Разговор с автором

Я машинально сделал еще шаг к ее двери.

– Ладно, ладно. Я уйду. Но только не думай, что мы закончили. Друзья соседи тебя от разговора со мной не спасут!

Он сказал это так, видимо, громко, что в первой квартире на нашей лестничной клетке кто-то зашевелился и скрипнул замком.

Карлик важной походкой отправился вниз по лестнице, специально и сильно стукнув меня плечом, когда проходил мимо. Из квартиры номер один высунулся пацанчик школьного возраста и спросил, все ли в порядке. Я за Лиду ответил, что уже все хорошо и помощь нам не нужна. Сама же Лида стояла немая в дверях своей квартиры. Пацанчик засунул голову обратно и закрыл дверь.

– Все хорошо? – спросил я у черноволосой девушки, по инерции, наклонившись к ней.

– Будет ли это слишком нагло, – помедлив, сказала она, – если я попрошу Вас выпить со мной чаю, пока не приедет моя подруга? С Вами мне будет спокойней.

– Конечно нет! Вернее… Да, давайте я выпью с Вами чаю.

Она распахнула дверь сильнее и кивком пригласила меня внутрь.

Квартира Лиды была очень светлая, вся обставлена в белых и серых тонах, стены выкрашены в нежно-розовый. На крючке, прямо перед входом кривенько висела едрено-розовая маленькая сумочка. Сама же Лида была в белом, очевидно, детском халате. Гостя она не ждала. Я разулся, она закрыла дверь на все замки, которые были и достала из белого шкафчика такие же розовые, как сумочка, махровые тапочки.

– Вот, других у меня нет, – с сожалением сказала она.

Я посмотрел на эти тапочки, прикинул, что если моя нога в них и влезет, то пятка точно будет свисать. Но отказываться от такого гостеприимства было как-то невежливо. И я надел эти розовые тапочки.

Проход в кухню был сделан через зал. Вернее, через единственную комнату в ее квартирке. Диван в ней был расправлен и завален персиковыми подушками. А по всему полу от разных розеток к столу и дивану было протянуто штуки три удлинителей. Белые провода валялись и висели хаотичным образом по всей комнате. Так что можно было бы о них запросто споткнуться. Я аккуратно прошел на кухню за Лидой. Там она указала на раковину и предложила помыть руки. Я помыл. Она поставила кипятиться чайник, усадила меня на табуреточку с розовой – в цвет тапочек – подушечкой и куда-то исчезла. Может, в туалет отошла… Сложно представить еще места в этой квартирке, куда она могла бы деться. Хотя, не без юмора, она вполне могла бы тут потеряться. Такая маленькая…

Я сидел на этой розовой табуретке и пытался придумать, что сказать, чтоб ее успокоить. Но в голову лезли только мысли о расспросах про того мужичка. Это ее точно не расслабит. Еще я пытался сообразить, что делать дальше. Ведь он обещал вернуться. Да и чем я ей могу помочь? В те несколько минут отсутствия Лиды в комнате, меня накрыла сильная беспомощность. Я осознал, что даже такой взрослый мужчина, как я, в этой ситуации ничего сделать не может. И полиция ничем не поможет. А уж маленькой женщине, живущей одной, у которой из подмоги, похоже, только подруги, и подавно страшно. Я так себя накрутил безысходностью этой ситуации, и так мне стало эту Лиду жалко, что когда она вернулась на кухню, я сразу же выпалил:

– Если я еще чем-то могу помочь, Вы не стесняйтесь.

– Ради бога, – усмехнулась она, потирая красные глаза, – Вы у меня дома сидите. Можем мы перейти на «ты»?

– К-конечно, – растерялся я. – Меня Андрей зовут.

– Лида, – она протянула свою маленькую ручку, – очень приятно. Я с ним как-нибудь справлюсь. Прости уж, что причинила неудобства.

– Да ничего страшного. Мне все равно спешить не к кому.

– Мы расстались недавно. Вернее, я его бросила, – отвечала она сама на мои мысленные вопросы. – Думаю, понятно, из-за чего бросила. А он никак не может с этим смириться.

Тут закипел чайник, и она начала греметь кружками.

– Думаю это пройдет. А пока хоть квартиру не меняй, – продолжала Лида.

Точно! Тут меня посетила, как показалось, гениальная идея.

– А, может, действительно поменять? Пока не утихнет. Поживи у подруги какой-нибудь.

– Это мысль… – улыбнулась Лида, поставив на стол две чашки.

Потом на столе появились еще всякие сладости: вкусные, хорошие конфеты, печенье, халва и даже мед. В чем-чем, а в гостеприимстве Лиде равных нет.

Мы пили чай, а Лида сама вела разговор. В какой-то момент я даже подумал, что, в принципе, мне даже не обязательно что-либо говорить. Просто кивать в такт было бы достаточно. Лида рассказывала про их отношения с этим, как она его называла, козлом-мудаком-придурком-сумасшедшим и так далее. Она не задавала вопросов и не заставляла меня чувствовать себя неловко. А когда я уже совсем расслабился, зазвонил домофон.

– Опять он? – предположил я на автомате.

– Нет. Он-то знает, что у нас дверь не закрывается, – ответила Лида и направилась к двери.

– А-а-а, точно, – пробормотал я и пошел за ней.

Она сняла трубку и, даже не спросив, кто там, сказала, что дверь открыта.

– Вот и подруга моя пришла… – пробормотала как бы в пустоту Лида.

Намекает, что мое чаепитие на этом закончено. Я намек понял и, ответив: «Ладно, пойду тогда», – начал надевать обувь.

– Спасибо за помощь, – сказала Лида. – Не знаю, что бы делала, если б не ты.

– Ты езжай к подруге, – говорил я, стоя головой вниз и завязывая шнурки. – И обращайся, если что.

В этот момент я подумал, что шнурки завязывать вообще нет смысла, потому что я же живу за соседней дверью. Когда я уже собирался разогнуться и уйти, раздался стук. Лида открыла дверь и тут я офигел! Так и застыл, надевая ботинок. Я смотрел на них с Лидой снизу-вверх, и даже показалось, что приоткрыл рот. Вот уж кого-кого, а ее я увидеть не ожидал.

—

– Ну, наконец-то! – сказала Лида и потянулась на цыпочках, чтоб обнять подругу.

У подруги были такие же круглые глаза, как у меня. Мы оба растерялись. Что было приятно и логично. Моментально вспомнил я ее звонкий смех и в особенности то, как мне нравились ее «улыбающиеся» глаза. А стояла передо мной в дверях Анжелика. Та самая Анжелика, которую я, как последний дурак не ценил и, которую год назад пришлось отпустить. Я разогнулся и продолжал смотреть на нее, а она на меня. Про Лиду, стоящую между нами, мы в эти секунды забыли совсем. Но Лида не забыла про нас. Она точно что-то поняла и выдала:

– Вы знакомы?

Анжелика улыбнулась. Так светло и радостно, как она умеет. Она была как будто рада нашей встрече. И немного по-детски хихикнула.

Я любил ее смех и люблю до сих пор. Она как лучик среди пасмурного неба, как бы банально это не звучало. Интересно, описывают ли таких как она какими-то другими словами и сравнениями? Вряд ли… Анжелика только похорошела. Ее белые, не золотые, а именно белые волосы стали немного длиннее и теперь доходили где-то до талии. И была она сегодня вся в белом. В белом плаще и с белым зонтиком. Вообще, Анжелика любила этот цвет, а этот цвет любил ее. Он ей вправду шел. И еще за то время, что мы встречались, я ни разу не видел, чтоб она запачкалась. Ни разу! Вот что называется «уметь носить белое». Сейчас она для меня выглядела в прямом смысле ангелом. Даже моргнул несколько раз, чтоб убедиться, что она настоящая. Настоящая…

– Да, знакомы, – решился ответить я, не отрывая взгляда от ее прекрасных голубых глаз. И снова поймал улыбку на ее лице.

– Ну, тогда не нужно вас представлять, – тоже улыбнувшись, сказала Лида. – Это он – тот самый сосед, который мне помог.

Анжелика только кивнула и продолжила смущенно улыбаться. Мы все втроем стояли в дверях маленького Лидиного коридора. И было там довольно тесно. Настолько тесно, что я понимал – чтоб зайти Анжелике, нужно выйти мне. И вышел.

– Передаю тебя в заботливые руки, – сказал я, конфузно улыбаясь. – Если что, стучи.

– Еще раз спасибо, – ответила Лида, впустила Анжелику и сразу закрыла дверь.

Я стоял в подъезде и пытался отойти от шока. Меня как будто током ударило сейчас. И вел я себя как дурак. Даже не поздоровался, не спросил, как у нее дела. У меня в голове было перекати-поле какое-то. Хотя, я о ней последнее время думал, даже скучал. Интересно, а она скучала по мне?.. Дурак! Вот дурак! Упустил такой шанс. Что, если я ее никогда не увижу больше?.. Что теперь? Постучать и попроситься к ним обратно. Бред какой-то! Глупо получится. Может, она мне и не рада вовсе. Она умеет фальшиво улыбаться, как по-настоящему. Я знаю, что умеет. Что же делать теперь? Ну, нет. Сейчас я никуда ломиться уже не буду. Да и момент неподходящий. Потом ей позвоню. Да! Отличная идея. Потом позвоню и поговорим о встрече. Потом… И я начал трясущимися, не хотевшими меня слушаться совсем, руками искать ключи. Потом еле как воткнул их в дверь и закрылся в своей пустой темной квартире.

Утром, немного зевая, я спускался по пыльному подъезду и сразу же вспомнил, что еще вчера был полон решимости разобраться с вопросом ремонтного застоя. Когда же, зайдя в автобус, я разблокировал телефон, то увидел четыре пропущенных вызова. С неизвестного номера. А звонили ночью, около пяти. Вот странно… Кто бы это ни был, я решил, что он подождет, как минимум, до обеда. Сейчас у меня уже было одно важное дело. Всю дорогу до работы я думал про этот подъезд, пытался вспомнить, к какой управляющей компании надо бы предъявить претензию, но не вспомнил и решил поискать в интернете. Пока я ехал в забитом автобусе стоя, одной рукой держась за поручень, второй тыкался в телефоне и, наконец, нашел контакты нашей управляйки. Ну, как контакты… Номер телефона только. Я скопировал его в заметки и, идя до работы, пытался не забыть сразу же позвонить и пожаловаться. Сразу же, как только попаду в теплое и тихое помещение автосалона. Работы утром обычно нет, так что я сел за свой стол и тут же набрал номер.

– Вас приветствует управляющая компания «Мой дом», – выдал роботизированный женский голос. – В целях повышения качества обслуживания разговор может быть записан.

И дальше пошла отвратительная, бьющая по мозгам, как моргенштерн, музыка. Высокие ноты чего-то, смутно напоминающего металлофон, заставили мою голову сжаться и немного заболеть. Я слушал эту музыкальную пытку около пяти минут, после чего тот же роботизированный женский голос произнес: «Абонент не отвечает. Попробуйте позвонить позже». И звонок сбросился. «Да что ж это за издевательство такое?!» – подумал я и решил перезвонить еще раз после обеда.

Анжелика… Это не сон был? Я вправду ее вчера видел? Она похорошела только. Надо было с ней поговорить. Черт! Как же я ненавижу свою эту нерешительность. А звонить сейчас страшно. Что, если она не хочет со мной разговаривать? Хотя, нет. Что это я? Выглядела она весьма дружелюбно и даже улыбалась… Но сейчас звонить все равно не буду. Разгар рабочего дня же. Надо переключиться. Вечером над этим подумаю, а теперь надо с подъездным безобразием разобраться.

– Ты кушать идешь? – крикнула Света из-за своего стола.

Этим криком она моментально заставила меня забыть, о чем я там только что думал и переключить мыслительный процесс на: «А что, уже обед?»

Мы поднялись в столовую, сели с ребятами из кредитного. Они и Света очень много болтали сегодня. Я даже в конце подумал: «А когда они успели все съесть, если только и делали, что говорили?» Тогда же, за обедом, всем разом пришли сообщения о зарплате. Ну, наконец-то! Где ж она была, когда я так в ней вчера и позавчера нуждался? Пришло, разумеется, мало. Даже очень мало. Наверно, меня все же депремировали за тот отчет. Но разбираться и злиться на это у меня не было ни сил, ни единиц внимания. Поэтому я молчал. Молчал и думал про управляйку, про Анжелику и про те четыре неизвестных звонка. А что, если это звонила Алиса?..

Как только я вернулся за рабочий стол и уже собирался повторно набрать номер управляющей компании, мой телефон зазвонил сам. Это бы Санек.

– Привет!

– Андрюх, привет. Слушай, выручай. – Он говорил немного рассеянно и тихо.

– Что случилось?

– По телефону о таком не поболтаешь… – промямлил он.

– Что-то серьезное?

Я весь напрягся. Чтоб Санек вот так звонил средь бела дня и просил помощи, это за годы нашей дружбы впервые. Обычно он очень легко относился к проблемам. И был неисправимым оптимистом. На каждую сложную ситуацию ответ у него был один: «Щас разрулим». И разруливал. А потом с улыбкой мне рассказывал про такие вещи, от которых сам я в панику бы впал. Однажды они потеряли ребенка. Ребенка, черт возьми! Так он тогда и то спокойней был. Звонит, про дела мои узнает, а потом как выдаст, мол, не знаю ли я случайно кого из полиции. И выяснилось, что старший их парнишка из садика выгулял в неизвестном направлении и не вернулся. Потом они его нашли. Вернее, он сам нашелся. Приплелся к садику под вечер. Но спокойное поведение Санька меня тогда до глубины души поразило. Пару раз у них на отдыхе какие-то катастрофы случались. Отдыхали в каком-то месте тропическом, а там землетрясение случилось. Сильное довольно, как потом передавали. Он тогда из отпуска приехал и говорил только о том, как смешно от подземных толчков тряслась местная церковь. Что у нее маленькие купола, как шарики качались вверху. Санек меня этим всегда поражал. И за столько лет я все еще не перестал удивляться его спокойствию и пофигизму. Но тут удивление было совсем другого рода. Тут он чуть не задыхался. Говорил с большой грустью в голосе и тихо. Почему тихо-то? Разгар рабочего же дня.

– Напиться нам надо, брат. Срочно и сильно напиться.

– Сань, ты меня пугаешь.

– Доживу я до вечера, не парься. Ты до скольки там сегодня работаешь?

– До семи…

– Значит в семь тридцать приезжай, – перебил он.

– К тебе?

– Ага, щас! К бару.

– Саш, какому бару?

– Любому. Да хоть этот, как его?.. с грехом что-то…

– Город грехов что ли? – попытался я угадать.

Саня, явно, плохо соображал.

– Да, да. В него.

– Хорошо, – ответил я. – Пить, так пить. У меня тут тоже есть, что тебе рассказать и из-за чего выпить.

– Вот и отлично. Давай, до вечера. Не опаздывай!

И он отключился. «Вот это дела! – подумал я. – Не хватало мне еще Саниных проблем. У самого тут мозг плавится». Я зашел в контакты и снова набрал Алисин номер. Знал, что она не ответит, но все же позвонил еще раз. На всякий пожарный. Тишина. А если бы она взяла трубку, на одну проблему сегодня было бы меньше. Кто бы знал, что так все вот это на меня свалится…

Как только я об этом подумал, в салон зашел клиент. Еще один мужчина в возрасте. Я огляделся и понял, что никого на рабочих местах нет. Обедают. А Света куда-то исчезла. В туалет, наверно, отошла или покурить с кем-то. Выбора не оставалось, нужно было идти и брать этого мужчину на себя. Я мысленно пообещал позже вернуться к задуманному и дозвониться все же до этой чертовой управляющей компании. А пока, я же и так хотел заняться своими планами. С такими показателями и до увольнения, глядишь, недалеко.

– Здравствуйте, меня зовут Андрей, я менеджер. Чем могу помочь?

С ним я провозился часа три, если не больше. Пока все рассказал, показал, пока он в каждой модели посидел, там-сям потрогал, со всех сторон осмотрел. Потом его еще на тест-драйв записывал. Контакты у него все взял, в базу вписал. А он после всего этого пошел, говорит, другие салоны посмотрю. Нет, ну как ожидаемо!

После ухода неблагодарного я в четыре часа спохватился, что так и не позвонил в управляйку. Набрал номер, послушал эту писклявую музыку, отодвинув телефон немного от уха, чтоб не так звонко было. Опять никто не взял трубку. Теперь уже хотелось оставить жалобу не только на наш пыльный подъезд, но и на качество обслуживания нашей управляющей компании. Деньги же плачу им, е-мае! Не для того, чтоб по несколько минут слушать в трубку это. Я злился. Хоть в платежку я последний раз вглядывался досконально только год назад, когда въехал, я все же знал, что сколько-то им плачу. Бездельникам этим! И, если честно, не хотелось даже знать, сколько. Любую сумму мне сейчас на них было бы жалко. Любую. Теперь я вдруг понял всех тех ребят, моих соседей по дому, которые постоянно проводят всякие собрания, пишут заявления, что-то делают. Я вспомнил, что не так давно, в конце лета, видел у подъезда объявление о том, что нужно подойти в квартиру такую-то и написать заявление на отказ от управляющей компании и перехода на домсовет или что-то в этом духе. Видимо, у кого-то еще раньше меня духу хватило что-то с этим безобразием делать. Взять управление на себя. Отважный человек. Но это я сейчас так думаю. А тогда прошел мимо. Вот, подумал, дураки. Оказывается, нет, не дураки.

Зарекся я сам для себя на следующее такое собрание явиться. В своем испачканном пальто. Теперь из принципа его стирать не буду, чтоб это еле заметное белое пятно мне напоминанием служило. Напоминанием сильной злости и желания что-то, наконец, менять. А дальше день закончился быстро. И, волнуясь за Санька, предвещая интересный вечер пятницы, я отправился в Город грехов.

За окном было как обычно сыро и противно. Ехать на автобусе не хотелось совсем, да и от ближайшей к тому клубу остановки до него все равно пешком идти квартал. В такую погоду… Ну уж нет. Я вызвал такси и вышел из салона. На улице чуть поодаль, у соседнего козырька, уже стояла Света и торжественно завершала рабочую неделю тоненькой сигареткой с вишневым запахом. Одна. Увидев меня, она безжизненно помахала, и я подошел к ней.

– Будешь? – спросила она, выдвинув руку с сигаретой немного вперед.

Я молча кивнул. Время еще было.

Мы смотрели оба вдаль и просто курили. У меня уже совсем не оставалось сил. Даже подумал, что зря согласился встретиться с Саньком сегодня. Но дружба есть дружба. Ему сейчас, судя по голосу, моя помощь просто необходима. Уж я-то знаю, как сильно иногда нужна чья-то поддержка. И как хреново, если никто не может тебе помочь. Поэтому, надо ехать. А здоровый сон подождет. Может, после парочки шотов и взбодрюсь…

Со Светой тоже творилось что-то печальное. Такое ощущение, что в этот момент всем людям, как минимум, в нашем городе, а то и на всем свете было плохо и грустно. Погода ситуацию только усугубляла. «Ну, ничего… – подумал я, – пройдет. Завтра станет лучше. Определенно. Погрустить, говорят, даже полезно». Что такого опять случилось у Светы, я спросить не решился. Если бы и она на меня сейчас свои проблемы вывалила, я бы точно не выдержал. Так и стоял просто рядом, всем своим видом показывая сочувствие к ее ситуации, что бы у нее там ни случилось. Когда пришло уведомление, что машина подъезжает, я почувствовал, как колется воротник у рубашки. Наверно, нитки вылезли возле бирки. Почему сейчас? Я ее не стирал почти неделю, с того понедельника, когда последний раз видел Алису. Пять дней ходил в мятой рубашке с серыми от пота рукавами. И как меня еще не уволили? Что самое странное, если рубашку не стирать, так и не должны никакие нитки вылезть. Но они вылезли. И теперь я вынужден был ехать в клуб, в который не хотел, уставший как собака, да еще и в грязной, не имевшей даже близко презентабельного вида, рубашке, которая вдобавок натирала мне шею. Просто класс! Нет. Так не пойдет.

Машина подъехала, и телефон еще раз прожужжал у меня в кармане. Я попрощался со Светой, с тяжелым сердцем сел в машину, оставив ее одну под козырьком, и решительно выдал:

– Здравствуйте. Нужно будет заехать кое-куда.

– Угу, – ответил таксист. – Вы только в приложении адрес добавьте…

Вообще, я очень люблю ездить в такси. Будь у меня достаточно денег, всегда бы ездил. Есть в них что-то приятное. И не из-за комфорта, не из-за скорости. А просто, когда садишься в машину, смотришь в окно. Никто тебя не отвлекает, никому ты не нужен. Есть возможность и время подумать о своем, расслабиться, сосредоточиться. Вот, если бы в автобусах не было таких персонажей, которые устраивают громкие шоу на ровном месте или бабулек, пристально на тебя глядящих, если бы не было кондукторов и никто бы меня не трогал, то и в автобусах стало бы просто замечательно ездить. И, выходит, для меня прелесть такси именно в том, что ты один. Бывает, конечно, приходится вызывать такси с кем-то на пару или на компанию. Но и тогда ты точно знаешь, с кем поедешь. Знаешь, что тебя не будут эти люди отвлекать. Не пойми с кем ты в такси вместе никогда не сядешь. А в автобус садишься. Черти с кем. Каждый раз. И каждый раз все они тебя отвлекают, действуют на нервы, а ты их молча ненавидишь. И они, может быть, ненавидят тебя.

В такси же единственный, кто может огорчить и даже взбесить – это сам таксист. Его мы не знаем и заранее выбрать не можем. Разве что, по оценкам в приложении, но и то, вопрос этот очень субъективный. Помню, как-то раз ко мне приезжал водитель с оценкой четыре и девять. И всю поездку этот мужик пытался со мной любезничать, говорить про погоду и про машины, рассказывал о своей жене что-то, чего я уже не помню. Музыку спрашивал, какую я люблю и старался найти что-то хотя бы похожее в длинном списке радиостанций. Хотя я ему отвечал сухо, с намеком на то, что разговор как таковой мне не интересен. Да и на музыку всегда мне было как-то все равно. Лишь бы не долбила громко и ладно. А он не понимал и продолжал менять темы, переключать радиостанции. Выходит, все эти люди, которые ставили ему высокие оценки просто любят разговаривать и чтоб с ними любезничали. А вот я не люблю. Хочу, чтоб меня просто не трогали, будто меня и нет вовсе. Такое оно… субъективное мнение.

К счастью, сейчас с таксистом мне повезло больше. Он сам оказался весьма неразговорчивым и даже немного суровым. Музыка у него играла тихо и незаметно. Понятно было, что он ее включает только для пассажиров, чтоб фоном играло что-то, заглушало неловкое молчание. На него я почти не смотрел. Я смотрел в окно, на бедных мокрых пешеходов, на маленьких девочек в галошах, прыгающих по лужам. Я пытался вспомнить, что у меня есть дома из вещей, в которые можно сейчас переодеться, пробовал угадать, что же такого стряслось у Санька. Из вещей в голову ничего не пришло. Про Санька первое, о чем я подумал, это, что он с женой своей поругался. Но тут же сам себе сказал, что не угадал. Вряд ли он из-за жены стал бы так нервничать. Бытовые проблемы его не пугали никогда. Что еще интереснее, так это то, что он со своей милой ругался постоянно. Она на него давила, а он как мог пытался свое личное пространство отстоять. В итоге она все равно его, конечно, продавливала. Но то, что ссоры у них на подобные темы случались очень часто – факт. Знаю я, потому что Санек у меня раньше постоянно после таких ссор ночевал. Сейчас не знаю, куда он идет и что делает. Спрашивать не хочется. «В общем, не бытовуха это точно», – подумал я, и таксист затормозил у моего подъезда.

– Я мигом. Минут пять подождите и дальше поедем, – бросил я, открывая дверь машины.

У подъезда я по привычке начал искать в кармане пальто ключи, но быстро опомнился и потянул за ручку. Как обычно, открыта. По пыльным ступенькам, придерживая пальто, но все еще будучи уверенным в том, что испачкаюсь, я добежал до моего этажа. Нет, я не так бежал, как обычно бегают, перепрыгивая через ступеньку и стремясь обогнать скорость света. Просто довольно быстро перебирал ногами, понимая, что каждая минута за такси внизу будет стоить мне денег. Да еще и к Саньку опаздываю. Ну ничего, подождет несколько минут, не растает. Зато я себя буду нормально чувствовать в нормальной одежде.

В квартире, как оказалось, чистых вещей у меня не было совсем. Пришлось напялить более-менее приличную футболку из плотной ткани, так как на ней не сильно были видны складки. И брюки за одно на джинсы поменять. Не модель, конечно, но тоже пойдет. Все же лучше, чем потрепанная белая рубашка. Так, не дай бог, еще с охранником перепутают.

До клуба мы доехали быстро, но я все равно опаздывал минут на десять. У входа уже толпились кучки немного пьяных мужиков и не самых приятных женщин. Все были возраста моего и старше. Молодых тут и не встретишь. Клуб, музыка в нем, атмосфера, да и вся концепция в целом была заточена на людей около тридцати. Тут крутили и сейчас, наверно, крутят, песни, которые я даже маленьким слушал. И я уже привык к этому клубу и к этим песням, потому что данное место было одно из любимых у Санька. Не знаю, почему, но его всегда сильно тянуло в ностальгию. Меня вместе с ним тянуло тоже. Еще из такого же окружения можно назвать Свету с моей работы. Она и ее муж, по ее словам, такие песни чуть ли не каждый вечер слушают дома и в машине. Даже странно, что я ее здесь ни разу не встречал. А уж если бы встретил, даже до того, как она к нам на работу пришла, точно бы запомнил. Таких роковых блондинок обычно не забывают.

Внутри неприятных мужчин и женщин стало только больше. Огромный охранник, головы на две выше меня, спросил мои документы. А я и не удивился. Выглядел я всегда объективно младше своих лет и за годы борьбы с кассирами, отказывающимися продавать алкоголь, я уже привык. Что делать… Худощавое телосложение и средний рост – моя пожизненная карма и мое наказание. Было время, в университете я мечтал накачаться, чтоб хоть немного приобрести мужественность, но мышцы тоже предательски отказывались расти, как и борода, да и, в принципе, весь мой организм вместе взятый. В придачу ко всему, из-за отсутствующей растительности и доставшегося от мамы аккуратного носа, лицо мое тоже не отличалось мужественностью. Когда меня впустили в зал, маленькая женщина в коротком черном платье и с длинными волосами, чем-то напоминающая мою маму, спросила, за какой столик меня посадить. Я сказал, что меня, наверно, уже ожидают и тут же услышал голос Санька из дальнего угла бара: