Маскарон. Роман

– Вот именно! С кем?! С тем, кого ждет осуждение и ад! Генрих уже свел во Франции суды над ведьмами, колдунами и оборотнями почти на нет. Несомненно, это по внушению Люцифера!

– Господи, помилуй нас, грешных!

– Ваше Преосвященство, Монсиньор. Я рад, что мы нашли общий язык. Да-да, именно «мы». Потому что у ордена есть тайный план.

О каком плане они говорят? Аню охватил страх. Она поняла, что стоять тут нельзя, что она совершила ошибку, остановившись на лестнице и прислушавшись к разговору, не предназначенному для чужих ушей, сомнительному и таящему угрозу, слушать который дальше становилось уже просто опасным. Что надо немедленно бесшумно уходить.

Но, несмотря на это, она продолжала стоять на том же месте, не в силах сделать ни единого движения, словно приклеившись к растреклятой пятой ступеньке.

– Монсиньор де Аквавива, – заговорил кардинал, – во время нашей с ним беседы дал мне понять, что существует некий план – как я догадываюсь, весьма масштабный, имеющий своей целью восстановление позиций Церкви и истинной веры, и что Орден вскоре посвятит в него тех, кого должно.

– Именно так, Ваше Преосвященство – весьма масштабный. И, не скрою, чрезвычайно рискованный. Требующий дерзости. Но зато в случае успеха сулящий…

– Я понимаю. То есть, если я не ошибаюсь, речь, наконец, идет о переходе от слов к решительным действиям?

– Да, Монсиньор. Первоначальная идея была в общих чертах придумана покойным Его Величеством королем Испании Филиппом II незадолго до его кончины и доверена им Ордену в качестве политического завещания.

– А Орден разработал на ее основе план, так?

– Именно так. Условное название Плана – «Пальцы Сатаны». Суть его в следующем… Монсиньор, вы уверены, что нас никто не подслушивает?

Аню пронзил страх. Живот скрутило, а сердце застучало гулко и часто. Боясь пошевелиться, она замерла на пятой ступеньке.

– Можете быть спокойны, брат Ксаверий. В моем доме мы избавлены от наушников папы и императора, вроде этого Стефана Дельмонта. Крайне странный и скользкий тип.

– Стефан Дельмонт, вы сказали?

«Боже, они говорят о Стефане»!

– Да, Ваше Преосвященство.

– Кто это?

– Человек императора Рудольфа II. Разнюхивал тут все, повсюду совал свой нос. И ведь не арестуешь его! А я бы с удовольствием его спалил. К счастью, он уехал к себе в Прагу доносить обо всем патрону.

– Почему же вы не могли его арестовать, монсиньор?

– Вы шутите, брат Ксаверий? Арестовать личного представителя и доверенное лицо императора – это уже чересчур. Этого, увы, я себе позволить не могу.

– Жаль. Но, я надеюсь, это уже ненадолго.

– Вот как?

– Именно так. И, кстати, насчет императора. Он тоже – палец Сатаны. Вижу, вы меня понимаете, не так ли?

– Думаю, да. Иными словами – орудие.

– Конечно. Сам Князь Тьмы вне нашей досягаемости. Но для того, чтобы осуществлять свои богопротивные замыслы, он действует через своих агентов – еретиков, колдунов и прочих. Они – это как бы его пальцы, без которых он ничего не смог бы совершить. Так вот…

– Я вас понял: что, если эти пальцы отрезать? Так?

– Совершенно верно, Монсиньор!

– А прочие пальцы – это Генрих Наваррский, Иаков I Английский, Кристиан IV Датский, курфюрст Саксонский и прочие князья-еретики, не так ли?

– Да. И не только князья.

– Так, так. То есть, если я правильно понял, речь идет об их физическом устранении?

– Вы поняли правильно, Ваше Преосвященство. Это – первый пункт плана.

– Какой же второй?

– Но разве Вы, Ваше Преосвященство, не затронули эту тему в разговоре с Монсиньором де Аквавивой?

– Вы говорите об этих, так называемых, «чертях»?

– Я говорю о Прежних.

То, что говорил брат Ксаверий в течение следующих десяти минут, вызвало у Ани непередаваемый страх и отчаяние, сердце ее зашлось от запредельного ужаса. Знание это было невыносимым, и она постаралась это забыть.

Разговор, между тем, продолжался. Ох, что за день сегодня – 15 августа 1609 года! Нет, нельзя это слушать! Аня сумела, наконец-то, сбросить оцепенение. Тихонько, стараясь ступать неслышно, она спустилась на пять оставшихся ступенек и оказалась перед дверью, ведущей с лестницы в вестибюль. Теперь оставалось лишь одно: бесшумно открыть и закрыть ее.

Она осторожно потянула ручку на себя. И когда проем уже открылся почти достаточно для того, чтобы в него можно было протиснуться, дверь предательски скрипнула.

Аня обмерла от ужаса…

…И тут контуры предметов потеряли четкость, размазавшись в пространстве и окутавшись зеленоватой дымкой. Закрыв дверь, Аня сделала несколько шагов и почувствовала, что прошла сквозь волну жара, ее сердце сильно застучало и к горлу подступила тошнота. Голова закружилась, и она вынуждена была, прикрыв глаза, присесть на стоявшую у высокого окна скамью. Просидев так, должно быть, минут десять или около того, она почувствовала себя лучше и открыла глаза. Роскошное платье исчезло, и все теперь было как всегда: блузка и белые бриджи. Не без труда Аня поднялась, медленно пересекла вестибюль католического церковного архива Бамберга и вышла через главный вход на улицу. С чувством облегчения она вздохнула, повернула направо и влилась в поток прохожих. Но тут кто-то положил тяжелую руку ей на плечо.

Глава 4

ОПАСНАЯ МЕШАНИНА

«Тейзер»12 выхватывать было уже некогда, и Аня резким движением, как ей показывал Макс, с разворота нанесла удар локтем туда, где должно было находиться горло нападавшего. Но удар был отражен, ее рука была схвачена намертво, словно клещами. Сейчас противник заломит ей руку за спину, и…

Клещи расслабились, и Аню мягко повернули кругом.

– Ну, мать, ты даешь! – прозвучал хорошо знакомый чуть хрипловатый мужской голос – Ты мне чуть кадык не сломала! Я еле сумел парировать удар. Научил, понимаешь, на свою голову.

– Боже мой, Макс! Ничего лучшего не нашел, кроме как мне сюрпризы устраивать! У меня уже этих сюрпризов выше крыши. Долго думал?

Аня почувствовала злость, но в то же время она испытала безмерное облегчение оттого, что Макс здесь. И второе чувство было куда сильней.

– Как хорошо, что ты приехал сегодня, – сказала она невпопад и уткнулась ему в грудь. – Ждать до завтра – с ума сойти как долго!

– Анюша, что тут происходит? – спросил он, заключая Аню в объятия.

– Теперь нас двое, – произнесла она вместо ответа, – и им будет не так просто до меня добраться.

– Кому «им»? О ком ты?

– Если б я знала!

– Так, – решительно заявил он, – давай выкладывай, что тут творится!

– Прямо здесь? Или, может…

– Ты говорила, – прервал ее Макс, – что нашла симпатичное кафе где-то поблизости.

– Да, – подтвердила Аня. – Хорошо. Пойдем туда.

Оба настолько устали и проголодались, что, заказав основательный ужин, с полчаса отдавали дань еде и отдыхали, перебрасываясь лишь короткими репликами, никак не относящимися к той череде странных и угрожающих событий, которую собрались обсуждать. И это было, пожалуй, естественно: Ане необходимо было отдохнуть от переживаний последних суток, отойти от стресса. Обеспокоенный и заинтригованный, Макс терпеливо ждал, тем более, что и сам он был утомлен поездкой и тоже нуждался в отдыхе.

Желая расслабиться и сбросить накопившуюся усталость, он заказал рюмку коньяку «Реми Мартен», к которому его приобщил Серж. Аня же привычно предпочла кофе.

– Чингачгук долго ждал, – сказал Макс, пригубив коньяк. – Чингачгук хочет знать.

– Ох Макс, – вздохнула Аня, – смешного тут мало.

– Кто смеется? Это во-первых. А во-вторых, рыдать и биться в истерике мы тоже не будем. Немного здорового юмора нам не повредит. Валяй, пора уже посвятить меня в это твое несмешное. Тем более, что соседние столики, как нельзя кстати, опустели.

– Здесь так много всего произошло, что я даже не знаю, с чего начать.

– С начала, – сухо подсказал Макс. – Начни с начала, а дальше – по порядку.

– По порядку – это проблема, – посетовала Аня. – Тут такая путаница! Куча-мала.

– Излагай в хронологическом порядке. Логический мы установим позже.

– Боюсь, Макс, что это может оказаться сложновато, – заметила Аня не без едкости – его апломб раздражал ее.

– А ты не бойся. Разберемся как-нибудь, не сейчас, так потом. И, кстати, что ты решила насчет дяди Саши? Надумала обратиться к нему, или нет?

– Надумала, – ответила Аня, злясь на саму себя. «Что я, в самом деле, наезжаю на Макса»? – подумала она. – «Он прав: раньше или позже разберемся, куда денемся».

– И что?

– Я хотела съездить в Вормс на уикенд, чтобы зайти к нему. Я уже с ним по телефону договорилась, но тут пошли события, а обсуждать такие вещи можно только при личной встрече.

– Вот и расскажи мне, какие такие события тут пошли. Начни с приезда.

– В первые два дня ничего не происходило. Я спокойно работала в муниципальном архиве. Я даже подумала еще: какая же это рутина!

– Что, тоскливо?

– Не без того.

– И как, что-нибудь там откопала?

Аня помотала головой.

– Нет, – ответила она.

– Совсем ничего?

– Государственные записи актов гражданского состояния начинаются только в конце XIX века. Поэтому муниципальный архив тут, по-любому, бесполезен.

– Что же ты в нем делала несколько дней?

– Искала родичей не по прямой линии, надеялась, что такие найдутся.

– Зачем они тебе?

– Их можно было бы опросить об их родне. Кто знает, может быть, нашлась бы какая-то ценная информация. В генеалогических розысках нельзя ничем пренебрегать. Всякое случается. Поэтому я выписывала Шереров и проверяла их.

– И что?

– Пусто – просто однофамильцы. Кроме того, их очень много – фамилия распространенная. И потом, фамилия, возможно, не раз менялась. Короче, я это отставила как малоперспективное.

– А по прямой линии?

– В Бамберге откопать моих родственников по прямой линии позже начала XVII века невозможно, потому что они тогда переехали в Регенсбург, а оттуда в XVIII веке эмигрировали в Россию.

– Но ты же до этого ездила в Регенсбург, так?

– Да. Там я как раз нашла своих предков. Первые записи с упоминанием моей родни относятся к 1650 году. Причем, указано, что они происходят из Бамберга. И записи эти имеются до 70-ых годов XVIII века, то есть, до их отъезда в Россию. А после их приезда в Россию у меня есть данные, которые я собрала у своих родственников.

– Короче, чем ты располагаешь сейчас?

– У меня есть сведения о родне по прямой восходящей отцовской линии с сегодняшнего дня и до 1650 года. Они были состоятельными горожанами. В некоторых случаях мне удалось найти дополнительные источники – купчие, налоговые ведомости, земельные кадастры, из которых я узнала, что мой предок Альбрехт Шерер, например, был членом правления гильдии торговцев шерстью в Регенсбурге, а Ханс-Георг Шерер, владелец стекольной мануфактуры – даже поставщиком двора баварского курфюрста.

– То есть, курфюрсты пили из его посуды, так? Выходит, они были никакими не ремесленниками?

– Получается, так. Но позже они обеднели.

– Так ты же офигенно много узнала! – Макс был впечатлен. – Такую работу провернула!

– Да уж, пришлось потрудиться! Начала с опроса тех, кто жив сейчас, а дальше постепенно углублялась все дальше в прошлое. И вот, дошла до 1650 года. Так что мое родословное дерево уже зеленеет. Знаешь, оно похоже на новогоднюю елку. Но там нет пока рождественского подарка, который кладут к ее подножию.

– Ты имеешь в виду свою «Пра»?

– Да.

– Полагаешь, она принадлежала к самым высшим слоям? Думаешь, если твои родители работают на заводе, то это – низкое происхождение?

– Нет, не думаю. Но я не могу забыть, как я чувствовала себя во время презентации в Лувре, когда на мне были эти одежды из бархата, атласа и парчи, эти перчатки с разрезами для перстней, эти камни – рубины, сапфиры, изумруды.

– Я понимаю…

– Нет, – перебила Аня, – не понимаешь. Дело не в том, что я этим упивалась, а в том, что я ощутила себя во всем этом совершенно естественно. Как будто я всегда это носила. И потом, эти слова Сержа…

– Про «высокую кровь»? Вижу, они на тебя сильно подействовали.

– Серж никогда ничего не говорит просто так. А главное…

И Аня рассказала Максу о своем «путешествии» в 1609 год. Выслушав этот рассказ, Макс испытал острое беспокойство и тревогу.

– Значит, опять начинаются13, – со вздохом констатировал он, – эти «погружения» в иную реальность.

– Значит, так.

Макс пригубил коньяк и немного помолчал.

– Короче, – сказал он, – тебе, как я понял, нужно раскопать начало семнадцатого века, и доказать документально, что твоя «Пра» – жена бургомистра, так?

– Да. Ведь рассказ о попадании в прошлое на стол не выложишь! Именно поэтому я и копалась в муниципальном архиве Бамберга – надеялась, что какие-то родственники там обнаружатся, и их потомки живут в Бамберге. Может быть, они помогли бы мне прояснить начало XVII века.

– Но ты никого не нашла и решила эту линию поиска отставить. Так?

– Да, и обратилась в в католический церковный архив Бамберга, но оказалось, что из-за Тридцатилетней войны записи утрачены.

– То есть, получается, что записей в Бамберге быть не может, потому что твои предки перебрались в Регенсбург. Так?

– Так.

– Но в Регенсбурге записи, относящиеся к этому времени, есть, и ты их нашла, верно?

– Да.

– А записи за начало XVII века, которые должны были бы быть в Бамберге, отсутствуют из-за Тридцатилетней войны, правильно?

– Получается, так.

– И что – тупик?

– Фрау Вайгель подсказала другой путь – судебные отчеты инквизиции.

– Надеешься найти в них свою «пра»?

– Да – потому-то я и читала их сегодня. Ох уж эти отчеты!

– Тяжелое чтение?

– Очень. Но, похоже, я не зря читала этот кошмар.

– Что-то нарыла?

– Нарыла.

– Что?

– Нечто очень интересное. Об этом я тебе расскажу чуть позже.

– Ну, хорошо. А кто такая фрау Вайгель?

– Я уже к этому подхожу.

– Ладно. Значит, в первые два дня все было спокойно и даже рутинно. Так?

– Да.

– И ничего особенного не было, верно?

– Нет, не совсем, – спохватилась Аня, вспомнив про джинсового молодого человека в очках.

– Значит, что-то уже было. Что именно?

– Ну, был один момент. Короче, в муниципальном архиве со мной в читальном зале сидел молодой парень в джинсах и футболке.

– Действительно, удивительный наряд.

– Да не в том дело, – Аня досадливо махнула рукой. – Он был в очках.

– Тоже редкость.

– Кончай… – Аня собралась уже рассердиться на Макса, но вместо этого, прыснула.

– Короче, – продолжала Аня, отсмеявшись, – эти очки. Они были в красивой оправе.

– Подумать только!

– Макс!

– Анюш, извини, но можно немножко покороче и ближе к делу?

Теперь Аня уже рассердилась. Ей и так непросто: надо все упомянуть, ни о чем не забыть, потому что какая-нибудь мелкая, ерундовая, на первый взгляд, деталь может оказаться очень важной. Она старается собрать все, а он…

– Я упоминаю обо всем этом, – ответила Аня, стараясь сохранять спокойствие, – не от природной болтливости, а потому что тут настоящий винегрет из всяких странностей. Тут такая мешанина, что непонятно, с какого конца за нее браться. Чтобы ее распутать, нужно напрячься по-полной. И это опасная мешанина. Ты, кажется, уже забыл, что меня пытались убить.

– Анюша, я совсем не хотел…

– Дай мне, пожалуйста, договорить! Покороче не получится, потому что любая мелочь может здесь иметь значение, и мы не можем пока знать, имеет то-то и то-то отношение к делу или не имеет. Мне кажется, что тут какое-то сложное хитросплетение. Поэтому я буду рассказывать подробно. А ты слушай и включи машинку в голове. Я, конечно, обращусь к дяде Саше, но, возможно, мы с тобой и сами до чего-нибудь додумаемся.

– Хорошо, я понял. Машинка включена. Валяй дальше: все трое в очках, и…

– Да, в очках, – продолжила Аня, успокоившись. – Так вот, этот парень в очках. Во-первых, эти очки подходили ему, как корове седло.

– Ну, мало ли. Может, просто оправа неподходящая, и всех делов.

– Нет, – убежденно возразила Аня, – дело не в оправе. Просто он выглядел как-то странно – неестественно. Понимаешь?

– В чем это проявлялось?

– Что-то не сходилось, такое было впечатление. Знаешь, я еще подумала тогда, что он совершенно не похож на «архивного юношу».

– Ну, это ни о чем не говорит – мало ли что? Хотя, – Макс задумался, – интуиция тоже что-нибудь да значит. Любопытно, конечно, но…

– Ты послушай дальше, – перебила Аня. – Эти очки всплыли еще.

И Аня поведала Максу о разговоре с фрау Вайгель в кафетерии и о «наблюдателе», следившем за ней.

– Вот как, – Макс посерьезнел. – Ну, а эта твоя фрау Вайгель. Как, по-твоему, она имеет ко всему этому отношение, или нет?

– Сначала я думала, что не имеет. Просто почувствовала симпатию ко мне и решила помочь.

– Прониклась, значит.

– Понимаешь, все выглядело очень натурально.

– В смысле, в начале была холодна и даже враждебна, а потом оттаяла и вошла в положение?

– Ну да. Она объяснила это очень убедительно – сказала, что ей понравился мой интерес к своим корням. А еще до того она спросила меня: «Значит, вы ищете свои корни»?

– И ты решила, что это было искренне. Так? А сейчас?

– Я и сейчас так считаю. Но теперь я думаю, что она может иметь ко всему этому отношение.

– Почему?

– Потому что она пропала.

– Не понял. В каком смысле?

– В самом прямом.

– Излагай.

Аня рассказала Максу и о странном поведении мужчины-архивариуса и о более чем странном разговоре с коллегой фрау Вайгель.

– Знаешь, – добавила она, закончив рассказ, – у меня не выходит из головы эта ее фраза.

– Кого «ее»? Фрау Вайгель?

– Нет, коллеги. Ну, когда я ее спросила, будет ли фрау Вайгель в понедельник.

– «Я не думаю». Это?

– Да.

– Думаешь, с Вайгель что-то случилось?

– Боюсь, что ее уже…

– Понятно, – Макс выглядел озабоченно. – По-моему, такое вполне может быть. Учитывая, что они уже совершили, как минимум, одну попытку убийства.

– И потом, опять этот взгляд!

– Да-да, я помню. Ты увидела только, как дверь закрылась и повернулась ручка.

Макс с мрачным видом отпил коньяк и побарабанил пальцами по столу. «Совсем как Серж», – подумала Аня. – Он определенно многого набрался у Сержа и непроизвольно подражал ему.

– Да, – вздохнул он, – это не водевиль.

– Я еще не рассказала тебе о том, что именно я нарыла в церковном архиве.

Макс тяжело вздохнул.

– Ну, рассказывай, – сказал он.

Аня сообщила ему о странностях в деле Агнессы Штробль, о замазанной странице и об изъятии документов.

– И потом, записка, – добавила она после того как закончила рассказ. – С запиской надо разобраться.

Макс несколько минут сидел молча, крутя в руке недопитую рюмку и глядя на нее, а затем сделал основательный глоток.

– Ну, что вам сказать, фрау Шерер? – произнес он наконец. – У вас просто поразительный талант притягивать проблемы на свою филейную часть. А заодно и на мою.

– Что есть, то есть, – согласилась Аня, улыбнувшись.

– Если бы мы с тобой были нормальными людьми и руководствовались здравым смыслом, мы бы сейчас без долгих размышлений слиняли отсюда куда подальше. Например, в Италию, на море. И постарались бы выкинуть все это из головы. Но так как мы психи, то этот вариант отпадает. Я правильно понимаю?

– Совершенно правильно!

– Ну а раз мы ненормальные, то и будем действовать, как ненормальные.

– Что ты задумал? – встревожилась Аня. – Макс, не съезжай с катушек!

– Никто никуда не съезжает. Ну, разве что так – самую малость.

– О чем ты?

– Этот «следящий» вызывает у меня разражение. Все это, конечно, захватывающе, интригующе и все такое. Но этот триллер мне надоел. Пора этого «молодого человека в очках» прояснить. Установить, так сказать, его личность. Слишком уж много загадок. Пришло время собирать пазл.

– Что ты собираешься сделать?

– Я собираюсь с ним познакомиться. Архив еще открыт?

– Макс, не сходи с ума!

– Что-то я не пойму! Бежать от опасности ты не хочешь, так? Но тогда надо идти ей навстречу. Или тебе нравится роль пешки в чужой непонятной игре? Да еще и смертельно опасной. Хочешь подождать, пока тебя убьют? Думаю, долго ждать не придется. Не удалось один раз, они повторят. И в этот раз уже постараются действовать наверняка.

Аня молчала, обдумывая то, что сказал Макс и примеряясь к ситуации и так, и эдак, но, в конце концов пришла к мысли, что Макс прав.

– Что конкретно мы будем делать? – спросила она.

– Ты посидишь здесь. В крайнем случае оплатишь счет за нас обоих. Рассчитаемся потом. А я пойду.

– Не дури, Макс. Черт с ним! Пойдем вместе, и будь, что будет!

– Отговаривать тебя бесполезно, да?

– Совершенно бесполезно. Недаром же я экстремалка! В конце концов, у меня с собой электрошокер. Убедительный аргумент, сам знаешь.

Макс расплылся в улыбке.

– Это еще не конец концов, – произнес он. – У меня с собой еще более убедительный аргумент.

– Ты взял..?

– Именно: «Вальтер» ППK14.

– Но у тебя же только право на владение. Разрешения на его ношение у тебя нет.

– А у них есть право тебя убивать? – риторически спросил Макс, и Аня не нашлась, что ответить.

Все, как всегда, произошло совсем не так, как предполагалось.

Поскольку архив закрывался только через час с хвостиком, Аня и Макс решили спокойно закончить ужин и лишь затем отправиться туда. Они уже заплатили по счету, и теперь Макс не спеша допивал свой коньяк.

– Этот эликсир богов не пьют залпом, – заявил он, чуть ли не дословно цитируя Сержа.

Обычно это вызывало у Ани улыбку и мягкую иронию, но на этот раз она была слишком взвинчена и потому испытала раздражение.

– У богов, – съязвила она, – полно времени и нет наших проблем. Ты все-таки еще не небожитель, так что не воспаряй пока, а лучше спустись на землю. У нас есть кое-какие дела.

– Можете издеваться, сколько хотите, фрау Шерер, но вам этого понять не дано.

Аня вскипела от негодования.

– Куда уж мне… – начала она гневную реплику – и осеклась, внезапно вновь почувствовав на себе знакомый пристальный взгляд.

– Вот именно, – ответил Макс, – куда уж…

– Макс! – прервала его Аня. – Опять.

– Что «опять»?

– Говори тише. Опять этот взгляд.

– Тот самый? – очень тихо, чуть ли не одними губами спросил Макс.

– Да.

– Ты уверена?

– Да.

– Сиди спокойно. Не дергайся и не поворачивайся.

– Угу.

– Как ты чувствуешь, откуда он смотрит?

– Он за моей спиной, но не прямо за ней, а наискосок.

– Справа? Слева?

– Для меня слева.

– Так, – произнес Макс после паузы, – вижу.

– Кто это?! – вырвалось у Ани.

– Тихо! – осадил ее Макс и улыбнулся.

– Чему ты улыбаешься?

– Ты ничего не заметила, – продолжал Макс. – Все спокойно. Мы мирно беседуем. Понятно?

– Понятно.

– Это молодой мужик. По виду ненамного младше нас.

– Парень в очках, так?

– Ну, пусть парень – ответил Макс, – Но никаких очков на нем нет. А на «архивного юношу» действительно не похож, что да, то да.

– Но он в джинсах и футболке?

– Он в рубашке и пиджаке.

– Может, это не тот…

– Это тот, – перебил Макс и остановил свой взгляд на чем-то или на ком-то слева сзади от Ани.

Повисло тягостное молчание. Аня чувствовала себя, как на иголках. Но ощущение взгляда пропало: «наблюдатель» уже не смотрел на нее, очевидно, встретившись глазами с Максом. Ее терпение было на пределе.

– Послушай… – начала она, но Макс не дал ей договорить.

– Встает из-за стола, – сказал он, продолжая неотрывно глядеть в ту же точку.

Но вот Макс начал поворачивать голову, несомненно, следуя за перемещениями наблюдателя, а затем, в свою очередь, поднялся из-за стола.

– Анюша, – произнес он, – ты пока посиди. Я сейчас, – и направился к выходу из зала.

Аня поднялась и двинулась следом за ним.

– Не вздумай идти со мной! – громким шепотом цыкнул на нее Макс, скорчив зверскую гримасу.

– Я буду держаться сзади, – так же шепотом ответила Аня, – на расстоянии.

– Не подходи ближе, чем сейчас! – добавил Макс и решительно повернувшись, быстро зашагал вперед.

Аня пошла следом. Впреди нее шел Макс, а перед ним маячила спина неизвестного. Он явно направлялся в сторону туалетов.

«Сейчас он зайдет в мужской сортир, – с нервным смешком подумала Аня, – и я так и не увижу ничего, кроме его спины». Но случилось по-другому.

Они уже подходили к туалетам, когда Аня увидела, как Макс достал свой «Вальтер» и наставив его на неизвестного, произнес какие-то слова. Аня их не расслышала, но догадалась, что это было требование повернуться, так как неизвестный вдруг резко остановился и сделал разворот кругом.