Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра

– Вода такая теплая! Самое время поплавать! Пошли скорее!

И она засмеялась.

Миса тащила Энтолни к воде. Она не переставала звонко хохотать. И ее смех… совсем, как живой…

Живой…

«Живая… нет… не может быть».

– Миса, постой, – наконец произнес Энтони.

Он остановился. Она обернулась к нему и вскинула бровки.

– Что случилось, милый?

– Это неправильно…

– Что именно?

– Ты мертва, Миса. Тебя не должно быть здесь. Ты исчезла… из жизни.

– Мертва? Что за глупости ты говоришь, дурашка?! Ты никогда меня не потеряешь. А если потеряешь – обязательно найдешь. Знай: я никуда не исчезну.

Энтони помнил эти слова слишком хорошо.

– Прости.

Он вырвал руку из ее хватки.

Они смотрели друг на друга.

Она явно не понимала, что происходит.

– Тебе нужно… уйти, Миса. Сейчас.

– Энтони! Ты чего?! Не пугай меня! Мне не нравятся такие шутки!

Ее рука потянулась к нему, но Энтони сделал шаг назад и не дал схватить себя снова.

– Извини. Так будет лучше для нас обоих. Прощай, Миса. Мне… пора возвращаться… я не могу больше…

Он снова начал плакать.

– Энтони… ты чего, глупыш? Я же с тобой. Вот она, я. Потрогай!

Она протягивает руку, и с кончиков пальцев стекают капли моря.

– Миса… я тебя люблю. И буду всегда любить. Но сейчас… я не могу пойти с тобой! Прости!

Он отвернулся и закрыл глаза.

«Это просто сон. Всего лишь сон. Обычный кошмар. Это невозможно. Пора вернуться домой. Дядя ждет. Я плохо поступил, что оставил его одного. Он хотел поговорить со мной, а я сбежал. Нехорошо получилось. Глупо. Какой же я идиот и эгоист!».

Повисла тишина.

Энтони прислушался к этой тишине и услышал скрежет. Шорох песка. И кряхтящий голос:

– Эн-то-ни…

Он обернулся и замер. К нему ползла Миса… вернее, та ее часть, что осталась в морге. Карабкаясь на руках по песку, оставляя за собой багровый след, вся бледная и мокрая, она издавала неприятные звуки.

И каждый раз, когда существо открывало рот, с губ вытекала мутная вода, смешанная с водорослями и черными живыми желтоглазыми рыбешками.

– Ты оставил меня… умирать…

– Миса…

– Ты не спас меня!

Труп начал быстрее перебирать руками, приближаясь к Энтони.

– Ты оставил меня… на дне!

– Это неправда! Ты же знаешь! Я пытался… я не мог…

– Все ты мог, Энтони Эрнандес. Ты просто трус. И слабак. Ничтожество, которое не смогло защитить любимого человека.

Миса замерла. Она поднялась на руках и выгнула спину. Из ее рта вырвался обильный поток кровавой рвоты с копошащимися в нем ракушками и мидиями.

– Ты сдохнешь, Эрнандес…

Оно продолжало ползти к нему.

– Сдохнешь, как я…

«Это не Миса».

– Иди к черту! – брызнул он в ответ.

И Энтони бросился бежать прочь вдоль берега, не оглядываясь назад. Он лишь слышал жуткие завывания и хриплый голос, лишь отдаленно напоминавший голос Мисы:

– Я тебя достану… со дна морского!..

И еще одна фраза, которую Энтони уже не расслышал в точности:

– Пепельные Глубины ждут!..

Он не думал останавливаться. Энтони снова бежал так быстро, как только мог. Он старался выкинуть из головы весь этот ужас, навалившийся на него разом.

«Ничего нет. Это просто глюки. Дурацкий мираж. Глупый кошмар».

– Все нереально… нереально…

Энтони пробежал еще немного, пока не заметил перед собой незнакомку. Она сидела у берега и гладила белых ночных сов.

Взрослая женщина, одетая в серо-бежевое пальто с большими темно-синими пуговицами по бокам. Кожаные черные сапоги на высоких каблуках.

«Наверняка в них не очень удобно ходить по песку» – подумал Энтони.

Руки женщины скрывали тонкие алые длинные перчатки, натянутые, словно вторая кожа. На правом запястье Энтони заметил браслет из цепи с маленьким черепом птицы. Похоже, он принадлежал вороне. У незнакомки черные прямые тонкие волосы по плечи с ровным пробором, пепельно-бледная кожа и ярко-красная помада на губах. А глаза… ее глаза закрывала серая повязка ткани, завязанная на затылке под волосами.

Энтони сразу отметил высокий рост дамы и поразительную худобу. Он точно не помнил, чтобы хоть раз видел эту особу в Перламутр-Бич.

Белые и серые совы кружились вокруг нее, как домашние питомцы.

Энтони осторожно приблизился к незнакомке медленным шагом.

– Совы…

Услышав ее приятный нежный ласковый голос, Энтони замер. Она даже не повернула голову к нему. А, собственно, зачем? Если она… ничего не видит…

«Если она ничего не видит», – сделал Энтони акцент на первое слово в своих мыслях.

– Не правда ли, они – дивные создания? Говорят, совы – вестники благих вестей. Стражи ночи. Стражи снов.

Энтони снова обратил внимание на цепь с черепом вороны.

– А вороны?

– Вороны? Вечные враги сов. Вестники зла, скорби и смерти.

– Именно поэтому у вас браслет с черепом одной из них?

Незнакомка тихо посмеялась.

– Держи друзей близко, а врагов еще ближе.

Энтони выгнул бровь, услышав такой резонный ответ.

– Вы, правда, ничего не видите?

– Вижу. И получше некоторых. Они…

Она указала на сов.

– …мои глаза.

Энтони задумался.

– Совы помогают видеть вам?

– Они – единственные мои глаза в этот мир.

Энтони почувствовал себя неловко, так напрямую спросив про слепоту у незнакомки.

– Простите, что так стал с вами говорить. Мы даже не знакомы.

– Это всегда можно исправить.

– Энтони. Меня зовут Энтони Эрнандес.

– Пирс. Присцилла Пирс.

– Рад знакомству. Знаете, никогда вас раньше не видел в Перламутр-Бич.

– Неудивительно. Я редко выхожу в люди.

Почесав сову по голове, она поднялась на ноги и прошла к нему без малейших затруднений. Остановившись прямо перед Энтони, Присцилла Пирс протянула ему руку для пожатия.

Энтони взглянул на ладонь, скрытую под алой перчаткой. Пальцы тонкие и длинные.

Энтони ответил на рукопожатие.

Присцилла легко улыбнулась. Затем она развернулась к морю и вздохнула.

– Наслышана о том, что море закрывают. Вчера погибла девушка. Вроде как… ее звали Миса Филиндерс. Очень страшная смерть…

Энтони сглотнул.

– Вы правы.

– Ты ее знал?

– Эм-м… да, она была… моей девушкой.

Присцилла резко развернулась к нему. Хоть глаз ее не было видно, ему казалось, что она смотрит на него сквозь ткань.

– Мне так жаль. Это ужасно – потерять любимого человека. Я знаю, какую сильную боль ты сейчас испытываешь. Я тоже… теряла любимых. И с этим ничто не может сравниться. Такая пустота. И больше ничего. И вернуть ничего нельзя. Это убивает.

– Вы правы. Такое никому не пожелаешь…

– Жизнь так или иначе сталкивает нас с потерями. Нам словно говорят: «смерть существует». Напоминают о ее существовании. И мы сами понимаем, что тоже не сможем жить вечно.

– Своя смерть меня волнует меньше.

– Весьма похвальная мысль, Энтони. Но порой нужно помнить о ценности собственной жизни. И помнить о том, что ты еще живешь. И тебе есть, к чему стремиться и чем жить.

– Тяжело к чему-то стремиться, когда теряешь тех, кого любишь.

– Ты справишься. Я вижу, что ты – сильный юноша. Горе можно преодолеть. Но понадобится время. И оно будет непростым. Но ты должен осознать главное – надо продолжать жить, несмотря ни на что. И помнить, что именно этого хотела бы от тебя Миса.

«Она права. Миса бы точно этого хотела».

– Начать все заново?

– Можно. Но совсем не обязательно.

– Продолжать трудно.

– Трудно, но возможно. Просто идти дальше, но уже без нее. У тебя же есть друзья, Энтони?

– Да, есть.

– Держись к ним ближе. Они нуждаются в тебе.

– Во мне?

– Поверь, гораздо больше, чем ты в них. И гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. Помни, что они тоже потеряли свою подругу. Ты не один в этом горе. И страдать в одиночку ни к чему.

Энтони серьезно задумался над ее словами.

– Вы правы… я так ушел в себя, что совсем забыл про Матео и Беатрис. Они ведь тоже… чувствуют это. Спасибо!

– Ты – хороший человек, Энтони. Уверена, ты найдешь свой путь. И справишься со всеми трудностями.

Присцилла снова развернулась к морю.

– Океан… – произнес Энтони, – он всегда помогал мне справляться с трудностями. Когда я скольжу по волнам, то чувствую себя по-настоящему свободным. Ума не приложу, как быть дальше теперь, когда море закрыли.

– Вода дарует спасение. Это несправедливо. Закрыть море и лишить тебя возможности испытывать пьянящее чувство свободы. Как можно решиться на такой скверный поступок?

– Они считают, что этим смогут защитить город.

– Какие глупцы. Разве, нет?

– Да, думаю, вы правы. Это очень глупо! Очень!

Одна из сов заухала, растрепав крылья. Присцилла Пирс взглянула на нее, словно выслушала, что ее говорят.

– Мне пора, Энтони. Ждут важные дела. Я была рада знакомству с тобой. Надеюсь, мы еще встретимся.

– Я тоже. Никогда бы не подумал, что смогу встретить того, кто меня так понимает.

Присцилла ласкового улыбнулась в ответ.

– Удачи, Энтони Эрнандес.

Присцилла развернулась к совам и пошла вдоль берега. Какое-то время Энтони провожал ее взглядом. Затем испытал неловкое чувство из-за наглой слежки. Обернулся к морю. И когда любопытство одолело его, и он снова захотел увидеть Присциллу, то та исчезла. Вместе с совами.

На Пляже он остался совсем один.

Глава 12. Падение Дома Грейтс

– Убейте это человеческое отродье!

Демонический стон Изабеллы разнесся по всей «Ракушке».

Я крепко сжимала нож в неповрежденной правой руке. Колин шел в мою сторону, выставив руки вперед. Он хотел схватить меня? Задушить? Заколотить до смети?

К счастью, мне этого никогда не узнать.

Моя левая рука молнией рванулась вперед, схватила со стола подсвечник с тремя зажженными свечами и бросила в противника.

Свечи ударились в Колина, упали в ноги, а там – гора рыбьих объедков. Занялось пламя.

Колин поскользнулся о кучу гнилого мусора и повалился на пол. Рыжие языки охватили его. Они поползли по его ногам и рукам. Окружили его шею. И занялись головой.

Колин Грейтс взревел от ужаса и невыносимой боли, сгорая заживо у всей семьи на глазах.

– Нет! Колин! – вырвалось у Изабеллы.

– Папочка! – вскрикнула Паола. – Папочка! Не гори! Не гори!

Джейсон подпрыгнул к отцу и принялся хлопать по нему руками. Рукав мальчика загорелся. Дедушка Грегори не оставил внука в огне. Он подскочил к нему, обхватил за талию и оттащил прочь от источника пламени.

– Ты совсем сдурел? – рявкнул на внука Грегори.

Дедушка отряхнул Джейсона и сбил пламя с его одежды.

Колин ревел, ворочаясь на полу в куче горячих объедков. Чешуйчатая кожа сползала и плавилась, обнажая мышцы и кости.

– Помогите мне! Не надо… спасите меня! Изабелла!

Но та не шевельнулась.

Женщина в ужасе наблюдала за смертью мужа, не в силах двинуться с места. Сквозь дикое пламя, поднявшееся столбом, Изабелла гневно взирала на своего главного врага – меня.

Огонь перешел на другие горы мусора. Пламя занялось деревянным столом.

Вскоре рыжие дорожки побежали к стенам, к занавескам.

И вот уже весь обеденный зал охвачен огнем.

«Ракушка» горит.

В тот момент я поняла: поместье Грейтсов не переживет эту ночь.

Вот бы мне пережить ее!

– Убейте грязную девку! – неистово взревела Изабелла. – Уничтожьте ее! Сожрите! Отправьте ее в Чертову Бездну! Пусть она сгниет! Пусть она наконец сдохнет! Сдохнет! Отомстите ей!

Грегори вынул из-за спины молоток и сжал рукоятку. Он отошел от внуков и медленно направился ко мне.

– Ты убила мою жену, моего зятя… я не дам тебе погубить дочь и внуков… Наша семья выстоит. Знай, грязная мерзавка: Грейтсы всех сильней.

Это сигнал к бегству.

И я им воспользовалась.

Я побежала, а куда – сама не знала. Надо поскорее выбираться из дома. Коридор, поворот. Еще коридор. Пустой зал.

Где чертов выход?

Двери, двери, двери…

Парадный зал… я здесь!

Это выход!

И вот из комнаты, что находилась совсем рядом у ворот, появился он, Грегори, держа в руке молоток.

– Думала, что сможешь так просто сбежать? Мои предки строили этот дом. Я знаю здесь каждый уголок, каждый тайный ход, каждую щелочку. Чужаку здесь не выжить. Ты на моей территории, грязная тварь.

Вот черт!

Мне отрезали путь к выходу. Пришлось забраться наверх по лестнице. Второй этаж.

– Я тебя убью!

Он бежит за мной, перешагивая через две ступеньки, размахивая молотком.

– Слышишь, падаль? Убью!

Я должна что-то сделать с ним. Нельзя же вечно убегать! Схватка с этим мерзавцем неизбежна.

Грегори хотел моей смерти. Я видела жажду крови в его глазах. Пока он гнался за мной, из его рта выпадали белые черви и опарыши.

– Ты сдохнешь здесь, в этом доме! Тебе негде скрыться… я тебя со дна достану!

Он прав.

Мне негде прятаться.

Надо биться.

Мы оказались в коридоре, ведущем в детскую комнату. Я замерла. Грегори быстро приближался.

К счастью, в голове уже созрел план. Надо подпустить его ближе. Пусть идет. Ближе… еще, еще.

– Хочешь подраться со мной, идиотка? Думаешь, что победишь в честном бою?

«В честном бою?».

Кто сказал, что я собралась сражаться честно?

Какая чушь!

Стоило Грегори приблизиться ко мне на критическое расстояние, как я схватила хрустальную вазу, стоявшую рядом со мной на постаменте, и швырнула ее в него.

Ваза угодила ему в лоб и разбилась – Грегори повалился на пол и выронил из рук молоток.

Дальше все решит скорость.

Я рванулась с места, подбежала к нему и ногой отбросила от него молоток в сторону.

Без оружия ему будет сложнее со мной справиться.

– Что ты делаешь, грязная…

Он схватил меня за ногу.

– Черт! Отпусти!

Я хотела отбежать, но тщетно: его хватка слишком крепкая. Его ногти врезались в кожу на лодыжке. Я ощутила острую жалящую боль и почувствовала, как по ноге текут струйки крови. Я повалилась на пол лицом вниз.

Проклятье!

Остается последнее… дать отпор.

Нож при мне, и я не боюсь его использовать!

Взмах – я нанесла удар по запястью старика. Хлынула кровь.

Грегори взревел, прижав окровавленную руку к телу:

– Что ты наделала, мерзавка?!

Я перевернулась в другую сторону, подползла к нему на коленях и замахнулась на него ножом. Он лежал передо мной, придерживая свою надрезанную ладонь. Его плоть оказалась тонка и хрупка, словно нежное мясо рыбы.

– Нет! Нет! Не делай этого! Ты не посмеешь!

Не делать этого? Он серьезно?

Придурок!

Я опустила лезвие ножа и вонзила его прямо в глотку. Брызнули темные багровые всплески.

Грегори кряхтел. Больше он не мог сопротивляться. Он жалобно стонал, пытаясь сделать тщетный последний вздох. Ничего у него не выйдет.

Я вытащила нож из его горла, подняла с пола второе оружие – молоток, и поднялась на ноги.

Старикашка пытался перевернуться на живот, но ничего у него не вышло. Воздух в легких закончился стремительно. И его мертвое тело распласталось на полу.

Еще один Грейтс мертв.

Я прихватила новое оружие – молоток. И вытащила нож из тела Грегори. Пригодится все.

Поднимаю глаза и вижу ее. Паола.

Она стоит в другой части коридора, прижимая к себе длинную деревянную биту.

Этой самой битой она вырубила меня в два счета!

– Вот как значит ты решила отблагодарить нас за гостеприимство?

Казалось, смерть деда ее нисколько не задела.

– Должна признать, но вы, Грейтсы, хреновые хозяева. И угощения у вас хреновые.

Паола яростно шикнула, замахнулась битой и… побежала на меня.

Проклятье! Она бежит слишком быстро! Паола – молодая девочка, а не старый кряхтящий еле живой дед.

И у нее чертова бита, а не гадский молоток.

И она в бешенстве. Паолой завладел дурманящий гнев. Это нужно использовать против нее. В таком состоянии она почти ничего не соображает. Она буквально одержима моей смертью. Она голодна. Паола жаждет крови. Сейчас же. В эту же секунду.

Я разогналась так быстро, как только могла. Раны на ноге давали о себе знать – они пульсировали каждый раз, стоило мне коснуться пола. Нужно куда-то ее загнать, где у меня появится возможность справиться с ней.

Ничего умнее, чем проникнуть в детскую комнату, я не придумала. Во всяком случае, эта комната довольно просторна, чтобы я смогла здесь обогнуть Паолу и сбежать снова.

Захлопнув за собой дверь, я быстро подбежала к окну. Открыто. Вылезти наружу?

Слишком высоко… нет!

Паола здесь.

Она ногой выбила дверь.

Паола размахивала битой перед собой, угрожая избить меня этой штукой до смерти.

– Так-так-так… а вот и ты. Мне понравилось играть с тобой в догонялки. Мне кажется, я победила…

Пауза.

Мгновение…

И Паола, замахнувшись битой над головой, бросается мою сторону, истерично вопя, как одержимый чертенок. С молотком или ножом мне с ней не справится, но это и не требуется.

Ближе, ближе, ближе…

Она испускает боевой клич.

А я… отхожу в сторону.

Тело мерзкой девчонки перегибается через подоконник и вываливается из комнаты на улицу. Снаружи раздается глухой удар.

– Вот идиотка!

Я вытерла пот с губ и выглянула в окно. Тело девочки лежит на животе звездочкой и не шевелится. Кажется, тактика сработала.

Пора выбираться отсюда.

Держа в руках нож и молоток, я покинула детскую и направилась по коридору к парадному холлу. Это единственный выход из дома, который мне известен. Остались Изабелла и Джейсон. Эти двое наверняка ищут меня. Вот бы избежать встречи с ними. Каждая схватка с кем-то из Грейтсов отнимает силы. Всякий раз я стою на распутье между жизнью и смертью.

До этого мне везло. Дальше все может пойти наперекосяк.

Я вышла в холл. Взглянула вниз – Изабелла.

Она стоит у подножья лестницы и дожидается меня внизу.

– Так-так… а вот и ты…

Ее рука касается перил, и по перламутровой гладкой конструкции идут тонкие трещины, подбираясь ко мне. На мгновение я подумала, что лестница сейчас оживет и схватит меня!

Но раздался крик.

Я резко поворачиваю голову к источнику звука: Джейсон. Мальчик с обгорелой рукой бежит в мою сторону, отчаянно размахивая плоскогубцами.

Он преодолел расстояние, разделяющее нас так быстро и так стремительно, что я не сразу успела понять, что случилось потом.

Моя рука интенсивно дернулась. Рука, сжимавшая молоток. Это был защитный рефлекс.

Я взмахнула и… удар пришелся в висок Джейсона. Молоток застрял в его черепе.

Я пошатнулась, отступив назад.

Мальчик замер. Его мертвые глаза смотрели на меня. Из разбитого виска вытекала кровь.

Его тельце покачнулось и повалилось в сторону. Джейсон скатился по ступенькам вниз, к ногам своей матери.

Все случилось слишком быстро. Моя реакция оказалась поразительно точной и своевременной. Но я сама… не была готова к этому.

Набрав побольше воздуха в рот, я отважилась взглянуть вниз. Изабелла опустилась на колени перед трупом сына и приподняла его разбитую кровоточащую голову.

Она не поднимала глаз на меня.

Она смотрела на Джейсона, и я видела… слезы, капающие на лицо ребенка.

– Ты добилась своего…

Говорила она почти шепотом.

Из других комнат разносилось шипение пламени. Вот-вот «Ракушку» охватит огонь. Пожара не миновать.

– Ты убила их всех. Всю… мою семью…

Я слышала ее плачь – томное хныканье.

– Моя мать мертва… мои родители мертвы… мой муж мертв… мои дети… моя дочь… сын… ты убила их всех…

Я не увидела при ней оружия. Был лишь молоток, который она может достать из черепа Джейсона. При мне еще есть нож. А потому я не испугалась и начала спускаться вниз по лестнице.

– Вся моя жизнь… потеряла смысл… из-за тебя!

Она впервые подняла голову. И я увидела в ее лице боль и отчаяние. Изабелла, действительно, плакала. И ее слезы смешивались с кровью Шона на нее лице.

– Ты нас сгубила…

Она повторяла это снова.

– Ты нас всех сгубила!

Изабелла уткнулась лицом в грудь Джейсона.

– Клан Грейтс… исчез… мы мертвы… мы все мертвы!

Изабелла гладила сына по влажным от крови волосам.

– Я просто хотела… крепкую семью… я все делала на благо нашей семьи…

Нас с Изабеллой разделяло три ступеньки. Отчего-то я боялась идти дальше. Может ли она напасть на меня? Это все просто трюк? Обман? Жалкий фарс, чтобы убить меня?

– Уходи! – прокричала она внезапно.

Я замерла, не ожидая услышать такое.

– Уходи!

Ее руки тряслись. Она даже не смотрела на меня. Все ее внимание приковано к мертвому сыну.

– Убирайся прочь из «Ракушки»! Оставь нас в покое! Прошу… убирайся! И не возвращайся сюда!

За последнее можешь даже не переживать. Я никогда в жизни не подумаю вернуться в это гадкое место.

– Уходи! Сейчас! Я не трону тебя… можешь оставить нож. Просто уходи! Пока не передумала…

– Хорошо, Изабелла. Я уйду. И сложу оружие, как ты этого хочешь. Пусть уговор будет честным. Я не трону тебя.

Я медленно присела, чтобы положить нож на пол. Все это время я не сводила взгляда с Изабеллы. Нельзя допустить, чтобы она нарушила свое слово и внезапно напала на меня.

Раздался нежный звон металла – я опустила нож на мраморный пол.

– Уходи уже! Прочь! Вон из моего дома! Убирайся! Вон! Вон!

Я не стала ничего говорить. Мне дали шанс уйти – будет глупо не воспользоваться им.

Может, она еще что-то чувствует? Возможно, в Изабелле осталось еще что-то человеческое? Это же была ее семья. Мама, папа, муж, дети.

А я убила их всех.

Всех до одного… чтобы спастись.

Шон отомщен.

Грейтсы начали первыми, и я не могла поступить иначе. Это было бы оскорблением его памяти. Его чести. Его жизни.

Я шла к выходу и слышала за спиной мучительный стенания Изабеллы. Она плакала. Стонала. Ревела.

Я уже подошла к выходу. Свежий ночной воздух. Две луны освещают сад «Ракушки».

Дверь… на ней появилась грубая трещина, стоило мне подойти слишком близко.

И плачь Изабеллы… стал смехом.

Вот же сука!

Смех… такой холодный, мерзкий, зловещий.

Я оглянулась и увидела: Изабелла отпускает тело Джейсона на пол. Она встает на ноги, находясь спиной ко мне. А потом… она поворачивается… и в руках у нее – огромный топор.

Проклятье! Откуда он у нее? Где она его прятала?

Это невозможно!

Лицо Изабеллы исказилось в уродливой гримасе ярости, злости и великого безумия.

– Думала, что я тебя отпущу, человеческое отродье?

Кажется, сейчас мне, действительно, предстоит спасаться бегством.

– Нет… Грейтсы никогда не бросают своих. Кровь за кровь. Тебе следовало это уяснить. Рыба Сапфирового моря даровала нам силу. И власть над жизнью и смертью. Верховная Матерь заботится о нас. И она позаботится о моей семьей.

Рыба Сапфирового моря… «даровала нам силу»? Что это значит? То, что с ними случилось, из-за рыбы? Если это так, то они… не единственные, кто…

– Ты убила мою семью!

Она кричала, а за ее спиной поднималось алое пламя. Стены вокруг стали рушиться – повсюду трещины, посыпалась штукатурка. С каждым новым звуком, произнесенным Изабеллой, разрушения множились.

– И я тебя… уничтожу!

В Изабеллу вселился демон. Или она была демоном с самого начала? Или стала им, когда съела рыбу?

– Мои родители… мой муж… мои дети… твоя кровь прольется за их жизни!

Пихты в саду словно ожили. Они тянулись к тропинке, намереваясь преградить мне путь.

– Ты сдохнешь здесь, тварь! Тебе не сбежать от меня!

Изабелла подняла топор и пустилась в погоню за мной. Мне оставалось последнее – бежать. И только скорость сейчас может меня спасти.

Глава 13. Бродячие в ночи

«…тело мальчика было разрублено на две половины, словно топором. Следствие не установило точное орудие убийства. Из воды удалось вытащить лишь верхнюю половину туловища. Отец, доставший мертвого сына из воды, лишился рассудка и был госпитализирован в психиатрическую лечебницу Акко».

Синий дым заполнял медицинский кабинет. И Скальд не мог думать о свежем воздухе, так не хватающего легким.

«Еще один случай нападения в воде. Тома Джейсона утащило в море. По предварительным данным следствия, это сделала акула. Тело не найдено. Мужчина быстро ушел под воду на глазах у отдыхающих. На волнах остались лишь кровавые разводы».

Докурив очередную сигарету, он потушил ее о статью, которую только что прочитал. Скальд отложил старый выпуск газеты, продырявленный окурком, к стопке «прочитано».

Новая газета. Новая статья. Новая сигарета.

«Нападение сов на человека. Такого прежде в Перламутр-Бич не случалось. Сова покусала женщину на Пляже, когда та наслаждалась солнечными ваннами. Птица вырвала туристке оба глазных яблока и унесла их в свое гнездо. Трагедия произошла на глазах у двоих маленьких детей. Получив психологическую травму, дети продолжили лечение в психиатрической лечебнице Акко».