Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра

– Да, дядя. Кажется, теперь понимаю.

Этим он и займется сегодня. Энтони собирается отыскать истинные причины того, что происходит в городе.

Враг подал знак своего существования минувшей ночью. Он связался со Скальдом через радио.

Жуткий голос не выходил из головы Энтони: «…ибо они все в опасности… И ваши жизни тоже… Скоро Перламутр-Бич ждут большие перемены…».

Кто-то собирается… захватить город?!

Раздался звук колокольчиков. В «Глубоководье» появились Беатрис и Матео.

– Эрнандес!

Беатрис бросилась к Энтони и крепко его обняла. Он не помнил, когда Беатрис последний раз сама его так обнимала по своей воле. Наверное, никогда такого не было.

– Мы так за тебя переживали!

– Правда? – выгнул бровь Энтони.

– Добрый день, Альбедо! – поздоровался Матео. – Твой дядя звонил нам вчера. Сказал, что ты останешься у доктора Скальда Серпентеса.

– Звонил? – Энтони раздраженно взглянул на дядю.

Тот не успел ничего ответить. Энтони получил резкий удар в грудь. Это была Беатрис.

– Да, как ты только поспел сбежать из дома, Энтони Эрнандес?!

«Узнаю Беатрис. От нее такой подставы следовало ожидать. Сначала обнимет, а потом как врежет».

Впрочем, Энтони знал, что заслужил.

– Совсем с головой проблемы? Ты почему не думаешь о своем дяде? Он за тебя переживал, между прочим!

– Да, я же… позвонил потом! И извинился!

Беатрис снова нанесла ему удар по грудной клетке – Энтони покачнулся.

– Это было жестоко, безрассудно и эгоистично, Эрнандес! Твой дядя любит тебя. Он беспокоится за тебя. А ты позволяешь себе такое детские выходки.

– Беатрис…

И снова удар.

– Ай! А это за что?

– За то, что не связался с нами, когда тебе было плохо! Мы с Матео – твои друзья, Эрнандес, если ты еще не забыл. Друзья Мисы. Нам тоже тяжело. Ты совсем не думаешь о том, что другие тоже испытывают горе от потери, кроме тебя. Ведешь себя, как ребенок!

Беатрис ударила опять.

– Эй! Матео, ты ее не остановишь?

– Прости, дружище, но она права, – Матео сложил руки на груди и пожал плечами. – Ты это заслужил.

– Предатель!

Беатрис не унималась. Она сильно ткнула пальцем Энтони в грудь и процедила:

– Это ты чуть не стал предателем в моих глазах, Эрнандес! Когда ты уже поймешь, что мы на твоей стороне? И мы все в одной лодке плывем по этому скверному течению. Нам тоже тяжело, Эрнандес. И ты должен знать, что мы – те, кто всегда будет рядом с тобой, чтобы поддержать тебя. Понял ты меня или нет, Эрнандес?

– Я… да… понял…

– Скажи увереннее, чтобы я это точно знала!

– Да, Беатрис, я все понял! Вы – мои друзья. И я не должен был забывать о вас!

– Так-то, Эрнандес! Так-то!

Беатрис наконец выдохнула. Ее плечики опустились, и голос стал мягче:

– Доброе утро, мистер Эрнандес. Надеюсь, мы не сильно вас отвлекаем от дел?

– Ох, нет, Беа, что ты! Держите лучше коктейли. Сделал для всех вас.

Альбедо поставил три стакана с трубочками на прилавок.

– Ох, спасибо, мистер Эрнандес! – воскликнул Матео. – Так пить захотелось! Опять жара на улице. А Энтони еще решил на великах погонять. Куда, кстати, отправимся Энтони? И как прошла ночь у доктора Серпентеса?

– Я… э-э… расскажу все по дороге, – отмазался Энтони от прямого ответа.

Дяде Альбедо не следовало знать, что он собирается навестить жительницу Крапивного Утеса по наставлению Скальда.

Но он понимал, что Матео и Беатрис придется ввести в курс дела. Они поверят ему. Возможно, не сразу примут его затею, но примут точно. Он их знает слишком хорошо.

– М-м… коктейль замечательный, мистер Эрнандес! Такой освежающий! – пропела Беатрис.

– Угощайся, Беа. Рад, что тебе нравится.

– Мне непросто угодить, но у вас это всегда получается. Учись, Эрнандес!

Она легко ударила его кулаком в плечо. Энтони чувствовал, что теперь после каждой встречи с Беатрис его тело будет обсыпано синяками.

Альбедо убрал все отчетные журналы внутрь своего рабочего стола и обратился к ребятам:

– Похороны Мисы завтра после обеда.

Сомневаться в том, что они придут не следовало. Но Энтони… ему не хотелось идти. Он чувствовал, что еще не готов принять то, что случилось.

– Мы пойдем, мистер Эрнандес, – Матео искоса взглянул на Энтони.

Он должен пойти. Это будет правильно.

– Да, разумеется, – кивнул Энтони, стараясь сделать вид, что ему уже лучше.

Но это не так.

Допив коктейли, друзья собрались уходить. Они уже попрощались с Альбедо, как вдруг случилось сразу три вещи: зазвенели рыбки-колокольчики, открылась дверь, и зазвучал женский голос. Причем, сложно сказать, в каком именно порядке это произошло. Скорее всего, одновременно. Все вместе и сразу.

А голос на пороге заявил:

– Я бросила все дела и выехала сразу, как ты позвонил, но в дороге меня задержали. Альбедо, что у вас тут опять…

И голос оборвался, когда его обладательница заметила компанию из троих молодых людей, стоявших в центре «Глубоководья».

Альбедо, зависший у прилавка в период неловкой паузы, поспешил все объяснить:

– Элен, проходи. Я рад, что ты приехала. Энтони, это мой партнер. У нас важное дело. Ступайте, покатайтесь по набережной. Идите, идите же!

Энтони не мог отвести глаз от незнакомки, заявившейся к ним в «Глубоководье». Девушка лет за тридцать, одетая в яркое красное платье по колено. Белые туфли и широкополая панама, надетая на бок головы. Прямые рыжие волосы по плечи с ровным пробором. Алые губы и темные солнечные очки с круглыми большими стеклами. Аккуратный белый маникюр и клатч на серебряном замочке в виде дельфинчика. Стройная фигура и заостренные скулы.

Эффектная дама, приспустив очки, чтобы осмотреть троицу, показала свои зеленые большие глаза.

– Элен, пройдем в мой кабинет. Ребята уже уходят.

Она первая начала свой путь к прилавку магазинчика. Троице ничего не оставалось, кроме как покинуть «Глубоководье», но Энтони и дядя обменялись на прощание неоднозначными взглядами.

Когда дверь магазинчика захлопнулась за их спинами, Беатрис свистнула:

– Ничего себе дамочка! А у твоего дяди очень соблазнительные деловые партнеры.

– Эй, ты это, на что намекаешь? Мой дядя, он…

– Да, брось, Эрнандес! Она классная. Но я тоже не думаю, что твой дядя с ней встречается.

– «Встречается»? Боже, Беа, почему мы сейчас говорим об этом? Это, правда, пришло тебе в голову?

– А тебе, разве, нет? А ты, Матео, о чем подумал?

Но Матео словно язык проглотил.

– Я… э-э… ни о чем…

– Ребята, хватит! – не выдержал Энтони. – Она слишком молодая для него.

– Ты недооцениваешь своего дядю, – подмигнула Беатрис.

– Беа, да прекрати ты наконец! Думаю, что у дяди найдется этому разумное объяснение. Почему она должна с ним встречаться? Почему она не может быть его деловым партнером?

– Действительно! Почему это, Беа? – Матео нахально уставился на Беатрис.

Девушка переводила взгляд то на одного, на то на другого.

– Вы зачем так со мной? Загнать в тупик решили? Матео, ты же на моей стороне! Даже пошутить нельзя в этой компании! Эрнандес, ты вроде как хотел рассказать нам, куда мы едем.

– Да, но сперва заскочим в «Хот-Фиш» и возьмем что-нибудь перекусить. Кроме того, я хочу увидеть, как перекрыли море.

Запрыгнув на свои велосипеды, друзья проделали небольшой путь вдоль набережной и оказались на Пляже, прямо у кафе «Хот-Фиш». Вокруг никого не было. Луи, по всей видимости, собирался закрывать свое заведение.

– Луи! Луи! – Энтони затормозил прямо у барной стойки и спрыгнул с велосипеда.

– Эй, ребята! – поприветствовал всех повар Луи. – Я тут закрываюсь. Море перекрыто, и у меня не будет посетителей.

– Это ужасно, Луи! – воскликнул Матео. – Так несправедливо! Ты же очень классно готовишь! Неужели, люди не придут к тебе, чтобы просто вкусно поесть?

– Спасибо, Матео, но, думаю, людям в первую очередь важно само море, а не моя стряпня.

Энтони посмотрел в сторону моря и увидел расставленные вдоль берега черные металлические столбы диаметром сантиметров десять и высотой метра четыре. Их вколачивали прямо в песок.

– Это ограда? – спросил он.

– Да, – кивнул Матео, – столбы создадут незримое защитное поле. К морю будет не подступиться. Словно… в стену плотного воздуха врежешься!

– Невидимая стена, значит?

– Именно так. Она создается отдельными полями между двумя такими колоннами. Их заставят по всему периметру Сапфирового моря. Доступа к воде не будет. Нам останется только… наслаждаться видом.

Одного вида Энтони будет мало.

– Луи, у тебя есть что-то для нас в дорогу? Например, бутерброды с яйцом?

– Бутерброды с яйцом? – переспросил Луи. – Да, думаю, это я смогу вам устроить. Рыбу у меня всю забрали. Теперь это запрещенный продукт в Перламутр-Бич.

– Рыба? – ахнула Беатрис. – Запрещенный продукт?

– Да, Беа. Все рыбные и морские продукты ликвидированы со всех магазинных прилавков города по приказу мэра Альрауна Коста. Креветки, морская капуста, консервы… ничего нет. Переходим на куриное мясо.

Пляж пустовал. Ни одной человеческой души. Только пингвины и рабочие, занимающиеся установкой ограждения.

– А что будет с пингвинами? – спросил Энтони.

– Хоакин их заберет в «Первую Лагуну» сегодня, – ответил Матео, – будем о них сами заботиться.

Работы у центра точно прибавится. Впрочем, ее никогда не бывало мало.

– Держите сэндвичи с яйцом. Кажется, это все, что у меня осталось. Ах, еще есть апельсиновый сок. Будете?

– Давай, Луи. Сгодится. Путь неблизкий.

– Один момент!

Луи ушел на кухню. Матео и Беатрис настороженно взглянули на Энтони.

– «Путь неблизкий»? – переспросила Беатрис. – И куда же мы собираемся, Энтони? Ты так и не сказал нам! Эй…

И двое поняли, что эта вылазка – непростая прогулка на свежем воздухе.

– Что ты задумал, Эрнандес?

Такой формулировки Энтони мог ожидать от Беатрис, но не от Матео.

– Эй! Это моя реплика! – возмутилась Беатрис.

Двое друзей сверлили Энтони требовательными взглядами.

– Доктор Скальд поручил мне одну миссию. Я хотел ввести вас в курс дела во время пути. Прошу поймите, это может быть важно. Я хочу найти ответы. Я хочу понять, что происходит.

Матео и Беатрис переглянулись и с пониманием посмотрели на Энтони. Они ему доверяют. Они и сами хотят понять, что не так с этим городом. Кажется, они готовы принять любое решение Энтони и пойти с ним.

– Мы с тобой, Энтони. Всегда.

И эти слова Матео вселили в Энтони былую уверенность.

– В общем, я хочу отправиться на Крапивный Утес.

Энтони приготовился к граду возмущений. Особенно со стороны Беатрис. Он ожила, что на него посыплются удары и гневные недовольные крики о его безрассудстве.

Но этого не случилось.

Матео и Беатрис взглянули на Крапивный Утес с явной неприязнью, но возражать против решения Энтони не стали.

– При других обстоятельствах, Энтони, моя реакция на подобное решение была бы совсем иной, – голос Беатрис звучал на удивления мягким, – но сейчас я готова поддержать тебя. Мы с Матео тебя не оставим. Крапивный Утес, значит, Крапивный Утес. Не знаю, что ты задумал, но главное – расскажи нам все. Я вижу, что прошлая ночь на тебя сильно повлияла. Нам с Матео будет комфортнее, если ты расскажешь нам, что узнал от доктора Серпентеса.

Энтони пораженно уставился на Беатрис. Каждое слово, сказанное ею, было совсем ей не свойственно. Она даже не стала называть его по фамилии.

– Спасибо, Беа. Это для меня очень важно, ваша поддержка. И я не собираюсь от вас ничего скрывать. В дороге я расскажу, что со мной произошло. История будет долгой. И я боюсь, что… появление этой дамы в «Глубоководье» не простое совпадение.

– Думаешь, она не деловой партнер? – нахмурился Матео.

– Может, и деловой… но мне кажется, что речь идет не о том деле, о котором мы думаем.

После прошедшей ночи все для Энтони предстало в ином свете. И он был рад, узнав, что его друзья разделяют подобные взгляды.

– Вот тут ты прав! – Беатрис сложила руки на груди. – Дамочка в красном платье с белой панамкой явно не похожа на того, кто бы стал промышлять торговлей рыболовными крючками…

Глава 18. Психиатрическая лечебница Акко

– Это на улице Сейсмических волн?

– Да, на окраине города. Если можно, я бы хотел, чтобы вы поторопились. Дело важное.

– Как скажите. Тогда пристегнитесь.

Скальд пристегнул ремень безопасности, и таксист вжал педаль газа. Они понеслись в объезд длиннейшей пробки из машин: туристы покидали Перламутр-Бич ввиду закрытия Сапфирового моря.

В салоне такси Скальд обнаружил утренний выпуск газеты.

– Я возьму?

– Разумеется.

Скальд бегло изучил названия статьей: «Падение Дома Грейтс», «Маньяк в лесу», «Море закрыто. Навсегда ли?!», «Рыбы больше нет!». И ни слова про странную запись, бесцеремонно ворвавшуюся в эфир радиовещания минувшей ночью.

Страшный голос тревожил Скальда. Он взглянул на длинную вереницу из машин, и услышал вновь: «Скоро Перламутр-Бич ждут большие перемены…».

Туристы уже покидают город. Хоть кто-то будет в безопасности. Но коренные жители… именно на них придется главный удар врага. Они в опасности. Все до единого.

И кто их защитит?

«Знать бы от кого защищать…» – подумал Скальд.

Телефон зазвонил. Скальд выронил газету из рук и тихо выругался. Достав телефон, он поднял газету и ответил на звонок:

– Иасо Лойс? Да? Я уже в пути.

– Поторапливайся, Скальд. Людо Ксавьер скоро будет, – ответил главный врач психиатрической лечебницы Акко.

– Ксавьер?

– Да. Он лично захотел заняться нашим делом.

– Понял, мистер Лойс. Скоро буду.

Его уже ждут. И Ксавьер едет в больницу.

Слишком много событий для одной ночи.

«Слишком много… враг перешел в наступление. Кем бы он ни был, он подгребает к своим рукам весь Перламутр-Бич. И делает это весьма умело, надо признать. Если на радиостанции не знают, каким образом в эфир попала чужая запись, значит, у него есть возможность связываться через средства массовой информации с жителями города. К нему в руки попал мощный источник влияния. Дело дрянь».

Скальд наделся на изыскания Энтони Эрнандеса. Если старуха на Пляже его не обманула, то на Крапивном Утесе юноша найдет какие-то ответы. Если это поможет, их расследование наконец двинется с мертвой точки.

– Прибавьте газу, прошу вас.

– Как скажете. Держитесь!

И таксист вдавил педаль газа. Они принялся лавировать между пробкой. Заезжать во дворы. Объезжать забитые трассы. Таксист мчался по наиболее свободным дорогам, унося их к самому краю Перламутр-Бич.

Через двадцать минут Скальд прибыл в пункт назначения.

Психиатрическая лечебница Акко – одно из самых первых лечебных заведений Перламутр-Бич. Отчего город так нуждался в подобного рода заведении остается загадкой. Но, как выяснилось, клиника пользуется популярностью, что весьма печально. Люди частенько сходят с ума в этом городе, и теперь Скальд догадывался, с чем это может быть связано.

Территория больницы огорожена высоким забором с острыми металлическими штырями. За железными воротами открывается зеленый сад с узкими каменистыми тропками. Пышные кусты пострижены ровно. Они представляли собой шары и казались легкими, словно воздушными. В центре сада располагалось старое трехэтажное здание из красного кирпича, имеющее два крыла – женское и мужское отделения. В стороне от главного корпуса располагались другие сооружения: пищеблок, стерилизационная, лаборатория, а также часовня и парковка.

Скальд, расплатившись с таксистом пойко, вышел из машины и прошел вдоль сада к главному корпусу. Солнце в Перламутр-Бич светило, как всегда, ярко. Здесь редко шли дождь и никогда не было других времен года. Только лето и лето. Вечное лето. Вечное веселье. Вечный туризм.

«Но не в этом году», – печально подумал Скальд.

Пройдя через железные ворота, он заметил, что здесь не оказалось никаких брешей в заборе, никаких подкопов, с помощью которых пациенты могли сбежать. Вероятно, в другой части территории может найтись лазейка, но в этом Скальд уже начал сомневаться.

В парадном холле клиники, окрашенном в белые цвета, Скальда встретил главный врач больницы – Иасо Лойс.

Белый халат, невысокий рост, рыжие волосы, завязанные в хвост, светлые голубые глаза и угловатые черты лица. Лойсу за пятьдесят. Иасо не переставал поглядывать на карманные часы: ожидал появления Людо Ксавьера. Его сопровождала миленькая молоденькая медсестра с кипкой бумаг и папок в больших круглых очках с толстыми линзами.

– Скальд Серпентес!

Иасо распахнул руки для объятия, но такового не случилось. Скальд и психиатр только пожали друг другу руки.

– Это Линси, – Иасо кивнул в сторону медсестры, – она меня сегодня повсюду сопровождает. Надежных помощников в это время днем с огнем не сыщешь. А Линси отлично со всем справляется.

– Спасибо, доктор Лойс! Рада с вами познакомиться, доктор Серпентес.

– Давно не виделись, мистер Лойс, – дружелюбно ответил Скальд, – надеюсь, вы поможете мне разобраться, что творится с этим городом.

– Боюсь, что я сам в смятении, Скальд. До города мне дела нет. Из больницы сбежало двенадцать пациентов этой ночью. И никаких следов побега не обнаружено.

– «Следов»?

– Во всех смыслах, Скальд. Территорию лечебницы и сад неоднократно осматривали. Ни распиленного забора, ни подкопов, ни вытоптанных клумб, ни следов на дорожках… ничего нет. Двери палат целы. И окна… тоже целы.

– Значит, кто-то помог им уйти? Кто-то из персонала? Открыл палаты, выпустил пациентов, усадил в машину и…

– Была бы машина, Скальд, остался бы и след.

– Ну, значит, не в машину… а вывел их и…

– Следы, Скальд. Следов нет.

– Бахилы надели! Что угодно! Ты понимаешь, к чему я веду. Персонал.

Иасо Лойс обреченно вздохнул, покачав головой.

– За этим Ксавьер сюда и явится – допрашивать моих людей.

– Он еще не приехал?

– Пока ждем. Скальд, я хочу, чтобы ты кое-что понял.

Скальд внимательно слушал. Иасо в упор глядел на него. Прямо в глаза. И говорил твердо и уверенно.

– Я ни в ком не сомневаюсь. Мои люди не могли предать меня. Все мои санитары, медсестры и врачи верны своему делу. Мы – одна команда. Я знаю историю каждого. По четвергам у нас всегда проходят собрания, где мы делимся своими мыслями и переживаниями. В нашей работе это необходимо, чтобы не оказаться по ту сторону двери, ведущую в палату. Каждый, Скальд. Слышишь меня? Каждый мой сотрудник: будь то повар, санитарка, токарь или палатная медсестра – верны мне и своей работе. Здесь все трудятся на благо пациентов. Мы любим их. Даже тех, кого сюда госпитализировали принудительно. Им более других нужна помощь, потому что они могут причинить вред себе из-за своего заболевания. В их смерти будет виновата болезнь, Скальд. Ты, как никто, лучше всех понимаешь меня. И поймешь меня лучше Ксавьера. Стоит голосам приказать, и они это сделают. Из страха. Под угрозой.

– Императивные голоса.

– Да, Скальд. Они приказывают и угрожают. И у человека не остается выбора. Он вынужден им подчиняться. Мы же помогаем им бороться с ними. Бороться за жизнь. За нормальную жизнь. Я всегда верил, что это возможно, Скальд. Верил в то, что смогу вернуть такого человека в социум, в семью, подарить ему работу, нормальную жизнь, которую он, как и все мы, заслуживает. Не меньше нас с тобой, Скальд, заслуживает. Ради этого я здесь. И эта вера помогает мне делать то, что я делаю. Я собрал вокруг себя верных мне людей. Профессионалов. И я сделал это сам, Скальд. Отбор проходит через меня. Я и есть отдел кадров, понимаешь? И никто не мог помочь сбежать тем, чья жизнь в опасности.

Скальд не только понимал, о чем говорит Иасо Лойс, но и доверял этому человеку. Он видел в глазах психиатра непоколебимую веру в свои принципы и в свое дело.

Он безоговорочно убежден в том, что никто из персонала клиники не мог способствовать побегу.

– Пропали пациенты, находившиеся на принудительном лечении, верно?

– Да, – кивнул Лойс, – никто из тех, кто госпитализирован на добровольной основе, не исчез.

– Пропали все, – Скальд подчеркнул слово «все», – пациенты, госпитализированные принудительно?

Лойсу было непросто ответить на этот вопрос, но, собравшись с мыслями, сделал это:

– Да, Скальд. Все пропали. Все те, кого госпитализировали согласно статье «опасен для себя и окружающих». Причем, все они были буйными. В значительной степени.

– И изолятор…

– Пуст, Скальд. А выбраться из него невозможно, кроме как через дверь.

– Покажи мне это место.

Лойс без лишних вопросов развернулся и повел Скальда по коридорам клиники. Тут и там сновали обеспокоенные санитары и медсестры, занимаясь своим привычным делом – уходом за оставшимися пациентами. Скальд видел в их лицах сильную тревогу и обеспокоенность. Теперь и они чувствовали себя в опасности.

Если враг смог очистить палаты с особо-опасными пациентами и не оставить никаких следов своего преступления, на что еще он способен?

– Я слышал про новые случаи Алого Вопля, – неожиданно заговорил Иасо на другую тему.

«И зачем?».

– Прости, Скальд. Не хотел…

«Но сказал!».

– Мне жаль. Это ужасно, правда. Такого не было уже… семь лет, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, мистер Лойс.

– Семь лет… и вот ужас опять повторяется.

«Ужас повторяется. Вот тут он прав».

– Вопрос в том, кто его повторяет и почему, – добавил Скальд.

– Ты всегда умел задавать правильные вопросы, Скальд. В нашем деле это хорошее качество, нужное. Нам сюда.

Они пришли в мужское отделение. По коридору гуляли пациенты и внимательно рассматривали появившееся новое лицо – Скальда. Кто-то просто гулял, кто-то смотрел к окно, кто-то следил за стрелками часов. Санитары и медсестры, проходя мимо, здоровались с Иасо Лойсом.

– Вы не закрыли палаты? – удивился Скальд.

– Эти люди ни в чем не виноваты, – ответил Лойс, – они даже не знают, что случилось. Я не могу ограничивать их свободу, которая у них и так ограничена. Они не являются пациентами строго режима, а потому вольны ходить по коридорам, как раньше. Я не боюсь, что из них кто-то сбежит. К тому же… они здесь на добровольной основе и могут уйти в любой день по своему желанию. Смысла запирать их в палатах я не вижу.

– Ксавьеру это не понравится.

– Пусть только попробует мне приказать запереть их.

– Они в опасности, мистер Лойс! Если враг среди…

Он сдержался и не сказал слово «персонал».

– …если враг еще здесь, то никто не может быть в безопасности. Ни эти пациенты, ни ваши люди.

– Скальд, это моя больница. Позволь мне самому заботиться о ней и устанавливать здесь правила.

Голос Лойса стал холодным и твердым. Он почти злился на Скальда за его комментарии. И Скальд мог его понять. Сейчас Иасо Лойс находится не в лучшем расположении духа. Он сильно озадачен и пытается делать в создавшейся ситуацией то, что считает нужным.

– Я просто хочу, чтобы вы не забывали о безопасности.

И Скальд тут же пожалел, что сказал об этом.

Исао резко развернулся к нему и процедил сквозь зубы:

– Именно этим я сейчас и занимаюсь, Скальд. Безопасность на первом месте в моих мыслях сейчас.

Взгляд Иасо внушал трепетание. Не удивительно, что ему удавалось сохранять свой пост так долго – столько, сколько Скальд вообще помнит Лойса.

– Пошли.

Иасо Лойс привел Скальд в самый конец коридора, где располагался изолятор: большая комната, поверхности которой обиты матрацами. Железная массивная дверь с окошком – вход в изолятор. Такую дверь просто невозможно выбить.

– У кого есть ключи от изолятора?

– Только у меня, – ответил коротко Лойс.

И дальнейшее выяснение подробностей, касательных ключей, Скальду показались бессмысленными.

– Ключи от изоляторов я всегда ношу с собой.

– А что с ключами от остальных палат?

Ключи от палат представляли собой дверные ручки, которые нужно вставлять в отсек в двери и поворачивать, чтобы открыть дверь. Двери закрывались без ручек и ключей – простым хлопком. Замок срабатывал автоматически. Такая дверная ручка-ключ универсальна для всех палат больницы.

– Ключи есть у каждой медсестры и у каждого санитара. Я знаю, что ты хочешь спросить, Скальд. Я уже провел подсчет. Ключей определенное число. И каждый из них на месте. Никто из пациентов не мог украсть такой. Если украл, то…

– Вернул на место.

– Мы не оставляем ключи, где попало. Они всегда должны находиться у кого-то из персонала, а не лежать где-нибудь на посту. К тому же за пациентами ведется наблюдение круглые сутки. Мы работаем без права сна.

– Я понимаю, что вы не хотите слушать доводы, которые сводятся к обвинению ваших людей, но… я просто не вижу иного решения. Ключи только у персонала. Кто-то мог передать его одному из пациентов и…