Противоположности

Девушка приподнялась и аккуратно спустилась, заглядывая с края на злого парня, сидевшего на козырьке веранды, потирающего ушибленный бок, вполне возможно, что будет пополнение в его коллекции синяков.

– Может, знала, а может, и нет, – схитрила она, едва сдерживая то удовольствие, что получила за маленькую месть.

Увидела, как на его лице заиграли желваки раздражения, а губы приоткрылись, произнося шёпотом бранные фразы.

– Может, поможешь мне? – фыркнул Нэйтен, поднимаясь на ноги.

– У меня руки заняты.

– И чем же?

– Вот, – она выставила демонстративно средние пальцы на обеих руках. – Упс, как неловко, видимо, тебе придётся самому, – она поджала губки, как дитя, «я же нечаянно».

Пряди волос Николь блеснули в свете луны, демонстрируя спину, покидающую крышу.

– Стерва! – прокричал он ей вслед, но тут же рассмеялся. Почувствовал себя обезумевшим. Николь Тёрнер как контраст чувств и эмоций для него. Для каждого существует своя особенная стерва. Пускай она пока этого не понимала.

Николь Тёрнер – личный демон, который спасал, дарил надежду, открывал смысл, но, дав ощутить все дары, топтал безжалостно сердце.

Глава 6

«Почему ты выбрала такую жизнь?»

Подобный вопрос, когда-то заданный почти два года назад Нэйтеном, крутился в голове, как заезженная пластинка, на который она до сих пор не могла дать ответ. Как когда-то она просто ушла от парня, так до сих пор продолжала уходить, но при этом и от самой себя. Наверно, единственный вопрос, который так и останется без ответа, но будет продолжать прожигать память, как след от клейма. Николь проклинаеласебя и свои мысли в очередной раз, вспомнив Нэта. Картер не появлялся в институте уже неделю, и именно там, где должно быть равнодушие с примесью безразличия, она непроизвольно осматривала прохожих, пытаясь уловить знакомые приметы, того, кого не хотела видеть. Да, это странно. Слишком контрастные чувства до бешенства в сердце.

Уставшие глаза девушки прикрылись, пропуская происходящее мимо, как привыкла это делать, но сейчас это совершено неосознанно. Очередной приступ зевоты заглушился в ладонь, и рука опустилась на поверхность стола в столовой учебного заведения, к пластиковому стаканчику, чуть касаясь кончиками пальцев, ощущая горячую жидкость, и она тяжело вздохнула.

– Ну и? – прозвучал вопрос, и руки с тонкими запястьями опустились на тот же стол, только напротив неё, пока Мэй не спешила присесть на стул.

– Что «ну и»? – Тёрнер приподняла глаза, встречаясь со взглядом подруги, чьё лукавство отражалось, кажется, на всей ней, ведь даже сейчас она переминалась с ноги на ногу, пытаясь подавить явное любопытство.

– Ой, не прикидывайся бедной овечкой, всё ты понимаешь, – девушка с короткой стрижкой бросила сумку на соседний стул, а сама присела напротив Ники. – О чём это вы разговаривали с Маркусом сегодня утром? И не отрицай, – прервала она не успевшую проронить и слова Тёрнер, – я вас видела, он не мог отвести от тебя взгляда.

– Ничего особенного, – пожала Николь плечами, приподнимая стаканчик к губам, и немного остывший зелёный чай струйкой полился в рот. Когда-то она слышала, что именно зелёный чай тонизировал намного лучше кофе, отличный вариант, учитывая, что у второго она не любила горьковатый привкус. А если взять во внимание подготовку к докладу, сейчас хоть немного, но нужно очистить голову от дремоты, вот только отвлекал слегка обиженный взгляд надоеды напротив.

Тёрнер поперхнулась, замечая обиженно поджимающиеся губы Мэй, и, откашлявшись, она поставила обратно чай, выдавливая улыбку из последних сил.

– Ждёшь подробностей? – получила она кивок головой обиженной девушки, медленно возвращаясь в воспоминания утра.

Удерживая увесистую папку в руках, Николь проходила по парку при институте. Данный доклад, что хранился на листах, в этот раз оказался обширнее. Превзошла саму себя, хоть и путём бессонных ночей, но зато теперь уверена в себе как никогда и даже ноша не казалась такой тяжёлой, хоть и постоянно слетающая лямка сумки с плеча раздражала. И сейчас она норовила вновь соскользнуть, а попытавшись поймать её в последний момент, ноша в руках всё же соскользнула, рискуя выплюнуть содержимое на зелёную траву, перемешиваясь между собой.

Тёрнер выдохнула, когда край папки был перехвачен мужской рукой, не позволяя краху свершиться, а она уже благодарила того, кого даже не видела и не знала… возможно. Целовать не будет, но искреннее «спасибо» заслужил однозначно.

– Успел, – произнёс он, и девушка посмотрела на Маркуса и его лучезарную улыбку. – Тяжёлая, однако, – выхватил молодой человек у неё папку из рук. – Привет, Золушка.

Николь осмотрела парня. Нет, не поддалась на чары, хотя ему это не составляло труда, вон, фанатки уже обгладывали её со стороны, ревностно прожигая взглядом, вот только ей плевать, пускай смотрят, кроме мысли о стаде овец, они в ней ничего не вызывали.

– Привет, – выдохнула Ники и тут же спохватилась, когда Марк кивнул в сторону, приглашая пройтись. Она ступала рядом с ним по дорожке. – Спасибо тебе, опять.

Марк чуть хмыкнул, расплываясь в ещё одной улыбке, при которой его глаза потерялись за тоненькими щёлочками, но это казалось слишком милым для парня:

– Мне не сложно.

Молчание сопровождало их пару минут, но совершенно не напрягало, как было при неловкости. С Маркусом, кажется, подобного нет – он уютный.

– Заклеила мозоль?

– Да, всё в порядке, – нашла Николь ответ, понимая, о чём он говорил. Маркус, на удивление, обладал особой внимательностью, возможно, именно поэтому он мог понять Нэйтена, находя «успокоительное» в речи.

– Николь, – снова обратился парень, когда парк ими был пройден и они поднимались по лестнице, ведущей к главным воротам института. Парень остановилась. Он не собирался заходить внутрь. Николь обернулась, – дай мне свой номер, – мягкая, но утвердительная просьба, и даже Тёрнер потерялась.

Маркус продолжал следить за ней, выжидающе смотря в глаза.

Девушка сморгнула, смачивая подзасохший зрачок, из-за редкого акта от данной просьбы. Он чего-то добивался, но мотивов Николь пока уловить не могла. Маркус слишком незнакомый для неё персонаж, которого не успела раскусить, но всё же потянула руку в карман джинсов за телефоном. Не спрашивая, «зачем», не интересовалась, для чего, просто выполнила. Быстро набрав цифры, нажимая по экрану, она повернула его к парню с номером.

Марк забил его в свой смартфон, передал папку девушки в её руки и, улыбнувшись, подмигнул, молча разворачиваясь, оставляя так и стоять на лестнице, сопровождаясь её взглядом.

Действительно, ничего особенного, но вопросы вызывало. Николь хотелось бы поломать голову над ситуацией, но башка и так кругом. Мысли отложит на потом.

Удовлетворённое любопытство Мэй наконец освободило от её общества. Махнув ей рукой, сославшись на то, что необходимо заскочить кое-куда перед парой, девушка, схватив сумку, буквально вылетела из столовой. Николь вздохнула и сделала ещё один глоток чая, чтобы тоже удалиться. Опаздывать на пару не имела привычки, а на той, где сегодня предстоит выступать с докладом, тем более.

Стены коридора третьего этажа, ничем не отличающиеся от вчерашнего дня, и всё та же натянута улыбка, здоровающаяся со знакомыми студентами, считающих её если не подругой, то хорошей знакомой, и ответственной одногруппницой, в то время как, кроме просьб о помощи, она больше ничего не слышала от них. Нафиг ей это надо? Да и сама не знала – так устроено, так заведено.

Папка с докладом, которую утром Маркус так удачно перехватил, утяжеляла руки. Порыв ветерка привлёк внимание, проходя мимо большого открытого окна, и Николь остановилась. Брошенный взгляд на территорию, на которую открывало вид окно, привлёк внимание совершенно не вид, а те, кто находился там, внизу. Мэй улыбалась и слишком часто поправляла волосы – верный признак симпатии, особенно учитывая нахождение Нэйтена рядом. Его угрюмый вид и, кажется, совершенная незаинтересованность в даме рядом, его всегда, в первую очередь, выдавали глаза, но он всё равно отвечал ей и даже слегка улыбался. Николь смотрела сверху на Нэйтена, не слышала суть разговора, но прикусывала нижнюю губу.

«Отлично, пускай забирает этого придурка себе, может, хоть от меня отвяжется», – и всё же Николь чувствовала, как прикушенная губа начала ныть, больно её прикусив. Бесили. Оба. Объявился спустя неделю и сразу за юбки хватался.

Она фыркнула себе под нос, но всё же ещё раз бросила на него взгляд, только в этот раз подмечая уже другое. Его висок разбит, а ранка успела покрыться бугристой корочкой. Не исключено, что в результате ещё было получено лёгкое сотрясение. Почему? Почему он не пришёл к ней? Всегда приходил. И почему её тронула эта мысль? Возможно, некая привычка таких его внезапных появлений с довольной улыбкой на лице и прикрытыми глазами, когда всё обрабатывала, за что могла уже вполне получить диплом медсестры. Но только не в этот раз. Кольнуло где-то глубоко.

Бесил. Опять. Снова.

Николь резко развернулась на каблуках, скрылась за дверьми кабинета, погружаясь в мир заучек. Повысит в очередной раз самооценку от похвалы профессора. Это её личное некое подобие допинга уверенности. Забудет о нём. И будет улыбаться. Будет…

Выстроенные графики за спиной и исписанная мелом доска рукой Николь удостоверяли присутствующих на лекции об успешности доклада. Пряди девушки у доски затрагивал ветерок улицы из окна, открытого из-за духоты в аудитории, и проникал под разлетающуюся нежно-розовую блузку. Она знала, чувствовала своё «отлично» в зачётке, ведь не впервой освобождена от экзаменов, доказывая хороший уровень. Последняя цифра и точка, сдала, доклад защищён, осталась контрольная фраза, которая всегда звучала с улыбкой, но в этот раз не успела её произнести. Дверь кабинета открылась, и в неё спокойно зашёл Картер, не обращая совершенно никакого внимания на недовольный взгляд профессора и докладчицы. Он плюхнулся на верхние ряды, разваливаясь в удобной позе. Не хватало только закинутых ног на стол, чтобы усилить пафосность его действий.

Николь чуть скрипнула зубами и выдохнула:

– На этом всё. Есть ли у кого-то вопросы?

Она знала, что их нет, никто не осмелится спросить, да и зачем, а даже если и зададут, то слишком лёгкие, на которые сразу даст развёрнутый ответ, чтобы впредь не было подобного желания. Можно спокойно собирать листки, выложенные перед собой на трибуне.

– У меня есть вопрос.

Листок в руках Тёрнер непроизвольно смялся, оставляя сгибы, которые теперь навряд ли расправятся в прежнее состояние. Можно не поднимать глаз, она знала этот голос слишком хорошо… к сожалению.

Глаза Картера сверкнули, а взгляд прямой. Один уголок губ искривился в подобии улыбки, но это не она, это знак – игра снова началась.

– И какой же? – бровь Николь вздёрнулась, пока губы поджимались, но она продолжала выдерживать умиротворённый вид… пока.

– Судя по твоим графикам, всё прекрасно и прибыль за счёт рекламы у компании прилично возрастает, – он упёрся локтями в стол, чуть поддаваясь вперёд и слегка склоняя голову, – но где график в тех случаях, когда есть погрешности?

Шах, Николь.

– Какого рода погрешности ты имеешь в виду?

– Ты выстроила идеальность, но в жизни такого не бывает. Компании как получают прибыль, так и терпят крах, – Нэйтен сложил руки, соединяя кончики пальцев друг с другом, образовывая домик. Он видел её злость и то, как кусала щёку изнутри.

Притихшие студенты создавали ощущение их единственных присутствующих в аудитории. Никто не стремился перебивать, пуская любопытные взгляды поочерёдно с Тёрнер на Картера. Кажется, они впервые видели, как эти двое разговаривали или вообще видели существование друг друга. Такое в новинку, поэтому, кажется, даже дышать забыли.

– Но, чтобы не потерпеть крах, они и создают выгодные сделки и делают слияния компаний. Ты бы это понял, стоило бы тебе присутствовать с самого начала моего доклада.

Мимо, Нэйтен.

– Да, но где гарантия выгодных сделок? Представим, что пришёл представитель другой компании и предлагает выгодное слияние, но, на самом деле, он несёт совершенно иной смысл – он конкурент. Как понять его умысел, который в итоге приведёт к разорению? Как распознать двуличие? – он смотрел прямо на неё, прекрасно осознавая смысл последней фразы для неё, к этому и вёл.

Сердце Тёрнер издало неуверенный стук, приведя к кому в горле, который так с трудом сглотнула. Кажется, пальцы задрожали. Сволочь, давил медленно и болезненно.

– Мы не на психологии, Нэйтен Картер, – пыталась она держаться, но голос дрогнул. Хоть и заметит только он, но это ничего не меняло.

– Мы должны учиться мыслить обширнее, обхватывая все аспекты. Психология такая же неотъемлемая часть в данной теме, как и в жизни в целом. Итак, как же всё-таки распознать ложь?

Шах и мат, Николь Тёрнер.

Грудная клетка Ники сжалась до комочка. Дышать трудно, а отвечать ещё труднее, когда язык словно завязался в узел. Уверенность? Сейчас она не знала данного понятия.

Прозвучал звонок с пары, и, наконец, атмосфера немного разрядилась, когда преподаватель подал голос, так же ощутив неловкость, что напряжённо витала в воздухе:

– Прекрасный доклад, Николь, – прозвучал голос мужчины в возрасте, сидевшего за своим столом, с лёгкой сединой на голове и уже значительно пробивающейся лысиной, – а также мне очень симпатизирует ваша точка зрения, Нэйтен. Вы заставили увидеть меня в вас потенциал, жаль, что вы им не пользуетесь.

– Спасибо, профессор, я постараюсь это исправить, – Нэйтен кивнул с серьёзностью в глазах и первым покинул аудиторию, не дожидаясь разрешения.

Тёрнер прожгла дорожку его передвижения и сожгла дверь за ним. Низко, слишком низко себя ощущала. Словно столкнули в высоты с громким шлепком о реальность. Простит? Никогда!

* * *

Знакомое чувство разливалось по венам и тормозилось под рёбрами, сжимая до хруста грудную клетку. Напряжённая венка пульсировала на виске, усиливая саднящее жжение ещё незажившей ранки. Сердце набирало обороты ударов. Нэйтен смотрел пустым взглядом перед собой, медленно обвязывая эластичный бинт на костяшках и запястье руки. Всё звучало через призму и не сразу доводило смысл. Он слышал через вакуум звуки улюлюкающей толпы, смешавшиеся с басами музыки, подбадривая сильнее возбуждённых людей, находящихся через стенку.

Этой толпе плевать на то, что сейчас будет происходить, главное, как им это покажут. Они платили деньги, а взамен требовали только зрелища. Бесчувственные люди, находившиеся под предвкушением эйфории и адреналина. Им плевать на исход того, кто проиграет, лишь бы им это не принесло убыток. Нэйтен презирал каждого, у кого горели глаза сильнее, когда кто-нибудь валился без сознания, ведь для них это шоу, а причинённая боль этому человеку, как доза кайфа, набивающая кошелёк. И им мало, они будут кричать ещё!

И он оказывался не лучше, ведь именно он предоставлял им данное зрелище, да ещё и эффектное, чтобы у этих людей появилось желание делать на него выше ставки. Он такой же ублюдок, как и они, просто находился по другую сторону и желал получить деньги. Долбаные купюры, которые заставляли гнить людей, пока они даже не замечали этого, медленно поддаваясь на хрустящие клочки никчёмности.

Почему-то именно в такие моменты он хотел ненавидеть всех, но в итоге ненавидел себя.

Стук в дверь, и его взгляд немного прояснился, когда увидел лучшего друга в проёме раздевалки.

– Ты готов? – поинтересовался Маркус.

Картер кивнул, ответить не способен, в горле пересохло, или, возможно, просто боялся растерять силы на такой незначительный жест, ведь они ему сейчас пригодятся.

Бесценность души – главный грех нынешнего общества.

* * *

Комната, окутанная в цвет ночи и мирным спокойствием, сопровождаемая только атмосферой сна. Тихое посапывание девушки, зарывшейся в подушки на кровати, усиливало этот эффект. Сегодня та ночь, которую она заслужила – наконец выспится в законный выходной. Бессонные ночи давали о себе знать, когда ноги подкашивались от усталости, а в мыслях только родные подушки и мягкость одеяла. И даже любимый запах сигарет отошёл на второй план. Но что-то пошло не так, и планы жестоко разрушил упрямо вибрирующий смартфон. Тёрнер вздрогнула, не сразу понимая происходящее, пока опухшие глаза не открылись, замечая светящийся источник на тумбочке.

– Что за нафиг? – прохрипела она не очнувшимися голосовыми связками, беря в руки аппарат, который, если честно, хотелось просто расколошматить о стену за нарушение спокойствия.

Она потёрла глаз свободной рукой и зажмурилась, пытаясь вглядеться в яркий экран, чей свет больно бил по глазам. Два двадцать три на часах, а неизвестный номер высвечивался, заставляя насторожиться и неуверенно провести по экрану, принимая вызов.

– Да, – произнесла Николь, поднеся трубку к уху и одновременно убирая мешающие спутанные волоски с лица.

– Николь, – громкий выкрик собственного имени с примесью криков и музыки заставил отстранить динамик подальше, боясь, что барабанная перепонка на данный момент не выдержит такого напряжения. – Ты нужна Нэйтену, приезжай срочно, – нет, она совершенно ничего не понимала, ведь непроснувшийся мозг отказывался работать и расставить всё на места. Она нахмурила брови и собрала складочки на лбу, пока голос Маркуса проверял её слышимость. – Николь, слышишь?

– Подожди, Марк, я совершенно ничего не понимаю.

– Потом, сейчас ты нужна здесь.

– Почему я?

– Поверь, только ты сейчас можешь помочь с Нэйтену. Я вышлю адрес сообщением.

Звонок оборвался, оставляя за собой противные монотонные гудки и растерянную девушку, которая теперь смотрела на экран, быстро хлопая ресницами.

– Что за бред? – пробормотала она под нос. – Какого хрена я должна помогать Нэйтену? Мне насрать, н-а-с-р-а-т-ь, – убеждала себя.

Телефон снова завибрировал в руке, оповещая о входящем сообщении, и она фыркнуло. Да что произошло? И всё же открыла его, пробегая взглядом по набору букв, сочетающихся в адресе в тридцати кварталах от её дома. Да тут и на машине добираться придётся.

– Плевать я хотела.

Она бросила телефон на место и упала обратно на подушки, подминая одну из них в руках, подтягивая ноги ближе, сворачиваясь калачиком. Николь закрыла глаза, это её ночь, её сон, но щемящее беспокойство имело другие планы, терзая изнутри, не позволяя погрузиться даже в дремоту, словно каждый раз встряхивая. А убеждение, что «пускай они все катятся куда подальше», звучало неловко. Да ещё проклятые мысли, блуждающе забредшие в голову, теперь устраивали там пытки над разумом. Блин, Нэйтен, когда ты оставишь её в покое?

Глаза широко раскрылись, а ни в чём не повинная подушка полетела в стену, когда она подскочила на кровати и наспех накинула вещи, попавшиеся под руку, не забыв прихватить пачку сигарет с зажигалкой. Тихо спустилась по лестнице, чтобы не разбудить родителей, и выскочила на улицу, поёжившись от прохлады.

* * *

Машина такси остановилась возле сомнительного заведения, к которому Николь и за километр бы не приблизилась при дневном свете, а ночью и подавно. Ошивающиеся пьяные люди рядом только усиливали это чувство. Она отдала деньги водителю и хлопнула за собой дверцей, покинув салон. Грязно и пахло дурнотой с потом и адреналином. Ники наморщила нос от запаха, осматривая территорию. Теперь не понимала, как её сюда занесло. Может, это злая шутка, и её просто разыграли? Да что это за бред такой? Она прибьёт Маркуса Пэрри. Пускай только встретится на пути.

Отвратительный звук – кого-то вырвало в кусты, – и она брезгливо шарахнулась в сторону, ближе к входу неизвестного бара. Неоновая вывеска с названием искрилась подпорченной проводкой, на ней погасли две буквы, и ещё немного, как отключится третья.

Тёрнер задала себе ещё один вопрос: «какого чёрта я здесь делаю?», как дверь заведения с грохотом открылась, и знакомые лица с силой вывели Нэйтена. Не просто вывели, а пытались хотя бы удержать парня, чтобы он не ворвался обратно. Тайлер и Винсент удерживали за руки, оттаскивая дальше, пока тот пускал одни маты, от которых хотелось закрыть уши руками. Николь вздрогнула от такого вида, она знала злого Картера и какой он неуправляемый в этот момент, но сейчас он был не просто зол, он был в ярости, и этот вид пугал. Действительно пугал.

Маркус выбежал следом, упираясь руками в грудь Картера, пытаясь привести того в чувства, выкрикивая, чтобы он успокоился, пока Скот улаживал ситуацию, но Нэйтен не слышал никого, его взгляд затянут пеленой, а силы трёх парней не хватало на то, чтобы удержать озверевшего «Халка».

Тёрнер нервно выдохнула, сжимая кулаки дрожащих рук, теперь понимая, о чём просил её Маркус. Но почему он так уверен, что силы одной девушки хватит на то, чтобы удержать его, когда трое здоровых парней не справляются с задачей? Картер, ты как забираешь уверенность, так и придаёшь. Подбегая ближе, она выкрикнула «удерживающей силе»:

– Отойдите!

Парни смотрели на неё с большим удивлением, не спеша убирать руки, пока у Николь уже не начало сводить челюсть:

– Чёрт, я сказала, отошли! – твёрдость намерений с примесью уверенности в действиях дали свои плоды. Перехватывая лицо Нэйта, чтобы он наконец увидел её, а не вырывался, пуская искры ярости из глаз и плескаясь огнём речей.

Ну и как тут быть милой?

– Картер, твою мать, посмотри на меня! – потребовала она и моментально добилась его взгляда. Её руки теперь упирались в его грудную клетку, сменив ошарашенного Марка, отошедшего вместе с остальными в сторону, позволяя хрупкой девушке приручить дикого зверя.

Взгляд Нэйтена приобрёл более человеческий отблеск, и он чуть сбавил напор желания разнести это заведение к чертям.

– Тёрнер, уйди с дороги! – прорычал он, больно вцепляясь руками, оставляя следы на запястьях, чтобы убрать её ладони и отшвырнуть в сторону.

Он не ожидал её увидеть, но задаваться вопросами не в том состоянии. Ярость, что бушевала в нём, бросала в лихорадку, заставляя тело содрогаться. Возможно, состояние аффекта так сказывалось, но ему плевать на все возможные варианты исхода его поступка, пускай хоть сдохнет, но он впервые готов на убийство, и только глаза девушки напротив пока его удерживали, но он готов отмахнуться и от них.

Он снова пытался оттолкнуть девушку, но она стойко стояла на месте. Откуда в такой девушке столько силы? Либо это он ослабел, чувствуя её ладони на своём теле.

Тёрнер и сама не заметила, как начала злиться и даже готова притопнуть ногой:

– Идиота кусок, успокоился, я сказала! – закричала Ники на него.

– Николь, предупреждаю тебя, – прожёг он тяжёлым взглядом.

– Вот достал!

Может, она тоже тронулась. Возможно, будет жалеть, но пока другого выхода не видела, а удерживать силой глупо – Нэйт смахнёт, как пылинку. Она его знала, и именно это понимание двигало. Только в этот раз… один раз… первый и последний. Ники обхватила шею парня, одну руку фиксируя на затылке, приподнялась на цыпочках кедов и потянулась к Картеру, соприкасая губы в поцелуе. Он замер, только дрожь осталась. Только не ясно, к чему она относилась, к ярости или ощущениям её губ. Николь даже позволила смять нижнюю губу, ощутив солоновато-железный привкус крови от его разбитой губы. Она не думала, просто действовала, прикрывая глаза.

Нэйтена словно столкнули с обрыва в объятья холодной волны успокоительного, моментально приводя в чувства, но он, кажется, забыл, что находился в реальности. Растерялся, как мальчишка, боясь пошевелиться и упустить момент, словно, когда к тебе на нос садится бабочка, ты затаиваешь дыхание, лишь бы она не улетела.

Николь открыла глаза и отстранилась, спускаясь с носочков, твёрдо вставая на ступню. Наконец, увидела живого человека перед собой, а не демона разрушения.

– Успокоился, псих? – поинтересовалась она спокойным тоном, но злобно сверкая глазами. Она проклинала его за то, что вынудил на подобное.

Кажется, что звуки вокруг тоже утихли, но парни, что наблюдали за всем в трёх шагах от них, точно боялись произнести и слова. Ярость друга, что они впервые не могли сдержать, и прежде милая девушка, что всегда улыбалась, сейчас была совершенной незнакомкой, а вся эта ситуация в целом как сцена из сериала.

Николь уже плевать на всё, что её увидели настоящей и как воспримут при этом, тоже плевать, могла шокировать и дальше. Она не сводила глаз с ошарашенного Картера, неспособного произнести ни слова, словно забыл о существовании букв и их произношении.

– Я не знаю, во что ты вляпался на этот раз, Картер, но не вздумай меня в это впутать, – выплюнула Ники на одном дыхании и, разворачиваясь, покинула его, по пути доставая пачку сигарет, и чиркнула зажигалкой, поджигая одну, вдыхая никотин спокойствия, ведь сердце почему-то готово сломать рёбра от частоты ударов.