Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра

– Присцилла и ее совы постоянно пичкали меня видениями, – сказал Скальд, – теперь я это понял. Они заставляли меня вспоминать о Силисте и о том, что случилось семь лет назад. Теперь, когда ведьма мертва, видения должны прекратиться.

– Думаешь, иллюзии создавала только Присцилла? – аккуратно спросила Айс.

– Ты намекаешь на…

– Верховная Матерь, – прервал ее Энтони, – мы так и не разобрались, кто она.

– Но зато теперь мы знаем, что в городе остались и другие члены Лиги Призраков Перламутра, – парировала Элеонора ван Касл, – Алойш, Вилиамонт Гринштейн и Эвристика.

– Призраков были слишком много в тот раз, – ответил Хоакин, – скорее всего, они тоже сражались в тот день. И выжили.

– Жаль, что мы не добили их до конца, – Альбедо стукнул кулаком по столу, – я должен был остаться!

– Нет.

Элен положила руку другу на плечо.

– Ты поступил правильно, Альбедо. Ты знал, что кто-то должен позаботиться об Энтони. Ты не мог позволить себе умереть. Ради Лианы и Аладара. Ты сделал то, что должен был сделать. И поступил правильно во всех отношениях.

– Она права, дружище, – кивнул Хоакин, – никто не мог тогда гарантировать полную и безоговорочную победу. Мы потеряли многих. И сейчас пришел наш черед дать отпор врагу. Нет прошлой и новой войны. Она все та же. Продолжается. И у нас есть шанс набраться сил и нанести ответный удар. Сегодня твой племянник, Айс и Скальд доказали, что мы сильны. И мы еще способны бороться.

Скальд знал, что битва в Колодце – только начало. Ночью он почти не спал. Силиста и Натаниэль продолжали сниться. Он часто просыпался в поту и пил воду, а потом ложился снова. И все повторялось.

Кошмары не ушли после гибели ведьмы.

Каждый раз, касаясь головы мальчика в белом, его рука окрашивалась в багровый цвет.

На следующий день состоялись похороны Мисы.

После страшной бури, обрушившейся на Перламутр-Бич, небо не прояснилось. Тучи продолжали сыпать мелкий дождь по нескольку раз за день.

Энтони отчаянно не желал представлять себе то, как выглядит тело Мисы, лежащее в гробу.

Воспоминания о темном призраке Мисы, гнавшимся за ним по Пляжу, нахлынули на него с новой силой. Теперь Энтони понимал, что во всех этих жутких иллюзиях виноваты Присцилла Пирс и ее совы. Они насылали на него и на Скальда жуткие видения.

События минувших дней становились все более понятными.

А оставшиеся ненайденные ответы скрывались под водой.

Когда гроб опускали под землю, Энтони наклонился к дяде и спросил его:

– Почему ты отпустил меня вчера?

Дядя спокойно ответил:

– Хороший родитель знает, когда приходит его время уйти в сторону.

– Но я мог погибнуть.

На это дядя Альбедо ничего не сказал.

Потом Энтони почувствовал, как его взяли за руки. С двух сторон. Матео и Беатрис. Беа уткнулась заплаканным лицом ему в плечо. И он сжал ее ладонь крепче.

Энтони обменялся с Матео тоскливым взглядом, и друг прижался к нему ближе.

Они рядом с ним. Его друзья. Энтони знал, что Матео и Беатрис не оставят его. Но вчера ему пришлось сражаться с совами плечом к плечу с Айс. И доктор Скальд… Энтони чувствовал, что связь между ними становилась все крепче.

Энтони со Скальдом и Айс за последние двое суток объединило нечто большее, чем его объединяло с Матео и Беатрис. Они – его друзья, которые разделяют с ним общую потерю. Но Миса… Энтони всегда чувствовал, что для него она значила нечто большее.

«Каков эгоист».

Миса была для Матео и Беатрис хорошей подругой. Для Беа – лучшей. Но для Энтони… Миса стала океаном – самой свободой.

И он лишился и того и другого в один день.

Когда гроб исчез из виду, Энтони смотрел на фотографию Мисы в рамке. Она смотрела на него, словно живая. Он не мог поверить, что ее тело сейчас там, внизу. В паре шагов от него. В яме. За деревянной крышкой.

Ему казалось, что она просто не здесь: в магазине, дома на кухне, в своей комнате. Отдыхает, ест, читает.

Но это не так.

Ее нет.

Ее просто нет.

Все разошлись, а Энтони остался у могилы. Альбедо, Матео и Миса ждали его в машине.

Он стоял перед фотографией Мисы и говорил с ней:

– Я ни с кем не чувствовал себя так свободно, как с тобой. Спасибо тебе за все, Миса. За все, что ты сделала для меня. Ты делала меня счастливым. Каждый день. Надеюсь, я делал для тебя то же самое. Мы об этом редко говорили. А ты никогда не жаловалась. Я знаю, ты хотела бы, чтобы я продолжил жить и дышать полной грудью. Чтобы я наслаждался каждым новым днем. Но в мире без тебя… это трудно. Понимаешь? Очень трудно. Зачем мне такой мир? Я все исправлю, Миса. Обещаю. Я даю тебе свое слово и хочу его сдержать. Я обещаю, что сделаю наш город лучше. И море снова будет открыто для всех. И волны будут дарить свободу всем, кто скользит по ним. Ты ведь этого тоже хочешь, верно? Я знаю: хочешь. Я узнал, как погибли мои родители. Они сражались за наш город. И я продолжу их дело. У меня неплохо получается. Видела бы ты, как я сражался там, в пещере. Сжимая семиотик, я чувствовал в себе… столько сил! Ты не поверишь. Казалось, вся власть над миром принадлежит мне одному. Но в конце… когда битва закончилась, силы резко ушли. Они вытекали из моего тела, как вода сквозь пальцы. Понимаешь? Это расплата. Я должен научиться поддерживать эту силу в себе как можно дольше, чтобы сражаться. Ты будешь гордиться мной, Миса. Обещаю. Знаю, ты бы меня не отпустила. Ты бы не хотела, чтобы я рисковал своей жизнью, но я так чувствую себя живым? Понимаешь? После того, как я потерял тебя, это чувство преследует меня постоянно. Пустота, которую невозможно заполнить. Отсутствие любого присутствия внутри. В душе. Там ничего нет. Но вчера… когда я держал в руках клинок и рубил тела сов… я знал, что первая же ошибка будет стоить мне серьезной раны, а может и жизни. И в этот момент… нечто… охватило меня. Я ощущал, что стою на пороге. Что одно неверное движение, каждое мгновение отделяет меня от верной гибели… это сводило с ума, понимаешь? Это потрясающе. Это похоже на серфинг, но только больше. Я всегда понимал: если соскочить с волны, то есть риск утонуть. Всегда. Это дурманило меня. Сейчас же мне этого мало, Миса. Очень мало. Я хочу сражаться. Хочу биться с этими тварями, забравшими у меня моих родителей и тебя. Только так я буду ощущать жизнь внутри себя. Только так, Миса. Если тебе больно слышать это – прости. Но я хочу… хочу этого всем сердцем. Просто чувствовать жизнь снова. И снова… и меня уже не остановить.

Энтони присел к фотографии и поцеловал лицо Мисы.

Он встал и добавил:

– Я вернусь, Миса. Обязательно.

И ушел.

Он накинул на голову капюшон – дождь стал сильнее. Скоро начнется ливень.

Энтони поспешил к машине. Альбедо уже махал ему, поторапливая. Он побежал вперед, а потом услышал за спиной:

– Энтони…

Остановился.

Обернулся: никого.

– Я здесь! Энтони…

Следуя звуку, Энтони опустил взгляд. Рядом с ним растекалась лужа, в которой он заметил… нет, не свое отражение, а ее лицо.

– Верни меня…

Миса смотрела на него из воды.

– Миса…

И Миса исчезла, оставив за собой след слабого эха, кликавшего его имя.

Я встретилась с ними вечером у моря. Подойти слишком близко нельзя – незримая стена отделяет нас от воды. Дядя Энтони любезно предоставил мне комнату в их доме. Я не могу жить в квартире, где жила раньше с Шоном. Находиться там сейчас очень тяжело. Мне нужно время, чтобы оправиться. Заниматься поиском нового жилья сейчас весьма проблематично, учитывая то, что происходит. Город на грани разрушения. Если Лига победит… зачем вообще нужно куда-то переезжать?

Скальд вышел на прогулку после очередного нелегкого рабочего дня. У него и Литы постоянно новые пациенты. Энтони пришел отоспавшимся после похорон Мисы. Я же в это время занималась обустройством своей новой комнаты. И отдыхала. Вчера выдался не самый простой денек.

Пляж все еще усеян морским мусором. Оперативная группа убрала вытолкнувшие со дна трупы утонувших. Для этого барьер пришлось убрать. Затем его снова подключили, и стена заработала. Но свалка, в которую превратился Перламутровый Пляж, никуда не исчезла. Потребуется еще много работы, чтобы все очистить. После бури весь город стал одной большой помойкой.

Запах еще остался, но к нему уже все привыкли.

Туристы разъехались. Остались лишь постоянные жители города. Для них все происходящее – череда странных новостей. Убийства в лесу? Убийцу же поймали. Сбежали пациенты из психиатрической лечебницы? Всякое бывает. Случилась буря? Так, она закончилась.

Люди не знают, что за всем этим стоит нечто большее… страшная опасность, которая намного кошмарнее дождя из тухлой рыбы.

И это море… чем дольше я смотрела на него сквозь незримую стену, тем сильнее меня охватывало неприятное чувство, сжимающее в тиски весь разум.

Вода тянет меня к себе…

Опасная, страшная, смертельная, она манит, завлекает. Шепчет: «Окунись в меня. Стань моей». Словно гипноз, от которого невозможно избавиться, если хоть раз взглянуть на Сапфировое море.

– Как твои руки? – спросил Энтони у Скальда.

– Порядок. Лита хорошо их перевязала. Через неделю должны зажить все укусы. Как ты сам?

Энтони пожал плечами:

– На похороны пришло много народу. На родителей Мисы особенно тяжело смотреть.

– Ты им помогай, если нужно, ладно? Им сейчас нужна поддержка. Сам понимаешь.

– Да-да, дядя также сказал. Буду заходить к ним. Проверять.

– И правильно.

Скальд похлопал Энтони по плечу.

Море казалось спокойным. Но только казалось! Мы втроем понимали, что там, на дне, готовится что-то серьезное.

– Как тебе у нас, Айс? – спросил у меня Энтони.

– Я уже за все отблагодарила твоего дядю. Спасибо, Энтони. Комната потрясающая. Я там быстро освоилась. Надеюсь, мое присутствие в вашем доме не будет тебя сильно смущать?

– Нет-нет, что ты! Чувствуй себя, как дома. Полный порядок. Я даже рад, что так все сложилось.

Подул сильный порыв ветра и растрепал волосы. Я не стала их поправлять – бессмысленно.

– Что же будет дальше? – спросил у нас Энтони. – Как нам узнать про Верховную Матерь? Про планы Гринштейна? Как закрыть портал? И кто такая Королева Морских Сердец?

Скальд не ответил. Я пронаблюдала за его взглядом. Он смотрел на Маяк.

– Где искать ответы?

«Да отправится твоя душа в …, где обретет спасение под крылом Верховной Матери» – голос Паолы звучал в моей голове.

Я опустила глаза на воду и ответила:

– Там, в Пепельных Глубинах.