Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга пятая

Каждое десятилетие люди читают книгу по-своему, и большая книга растет с человечеством, а маленькая умирает со своим временем.

Книга, которая не стоит того, чтобы читать ее дважды, не стоит и того, чтобы читать ее один раз.

Одно художественное произведение нравится лишь при первом просмотре, другое же – и при десятом.

Я странно читаю, и чтение странно действует на меня. Что-нибудь, давно перечитанное, почитаю вновь и как будто напрягусь новыми силами, вникаю во все, отчетливо понимаю и сам извлекаю умение создавать.

Вкус книг познается при чтении. Мир же постигается в невзгодах.

Книжные знания, не подкрепленные практическими навыками и личными убеждениями, мало чем помогают в реальной жизни.

В мире есть два удовольствия, которые нельзя ничем заменить. Первое – прочитать хорошую книгу. Второе – написать хорошую книгу. Если можете, не лишайте себя ни того, ни другого.

Если хочешь прочитать хорошую книгу, напиши ее.

Нужно писать только те книги, от отсутствия которых страдаешь. Короче – свои настольные.

Когда книга нравится тебе с годами все больше – это верный признак того, что она хорошая…

Книги имеют свою судьбу.

Поистине многие люди читают только для того, чтобы иметь право не думать.

Постоянное чтение отнимает у ума всякую упругость, как постоянно давящий вес отнимает ее у пружины, и самое верное средство не иметь собственных мыслей – это во всякую свободную минуту тотчас хвататься за книгу.

…Читать должно только тогда, когда иссякает источник собственных мыслей, что довольно часто случается с самою лучшею головою.

Я не забросил чтение. Оно необходимо мне, как я разумею, прежде всего потому, что одного моего общества мне мало, но еще и потому, что знакомство с изысканиями, проведенными другими людьми, дает возможность судить об их результатах и побуждает к поиску новых результатов. Чтение питает наш ум и придает ему, утомленному размышлением, новые силы, хотя и чтение требует размышления. Мы не должны ограничиваться только писанием или только чтением; первое (я имею в виду писательство) изматывает и истощает наши силы; второе – дробит и рассеивает их. Нужно переходить от одного к другому и в этом чередовании умерять одно другим; нужно стараться, чтобы то, что получено благодаря чтению, обретало форму в письме.

…Легкие книги – обычно самые лучшие; ибо если язык какого-либо писателя темен и труден, то это означает, что писатель этот не умеет и ясно мыслить.

Я.А.Коменский обосновывает необходимость серьезного и вдумчивого чтения с выписками из книг наиболее значимых мыслей.

Извлечение из классиков принесет прекрасную пользу, причем всегда встретится что-нибудь, что крепко засядет в голове, перейдет в кровь и плоть.

Поглощая классику мировой литературы минувших столетий, я с диким ужасом наблюдаю, как все, описанное там, неумолимо повторяется в нашем судьбоносном настоящем.

Если прочтешь что-либо, то из прочитанного усвой себе главную мысль. Так поступаю и я: из того, что я прочел, я непременно что-нибудь отмечу.

Чтение для ума – то же, что физические упражнения для тела.

Книги изречений не только не подавляют самостоятельной деятельности ума, но, напротив, вызывают ее.

Короткие мысли тем хороши, что заставляют серьезного читателя самого думать.

Сегодняшние книги – это завтрашние дела.

Моя книга, моя книга! Я никогда не окончу ее…

Недостаточно половины жизни, чтобы написать хорошую книгу, а другой половины – чтобы исправить ее.

У кого две пары штанов – продай одну и купи эту книгу!

Как часто эти найденные строки

Для нас таят бесценные уроки.

Мари МОНТЕГЮ ВОЛЬТЕР Клод Адриан ГЕЛЬВЕЦИЙ Люк де Клапье ВОВЕНАРГ Жан де ЛАБРЮЙЕР Никола Себастьян ШАМФОР Люк де Клапье ВОВЕНАРГ Неизвестный автор Фрэнсис БЭКОН Неизвестный автор Александр Трифонович ТВАРДОВСКИЙ Игорь ВАЛЕРИКОВ Амос Бронсон ОЛКОТТ Сэмюэл СМАЙЛС Анатоль ФРАНС Максим ГОРЬКИЙ Чарльз Уильям ЭЛИОТ Дмитрий Сергеевич ЛИХАЧЁВ Максим ГОРЬКИЙ Генри Томас БОКЛЬ Неизвестный автор Марк Туллий ЦИЦЕРОН Петр Андреевич ПАВЛЕНКО ЭПИКУР Жорж САНД Альфонс ДОДЕ Ричард де БЮРИ Николай Иванович ПИРОГОВ Иван Александрович ГОНЧАРОВ Виссарион Григорьевич БЕЛИНСКИЙ Неизвестный автор Сэмюэл СМАЙЛС Максим ГОРЬКИЙ Дмитрий Иванович ПИСАРЕВ Неизвестный автор Джонатан СВИФТ Неизвестный автор ХУН ЦЗЫЧЭН по Ж.ЛАМЕТРИ   И.А.МУССКИЙ Александр Сергеевич ПУШКИН Александр Сергеевич ПУШКИН Латинское изречение ВОЛЬТЕР Шарль Луи де МОНТЕСКЬЁ Франческо ПЕТРАРКА ВОЛЬТЕР Марк Туллий ЦИЦЕРОН Игорь Анатольевич МУССКИЙ Луций Анней СЕНЕКА (Младший) Жан Жак РУССО Клод Адриан ГЕЛЬВЕЦИЙ Генри ФИЛДИНГ Карло ГОЛЬДОНИ Сэмюэл ДЖОНСОН Виссарион Григорьевич БЕЛИНСКИЙ Джозеф АДДИСОН Николай Васильевич ШЕЛГУНОВ Уильям ДЭВЕНАНТ Фрэнсис БЭКОН Сергей Иванович ВАВИЛОВ Н.РУБАКИН Эдвард Станиславович РАДЗИНСКИЙ Лев Иванович ОШАНИН Николай Фёдорович ФЁДОРОВ Сэмюэл СМАЙЛС Пьер БУАСТ Мари фон ЭБНЕР-ЭШЕНБАХ Томас КАРЛЕЙЛЬ по Н.В.ГОГОЛЮ Виктор Мари ГЮГО Виссарион Григорьевич БЕЛИНСКИЙ Ги де МОПАССАН Томас КАРЛЕЙЛЬ Томас КАРЛЕЙЛЬ Клод Адриан ГЕЛЬВЕЦИЙ Алишер НАВОИ Поль Анри ГОЛЬБАХ Мишель де МОНТЕНЬ Мишель де МОНТЕНЬ Артур ШОПЕНГАУЭР Мишель де МОНТЕНЬ Андре МОРУА Фрэнсис БЭКОН Рене ДЕКАРТ Александр Иванович ГЕРЦЕН Франсуа ФЕНЕЛОН Уистен Хью ОДЕН Генри Дэвид ТОРО ПЛИНИЙ Младший Генри Томас БОКЛЬ АРИСТИПП Киренский Ян Амос КОМЕНСКИЙ Эдмунд БЁРК Неизвестный автор Ш.ПЬЕРМОН Блез ПАСКАЛЬ Оскар УАЙЛЬД Пьер БУАСТ Мишель де МОНТЕНЬ Пьер БУАСТ Виктор Мари ГЮГО Андрей Мартынович УПИТ Петр Андреевич ПАВЛЕНКО Джеймс Расселл ЛОУЭЛЛ Ралф Уолдо ЭМЕРСОН Дени ДИДРО Неизвестный автор Георг Кристоф ЛИХТЕНБЕРГ Георг Кристоф ЛИХТЕНБЕРГ Неизвестный автор Неизвестный автор Бенджамин ФРАНКЛИН Пьер БУАСТ Елена Константиновна ВАСИЛЬЕВА Мишель де МОНТЕНЬ Елена Константиновна ВАСИЛЬЕВА Е.ГЕХИНСКИЙ Сэмюэл СМАЙЛС Марк Аврелий МАРЦИАЛ Елена Константиновна ВАСИЛЬЕВА ВОЛЬТЕР Александр Иванович ГЕРЦЕН Рене ДЕКАРТ Георг Кристоф ЛИХТЕНБЕРГ Карл Людвиг БЁРНЕ Люк де Клапье ВОВЕНАРГ Лев Николаевич ТОЛСТОЙ Виссарион Григорьевич БЕЛИНСКИЙ Люк де Клапье ВОВЕНАРГ Эдмон и Жюль ГОНКУР Антуан де РИВАРОЛЬ Сэмюэл СМАЙЛС Неизвестный автор Генрих ГЕЙНЕ Е.ГЕХИНСКИЙ Михаил Александрович ШОЛОХОВ Артур ШОПЕНГАУЭР Артур ШОПЕНГАУЭР Виссарион Григорьевич БЕЛИНСКИЙ Готфрид Вильгельм ЛЕЙБНИЦ Мариэтта Сергеевна ШАГИНЯН Виссарион Григорьевич БЕЛИНСКИЙ Хорхе Луис БОРХЕС Адам СМИТ Оскар УАЙЛЬД Неизвестный автор Мишель де МОНТЕНЬ Анатоль ФРАНС Жан Жак РУССО Фрэнсис БЭКОН Н.РУБАКИН Мишель де МОНТЕНЬ Эмиль ФАГЕ Дмитрий Иванович ПИСАРЕВ ДАНТЕ Алигьери Уоррен БАФФЕТ Сэмюэл СМАЙЛС Эдуар де ЛАБУЛЭ Януш КОРЧАК Карл МАРКС Николай Александрович МОРОЗОВ Лев Николаевич ТОЛСТОЙ Людвиг Андреас ФЕЙЕРБАХ Виктор Мари ГЮГО Неизвестный автор Дейл КАРНЕГИ Неизвестный автор Латинское изречение Джон ГЕРШЕЛЬ Уильям Мейкпис ТЕККЕРЕЙ Владимир Иванович ДАЛЬ Чарльз ДИККЕНС Ганс Христиан АНДЕРСЕН Фёдор Михайлович ДОСТОЕВСКИЙ Алексей Николаевич ТОЛСТОЙ Сэмюэл СМАЙЛС Марсель ПРЕВО Борис АКУНИН Генри Дэвид ТОРО Жюльен-Офре де ЛАМЕТРИ Неизвестный автор Клод Адриан ГЕЛЬВЕЦИЙ Элберт Грин ХАББАРД Эмиль КРОТКИЙ Лев Исаакович ШЕСТОВ ЧЖАН ЧАО Неизвестный автор Мишель де МОНТЕНЬ Мишель де МОНТЕНЬ Мишель де МОНТЕНЬ КАЛЛИКЛ Франческо ПЕТРАРКА Фрэнсис БЭКОН Джон РЕСКИН Мариэтта Сергеевна ШАГИНЯН Карл Юлиус ВЕБЕР ГОРАЦИЙ Фёдор Михайлович ДОСТОЕВСКИЙ Цюй ЮАНЬ Михаил Леонидович ХАЗИН Астрид ЛИНДГРЕН Игорь ВАЛЕРИКОВ Марина Ивановна ЦВЕТАЕВА Георг Кристоф ЛИХТЕНБЕРГ Латинская поговорка Георг Кристоф ЛИХТЕНБЕРГ Артур ШОПЕНГАУЭР Артур ШОПЕНГАУЭР Луций Анней СЕНЕКА (Младший) Филип Дормер Стенхоп ЧЕСТЕРФИЛД Неизвестный автор Ян Амос КОМЕНСКИЙ Джон СТЕЙНБЕК Луций Анней СЕНЕКА (Младший) Джозеф АДДИСОН Лев Николаевич ТОЛСТОЙ Лев Николаевич ТОЛСТОЙ Генрих МАНН Генри Томас БОКЛЬ Жан Жак РУССО Георг Кристоф ЛИХТЕНБЕРГ Уильям ШЕКСПИР

О литературе, писателях и искусстве

Литература есть пропаганда мудрости тысячелетий.

Литература – часть духовной культуры.

Литература вместе с языком сберегает национальную душу.

В романе одновременно сливаются великие мысли, двигающие человечество вперед, и полузабытые крохи воспоминаний.

Чтобы достигнуть полного успеха, необходимо, чтобы к красоте стиля присоединились выдающиеся идеи. Без этого литературное произведение не может выдержать испытания временем.

Великую литературу вызывают к жизни великие идеи.

Литература, высокомерно отрывающаяся от народа, подобна растению, вырванному с корнем.

Когда уничтожена человечность, нет больше искусства. Соединять красивые слова – это не искусство.

В литературе, как и в политике, стать великим или хотя бы произвести значительный переворот может лишь такой человек, который родился вовремя, то есть когда почва для него уже была подготовлена.

Не прекрасна ли цель работать для того, чтобы оставить после себя людей более счастливыми, чем были мы!

Литература может влиять на умы людей ничуть не меньше, чем любое другое выдающееся событие эпохи.

Литература не только отражает жизнь, но может ее программировать, она может ее формировать. Литература может даже давать для реальной жизни модели поведения.

Любое произведение искусства представляет собой диалог с каждым стоящим перед ним человеком.

Литература во всех ее видах – не что иное, как тень доброй беседы.

Платон замечает, что наши духовные творения – это бессмертные дети, они приносят своим отцам бессмертие.

…В литературном мире нет смерти, и мертвецы так же вмешиваются в дела наши и действуют вместе с нами, как и живые.

Врагов моих червь кости сгложет,

А я Пиит – я не умру.

…Жил я не напрасно!

Хоть, может быть, под бурею невзгод,

Борьбою сломлен, рано я угасну,

Но нечто есть во мне, что не умрет,

Чего ни смерть, ни времени полет,

Ни клевета врагов не уничтожит,

Что в эхе многократном оживет.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал.

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит —

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Творенье может пережить творца:

Творец уйдет, природой побежденный,

Однако образ, им запечатленный,

Веками будет согревать сердца.

И до Агамемнона жило немало доблестных героев; но не оплаканные поэтом, они ушли в вечный мрак забвения – судьба не дала им вещего певца.

Кто бы о Гекторе знал, если б с Троей беда не случилась?

Слова улетают, написанное остается.

Сохраняется в истории то, о чем написано.

Жизнь героев обогатила историю, а история украсила подвиги героев; поэтому я затрудняюсь сказать, кто кому больше обязан: пишущие историю – тем, кто одарил их столь благородным материалом, или эти великие люди – своим историкам.

Прекрасно слово, ибо в слове оставит память человек.

Уходим мы с земли, а слово от нас останется вовек.

Слова дают крылья разуму и заставляют человека парить до небес.

Никто не хочет уйти из этого мира, не оставив после себя какого-либо следа; каждый стремится передать что-либо в наследство грядущим векам и создать себе рукотворный или нерукотворный памятник на земле. Мысль о том, что идея, вложенная в то или другое наше творение, переживет нас, что ею будет жить и вдохновляться ряд последующих поколений, что она сроднит с нами неведомых нам людей, которые благословят наше имя, всегда была обаятельна для человека.

Если какой-нибудь честолюбивый человек возмечтает революционизировать одним усилием весь мир человеческой мысли, человеческого мнения и человеческого чувства, подходящий случай у него в руках – дорога к бессмертию лежит перед ним прямо, она открыта и ничем не загромождена. Все, что он должен сделать, – это написать… маленькую книгу. Заглавие ее должно быть простым – три ясных слова: «Мое обнаженное сердце». Но эта маленькая книга должна быть верна своему заглавию.

Чего нет в душе автора, того не будет в его созданиях.

Я писал только то, что переживал, что мыслил, чувствовал, что любил, что близко видел и знал, – словом, писал и свою жизнь, и то, что к ней прирастало.

Каждый из нас до известной степени вкладывает себя в свое творение.

Бог дал мне то, о чем я его просил. Он сделал меня рядовым литератором… Когда же мне удалось им стать, то выяснилось, что я претендую на большее. Но было поздно.

Красивые выражения украшают красивую мысль и сохраняют ее.

В виде печатного слова мысль стала долговечной, как никогда.

Как мало из свершившегося было записано, как мало из записанного спасено! Литература с самого начала своего существования – фрагментарна, она хранит памятники человеческого духа только в той мере, в какой они были запечатлены письменами и в какой эти письмена сохранились.

Всякое великое произведение бессмертно, ибо оно учит разные поколения разному, осуждая их за ошибки, свойственные каждому из них.

Лишь хорошо написанные произведения дойдут до потомков; богатство знаний, глубина наблюдений, даже сама новизна открытий еще не служат надежной гарантией бессмертия. Если произведения, содержащие все это, держатся лишь на фактах, если в них не проявился вкус, ум и талант, они будут забыты, потому что знания и открытия легко переходят от одних к другим, легко передаются и даже выигрывают, будучи использованы под более способным пером. Эти вещи вне человека, стиль же есть сам человек. Поэтому стиль нельзя ни отнять, ни перенять, ни подменить; если он возвышен, благороден, величествен, его автором будут равно восхищаться во все времена…

Стиль – это нужные слова в нужном месте.

Мы пишем, как умеем; когда мы оформляем наши мысли, мы приобретаем определенный стиль. Это означает, что выработка стиля нечто большее, чем просто усвоение формальных языковых правил; тот, кто работает над стилем, работает над собой.

От хорошего стиля прежде всего требуют, чтобы он был прозрачным. Предпосылкой же ясного стиля является точный подбор слов и гармоничная структура предложения.

Лаконичный стиль – это отражение непрерывного развития мысли.

Хороший стиль кроется в сердце.

Стиль, по Сенеке, – это состояние духа. Слова появляются на свет как результат определенного отношения к жизни, определенного состояния ума, в свою очередь, определяемого состоянием духа. Следовательно, подлинной красоты стиля может достичь только тот, чья душа здорова, гармонична, упорядочена и максимально приближена к идеалу мудрости.

То, что хорошо написано, никогда не надоедает. Стиль – это сама жизнь, это кровь мысли.

Что это такое: счастье или несчастье? Не знаю, знаю только, что если нервная система не будет чувствительна до боли или до экстаза, оно ничего не сможет нам дать, кроме умеренных эмоциональных возбуждений и бесцветных впечатлений.

Уста говорят с силою только от избытка сердца.

От избытка сердца говорят уста.

На мысли, дышащие силой, как жемчуг нижутся слова.

Когда ты сильно чувствуешь, слова приходят сами собой.

Язык ума будет услышан, если он проходит через сердце.

Великие страсти и страдания вызывают великие мысли и книги.

Великие страсти столь же редки, как шедевры искусства.

Афоризмы – основные идеи ненаписанных произведений.

Ничего нельзя сказать такого, что не было бы сказано раньше.

Афорист – это человек, который радуется как ребенок, придумав фразу, которая по всей вероятности, была древним народным присловьем у финикийцев.

Часто случалось, что те положения, которые я, только подумавши, решался высказывать публике, ради их парадоксальности, впоследствии, к радостному своему изумлению, находил уже высказанными в старых сочинениях великих людей.

Не найдется, пожалуй, мысли, которую в той или иной форме не высказал бы кто-нибудь ранее великого писателя, сделавшего ее достоянием всех. Весь вопрос именно в той форме и убедительности, в которой известная мысль выходит из-под пера автора, в ее развитии и в умении распространить. Недаром литературная собственность определяется как право на форму, в которой выражены мысли автора.

Оригинальнейшие писатели новейшего времени оригинальны не потому, что они преподносят нам что-то новое, а потому, что они умеют говорить о вещах так, как будто это никогда не было сказано раньше.

Мне не важно, думал ли до меня кто-нибудь другой то, что думал я.

Если нельзя не говорить о том, о чем раньше сказали другие, то следует попытаться сказать это лучше них.

Тот, кто пишет максимы, хочет, чтобы ему во всем верили; я же, напротив, согласен выслушать упрек в том, что иногда ошибался в своих наблюдениях, лишь бы это помогло другим не делать таких же ошибок.

В каждом художнике заложен росток дерзновения, без которого немыслим ни один талант.

Я часто убеждался в том, что простое слово благотворно действует на множество людей, и не автор слова, а само оно приводит в движение души, скрыто проявляя свою силу.

Проза занимает место в литературе только благодаря содержащейся в ней поэзии.

Мысль меняется в зависимости от слов, которые ее выражают.

Иначе расставленные слова обретают другой смысл, иначе расставленные мысли производят другое впечатление.

В придании старым мыслям новой формы состоит все искусство и все творчество.

Форма и содержание – две категории, не существующие никогда раздельно одна от другой.

Один и тот же текст имеет несколько смыслов, эти смыслы наслаиваются друг на друга.

Переводчики – почтовые лошади просвещения.

…Переводчик в стихах – соперник.

Время ничего не может сделать великим мыслям, которые так же свежи и теперь, как тогда, когда в первый раз, много веков тому назад, зародились в уме своих авторов. Что было когда-то придумано и сказано, то теперь так же живо говорится нам печатной страницей.

Пусть опрокинет статуи война,

Мятеж развеет каменщиков труд,

Но врезанные в память письмена

Бегущие столетья не сотрут.

Брат, в тебе заключена возможность создать многое, возможность написать историю героической жизни на скрижалях вечного неба.

Величайший дар, за который я благодарен богам, состоит в том, что быстротой и разнообразием мыслей я могу расколоть один-единственный ясный день на миллионы частей и сотворить из него маленькую вечность.

Тайна рождения поэта непостижима, как и многие другие тайны.

Чтобы стать поэтом, надо как можно сильнее раскачнуться на качелях жизни…

Родник поэзии есть красота.

Я привык претворять в образы, в поэзию всё, что меня радует, печалит и мучит. Все мои произведения – фрагменты одной большой исповеди.

…Подобно многим другим маленьким людям, я испытываю благодарность, когда великий человек говорит за меня то, чего я сам не умею выразить надлежащим образом.

Бывали люди, казавшиеся миру редкостным чудом, а между тем ни жены их, ни слуги не видели в них ничего замечательного. Лишь немногие вызывали восхищение своих близких.

Как подсказывает опыт истории, никогда не бывало пророка не только у себя дома, но и в своем отечестве.

Под небом моей Гасконии я слыву чудаком, так как сочиняю и печатаю книги. Чем дальше от своих родных мест, тем больше я значу в глазах знающих обо мне. В Гиени я покупаю у книгоиздателей, в других местах – они покупают меня. На подобных вещах и основано поведение тех, кто, живя и пребывая среди своих современников, таится от них, чтобы после своей смерти и исчезновения завоевать себе славу. Что до меня, то я не гонюсь за ней. Я жду от мира не больше того, что он мне уделил. Таким образом, мы с ним в расчете.

Если я порой говорю чужими словами, то лишь для того, чтобы лучше выразить самого себя.

Я… не руководствуюсь никакими правилами и свои построения формулирую лишь в общих чертах и, так сказать, на ощупь. Так же обстоит дело и с этой книгой (): я высказываю свои взгляды в отдельных фразах, как если бы речь шла о чем-то таком, что не может рассматриваться как единое целое. «Опыты»

Я всегда более озабочен тем, чтобы трактуемые мною сюжеты были важны и полезны, чем желанием добиться последовательности и стройности моего повествования.

Я буду сверх меры счастлив, если получу общественное одобрение хотя бы только за то, что дал почувствовать мыслящим людям свое умение с толком употреблять мои знания – если таковые у меня есть, – доказал им, что я стою того, чтобы память служила мне лучше.

Сколько раз, будучи огорчен чьим-либо поступком, порицать который во всеуслышание было бы и неучтиво и неразумно, я облегчал свою душу на этих страницах не без тайной мысли о поучительности всего этого для других.

Я отнюдь не поучаю, я только рассказываю.

Есть писатели, ставящие себе задачей изображать действительные события. Моя же задача – лишь бы я был в состоянии справиться с нею – в том, чтобы изображать вещи, которые могли бы произойти.

О чем бы ни писал Плутарх, он всегда восхитителен, но особенно в своих суждениях о человеческих поступках.

Плутарх мог бы сказать о написанном им, что забота о достоверности, всегда и во всем, тех примеров, к которым он обращается, – не его дело; а вот, чтобы они были назидательны для потомства и являлись как бы факелом, озаряющим путь к добродетели, – это действительно было его заботой.

Сочинения Тацита скорее рассуждение, чем повествование о событиях: они больше поучают нас, чем осведомляют. Это книга не для развлекательного чтения, а для того, чтобы изучать жизнь и черпать полезные уроки. В ней столько изречений, что их находишь повсюду, куда ни бросишь взгляд: это какой-то питомник рассуждений по вопросам этики и политики на потребу и в поучение тем, кто держит в руках своих судьбы мира.

Если у кого-нибудь речь обыденна, а сочинения примечательны – это значит, что дарования его там, откуда он их заимствует, а не в нем самом.

Я всегда стараюсь узнать, что за человек был автор, в особенности когда дело касается пишущих о доблести и об обязанностях.

Лишь тем, в ком есть нечто достойное подражания и чья жизнь и взгляды могут служить образцом, подобает выставлять себя напоказ.

Мне кажется, что в писаниях древних авторов можно ясно различить следующее: автор, высказывающий то, что он думает, выражает свои мысли более убедительно, чем тот, кто подделывается.

Читая книги, я иногда наталкиваюсь в некоторых местах на красоты, пленяющие мою душу; но в другие разы, когда я возвращаюсь к этим местам, они остаются для меня ничего не говорящими, тусклыми словами, сколько бы я на все лады ни читал и ни перечитывал их.

Даже в моих собственных писаниях я не всегда нахожу их первоначальный смысл: я не знаю, что я хотел сказать, и часто принимаюсь с жаром править и вкладывать в них новый смысл вместо первоначального, который я утратил и который был лучше.