Научный «туризм»

История № 2

У Володи была собака. Это было очень умное животное, прекрасный сторож. Она впускала гостей в дом, но обратно уже не выпускала, без санкции хозяина, разумеется. Причем, все это делалось очень спокойно и с большим достоинством. Так гавкнет себе собачка один раз, и попавший в западню гость быстренько возвращается на исходные рубежи и уже там дожидается прихода хозяина.

У его соседей-кролиководов были две очень глупые и шумные собаки, которые и не впускали, и не выпускали и, более того, облаивали всех прохожих в радиусе полукилометра от дома.

Однажды Володина собака, вернувшись с вечерней прогулки, положила к ногам хозяина задушенного кролика и умильно прищурилась на Володю, явно ожидая благодарности за добычу. Володя был в большом смущении. С одной стороны, откуда кролик, он догадался сразу, с другой – собачку все же надо было как-то поощрить, чтобы не убить в ней инстинкт охотника окончательно. Утром Володю разбудили крики соседа, обнаружившего пропажу и обвинявшего в ней своих соседей-завистников (Володя был вне подозрений). На следующий день Володина собачка опять принесла с прогулки кролика. Володя по-быстрому его прикопал и пошел спать, с опасением ожидая бурной реакции соседа. Наутро к нему подошел угнетенный горем сосед и рассказал, что он и сам полночи не спал, и двух своих бешеных собак привязал непосредственно к дверце клетки, но вор каким-то сверхъестественным образом ухитрился открыть клетку и украсть еще одного кролика…

Пришлось Володе свою собачку на ночь привязывать.

История № 3

У нотариуса Леши Пивоварова был бультерьер – мощная, красивая собака. И Леша не без основания считал, что его семья и нажитое непосильным нотариальным трудом движимое имущество находятся под надежной охраной.

Однажды жена Леши Наташа случайно захлопнула дверь квартиры. Внутри остались все ключи и собака, которая дверь изнутри открыть не смогла. Вызванный с работы Леша полез через соседский балкон домой. Еще на балконе он услышал шаги собаки, быстро удаляющиеся вглубь квартиры. Когда дверь была благополучно открыта, супруги с некоторым трудом обнаружили своего «сторожа» в самой дальней комнате, забившегося глубоко под кровать и глядящего на них испуганными глазами. Чтобы достать собаку, пришлось разбирать кровать – так как само животное вылезти не смогло. Освободившись, собака выскочила из убежища и радостно завиляла хвостиком перед хозяевами.

История №4.

Как-то мама жены, уезжая в отпуск на море, оставила Вите на хранение любимого кота. Всего на две недели. Животное получило самые лучшие референции. Кот был задекларирован, как предельно чистоплотное, неприхотливое в еде, тихое и ласковое существо. Глядя с нехорошими предчувствиями на уродливое создание огромных размеров с непропорционально большой головой и обрубком лысого хвоста, Витя все же, скрепя сердце, в силу глубоких родственных чувств, вынужден был согласиться.

Первые сомнения в неприхотливости кота возникли сразу же, во время первой кормежки. Животное наотрез отказалось есть колбасу, которую с удовольствием кушал сам Витя. Обнюхав вынутый хозяином кусок свежезамороженной свинины, которую в семье бережно хранили до дня рождения хозяина, кот брезгливо отошел в угол. Семья была в шоке, – гибели животного теща не перенесла бы. И хотя Витя (мысленно) не возражал бы против такого развития событий, ему пришлось, ради жены, предпринять значительные усилия по спасению кота от голодной смерти. В результате ряда дорогостоящих экспериментов выяснилось, что животное тяготеет к парной телятинке, желательно молочной и уж ни в коем случае не мороженой. Возможны варианты и с рыбой, но без костей и обязательно малосольной. Ну, скажем, филе семги или, на худой конец, кеты.

Что же касается "чистоплотности", то кот и здесь развеял все сомнения, нагадив, где только возможно. Витя поражался только размерам его кишечника, так как именно в это время он почти ничего не ел. При этом, наблюдалось некоторое стремление к порядку, или, точнее говоря, к системе. Так, паркету или холодному кафелю кот предпочитал мягкие ковровые покрытия, но гадил всегда в новом месте, даже если старые "следы" тщательно застирывались.

Не оправдали себя и ожидания "мягкости" характера животного. Хорошо поев и оправившись на ковер где-нибудь в труднодоступном месте, кот любил залечь в Витино персональное кресло перед телевизором. После полноценного сна в кресле на него нападала жажда деятельности, и он мог взлететь по ковру до потолка, а затем с размаху прыгнуть на живот отдыхающего после ужина с солидной порцией пива Вити. После нескольких таких акробатических трюков Витя поставил вопрос конкретно – или он, или кот. Несмотря на уговоры жены, он все же несколько раз порывался «отпустить» кота с 11 этажа, утверждая при этом, что эту же процедуру проделает и с «мамой», по ее возвращении из всесоюзной здравницы Крым. К всеобщему облегчению, теща вернулась раньше времени – погода на море была холодной.

Эпизод 5-й

Однажды после сильного дождя я был свидетелем забавного эпизода. Молодой «новый украинец» в шикарном спортивном костюме выгуливал небольшого холеного белого пуделя. Пудель чинно прохаживался по травке вдоль огромной грязной лужи, как вдруг, будто укушенный какой-то мухой, с разгону прыгнул в эту лужу и скрылся в ней с головой. Затем, уже коричневого цвета, выскочил из нее, обдал своего хозяина фонтаном грязных брызг и помчался по лужайке.

– Ну, козел!!! – только и смог выговорить ошарашенный собственник животного.

Эпизод 6-й. Мстительная ворона.

Консьержки, сидящие долгими часами на скамеечке у нашего подъезда, наблюдали за необычной вороной. Она любила садиться на автомобили яркого цвета, время от времени украшая крышу или капот следами своей жизнедеятельности. Если собственник авто, стоящих возле подъезда, сгонял ворону, она начинала ему мстить. Взяв в клюв приличный булыжник, она поднималась в воздух повыше и сбрасывала камень на машину обидчика. Дело заканчивалось сбитой краской и вмятиной. Иногда она брала в клюв ветку дерева, бросала ее на машину и, сев на нее, сползала вниз по плоскости, царапая эмаль.

Честно говоря, я не очень верил в такую зоологическую фантастику, пока однажды ситуация с камнем не произошла у меня на глазах. Ворона с камнем в клюве села на электрокабель, висящий в 3 метрах над машиной и, злобно каркнув, сбросила камень вниз.

Кстати позже я нашел подтверждение этого явления в книге Губермана: «Вороны – птицы не просто умные, но обладающие чувством юмора: набирают в клюв камушки, роняют их на волков, а попав, дико веселятся».

Витя

Мама и папа обедают, а Вовочка пилит ножку обеденного стола. Спрашивается, когда закончится их обед, если Вовочка пилит ножку со скоростью 1 см в минуту.

Г.Остер “Задачник”

Витя – маленький мальчик. Ему полтора года. Он живет в большой трехкомнатной квартире. Вместе с ним живут еще мама, папа и брат Сережа пяти лет. Мама для Вити самое близкое существо. Она постоянно где-то рядом – кормит его вкусной кашей, качает в кроватке, переодевает Витю в сухие штанишки. С другой стороны, она же пичкает Витю гнусным супом и (иногда) горькими таблетками. За это Витя маму не уважает. Папа – очень странное существо, но Витя любит его больше всех. Утром папа куда-то уходит, и Витя бежит в прихожую его провожать (он очень любит встречать и провожать гостей и домашних). Целый день папы нет, и только вечером он возвращается. Затем папа переодевается, моет руки – Витя обязательно при этом присутствует – и садится есть. Витя очень любит смотреть, как папа ест. Он ест очень вкусные вещи – селедку, сосиски, жареную картошку, и когда мамы поблизости нет, папа угощает Витю маленькими кусочками этих деликатесов. Даже суп у папы вкуснее, чем Витин. Свой суп Витя ест так. Его сажают в стульчик, повязывают слюнявчик, и на стол перед ним выкладывают гору гремящих небьющихся игрушек – всякие погремушки, кастрюльки, мячики… Витя величественно берет со стола предмет, критически оглядывает его и с размаху бросает на пол. Здесь мама должна улучить момент и запихнуть ему в рот ложку с супом. Когда все вещи на полу, кормление прекращается. Мама, ползая по полу, собирает игрушки, моет их, вытирает и сгружает на стол – процесс может продолжаться. Его брат Сережа в свое время был более требовательным к внешней стороне обеда. Сережу обычно усаживали рядом с краном, из которого под большим напором вытекает вода. Рядом стоит мама с миской супа в руках, с другой стороны – бабушка с ложкой и сковородкой. У Сережи под руками игрушки, которые он купает в воде, бабушка, отвлекая внимание внука от супа, бьет ложкой в сковородку, а мама пытается влить очередную ложку ему в рот. Изредка Сережа пытается зажать ручкой струю воды, поэтому под конец "обеда" все с ног до головы мокрые, злые, как черти, и с головной болью от грохота сковородки. Папа в этих мероприятиях участия не принимает, поскольку очень нервный и все время порывается вылить весь суп ребёнку на голову.

После еды папа может немного с Витей поиграть, но в основном Витя играет с Сережей. К последнему у Вити отношение двойственное. С одной стороны, Сережа занимается очень интересными вещами, у него много игрушек и с ним весело играть в прятки или просто с воплями носиться по квартире. С другой – от Сережи всегда можно ожидать разных мелких пакостей, чего мама и папа себе не позволяют. Сережа может ударить Витю, больно ущипнуть, толкнуть в спину, а недавно разрисовал брату голову и физиономию цветными фломастерами, как индейца. Мама долго мыла Витю, но полностью вся краска сошла только через неделю. В другой раз Сережа пытался постричь брата, но сделал это наспех, без должного умения, и Витя до сих пор гуляет с лысинками, расположенными на голове в шахматном порядке.

Витя очень не любит, когда перед ним закрывают дверь, например, в ванную, туалет или большую комнату. При этом он изо всей силы колотит ручками в преграду и пронзительно кричит. Голос у Вити поставлен неплохо, и мало кто может выдержать сверлящие мозг вопли. Криком же Витя выражает неудовольствие действиями домочадцев, причем очень настойчив и не уступает до полной и окончательной победы. Правда, с папой надо быть осторожным и не перегибать палку. В противном случае папа прибегает к репрессиям, а именно: берет Витю в охапку и сажает в дальней комнате в кроватку. Витя, естественно, орать не перестает, но его уже не так слышно.

Больше всего Витя любит играть в папиной комнате, которая является кабинетом, библиотекой и гостиной одновременно. Здесь на полу лежит большой мягкий ковер, на котором очень приятно кувыркаться и, кроме того, масса других развлечений. В первую очередь, это книги. Витя подходит к стеллажу, засовывает пальчик между корешком книги и суперобложкой и аккуратно разрывает суперобложку сверху донизу. С книгами можно играть и по-другому. Если книга легко вынимается, Витя, основательно усевшись на ковре, сопя и вздыхая от усилий, отрывает по одной странице и тут же остервенело рвет эту страницу на мелкие кусочки. Кроме того, в комнате стоит письменный стол со всякими коробочками, ручками и линейками, магнитофон, проигрыватель с колонками, из которых, к огромному Витиному удивлению, раздается музыка, когда папа нажимает какую-то кнопочку на магнитофоне. Исследуя истоки странных звуков, Витя попротыкал пальчиками диффузоры на колонках, хотя это было и не легко – они сделаны из очень плотного картона. Пальчики у Вити очень крепкие – на кухне ему удалось путем ежедневных усилий проковырять небольшую ямку даже в бетонной стене. Кроме того, на магнитофоне и усилителе большая часть ручечек и кнопочек уже отсутствует – Вите очень нравятся блестящие вещи. Сереже в Витином возрасте больше нравилось играть с кассетами – он зацеплял пальчиком магнитную ленту (очень гладкую и блестящую) и постепенно вытягивал ее из кассеты всю. Образовавшийся клубок мама старалась побыстрее выбросить в мусор, до прихода папы, который как-то особенно болезненно на это реагировал.

У Вити имеются еще большие планы относительно папиного письменного стола, в одном из ящиков которого он обнаружил массу интересных вещей – инструменты, запчасти к бритвам, магнитофону, старые кассеты и т.д. И хотя в последнее время папа старается Витю в свою комнату не впускать, Витя очень настойчив в своих стремлениях, и уверен в успехе своего мероприятия.

1990

Дела военные

Из штаба полка позвонили в часть и попросили очень осторожно и тактично сообщить рядовому Сидорову, что у него умер отец. Прапорщик Петренко выстроил роту и скомандовал: “Хлопци, у кого е отец – два шага вперед! Сидоров, ты куды лизеш, скотина!!!

Армейский анекдот

Мои взаимоотношения с двумя ведущими организациями нашего общества – армией и партией (в смысле – КПCC) всегда складывались непросто, чтобы не сказать тяжело. Из-за плохой успеваемости в октябрята меня не приняли вместе со всем классом – это был первый и последний раз, когда я болезненно переживал разрыв с авангардом всего прогрессивного человечества. По причине переезда семьи в другой город, в пионеры я формально не попал. В комсомол меня приняли не в восьмом, как всех, а в девятом классе – я неуважительно вел себя в райкоме во время допроса. В партию меня не приняли совсем, хотя попытка проникнуть в ее плотные ряды (не по моей, правда, инициативе) была.

Кто в армии служил, тот в цирке не смеется.

В армии все делается тремя путями: правильно, неправильно и по-военному.

Военная аксиома. Если предмет движется – отдай ему честь. Если не движется – покрась его.

С армией у меня тоже было много неприятностей. Надо сказать, что наша армия – это что-то особенное! Что-то такое среднее между цыганским табором, орденом иезуитов, воровской малиной и сумасшедшим домом. С одной стороны – дисциплина, с другой – все воруют и ведут себя, как психически не вполне нормальные люди. Кому придет в голову красить траву? В армии, в нашей армии – красят. Приезд большого начальника – это праздник мысли у подчиненных! Везде должон быть порядок! Если мы имеем лето – трава обязана быть свежего зеленого цвета. Поэтому ее красят. Если осень – на близрастущих деревьях не должно быть листьев. Не положено. Поэтому солдаты 1-го года службы, вооружась граблями, сбивают все остатки летней растительности. Если зима – снег должен быть девственно-белого цвета. Его, правда, не красят, как траву, но уж пяток грузовиков со свежим снегом привезут обязательно, и те же первогодки будут с энтузиазмом этот снег разбрасывать. Специальная техника (можно сказать – "ноу-хау") разбрасывания разработана: снег берут на широкую лопату и бьют по ней снизу сапогом – таким образом, достигается равномерное распределение осадков на поверхности. Военная техника также должна быть в порядке, так что автомобильные колеса чистят гуталином для сообщения им глубокого черного цвета.

Если вы все такие умные, что же вы строем не ходите?

Мой склад ума и некоторые особенности натуры как-то мешали мне органически вписаться в армейский коллектив. Поэтому на военной кафедре и в лагерях (из нас готовили лейтенантов артиллерии) у меня было много проблем.

Дорогу в учебный лагерь я запомнил, как одну сплошную пьянку. Будущие сеятели "доброго и вечного" (университет готовил в основном преподавателей для средней школы) пили так, что один заснул в туалете на очке, лишив весь вагон удобств. Другой, упав ночью с третьей полки, даже не проснулся и продолжал спать здоровым сном до утра.

Лагерь наш был дислоцирован в ровенских лесах. Поселили нас в палатках, на дне которых стояли лужицы, кое-где с лягушками.

На второй день после заезда я потерял пилотку. Спокойно стоя в строю и не ощущая никакого неудобства, я был очень удивлен, когда старший лейтенант Бигбов, тыча в меня нечистым пальцем, объявил два наряда вне очереди.

Как говорил мой комвзвода, чистя автомат: "интеллигентному человеку скучно не бывает"!

Затем меня поймали за чтением. Солидный майор из политработников, увидев меня с книгой, привел краткий перечень тех дел, которыми должен, с его точки зрения, заниматься будущий советский офицер в часы досуга. Сюда входили: полировка пуговиц, чистка сапог, пришивание воротничков, изучение Уставов и материалов газеты "Красная Звезда". Чтение художественной литературы в перечне отсутствовало. Когда же он подробнее ознакомился с моей книгой (это была "Сага о Форсайтах" на английском языке), в его взгляде появилось точно такое же выражение, которое я впоследствии видел в глазах сотрудника КГБ, курировавшего наш институт и проводившего со мной профилактическую “беседу” по поводу моей очередной "диверсии" против советской ботаники.

Так я получил еще два наряда.

Затем меня в качестве дневального застали сидящим на стульчике, который я сам себе сколотил. Офицер, поймавший меня в такой незаконной (согласно Уставу) позе, велел стульчик закопать возле его палатки (предполагая использовать его для чистки сапог), что я, "поняв" приказ буквально, и сделал, похоронив его на глубине около метра (времени у меня было достаточно). Вечером, на вопрос офицера, я указал место захоронения. Старлей внимательно на меня посмотрел, и я понял, что имею в лагере еще одного недоброжелателя.

Куст – совокупность веток и листьев, торчащих из одного места.

(Военное определение)

Затем я был в карауле. Меня привели в час ночи на территорию огромного (длиной с полкилометра) артиллерийского парка, расположенного на лесной поляне метрах в восьмистах от лагеря, и приказали никого в парк не пускать. Из вооружения у меня был штык-нож, пустой автомат и мой охотничий нож с фиксатором. Разводящие ушли, и я остался один в самое глухое время ночи. Было очень страшно. Поверхность парка была залита мертвенным лунным светом. Падение желудей с окрестных дубов воспринималось, как пистолетные выстрелы. Кругом слышались какие-то шорохи и другие подозрительные звуки. Я немного постоял, испуганно прислушиваясь, а затем спрятался в тень за ящиками со снарядами и задремал. Вдруг в лесу послышались шаги человека. Шаги приближались, и вскоре я увидел в лунном свете рослого мужчину, явно стремящегося на территорию охраняемого мною военного объекта. Когда он перелез через канаву, окружающую парк, я, тихонько зайдя ему со спины и передернув затвор автомата, визгливо закричал: “Лягай!!!” (все уставные команды вылетели у меня из головы). Мужик вздрогнул и, к моему огромному удивлению, покорно лег на землю. Что делать дальше, я не знал. Кричать – до лагеря почти километр и никто не услышит, до смены еще два часа – в общем, ситуация была тупиковая. Мужик немного полежал, затем стал проситься. Он объяснил мне, что он прапорщик нашего полка и что направляется в парк N2. Я был неприступен. Вдруг вдали опять послышались шаги. Выругавшись про себя, я спрятался в тень. Прапорщик тоже затих. Вскоре я увидел группу людей на территории парка. Когда они подошли ближе, я узнал комвзвода, комбатареи и нашего разводящего. Они кого-то искали. Как выяснилось в дальнейшем из их беседы, обильно сдобренной непечатными выражениями, – меня. Комбатареи высказал очевидное для них всех предположение, что этот сукин сын (то есть я) где-то спит. В этот момент я выскочил из укрытия и, с лязгом передернув затвор, радостно закричал: "Руки вгору!!!" Они все заметно испугались, затем начали нервно смеяться. Отсмеявшись, руководство одобрило мои действия, забрало прапорщика и ушло проверять парк N 2.

Через час в противоположном от меня конце парка снова появились три фигуры. На мои предложения, что стоять, мол, ни с места, они реагировали матом. Тогда я прицепил штык и с автоматом наперевес побежал в атаку. Удивленные моей агрессивностью, нарушители (это были солдаты, возвращавшиеся с ночных учений), дико ругаясь, все же повернули в обход парка.

Наутро мне объявили благодарность перед строем. Позже мне объяснили странную покорность и страх вышеуказанных лиц перед моей, прямо скажем, не очень внушительной фигурой. В принципе, все знали, что патронов караульным не выдают, но когда перед тобой передергивают затвор автомата, возникают всякие мысли, в том числе, как объяснял на следующий день “мой прапорщик”, такая: “Нашел где-то полудурок пару патронов, шмальнет с перепугу, а у меня двое детей…”

Товарищи солдаты, если вам не трудно, встаньте, пожалуйста, в шеренгу…

С командиром взвода татарином Бигбовым (Асхат, так сказать, Фатыхович) отношения у нас не сложились с самого начала. Наше отделение (6 биологов) заметно выделялось на общем интеллектуальном фоне лагеря. Все много читали, обсуждали научные проблемы. Саша Вересов привез с собой библиотечку молодого философа, состоящую из книг небольшого формата в мягкой обложке. Перед полевыми занятиями он отрывал необходимое количество страниц и читал их во время перерывов, а прочитанные страницы использовал по прямому назначению. Все это, а также наш выраженный индивидуализм (качество, чуждое нашей армии), крайне раздражали Бигбова, да и других офицеров. Поэтому в караул мы ходили чаще других, а Леша Раевский побил рекорды всех лагерей, получив 56 нарядов вне очереди (у нас даже песня сложилась – "стоит под грибочком Алеша"). Поэтому же, например, команда "вспышка слева" отдавалась нашему отделению, когда мы стояли на грязной дороге, а не на травке. Я в грязь ложиться не хотел и прятался за дерево ("естественное укрытие"). Разъяренный татарин кричал, что естественных укрытий вблизи нет, заставляя нас все же лечь на дорогу, но я простодушно спрашивал, что, мол, как же так нет – если вот он стоит – дуб!?

Артиллерист в баре. Выпивает первую рюмку – недолет.

Выпивает вторую – перелет – и уходит.

Бармен кричит – а расчет? – Расчет в укрытии.

В общем, плохи были бы мои дела, если бы не учебные стрельбы. У артиллеристов есть три главные темы для обсуждений – бабы, пьянки и боевая стрельба. Показатели офицера по этим трем пунктам являются фундаментом его авторитета, краеугольным камнем которого все же является стрельба. Успешно проведенные боевые стрельбы могут спасти даже репутацию офицера, уклоняющегося от полковых пьянок. Я стрелял всегда хорошо. Еще по скорости подготовки данных я мог иногда получить "четверку", но по качеству поражения цели у меня всегда было "отлично", за что меня уважал даже лучший на кафедре спец по артстрелковой подготовке (еврей!) подполковник Черток.

Неплохо, кстати, я стрелял и из автомата, чему в значительной степени был обязан нашему школьному военруку Бородкину, по кличке "болван". На занятиях по военной подготовке вместо того, чтобы разбираться с ионизирующим излучением и прочими факторами ядерного взрыва, суть которых он сам понимал с трудом, Бородкин, как старый фронтовик, при каждом удобном случае водил нас за город пострелять из мелкокалиберной винтовки. В результате этих тренировок я иногда на расстоянии пятидесяти метров выбивал 48 очков из 50. В 8 классе нас повезли стрелять из автомата на полигон. Из-за малого веса меня после каждого выстрела отдачей немного сносило назад, и приходилось подползать обратно на огневую позицию. Тогда я выбил 27 очков из 30, а наша школа заняла 1 место по области.

С боевыми стрельбами с участием студентов всегда было связано много курьезных случаев. Так, когда одного биолога спросили, почему он вначале видит разрыв снаряда, а затем слышит звук, тот ответил (как в анекдоте), что это естественно: ведь уши на голове расположены дальше, чем глаза.

Полковникам бегать нельзя: в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику.

Наблюдательный пункт, с которого руководят стрельбой, расположен между целью и батареей. Связь между огневой позицией и НП только по телефону. Для подготовки стрельбы необходимо очень быстро произвести целую серию вычислений, учитывающих координаты цели, НП и батареи, направление и скорость ветра во всех слоях воздуха и множество других параметров. Человек, который стреляет впервые, как правило, очень волнуется и, следовательно, допускает много ошибок. Самый веселый случай произошел за год до наших лагерей. Студент Богинин перепутал или совместил НП с целью. Солидные, довольные наблюдатели, руководители полка, кафедры со снисходительной усмешкой наблюдали, как Валера, держа дрожащими руками телефонную трубку, передает установки для стрельбы на огневую позицию. Веселья у них поубавилось, когда первый снаряд разорвался метрах в пятидесяти впереди НП. Второй – метрах в тридцати сзади. Видимо, расчеты Валера произвел очень точно и сразу же взял «цель» в «вилку». Куда упадет третий, бывалые начальники поняли сразу, и весь этот солидняк, матеря Богинина и тряся полковничьими пузцами, бросился врассыпную из окопа. После этого случая на прицелах орудия перед стрельбой стали рисовать красную черту, определяющую дальность стрельбы, меньше которой, что бы там ни командовал недоделанный курсант, выставлять не разрешалось.