – его голос казался уставшим и напряжённым – Теперь ты понимаешь, почему пришлось отозвать тебя из экспедиции? Такие дела творятся… Совет миров в отчаянье… У нас так мало времени… Всего неделя, может чуть больше… Даже страшно подумать, какая может начаться война. Мы не воевали уже несколько столетий, а теперь…

Он замолчал, печально опустив глаза. На его морщинистом лице происходила мучительная борьба между сомнениями и выбором. Я нежно обняла его, пытаясь успокоить.

– Всё будет хорошо. Я уверена, что Совет миров найдет выход, и наш мир будет сохранён.

Он слабо улыбнулся.

– Ты еще такой ребёнок. Не всё бывает хорошо и заканчивается благоприятно, даже если в это сильно верить… Ну скажи, как вы слетали?

Началось. Вот она – точка переломного момента. Я приготовилась, насколько было возможно.

– Нормально. Подготовлю отчет об экспедициях, и расскажу обо всём на Совете миров. Вот только… – я замолчала, собираясь с духом и призывая на помощь всё своё мужество – Только возникли небольшие проблемы… на Земле…

Донрен вопросительно посмотрел, ожидая объяснений. Я же решила выпалить всё сразу, не утаивая ничего. Вот момент, от которого будет зависеть жизнь Дениса и моя дальнейшая судьба. Только бы хватило сил.

– Там возникла ситуация… – нерешительно начала я – Был найден раненый землянин. Он умирал. Наверное, ты скажешь, что я поступила неправильно, нарушив инструкции Совета миров, но я решила ему помочь. На корабле удалось восстановить его сломанный позвоночник, но времени на полное выздоровление не хватило…В общем, он сейчас на моём корабле…

Я замолчала, сжавшись внутри, словно ожидая удара. Отец не отрывая глаз, смотрел на меня. На его лице не отражалось никаких эмоций, и это было хуже всего. Повисло напряжённое молчание. Стало так тихо, что удары моего сердца, казалось, громким эхом звучат в пространстве.

– Пожалуйста, пойми, я не могла бросить его умирать – тихо прошептала я – Позволь ему на время остаться.

И вновь молчание. Секунды сводили с ума от ожидания пугающей неизвестности. Только через минуту отец нарушил ледяную тишину.

– Ты понимаешь, что за этим может последовать? – серьёзно спросил он – И как отреагирует наш народ и Совет миров на это? Ты слишком легкомысленно поступила, Арелия.

– Отец, прошу, позволь спрятать его на некоторое время! Никто не узнает! А потом он вернётся на Землю! Обещаю!

– Нет – послышался полный решимости ответ. – Ему нельзя здесь оставаться. И ты знаешь, что с ним будет. Он отправится в Мерцающую зону.

Эти слова поразили, словно молния. Всё, на что я робко надеялась, рухнуло. Отчаянье захватило целиком, и чувство паники стало разрастаться тягучей паутиной. Нет, я не могла этого допустить. Так не должно быть, это неправильно! Сердце болезненно сжалось, и комок предательски подступил к горлу. Стало тяжело дышать, и впервые за долгие годы, горькие слёзы отчаянья появились на глазах.

– Отец! Умоляю тебя! Всего несколько дней помогут ему окрепнуть! Клянусь, он не побеспокоит нас!

Сквозь пелену, внезапно закрывшую мир, я заметила, что Донрен с жалостью и скрытым презрением смотрит на меня. Он не видел моих слёз с тех пор, как я была ребёнком. Их не видел никто. Никогда. А сейчас я стояла, беспомощно вытирая глаза, и было ужасно больно…и стыдно. Я понимала, что теперь многое может поменяться в его отношении ко мне. Ведь заплакать – значит показать слабость, недопустимую для тегравийцев, особенно для членов семьи правителя Тегравии.

Глава 6

Я пыталась успокоиться, но это плохо получалось. Когда же, через бесконечность, мне удалось взять себя в руки, отец нежно провёл рукой по мокрой щеке.

– Пять дней – всё, что могу обещать. Дальше придётся самой объяснять Совету миров, почему ты взяла землянина к нам. Скрывать от них правду мы не будем.

Я не могла поверить. Чувство радости, словно лавиной обрушилось, затмевая недавний стыд и боль.

– Спасибо! Я никогда не забуду твоей доброты!

Но он лишь сдержанно улыбнулся, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Мне пора. Ещё много дел. Спрячь землянина до собрания Совета миров и пусть Юнития в этом поможет. Она умеет хранить секреты.

– Да отец, благодарю!

Он ушёл, скрывшись за дверью. Какое-то непонятное чувство затмевало радость того, что всё решилось благополучно. Нечто неприятное, тревожное и холодное сидело глубоко внутри и шептало – сегодня я сделала самую большую ошибку в жизни.

Через некоторое время я оказалась на корабле. Я спешила к Денису, чтобы обрадовать его и сообщить – самое страшное позади. Он сможет поправиться, а после вернуться на Землю, ну а я… Что же, моя участь сейчас не сильно волновала. До её решения было целых пять дней.

Денис радостно улыбнулся, едва я зашла. Ему было скучно лежать, уставившись в потолок.

– Думал, ты не захочешь возвращаться – шутя, сказал он – И даже ожидал кого-то другого, кто объявит, что я незаконный гость у вас.

Я грустно улыбнулась его наивности.

– Нет, объявлять никто бы не стал. Тебя просто могли отвезти в Мерцающую зону, чтобы ты провёл там свои последние дни.

– А что это за зона?

– Это… – мурашки пробежали по коже от воспоминаний – Наша тюрьма, выбраться из которой невозможно.

Денис молчал. Его весёлость сменилась удивлением, смешанным с волнением. Наверное, мой вид и интонация говорили о том, что дела могли обстоять гораздо хуже, чем он предполагал.

– Но теперь всё будет нормально – поспешно добавила я – Через три дня ты вернёшься на Землю, забудешь обо всём, и будешь жить счастливой жизнью.

На его лицо набежала грусть.

– Разве я смогу это забыть? Всё, что ты рассказывала? Забыть этот мир и тебя? Нет, такого никогда не случится!

– Обязательно забудешь. И этот мир, и меня, и нашу встречу. Только в отрывках сна будешь вспоминать маленькие фрагменты этих трёх дней, пытаясь разгадать, почему снится один и тот же неясный сон.

Я видела, какой болью отозвались в его сердце мои слова, и ощущала похожее чувство. Во мне росла странная привязанность к землянину, и очень хотелось, чтобы он остался жить на Тегравии. Но, увы, это невозможно.

– Нам пора – после долгой паузы произнесла я – На Тегравии сейчас наступит ночь, надо успеть добраться до моего дома. Тирея поможет спрятать тебя во время перелёта. И запомни, чтобы не случилось, ты не должен ни с кем разговаривать.

Денис покорно кивнул.

– Конечно. Как скажешь.

Небольшим усилием пришлось трансформировать кушетку, на которой лежал Денис, в передвижную кровать, чтобы облегчить транспортировку. Через десять минут Тирея подогнала к входу корабля передвижной куб. Пора.

Сердце учащённо стучало, а в мозгу проносились картины возможного разоблачения. Если бы сейчас кто-то посетил корабль – члены Лётного легиона, военные тегравийцы или Моргисс… Один посторонний взгляд мог вызвать необратимые последствия для всех. Страшно даже думать об этом.

Показалось, что прошла вечность, прежде чем мы добрались до куба. И только когда он, оторвавшись от поверхности планеты, полетел – я почувствовала облегчение.

Мы не произнесли ни звука. Каждый из нас думал о своём, не решаясь нарушить молчание. Куб летел около пятнадцати минут, и за это время мы не проронили ни слова.

– Прилетели – шепнула Тирея, когда куб стал снижаться.

Мы с сестрой жили отдельно от отца. Наверное, именно поэтому придётся взять Юнитию в помощницы. Как старшая сестра я несла полную ответственность за всё, что происходило в доме, поэтому в случае открытия обмана, буду единственным человеком, который за него ответит.

В доме, кроме Юнитии находилось двое охранников, но их сейчас не было. Сестра быстро бежала к нам, заметив снижение куба.

– Ну, наконец-то! – не сдерживая детского любопытства, воскликнула она, а в её больших тёмно-синих глазах светилось волнение – Я заждалась вас!

Сомнений не оставалось – она всё знала. Поэтому и охранников не было – лишние свидетели не нужны. Когда мы выкатили кушетку, на которой лежал Денис, сестра с нескрываемым удивлением стала его разглядывать.

– А это точно землянин? С виду обычный тегравиец.

Денис улыбнулся, но не проронил ни слова, как я просила.

– Всё в порядке, это моя сестра. Она будет нам помогать.

– Юнития – произнесла та, поклонившись Денису, как важному гостю.

– А я Денис, и точно землянин – улыбнулся он в ответ.

Медлить не стоило. Мы с Тиреей быстро покатили кушетку в дом, чтобы никакие свидетели не увидели происходящего. Уже совсем стемнело. Ночь на планете наступала быстро и длилась 13 часов, остальные 30 часов продолжался тегравийский день.

Когда мы завезли Дениса в отдельную комнату, я резко скомандовала:

– Свет!

Стало ярко и светло. Землянин удивлённо осматривался вокруг. Наверное, на их планете было по-другому. Мне всегда казалось, что это самая удобная комната из всех в доме – поэтому она была для гостей, которые иногда оставались ночевать.

– Удивлён?

– Да! Я таких комнат раньше не видел.

– У вас на Земле разве не такие? – с интересом спросила Юнития.

– Нет, совсем не такие. У нас в основном с четырьмя углами, но чтобы с двенадцатью… Я таких никогда не встречал.

– У нас и с восемнадцатью бывают – гордо сообщила сестра – Только не часто.

– Что со стенами?

– А что с ними? Обычные живые стены – сейчас их везде используют.

– Живые?

– Ну да.

Денис замолчал. Он не мог понять, что это значит. Я посмотрела на стены. Действительно, обычные. В комнате они были светло-зелёного цвета, хотя перед моим отъездом казались оранжевыми. Всё дело в микроорганизмах, которые наносились на поверхность и жили на ней, выделяя в воздух дополнительный кислород. Они могли несколько раз в день менять свою окраску – отчего цвет стены становился другой. Более того, создавалось впечатление, что стена слегка колышется, словно небольшая рябь на воде от лёгкого ветра.