Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра

Так я успею выскочить из салона. Во время езды с этим будут проблемы.

– Да, все в порядке!

Нет, ничего не порядке! Он почти задыхался. Дик не переставал кашлять, а потом… его стошнило.

Водой.

Изо рта Дика в ноги потекла грязная вода, в потоках которой я заметила тину и водоросли. Там даже мелкие ракушки нашлись!

Дик вдавил педаль тормоза. Фура остановилась.

Я положила топор к себе на колени.

– Дик, ты как?

Я осторожно смотрела на него, готовая в любой момент выскочить из салона.

Дик смотрел прямо перед собой. Его лицо посинело и начало раздуваться. На коже проступили черные венки. Глаза поменяли свою форму. Они больше напоминали… глаза рыбы.

– Какого хрена это опять происходит? – рявкнула я со злости.

Правая рука Дика затряслась. Он в ужасе уставился на нее. Растопив пальцы, он смотрел, как они дрожат. Кожа посинела и взмокла. Из потовых желез потекла текучая мутная слизь. А затем его рука вытянулась и увеличилась в размерах. Дика начало трясти.

И вот… человеческая рука прямо на моих глазах превратилось в громадное серо-фиолетовое осьминожье щупальце с присосками.

– Охренеть…

И я еще чему-то удивляюсь?!

Дик взревел. Он перестал быть человеком. В его раскрытом рту я увидела зубы с заостренными кончиками, как у акулы. Радужка округлилась и покраснела. Хищные алые рыбьи глаза смотрели на меня. Рядом с ушами кожа трансформировалось в нечто, похожее на жабры.

Одна рука оставалась человеческой, а вторая – щупальце. Из человеческой руки выросли черные когти.

Хищник, в которого обратился Большой Дик, зарычал на меня. С его языка капала соленая слизь и пена.

– Прости, Дик… я не хотела!

И я взмахнула топором.

Лезвие врезалось в плечо, из которого росло щупальце. Удар оказался сильным, но его не хватило, чтобы отсечь щупальце целиком. Вместо этого оно повисло на тонких лоскутках кожи.

Существо взревело от боли.

Почему он не стал таким, как Грейтсы? Почему потерял рассудок? Он совсем не похож на человека, в отличии от монстров, которых я встретила в «Ракушке».

Разбираться с этим некогда. Пора валить.

Я открыла дверцу и вынырнула из салона. Упала на асфальт и ощутила ломоту во всем деле.

Надо вставать… быстрее… и бежать…

Монстр выползает следом за мной.

– Кровь… пить… – верещало чудовище.

Почему все меня сегодня хотят убить?

Чем я заслужила такую «честь»?!

Поднявшись на ноги и держа топор в руке, как свое единственное оружие (спасибо Изабелле за своевременное и эффектное появление), я семенила вдоль дороги. Удар об асфальт пришелся по ногам. Ощущая адскую боль в коленях, я хромала.

Монстр, покинув фургон, гнался за мной.

– Убить… съесть… тебя… хочу… вкусно…

Он догоняет.

Раненное щупальце беспомощно волочится по асфальту. Монстр истекал кровью, но еще был готов сражаться со мной.

– Ты… моя…

Он кинулся в мою сторону, оторвавшись от земли и прыгнув. Я успела уклониться в сторону. Монстр не справился со своим весом и рухнул лицом вниз на дорогу.

Это мой шанс.

Взявшись за топор двумя руками, я подскочила к нему, встав за спину, и нанесла удар.

Щупальце отсечено.

Монстр взревел от дикой боли.

Я видела, как морская конечность барахталась на дороге, словно рыба на суше. Из культи хлестала кровь.

– Прости… но я должна… убить тебя!

Замахиваюсь снова и ударяю, пока он не пришел в себя. Лезвие пронзило затылок. Брызнула кровь.

Тело распласталось на земле и перестало шевелиться.

Я сделала несколько шагов назад, не сводя глаз с противника.

– Получилось…

Я спаслась. Еще раз.

Или же…

Он снова зашевелился. С расколотым черепом и с топором, торчащим из головы. Монстр поднимался на ноги.

– О, нет…

Чудовище испустило жуткий вопль. Оно стояло спиной ко мне. Я старалась не попадаться ему на глаза. Монстр крутился на месте – искал меня. Я каждый раз уходила за спину.

Надо бы достать из него топор и добить…

Но делать этого не пришлось. Утратив всякую надежду отыскать меня, монстр пустился в бега. Он резко рванулся с места и умчался в темный лес, ломая ветки.

И исчез из виду.

Обессилев, я опустилась на колени. Дышать стало невыносимо тяжко. Как только мне удается выживать после всего этого?

Подняв глаза, я увидела билборд с большой надписью: «Перламутр-Бич: 1 км».

Собравшись с духом, я продолжила свой путь пешком. И я отправилась в самое гнездо зла. Людям в этом городе нужна помощь больше, чем мне. Они, в отличии от меня, находятся в полном неведении.

Я должна предупредить их об опасности. Рыба из фуры Дика никогда не попадет на прилавки магазинов. А это значит, что у меня есть время остановить надвигающийся кошмар.

Глава 15. Те, кому не до сна

Он бежал в сторону Скальда и не останавливался. Выглядел Энтони крайне встревоженным и напуганным. Пустоту в его глазах заполнили страх и отчаяние.

«Что же с ним случилось?».

– Помедленней, парень! – крикнул ему Скальд.

Но тот не думал замедлять темп.

– Куда ты так спешишь?

И Скальду дали резкий ответ:

– Прочь!

Энтони Эрнандес махнул на Скальда рукой, словно хотел, чтобы он убрался с дороги.

– Не очень-то вежливо… ты так и думаешь бежать, пока не сорвешься с края земли?

– Уходите! Прочь! С дороги!

Он кричал и плевался.

– Не дождешься, парень.

Он приближался.

Скальд отслеживал траекторию движения Энтони Эрнандеса. Он успел заметить предпосылки к маневру, который тот хотел совершить. Энтони бросил взгляд вправо – хотел обогнуть Скальда. Но тот предвидел хитрый умысел. Вероятнее всего, Энтони знал, что его «ненамеренный» взгляд заметил. И свернул влево, в другую сторону. Скальд бросился туда же гораздо раньше, чем это сделал Энтони. И это позволило двоим людям столкнуться.

Скальд обхватил Энтони и не отпускал. Парень вырывался. Топтался ногами по песку. Стучал кулаками. И кричал:

– Отпустите! Черт с вами! Не трогайте меня! Отстаньте! Дайте мне убежать!

– Нет-нет, Энтони Эрнандес, от меня ты сегодня не убежишь.

Энтони замер, уставившись на доктора Серпентеса. Скальд перехватил правую руку Энтони, схватив ее за запястье, и потянул вверх.

Скальд осмотрел окровавленные разбитые костяшки пальцев.

– Это серьезные раны, Энтони. Я хочу тебе помочь.

– Отпустите!

Энтони все же вырвался из хватки Скальда, но не собирался убегать. Он просто сделал два шага назад, отряхивая смявшиеся футболку и шорты.

– Я вас видел в морге. Вы были там. Смотрели на меня. Там вы и узнали обо мне, верно?

Скальд кивнул.

– Я соболезную твоей потери, Энтони.

– Не надо!..

– Послушай.

Энтони резко отвернулся. Скальд, испугавшись, что тот опять задумает сбежать, схватил его за руку и остановил.

– Я знаю, какого это, Энтони.

Юноша повернул голову к Скальду и устало взглянул ему в глаза.

– Я тоже потерял ту, кого любил. И никого не смог полюбить также сильно после этого. Прошло семь лет, но не проходит и дня без воспоминания о ней. Я потерял жену, Энтони. И сына. И все в один день.

На удивление Скальда Энтони Эрнандес оказался более сообразительным, чем он думал.

– Алый Вопль? – спросил он.

Алый Вопль – тот самый случай, когда мужчина в Перламутр-Бич мог лишиться жены и ребенка в один день.

Частный случай подобной потери, но не редкий.

Скальд обреченно вздохнул.

– В этом мире нашлось много места страданиям и печалям, Энтони. И от этого не уйти. Нам остается лишь заботиться о своем будущем. О своей жизни. О жизни живых людей. Уверен, Миса Филиндерс была прекрасной девушкой…

– Лучшей! – перебили его. – Самой лучшей на свете!

– Не сомневаюсь. Так бывает, что… смерть забирает хороших людей, Энтони. По-настоящему хороших и замечательных людей.

– Это несправедливо. И жестоко.

– Знаю, да. Позволь… позволь мне помочь хотя бы залечить раны, пока к ним не присоединилась вторичная инфекция. Это очень серьезно, Энтони.

– Ладно. Куда мы идем?

Скальд удивленно выгнул бровь. Неужели ему так легко удалось убедить Энтони принять его помощь? Или этот парень готов идти куда угодно и даже нестись, лишь бы избавиться от мучительных мыслей о смерти своей возлюбленной?

– Подожди. Кто-нибудь знает, что ты здесь?

– Эм-м… а кто должен знать?

– Я слышал, что ты живешь с дядей. Альбедо, да? Вы держите магазинчик «Глубоководье».

– Все-то вам известно!

– Так он знает о том, что ты здесь, или нет?

Скальд уже знал ответ.

– У тебя есть телефон?

– Что вы хотите?

– Чтобы ты ему позвонил. Ты сбежал из дома, так?

Энтони не ответил.

«Проклятье. Он нагло сбежал из дома и ничего не сказал дяде».

– Так не пойдет, Энтони. Позвони своему дяде. Он за тебя сильно переживает, я в этом уверен. Скажи ему, что проведешь ночь в моей клинике. Скальд Серпентес. Он наверняка меня знает. Успокой его. Ты уже взрослый и должен все понимать. Я понимаю, что тебе тяжело, но эта боль не должна делать из тебя эгоиста. Подумай о тех, кто беспокоится за тебя. Думаешь, им легче? Уверен, что твой дядя делает все ради тебя, Энтони.

– Ладно-ладно! Перестаньте давить на совесть! Я понял. Сейчас позвоню и скажу, что буду с вами, а утром вернусь.

Энтони выхватил телефон из кармана и отошел в сторону, набирая номер.

Скальд какое-то время наблюдал за парнем, а потом отвлекся на Маяк, который его не отпускал.

«Если мы так с ним встретились, значит, кто-то этого хотел. Энтони Эрнандес стал жертвой кошмарных событий. Как и я. У него есть право узнать правду. Есть право отомстить. Есть право разобраться в том, что происходит в этом городе на самом деле. Стоит ли его привлекать к расследованию? Он мог бы оказаться полезен. Он еще молод, но уже достиг совершеннолетия. Если я предложу ему партнерство, согласится ли он? В нем есть огонь. Я это вижу. Есть желание сражаться. Как и я, он готов биться со злом, охватившем Перламутр-Бич. История повторяется… тьма вернулась в город. Но на этот раз мы не можем просто ждать, пока она уйдет в спячку еще на семь лет, чтобы набраться сил и нанести новый сокрушительный удар. Зло зашевелилось вновь. Что-то его пробудило. Что-то… что может скрываться на самом дне морском…».

Энтони расхаживал Пляжу, пиная песок. Он постоянно запрокидывал голову к небу, смотрел на две луны и пытался успокоить своего дядю.

«И этот проклятый Маяк… что в нем такого? Возможно, ответы могут крыться там. Или это просто мои глюки? Когда они начались? В ту ночь, когда ко мне залетела сова? Или раньше… после того самого дня… не помню. Похоже, моя память старательно вычищала воспоминания о днях отчаяния и горя. Психика защищает саму себя. И это правильно. Забвение – тоже защита. Но порой она может стать слабым местом – брешью в доспехах, которую можно пробить».

– Поговорил?

Энтони, убрав телефон в карман, вернулся к Скальду.

– Да, все в порядке.

– Точно? Что он сказал?

Энтони помялся. Пусть и не хотя, но все же ответил:

– Дядя был рад этому звонку. Он словно…

– Выдохнул?

– Да. С большим облегчением. Он отблагодарил меня за то, что я так поступил. Ничего, что я не сказал о том, что вы меня надоумили позвонить?

– Ни в коем случае. Напротив, пусть твой дядя гордится тобой. Запомни, со старшим поколением всегда нужно быть хитрее. Им не стоит волноваться попусту. А дать еще один повод для гордости никогда не будет лишним. И что еще он сказал?

– Он уже собрался меня искать, но я позвонил вовремя. Он уже набирал номер Людо Ксавьера.

– Видишь! Если бы вмешалась полиция, то все закончилось не так радостно.

– Верно, да… спасибо, что заставили меня это сделать. Дядя сказал, что знает о вас и о вашей клинике. Он спокоен. Он по-настоящему успокоился, узнав, что я проведу ночь у вас. Похоже, он переживал за мои раны на руках. Он хотел, чтобы мне кто-то помог. Он просил передать вам спасибо за то, что согласились так меня принять к себе.

– Это простая вежливость. Ничего особенного.

– Нет, особенно! Не каждый бы… согласился. Порой люди не хотят вмешиваться в проблемы других. Авось, сам справится. Лишь бы не впутываться, а то еще сам пострадаю. Людей всегда заботят только они сами. Они не помогут, если проблема не касается непосредственно их самих.

– Не стоит винить их в этом. Это просто самозащита, Энтони. Природный инстинкт. Не каждый воинственно рвется в бой за чужую незнакомую ему жизнь, это так. И это нормально. Пойдем, нужно заняться твоими ранами. И что ты делал руками? Колотил бетон?

Энтони залился неловкой краской, но не ответил. Скальд не стал вдаваться в такие подробности. Сейчас это уже не имело никакого значения.

Скальд заметил, что Энтони наконец расслабился в его присутствии.

«Это хороший знак».

Он уже не страшился чего-то неизведанного, не был охвачен гневом или отчаянием. Его движения стали плавными, а не резкими и размашистыми. Наступил миг успокоения, которого ему так не хватало, учитывая обстоятельства.

Скальд уверен, что именно к этому Энтони стремился – к спокойствию. Оно стало той его потребностью, которую он был не в силах удовлетворить. Энтони впал в состояние фрустрации – невозможность получить желаемое.

У Энтони не хватало внутренних ресурсов, чтобы прийти к спокойствию. Скальд же помог ему их обрести.

– И это ваша клиника?

– Точнее, частный кабинет. Да, он скромный, но мне большего и не требуется. Главное, чтобы мои пациенты получали то, что хотели и уходили довольными.

– Согласен. У нас с дядей тот же принцип. «Глубоководье» – маленький скромный магазинчик. Но у нас качественные товары, а потому все наши покупатели довольны. Никто не жалуется.

– Похоже, твой дядя хорошо в этом разбирается, не так ли?

– Еще бы! Он лучший в своем деле!

– Это превосходно. Я, пускай, точно не лучший в медицине, но считаю себя весьма способным. Впрочем, даже лучшим всегда есть к чему стремиться.

– Человеческие возможности безграничны. Вы об этом? Вперед и только вперед?

– Конечно же, Энтони. Стагнации не существует. Если ты не развиваешься, не идешь вперед, то тебя непременно тащит назад. Прогресс и только прогресс. И так во всем, а в своем любимом профессиональном деле – тем паче.

Скальд провел Энтони в медицинский кабинет. Ночной воздух полностью избавил это место от табачного дыма. Энтони сел на кушетку и осмотрелся. Скальд закрыл окна.

– А что с этим окном?

Скальд уставился на разбитое окно, заклеенное белым скотчем в несколько слоев.

– Кто-то… решил неудачно пошутить.

– Придурки!

Скальд был рад, что ему не пришлось рассказывать всю правду.

– С вами еще кто-то работает?

– Да, Лита. Моя медсестра. Хотя я отношусь к ней, как к напарнице. Она придет утром, и мы начнем работу.

– Вас только двое?

– И этого достаточно. Справляемся.

– И что именно вы лечите?

– У меня… широкий спектр. Помогаю всем, чем только могу. Как ты можешь догадаться, зачастую приходят с солнечными ожогами, укусами морских ежей или мурен, ядовитых змей. Самые разные травмы и переломы. Это касается и серфингистов, и дайверов. И по мелочи: ссадины, порезы. Забитые костяшки пальцев…

Скальд с укором взглянул на Энтони.

– Да будет вам! Я просто разозлился!

– Да, конечно, это я заметил, когда ты чуть не сбил меня с ног, словно носорог!

– Получается, вы чем-то похожи с мистером Мартинесом.

Скальд, доставая перекись и марлевые тампоны, любопытно выгнул бровь, взглянув на Энтони с интересом.

– Неужели?

– А разве нет? Он занимается спасением морских животных, а вы лечите людей. Хоакин же тоже врач по своей сути. И ученый. В одном лице.

– Профессор, насколько мне известно. Профессор Мартинес.

– Да, профессор. А мой дядя… он лечит потребности своих покупателей в хорошем морском оборудовании.

И Энтони заметно повеселел.

– Хм, похоже ты прав, – кивнул Скальд, – каждый из нас стремится помочь кому-то и сделать этот мир лучше.

– Это же замечательно!

Скальд не смог сдержать добрый смех. Ему не хватало такого позитива и юношеского оптимизма.

Он подвинул стул к кушетке, разложил бинты, пластыри, ватные шарики, перекись, спирт, пинцет и мазь на манипуляционном стеклянном столике.

– Давай сюда руку.

Энтони положил одну руку на столик. Скальд подставил под нее металлический почкообразный лоток и принялся обрабатывать рану перекисью, смачивая ею марлевые тампоны, держа их пинцетом.

– А ты чем хочешь заниматься, Энтони?

– Я?

– Да, будешь помогать дяде или…

– Я всегда хотел стать путешественником.

– Правда?

– Морским путешественником. Увидеть мир. Моря. Причалы. Океан, мистер Серпентес. Вот моя страсть. И то, что сейчас Сапфировое море закрывают, большой удар для меня.

– Но ты же понимаешь, что Людо Ксавьер не стал бы принимать подобные жесткие решения не будь на то веских причин? Ты сам видишь, что происходит. Нужно защитить людей любыми средствами.

– Но только в воде я чувствую себя свободным, понимаете? Только скользя на доске по волнам… и когда соленый ветер бьет в лицо, и когда погружаюсь, когда плаваю среди рифов. Это всегда захватывало мой дух. Я живу этим. Всю свою сознательную жизнь. Вода – моя стихия. Я просто не могу без нее!

Скальд обработал раны сначала перекисью, затем спиртом. Потом смазал лечебной мазью и наложил пластыри. Оставалось только забинтовать.

– Вот у вас есть такое, мистер Серпентес? Есть что-то, без чего вы жить не можете? Что вы скажете, если у вас отнимут медицину? Лишат этого кабинета? Отберут лицензию?

Скальд никогда об этом не задумывался всерьез. Зачем думать о том, чего никогда не случится? Он всегда был уверен в своих профессиональных способностях. Лишение лицензии ему никогда не грозило.

– Полагаю, я найду место, где мои способности пригодятся. Даже без лицензии. Навык останется со мной.

– Значит, вы станете нелегально лечить людей?

– Почему бы и нет?

– Выходит, вы – немного пират?

– Эй! Я такого не говорил! Я же не собираюсь никого грабить!

– Но вы же будете брать деньги за свою работу? Иначе, как тогда жить? Пираты плавают без лицензий и грабят порты и суда.

– Я не собираюсь становится пиратом, Энтони. Даже в том смысле, в котором ты себе представляешь. Чего ты от меня добиваешься?

Скальд принялся заниматься второй рукой.

– Я хочу, чтобы вы представили, как важен для меня океан. В нем моя жизнь. И я не представляю ее без него. Мы связаны. С самого детства. Всегда были связаны. А как вы пришли в медицину? Ваши родители были медиками?

– Нет, не были.

Скальд не нарочно покосился на свою забинтованную руку и тут же об этом пожалел.

– Дело в руках, да?

Скальд закатил глаза.

– Вы хотели узнать, как помочь себе.

Скальд насупился и принялся быстрее заканчивать обрабатывать руку.

– Ай! Вы чего! Жжется же!

– Ты слишком догадливый, Энтони Эрнандес. Я тебя недооценил.

– Мне так все говорят. И Хоакин, и дядя.

«Не сомневаюсь».

Скальд, приняв тот факт, что Энтони слишком любопытный в силу своего возраста (а кто не был в этом возрасте любопытен?!), успокоился и продолжил обрабатывать руки не спеша, размеренно.

– Я стал врачом, потому что мне это было интересно. Я всегда интересовался человеком и тем, как он устроен. Самое сложное создание во Вселенной. До сих пор всего мы не знаем о себе. Один только мозг, Энтони. Орган, который сам себя назвал, сам себя изучает и не может изучить до конца. Поразительно.

– И забавно!

– Да, забавно. И в человеке сложно не только его тело, но и психика. Ее нельзя увидеть, потрогать, изучить натурально. Нет никаких приборов и анализов. Лишь одно сознание изучает другое. И ошибки в лечении психики недопустимы не меньше, чем в лечении тела.

Скальд закончил перевязывать бинтом левую руку.

– Готово.

Энтони осмотрел свои забинтованные запястья.

– Спасибо, доктор Серпентес.

– Энтони, учитывая обстоятельства, ты можешь называть меня просто Скальд. Я не настолько стар. Не будь как Лита. Она меня этим частенько раздражает.

– Называет вас «мистер Серпентес»?

– И, кажется, я никогда не избавлю ее от этой привычки.

– Я тебя понял, Скальд. Спасибо за помощь.

«Так звучит гораздо лучше».

– Всегда пожалуйста, Энтони.

И раздался громкий стук в дверь.

– Кто это? – вздрогнул Энтони от неожиданности.

– Сиди здесь. Я открою.

Направляясь к двери, Скальд пожалел, что не прихватил ничего, что могло бы пригодиться в качестве оружия. Кто мог заявиться в столь поздний час к нему в клинику? В городе стало опасно, и враг может находиться рядом. Зная Перламутр-Бич, Скальд не удивится, если зло само постучится в дверь.

Стук повторился троекратно.

Скальду ничего не оставалось. Он решил, что стоит открыть дверь быстро, чем ждать дальше и слушать этот стук.

Скальд потянул за ручку, и на него упало нечто тяжелое.

Тело.

Человек.

Девушка.

Вся в крови.

– О, боже! Скальд! – вскочил Энтони с кушетки. – Я помогу!

Энтони подскочил к Скальду и взял девушку под руку.

– Куда ее нести?

– Давай на кушетку. Нужно уложить ее.

Вдвоем они поволокли ослабевшее тело на кушетку. Скальд взялся за корпус, а Энтони – за ноги. Вдвоем они уложили незнакомку.

– Энтони, там в нижнем ящике есть перекись и бинты. В правом шкафу найти ампулы с красной наклейкой. Это обезболивающие. И возьми шприцы на пять кубиков. Быстро.

– Да, хорошо!

Энтони поспешил выполнить команду доктора. Скальд тоже не собирался стоять без дела. Но прежде, чем начать приготовления, он поспешил осмотреть израненное тело новой пациентки и спросить:

– Как вас зовут?

– А…

Он наклонился ближе.

– Айс…

И девушка закрыла глаза, провалившись в обморок.

Глава 16. Друзья по несчастью

– Шон!

– Ты убила мою семью!

– Тебе не убежать! Ты поплатишься…

Что-то носилось надо мной. Я слышала звуки металла и стекла.

– Дик. Но друзья меня зовут Большой Дик. И всегда смеются над этим. Ты не догадываешься, почему?

– Шон! Нет! Оставьте его! Не трогайте! Не надо! Умоляю! Нет!

В ранах шипело. Острая боль, но после нее становилось легче. Намного. Намного легче.

– Режь! Режь! Режь! Режь! Режь!

– Вернись! Уродка! Вернись! Мерзавка! Этот лес… погубит тебя!

– Грешница должна умереть!

Что-то острое укололо в плечо. И боль ушла навсегда. Я растворилась во тьме.

– Во славу Верховной Матери!

– Ты… я нашла тебя… мразь…

– Я и сам попробовал одну. Дали на обед в дорогу. Так что я ничего не крал. Потрясающая рыбка! Нежная и почти без косточек!

Свет. Мерцающие лампы. И голоса, доносящиеся до меня тусклым эхом.

– Убийство решает многие проблемы. Оно дарует пропитание. И жизнь тем, кто по-настоящему ее заслуживает.

– Рыба начинает гнить с головы…

Голова кружится. Огонь. Я вижу горящую «Ракушку». На ступеньках у дома стоит Изабелла… с топором в руках.

– Кто такой Шон?

– Никто.

И топор пробивает черепушку монстра. И монстр убегает в лес.

А я иду… иду дальше, в самую тьму.

– Скальд! Посмотрите!

И я открываю глаза.

Вокруг меня – медицинский кабинет с белыми стенами. Я все-таки добралась до больницы.

Как я дошла?

И как еще жива?

Я сильно ослабла, но сейчас… жизнь и энергия возвращаются ко мне.

В комнате было двое: человек в халате и в очках и юноша в синей бандане с черными якорями.

– Она очнулась.

Я попыталась встать, и во всем теле начало ломить.

– Лежите, лежите! – ко мне подскочил врач. – Вам нужен отдых. Выпейте это и лежите.

Мне протянули чашку с теплым содержимым.

– Что это? – произнес мой измученный хриплый голос.

– Это сбавит жар.

– Я простыла? Летом?

– Просто температура. Надеюсь, ничего серьезного. Просто пейте.

Я взяла кружку в руки. Юноша помог мне приподнять корпус, чтобы было легче пить. Напиток напомнил теплую воду с лимонным соком. Не самое приятное питье, но сейчас это лучше, чем ничего.

Выпив лекарство, я снова опустила голову на кушетку.

– Отдыхайте.

Но я чувствовала, что могу говорить. Могу мыслить и принимать решения. Я просто… устала.

Пока я пила, мне удалось осмотреть себя: руки и ноги обвязаны бинтами в нескольких местах. На тело где-то наложили марлевые повязки и прикрепили широкими пластырями. Меня знатно подлатали.

– Как… вас зовут? – спросила я у двоих спасителей.

– Доктор Скальд Серпентес к вашим услугам, вы в моей частной клинике. Это значит, что вы в безопасности.

– А я – Энтони Эрнандес. Еще один пациент доктора Скальда на сегодняшнюю ночь.